Глава 3
Рано утром меня разбудил противный треск будильника. Ненавистная штуковина показывала мне, что уже семь часов, и напоминала — пора вставать. И если вчера, собственноручно устанавливая стрелку будильника, я с этим была согласна, то сейчас подобное желание как-то даже и не появлялось.
Выключив дребезжалку, я вновь рухнула на кровать и, уставившись в потолок, принялась вспоминать, к каким выводам пришла вчера вечером, рассекая из угла в угол кухню и то и дело поглощая любимый кофе.
Вернувшись вчера из отдела Кирьянова, я долго не могла уснуть и все думала, что и к чему. Думала я долго, но, видно, не зря, так как через пару часов у меня все же выстроилась кое-какая цепочка. Я решила, что убийца Юлии был наемным. Возможно, даже профессионалом, так как ни отпечатков пальцев, ни следов взлома в квартире обнаружено не было.
Кроме того, я посчитала, что оба обвинения — в убийстве и в экономическом преступлении — между собой тесно связаны и являются делом одного и того же человека. Хотя бы потому, что случились они в одно время. А если бы мешал только один бухгалтер, то его жену не тронули бы, зная, что ему и так не отвертеться. В данном же случае, если верить словам самого Орлова, выходило, что его жена сильно мешала приписать ему все те преступления, что были совершены другими людьми. К тому же нашла что-то, переводящее стрелки на самого виновного. Этого виновного вычислить также не составляло большого труда: им был директор компании — Елисеев. Потому-то он так старался очернить своего недавнего работника и вел себя совсем неподобающим образом, посчитав, что нападение для него — лучшая защита.
Придя к такому выводу, я поняла, что мне необходимо выяснить, насколько высока вероятность причастности ко всему директора. И начать это делать я решила с проверки банковского счета Орлова. Насколько мне известно, выяснить, кто и когда переводил на него деньги и даже в какой сумме, можно довольно легко. Если же окажется, что деньги были переведены в тот период времени, когда Орлов отсутствовал в Тарасове, и сразу кучкой, Елисеев может начинать, как говорится, сушить сухари. Уж я-то до него доберусь и найду то, что накопала на него Юлия.
Вспомнив обо всем этом, я поняла, что отлеживать бока мне некогда, нужно заниматься делом. Приподняв голову от подушки, я дотянулась до тумбочки и, сняв с нее телефон, начала звонить Кирьянову. О предстоящем беспокойстве я его предупреждала, а потому могла даже не вспоминать о совести. Впрочем, последняя, похоже, была еще большей соней, чем ее хозяйка, и даже не пыталась высунуться и заявить о себе.
Набрав номер, я поднесла трубку к уху и, как только гудки в ней прекратились и кто-то на том конце провода запыхтел, спросила:
— Володя, это ты?
— Естественно, кто еще в такую рань на работу прийти способен, — вздохнул Кирьянов, а потом сразу добавил: — Слушаю твою просьбу.
Я не стала ни извиняться, ни юлить, а сразу попросила:
— Помоги мне определить, кем и когда на счет бухгалтера вносились деньги за последний год.
— Что еще? — видимо, решив, что я заготовила целый список просьб, полюбопытствовал Киря.
— Ничего, — ответила ему я. — Пока ничего.
— Ладно, позвоню попозже, — отозвался он и сразу же повесил трубку.
Я вернула телефон на прежнее место, позволила себе еще немного понежиться под теплым одеялом и только потом заставила себя встать. Сходила в ванную, приняла душ, оделась в еще с вечера приготовленное серое платье и поплелась на кухню. Там сварила кофе, сделала бутерброд и стала уплетать свой дежурный завтрак. До ответного звонка Кири мне в общем-то делать было нечего, поэтому я не торопилась, а, наоборот, наслаждалась завтраком, что случалось крайне редко.
Закончив есть, я прибрала со стола, помыла посуду и только собралась отправиться посмотреть что-нибудь по телевизору, как зазвонил телефон.
«Вот это Киря работает, — порадовалась я. — Прямо как профессионал! Впрочем, почему „как“, он и есть профессионал, не одна же я такая в городе», — позволила я себе признать, что на земле есть еще кто-то, такой же хороший и умелый, как я.
Войдя в комнату, я сняла трубку и сказала:
— Да, слушаю.
— Таня, записывай, — без предисловий сразу перешел к делу Кирьянов.
— Подожди минутку, дай хоть ручку взять, — откликнулась я и принялась выдвигать ящики тумбочки, ища в них хоть что-то пишущее. Наконец мне под руку попались карандаш и какой-то блокнот, схватив которые я произнесла в трубку: — Готова, диктуй.
Но Володька отозвался не сразу, так как разговаривал с кем-то, кто зашел к нему в кабинет. Но уже через минуту сообщил:
— Все крупные суммы переводились на счет Орлова одним человеком, неким Матрусовым Александром Романовичем. Прописан по улице Третьяковой. Все, отключаюсь, у меня дела.
