Глава 11
Ольга достала сигарету и закурила. По-видимому, она обдумывала способ, как разобраться со мной, поэтому я сочла нелишним сообщить ей еще кое-что.
– Должна предупредить вас, что на всякий случай, – ведь бывают в жизни разные непредвиденные случаи, правда? – так вот, на всякий случай второй комплект фотографий и видеопленку с записью я спрятала в надежном месте. И если сегодня вечером в условленное время я не позвоню одному человеку, то он получит доступ к этим материалам.
– Одному человеку? – с издевкой спросила Ольга. – Кто-нибудь из бывших коллег?
– Вполне возможно.
– Послушайте, неужели вы серьезно думаете, что я – убийца?
– Еще как серьезно. И поэтому предлагаю вам вариант, который, по моему мнению, устроит всех. Я навела кое-какие справки и думаю, мне известно, где вы нашли исполнителя для своего заказа. Не сегодня завтра я найду этого человека и смогу прижать его к ногтю. Я предлагаю вам представить дело так, что он действовал либо по своей инициативе, польстившись на деньги, либо по заказу кого-то еще, по вашему выбору. Хочу подчеркнуть, что назвать в этом качестве Ахмерова вы не сможете. Если он действительно не делал этого, он найдет способ отпереться, и тогда все мы окажемся в ложном положении. Вы лучше меня знаете, с кем общался ваш муж, и сможете подобрать кандидатуру вполне подходящую. Но можно обойтись без этого. Я найду исполнителя и приведу его к вам. Он скажет то, что нужно. А если не скажет, ему же хуже. Я хочу закончить наконец это дело и забыть его как страшный сон. Вы скажете Рабиновичу, что результаты моей работы вас устраивают и убедите его не причинять мне вреда.
Здесь Ольга как-то странно усмехнулась и снова с издевкой посмотрела на меня.
– Не причинять вам вреда? Так, значит, и вы побаиваетесь нашего дядю Мишу, мадемуазель сыщик? А если я сейчас возьму позвоню ему да и скажу, что вы на меня наезжаете? А? Как вам такой вариант?
– С удовольствием поговорю с ним о вашей знакомой.
Ольга ничего не ответила, только снова сделала глубокую затяжку.
– У меня есть алиби, – после продолжительного молчания сказала она.
«Алиби! Вот черт! Так я и знала! Но если у нее есть алиби, чего же она так боится? И почему не сказала о нем сразу?»
Напрашивался только один ответ. Алиби, оно же мотив, – все та же тайная подруга. Наверняка в тот вечер Ольга была у нее, и подтвердить это алиби, учитывая глубину конспирации, может только сама подруга. А она – лицо заинтересованное. И она подтвердит все, что скажет ей Ольга. Тогда что это за алиби?
– В тот вечер, – нервно затягиваясь, начала говорить Ольга, – мы договорились с Аней встретиться в ресторане.
– Аня – это...
– Да. Ее зовут Аня. Муж и Рабинович в последнее время постоянно пропадали в магазине, и я решила, что нам никто не помешает. Я сказала Борису, что еду на встречу с подругами, и он дал мне машину и охрану. Заходить в ресторан я им не разрешила, сказала, чтобы ждали у входа. Я заказала отдельный кабинет, и Аня уже ждала меня там. Мы провели вместе весь вечер, и об убийстве я узнала только на пути домой. Когда ехала в машине, позвонил Рабинович и... сообщил обо всем этом.
– То есть то, что вы провели все это время в ресторане, может подтвердить только ваша подруга?
– Да, я понимаю, вы хотите сказать, что она – лицо заинтересованное.
– А вы хотите сказать, что нет?
– Ну почему же... – как-то загадочно улыбнулась Ольга. – Впрочем, есть еще шофер и охранники. Они могут подтвердить, что все это время ждали меня у ресторана.
– Не думаю, что их слова будут иметь решающее значение. Как можно убедиться, просмотрев мою видеозапись, вы неплохо научились сбегать от охраны. Но даже если все, что вы говорите, правда, это не снимает с вас подозрения. Характер преступления говорит о том, что, скорее всего, это заказное убийство, поэтому в момент его совершения заказчик мог находиться где угодно.
