Глава 6
— Мы только поговорить хотим, — продолжал голос. — Вот мои руки, смотрите…
И из-за кустов показались две больших руки.
— Убедились, что вам ничего не угрожает?
Раздумывала я несколько секунд. Броситься бежать? Но если у них действительно есть оружие и очень плохие намерения, они меня все равно достанут. Значит, надо выйти навстречу злу с открытым забралом.
И я решительно вышла из кустов. Моему взору предстал тот самый чернявый парень с лунообразным лицом, от которого я сумела оторваться на трассе Тарасов — Лесные Горы.
— Привет, — осклабился он и обнажил золотые зубы. — Тут к тебе дело одно есть.
— Какое еще дело? — спросила я, приходя в нормальное душевное состояние и стараясь выглядеть как можно более независимо.
— Один крутой человек хочет с тобой переговорить. Поняла, да?
— И как же его имя, этого крутого? — поинтересовалась я и даже зевнула, демонстрируя свое равнодушие к этому вопросу.
— Узнаешь чуть позже… Садись, — кивнул он на «восьмерку».
— Я уже вышла из такого возраста, когда с незнакомыми мальчиками ездят неизвестно куда. Или называй мне имя своего босса, все равно же я его узнаю — минутой раньше, минутой позже, — или давай применяй силу. А там уж посмотрим…
Парень скорчил рожу и посмотрел в сторону. Применять силу ему, очевидно, почему-то не хотелось.
Бросив взгляд на машину, я увидела, что в салоне сидят еще двое парней. Я прищурилась и уже ожидала увидеть там те самые рожи, которые напали на меня в подъезде, где жила Ирина, но ошиблась. Это были совсем другие люди.
— Ну давай, согласен… А то мы люди тоже деловые, как и ты. На пустые стояния да базары времени нету. Вроде не целочка, а ломаешься, — расплылся он снова в улыбке.
— Так я жду, — напомнила я.
Парень еще раз поморщился и тихо произнес:
— Профессор.
Это погоняло мне ничего не говорило и ничего не напомнило. Но, сделав вид, что я все поняла, кивнула. Неторопливой походкой подошла к машине, открыла дверь и села на переднее сиденье.
— Нет, лучше туда, — сказал золотозубый, показывая назад. — Так спокойнее. А то мы знаем твою прыть…
— В таком случае, мужчинка, поухаживайте за дамой, — привередливо сказала я и разрешила водителю откинуть переднее кресло с пассажирской стороны.
Перебравшись на заднее сиденье, я с негодованием почувствовала, как на меня повеяло ударной волной застарелого, будто лошадиного пота. Я скривилась в болезненной гримасе. Поскольку было очень жарко, я обоими локтями попробовала распихать парней по салону. Те, хмуро посмотрев на меня, отодвинулись.
Поехали мы все в тот же Заводской район, в котором я последние дни бывала по нескольку раз в день. Автомобиль затрясся и, свистнув тормозами, остановился недалеко от уже знакомого мне бара «Рогнеда», не доезжая до него примерно квартал.
Золотозубый вышел из машины и подошел к стоявшей неподалеку «Ауди» с тонированными стеклами. Переговорив с сидевшим в ней человеком, он кивнул и пошел обратно.
— Садись туда, Профессор там, — бросил мне золотозубый и кивнул на иномарку.
Я сделала так, как он просил, и спустя несколько секунд оказалась в великолепно отделанном салоне, дышавшем прохладой и комфортом. Вместо скотского запаха пота здесь приятно пахло дорогой кожей и автомобильным дезодорантом.
На заднем сиденье восседал крупный мужчина с широким круглым лицом. Это был кучерявый брюнет лет тридцати пяти — сорока, в облике которого явно проглядывались восточные черты, а дневная небритость делала его похожим на чеченского террориста.
Он был в белой рубашке и цветастом, попугайского колера галстуке — стандартной одежде бизнесменов средней руки и государственных служащих уровня не выше начальников жэка.
На месте водителя сутулился хмурый парень с очень смуглым лицом и тоже давно не бритый. После того как сидевший сзади коснулся толстым пальцем его плеча, водитель сразу же открыл дверь и молча вышел из машины, тихо прикрыв ее за собой.
— Привет, — коротко сказал неизвестный мне босс по кличке Профессор, ковыряясь в зубах спичкой. — Падай рядом.