— Спасибо, — только и успела сказать я перед тем, как Киря повесил трубку.
«Ну вот, теперь у меня есть от чего оттолкнуться», — обрадовалась я.
Потом, правда, задумалась: стоит ли ехать на поиски этого щедрого человека или же сначала проверить, какое отношение он имеет к самой фирме «Сельхозтранс»? Вдруг выяснится, что никакого, тогда я могу оказаться в очень неловкой ситуации. Решила поступить так: по пути к Матрусову заглянуть еще разок в компанию и побеседовать еще разок с работающими там бухгалтерами. Вдруг они что нового расскажут в ответ на мои новые вопросы.
Встав с кресла, я сунула листок с данными о Матрусове к себе в сумочку, расчесалась и вышла из дома. Сев в машину и заведя мотор, я обнаружила, что бензин на нуле. Пришлось отправиться к ближайшей автозаправке и залить полный бак бензина. Как только это было сделано, я поспешила к «Сельхозтрансу».
Мимо меня проезжали иномарки и старенькие отечественные автомобили. И чем дальше от дома я уезжала, тем транспорта становилось все больше: приближался утренний час пик. Планируя избежать образующихся в это время пробок и добраться до компании без проблем, я прибавила скорость и стала срезать путь, пользуясь боковыми улочками. Это мне удалось, и без десяти минут восемь я уже была на знакомой стоянке.
Пока я разбиралась с новым дежурным охранником, часы протикали восемь, и главный вход «Сельхозтранса» открылся для посетителей. Я вошла в него и, уже зная, что именно мне нужно, сразу направилась на третий этаж. В бухгалтерию я вошла без стука. Впрочем, последнего все равно бы никто не услышал, так как с утра все были взбудоражены и занимались не работой, а поправкой недоделанного макияжа, чисткой обуви, прихорашиванием и иными делами.
Все это прекратилось сразу, как только меня увидели. Не имеющие отношения к работе дела моментально исчезли, а лица всех пяти сотрудников приняли нахмуренно-задумчивое выражение. Я поздоровалась.
— Здравствуйте, здравствуйте, Татьяна, — откликнулся на мое приветствие один из молодых работников. — С чем опять к нам пожаловали?
— Как всегда, с вопросами, — тем же тоном ответила ему я. — Есть желающие на них ответить?
Большинство предпочло промолчать, но несколько человек все же кивнули.
— Замечательно, — улыбнулась я, направляясь к стулу. — Тогда начнем. Мне нужно, чтобы вы рассказали, кто такой Александр Романович Матрусов и какие сделки он заключал с компанией, — как можно конкретнее сформулировав вопрос, попросила я.
Ответом мне была тишина. Я поискала глазами желающего рассказать интересующее меня, но, так и не обнаружив его, добавила:
— Ваш директор сказал, что вы мне все изложите более понятно.
Теперь уже все работники бухгалтерии засуетились и принялись чуть не хором исполнять мою просьбу. Мне оставалось лишь сидеть молча и слушать. Ну, еще иногда поддакивать.
Пробыв в комнате минут двадцать, я узнала, что Александр Романович Матрусов является клиентом компании и не так давно подписал с ней договор о покупке кое-каких машин. Он не был директором какой-то фирмы и вроде бы закупал все для личного пользования. Так вот, товар ему был предоставлен, как только предоплата была переведена на банковский счет компании. Остальные же деньги, по словам бухгалтеров, в фирму не попали, так как в связи с подделкой Орловым подписи директора были переведены на его личный счет. Одним словом, деньги вроде как были украдены бухгалтером.
Но тут, как я и думала, выплыло одно «но». Оказалось, что сделка с компанией «Сельхозтранс» у Матрусова была всего одна, а сумма на счету Орлова сейчас такова, что он мог бы с потрохами купить всю эту конторку, называемую офисом, а не только пару тракторов и комбайнов. Не знаю уж, как тот, кто планировал списать воровство на чужой счет, смог допустить такую непростительную ошибку. Или же он не думал, что кто-то будет копать так глубоко? Одним словом, подстава была очевидна.
Дослушав историю о проделках бухгалтера Орлова с деньгами Матрусова, я решила, что этого мне пока вполне достаточно и что теперь самое время отыскать самого фермера-закупщика и поговорить обо всем с ним. Поблагодарив работников за помощь, я вышла из бухгалтерии и направилась в сторону лестницы. И тут мне навстречу вышел Елисеев. Кстати, он и правда оказался человеком весьма маленького роста. Увидев мою скромную персону, глава компании резко остановился и, окатив меня ледяным взглядом, довольно грубо бросил:
— А вы что тут делаете?
— Помогаю налоговой полиции, — спокойно произнесла я и стала внимательно наблюдать за реакцией директора «Сельхозтранса».
Елисеев недовольно поморщился и произнес:
— Не вмешивайтесь не в свое дело. Пусть этим те, кому положено, занимаются. Вас же я прошу больше не появляться в стенах моей компании. Ради вашего же блага.