– Но тогда вы можете подозревать вообще кого угодно.
– Только тех, у кого был мотив. У вас он был. У вас был мотив, вы имели информацию о внутреннем расположении помещений в магазине и могли передать ее кому надо, в конце концов, вы, как никто другой, имели весьма определенное представление о распорядке дня своего мужа. Ведь вы сами сейчас сказали, что знали о его планах на тот вечер.
– Информацию, – с досадой повторила Ольга. – Да сто человек имели эту информацию! Продавцы, охрана... кто угодно. И потом, в казино завозилось оборудование, его нужно было устанавливать, монтировать – надеюсь, вы не думаете, что мой муж сам всем этим занимался?
– Ну, зачем же...
– Вот именно. Эти люди тоже имели доступ в помещения, и некоторые из них работали непосредственно в самом игровом зале.
– Но, наверное, это не были люди со стороны?
– Разумеется, нет, но вы ведь заговорили о том, кто мог иметь доступ во внутренние помещения. Вот я и говорю вам, что расположение комнат было известно огромному числу людей.
Мои предположения о том, что, разговаривая с Ольгой, я смогу получить больше информации, подтверждались, и я решила выяснить еще кое-что.
– Кстати, вот еще вопрос, на который я не могу получить внятного ответа. Те люди, с которыми работали ваш муж и Ахмеров в то время, когда у них еще было общее казино, куда они делись? И не мог ли кто-то из этих людей иметь какие-либо претензии к вашему мужу, затаить обиду?
– Не думаю, – медленно проговорила Ольга. – По крайней мере, я не помню, чтобы у него были с кем-то серьезные конфликты.
– А с Ахмеровым они часто ссорились?
– Да, довольно часто. Муж был человеком неуступчивым, да и Ахмеров тоже... Но если вы думаете, что он заказал Бориса из-за этих ссор, то ошибаетесь. Они привыкли так общаться, и никого это не удивляло. Кстати, часть оборудования для нового казино муж заказал через Ахмерова и воспользовался помощью его людей. Даже и сейчас...
Тут Ольга осеклась, и я поняла, что она сказала то, чего говорить не планировала. Как бы во спасение ей зазвонил мобильник.
– Да?.. Дядя Миша?.. Да. Джип?.. Хорошо. Хорошо, я сейчас пришлю. Нет, мне не нужен. Нет, не волнуйтесь. У меня здесь есть охрана. Да, еще в парке. Ничего, беседуем. Хорошо... хорошо... хорошо, до свидания. Машину я сейчас пришлю.
Она опустила стекло, и к машине тут же подошел Левочка.
– Михаил Натанович просит прислать джип к нему домой. Он поедет в магазин, – сказала ему Ольга, и Левочка так же молча удалился.
Ольга закрыла стекло и в салоне повисла неловкая пауза.
– Что ж, говорите, раз начали, – сказала я после небольшого молчания. – Слово, как говорится, не воробей.
– Да... – усмехнувшись и как бы все еще раздумывая, медленно проговорила Ольга. – Я не хотела говорить вам, потому что вы могли подумать, что даже если Ахмеров и не поверил, что это мой муж заложил его, у него все равно был мотив. А думать так вам не следовало, во-первых, потому, что это не соответствовало бы действительности, и во-вторых, потому что это запутало бы вас и направило по ложному следу. Дело в том, что Борис незадолго до... гибели договорился с Ахмеровым еще об одной поставке оборудования в казино. Не знаю, по каким причинам, – кажется, с наличностью у нас проблем не было – они договорились, что муж рассчитается за работу и за все прочее не деньгами, а драгоценностями. У Бориса были бриллианты... неплохой огранки... в общем... достаточно качественные. Не знаю, возможно, камни нужны были Ахмерову для каких-то своих целей... В общем, они договорились, и судя по всему, муж камни передал. Мне он об этом не говорил, но когда... все это случилось, мы, разумеется, стали проверять наличность, чтобы знать, в каком состоянии дела и на что мы можем рассчитывать, и при проверке выяснилось, что часть камней отсутствует. А поскольку Ахмеров сейчас арестован, то он, разумеется, не сможет выполнить этот заказ, хотя он и оплачен. Вот я и подумала, что, узнав об этом, вы...
