Глава 7
Вскоре после того, как весь рабочий персонал вернулся на свои места и приступил к работе, в кабинете второго директора и в самом деле было организовано совещание для очень узкого круга лиц. Узкого-то узкого, но влиятельного, насколько я могла судить по самим лицам. Были среди этих людей и знакомые физиономии депутатов, часто мелькавших на экранах местного телевидения, и лицо самого Башкирова, ставшее мне наконец известным.
Если честно, то я представляла себе Федора Семеновича другим человеком — грузным, лысым, толстоватым, одним словом, по мерке: кошелек и ушки. А он оказался, наоборот, подтянутым, курчавым, рыжим и, как и подобает для «детей солнца», конопатым. Но этот нюанс данного гражданина, кажется, не особенно заботил, что при таких деньгах было совершенно понятно.
Как только все приглашенные оказались на месте, дверь заперли изнутри, а нам было дано указание не беспокоить и никого не впускать. Через пару минут после этого я решила поинтересоваться у Мягковой, что сейчас там за мероприятие, и она мне ответила:
— Важное совещание. Такое раз в месяц бывает, и на нем собираются очень важные люди. Сама ведь видела, даже владелец компании прибыл.
— А он что, разве так редко сюда заглядывает? — сделала удивленное лицо я.
— А зачем ему здесь сидеть? — как-то нехотя ответила мне женщина. — За него другие трудятся, он только деньги считает.
Потом она тяжело вздохнула и добавила:
— Ладно, работай. Тебе еще бумаги подшить надо.
Я кивнула и, радуясь, что теперь могу заняться делом, достала из сумки провода с подушечками на концах, ничем не отличающиеся от наушников обычного плеера, и вставила их в уши. Затем сунула руку в сумку и нажала там на кнопку воспроизведения разговора. В следующую же минуту мне стало слышно едва ли не каждое слово того важного заседания, на которое не допускаются посторонние люди.
— Значит, этот вопрос уже решен? — произнес незнакомый мне мужской голос.
Впрочем, знаком мне был пока только один голос — директора, все же остальные я не могла различить вовсе. Так что можно считать, что все услышанное мной произносил мистер икс. Но вернемся к разговору.
— Да, с землей все в порядке, и она теперь наша, — ответил ему другой.
— Значит, по поводу уже привлеченных инвестиций можно быть спокойными?
— Абсолютно.
— Это радует. Кстати, у кого данные о количестве зарубежных компаний, спонсирующих данный проект?
— У меня. Их пока три: наш старый компаньон «Билдер» и две новые — «Проект трио» и «Наш дом».
— Немцы?
— Ну да. Вложили они прилично. Контракты уже у меня на руках.
— Вы предъявляли им нашу смету?
— Да, они с ней согласились.
— Ага. Теперь другой вопрос: о начале работ. Когда все можно будет запускать?
— Я думаю, что не прогадаем, если начнем прямо сейчас. И время как раз подходящее: осень, самая пора.
По кабинету прокатилась какая-то злобная усмешка. А потом один из мужчин добавил:
— Да уж, списать много чего придется: то дождь, то ветер. Но не будем уходить от главного. Участки уже разметили?
— Да, возле тех залежей, где вы просили.
«Да речь, кажется, идет о земле Орловой! — только сейчас поняла я. — Интересно, интересно… Что они на ней планируют сделать?»
Но дальше разговор потек о каких-то расчетах, процентах и иной ерунде, в которой я мало что понимала. Меня интересовало убийство, но о нем на совещании сказано, конечно, не будет. Кое-как дослушав беседу со множеством споров, как и что лучше сделать, я собралась было отключить свой прибор, но тут услышала, как Башкиров, а это, несомненно, был его голос, сказал:
— Все свободны. Останьтесь только двое: Фадеев и Нутрин.
«Похоже, намечается что-то интересное», — мелькнуло у меня в голове, и я передумала отключать прослушивающее устройство.
Из кабинета вышла компания мужчин и, отпустив пару шуток в наш с Мягковой адрес, покинула предбанник.
— Ну, как там обстоит дело с нашим бегуном? Надеюсь, судья был хорошо подкуплен и парень не отвертится? — задал вопрос оставшимся владелец компании.
— Да где уж ему! — ответил один из мужчин. — Увяз с головою. Своим побегом он только подтвердил свою вину, и за него ему еще и надбавить должны.
