Глава 5
Люблю ездить по трассе. В последнее время в нашей губернии стали уделять больше внимание качеству дорог. Так что моя «девятка» летела со скоростью более ста километров в час. Если такими темпами я смогу ехать и дальше, то, пожалуй, уже через три часа буду в Хвалынске.
По радио гоняли последние хиты Жасмин и Алсу. Вообще-то, меня несколько раздражают жалостные вопли этих молодых дарований. Мне больше нравится музыка посерьезнее. Но для дороги их песенки подходили как нельзя лучше. Конечно, тексты примитивны до абсурда. «Я ждала, ты не пришел, я страдала, умирала…» и так далее из песни в песню.
Дополнительный комфорт моей поездке придавала теплая погода, которая выдалась сегодня как по заказу. Середина осени — самое лучшее время для путешествий. Летом в машине слишком жарко, как в закрытом бункере, зимой от работы печки количество кислорода в салоне значительно снижается. Зато и сейчас в открытое окно машины влетали осенние прелые ароматы леса. В небольших деревеньках, подобных той, где я остановилась набрать воды и купить яблок в дорогу, пахло парным молоком и сеном. Жизнь здесь разительно отличалась от городской. На лицах людей отражались спокойствие и размеренность. Созерцание деревенских картин радовало меня. Мне нравилось смотреть, когда дорогу переходили стада коров. Сытые буренки чинно вышагивали по асфальту, некоторые из них периодически останавливались, вытягивали головы и протяжно мычали.
Уже третий час моего пути подходил к концу, когда на дороге появился указатель с названием города. Я свернула с трассы и выехала на проселочную дорогу.
За очередным поворотом мне открылась живописная картина: голубой изгиб Волги и раскинувшийся на берегу городок. Что он очень небольшой, было заметно с первого взгляда. На вершине холма, который опоясывал город, находилось два кладбища: одно православное, другое мусульманское, о чем свидетельствовал полумесяц над входом.
«Своеобразное расположение», — усмехнувшись, подумала я, глядя на город. Кладбище в самом центре города. Хотя, чего это я удивляюсь, если у нас в Тарасове почти то же самое. Когда-то одно из старых кладбищ находилось за чертой города, но постепенно город разрастался, и в итоге сейчас оно совсем недалеко от центра. Хотя там никого и не хоронят уже лет тридцать, однако картина получилась удручающая: прямо за оградой кладбища проходит проезжая часть, которая в последнее время стала довольно-таки оживленной. Наверное, покойникам не совсем уютно лежать рядом с дорогой…
Я въехала в город. На пути попадались в основном частные постройки, довольно непрезентабельные, ветхие. Однако некоторые местные особняки повергли меня в изумление. Такой роскоши не увидишь иной раз и у нас в Тарасове.
Несмотря на еще не позднее время, на улицах было безлюдно. Хотя Хвалынск и называют городом, ему скорее подходит определение «большая деревня». Мне навстречу выехал единственный рейсовый автобус под номером один.
Да, глухая провинция… Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что нет худа без добра. Ведь здесь все друг друга наверняка знают, а следовательно, мне будет довольно легко узнать, с кем тут общалась Ирина Гришина.
Дом Верещагиных я нашла сравнительно быстро. Как Татьяна Михайловна и описывала, он стоял в центре города, на берегу Волги.
Я вышла из машины. От сделанных мною нескольких глубоких вдохов у меня вдруг закружилась голова: настолько непривычна я была к чистому воздуху.
— Да, это вам не выхлопными газами дышать! — воскликнула я.
Позвонив в дом, я замерла в ожидании. Почти целая минута прошла перед тем, как на пороге возник молодой парень, очень похожий внешне на Татьяну Михайловну. Особенно это было заметно по глазам. Такие же карие и такие же пронзительные.
— Добрый вечер, — улыбнулась я. — Здесь Верещагины живут?
— Да, — приветливо сказал парень. — А вы, очевидно, Татьяна?
— Да, а как ты догадался? — решила я перейти сразу на «ты». Ведь я явно была старше его лет на семь-восемь.
— Да мама говорила, что вы можете приехать. Проходите.
Я прошла во двор. Участок был небольшим, однако все находилось на своих местах, и в этом порядке угадывалась заботливая рука хозяина. Слева располагался небольшой огородик и цветник, справа — гараж и надворные постройки.
— А как тебя зовут? — несколько запоздало спросила я.
— Дима.
— А братья и сестры есть у тебя? — продолжала я разговор.
— Да, у меня есть старшая сестра, она в Тарасове сейчас учится.
— Значит, ты один здесь хозяйничаешь?
— Приходится, кто же родителям помогать будет?
Мы вошли в дом. Да уж, тут было чему удивиться. Возможно, в городских домах такого не увидишь, здесь же хозяева старательно пытались воссоздать интерьер старинного купеческого дома. Зеркала в деревянных резных рамах, глиняные вазы на полу с букетами засушенных цветов… Коричневая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, ярко контрастировала со светлыми обоями просторного холла. На стенах висели картины с пейзажами, очевидно, изображающими природу Хвалынска.
— Мама скоро придет, — сообщил Дмитрий, — я ей уже позвонил.
— Замечательно.
— Может, пока отдохнете? — предложил молодой человек.
— Если можно, то я бы хотела принять душ, — боясь поставить хозяев в неловкое положение, произнесла я сомневающимся тоном.
— Никаких проблем, я покажу вам, где ванная.
Я прошла вслед за Димой по коридору. Он остановился перед дубовой дверью, ведущей в ванную комнату, и указал на нее.
— А может быть, баньку истопить? — с улыбкой спросил молодой хозяин.
— Нет, спасибо.
Пока я принимала ванну, все члены семьи уже собрались. Мы познакомились и сели ужинать. Муж Татьяны Михайловны, Юрий Васильевич, был чертовски приятный и холеный мужчина, несмотря на свой уже немолодой возраст.
Не зря люди говорят: то, как выглядит муж, в первую очередь зависит от его жены. Иной раз смотришь на женатого мужчину и поражаешься его заброшенности, неухоженности.
Но в отличие от некоторых обездоленных представителей мужского пола Юрий Васильевич представлял собой образец благополучной семейной жизни.
Ужин был великолепный. Жаркое из свинины, запеченный картофель в грибном соусе, на десерт — пирог с яблоками. У меня даже начало складываться впечатление, что я попала в прошлый век на купеческую трапезу. Не сразу сообразив, что уже здорово переела, я расслабленно откинулась на спинку стула.