— Вы мне угрожаете? — насторожившись, поинтересовалась я.
— Может быть, — последовал ответ.
Что-то недовольно заворчав себе под нос, директор пошел дальше по коридору. Я же, приняв вызов, приготовилась с еще большим рвением покопаться в его делишках и что-нибудь отыскать в них. Есть же что-то такое, что заставит этого типа поунять свой гонор и не вести себя так, словно он король. Видала я таких, все теперь находятся в местах, как говорится, не столь отдаленных.
Сев в свою незаменимую во всех смыслах этого слова «девяточку», я взглянула на адрес, по которому был прописан Матрусов, и направилась на его поиски. Ехать предстояло долго, так как находилась квартира этого странного клиента компании «Сельхозтранс» чуть ли не на окраине города. Но я ничуть не расстроилась, тем более что время пробок на городских улицах уже миновало.
Примерно через час я была на месте. Передо мной стояла старая многоэтажка с двумя обшарпанными подъездами и лавочкой напротив одного из них. По всем меркам данное строение никак не могло быть местом жилья преуспевающего бизнесмена или даже обычного более или менее обеспеченного человека. Скорее наоборот, оно больше подходило для обедневших слоев населения, к которым нужный мне человек относиться никак не должен. Впрочем, не факт еще, что данный тип вообще существует. Вдруг он всего лишь обычная «мертвая душа», документами которой ловко пользуются хитрые люди. В наше время все может быть.
Я поместила машину на стоянку, определилась с подъездами и стала подниматься на четвертый этаж. Пешком, так как лифт не работал, что меня совсем не удивило. Добравшись до указанного этажа, я отыскала нужную дверь и застыла перед ней. Последняя представляла собой жалкое подобие двери. Это была деревянная конструкция с перекладинами, некоторые доски которой держались на остатках гвоздей и едва не выпадали вовсе. О звонке тут речи даже и не шло.
Боясь, что от моего стука последние доски вывалятся из основы, я как могла тихо ударила по косяку. В ответ тут же раздалось:
— Сейчас, Степановна, погоди чуток.
«Похоже, меня приняли за кого-то другого», — догадалась я и стала ждать, когда все же увижу Матрусова, если это его голос раздался из квартиры.
Вскоре дверь распахнулась, и я увидела пожилого мужчину с поседевшими висками, довольно высокого роста, но при этом чересчур худощавого, отчего он казался похожим на оглоблю. Внешность его была сравнительно неброской: крупный нос с горбинкой, некогда красивые темные глаза под густыми бровями, четкие губы и волевой подбородок. В годы молодости этот субъект должен был быть весьма симпатичным пареньком, способным покорить не одно женское сердце. Но время, как известно, берет свое. Теперь в его пятьдесят с небольшим обо всем этом осталось лишь воспоминание.
Осмотрев меня с ног до головы, хозяин квартиры неловко кашлянул и сказал:
— А я думал, это Степановна. В кино зовет.
Потом, видно, понял, что оправдываться ему вовсе ни к чему, и спросил:
— А вы кто? Если из ЖКО, то я все долги оплатил. Еще в прошлом месяце.
— Нет, нет, я не из ЖКО, — успокоила я его. — Я из милиции, хотела задать вам несколько вопросов.
— Из милиции? — очень удивился мужчина. — Поговорить со мной?
— Ну да, если вы, конечно, Александр Романович Матрусов, — вспомнив, что еще пока не идентифицировала клиента компании «Сельхозтранс», добавила я.
— Матрусов, — кивком подтвердил мои слова мужчина. — Только я все равно не понимаю, что милиции от меня надо. — Потом, явно что-то вспомнив, он махнул в воздухе рукой и сказал: — А, вы же, наверное, из паспортного стола. Как же я сразу не понял! Проходите.
Я не стала разубеждать мужчину в его ошибке и все же прошла в бедно обставленную крохотную квартирку Александра Романовича. Сев на предложенный мне в единственной комнате табурет, сразу спросила:
— Так, значит, к вам должны были прийти из паспортного стола?
— Ну да, по поводу утерянных документов, — стоя в дверях комнаты, словно был не у себя дома, с некоторой неловкостью произнес хозяин квартиры. — А вы что ж, значит, не оттуда?
— Нет, не оттуда, — призналась я. — Я на оперативной работе.
— Насчет кражи паспортов? — сразу переспросил мужчина.
— Ну, вроде того, — расплывчато ответила я и тут же задала главный, больше всего интересующий меня вопрос: — Расскажите, что случилось с вашим документом?
— Обычное дело, кража, — вздохнул Матрусов.
Затем прошел в комнату, сел на старый, покрытый затертым покрывалом диван. Последний в этой однокомнатной квартире, похоже, был самой любимой вещью, так как возле него стоял маленький столик с чайничком и парой бутербродов на тарелке. А на самом диване лежали газеты, подушка и грелка. Другие углы комнаты занимали пара табуретов, старый шифоньер, древний черно-белый телевизор на ножках и… большой рояль. Вот и вся роскошь.
