Сначала Джабл решил, что Майк может не вставать, когда войдет Дуглас, но потом передумал. Ему не нужно было ставить Майка выше Дугласа, достаточно было доказать, что происходит встреча равных. Поэтому, когда все встали, Харшоу подал знак и Майку. С первыми звуками гимна открылись огромные двери в дальней стене, и вошел Дуглас. Он подошел к своему месту и собрался сесть.

Джабл тут же сделал Майку знак, и вышло так, что Майк и Генеральный секретарь сели одновременно, а после почтительной паузы уселись остальные. Джабл затаил дыхание. Неужели Ларю подведет?! Правда, он не давал твердых обещаний.

Раздались звуки «Симфонии» — звучала тема Марса, бога войны, впечатлявшая даже осведомленную публику. Глядя Дугласу в глаза, Джабл встал, как солдат по стойке «смирно». Поднялся и Дуглас — не очень охотно, но быстро.

Майк сидел, нисколько не смущаясь тем, что все опять вскочили. Марсианин ничего не понимал и только добросовестно выполнял все, чего хотел от него брат по воде.

Когда Джабл заказывал музыку в честь Марса, он долго думал, поднимать ли Майка, если заказ выполнят. Ответ зависел от роли Майка в этой комедии. Музыка стихла. По знаку Джабла Майк встал, быстро поклонился и сел, почти одновременно со всеми. Все постарались сесть побыстрее, так как заметили, что Майк во время исполнения «Симфонии» сидел.

Джабл с облегчением вздохнул: наконец-то отделался! В молодости ему доводилось видеть, как одна из последних на Земле августейших особ принимала парад. Он заметил, что после исполнения гимна королева поклонилась, то есть выразила признательность за почтение, оказанное ее монаршему величеству. А глава демократического государства пусть стоит во время исполнения своего гимна — не такая уж он важная птица.

Третьего не дано, как справедливо заметил Джабл. Либо Майк частное лицо, и тогда эта камарилья вообще не собралась бы, либо, по аналогии с делом Ларкина, парень является монархом. Джабл оглядывался: ага, папский нунций понял, в чем дело — лицо серьезное, а глаза смеются.

Дуглас заговорил:

— Мистер Смит, вы оказали нам честь и подарили радость, став нашим гостем. Мы надеемся, что на Земле вы будете чувствовать себя как дома, поскольку ваша родная планета Марс — наш сосед, наш добрый сосед… — И полились обтекаемые фразы, которые не давали ответа на вопрос, кого приветствовал Дуглас: монарха, туриста или путешественника, вернувшегося домой.

Джабл вглядывался в Дугласа, стараясь понять, читал ли тот его письмо. Но Дуглас на Харшоу не смотрел. Он закончил речь как всегда: говорил-говорил, но так ничего и не сказал.

— Ну, Майк, давай, — скомандовал Дуглас.

Майк заговорил по-марсиански. Потом перешел на английский и произнес: «Господин Генеральный Секретарь Федерации Свободных Наций Планеты Земля» — и снова по-марсиански. Затем вновь по-английски: «Мы благодарны вам за гостеприимство. Мы передадим Старшим Братьям на Марс добрые пожелания от вас». Дальше опять по-марсиански.

Идею смешанной речи подала Джилл. Эта идея себя оправдала: скучная протокольная речь превратилась в произведение искусства сродни операм Вагнера. А для Майка не имело значения, на каком языке говорить. Он без труда выучил бы речь и на английском. Майк был счастлив, когда ему удавалось сделать приятное братьям.

Кто-то коснулся плеча Харшоу, сунул ему конверт и шепнул:

— От Генерального Секретаря.

Джабл поднял глаза и увидел Брэдли, который тут же ретировался. Джабл распечатал конверт и заглянул вовнутрь. Там была записка, подписанная: «Дж. Э.Д.». Ее текст состоял из одного слова: «ДА». Харшоу поднял голову, встретился глазами с Дугласом и кивнул ему. Дуглас тотчас же отвернулся. Конференция близилась к концу. Осталось лишь оповестить о ней мир.

Майк дочитал речь. Джабл услышал:

— …сблизиться, получив от этого обоюдную выгоду согласно природе и характеру каждого народа…

Дуглас коротко, но тепло поблагодарил Человека с Марса.

Джабл поднялся:

— Господин Генеральный Секретарь…

— Да, доктор Харшоу?