— Совсем ничего не едят эти городские! — улыбнулся Юрий Васильевич. — У меня на работе тоже есть одна, бывшая москвичка, она как в гости приедет, так начнет выбирать: то не ем, это не ем.
— Нет, — рассмеялась я, — просто моя работа требует, чтобы я всегда была в форме, иначе не смогу скрываться от преследователей.
— Да уж, не женская эта работа, ничего не скажешь, — задумчиво произнес Юрий Васильевич.
— Татьяна, тебя привела сюда какая-то новая информация, которую ты раздобыла, или же ты, наоборот, надеешься найти что-нибудь здесь? — С Татьяной Михайловной мы уже в первые минуты сегодняшней встречи решили перейти на «ты».
— Возникли новые обстоятельства в расследовании. И, кажется, в Хвалынске действительно могут быть какие-то следы, которые помогут выйти на преступника.
— Не может быть, но что же это за следы? — удивилась моя клиентка.
— Помнишь, в нашу первую встречу ты говорила мне о том, что Ирина летом жила тут?
— Да, конечно.
— Так вот, мне нужно встретиться с теми людьми, которые составляли ей компанию…
— Только не это! — воскликнули разом и Татьяна, и ее супруг. — Да они же непутевые до безобразия! Один из этой шайки точно наркоман, все неработающие, все беспробудно пьют.
— Так вы их знаете? — обратилась я сразу ко всем сидящим за столом.
— Да что здесь не знать? — улыбнулся Юрий Васильевич. — Молодежи-то на весь город немного, всех не то что в лицо, а по именам знаешь.
— Да, это точно. Все те, кто чего-то стоят, в большие города уезжают, а тут одни бедолаги остаются.
— Скажите, а Ира о чем-нибудь рассказывала, когда здесь жила? Может быть, что-то о своей жизни в Тарасове?
— Да нет. Это я все пыталась ее на путь истинный наставить. Говорила, что учиться ей надо, хоть в техникуме. Она соглашалась со мной, но… Хотя нет, подожди-ка… Точно, про мужчин каких-то она рассказывала!
— Что именно?
— Жаловалась, что никто серьезных отношений не хочет. Так, один вечер в ресторане проведут, а потом сразу в постель тащат. Переживала очень, что никому не нужна она.
Татьяна помолчала немного, а потом продолжила:
— Честно говоря, я не думаю, что то, о чем она рассказывала, может помочь в расследовании. Один женатый мужчина за ней ухаживал, она в ресторан ходила с ним. Но за что-то обиделась она на него, только вот за что именно — не знаю.
— Юрий Васильевич, расскажите мне, что все-таки произошло тогда у подъезда?
— Да я и сам толком понять ничего не могу. Мы с Виктором сидели в машине, ждали звонка из морга, тут к нам подошла пьяная компания: двое парней и две девчонки.
— Чего стоите здесь? — спросил тот, который поздоровее был, бугай эдакий.
Ну, я стараюсь спокойно отвечать, не грубить, говорю:
— На похороны приехали, вот и стоим.
А он в ответ:
— Да, мы вот сейчас тоже поминали Иринку. Я ведь с ней встречался…
Второй все это время вокруг машины ходил, что-то вынюхивал. Потом они ушли. Но у меня профессиональное чутье сработало, чувствовал я, что они не просто так подошли. Я и Виктора предупредил, готовься, говорю, сейчас что-то будет.
— Что же было дальше? — Я вся обратилась во внимание.
— Они зашли в соседний дом. Потом оттуда вышло уже трое парней. Один шмыгнул за ограду детской площадки и скрылся из виду. Мы с Виктором вышли из машины, он сел на лавочку, я встал рядом. Предчувствие было нехорошее. Далее дело было так: парни подошли к нам, спросили закурить, потом один из них начал нас откровенно провоцировать. Помню, я что-то ответил ему грубовато, и в это время меня кто-то сильно ударил по голове сзади. Я только потом понял, что это сделал тот, что шмыгнул на площадку.
— Что было потом?
— Ох… Не хочется себя слабаком выставлять, мол, тоже мне, мент, не смог со шпаной справиться… Только ведь они явно подготовленные были, боевым искусствам наверняка обучены. Я и сообразить ничего не успел, как драка началась. Виктор вбежал в подъезд и от одного отбивался. А на меня, так как я покрупнее, набросились двое.
— Они были безоружными?
— У одного в руках был железный прут или что-то вроде тонкого лома. Они меня как начали лупить, так звезды из глаз и посыпались, и разглядеть ничего толком не мог. Потом соседка с верхнего этажа кричать начала, что милицию вызовет, они и смылись. Мы пока в себя приходили, мужик из соседнего подъезда вышел и нам посоветовал убраться. Иначе, говорит, машину спалят.
— Может быть, вы в это время заметили во дворе еще кого-нибудь? — попыталась я вновь направить разговор в нужное русло. — Вы не видели, например, какого-нибудь импозантного человека, — уточнила я на всякий случай, явно имея в виду Вениамина Шаганова.
— Да, нет, никого больше не было. И вообще порядочные люди в это время обычно спят, — медленно произнес собеседник.
— Ничего не понимаю! — в отчаянии сказала я. — Зачем им было нужно избивать вас?
— А как идет твое расследование? — поинтересовалась Татьяна Михайловна, а я поняла, что погорячилась с явным проявлением эмоций. Но было уже поздно.
— Я узнала много информации, но чего-то не хватает. Нужно нащупать еще несколько звеньев, которые бы связывали все в одну логическую цепочку. И что-то мне подсказывает, что часть этих звеньев может находиться здесь, в Хвалынске.
Ужин закончился. Хозяева отправились смотреть телевизор, мне следовало выполнить несколько намеченных дел.
Надо сказать, что отсутствие освещения практически на всех улицах города произвело на меня неизгладимое впечатление, поскольку у нас в Тарасове губернатор с успехом решил эту проблему, и я успела привыкнуть к хорошему. Передвигаться приходилось на ощупь, оставалось лишь оптимистично надеяться на лучшее. Наконец, вдалеке замерцали огни неоновой вывески бара, где, как мне объяснили Верещагины, я могу найти нужных мне парней.
Когда я подошла ближе к бару, то обнаружила слева железное ограждение, за которым, как я догадалась, находилась танцевальная площадка.
У дверей бара толпилась молодежь лет пятнадцати-семнадцати. Я решила пристроиться к курящим и прощупать почву, чтобы потом определить, как лучше задать свои вопросы.
— Девчонки, зажигалки или спичек случайно нет? — приветливо спросила я, демонстрируя одну из своих лучших улыбок.