— Здравствуйте, — вежливо сказала я, аккуратно присев на заднее сиденье почти рядом с ним.
— Я пригласил тебя, чтобы узнать, чего тебе надо.
Когда мужчина произнес эту фразу, стал явственно заметен дефект его дикции: он шепелявил и слегка картавил, поэтому даже смысл этой весьма простой фразы не сразу до меня дошел.
— Очень приятно с вами познакомиться, — с готовностью отозвалась я. — Меня зовут Татьяна Александровна.
Таким образом я ему явно намекала на то, что и ему пора бы представиться по всей форме.
— Что касается меня, то думаю, что ты и сама знаешь, кто я такой, — недовольно и опять невнятно пробурчал он, словно пережевывал толстый гамбургер.
— И все же… — слегка надавила я и, щелкнув замком сумочки, достала оттуда начатую пачку сигарет «Мальборо лайт».
— Ну, хорошо, — после некоторой паузы сказал он. — Меня зовут Игорь. Этого достаточно?
— Пожалуй, — ответила я.
В принципе я предполагала, что за мной охотятся именно те, кто связан с гибелью Ирины, но сейчас это стало как бы совсем ясно. Я догадалась, что передо мной был не кто иной, как Игорь Пилюнин, директор бара «Рогнеда» и бывший любовник моей, теперь уже покойной, подруги Лейкиной. К этому выводу подталкивало и его имя, и описание внешности, которое мне дали родственники Ирины, да и место, выбранное им для встречи, — недалеко от его собственного бара.
— Так что тебе надо? — Профессор развернулся и впился в меня своими маленькими глазками-угольками.
— Это вам что-то надо. Ведь это же вы пригласили меня на встречу. Вот я вас и слушаю.
— Ты что-то копаешь и кому-то мешаешь жить, — прожевал слова, как кашу во рту, Профессор. — Чего хочешь-то?
— Хочу выяснить правду о смерти своей подруги, Ирины Лейкиной. Полагаю, тебе это имя хорошо известно? — Я перешла на «ты», потому что снисходительно-покровительственный тон Профессора начал меня не на шутку раздражать.
— Это не твое дело, и ты зря за него взялась, — все тем же тоном продолжил Профессор. — Не женское это дело.
— У меня работа такая.
— Насчет твоей работы я все уже выяснил. Ты частный детектив, работаешь по заказам клиентов. А тут тебе никто не заплатит. Зачем тебе все это?
— Ну, если ты меня знаешь, то, может быть, сам представишься более определенно? Ты Профессор или все-таки Пилюнин? А может быть, профессор Пилюнин?
Мой собеседник опустил руку со спичкой, которой ковырялся в зубах, и вдруг поднял палец вверх.
— Не умничай! Я хочу тебя убедить, что ты немножко не права! — с пафосом изрек он.
— Ты думаешь, меня это очень убеждает? — насмешливо спросила я.
В ответ он засмеялся неожиданно истеричным, почти козлиным смехом, что плохо вязалось с его внушительной, почти монументальной внешностью.
— Ладно, — сказал он, отсмеявшись. — Вернемся к нашим баранам. Зачем тебе это дело? Ну, произошло несчастье, я тоже очень переживаю… Но мне этого не надо, поняла?
Он грубо схватил меня за локоть и крепко сжал его. Вдобавок ко всему приблизился ко мне вплотную и начал активно сопеть мне в лицо.
— Мы что, дела обсуждаем или в детский сад играем? — хладнокровно спросила я. — Если второе, то я пошла своей дорогой, а твоих молодцев я не боюсь.
— Ну и зря не боишься, — Пилюнин отодвинулся и тяжело задышал. — Ладно, давай по делу, — после небольшой паузы сказал он и рассеянно посмотрел в окно. — Мне ни к чему проблемы с ментами. Иринка твоя, прости господи, дура была. Потому что, — упреждая мою гневную отповедь, он повысил голос, — только такие дуры, как она, способны были пойти на такое…
— А что между вами случилось?
— Да какая разница, что случилось! — раздраженно воскликнул Пилюнин. — Что случилось, того уже не воротишь!
— Но если ты ни в чем не виноват, чего тебе бояться?
— А в нашей ментовке на это не смотрят, — снова развернулся ко мне Пилюнин. — Они смотрят, кто попал в их лапы. И если чего-нибудь взять можно, то обязательно возьмут. Это у них принцип работы такой…
— А с тебя, надо полагать, что-то взять можно…
— Ну, не очень много, — скривился директор бара. — Но все равно мне эти проблемы не нужны.