– А камни действительно высокого качества?
– Да, но, уверяю вас, тут нет ни малейшей почвы для мотива. Во-первых, какого бы качества ни были камни, они оцениваются в денежных знаках, и стоимость камней, переданных Ахмерову, адекватна стоимости заказанного оборудования. Мой муж был опытным бизнесменом, уверяю вас. Во-вторых, существуют определенные правила... и если бы узнали, что Ахмеров так поступил, то есть взял деньги и намеренно не выполнил заказ, его бы наказали свои же. Поэтому я и говорю, что здесь почвы для мотива нет. Скорее даже наоборот, Ахмеров был заинтересован в Борисе. Ведь теперь ему придется вернуть эти камни. Впрочем... в самом деле, что это я! Ведь дядя Миша продолжает работу... Да, разумеется... Жизнь идет своим чередом. Дядя Миша убедил меня, что, несмотря на смерть Бориса, казино нужно открывать, что все почти готово, что это выгодный проект...
– А вы знаете, что он проворачивает разные интересные комбинации, торгуя антиквариатом под прикрытием вашей фирмы?
Задавая свой вопрос, я рассчитывала удивить Ольгу, но мои слова не произвели на нее большого впечатления. Она всего лишь минуту помолчала, как бы задумавшись, но потом совершенно спокойно ответила:
– Да, я давно догадывалась об этом. Борис почти не интересовался магазином, он довольно удачно играл на бирже, и это полностью занимало его.
– А вы? Ведь магазин – ваша собственность, неужели вам было все равно?
– Я... видите ли... дядя Миша...
Ольга снова закурила сигарету и какое-то время молчала.
– Боюсь, что не только я догадывалась о его тайнах, но и он догадывался о моих, – наконец проговорила она с горькой улыбкой. – У него везде глаза и уши, охрана – его люди, поэтому он мог знать все буквально о каждом моем шаге. Он никогда не давал мне понять, что догадывается о чем-то, и даже не намекал, да и сама я за это время, как вы верно подметили, научилась уходить от его бдительных охранников, но, думаю, что-то такое он все-таки подозревает. А может, даже знает.
– Но если он никогда даже не намекал вам об этом, почему вы решили, что он знает?
– Как вам сказать?.. Разные мелочи... детали... Например, когда мы в его присутствии ссорились с мужем – а вообще ссорились мы, кстати говоря, нечасто, – он всегда так активно защищал меня... слишком активно... как бы напоказ. Как бы говорил: вот видишь, я не выдаю тебя, и ты меня не выдавай. Так мы и жили. Я хранила его тайну, а он хранил мою.
– Сколько тайн!
– Да... Вообще, это... страшный человек. Он может сделать... что угодно.
Сигарета в руке Ольги задрожала, но и тут я была на все сто процентов уверена, что это «что угодно» относилось не к ней самой. Было очевидно, что она переживает за свою подругу, которая в любой момент может погибнуть в нечаянной автокатастрофе или просто пропасть без вести, если вдруг что-то не понравится «дяде Мише».
– А вы не думаете, что это он... – осторожно начала я.
– Заказал Бориса? Я думала об этом, но, как вы сказали, здесь нужен мотив, а его-то как раз и нет.
– А магазин?
– Пустяки! Что он сможет взять там? Все равно основная часть денег по сделкам остается в магазине, ведь все оформляется официально. Ну украдет тысячу-другую, спустит там, у своих шлюх, – велика беда. Даже если бы Борис узнал об этом, думаю, он даже не рассердился бы. Этот магазин не играет существенной роли. Разве что как помещение для казино он был полезен, а так...
