Глава 13

Мужчины представляют собой интересную философскую субстанцию. Это я поняла уже давно. Им ужасно нравится выглядеть сильными и загадочными. Конечно, я имею в виду мыслящую часть этого контингента.

Они могут быть циничными, пошлыми, гадкими, но все равно не лишены определенного обаяния. Самой большой загадкой для меня является их умение сочетать в себе цинизм с детской наивностью. Однако стремление изображать из себя «спасителей гарема» у них в крови. Поэтому умная женщина не будет излишне сопротивляться. Иногда это даже приятно. Почувствовать себя чуточку беззащитной. Или хотя бы сделать вид, что ощущаешь себя таковой. Потом они будут благодарны тебе за это. Даже одарят тебя поклонением и любовью.

Конечно, существуют и другие типы мужчин. Но почти всем (за исключением тех, о которых я даже не собираюсь задумываться) необходимо чувствовать себя Ланцелотом Озерным хотя бы две минуты в сутки.

По этой причине я мудро промолчала. Пускай Мельников себя поощущает таковым. От меня не убудет. Сейчас еще явится Волошин, и я окажусь под охраной королевских мушкетеров. Какая божественная картина: я — в длинном парчовом платье, а Мельников и Волошин в плащах с позументами. «Вы — под надежной охраной гвардии Ее Королевского Величества, баронесса Таня…» Бог мой, до чего приятно!

Правда, я с трудом представляла, как эти дылды заползут на коней. Но ничего. Справятся с Божьей помощью. В конце концов, защита прекрасных дам не может быть слишком легким делом.

Мой первый Ланцелот озабоченно смотрел в окно, явно заинтересовавшись белой «девяткой». Объяснить свой чрезмерный интерес к ней он явно не спешил. Наслаждался, так сказать, один. И ожидал кофе. Я поняла, что без кофе мне ничего не скажут. И, вздохнув, поплелась варить его.

Дабы варить было веселее, я включила свой маленький кассетник, выбрав из груды записей тарантиновские хиты. От музыки возлюбленного Тарантино душа моя приободрилась, я даже попробовала подпеть, но вышло неудачно. Во-первых, от простуды мой голос немного подсел и охрип. А во-вторых, я была слишком занята процессом изготовления кофе, чтобы отдаться пению на полную катушку.

Мельников был не дурак. Он кофе любил исключительно вареный в джезве. И на песочке ему подавай. Горячего песочку у меня не нашлось, и я использовала кирпич. Через пятнадцать минут кофе был готов, и я внесла его в комнату с улыбкой верной парии. Или гурии. Не помню, кто там у них в гаремах. Кроме евнухов. Евнухом я точно быть не могу. Потому как женщина.

Мельников встретил кофе и меня благожелательно. Когда он отпил первый глоток, я рискнула спросить:

— Так во что же я влипла?

Он помолчал, посмотрел на меня и ответил:

— В банду. В целую банду. Я все тебе расскажу. Только ответь — ты сейчас живешь одна?

— Нет, — покачала я головой, — у меня Волошин квартирует. И Марина Матвеева. А что?

— Слава Богу, — облегченно вздохнул Мельников. — Так мне будет за тебя спокойнее.

После этого он занялся кофе, игнорируя мой живой интерес. Я кашлянула, чтобы напомнить о своем существовании. Он вскинул на меня глаза и, вспомнив о моем присутствии, протянул:

— Ах, да…

После этого мне пришлось еще немного подождать. Потому что он еще чуть-чуть подумал и, наконец, сообщил:

— Тебя, наверное, собираются убить… Эти ребята шутить не любят.

Ой, как мило! Замечательное объяснение. Сразу все стало понятным. Голубым таким. Таким зеленым… Кажется, я начинаю злиться. И бесит меня мельниковское спокойствие. Впрочем, убивать-то собираются не его. Значит, ему можно оставаться в глубоком покое.