— Да, спички есть! — ответила мне одна из ярко раскрашенных хохотушек.
Я прикурила.
— А ты сюда в гости приехала? — спросила девчонка.
— Вообще-то, да, а что?
— Да просто я тебя тут раньше не видела. Я здесь всех знаю. А ты к кому приехала? — не оставляла меня без внимания любопытная особа.
— Мне нужно найти Голубкова или Сатиршева. Вы не знаете, где они?
— А-а, знаем, они недавно вышли, но наверняка скоро вернутся в бар. Ты их подожди.
— Договорились, я, пожалуй, пока посижу в баре, а как они придут, вы мне их покажете. Вы ведь еще зайдете в бар? — поинтересовалась я, выкидывая сигарету.
— Да, вот только докурим. Мы за третьим столиком сидим, если что, — известила меня девчонка. — Хочешь, подсаживайся, никто против не будет.
Честно говоря, я была несколько удивлена и обескуражена такой коммуникабельностью провинциальной девчонки. Наверное, как раз такие и пробиваются в больших городах в люди, несмотря на то что сами приезжают из глубинки. Пассивных и интеллигентных городских барышень они с легкостью обойдут, как только немного освоятся и приобретут лоск.
Бар был заполнен до отказа. Посетители занимали все шесть больших столов, и только около стойки бара было несколько высоких свободных сидений. Именно туда я решила приземлиться, заказав себе чашку кофе, чем несказанно удивила барменшу лет сорока с белыми вытравленными кудрями.
Пространство между столами, стоящими по периметру прямоугольника, занимали танцующие. Музыка грохотала немилосердно. Ожидаемые мною парни все не появлялись. Наконец, когда я уже решила, что лучше выйти на улицу и подождать их там, в бар шагнула троица «гарных хлопцев». Назвав их так, я нисколько не иронизировала, потому что выглядели они действительно здорово. Все высокие, как на подбор, двое светленьких, а один, самый симпатичный, голубоглазый брюнет со слегка вьющейся шевелюрой. Вслед за ними в проеме двери показалась глуповатая мордашка моей новой знакомой.
— Это они! — беззвучно прошептала она и кивнула головой в сторону вошедших парней.
— Спасибо! — так же, одними губами, ответила я.
Парни тем временем немного потоптались у порога, как бы раздумывая, стоит ли здесь задерживаться. Я приняла эффектную позу на своем стуле и искоса взглянула на них. Заметивший меня брюнет наклонился к одному из своих друзей и что-то прошептал, легонько кивнув в мою сторону.
Меня заметили. Этого я и добивалась.
Троица подошла к стойке. Теперь их можно было рассмотреть внимательнее. Следовало признать, что глаза меня не обманули: парни были настоящими красавчиками. Косая сажень в плечах, даже через куртки заметна игра мышц, упругие попки подчеркнуты обтягивающими джинсами.
«Неудивительно, что они знамениты в своем городе», — подумала я, пряча невольную улыбку.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — не затягивая прелюдию, перешел в наступление брюнет. — Меня Михаил зовут.
В ответ я лишь мило улыбнулась.
— А также одного из вас зовут Женя, — показала я на двух его друзей, — а другого — Константин.
— Так вы что же, нас уже знаете? — удивился один из парней, стоящий чуть поодаль от Михаила.
— Не знаю, но, думаю, это дело поправимое. Меня зовут Татьяна. И вам наверняка будет приятно узнать, что я явилась сюда по вашу душу.
— Только за душой, Танечка, пришли? А может быть, что-нибудь еще понадобится? — стал хохмить то ли Евгений, то ли Константин.
Нужно отметить, шутка получилась так себе, и даже друзья почувствовали это. По крайней мере Михаил точно не разделял чувства юмора приятеля и потому толкнул его в плечо со словами:
— Да ладно тебе чушь пороть, — а потом вновь обратился ко мне: — По-моему, мы тебя не знаем?
— А мы можем где-нибудь поговорить в другом месте? Мне здесь ужасно не нравится, — предложила я, оставив его вопрос без ответа.
— Можно поехать на Набережную, там есть кабачок более спокойный, чем этот. — Михаил вопросительно посмотрел на своих друзей.
— А почему бы и нет? — согласился доселе молчавший парень.
Через несколько минут мы неслись по ночному Хвалынску на трех мотоциклах. Я сидела за спиной приглянувшегося мне голубоглазого Михаила, который вел свой мотоцикл осторожно, будто вез особо хрупкий предмет. Встречный ветер растрепал мою прическу, и белокурые волосы рассыпались по плечам.
Существенная разница ощущений между ездой на мотоцикле и на автомобиле захватила меня. На душе почему-то стало легко и радостно. Я с наслаждением вдыхала полной грудью чистый воздух, наполненный ароматами осенних яблок и опавших листьев.
Кабачок на пристани действительно оказался довольно спокойным. Здесь было несколько свободных столиков, в зале разливался приглушенный красный свет.
— Что будешь пить? Пиво или водку? — спросил меня Евгений. Очевидно, других напитков в барах города Хвалынска просто не имелось.
— Пожалуй, пиво, — скрепя сердце сказала я. — В конце концов я сегодня не за рулем.
— А ты что, водишь машину? — удивился Костя, пока Михаил делал заказ.
— Конечно, а кто же это будет делать за меня? Да и потом, я не доверяю свою машину чужим, стараюсь справляться сама.
— Так кто же ты, прекрасная Татьяна? Раскрой нам свой секрет! — взмолился Константин, присаживаясь напротив меня.
— Раскрою, не торопись. Я приехала из Тарасова по одному очень важному делу. От вас мне нужна информация о… Вы ведь знали девушку из Тарасова по имени Ирина Гришина?
Парни переглянулись.
— Да, а что? — удивился Михаил.
— Ребята, вы, наверное, не знаете, но ее нет в живых.
— Умерла? — нахмурившись, спросил Евгений.
— Несколько дней назад ее убили. — И я рассказала о том, что произошло с Ириной. — Так вот, меня наняли, чтобы расследовать причины ее гибели. Я — частный детектив.
— Ты — частный детектив?! — широко распахнул глаза Мишка.
— Да, а что, не похоже?
— Да нет, в наше время, конечно, все может быть, но… Несколько неожиданно, — продолжал изумляться Михаил.
— Ладно, ребята, не в этом дело. Мне нужно, чтобы вы рассказали об Ирине все, что только знаете. Возможно, она что-то рассказывала о себе, делилась какими-то страхами, сомнениями?