— Его срок меня не интересует, — перебил мужчину Башкиров. — Меня куда больше волнует вопрос: насколько он опасен для нас? Вдруг парень окажется смекалистым и догадается о причине убийства его жены. С милицией мне бы связываться не хотелось.
— Понимаю, — ответил ему заместитель. — Но сомневаюсь, чтобы Орлова обо всем рассказывала своему мужу: в доме она хозяйство вела. И даже если говорила, что из того? Да, мы хотели у нее землю купить, но не вышло… Когда же узнали о случившемся, решили воспользоваться ситуацией. Все просто объяснимо.
— Ну, смотрите у меня, — пригрозил Федор Семенович. — Следите за ним на всякий случай.
На минуту в кабинете повисла пауза, нарушаемая лишь шуршанием каких-то бумаг. Затем Башкиров вновь заговорил:
— Ты со мной? Я сейчас в «Братиславу», перекусить.
— Да, можно, — последовал равнодушный ответ.
— Тогда пошли.
Двумя секундами позже дверь директорского кабинета распахнулась, и из него вышли все трое. Заместитель запер свои хоромы на ключ, Башкиров окинул меня придирчивым взглядом, и мужчины удалились. Я вынула из ушей наушники, отключила прослушивающее устройство и задумалась. Теперь у меня не осталось никаких сомнений, что убийство Орловой было организовано депутатом и бизнесменом Башкировым и его людьми. И все ради получения большого участка земли с естественными природными богатствами: лесом, залежами лечебной глины и тому подобным.
Учитывая то, что запись разговора была мной сделана, я могла бы уже сейчас предъявить обвинение Башкирову и попытаться убедить суд пересмотреть вынесенный Орлову приговор. Если бы не одно «но». Федор Семенович только что упомянул: судья был заранее подкуплен и, стало быть, является членом их же шайки. Попади дело в руки другому судье, толку тоже мало будет: вряд ли кто станет навлекать на себя гнев такого влиятельного человека, как Башкиров. Сделанную же мной запись просто объявят сфабрикованной, учитывая, что подобные вещи пока еще не считаются в нашем судопроизводстве серьезными уликами. Как ни крути, а получается, что я ничего сделать не могу.
Весьма редкий случай. Таких у меня еще не бывало. Обычно, пусть и с большим трудом, но удавалось доказать вину преступника. В данном же случае я начала бояться, что ничего не смогу сделать. А тем более одна. Мне нужна поддержка. Причем со стороны государственных органов борьбы с преступниками. Иначе мне лучше сразу отказаться от задуманного и пустить все на самотек.
«Что же предпринять? — в который раз спрашивала я себя, совершенно позабыв о том, что мне необходимо закончить работу с документами. — Как поступить?»
— Ты скоро? — отвлекла меня от раздумий Мягкова. — Мне нужны те бумаги.
— Да, еще немного, и все будет готово, — встрепенувшись, ответила я и принялась скреплять листы документов между собой.
Что в результате этого получится, меня не особо интересовало, так как я уже решала вопрос относительно того, уйти сейчас или все же дождаться конца рабочего дня. В конце концов первое перевесило, и я решила убраться из компании как можно быстрее. Мне просто необходимо было все рассказать своему другу Кире и совместно с ним решить, как поступить. Возможно, он посчитает, что обвинение можно предъявить и на основании сделанной мной записи, ведь ее можно объявить организованной его отделом во время повторного расследования. У Кирьянова с этим, я думаю, проблем быть не должно. Он работает в милиции давно и тоже своих людей имеет. Тогда нам останется только прихватить нескольких ребят и нагрянуть в то место, куда только что направился Башкиров.
«А почему бы мне самой не взять преступника, а потом провернуть всю работу с пленкой? — неожиданно выплыл вопрос. Я пару минут прикидывала, что и как, и пришла к выводу, что сама этого сделать никак не смогу — слишком много охраны Башкиров за собой таскает. Меня к нему даже не подпустят, не говоря уже о том, чтобы позволить мне нацепить на него наручники и увезти с собой. — Все, решено, еду к Кире».
Встав из-за рабочего стола, я взяла свою сумочку и сказала секретарше:
— Я удалюсь на пару минут, мне необходимо кое-что сделать.
— Директору не понравится, что ты отлучаешься во время работы, — грозно предупредила меня Мягкова.
— Да, но я всего на пару минут, — произнесла я в ответ и направилась к двери.