— А я не верю, что моя подруга повесилась! Не могла она этого сделать. И я хочу выяснить, кто ей помог отправиться на тот свет.
— «Дурь» ей помогла! — категорично прервал меня Пилюнин.
— А я не верю, — упрямо ответила я.
— Слушай, ты можешь во что-нибудь не верить так, чтобы не наступать на мои интересы? — не выдержал он, срываясь на крик.
Я отрицательно покачала головой.
— Что же делать, если я такая принципиальная, а ты как раз оказался на моем пути?
— Масса вариантов, — уже более спокойным тоном проговорил директор бара. — Начиная от… вплоть до…
— Поясни, пожалуйста.
— Ну, например, я не то чтобы тебе заказываю расследование, а… — он помялся. — В разумных пределах оплачиваю твое неучастие в деле.
— И сколько же ты согласен за это выложить? — в моем голосе он не мог не уловить ноток презрения.
— Ну, полштукаря-то можно было бы, — поковырял он во рту спичкой.
Я усмехнулась.
— Ты что, расценки плохо знаешь? Ведь наверняка информацию-то обо мне собрал, прежде чем предлагать подобные вещи. Тебе что, не сказали, что я беру двести баксов в день, если занимаюсь каким-нибудь делом?
— Тебе же не придется здесь заниматься ничем, — выдвинул свои аргументы Пилюнин. — Я плачу за то, чтобы ты убралась с моей дороги. Можешь на эти деньги вполне съездить на море… Как раз сезон…
Я нахмурилась. Он как будто читал мои мысли трехдневной давности; перед тем, как появиться у квартиры Ирины Лейкиной, с чего, собственно говоря, вся эта каша и заварилась, я как раз жаждала именно отдыха на море.
— Ну что, пойдет? — нетерпеливо спросил Пилюнин.
— Нет, — почти сразу же ответила я.
— Почему?
— Потому что это моя подруга. И я не верю, что она совершила самоубийство. Более того, я все больше и больше уверена, что это твоих рук дело.
Пилюнин едва заметно улыбнулся.
— Зачем мне это? Зачем мне пачкаться? — с апломбом спросил он, глядя на меня как на полную дуру. — Да ты знаешь, как она мне надоела? Своими претензиями, своими потребностями неуемными? Штуку на неделю даешь — мало, полторы — мало, две — мало!! — Последнее слово Пилюнин практически проорал мне на ухо. — И я просто послал ее на х..! — В голосе директора бара снова прорезались истерические нотки. — Как раз за три дня до того, как это случилось…
— Значит, как-то не так послал, что она удавилась после этого! — не осталась я в долгу. — Хотя я в это не верю, — упрямо добавила я после паузы.
— Я тоже не верил, — согласился со мной Пилюнин. — Потому что она слишком любила пожить. Но факт есть факт…
— Ну а чего ты тогда боишься?
— Я же тебе объяснял про ментовку! Мало ли что ты там накопаешь, наслушаешься, какой Пилюнин плохой… А это многие могут сказать, потому что я не сахар. Но иначе нельзя. Потом проболтаешься там своим знакомым в ментуре, которых у тебя вагон и маленькая тележка, а они меня за жабры и возьмут. Им сделать подтасовку фактов — раз плюнуть.
— И только ради этого ты согласен дать мне пятьсот баксов?
— Я вообще-то иногда бываю добрым, — расплылся в улыбке Пилюнин.
Однако, видя, что ответной реакции не последовало, он снова посерьезнел. Улыбка сползла с его лица, и он жестко бросил:
— Итак, в последний раз спрашиваю — пойдет такая пьянка или нет?
— За пятьсот баксов-то? — негодовала я.
— Да!
Я отрицательно покачала головой.
— Расскажи мне лучше про Колю Гурченко, от которого она к тебе ушла. — Вспомнилось, что Кумарцев намекал еще на одного приятеля Лейкиной.
— Какого еще Гурченко? — недовольно спросил Пилюнин.
— Того, что был до тебя.
— Почему я должен знать всех, кто ее трахал до меня? — взорвался он. — Что мне, больше делать нечего? Она всем давала, кто покупал ей шмотки и так далее…
— Значит, не знаешь, — разочарованно протянула я.
— Нет! — категорично выкрикнул он.