— Украли… — повторила я, осматривая при этом комнату. — Где и когда?
— Ох, да ведь понятно где — в троллейбусе. Там вечно всякие лодыри шатаются и честных людей обирают. Сами работать, дармоеды, не желают, все бы им за чужой счет жить. Вот и у меня сумку разрезали, чтобы кошелек достать, а вместе с ним и паспорт вытащили. А я только-только новый получил. И ведь ладно бы только кошелек взяли, не жалко — двадцать рубликов в нем всего и было-то. Так ведь нет же, и документ прихватили. И зачем он им только понадобился?
«Сказала бы я тебе зачем, — подумала я и тут же осеклась: — А почему, собственно, не сказать? Я же ведь еще не знаю, правду говорит мне этот тип или врет. Вдруг он сам документ кому-нибудь отдал, надеясь за него хорошие деньги получить, новый-то не так сложно сделать. А как понял, по какому поводу я могла прийти, так сразу и прикинулся Иванушкой-дурачком. Проверю-ка я его получше».
— Да, не повезло вам с паспортом… — как бы демонстрируя, что мне до последнего дела нет, равнодушным тоном произнесла я. — Но тут я помочь ничем не могу. Я к вам совершенно по другому поводу.
— По другому? — Глаза хозяина квартиры заметно округлились. — Не понимаю.
— Сейчас поймете, — сказала я, а потом резко произнесла: — Как у вас дела с сельским хозяйством?
— С чем, с чем? — удивленно переспросил Матрусов.
— С сельским хозяйством. С участком земли, например, с работой на огороде… — начала было перечислять я, но Матрусов закивал головой, давая понять, что понял, чего именно от него хотят. Когда же я замолчала, произнес:
— Вы, наверное, имеете в виду дачу? Так есть у меня дачка. Далеко, правда, находится, полдня туда ехать надо. Потому и не сажаю на ней ничего. Когда был женат, сажал, но она сама там за всем следила. А сейчас я дачу забросил. Так вы хотите сказать, что разворовали там все? Ой, знал, сам знал, что растащат, так что тут уж моя вина. А вам и не стоило по такому пустяку ко мне идти.
«Кажется, этот дядька действительно ни о чем не догадывается. Или так умело прикидывается? На все вопросы у него есть ответы. Ну да была не была, попробуем последнюю попытку, более результативную. Запугивание называется».
Приготовившись нападать, я стала дожидаться, когда мужчина закончит разглагольствовать по поводу дачи, и, едва он смолк, произнесла:
— Вы обвиняетесь в нарушении закона.
После этих слов в комнате повисла гробовая тишина. Матрусов замер с тем же выражением, с каким сидел до того, и лишь вяло шевелил губами, не в силах ничего сказать. Потом подбородок у него затрясся, а сам он, то и дело сбиваясь, заговорил:
— Да как же это? Да за что же? Что я, бедный человек, сделал-то? Кому помешал, что меня оклеветали? Вот так, всю жизнь людям добро делаешь, а они тебя потом…
Чем больше Матрусов говорил, тем печальнее становился, выражение его лица менялось прямо на глазах. В конце концов из глаз его потекли крупные слезы, и мне почему-то сразу стало его жалко. Ведь, возможно, он и в самом деле ни в чем не повинен и знать не знает, каким образом использовался его паспорт, а я ради своих целей заставила его страдать. Так, все, нужно во всем нормально и спокойно разобраться.
Приняв такое решение, я коснулась рукой плеча мужчины и сказала:
— Обвинение действительно существует, но мы надеемся, что вы поможете нам его с вас снять и найти истинных виновных.
— Виновных… в чем? — подняв на меня затуманенные глаза, спросил Матрусов.
— В совершении незаконных сделок.
— Ничего не понимаю… — вновь опустив голову, обреченно произнес Матрусов.
— Я все сейчас объясню. Только вы выслушайте внимательно, а потом расскажите, как и что было, — начала я свое изложение. — Итак, вам знакома компания «Сельхозтранс»?
— Ну да. А кому в городе она не знакома? — ответил Александр Романович.
Я кивнула и продолжила говорить дальше. Говорила я долго и много: о том, какие деньги переводились по паспорту Матрусова и куда, как при помощи его документа старались оклеветать ни в чем не виновного человека. А еще больше говорила о том, какое наказание грозит настоящему виновнику махинаций и всем его соучастникам. Таким образом, я убивала сразу двух зайцев: объясняла Матрусову суть дела и надавливала на него, чтобы он сам рассказал все, что знает.