Секретарша проводила меня тяжелым подозрительным взглядом, как бы говоря, что я о данном поступке сильно пожалею. Но это только она так думала. Я же, едва захлопнув за собой дверь кабинета, облегченно и с ощущением возвращенной свободы вздохнула и торопливо поспешила на первый этаж. Жаль, что я не смогла забрать «жучок» из кабинета директора, ну да ладно. Едва я достигла лестницы, ведущей вниз, как передо мной вырос тот самый охранник, что застукал меня выходящей из директорского кабинета. Я едва не сшибла его с ног, а потому вынуждена была резко притормозить.
— Вы куда-то уходите? — подозрительно прищурив глаза, спросил он.
— Да, по делам компании, — очаровательно улыбнувшись, ответила я.
Затем попробовала обойти парня сбоку, но он сделал шаг в сторону и вновь преградил мне дорогу. Когда же я подняла на него свои удивленные глаза, он сказал:
— Для этого у нас есть курьеры.
— Значит, в данном случае они не подходят, — начав немного раздражаться, бросила ему я.
Затем резко обогнула парня и поспешила вниз. Не задерживаясь, я вышла через парадную дверь и, достигнув автостоянки, села в свою машину. Достала из сумочки дискету, которую все время боялась повредить, держа в сумке, и бросила ее в карман на своем сиденье. Затем завела мотор и стала выезжать за пределы стоянки. Но тут вновь увидела противного охранника. Он стоял на крыльце перед зданием и внимательно смотрел на меня.
«Вот кретин. И чего он только ко мне прицепился? — огрызнулась я вслух. — Можно подумать, ему платят за дополнительную слежку за сотрудниками. Или выслужиться так желает? Ну да черт с ним, я его последний раз вижу», — решила я и спокойно покатила в сторону отдела, где работал Кирьянов.
Добраться туда я должна была довольно быстро, потому что обеденное время кончилось и основная масса населения города Тарасова пребывала на рабочих местах, а не разъезжала по дорогам на личных автомашинах. Поэтому я не слишком спешила, тщательно продумывая все, что стану рассказывать своему другу. Впрочем, даже и эта тема меня не столько беспокоила, сколько вопрос о том, рискнет ли Володька помогать мне. Насколько мне было известно из бумаг компании, которые я просматривала, новое здание для его отдела возводится как раз компанией «Стройка века». По данной причине у меня появились сомнения — одобрит ли вышестоящее начальство вмешательство Кирьянова в уже закрытое дело.
Я тяжело вздохнула: «Ну, прямо как назло — все против меня».
В следующую секунду машину почему-то сильно тряхнуло, как будто в нее кто-то врезался сзади. До сего момента совершенно не следя за дорогой, я торопливо обернулась и увидела, как меня обгоняет светло-серая «Тойота», только что пихнувшая мою «девяточку» сзади. Кто сидел в ней за рулем, видно не было, так как стекла в машине оказались тонированными. Но зато мне вполне было ясно другое: теперь этот недотепа собирается смыться, не желая платить штраф или ремонтировать мой автомобиль.
— А ну, тормози! — громко крикнула я в приоткрытую форточку, решив, что так просто от меня болван-водитель не отвертится. — Сворачивай на обочину!
То ли не слыша мои слова, то ли пропустив их мимо ушей, чокнутый водила преспокойно покатил впереди меня, даже не думая останавливаться. При этом он вовсе не пытался оторваться и улизнуть вперед, а ведь я могла запомнить его номер и потом заявить в милицию. Вспомнив о номере, я посмотрела на него и обнаружила, что те самые циферки, по которым можно все выяснить о машине и ее владельце, сильно залеплены грязью. Сама же машина, как ни странно, была абсолютно чистой, будто вчера вымытой. Это несоответствие сильно насторожило меня, и я подумала, что за мной следят, а может, даже уже ловят за кражу дискеты.
Едва я так предположила, как «Тойота», ехавшая впереди, резко свернула на встречную полосу, а с той, в свою очередь, на меня вынырнула старая «Хонда» черного цвета. Я надавила на педаль тормоза и… В следующую секунду раздался удар металла друг о друга, и лобовое стекло, распавшись вдребезги, посыпалось на капот.