— Значит, и я тебе тоже скажу нет. На твое не совсем приличное предложение.
— В таком случае, — тон Пилюнина стал совсем металлическим, — вон там, — он кивнул в сторону машины, на которой меня привезли, — сидят мальчики, которые будут совсем не против позабавиться с тобой по кругу. Я даже думаю, что не стану особо возражать и разрешу им это сделать.
— Почему ты решил, что разрешу я?
— А потому что я так решил, — отрезал Пилюнин. — И вообще, девочка, ты, наверное, забыла, что находишься в Заводском районе, что ты у меня в руках и что я очень раздражен, когда меня не слушают!
— Я тебя не боюсь, — твердо ответила я. — Тебе же не нужны проблемы с милицией, а если ты это сделаешь, они у тебя обязательно появятся.
— Не факт… Никто не знает, что ты здесь.
Я уже хотела сказать, что рассказала в милиции о том, что видела машину с номером 264 около бара «Рогнеда», но почему-то удержалась от этого.
— Почему ты заставил родственников кремировать тело? — задала я свой последний, остававшийся про запас вопрос.
Тут уже настала пора сморщиться Пилюнину.
— Кремировать тело? — переспросил он, как бы вспоминая. — Ах да! — хлопнул он себя по лбу. — Да, конечно… Ну, дело в том, что сейчас это… как бы сказать… Входит в моду… Ну, я и решил сделать доброе дело. А что, запрещается, что ли? Твое-то какое дело?
С каждой новой фразой тон Пилюнина становился все более жестким. Хотя было заметно, что в начале разговора, когда речь зашла о самом щекотливом вопросе, он явно был растерян.
— Дело мое заключается в том, чтобы узнать правду о смерти Ирины Лейкиной, — чеканя слова, повторила я. — И я докажу, что ты в этом виноват.
— Не докажешь! — скептически ухмыльнулся Пилюнин. — Только время потратишь. Мне нервы испортишь, сама голову сломаешь. И деньги не получишь…
— Я, пожалуй, пойду, — выслушав его, сказала я и взялась за ручку двери.
Тут Пилюнин достаточно резво для своей тучной фигуры протянул руку через меня и нажал на кнопку блокиратора двери.
— Ты очень, очень меня расстроила, — проговорил он сквозь зубы. — И очень об этом пожалеешь.
— Это мы еще посмотрим. Время покажет…
Я почувствовала, что совсем осмелела. И почему-то в процессе разговора ощутила, что с каждой фразой уверенность Пилюнина в правоте своих действий тает. Теперь же я была уверена, что обязательно выпутаюсь из этой истории, несмотря на то что находилась в Заводском районе под надзором явно недружелюбно настроенных ко мне парней.
Дождавшись, пока гнев Пилюнина иссякнет, я решительным жестом убрала его руку с блокиратора дверцы и открыла ее. Не обращая внимания на движения парней из «восьмерки», я перешла на другую сторону улицы и подняла вверх руку.
Мне повезло, и водитель первой же машины вызвался отвезти меня домой. В пути я без устали смотрела в зеркало заднего вида. Как ни странно, никакого «хвоста» за машиной, в которой я ехала, не заметила. Хотя следила на совесть, поскольку была не за рулем, а сидела на пассажирском месте.
Тем не менее решила сейчас не рисковать и не ехать домой, попросив водителя изменить маршрут и направить машину к дому Кати Семеновой.
Войдя в подъезд, я и не предполагала, что меня ожидает пару минут спустя. Едва я успела нажать на кнопку лифта, как услышала сзади быстрые шаги. А обернувшись, в тот же миг получила сокрушительный удар мужской ноги, который пришелся мне прямо в живот.
«Черт, как глупо!» — только промелькнуло в голове, когда я, корчась от боли, сползла на бетонный пол подъезда.
«Еще раз врежь ей, для верности!» — словно сквозь туман донесся голос неизвестного. И в следующий момент несколько мощных боксерских ударов сотрясли меня где-то в области ребер.
«Закричать, что ли?» — пронеслось в голове. На это я еще была способна, но, к сожалению, мои противники опередили меня: один из них сунул мне в лицо какую-то пахучую тряпку. Я поморщилась, вдохнула пары, исходившие от нее, и почувствовала, что медленно отключаюсь. Последняя мысль стала просто констатацией факта — я по профессиональной своей привычке определила, что на меня воздействовали хлороформом.