— Какие ребята? — решительно начала я атаку на его безмятежность.

— Если бы я знал до конца… — вздохнул Мельников. — А тут еще и Харон возник на горизонте. Этому-то что от тебя нужно?

— Откуда я знаю? — пожала я плечами. — Я не знаю даже, кто такой Харон.

— Перевозчик, — объяснил доступно Мельников — Личность грандиозная. Белая «девятка» принадлежит ему. И по моим расчетам, к этой банде он не должен иметь отношения. Однако и он озабочен твоей персоной. Но объяснить причины его заинтересованности я пока не могу.

«Я тем более», — грустно признала я. Мысль о том, что за тобой бегает банда во главе с непонятно откуда взявшимся страшным Хароном, сердце не грела.

Телефонный звонок заставил меня отвлечься от печальных мыслей. Я подняла трубку.

— Таня? — услышала я Дашин голос. — Я выполнила вашу просьбу. «Жучок» у него в кармане.

Я поблагодарила храбрую девушку. Теперь дело за малым. Либо мы успеем накрыть злоумышленников, либо сыщица Иванова отправится к праотцам.

Мельников понял все без слов. Кивнул. Я включила передатчик. И услышала знакомый до отвращения голос. Такой знакомый, что меня перекосило. Потому что там как раз обсуждали вопрос, как выждать момент, когда чересчур любопытная Иванова останется одна. И, как я поняла, жаждали от меня избавиться как можно скорее. Такая невоспитанность огорчала. Я вздохнула.

— Ты все поняла? — спросил Мельников. Я печально кивнула. Чего уж не понять? Судьба у меня, прямо вам скажу, нетипичная… Все время так и норовят прикончить. Но я каждый раз искренне недоумеваю — за что? Что такого плохого я сделала в прошлой жизни, что в нынешнем воплощении меня всюду преследуют янычары с кривыми ятаганами?

— Одного понять не могу, — тяжело вздохнул Мельников, — при чем тут все-таки Харон?

Наш план действий рождался в муках. Мельников пытался найти выход, который позволял бы мне избежать опасности. Ничего у нас не получалось. Накрыть компанию мы не могли без моего участия. Для того, чтобы прекратить их «благотворительную» деятельность, нужна была наживка, позволяющая посадить рыбку на крючок. И, как ни крути, этой наживкой была я.

Все зависело сейчас только от моих актерских способностей. Они у меня были. В этом я не сомневалась. Иначе я бы уже давным-давно отказалась от своей профессии. Или — точнее, моя профессия отказалась бы от меня. Конечно, мне не хватало Анькиного таланта… Анькиного. Я вспомнила о ней, и мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Я уже знала, как ее убили. И могла назвать виновных. Что случилось с нашим миром, Господи? Неужели Золотой Телец теперь управляет обществом? И ему возносятся молитвы и курится фимиам? Ведь он — такой урод, Господи! И больше похож на жирного поросенка…

Еще раз проверив, насколько я усвоила план действий, Мельников ушел. На время. Я осталась в тишине ставшего напряженным дома. Казалось, мой дом оскорблен тем, что здесь так долго пребывала грязная и подлая натура. Я почувствовала желание сжаться в комок и разреветься. Как маленькая девочка. Единственное, что меня укрепляло, было мыслью о другой маленькой девочке. Не побоявшейся встать против зла. Отдавшей предпочтение смерти. Если она сумела встать «противу всех», то и мне надлежит быть такой же смелой.

До встречи с неизбежным оставалось совсем немного времени. Я достала свои магические кости. Что ж, дайте совет… Будем надеяться, не последний. Ведь не последний?

Кости сочувственно пытались согреть мою ладонь. Спрыгнув с нее, выдали утешительную комбинацию: «28+ 9+ 20».

«Делу, которое вы столь смело предприняли, обеспечен успех».