Как только грохот стекла и скрежет шин об асфальт прекратились, я заставила себя открыть глаза и пошевелить руками и ногами. На первый взгляд все было цело и невредимо, что само по себе радовало. Прислушавшись на всякий случай к ощущениям своего тела и не обнаружив от него никаких призывов о помощи, я подняла голову и посмотрела на врезавшуюся в меня машину.
В последней за рулем сидел парнишка лет девятнадцати-двадцати. Сейчас лицо его было сильно покорябано осколками стекла и по нему ручейками стекала кровь. Парень пытался утереть ее рукавом, но это плохо ему давалось в связи с мелкой шоковой дрожью, пробивавшей тело. Убедившись, что сильно бедный малый не пострадал, я кинула взгляд на дорогу, по которой укатил кретин, намеренно устроивший данную аварию. Хвала господу богу, что мы оба: и я, и парень в «Хонде», вовремя сообразили надавить на тормоза и столкновение получилось не слишком сильным.
Как я и полагала, «Тойоты» уже и след простыл. О ее присутствии говорили лишь черные полосы на асфальте, оставшиеся от ее колес. Пытаться догнать машину, учинившую все это безобразие на дороге, было бесполезно, так что я решила пока оказать необходимую помощь пострадавшему пареньку, а уже потом обдумать все случившееся. Только я открыла дверцу машины и опустила одну ногу на асфальт, как послышался вой приближающейся милицейской машины.
«Ничего себе! — немного удивилась я. — Как оперативно работают: не успело произойти ДТП, а они уже тут как тут. Что-то это все не слишком правдоподобно».
Подумав так, я вышла из своей «девяточки» и направилась к парню. Тот все еще нервно обтирал лицо и всхлипывал.
— Ты в порядке? — спросила я его.
Мальчишка кивнул, но не совсем уверенно, а потом добавил:
— Дверцу заело, я выйти не могу.
— Сейчас открою, — пообещала я и, взявшись за ручку, принялась тянуть машинную дверцу на себя.
Та и в самом деле не поддавалась. Я предприняла еще одну попытку, но и она не увенчалась успехом. Решив, что не стоит зря тратить силы, пытаясь открыть дверцу, я принялась искать в стороне палку, чтобы оббить ею остатки переднего стекла и дать водителю «Хонды» возможность вылезти наружу. Палка попалась под руки довольно быстро, и я, взявшись за нее обеими руками, приготовилась осуществить задуманное.
— Отклонись в сторону, — попросила я парня. — Сейчас попробую сбить осколки, тогда ты сможешь вылезти через окно.
Малец согласно кивнул и вжался в сиденье, прикрыв руками лицо. Я нанесла первый удар, и большой кусок стекла полетел на капот. В тот же момент из-за поворота вынырнула милицейская машина. Не обращая на нее никакого внимания, я продолжала заниматься своим делом, прекрасно зная, что менты сначала долго будут кружить вокруг места происшествия, а лишь потом возьмутся за спасение жизней. У них правило: сначала внимательно изучить обстановку, ничего не изменяя и ни к чему не прикасаясь, а затем — все остальное.
Быстро достигнув места происшествия, милицейская машина притормозила позади «Хонды», и из нее торопливо повыскакивали пятеро парней. Все они были вооружены, словно направлялись не на ДТП, а на захват особо опасных преступников, забаррикадировавшихся с арсеналом всевозможного оружия. Эти самые парни бегом направились ко мне. На уровне подсознания почувствовав неладное, я опустила палку и приготовилась объяснить представителям закона, как все произошло. Но тут двое парней кинулись на меня, прижали своими телами к капоту и принялись сцеплять мои руки наручниками.
— Ребята, подождите, что вы делаете? — запротестовала я, пытаясь вырваться из их цепких объятий. — Вы все не так поняли! Я сейчас объясню…
Пострадавший мальчишка тоже заговорил, встав на мою защиту:
— Отпустите ее! — громко крикнул он. — Она не била машину, а пыталась помочь мне вылезти из нее. Да отпустите же ее!
Словно оглохнув, никто не обращал на наши с мальчишкой слова никакого внимания. Создавалось ощущение, будто мы кричим в пустоту и наши слова рассеиваются в тумане, превращаясь в гулкое и пустое «у-у-у». Меня вновь посетила мысль о намеренной организации всего происходящего. И в следующую же минуту она подтвердилась: когда меня заковали в наручники и, подняв с капота, поволокли в подъехавшую машину, явно не имеющую к милиции никакого отношения, я успела заметить, что двое парней шарят в салоне моей «девятки», словно что-то ища.