— Мистер Смит выступает перед вами в двух ролях. С одной стороны, он монарх другой планеты, преодолевший бесконечные просторы космоса, чтобы принести нам привет и добрые пожелания своего народа. С другой — он человек и гражданин Соединенных Штатов Америки и Федерации, что дает ему определенные права и налагает на него определенные обязанности, причем нелегкие. Будучи адвокатом мистера Смита, я пытался разобраться в его делах, но несмотря на все свои старания, не смог даже составить полный перечень его имущества. В самое ближайшее время нужно разобраться с налогами. И вышеперечисленное — только мизерная толика той колоссальной работы, что предстоит проделать. — Тут Джабл остановился и долго сморкался. — Я старый человек и боюсь, что не успею закончить порученное мне дело. Вы должны понимать, что мой клиент плохо разбирается в делах такого рода: на Марсе они решаются по-другому. Но он очень способный молодой человек, его родители были людьми незаурядными, и, надеюсь, их гены проявятся. Не сомневаюсь, что через несколько лет молодой человек разберется со своим наследством самостоятельно, без помощи дряхлого адвоката. Но, к сожалению, дела не ждут. А мистер Смит с большей охотой изучает историю, культуру и искусство нашей планеты, ставшей ему вторым домом. И я считаю, что он сделал правильный выбор. Мистер Смит от природы наделен мудростью, которая удивляет всех, кто с ним встречается, и продолжает удивлять меня. Когда я поделился с ним своими опасениями, он посмотрел на меня ясным взглядом и сказал: «Не мучайся, Джабл, посоветуйся с мистером Дугласом». — Джабл выдержал паузу и с волнением в голосе произнес: — Поэтому, мистер Дуглас, я хотел бы обсудить с вами некое частное дело. Давайте поговорим наедине, а дам и господ отпустим по домам! — Выкладывайте свое дело, доктор Харшоу, — ответил Дуглас, — оставим протокольные формальности. Кто хочет, может уйти.

Никто не ушел.

— Ну что же, — сказал Джабл, — я изложу все в двух словах. Мистер Смит просит вашего согласия стать его адвокатом с полным правом распоряжаться всеми делами.

Дуглас, казалось, был поражен:

— Это слишком большая ответственность, доктор!

— Я знаю, сэр. Я говорил мистеру Смиту, что вы — самый занятой человек на нашей планете и у вас не будет времени заниматься его делами. — Джабл покачал головой и улыбнулся. — Но мои слова не произвели никакого эффекта. На Марсе от человека тем больше требуют, чем больше он занят. Мистер Смит сказал: «Давай попросим его», — и вот я вас прошу. Разумеется, мы не требуем немедленного ответа: у марсиан так не принято, они никогда не спешат и никогда не усложняют дела. Мы обойдемся без ревизии и долговых обязательств, а просто подпишем назначение. Хотя Майку даже этого не нужно: он готов доверить вам свое имущество сию же секунду и под честное слово. Это в характере марсиан. Если марсианин доверяет вам, то доверяет во всем… Да, я не сказал самого главного: мистер Смит обращается не к Генеральному Секретарю, а к Джозефу Эджертону Дугласу, к вам лично. И если вы уйдете с государственной службы, то все равно останетесь адвокатом мистера Смита. Ваш преемник на государственном посту не сможет вмешаться в дела мистера Смита, поскольку это право доверено лично вам, а не человеку, занимающему Октагон.

Дуглас кивнул:

— Я не могу дать окончательный ответ, но благодарен за оказанное доверие.

— Если вы откажетесь от обязанностей адвоката мистера Смита сейчас или в дальнейшем, то они будут переданы Бенджамину Кэкстону. Встань, Бен, пусть тебя увидят. Если же ни вы, ни мистер Кэкстон не захотите или не сможете взять на себя исполнение обязанностей, то права будут переданы… кому?… мы сообщим в случае необходимости. Главное — пусть будет ясно, что всегда найдется замена. Где проект? — Джабл, казалось, растерялся. — Я не привык говорить без опоры на документы. Мириам, где записи?

Джабл взял у Мириам лист бумаги.

— Дай-ка мне остальные документы.

Мириам передала ему толстую пачку листов. — Вот пакет документов, которые мы заготовили для вас, сэр, или для Кэкстона — словом, для того, кто согласится стать адвокатом мистера Смита. Здесь оговорено право на получение вознаграждения за работу: сумма определяется самим адвокатом, установлен весьма значительный нижний предел… хотя… разглашать это не стоит. Далее — право помещать доходы в банк… Правда, мистер Смит не хотел бы связывать вас строгими инструкциями. Ваши полномочия не ограничиваются и в любой момент могут быть вами сложены, как, впрочем, и отозваны у вас. Читать все я не хочу, потому и записал.

Джабл с рассеянным видом посмотрел по сторонам.

— Мириам, будь умницей, отнеси документы Генеральному Секретарю. А эти экземпляры останутся у нас. Они еще могут понадобиться… Один экземпляр — Бену. Кажется, все… Господин Секретарь, вы ничего не хотите сказать?

— Несколько слов. Мистер Смит!