Ребята некоторое время сидели молча. Чувствовалось, что они растерянны, и сейчас из эдаких бравых парней они превратились в сомневающихся и по сути еще очень юных мальчишек, которые не знали, как им поступить.
— А откуда ты узнала про нас? — нарушил молчание Евгений.
— От ее подруг. Она здесь пряталась какое-то время, ведь так?
— Э-это пускай Мишка рассказывает, она с ним крутилась, когда тут была, — произнес Костя.
— Ну и что? — рыкнул тот в ответ, бросив на меня быстрый взгляд. — Ну, было дело, только она и мне не говорила точно, по какой причине ей нужно перекрыться. Так, неприятности у нее были… — Он замолчал и сердито посмотрел на друга.
— Пожалуйста, вспомни, это очень важно. Может быть, она что-то рассказывала про своих знакомых, друзей, про свои дела… — не отставала я.
— Да нет, Тань, если и было что, то я все равно не вспомню. Честно говоря, я ее слова по большому счету всерьез не воспринимал…
— Ага, — поддержал его Костя, — лабуду она несла ту еще! Помнишь, как она клялась и божилась, что осенью приедет сюда на своей машине?
— Да пьяная была, чего ты городишь? — вклинился в разговор Женя.
— А ну-ка подробнее, пожалуйста! — Я вся обратилась в слух.
— Однажды Ирка что-то говорила то ли о кассете, то ли о пленке, я так толком ничего и не понял. Эта вещь, мол, поможет ей в ближайшее время жить безбедно.
— А откуда она у нее и что на ней записано, конечно, неизвестно? — уточнила я.
— Не-ет! — хором ответили ребята.
— Она вообще-то немного с придурью была, то ей мерещилось, что за ней следят, то за ней гонятся… — сказал Константин. — У нее иногда такие фантазии начинались, что мы только диву давались.
— Она что, употребляла наркотики?
— Да мы в то время постоянно накуренные ходили. Время летнее, туда-сюда… — оправдывался Женя. — Ну, и она не отказывалась.
— А еще она говорила нам, что ей недолго жить осталось, — неожиданно произнес Мишка.
— Да, действительно, она к гадалке, кажется, ходила, и та ей сказала, что у нее жизнь будет очень короткая. Только точного возраста не указала, — согласился Женя. — А мы ведь значения не придавали ее словам.
Мы продолжали сидеть в кабачке, потягивая пиво. Я глубоко задумалась, и парни опасливо косились на меня, боясь вывести из молчаливого состояния. А подумать действительно было над чем. Откуда кассета? Что знала Ирина и от кого она пряталась? В голове снова всплыл Шаганов. Нет, этот точно отпадает. Он слишком мало знал о ее жизни, это видно сразу же.
Значит, нужно искать в другом месте. Гибель Верки? Девушка умирает, потом Ирина резко меняет место своей тусовки, прячется в Хвалынске, затем все-таки возвращается в Тарасов и погибает. Каким-то образом со всем этим связана кассета. Интересно, где она сейчас?
Вопросы на этом далеко не исчерпывались. Почему-то избили родственников погибшей. Очевидно, хотели припугнуть, заставить их исчезнуть из города. Возможно, таинственного злоумышленника насторожил факт появления милиционера из Хвалынска. Да-да, наверняка так и было. Кто-то подумал, что супруг моей клиентки приехал не случайно, а для того, чтобы выяснить нечто о жизни своей родственницы.
Подводя итог очередному дню расследования, я пришла к выводу, что запуталась еще больше.
* * *
Ранним утром я планировала покинуть Хвалынск. Проснувшись и все еще лежа в постели, я слушала местное радио, по которому передавали песню про Хвалынск, очевидно, считающуюся местным гимном.
@STIH = Городок на Волге, средь меловых гор,
Это очень долгий, очень длинный спор.
Кто тебя назвал так, на свой страх и риск,
Но хвалиться любит маленький Хвалынск.
Обратная дорога заняла у меня еще меньше времени, так что уже к десяти часам утра я была в Тарасове. Все-таки в гостях хорошо, а дома лучше. Здесь я чувствовала себя в своей тарелке.
Еще не успев открыть ключом дверь своей квартиры, я услышала мяуканье и виновато потупилась. Маркиз встретил меня яростным визгом, бедолага очень хотел пить. Так я и знала, что что-нибудь обязательно забуду! Ну нельзя, нельзя мне поручать заботу о ком-то, все равно не выйдет из этой затеи ничего путного. Я оставила коту очень много еды, но вот о воде совсем забыла.
У него, очевидно, просто не было сил показывать мне глубину своей обиды, поэтому он после того, как восполнил недостаток жидкости в своем организме, демонстративно улегся на моей кровати и уснул.
Подкрепившись своим любимым кофе с бутербродами, я прилегла на кровать. Дорога все-таки выматывает. В полудреме я продолжала прокручивать полученную информацию. Наверное, следует прибегнуть к помощи «косточек», давно я уже не пользовалась их помощью.
24+33+9 — Вы сможете поправить свое положение лишь двумя способами: с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости.
— Да уж, вы, как всегда, отвечаете чересчур мудрено. — Я устало вздохнула и убрала «кости» на место.
Как ни крути, а придется все-таки думать собственными мозгами. Неожиданно зазвонил телефон.
«Кто бы это мог быть? — прикидывала я в уме. — Может, Ленка решила вернуться раньше времени?»
— Алло! — сняла я трубку.
— Здравствуйте. Татьяна, это вы? — послышался в трубке женский голос.
— Да, с кем имею честь?
— Это Нина Михайловна Гришина беспокоит. Знаете, у нас вчера кое-что произошло, не знаю даже, как сказать… Может, это и не важно, но я решила все-таки позвонить.
— Попробуйте покороче, — попросила я, не считая возможным церемониться.
— Вчера приходил один из друзей Ирины, просил разрешения покопаться в ее вещах…
Ого! Это было что-то новенькое!
— Давайте не по телефону, — предложила я. — Сейчас я подъеду.
Через несколько минут я была уже в квартире Гришиных и разговаривала с Ниной Михайловной.
— Понимаете, — говорила она, — я даже не смогла толком ничего придумать, чтобы отказать ему. Он попросил посмотреть аудиокассеты.
— Вы их ему показали?
— Да, а что я могла сделать? Он сказал, что ему необходимо найти одну кассету, которую он давал Ирине. Это, мол, не его, а чужая вещь. Я сначала не подумала ничего плохого, а потом что-то у меня сомнения появились…
— А вы знаете, как зовут этого парня?