«Запись разговора и дискета… — догадалась я. — Больше ничего ценного у меня не было. Значит, испугались начальнички, засуетились, — тут же последовала новая мысль. — Жаль, что не удалось довезти пленку до места и передать Кире».
Ведущий меня парень сильно толкнул в спину, и я споткнулась. Упасть мне, конечно, не дали, отдернув назад. А затем, еще раз пихнув в бок, засунули на заднее сиденье якобы милицейской машины. Я сидела молча, следя за слаженными и последовательными действиями парней. Двое не сели с нами в машину, а остались возле моей «девяточки». Кричать или что-то доказывать не имело смысла. Если все организовано с целью забрать у меня дискету, а именно так все и выглядело, никто и слушать не станет. Ребятам наверняка очень даже неплохо платят за их работу.
«Интересно, куда меня везут? — задавалась я вопросом, чувствуя, что дорога парнями выбирается совсем не изъезженная, а, напротив, что поокольнее и побезлюднее. — А вдруг они решили меня убить? — мелькнула мысль. — Нет, это можно было сделать там, на месте ДТП. Выглядело бы естественно. Тогда зачем я им понадобилась?»
Тут водитель «ментовской» машины сделал резкий поворот, и мы съехали на совсем разбитую дорогу, ведущую к гаражам. Проехали по ней метров пять и остановились.
«Зачем? — невольно испугалась я. — Ох, не нравится мне все это».
— Выходи, — приказал один из парней, открывая дверцу.
— С какой стати? Мы же еще не доехали, — попыталась прояснить ситуацию я. У самой же давно уже вертелась в голове мысль, что меня хотят убрать, чтобы больше не мешала и не лезла в дела больших дяденек. А там, на дороге, не убили, чтобы не иметь свидетелей. Пока все сходилось.
— Без вопросов, — огрызнулся в ответ все тот же верзила. — Быстрей давай.
Пришлось подчиниться, все равно ведь вытащат. Медленно переставляя ноги, я стала покидать салон машины, нервно осматриваясь по сторонам в поисках спасительного выхода. Но выхода я никакого не видела. Все парни вплотную подошли к открытой дверце, и это явно не сулило ничего хорошего. Я бы еще могла сделать попытку сбить с ног одного конвоира и дать деру, но сейчас их было слишком много. Вдобавок то, как внимательно псевдоменты следили за моими действиями, чуть ли не держа меня под дулом пистолетов, напрочь разубедило меня пытаться рисковать. Вдруг еще все обойдется?
Но вдруг не обошлось. Едва я вышла из машины, двое ребят схватили меня за руки и зачем-то наклонили вперед. Я начала упираться, из последних сил вырываясь из их рук, но тут что-то тяжелое ударило мне по затылку, и я, забыв обо всем, что меня только что волновало, потеряла сознание.
* * *
Сильная головная боль вернула меня в этот грешный мир и дала понять, что я еще не на небесах и не свободна от проблем насущных. Где же именно, пока было не ясно, хотя бы в связи с тем, что я с трудом могла приоткрыть глаза и осмотреться. Наконец мне все же удалось сделать это, и я увидела перед собой нечто непонятное и постоянно чередующееся. Вновь закрыв глаза, я через минуту еще раз открыла их и заставила себя сфокусировать взгляд на всей картинке в целом. И тут же вскрикнула.
Перед моими глазами, повторяясь через одинаковое расстояние, четко выстроились черные прутья, в двух или трех местах пересекаемые такими же, но уже горизонтальными деталями.
«Решетка? Но как? Почему?» — совершенно ничего не понимала я.
Осторожно приподняв свое отяжелевшее тело, я села и принялась вертеть головой по сторонам. Все то новое, что я видела, ничуть не радовало, а лишь еще больше подчеркивало мое заточение. Куда ни глянь, я видела точно такие же решетки, за которыми находились обросшие мужчины и женщины. И все они имели озлобленные, озверелые лица.
«Где я?» — спрашивала я себя и не находила ответа. Мне было совершенно непонятно, как я могла оказаться за решеткой, ничего дурного не сделав. За дорожно-транспортное же происшествие меня посадить не могли, это я точно знала. А дальше был провал в памяти.