Слушая Ольгу, я подумала, что она все-таки не очень хорошо представляет себе реальное положение вещей. Судя по тому, что я узнала у старушки, продавшей икону, и у общительного дядечки с мебелью из карельской березы, эта «тысяча-другая» иногда выливалась в 50% от суммы сделки. И еще неизвестно, как бы отреагировал Борис Буровой, если бы узнал, что уважаемый родственник дурит его наполовину и при покупке, и при продаже.
– Но если бы у Рабиновича имелась достаточно веская причина, вы считаете, что он смог бы заказать вашего мужа?
– Смог бы, – глухо ответила Ольга. – И кстати, вы вот говорите, что это я заказала Бориса, но если бы это сделала я, то нашла бы гораздо более простой и эффективный способ и уж, конечно, не стала бы так театрально обставлять все это и привлекать к этому столько внимания. Я постаралась бы сделать так, что никто вообще не подумал бы, что это убийство. И если бы я захотела... я имела такую возможность. А уж дядя Миша и подавно. Так что вы не там ищете, мадемуазель сыщик. Все, кто был близок Борису, были заинтересованы в нем и не желали ему зла.
На этом наша поучительная беседа закончилась, Ольга позвала охранников, а я покинула салон автомобиля и направилась к своей «девятке».
«...Чтобы никто не подумал, что это убийство... Не иначе, она имела в виду отравление. Не удивлюсь, если окажется, что эта Аня работает где-нибудь в поликлинике или в химической лаборатории...» – думала я по дороге.
Но то, что сказала Ольга про Рабиновича, не внушало ни малейшего оптимизма. Если даже она побаивается его, то что же остается делать мне? Несомненно, он уже решил для себя, как поступить со мной после того, как я закончу расследование, и это решение не сулило мне ничего хорошего.
С этого времени я постоянно думала о том, как обезопасить себя, когда закончу дело.
Сев в машину, я первым делом позвонила Кире.
– Отбой! – скомандовала я. – На вокзал можешь не ехать.
– Да объясни ты мне наконец, что происходит! – озабоченно кричал в трубку подполковник. – Опять ввязалась в какую-нибудь гнилую историю?
– Ничего особенного. Не волнуйся. Просто хотела немного подстраховаться. А что там Ахмеров, новенького ничего не рассказал?
– Какое там! После того как спросили его про эту чертову собаку, вообще замолчал. Даже от убийства Бурового перестал открещиваться.
– Что, признался?
– Нет. И не признался, и не отказался. Просто молчит.
– А с адвокатом говорили?
– Говорили, но тоже все без толку. Тайну клиента блюдет.
– Молодец.
– Еще какой. Так бы и врезал по башке ему.
– Ладно, не переживай. Будет и на нашей улице праздник.
Но сама я вовсе не была в этом уверена.
Поговорив с Кирей, я поехала домой, чтобы тщательно все обдумать и решить, что делать дальше.
«Похоже, Ольга действительно не причастна к убийству, – думала я, стряпая себе нехитрый обед. – Конечно, совсем снимать с нее подозрения рано, но и полной уверенности в том, что это она заказала Бурового, у меня нет. А ведь какой мотив нарисовался! Мечта, а не мотив!»
Чтобы хоть за едой не думать об этом деле, я включила телевизор, по которому в это время передавали новости.
Время от времени я бросала взгляды на экран, где показывали очередной труп наркокурьера, проглотившего упаковку с героином.
«Под действием желудочного сока герметичность упаковки была нарушена и вещество попало в организм, вызвав почти мгновенную смерть», – говорил голос за кадром.
На экране в это время демонстрировали толстенький пакетик, извлеченный во время вскрытия. «Да, если скушать столько героина зараз... несварение обеспечено», – рассеянно думала я, глотая вполне безобидные макароны. И тут меня поразила страшная догадка. Я даже перестала жевать.
Собака!
Что, если и она умерла оттого, что проглотила нечто неудобоваримое?
Предположения одно за другим заплясали в голове.