— Да, мистер Дуглас?

— Вы действительно этого хотите? Вы в самом деле хотите, чтобы я выполнил то, что написано в этих документах?

Джабл затаил дыхание и боялся поднять глаза на своего «клиента». Майка готовили к такому вопросу, но нельзя было предугадать, как именно будет сформулирован вопрос и как его интерпретирует Майк.

— Да, мистер Дуглас, — голос Майка раздался на всю планету.

— Вы поручаете мне вести все ваши дела?

— Да, мистер Дуглас, пожалуйста. Это будет очень хорошо. Спасибо.

— Ну что же, все сказано однозначно. Доктор, я обещаю подумать и в ближайшее время дать ответ.

— Спасибо, сэр, — от меня и моего клиента.

Дуглас встал было, но в этот момент раздался голос Кунга:

— Минуточку! А как же дело Ларкина?

Джабл быстро сориентировался:

— Ах да, дело Ларкина. Я слышал о нем не раз, но в основном от некомпетентных людей. Так что же дело Ларкина?

— Я спрашиваю об этом у вас. Или у вашего клиента. Или у Генерального Секретаря.

— Можно мне ответить, господин Секретарь? — спросил Джабл.

— Да, пожалуйста.

— Превосходно. — Джабл вынул носовой платок и трубно высморкался. Потом, глядя Кунгу в глаза, заговорил: — Сэр, я обращаюсь к вам лично, потому что в присутствии Генерального Секретаря нехорошо обращаться к вам, как к члену правительства. Давным-давно, когда я был еще мальчишкой, мы с приятелем организовали клуб. В каждом клубе должны быть свои правила, и первым правилом, которое мы единогласно приняли, был уговор называть наших матерей Ворчуньями. Глупо, конечно, но мы тогда были очень молоды… Мистер Кунг, вы понимаете, к чему я веду?

— Нет, доктор.

— Я применил наше «решение о Ворчуньях» всего один раз. Этого было достаточно, чтобы мой приятель его уже никогда не применял. Все, что я получил в результате применения уговора — это трепка от матери. Поэтому «решение о Ворчуньях» пришлось отменить… — Джабл прокашлялся. — Я предвидел, что кто-нибудь обязательно вспомнит о решении по делу Ларкина, и попытался заранее объяснить моему клиенту суть дела. Но он никак не мог взять в толк, как можно владеть Марсом. Ведь Марс населен народом, который гораздо древнее и мудрее нашего! Когда же мистер Смит понял, в чем дело, он просто рассмеялся… В детстве я поставил под сомнение право матери наказывать за непослушание. Тогда я дешево отделался. Но я не могу позволить, чтобы в положении зарвавшегося юнца оказалась наша планета. Прежде чем раздавать земли, не принадлежащие нам, следовало бы узнать, какими розгами нас могут угостить марсиане.

Кунг не сдавался:

— Доктор Харшоу, если исходить из того, что решение по делу Ларкина — детский каприз, то на каком основании мистеру Смиту были оказаны почести, каких удостаиваются только монархи?

Джабл пожал плечами:

— Это вопрос к правительству, а не ко мне. Но я могу высказать свою точку зрения. Эти почести можно расценить как элементарную вежливость по отношению к старейшинам Марса.

— Не понял.

— Мистер Кунг, почести, оказанные мистеру Смиту, не были бездумной данью решению по делу Ларкина. Человеческому разуму трудно это понять, но мистер Смит — сама планета Марс.

— Прошу объяснить подробнее.

— В лице мистера Смита нам нанесли визит старейшины Марса — Старшие Братья. Почести Смиту — почести Старшим Братьям. Оскорбление Смиту — оскорбление Старшим Братьям. Это следует понимать буквально, как ни трудно это осознать человеческому разуму. Проявление почтительности — всегда мудрый поступок, а известное нам решение по делу Ларкина не имеет ничего общего с мудростью. Это решение применимо к необитаемой планете, и ни один здравомыслящий человек не станет применять его к обитаемой.

Джабл глянул вверх, словно ища поддержки от небесных сил.

— Будьте уверены, мистер Кунг, что правители Марса видят, как мы встречаем их посланника. Мы поступили благоразумно, почтив их в его лице. Более того, я нахожу, что правительство нашей планеты поступило мудро, не пожалев для мистера Смита королевских почестей. И вы тоже это скоро поймете.

Кунг ответил:

— Доктор, если вы надеетесь меня запугать, то стараетесь напрасно.

— Я не пытаюсь никого запугать. И, к счастью для жителей нашей планеты, ваше мнение на ней не главное. — Харшоу обернулся к Дугласу. — Мне уже давно не приходилось произносить таких длинных речей. Я устал. Нельзя ли сделать перерыв, прежде чем вы объявите нам о вашем решении?