— Это Денис Белозеров, у него еще кличка такая чудная, Гоблин, кажется.
— То есть он вам знаком?
Нина Михайловна горько усмехнулась.
— Да, он в последнее время за Ириной ухаживал. Так сказать, бойфренд. Я, конечно, не в восторге от этого была. Сразу видно, что он такой же непутевый, как мой муж. Но и возражать против их отношений я не считала правильным. Даже Денис все же лучше для молодой девчонки, чем женатые любовники.
В это время из кухни долетел едва слышимый мужской голос.
— Ни-н-на, эй, иди сюда.
— Вот сволочь! Ой, простите. Представляете, вчера дала ему денег, чтобы за хлебом сходил, а он к дружкам рванул, напился, теперь вот уже с ночи нервы мне мотает.
Женщина встала и направилась в кухню. Послышались шлепки и яростный шепот.
— Заткнись, чего ты меня позоришь?
— Д-дай м-мне ч-что-н-нибудь по-поесть. Что ты надо мной издеваешься? — жалобно вопрошал супруг Гришиной.
Снова раздались непонятные звуки, и Нина Михайловна вернулась в комнату, закрыв за собой дверь.
— Какие кассеты он просматривал? — спросила я.
Хозяйка достала коробку, в которой лежало около трех десятков кассет.
— Вот!
— Он что-нибудь забрал с собой?
— Нет, он их все прослушал и ничего не взял. Он часа два сидел здесь, крутил магнитофон.
— Так и не нашел своей кассеты?
— Сказал, что нет. Спросил: «Это все? Больше никаких нет?» Я и говорю: «Это все». Но он ушел жутко недовольный.
Информация о кассете всплыла уже во второй раз. Следует взяться за ее поиски вплотную.
В это время в комнату вошел муж Нины Михайловны. Это был дряхлый человек с мутными глазами. Он еле стоял на ногах и безумно взирал на нас.
— Я же тебе сказала не заходить сюда! — воскликнула женщина. — Позоришь меня!
Муж с тупым выражением лица улыбался и продолжал свое нескоординированное движение к дивану.
— З-здрасте! — обратился он ко мне. — Вот пристала, п-понимаешь! — кивал он на жену. — Чего пристала, п-понимаешь, ну выпил я немного, дочь похоронили, п-понимаешь! Я… — больше он ничего сказать не смог. Лишь молча свалился на диван.
— И вот так уже несколько лет. Однажды по пьянке избили его сильно, после этого нарушилась деятельность мозжечка. И так ходит-то еле-еле, так еще и пьет вдобавок. Ладно бы еще работал, а то ведь на моей шее сидит.
Я почувствовала, что мне самое время уходить. Смотреть на это существо на диване было выше моих сил. Распрощавшись с Ниной Михайловной, я вышла на улицу и решила сразу же начать выяснять судьбу этой загадочной кассеты. Для этого нужно было позвонить, благо время еще раннее, а, значит, Вика дома. Так и оказалось.
— Вика, привет, это Татьяна. Слушай, у меня к тебе один вопрос: Ирина когда-нибудь упоминала о кассете, на которой была какая-то важная запись?
Девушка несколько секунд помолчала, а потом ответила:
— Нет, никогда ничего не слышала.
— Ну ладно, только если вдруг вспомнишь, позвони мне по номеру… — Я продиктовала номер своего сотового.
Теперь надо спросить о том же самом у Елизаветы. Где ее искать, я уже знала.
Прыгнув в машину, я быстро долетела до Набережной.
* * *
Я постучала в обшарпанную дверь и замерла в ожидании. Дверь открыл тот же парень, что и в прошлый раз, который ничуть не удивился моему появлению, а просто молча отошел, оставив дверь открытой. Сегодня в притоне было многолюдно, и царило какое-то странное оживление. Каково же было мое удивление, когда среди толпы неблагополучной молодежи я увидела уже знакомого мне Гоблина.
«Что ему здесь нужно? Он опережает меня или это просто совпадение?» — пронеслось в моей голове, когда я смотрела на него. Он упорно меня не замечал, что было только на руку.
Из кухни выбежала Лизка, которая радостно бросилась ко мне и повисла на моей шее. Судя по глазам, она наверняка была под действием наркотиков.
— Таня, я та-ак рада тебя видеть! С чем пожаловала? Опять что-нибудь про Ирку спрашивать будешь?
Даже она не могла не заметить, что я совсем не похожа на девицу их круга. Наверное, у нее стали появляться сомнения, это я чувствовала интуитивно. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что лучше всего открыть свое истинное лицо. Но это подождет, а пока нужно задать ей несколько вопросов.
— Лизка, ты что-нибудь слышала про кассету?
— О, и эта туда же!
— Что значит «и эта туда же»?
— А то, Гоблин сегодня меня тоже про какую-то кассету спрашивал. А теперь и ты еще…
— И что ты ему ответила?
— Да не знаю я ничего! Я же говорю, Ирка в последнее время вообще какая-то странная была, она со мной не откровенничала. И вообще, чего это ты постоянно про нее спрашиваешь? В сыщика поиграть решила?
— Я не играю, у меня профессия такая.
— Что-о! Ты из ментовки? — ужаснулась Лизка.
Такого поворота она не ожидала.
— Нет, к сожалению. Но могла бы быть и оттуда.
— Ну смотри, сдашь ментам, жить долго не будешь. Люцифер быстро тебя найдет.
— Люцифер? А что, он тоже имеет отношение к этому… — я несколько секунд помедлила, — притону? — наконец высказалась я.
— Да, есть немного. Наркоту здесь он контролирует. Но больше я тебе ничего не скажу. Я тебе не доверяю. — Лизка широко раскрыла глаза и придвинула свое лицо совсем близко к моему.
— А зря, — серьезно возразила я Лизке, чуть отодвигаясь. — Если бы мне нужно было вас сдать, то я бы давно это уже сделала.
Разговаривать дальше с Лизкой не имело смысла. Она начала залипать. Очевидно, когда я пришла, она только что укололась. Поэтому я молча повернулась и направилась к выходу.
Я задумалась. Ведь и на самом деле могло быть так, что никто из Иринкиных горе-подруг ничего не знал о кассете. Но кто-то же должен знать о ее существовании? Вот, например, Денис. Почему он раньше не интересовался кассетой? И почему он проявляет к этому такой повышенный интерес именно сейчас?
Дома я снова открыла дневник Ирины Гришиной. Где-то должна быть зацепка.