Торопливо прикидывая в голове, что да как, я не сразу обратила внимание на странный запах, стоявший вокруг меня. Только потом, заставив себя немного успокоиться и привести сердечный пульс в норму, принюхалась и сообразила, что вонь исходит не от моих соседей по камере, а от меня самой. Приподняв край своей испачканной одежды, я поднесла его к носу и сделала вдох в себя. Пахнуло не чем иным, как водкой или иным алкогольным пойлом.
Хорошо зная, что я сегодня не пила, я принялась вспоминать, что и как произошло. Постепенно в мозгу всплыли все до одной сцены: как случилась авария, как я вышла из машины и стала помогать мальчишке в «Хонде», как налетели менты — или кто они там? — и забрали меня с собой. Затем была дорога, остановка в каких-то зарослях, а потом, потом… Что же было потом? А-а, вот что, меня ударили чем-то очень тяжелым по затылку. Отсюда и эта жуткая головная боль.
«Меня не убили сразу, значит, я была для чего-то нужна, — рассуждала я про себя. — Ударили по голове, чтобы затем облить одежду спиртным для имитации алкогольного опьянения. А дальше? Ясно, что посадили меня не случайно, а за то, чего я не делала. По всей видимости, на мою голову пожелали что-то списать. Знать бы, что именно…»
Поняв, что я влипла, и очень даже конкретно, я начала раздумывать над тем, что делать. В первую очередь мне, конечно же, нужно узнать, в чем меня обвиняют и за что сюда посадили. Сказать же об этом могли только охранники. Отсюда вывод: нужно привлечь их внимание.
Медленно встав на ноги, я несколько минут просто постояла, прислонившись к решетке, чтобы прийти в себя, а как только почувствовала себя нормально, открыла рот и начала орать. Орала я не что-то конкретное, а просто тянула одну ноту: «А-а-а…» Начни я исторгать что-то иное, никто не обратил бы на меня ни малейшего внимания, ведь охранники тысячу раз слышали ругань заключенных в свой адрес и перестали реагировать на нее.
Моя тактика сработала: вскоре дверь в конце коридора с шумом распахнулась, и в нее вошел толстый парень в ментовской форме. Он имел такой важный вид, будто нес охрану не задрипанных алкашей и мелких хулиганов, а самого президента. С важным видом толстяк прошествовал до моей камеры и грозно спросил:
— Чего разоралась? В рожу хочешь?
— Нет. Хочу знать, за что меня сюда посадили, — не обращая внимания на его тон, ответила я. А потом добавила: — Я ничего не делала.
— Угу, про свое «ничего» ты следователю потом расскажешь, — усмехнулся охранник и все же добавил: — На тебе убийство.
— Как это? — едва не осев на пол от услышанного, из последних сил спросила я.
— Ты что, издеваешься, что ли? — решив, что я в самом деле прикидываюсь дурой, поинтересовался толстяк. — Ты же убила.
— Кого? — снова спросила я, но уже более решительно и громко.
— Парня, который в тебя врезался, — выдал ответ охранник.
— Но я этого не делала! — в ужасе зажав рот, произнесла я.
Мне в один миг стало ясно, почему двое парней остались у моей машины, а не поехали с нами, почему пострадавшему парню никто и не попытался помочь. Все именно так и было задумано изначально. Из моих глаз потекли крупные слезы: не из-за того, что меня обвинили в том, чего я не делала, а из сострадания к случайно оказавшемуся замешанным в деле пареньку. Его убили просто потому, что нужно было упечь за решетку меня. Наблюдавший же за моей реакций охранник, видно, не так меня понял и добавил:
— Ты пьяная была в умат, когда тебя сюда привезли, вот и не помнишь ничего. Авария, говорят, была жуткой, обе машины всмятку. Вот ты и разозлилась и врезала парню какой-то палкой. Случайно проезжавшие мимо менты сами видели это.
— Черт, черт, черт… — нервно зачастила я. — Уроды, козлы!
— Не буянь, — зевнув, произнес охранник, — иначе словишь.
— Вызовите сюда подполковника милиции Кирьянова Владимира Сергеевича, — испугавшись, что охранник сейчас уйдет, торопливо выкрикнула я. — Вызовите его сюда.
— С какой стати? — равнодушно отозвался толстяк. — Буду я ерундой заниматься. Вот следователь посчитает нужным, тогда вызовем. А пока сиди тихо.