Героин? Почему нет? Ведь Ахмеров не был пай-мальчиком. В казино случилась облава, и он, чтобы не обнаружили наркотики, заставил свою собаку проглотить какой-нибудь небольшой пакетик, оставшийся в заначке.
Но зачем скармливать наркотики собаке? Не проще ли смыть их в унитаз или в раковину? Что-то здесь не то. Если у Ахмерова было время на то, чтобы заставить собаку проглотить пакет, то так же легко он мог спустить порошок в канализацию. И дешево, и сердито. И животное не надо мучить. Ведь заставить собаку проглотить нечто несъедобное, как я догадываюсь, не так-то просто. А скорее всего, просто невозможно. Нет, с наркотиками не складывается.
Тогда что?
Я попыталась пойти логическим путем. Какой это мог быть предмет? Во-первых, он должен был быть достаточно маленьким, чтобы его смогла проглотить такса. Во-вторых, опасным в смысле пищеварения, потому что, проглотив этот предмет, такса после этого не прожила и суток. Ну и в-третьих, это был такой предмет, который Ахмеров хотел со временем себе вернуть, иначе он не стал бы затевать все это – кормить чем попало собаку, потом ставить на уши всех бомжей, чтобы найти ее и, в конце концов, совершить убийство, не найдя искомого.
Кстати, в-четвертых. Этот маленький предмет должен был быть очень дорог Ахмерову, если из-за него он устроил такой переполох.
Хм, что же это могло быть?.. Такое дорогое и очень нужное... такое дорогое... дорогое...
И тут меня осенило. Камни!
Бриллианты, которые, по словам Ольги, Ахмеров незадолго до того получил от Бурового в счет оплаты оборудования для казино.
Вариант был просто идеальным. Даже крупный бриллиант по размерам не дотягивает до обычной горошины, так что заставить собаку проглотить несколько штук не составит большого труда. С другой стороны, даже мелкий бриллиант – это такая вещь, которую владелец, несомненно, захочет себе вернуть. Дорогая вещь. То есть и тут полное совпадение.
Оставался один вопрос: почему сдохла собака?
Немного поразмыслив об этом, я решила, что Ахмеров не скармливал таксе бриллианты по одному, а заставил ее проглотить всю партию разом, положив камни в какой-нибудь мешочек. Вроде того, в котором я храню свои гадальные кости, только поменьше. Если бы это был полиэтиленовый пакетик, возможно, все и обошлось бы (хотя тоже никто не гарантирует – желудок у таксы маленький), а если мешочек был бархатный или замшевый... тогда дело плохо.
Ужин давно остыл, но я не обращала на это никакого внимания. Пораженная внезапным открытием, я попыталась восстановить всю картину целиком.
Итак, бизнесмен Буровой заказывает у своего бывшего партнера Ахмерова оборудование для игорного зала. В счет оплаты за это оборудование он отдает Ахмерову несколько бриллиантов. Где тот хранит камни? Возможно, что, как у Бурового, в нелегальном казино Ахмерова тоже имелась небольшая задняя комнатка с надежным сейфом. Это и удобно, и надежно. Камушки всегда под рукой и если понадобятся для каких-нибудь срочных нужд, их легко можно достать, а с другой стороны, и в смысле сохранности есть гарантия. Ведь никто из посторонних не знает, что в магазине оборудован игровой зал, кто же пойдет искать там сейф с бриллиантами?
Внезапность облавы не позволяет Ахмерову хорошенько спрятать ценности, и он решает сохранить хотя бы малую часть, скормив своей собаке недавно полученные бриллианты. Поскольку он планирует впоследствии камни вернуть, а ковыряться в собачьих продуктах жизнедеятельности ему не с руки, он пакует камни в какую-то тару и заставляет таксу эту тару съесть. После этого его забирают, а собака где-то прячется.
На следующий день такса выходит из подполья и прибивается к бомжам, которые, надеясь заслужить поощрение от Ахмерова, ухаживают за ней и пытаются накормить, хотя из этого ничего не выходит. Собака погибает, и ее отправляют в мусорный контейнер.