Я прижала милые косточки к щеке. Сколько раз они меня поддерживали! Настоящие друзья… Не знаю, кто говорит через них. Но мне кажется, не дьявол. Может быть, наши ангелы-хранители, потеряв надежду быть услышанными, начинают использовать более доступные и подручные средства?

Косточки опять покатились по столу. Остановившись, они образовали комбинацию: «31+ 11+ 20».

«У вас есть враги, объединившиеся против вас. Но вы одолеете любые напасти и в делах, и в любви».

Объединившиеся враги должны были появиться в моей квартире уже через час. А дальше… Я вздохнула. Дальше Татьяна Иванова одержит нелегкую победу и сдаст мерзких преступников в руки органов правосудия. В лице друга и соратника Мельникова. Только Аньку это не вернет. Значит, зло непобедимо, даже если иногда удается его победить? Нет уж! Анька отдала борьбе с ним не просто свою жизнь. Она и ребенком пожертвовала. Значит, зло победимо. Иначе игра не стоила бы свеч.

Я кинула косточки в третий раз. Мой невысказанный вопрос был понят. И я получила быстрый ответ. «14+ 28+ 1».

«Вас ожидает приятное знакомство с умным человеком».

Я удивленно посмотрела в окно. Там маячила белая «девятка». Оказывается, мои кости преисполнены симпатией к ее владельцу. А я привыкла им доверять. Значит, белая «девятка…»

Я внимательно посмотрела на машину. Владелец «девятки» вышел из нее и сейчас молча курил, время от времени поглядывая на мое окно. Он ждал. Я увидела это по его напряженной позе. Теперь я все поняла. Я почти почувствовала его боль. От этого внезапного открытия меня бросило в жар. Ах, Анька… Анька, заставившая влюбиться в себя самого холодного человека в Тарасове! Мельников поведал мне о Хароне. Расчетливый, смелый, загадочный… Киллер, до безумия влюбленный в актрису местного театра… Теперь он тоже ждал. Как ждала я.

Чтобы отомстить.

Быть подсадной уткой — не самое веселое занятие на свете. Оно становится особенно невыносимым, когда приходится ждать. А мои «друзья» задерживались. Судя по присутствию Харона, он еще не успел избавить от них общество. О том, что он обеспокоен моей судьбой, я скромно старалась не думать. Зачем тешить себя никчемной надеждой?

Я взглянула на часы. Мой бенефис задерживался. Его участники опаздывали. Что ж. Для того чтобы немного отвлечься от мрачных мыслей, я налила себе кофе и включила телевизор. Полненькая дама в красном, судя по ее словам, актриса, рассказывала трогательную историю о собаке. Собака сидела рядом и смотрела на мир потрясающе умными глазами. От созерцания умного животного мне стало легче. Я почувствовала себя нормальной смелой женщиной, готовой к нелегким перипетиям судьбы. В общем, прежней Татьяной Ивановой.

Именно в этот момент раздался звонок в дверь. Я замерла. Холодная рука сдавила сердце. Я нащупала в кармане джинсов маленький револьвер. Он меня немножко согрел. Дыхание стало ровным. Я подошла к двери. Стоп. Таня, ты забыла. Я вернулась к телефону, набрала номер Мельникова и сказала:

— Началось.

После этого повесила трубку, вышла в коридор и открыла дверь. На пороге стоял Игорь Волошин.

— Тань, что с тобой? — удивился он, заметив странную бледность моих щек. Должно быть, я его напугала. Значит, не такая уж я железобетонная, как казалась самой себе.

— А что? — спросила я озабоченно. — Я плохо выгляжу?

Он кивнул. Потом одумался, вспомнил, что нельзя говорить женщине правду о ее внешности. Поперхнулся и поспешно заговорил:

— То есть ты, как всегда, очаровательна… Только чуть побледнела. У тебя что-нибудь не так?

— Все нормально, — я старательно растянула в «чизе» уста. — Только голова немного болит…

— Тебе надо выпить аспирин и пораньше лечь спать, — сказал Игорь, мгновенно войдя в образ врача, — и не вздумай возражать! Дать таблеточку?