— Не буду сидеть, — огрызнулась я. — Мне нужно видеть этого человека. Я выполняла его поручение, и меня подставили, — начала на ходу врать я. Как же заставить этого жирдяя сделать то, что мне необходимо? — Немедленно вызовите подполковника сюда. Иначе обещаю, вы потом очень пожалеете о том, что не послушались. Он вам такую взбучку устроит, что мало не покажется.
— Ладно, ладно, не кричи, — заткнув уши руками от моего крика, принялся успокаивать меня охранник. — Звякну я твоему подполковнику, только все равно тебе это не поможет. Видали мы таких, со связями.
Я торопливо продиктовала номер телефона Кирьянова, боясь, что охранник передумает.
Толстяк тяжело вздохнул и медленно поплелся к двери. Я выкрикнула ему вслед:
— Обязательно позвоните!
Ответа не последовало. Впрочем, теперь оставалось дожидаться, выполнит ли парень свое обещание. От этого в настоящий момент зависело мое будущее. Если Кирьянов не будет оповещен, меня наверняка обвинят во всем, что планировали, и упекут за решетку. И как же хорошо я сейчас понимала состояние своего клиента! Я снова тяжело вздохнула.
«Эй, Танечка, да ты никак нос повесила, — высунулся мой язвительный внутренний голосок. — На тебя это совсем не похоже». — «Да, не похоже», — согласилась я и села на холодный бетонный пол. Потом немного подумала и решила, что не все еще потеряно, выкрутимся как-нибудь, не в таких переделках бывали.
Не знаю, сколько времени прошло до того момента, как дверь снова распахнулась и в ней появилась фигура охранника. Но явно немало, потому что мне уже начало казаться, что от зловония и бранных речей заключенных я схожу с ума. Но тут за спиной охранника мелькнуло знакомое лицо.
— Киря! Володя! — Я вскочила с пола и кинулась к решетке.
Кирьянов тоже поспешил ко мне и остановился, лишь когда оказался прямо передо мной. Он просунул мне сквозь решетку свою мускулистую руку и, положив ее поверх моей, легонько сжал. Обрадованная его появлением, я натянуто улыбнулась и тихо произнесла:
— Володя! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть.
Киря тяжело вздохнул.
— Да, могу себе представить. — Потом немного помолчал и спросил: — Как же тебя угораздило во все это вляпаться?
— Так ты знаешь, что я не виновата, что меня подставили? — обрадованно переспросила я.
— Нет, не знаю. Просто догадываюсь, — попробовал улыбнуться Киря. — Очень уж происшедшее на тебя не похоже.
— Я ничего и не делала, — повторилась я.
— Верю. Ну, давай, рассказывай, что и почему? Иначе я просто не смогу тебе помочь.
Я медлила. Решив, что я думаю, с чего начать, Киря добавил:
— Про аварию на дороге и про то нелепое происшествие, что после нее случилось, я уже осведомлен. Ты что, и правда била парня палкой? На ней обнаружены твои отпечатки.
— Да не по парню, — вздохнула я. — По ветровому стеклу.
— Зачем? — удивился Володька.
— Чтобы сбить с него остатки стекла и помочь парню вылезти из машины. Его дверь заклинило, — стала пояснять я.
— А как вообще произошла авария? — задал новый вопрос Кирьянов.
Я опустила глаза, а потом сказала:
— Чтобы это понять, нужно все рассказывать сначала.
— Ну так давай, чего же ты медлишь, — подтолкнул меня Киря.
И я принялась пересказывать свои похождения. Пересказывала все подробно, чтобы, не дай бог, не упустить какой важной детали, способной помочь моему высвобождению отсюда. Володька же слушал меня со всей возможной внимательностью, то сдвигая, то раздвигая свои черные брови. Когда же я закончила, он сказал:
— М-да, ну и дельце ты себе откопала. Не подозревал, что все так сложно окажется.
— Я тоже сначала не подозревала, — призналась я. — Но, как видишь, все сходится. — На минуту я замялась, а потом тихо спросила: — Ты сумеешь мне помочь?
— Буду стараться, но ничего пока обещать не могу, — вынужден был сказать правду Киря. — Сама понимаешь, твое положение слишком сложное, да и людей ты зацепила не слабых. Прознают, что я что-то копаю, и я полечу с чьей-нибудь легкой руки.
— Да, я понимаю, что могу и тебя подставить, — принялась оправдываться я. — Но сейчас мне просто необходима чья-то помощь.
— Ладно, не будем об этом, — предложил оставить тему Володька. — Ты мне лучше вот что скажи: ты номер той машины, что в тебя врезалась, запомнила?