Какая жестокая ирония судьбы! Сейчас где-то на мусорной свалке лежит партия бриллиантов, которой наверняка бы хватило, чтобы построить небольшой мусороперерабатывающий завод.
Тем временем Ахмеров из тюрьмы дает на волю жесткие указания разыскать любимую таксу. Возможно, он даже объяснил, что нужно с ней делать, ведь не зря же труп несчастной Людочки был располосован прямехонько по брюху.
Пахан, который держит бомжей в районе ломбарда, где находилось подпольное казино, – это Коля Дохлый. К нему и обращается Ахмеров. Люди Дохлого быстро находят того, кого надо, и назначают ему свидание в тихой подворотне, куда он должен явиться с собакой.
Время поджимает, а собаки нет. Неожиданно бомж в коричневом костюме замечает, что к соседнему супермаркету направляется старушка с точно такой же на вид собакой, которая ему так необходима. Не зная того, сколь существенная разница имеется между собакой старушки и той собакой, которую ему велено привести в условленное место, бедняга перерезает поводок и мчится навстречу своей смерти. Остальное нам известно.
Что ж, кажется, одна часть этой замысловатой мозаики сложилась наконец в цельную и вполне логичную картину. Оставалось добавить к ней вторую половину и выяснить, каким образом связано все это с убийством бизнесмена Бурового и есть ли между этими двумя преступлениями какая-то связь.
Прикончив ужин, я сварила кофе и стала раздумывать о том, какая из моих первоначальных версий может оказаться наиболее вероятной с учетом сложившихся обстоятельств.
Впрочем, если быть точной, на самом деле версий осталось только две. Вариант с женой если и не совсем отпадал, то отошел далеко на задний план. В словах Ольги о том, что если бы это сделала она, то сделала бы по-тихому, был свой резон. Поэтому я сосредоточилась на других версиях.
По одной из них я предполагала, что заказчиком и на самом деле мог быть Ахмеров. С учетом информации о бриллиантах эта версия приобретала вполне реальную вероятность. Ольга, не знавшая историю с собакой, могла думать, что Ахмерову нет смысла присваивать камни и кидать своего бывшего партнера, так как за это с ним могут расправиться свои же.
Но мне-то было известно, что на самом деле Ахмеров ничего не присваивал. На самом деле произошло досадное недоразумение, которое ставило Ахмерова в ложное положение. Если мои догадки верны и он действительно скормил камни своей собаке, то после встречи людей Дохлого с бомжом он должен был понять, что теперь и камней у него нет, и от выполнения заказа, под который были отданы камни, никто его не освобождал. Оказавшись в такой ситуации, он заказывает Бурового, чтобы одним махом освободиться и от заказа, и от долга. А потом, может быть, и сам распустил слух, что на него сваливают это убийство под предлогом того, что он якобы думает, будто Буровой его заложил.
Теперь мне было совершенно ясно, почему Ахмеров так испугался, когда люди Кири впервые спросили его про собаку. Если я все правильно поняла, то обстоятельство, что бриллианты уже отданы, особенно не афишировалось, и сейчас эти самые «свои», которых так боится Ахмеров, еще ничего об этом не знают. А если раскроется вся подоплека случая с собакой, то всем все станет ясно – и Ахмерову не поздоровится. Неспроста он молчит как партизан.
Итак, предположение о том, что Бурового все-таки заказал сам Ахмеров, остается в силе. Вопрос в том, как его проверить, это предположение...
Хм, а не побеседовать ли мне с самим господином Ахмеровым? А что, это, пожалуй, мысль. Конечно, к делу о нелегальном игорном доме, которое ведет прокуратура, я не имею никакого отношения, но у меня есть к нему свои вопросы.
Я набрала знакомый номер.
– Алло, Владимир Сергеевич?
– Здравствуй, Танюша. Что хорошенького скажешь?
– Просьба до вас имеется.
– Почему меня это не удивляет?