— Нет! — истошно заорала я. Игорь испуганно застыл. Его глаза забегали.

Господи, что я себе позволяю! Я постаралась взять себя в руки. Никто тебя пока не убивает, Иванова. Уйми истерику. И улыбайся, детка… Улыбайся!

— Сейчас я пью кофе, — сказала я. — Может, после него полегчает.

— Ладненько, — легко согласился Игорь. — Давай сначала поуповаем на кофе. Хотя твой вид мне совершенно не нравится…

Он снял куртку и прошел в комнату. Привычный и веселый. Обычный. От его обычности я начала расслабляться. Из комнаты Игорь быстро перебазировался в кухню. Загремел там кастрюлями и сковородками. Сообщил:

— Я принес от мамы блинчики. Сейчас разогрею. Ты ела?

— Нет, — призналась я. Сегодня я пила только кофе. Есть хотелось ужасно. Мысль о блинчиках резко увеличила слюноотделение. Я судорожно глотнула. Горячие блинчики были верхом блаженства. Даже если в них подмешали горстку цианида…

— Кстати, твоя «девятка» тусуется во дворе, — весело сообщил он, появившись в дверях кухни. — Может, пойдем, разберемся?

— Да ерунда, — махнула я рукой. — Это, оказывается, просто любовник соседки. Я узнала.

— Ну вот, — вздохнул он, — а я думал, твой тайный поклонник.

— В моем возрасте поклонники вредны для здоровья, — заявила я.

— Поклонники никогда не бывают вредны, — назидательно произнес Игорь, — Вредно для здоровья их полное отсутствие.

Запах начинающих подгорать блинчиков заставил его быстро вернуться в кухню. Мой фартук ему шел. Делал его уютным и спокойным. В нем Игорь напоминал мою маму.

— Ну вот, — объявил Игорь, опять возникая в проеме кухонной двери. — Кушать подано. Соблаговолите пойти жрать…

Я прыснула. Ничего не могла с собой поделать. Отчего-то по всему телу разливалось теплое умиротворение. Мне было хорошо.

Через полчаса после ужина, когда Волошин сел смотреть по телевизору китайский боевик с Джеки Чаном, ко мне вернулось внутреннее беспокойство. Волошин явно не собирался сегодня на дежурство. Это не входило в мои планы, ведь я неосмотрительно позвонила Мельникову, и он уже наверняка занял выжидательную позицию во дворе, возможно, рядом с неусыпным Хароном. А Волошин расселся здесь, как ни в чем не бывало!

— У тебя сегодня нет дежурства? — не выдержала я.

— Нет, — покачал он головой, не отрывая глаз от телевизора, — а что? Я тебе мешаю?

— Перестань! — деланно возмутилась я. Что я могу ответить ему? Что готовлюсь расправиться с бандой убийц? Я нащупала в кармане револьвер. Слава Богу, он на месте. Игорь встревоженно обернулся. Потом спросил:

— Тань, ты чего такая напряженная?

Что сказать? «А каким бы был ты, если бы тебя собирались убить?» или «Да ты тоже что-то не очень спокойный сегодня!» Но с Игорем так разговаривать не стоило. Что же предпринять? Конечно, можно ожидать собственных убийц в компании Волошина, но лучше пусть он пойдет погуляет. Так мне будет спокойнее, да и Мельникову удобнее.

Моя затянувшаяся пауза странно подействовала на Волошина. Он как-то занервничал, поежился и встал. Пришлось срочно напрячь свою фантазию и вдохновенно наврать, что я жду одного человека, который должен явиться с минуты на минуту.

— Понял. Ухожу. Когда возвращаться? — засуетился Игорь.

— Часа через два, — меланхолически улыбнулась я. Игорь кивнул и исчез. Я осталась одна. И мне захотелось плакать.