Моя уловка сработала, но результата не дала. Дослушав меня, хозяин квартиры сначала долго метался по комнате из угла в угол и ругал всякими словами негодяев, задумавших аферу. А потом заявил, что согласен пойти со мной в милицию, а заодно привести туда и Степановну, которая в тот ужасный день, когда его сумку порезали в троллейбусе, была с ним. По его словам, они вместе с ней тогда же отправились в милицию и подали заявление о пропаже паспорта. Теперь он никак не может восстанавить документ, потому что от него требуют всякого рода справки в разных инстанциях.
Не поверить этому дядьке было довольно сложно. Но работа частного детектива такова, что всегда и абсолютно все требует проверки. Словам я не склонна верить и потребовала отвести меня к той самой Степановне. На что Матрусов сообщил:
— Так она сама сейчас должна прийти. Мы в кино пойти договаривались, я ее и ждал. Посидите немного, она вот-вот будет.
Я согласилась на его предложение, тем более что никакого желания куда-либо идти у меня не было. Матрусов предложил чаю, но, так как я от него отказалась, принялся развлекать меня байками о своем житье-бытье. Из его рассказов я узнала, что Степановна — это его первая жена, с которой в молодые годы он ужиться не сумел, а потому она потребовала от него развода и ушла к матери. Он же, имея музыкальное образование, колесил по стране с оркестром, в котором работал. А как пришло время браться за ум, вспомнил, что у него есть любимая женщина, и вот теперь только и делает, что обхаживает ее. Степановна же с ним общается, но сходиться и жить вместе больше не желает. Мол, ее и так все устраивает. Вот так и живут они порознь.
Когда рассказ Матрусова подходил к концу, в дверь постучали. Хозяин квартиры резко вскочил на ноги, совсем как юнец, к которому пришла долгожданная подружка, и побежал открывать дверь. Вскоре я увидела женщину. Она была весьма миловидной, с русыми волосами, плотно заплетенными в косу, уложенную вокруг головы на украинский манер. Глаза у женщины были светлыми, нос маленьким, а губы, наоборот, слегка пухловатыми и крупными. Одета она была в легкое платье из ситца с зеленым рисунком и лаковые туфли на невысоком каблучке. Аксессуары, как, впрочем, и макияж, на женщине отсутствовали.
— Добрый день, — увидев меня из коридора, сказала Степановна, полное имя которой было Анастасия Степановна Круз, как я уже знала из рассказов Александра Романовича.
Потом она бросила вопросительный непонимающий взгляд на своего кавалера, и тот принялся объяснять ей, кто я и зачем пришла. Выслушав сумбурные речи Матрусова, Степановна окинула меня оценивающим взглядом и произнесла:
— Да, я подтверждаю, что Алексаша заявил о пропаже паспорта в милицию, как только это случилось. Могу даже поклясться, если нужно.
— Ну, этого нам вовсе не требуется, — улыбнулась я в ответ. — Достаточно ваших слов.
Затем я попросила женщину еще раз рассказать мне, как все произошло, назвать номер того отдела, в который они подали заявление, и день, когда случилась кража. Женщина четко ответила на мои вопросы, ни разу не заикнувшись и не сбившись. Было видно, что она во всем уверена. А по тому, какие осуждающие взгляды она бросала на своего ухажера, у меня даже сложилось впечатление, что дама она с принципами и не приемлет всякого рода ложь.
Сверив то, что я узнала от Матрусова, с показаниями его женщины, я поняла, что, скорее всего, они оба не врут мне. К тому же мне стало казаться, что хозяина квартиры в этой жизни интересует только одно: его любовь, до всего же остального ему даже дела нет, и вряд ли бы он стал ввязываться в какие-то денежные махинации, зная, что это не будет одобрено его бывшей женой и нынешней подругой.
Распрощавшись со «сладкой парочкой», я вернулась в свою машину. Сразу же по мобильнику узнала в справочной номер телефона отдела, в котором должно было находиться заявление о краже паспорта Матрусова, и позвонила туда. Там мне подтвердили, что такое заявление действительно существует и что поступило оно чуть меньше месяца назад.
Отключив телефон, я задумалась. По тому, что мне теперь стало известно, можно было понять, что бухгалтера Орлова и в самом деле пытались подставить. Причем я, похоже, даже могу это доказать. Достав свой блокнот, я нашла в нем запись о том, в какие дни были совершены переводы денег на счет Орлова, и сверила их с датой пропажи паспорта у Матрусова. Все сходилось: перевод был сделан уже после поступления в милицию заявления от него о краже. Следовательно, деньги перевел не сам владелец документа, а подставное лицо, используя паспорт Матрусова.
Теперь можно будет попробовать надавить на директора компании «Сельхозтранс» и заставить его признаться в совершении убийства. Полагаю, что этот начальственный хам сразу сообразит, что произойдет, стоит мне только то, что я узнала, сообщить налоговой полиции.
Вставив ключ в замок зажигания, я завела машину и вновь повернула ее в сторону офиса компании «Сельхозтранс». Я надеялась, что через пару минут мне удастся окончательно разобраться со всеми подробностями этого дела и доказать, что Орлов не причастен ни к первому, ни ко второму преступлению.