«10 сентября. Последнее, что я узнала, повергло меня в шок, дорогой дневник. Л. совсем с ума сошел. И попала же я именно в этот момент в его квартиру! Такое ощущение, что само провидение вело меня к этому. Я бы, конечно, могла помешать ему, но… Я ему отдавала всю себя, а он… Мне было очень больно. А если бы я тогда ничего не услышала? Но так или иначе, все уже решено. Значит, глупо не воспользоваться удобным поводом. В память о Верке».
Вот попробуй тут разбери, что к чему. Сплошные недомолвки, загадки.
«15 сентября. Л. начинает нервничать, чувствует, что кто-то мешает. Иногда мне кажется, что я поторопилась, а иногда я понимаю, что поступила правильно. В память о Верке. Я думаю, она бы тоже этого хотела. Поэтому я могу доверить эту тайну только ей».
Что это еще за загадочная фраза: «В память о Верке!» Я прочитала еще несколько страниц дневника, но каждая запись заканчивалась этой фразой.
— «Доверить тайну, доверить тайну»… — крутилось у меня в голове. — «Недавно были на кладбище, мы с Лизкой ушли, а она еще там оставалась, шептала что-то…» — вспомнила я.
Ведь именно об этом говорили девчонки, когда я встретилась с ними в первый раз во дворе.
— Как же я сразу не догадалась!
Схватив куртку, я пулей выскочила из квартиры. До кладбища было минут сорок езды. Думая только о своей догадке, я лишь мельком обратила внимание на уже знакомую мне машину, которая ехала сзади. Первый раз я заметила ее сегодня, когда уезжала из этого притона на Набережной. Тогда я не придала значения ее появлению, несмотря на то что она следовала прямо за мной. Сейчас же она заинтересовала меня значительно больше.
Вот уже показались вдалеке высокие черные ворота кладбища. Остановив машину на стоянке, я пошла по одной из тропинок, протоптанных родственниками усопших. На кладбище стояла тишина, было пустынно, и я почувствовала невольный страх. Меня вообще-то трудно испугать, а тем более нагнать на меня жути. Пожалуй, только на кладбище в полной мере ощущается бессилие людей изменить что-либо в своей судьбе.
Что поделаешь, люди несовершенны, и у них, как и у любого живого существа на земле, есть слабые места. На кладбище становится иногда по-настоящему страшно. Нет, вовсе не из-за страха смерти, а из-за пугающего контраста: зеленая трава, звонкие голоса птиц, а совсем рядом — пепел и тлен. Шагать мимо могил, когда с монументов на тебя смотрят улыбающиеся фотографии… жутко.
Вдобавок ко всему сегодня на кладбище совсем не было людей. Живых. Все примерные граждане уже давно навели чистоту на могилах родственников, и лишь две старушки беседовали на лавочке возле сторожки кладбища. Завидев меня, они замолчали и разом протянули правые руки.
— Скажите, а как я могу найти могилу? Мне может кто-нибудь подсказать? — обратилась я к ним, шаря в карманах в поисках мелочи.
— А што ж не подшказать? — прошамкала одна из них. — Ты, дошка, к Игнату обратись, он жнает.
— А где он?
— Да вот идет, — сказала мне другая, показывая на вышедшего из-за сторожки невысокого мужичка неопределенного возраста с огромной бородой.
«Прямо леший какой-то! — испугалась я. — Такой ночью приснится, за привидение посчитаешь».
— Здравствуйте! — поприветствовал он меня тем временем.
— З-здравствуйте, — отчаянно борясь с нервной дрожью, ответила я. — Я бы хотела могилу найти.
— Это можно. Давно похоронили-то? — деловито приосанился он.
— Да нет, неделя, наверное, прошла, — прикинула я.
— А-а, ну это легко найти, у меня ведь все записано.
Мужичок зашел в свою сторожку и вынес оттуда потрепанную толстую тетрадь.
— Вот, это за этот месяц похороненные.
Я ужаснулась, когда он открыл ее далеко за середину и принялся искать.
— Как говоришь фамилия-то?
— Ирина Борисовна Гришина.
— Вот она, — ткнул пальцем Игнат, — могила номер 9898. Это тебе нужно идти по левой дороге, почти до конца.
— Это примерно сколько по времени? — спросила я.
— Ну, минут тридцать, если быстрым шагом.
— Мне бы еще одну могилу найти, только я точно не знаю, когда она похоронена была. Головкова Вера.
— Головкова? — озадаченно пробормотал мужик, почесывая затылок. — А она, по-моему, где-то рядом с Гришиной. Я почему помню: недавно там могилу раскопали, так я на том участке целый день провел с милиционерами.
— А кто раскопал?
— Да откуда знать, при желании через невысокую кладбищенскую ограду перелезть легче простого. А что уж там эти черти искали, не знаю.
Я еще немного поколебалась, идти ли мне одной или все-таки позвать с собой Игната. Но поскольку мне не нужны были свидетели, то пришлось-таки идти в одиночестве.
— Ну, спасибо, я пойду! — известила я Игната и бабулек, протягивая каждому по десятке.
Деньги моментально исчезли в карманах их стареньких пальто, а на лицах появились удовлетворенные выражения.
— Да иди, иди, не бойся, — усмехнулся в усы Игнат. — Надо живых бояться, а не мертвых.
Он, очевидно, разгадал в моих нервных движениях мучающий меня страх.
— Да я и сама это прекрасно знаю, — уговаривала я себя, шагая по хорошо утоптанной дороге, — что живых надо бояться! Я не трус, но я боюсь.
С самого детства я места любых захоронений не люблю. Стоило мне в юном возрасте оказаться на кладбище, как начинало казаться, что все мертвецы смотрят на меня из-под земли и разговаривают между собой, что-то обсуждают. И если произнести какое-то магическое слово, они все встанут и пойдут гулять по земле. Честно говоря, я даже подозревала, что они именно так и делали, стоит только часам пробить двенадцать ночи.
Однажды, когда мне было лет десять-одиннадцать, я увидела сон, после которого долго приходила в себя. За кладбищенской оградой стоит огромная сосна. Под ней похоронена ведьма. Ей, бедняжке, непросто лежать рядом с простыми смертными. Душат и давят ее близстоящие кресты. Ночью выходит она из своей могилы и, обратившись в ворону, летает над селом, где кличет проклятья над крышами домов убивших ее людей. И я словно знаю, как все это происходило, будто бы сама являлась свидетелем этого. Вся деревня собралась отомстить ведьме за неурожайный год. Была среди сельчан женщина, которая больше всех хотела избавиться от нее. По ее учению ведьму сначала избили, потом окунули в старый колодец, а затем привязали к сосне и оставили умирать.