— Нет.
— Жаль, — вздохнул Кирьянов. — А что еще можешь прояснить?
— Знаешь, на том месте, где произошло первое столкновение, должны остаться следы, — начала припоминать я. — Тот тип на «Тойоте», что учинил ДТП, сначала врезался в меня сзади, так что на моей машине должна остаться вмятина и там.
— Это уже кое-что, но все же мало, — сказал Киря. — А как насчет тех материалов, что ты накопала?
— Полагаю, что пленку с записью уже нашли, — вздохнула я. — По крайней мере, в моей машине обыск они производили. Но, подожди, — я задумалась, — может, они не все взяли.
— Как это не все? — не понял меня Киря.
— Я по поводу дискеты и пленки. Если те ребята искали что-то конкретное, а я так думаю, что им стало известно только о пленке, так как я оставила в кабинете «жучок», то дискета, взятая из кабинета, могла и остаться в машине. Я положила ее в карман на своем сиденье, а он не очень заметен для посторонних.
— Что на ней? — спросил Киря.
— Не знаю, я не успела ее просмотреть. Но думаю, что наверняка что-то важное. Ты должен осмотреть машину и найти дискету, вдруг это чем-то поможет.
— Легко сказать! Пока мне никто даже не заикнулся, куда дели твой автомобиль, — сообщил Киря. — Но мы поищем. Правда, дискета тебе лично помочь мало чем может, будь даже на ней море компрометирующей все руководство «Стройки века» информации. Хотя посмотреть, конечно, стоит.
— Спасибо, — поблагодарила я своего лучшего друга. А потом добавила: — Что бы я без тебя делала?
— И не говори! А что я бы без тебя делал, особенно в моменты застоев на работе? — пошутил Киря.
Потом Володя убедил меня, чтобы я не расстраивалась, и пообещал, что постарается как можно быстрее освободить меня из заточения. На этом разговор наш закончился, и Киря ушел. Я снова осталась одна, если не считать тех представителей отстоя общества, что ютились по соседству. И вновь начались бесполезные, длинные часы ожидания.
Сев в уголок, я обхватила себя руками и попыталась согреться, а заодно и подумать. Но тут вновь заскрипел замок входной двери. Предположив, что к кому-то еще из заключенных пришли, я не стала срываться с места и выглядывать в проход. Даже не подняла головы, а просто отметила про себя, что послышались тяжелые шаги двоих, кажется, мужчин. Но остановились шаги как раз возле моей камеры.
— Эй ты! — послышался знакомый голос охранника. — Иди сюда, к тебе посетитель.
Только теперь сообразив, что обращаются ко мне, я подняла голову с колен. За решеткой рядом с толстым охранником стоял незнакомый мне мужчина среднего роста, хорошего телосложения и с приятным лицом. У мужчины были очень красивые глаза, длинный прямой нос и четкие губы. Он носил узкие очки и некое подобие бородки, оставленной лишь в области шеи и под нижней губой, кажется, и бородка ему очень даже шла.
— Вы ошиблись, — осмотрев мужчину с ног до головы, ровным тоном произнесла я. — Я не знаю этого человека.
— В таком случае разрешите представиться, — не дожидаясь, когда что-то произнесет охранник, начал мужчина. — Киселев Антон Витальевич, менеджер компании «Стройка века».
— Ах, вот вы откуда… — вставая, произнесла я. — И что же вас, позвольте спросить, привело ко мне? Или вы принесли мне бумаги на увольнение? Так можете порвать их прямо так, не расстроюсь, — начала издеваться я.
— Ну, зачем же вы так… Я к вам с вполне деловым предложением, — растянув губы в улыбке, слащаво произнес мужчина.
Затем он дал знак охраннику, и тот в спешке удалился. Мы с нежданным посетителем пристально посмотрели друг на друга, и он сказал:
— Мое начальство предлагает вам сделку.
— Мне? — прикинувшись удивленной, что, впрочем, было недалеко от истины, произнесла я. — Интересно, что может предложить мне, бедной заключенной, ваша компания? Мне…
— Не прикидывайтесь дурой, — перебил меня менеджер. — Вы прекрасно знаете, о чем идет речь. У вас есть то, что нужно нам, и…
— А у вас разве есть то, что нужно мне? — язвительно закончила я.
— Есть. Ваша свобода!