* * *
— Директор сегодня не принимает, — при виде меня торопливо воскликнула секретарша.
— Ну что ж, это даже к лучшему, — бросила я в ответ. — Значит, нам никто не будет мешать.
Затем самым наглым образом прошла к двери, ведущей в кабинет руководителя компании, и вошла внутрь. Директор резко вскочил из-за стола.
— Кто вам позволил вновь тут появляться? — заорал на меня Елисеев. — Я же велел охране…
— Ваша охрана плохо работает, — перебила я его, усаживаясь в кресло. — Она почему-то просто отсутствует на посту. Впрочем, должна же и она отлучаться по нужде… — грубовато пошутила я, подхватывая тон хозяина кабинета.
— Зачем вы пришли? — прищурившись, холодно спросил директор.
— Поговорить и кое-что выяснить, — в свою очередь, спокойно отозвалась я.
— Нам с вами не о чем говорить, — не понижая тона, продолжал Елисеев.
— Неужели? — удивилась я. — А мне почему-то кажется, что, наоборот, очень даже есть о чем. Например, о Матрусове Александре Романовиче. Надеюсь, такой вам известен.
Тут выражение лица Елисеева немного изменилось, но ответил он все тем же высокомерным тоном:
— Даже если известен, к вам это никакого отношения не имеет. Дела компании вас не касаются.
— И тех, кто в ней работает, тоже? — издевательским тоном продолжила я. — Например, того же бухгалтера Орлова, ведь именно данного клиента он якобы обворовал.
— Еще раз повторяю: это дело не ваше, а компании и налоговой полиции. И я буду отвечать только на вопросы ее представителя, — взревел Елисеев.
— Зря вы так со мной… — перейдя на легкую угрозу, произнесла я. — Мне вот, например, стало известно, что никакого Матрусова-фермера в помине не существует и что сделка совершалась кем-то по украденному паспорту. Думаю, этой информацией очень заинтересуется налоговая полиция. Или я не права?
— Вы… да вы… — заволновался директор. — Вы ничего не понимаете, а лезете туда, куда вас не просят. Я еще раз повторяю, дело это не ваше, тем более что суд уже вынес приговор вору Орлову. И вы все равно ничего не докажете.
— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулась я в ответ. — Похоже, что вы плохо знаете законы, уважаемый. А статьи о совершении и заказе убийства вам известны? Полагаю, что нет, поэтому вы и убрали жену бухгалтера. Ведь так?
— Вон! — снова вскочив со своего места и выставив указательный палец вперед, заорал Елисеев. — Вон… или…
— Хорошо, хорошо, я вас покину, — лилейным голоском пропела я. — Но только вы не расслабляйтесь. За вами скоро придут.
Не торопясь встав с кресла, я медленно прошествовала до двери и как победитель, а не как побежденный, с гордо поднятой головой вышла.
Оказавшись за пределами здания компании, я села в машину и задумалась: что же делать дальше и как поступить? То, что директор в чем-то замешан, было очевидно — слишком уж неадекватно и агрессивно для невиновного он себя ведет. На его месте следовало быть более осмотрительным и расчетливым. При этом он, похоже, не слишком испугался моей угрозы. Не пытался выяснить подробности, что именно я узнала, не предлагал взятку… Словно у него есть свои люди в налоговой инспекции. Если так, то пора отправляться туда и все рассказывать. Хотя нет, бесполезно. Пока еще рано, вряд ли мне кто поверит. Стало быть, нужно найти еще какие-то подтверждения того, что убийство жены Орлова было выгодно для Елисеева и что именно он его и заказал. Но как это сделать?
Я решила бросить «кости» и спросить у них совета. Поэтому извлекла из бардачка черный мешочек со своими магическими двенадцатигранниками, высыпала их на колени и уставилась на выпавшую комбинацию 36+20+3. Расшифровывалась она так: «Начало периода деловой активности, благодаря которой вы достигнете всего, к чему стремились».
Немного подумав, я поняла, что мои подсказчики предлагают мне как следует проверить, что именно нашла на Елисеева Орлова. В офисе у женщины был свой компьютер, и неизвестно, все ли в нем проверили ее коллеги. Ничего другого, что имело бы отношение к данной расшифровке предсказания, пока мне в голову не приходило. Что же касается сделанного вывода… Если я найду в вещах Юлии то, чего так боялся Елисеев, можно будет разговаривать и с ним, и с налоговой совсем по-другому.
Дождусь-ка я вечера, а потом немного пороюсь в офисе адвокатов. Вдруг эти дамочки ничего даже не знали о проводимой Орловой работе. Следует проверить все лично.
Запланировав наведаться вечерком в офис адвокатской конторы и немного покопаться в нем под покровом ночи, я со спокойной совестью направила машину в сторону дома. Зная, что торопиться мне в общем-то некуда, я ехала не спеша, наслаждаясь ровным гудением мотора и мерным покачиванием машины. Езду на машине я любила всегда, да только вот, как правило, понаслаждаться ею как следует нет никакой возможности: то гонки за преступниками, то выезды по работе — просто времени не хватает, чтобы расслабиться и получить удовольствие от того, что нравится. Сейчас же я пользовалась неожиданно появившейся возможностью в полной мере.