Когда я подбежала к ведьме и заплакала, она сказала мне:
— Не плачь, девочка, они сами не знают, что творят. Вырастешь ты первой красавицей на деревне, всегда удача тебе будет сопутствовать по жизни…
Дальше сон обрывался. Уж не знаю, верить этому или нет, но выросла я на самом деле красавицей, с удачей, можно сказать, я на короткой ноге. Вот только, может быть, чего-то не договорила эта ведьма во сне? Ведь часто кличут меня мои друзья ведьмой за мой стервозный характер.
За такими вот размышлениями я незаметно для себя добрела до нужного мне захоронения под номером 9898. С фотографии на меня смотрели печальные глаза Ирины Гришиной.
— Ох и задала же ты мне задачку! Поди попробуй раскопать все твои тайны! — глядя на фотографию, невольно выпалила я.
Могила была расположена в довольно-таки глухом месте кладбища. Хоронить здесь начали совсем недавно, редкие деревца, беспорядочно растущие между могилами, несколько сглаживали мрачность окружающей обстановки.
Задерживаться на могиле Ирины Гришиной не имело смысла, и я двинулась дальше, внимательно вглядываясь в таблички на соседних могилах. Я надеялась отыскать фамилию Головковой, памятуя о словах Игната, что она похоронена где-то рядом. Неподалеку стояли большие мраморные памятники.
Я подошла поближе, увидев знакомую фамилию на памятнике. Майор Никитин. Когда-то он преподавал у нас в институте. Надо сказать, хороший дядька был, всего себя отдавал милицейской работе. Да только не дали ему свой век догулять, застрелили прямо на площадке собственной квартиры. Кому-то он не угодил, да и неудивительно, в жизни Никитин ни под кого не подстраивался. У него был существенный для нашего времени недостаток: уж очень майор правду любил. А в наше время, как говорится, не обманешь — не проживешь.
Наконец, меня посетила удача: прямо за памятником майора Никитина находилась могила Веры Головковой. На меня смотрело милое личико голубоглазой брюнетки с пухлыми губками. Ее глаза были так же печальны, как и у Гришиной.
Мой мозг заработал с бешеной скоростью.
«Где здесь можно спрятать кассету?»
Я несколько раз обошла вокруг могилы, но ничего подозрительного мне на глаза не попалось. Ничего, что свидетельствовало бы о нахождении тайника с пресловутой кассетой. Обыкновенный железный памятник, самый дешевый из ритуальных атрибутов подобного рода. Нет цветника на могиле, даже дерном она не обложена. Сразу видно, что за могилой не ухаживают. На фоне остальных могил с мраморными памятниками и ограждениями, с цветами и декоративными кустиками эта здорово выделялась.
Я попыталась представить, куда Ирина могла спрятать кассету, но тщетно. Присев рядом с могилой, я стала обшаривать руками землю.
— Вот, кажется, не очень плотно лежит кусок земли! — Я осторожно стала разбирать землю руками. Мой страх куда-то странным образом исчез, работало только профессиональное рвение. Но здесь было пусто. Тогда я подошла к памятнику. Достав из кармана брелок, я принялась обстукивать его, но и это ни к чему не привело. Я уже начала приходить в отчаяние.
— Неужели моя догадка была ошибочной?
Да, наверное, я ошиблась. Но что-то не позволяло мне уйти отсюда, поэтому я снова подошла к памятнику. Внимательно осматривая его, я заметила, что он стоит на ножках, уходящих в землю. При желании его можно было подкопать и спрятать под основанием какой — нибудь предмет, после чего замаскировать его землей.
— Эврика! — воскликнула я и принялась откапывать землю с одной стороны от памятника.
Мои старания были вознаграждены. Через несколько минут в моих руках был пакет с обыкновенной аудиокассетой. Я все еще сидела на корточках, когда вдруг ощутила неясный шорох позади себя. Еще не зная, что бы это могло быть, я напряглась. Сзади определенно кто-то был. «Уж не господин ли Шаганов собственной персоной? — подумала я, пытаясь угадать, владеет ли он каким-нибудь мудреным приемом, с помощью которого надеется меня одолеть. — Только его здесь не хватало!»
Продолжая делать вид, что по-прежнему ничего не замечаю, я ловким движением спрятала кассету в потайной карман куртки. В этот же момент я резко отклонилась в сторону, а чей-то кулак с силой разрезал воздух.
Нападавший промахнулся. Он явно метил в голову, но попал по плечу. Недолго думая, я резко выпрямилась и нанесла ему удар в живот ногой. Тут же я приготовилась нанести ему следующий удар по голове, но не тут-то было. Нападавший неуловимым, но от того не менее сильным ударом свалил меня на землю.
— Сволочь! — возмутилась я, все-таки обрадовавшись, что противником моим оказался человек, не владеющий техникой боя в совершенстве.
Наша борьба осложнялась тем, что пространство было очень узким, поблизости стояли ограды, так что любое мое неосторожное движение могло привести к необратимым последствиям. Острые штыри оград грозили проткнуть собою случайную жертву. Лично мне не хотелось облегчать задачу своему противнику.
Ярость придала мне силы. Имитировав полное фиаско, я подпустила его к себе на расстояние вытянутой ноги и нанесла ему удар ногой в грудь, когда он наклонился совсем близко. Выгнув спину, я другой ногой ударила его прямо по причинному месту.
Мой противник, согнувшись в три погибели, осел на землю.
Он попытался что-то сказать, только я не разобрала, что именно.
— Тебе чего от меня надо было, дурень?
Но присмотревшись получше, я увидела, что передо мной не кто иной, как Гоблин собственной персоной. Воспользовавшись моментом, пока он беспомощно лежал на земле, я молниеносным движением надела на него наручники. Благо мой «дамский набор» всегда был при мне.
— Та-ак! Ну, рассказывай, как ты здесь оказался, чего тебе надо? — помогая ему подняться, спросила я.
— Сама знаешь! — ощетинился тот, безуспешно пытаясь освободиться от наручников.
— Не-ет, — отрицательно покачала я головой. — Совсем не знаю.
— Отдай мне то, что ты здесь нашла, тебе это все равно не нужно! И отпусти!
— Ну, милый, по поводу отпусти — это ты, конечно, погорячился. Сначала ты мне все расскажешь!
— Ничего я тебе рассказывать не стану.
Гоблин понимал, что теперь сопротивляться довольно глупо, но его мальчишеское самолюбие не давало ему отступиться без борьбы.
— Так что, сам со мной пойдешь? Или тебя вести придется?