– Ладно, Киря, не вредничай, – заговорила я самым сладким голоском, на который только была способна. – Устрой мне встречу с Ахмеровым, а?
– Это еще зачем? – насторожился Киря.
– Ну, как зачем... побеседую... Может, я его насчет собаки раскручу, – вдруг осенила меня гениальная идея.
Но на подполковника аргумент подействовал слабо.
– Мы не раскрутили, а ты, значит, раскрутишь?
– Но я же сказала: «Может быть». Попытаться-то стоит.
– У тебя что, есть какая-то информация? Так ты нам сообщи, мы сами и попытаемся.
– Я бы и рада, но информация конфиденциальная. К сожалению, это тайна клиента.
– И это меня не удивляет. Сколько тебя помню, такая ты всегда – сама никогда ничего не говоришь, а я должен тебе все выкладывать на блюдечке с голубой каемочкой.
– Клевета! Как тебе вообще не стыдно! Вспомни, сколько раз я сама на блюдечке выкладывала тебе преступника. Хотя бы в память об этом мог бы один раз помочь.
– Один раз! Нормально. Хорош один раз!
– Ладно, хватит болтать. Отвечай – устроишь мне встречу?
– Ух, как страшно. Ты мне сначала объясни – зачем?
– Сказала же – не могу.
– Ну, Татьяна, смотри! Попаду я с тобой когда-нибудь... в историю. Ладно уж, помогу по старой дружбе. Завтра в десять утра Ахмерову назначен допрос. Подойдешь часам к одиннадцати. Посмотрим, что можно будет сделать.
– Спасибо, Киря! – с чувством сказала я. – Я знала, что ты настоящий друг.
– Я-то настоящий друг, а вот ты что-то темнишь на этот раз. Никаких сведений от тебя не добьешься, все только сама спрашиваешь.
– Не от хорошей жизни, Киря, не от хорошей жизни, – ответила ему я, и это была чистая правда.
Ну как я могла ему сообщить эти самые «сведения»? Я и без того все время хожу по краю и только и жду, что либо Рабинович на чем-нибудь меня поймает, либо еще какой-нибудь преступный элемент постарается прихлопнуть меня просто потому, что я сунула нос куда не надо.
Кстати, о Рабиновиче. Не мешало бы мне поговорить и с ним. Если Буровой дал Ахмерову бриллианты, он наверняка должен был знать об этом. В конце концов, версия о том, что бриллианты проглотила собака, – это только мое предположение, и прежде чем начинать разговор с Ахмеровым, не мешало бы это предположение подтвердить. Или опровергнуть.
Да и вообще этот Рабинович...
У меня перед глазами снова возникло то выражение, с каким Ольга ответила на мой вопрос о том, мог ли оказаться заказчиком сам Рабинович. Впрочем, и без ее подтверждения я ни минуты не сомневалась в том, что, если бы причина была для него серьезной, он бы не остановился перед убийством. Но в том-то и дело, что этой самой причины не было.
Конечно, проворачивая свои махинации с антиквариатом, он существенно облегчал кошелек Бурового, но, по-видимому, это не наносило большого вреда их семье. И возможно, не одна Ольга догадывалась о том, что «дядя Миша» слегка шельмует. А если Буровой знал это и терпел, не предъявлял претензий, зачем Рабиновичу убивать его?
Я взяла мобильник и набрала номер Рабиновича. «Абонент временно недоступен», – сообщила девушка в трубке. Я вспомнила, что во время нашей беседы с Ольгой Рабинович звонил и просил прислать ему джип. Может быть, он поехал в магазин или к клиентам и отключил сотовый, чтобы ему не мешали торговаться?
Подумав немного, я решила позвонить бухгалтерше.
– Нет, Михаила Натановича сейчас нет, – голос Софьи Львовны звучал расстроенно и даже несколько рассеянно. – В ближайшие несколько дней вы навряд ли сможете связаться с ним. Он заключил несколько сделок, сейчас я как раз занимаюсь оформлением, а сам уехал по своим делам. Извините, больше я сейчас не могу говорить, я очень занята.