Но, как говорится, не тут-то было. Бросив несколько взглядов в боковое зеркальце, обнаружила следующую за мной по пятам машину. Вроде бы ничего подозрительного, но она странным образом повторяла все мои маневры. И я насторожилась. Серая «Ауди» неотступно следовала по пятам и не очень-то старалась спрятаться и не засвечиваться. Стало ясно, что это «хвост».
«Так… кажется, директор засуетился… Видно, хорошо я на него поднажала, что он приставил ко мне своих головорезов. Интересно бы еще узнать, какое задание он им дал: просто последить или же сразу грохнуть? Увы, придется их всех горько разочаровать. Умирать я в ближайшее время не собираюсь, да и прятаться тоже. Жаль, что им это неизвестно, — получат ведь бумерангом в обратную».
Ничуть не расстроившись из-за такого поворота событий, а даже, наоборот, обрадовавшись ему — острые ощущения будоражат мою кровь, ведь недаром же я зовусь Ведьмой, — я продолжила свой путь, изредка бросая взгляды на машину, которая так и ехала за мной, не отставая, до самого моего дома. Когда же я вышла из машины, чтобы выяснить, кто же именно ехал за мной, так как до сих пор из-за затемнения стекол «Ауди» это сразу определить не удалось, направилась за угол дома. Там я сразу же остановилась, нащупала в своей сумочке небольшое зеркальце и, присев, выставила его из-за угла и направила в сторону машины-«хвоста». И сразу увидела, что из «Ауди» вышел парень в шортах и легкой маечке и направился туда же, куда пару минут назад удалилась я.
«Ясно, идет за мной», — поняла я. Убрала зеркальце на место и приготовилась к нападению. Ждать, когда оно последует с противоположной стороны, было не в моих правилах.
Несколько минут спустя из-за угла дома, за которым я стояла, показался человек. Я занесла руку вверх и врезала ему кулаком по носу. Раздался болезненный вой, и парень, следивший за мной на «Ауди», отскочил в сторону. Он запрокинул голову вверх и зажал нос рукой, чтобы немного приостановить начавшееся кровотечение. Я же, не наблюдая в данный момент никакой агрессии со стороны своего раненого преследователя, достала из кармана носовой платок и протянула его пострадавшему.
— На, утрись, а то весь перепачкаешься, — сказала я, а потом, слегка нахмурившись, добавила: — Не люблю, когда за мной следят.
Парень принял от меня платок и, зажав им нос, произнес:
— А мне не сказали, что ты можешь драться.
— Кто не сказал? — понадеявшись на то, что о цели своего задания парень поведает мне все сам, спросила я.
— Неважно, — разочаровал он меня, а потом, в свою очередь, тоже спросил: — Кто ты такая?
— Странный вопрос! Тебя должны были об этом осведомить, раз уж послали за мной следить, — ответила я, намекая на то, что знаю, кому я помешала.
— Должны, но не получилось, — устремив на меня свой спокойный взор, произнес парень.
Теперь мне было видно, что он довольно хорошо сложен и крепко накачан, а значит, должен быть весьма силен. К тому же он спокоен, уравновешен, не склонен на выражение своих эмоций. Имеет колкий, тяжелый взгляд и сильно нависающие на глаза брови — первый признак подозрительного отношения ко всему окружающему. Красавцем парня определенно назвать было нельзя, слишком уж отталкивающее впечатление он производил на первый взгляд. Но и уродом тоже не являлся — так, нечто среднее между Дракулой и шарлатаном, улыбнулась я мысленно, закончив свои наблюдения за противником.
— У вас просрочены документы, — добавил он, выдержав некоторую паузу, за время которой так и не перестал сверлить меня взглядом.
«Ого! Похоже, директор заметил дату на моем удостоверении, — подумала я. — Нечего было так долго размахивать им, да еще перед самым его лицом. Достаточно было показать издалека. Это тебе, Танечка, наука на будущее».
— Так кто вы? — не унимался парень.
— Женщина, — с издевкой произнесла я. — Такой ответ вас устроит?
— Не совсем, — убирая платок с носа, кровь из которого течь уже перестала, ответил парень. — Мне бы хотелось знать ваше настоящее имя.
— Фи, какой некорректный вопрос вы задаете женщине, — продолжала издеваться я. — Захотели познакомиться поближе, так и скажите.
— Вы начинаете меня злить, — приподняв одну бровь вверх, предупредил мой собеседник. — Последний раз спрашиваю, как ваше имя?
— Татьяна. Красивое, не правда ли? — шутя выдала я, наблюдая за тем, как учащенно начинает биться венка на шее у парня и как он сам постепенно звереет. Всегда любила дразнить зверей в зоопарке.
— Хорошо, тогда сделаем иначе, — выдохнул парень. Затем он, резко наклонившись в мою сторону, вырвал у меня из рук мою сумочку и принялся в ней копаться.
От подобной наглости я вышла из себя и, ничего не говоря, двинула ему ногой по челюсти. Не ожидавший такого удара парень выронил мою вещь и уставился на меня покрасневшими от злости, как у быка, глазами. И, наверное, для еще большего устрашения прошипел:
— Я разве еще не говорил, что не выношу, когда меня бьют по лицу?
— Нет, похоже, вы позабыли это сделать, — вставая в оборонительную позу, откликнулась я.
Не дав мне проронить больше ни слова, парень кинулся в мою сторону с кулаками и стал делать попытки нанести мне сокрушительный и сногсшибательный удар. Я едва успевала увертываться и отбивать предназначенные мне тумаки, так как энергия в парне оказалась просто поразительной. Он махал руками с каждым разом все быстрее и быстрее, словно даже и не чувствовал усталости.
Естественно, что я за ним не всегда успевала, а потому все же получила некоторые удары и окончательно разозлилась. А когда я злюсь, ко мне лучше не подходить: убью голыми руками. Вот и на сей раз я так рассвирепела, что решила хорошенько нокаутировать приставучего верзилу и принялась не просто уклоняться от его ударов, а еще и наносить свои. Как только я это сделала, мне стало ясно, что парень так торопливо бьет, потому что на самом деле довольно слаб в боевой подготовке и к тому же боится боли.
Раскусив эту его слабину, я быстро воспользовалась имеющимся преимуществом и почти сразу уложила парня на лопатки. Тот, поняв свое поражение, рассерженно забарабанил свободной рукой по асфальту.
— О том, что я умею драться еще и не так, тебя, похоже, тоже не предупредили, — подколола я побежденного. — Ну что, поговорим теперь?
Здоровяк недовольно фыркнул, но ослабил сопротивление.
— Кто тебя послал? — слегка надавив на завернутую за спину руку парня, спросила я.
— Ну ты же у нас умная, сама догадайся, — прошипел тот.
— Догадалась. Елисеев? Он? — стала уточнять я.
Парень попытался отмолчаться, но, так как я двинула его кулаком в бок, сразу признался:
— Да, он.
— Зачем? — задала я новый вопрос.
И снова нарвалась на тишину.
— Я бы на твоем месте отвечала на все вопросы, — пригрозила я. — Рассказывай, что за задание ты получил!
— Узнать, кто ты такая, — со вздохом ответил мне парень.
— Зачем?
— Ну уж это тебе видней, — попробовал было отмахнуться парень, но у него ничего не вышло, так как я вновь нажала на его завернутую за спину руку. Пришлось ему ответить: — Шеф сказал, что хочет знать, кто ты такая и почему под него копаешь. То, что ты не из ментовки, он понял по просроченному удостоверению.
— Ага, значит, вот как, — усмехнулась я вслух. — Хоть кто-то еще моей скромной персоной заинтересовался.
Потом замолчала и стала размышлять, что мне делать с этим типом. Отпускать восвояси я его пока не могла, так как он мог помешать моим планам, но и таскать его за собой тоже было мне не с руки. Но не убивать же поэтому бедолагу.
«Ладно, отвезу его на свою вторую квартиру. Пусть немного там посидит, а уж потом я решу, что с ним делать», — так в конце концов решила я.
Затем встала со спины парня, пододвинула к себе свободной рукой лежащую на земле сумочку и вытащила из нее наручники. Как только те загремели, парень испуганно приподнял голову и спросил:
— Ты это чего?
— Ничего, — усмехнулась я. — Всего лишь продолжаю играть в работника милиции. А тебе временно предлагаю изобразить из себя преступника. Как тебе такая роль?
Верзила недовольно завозился и попробовал подняться на ноги. Сделать это ему не удалось до тех пор, пока я сама не поставила его вертикально, скрепив обе руки наручниками.
— Пошли, следопыт, — толкнув парня в спину, произнесла я. — Топай к моей машине.
— Куда ты меня собираешься везти? — стараясь скрыть страх, нарочито высокомерно произнес парень.
— Увидишь, — равнодушно отозвалась я и подтолкнула его в спину.
Мы дошли до моей машины, я усадила парня на соседнее с водительским сиденье и села за руль. После этого развернула машину и поехала на свою вторую квартиру. Она досталась мне по наследству от бабки и практически не использовалась по прямому назначению, как жилье. Зато очень выручала в тех случаях, когда нужно было где-то собраться с друзьями или же кого-то временно изолировать от общества. Сейчас изолируемым был этот горе-следопыт, не сумевший выполнить поручения своего шефа и попавший в мои сети. Возможно, чуть позднее я использую его в качестве свидетеля незаконных действий его босса. Как-никак, а нападение на безоружную женщину наказуемо.