— Никуда я с тобой не пойду и Игнату скажу, что ты меня захватила!
— Я?! Тебя?! Захватила?! — издевалась я. — Нет, мальчик, тебе это показалось!
В то же время я понимала, что он прав. Мимо Игната провести Гоблина в наручниках будет довольно сложно. Поэтому я подошла к нему и, ударив сзади, временно отключила его сознание.
— Теперь посмотрим, как ты будешь сопротивляться!
Конечно, нести его на себе было тяжеловато, но по роду своей деятельности мне еще и не такое приходилось делать, так что жалобы на судьбу явно были лишними.
Обратная дорога заняла гораздо больше времени. Наконец, появилась крыша игнатовской избушки. Старушки, к счастью, уже куда-то исчезли. Наверное, отправились по домам, потому как на сегодня похорон уже больше не ожидалось, а значит, просить милостыню не у кого.
Игнат сидел на лавочке и курил сигарету.
— Ой, дочка, что это с ним? — удивился он. — Ведь только недавно прошел за тобой, все нормально было!
— Да сердечко, видно, у него прихватило! — нагло лгала я. — Это брат мой, у него это с детства…
— А-а, ну ладно.
Я уже обрадовалась в надежде, что от сторожа отвязалась без проблем, но не тут-то было.
— Дочк, а дочк, у тебя не будет чуть-чуть? — засеменил Игнат по направлению ко мне.
— Чего чуть-чуть? — спросила я, укладывая Гоблина на заднее сиденье машины.
— Ну, на выпивку мне, я бы тебе это тогда, ничего не видел, ничего не слышал… «Ах ты, старый прохвост! — Моему изумлению не было предела. — Все-таки пронюхал, что дело нечисто!»
— Ладно, сколько надо-то?
— Да сколько не жалко? Ну, с полтинничек! — жалобно гнусавил Игнат.
— Ладно, фиг с тобой! — вытащив из кармана полтинник, я протянула ему.
Игнат схватил его и, не подумав даже сказать спасибо, понесся прочь от кладбища, очевидно, до ближайшей точки торговли самогоном. Однако это было теперь совсем не мое дело. Как меня нашел Гоблин? Вот какой вопрос не давал мне покоя и занимал все мои мысли на данный момент.
«Наверное, это он следил за мной! — пришла я к мысли после недолгого раздумья. — На той самой машине, которая преследовала меня последнее время. Ведь я ее и заметила, только тогда не придала значения. А зря!»
Немного поразмыслив, я решила отвезти Гоблина на свою конспиративную квартиру. Во-первых, она была сейчас гораздо ближе, чем мое основное жилище. Во-вторых, туда не нужно было ехать через весь город, что представлялось в нынешней ситуации большим преимуществом. Дело в том, что в последнее время ГИБДД совсем обнаглела, постоянно проводит досмотр машин по поводу и без повода. А как я объясню, почему у меня в машине находится молодой человек в наручниках? Итак, решение было принято.
До моей конспиративной квартиры оставалась всего пара-тройка кварталов, как меня тормознули инспектора ДПС.
— Вот черт! — выругалась я. — Откуда вы здесь взялись?
Действительно, тут я их раньше никогда не видела. Местность была для них совсем не «рыбная». Одно дело на трассе, где все с упоением нарушают установленные правила. Но здесь!..
— Похоже, совсем оголодали! Все-таки праздники скоро!
Я притормозила на обочине и вышла из машины в надежде, что мне удастся не допустить его к машине.
— Добрый день, — козырнул мужчина, — старший лейтенант Кабков, будьте добры ваши документы.
Я протянула ему свои права, технический паспорт на машину, квиточек технического осмотра. Я знала, что тут у меня все в порядке.
— Куда направляемся? Цель поездки? — осведомился он, явно не находя повода для конфликта.
— С каких это пор вы интересуетесь целью проезда по городу? — не выдержала и съязвила я.
Это было моей ошибкой, потому как старший лейтенант Кабков мстительно поджал губы, и я поняла, что он не простит такого обращения с собой. Я могла бы вести себя с ним так в другой ситуации, но не сейчас. Я не смогу ответить ему на один чрезвычайно важный вопрос: почему некий молодой человек находится у меня в машине в наручниках?!
Подходя к машине, я изо всех сил старалась унять дрожь в коленях и беспечно улыбаться.
— Откройте багажник! — приказным тоном продолжал Кабков.
«У, сволочь, — паниковала я про себя, — чуешь, что я нервничаю. А ты, как ястреб на раненую антилопу, на меня нападаешь».
— Послушайте, почему вы разговариваете со мной таким тоном? — не выдержала я и подняла на него глаза, готовые разразиться слезами. — Как будто я в чем-то виновата, и вы это уже доказали!
Нагловатый гибэдэдэшник был мужчиной не слабого десятка, но все-таки угроза женских слез немного смягчила его суровое сердце. Впрочем, свои обязанности он продолжал выполнять все так же неукоснительно.
— Каждый водитель в чем-то не прав, поверьте мне! — тем же тоном ответил он мне, ковыряясь в багажнике моей машины. — Нужно лишь хорошенько поискать.
— Очень обнадеживающе! — усмехнулась я. — А вы всегда правы?
— Эй, Денис, иди сюда! — окликнул его тем временем напарник, который находился неподалеку у другой машины. — Тут пьяный в стельку за рулем. Я такого еще в своей жизни не видел.
— Извините, я на минутку. — Кабков отошел.
Но тут началось невообразимое. Через несколько секунд на этом же участке дороги, в десяти метрах от меня, сталкиваются две машины: джип «Чероки» и «ВАЗ-2110». Естественно, «десятка» чуть ли не всмятку. Постовые бросили этого несчастного пьяного и кинулись к месту столкновения.
Водитель, который сумел удивить одного из милиционеров, был действительно пьян. Ему было приказано выйти, но поскольку теперь инспекторы занялись более серьезной проблемой, то он решил свалить по-тихому. Однако вместо того, чтобы отправиться к своей машине, он сел за руль милицейской «десятки» и уехал. Наши милиционеры и бровью не повели. Они внимательно осматривали последствия аварии. Зато описать их физиономии после того, как они обнаружили, что постовой машины нет, просто невозможно.
Мне бы, конечно, последовать примеру парня, в том смысле, чтобы убраться отсюда поскорее, да вот только я продолжала стоять на месте, ожидая, когда же мне вернут мои права.
— Товарищ Кабков! — окликнула я. — Не могли бы вы вернуть мне права?! Ведь, как я понимаю, претензий ко мне нет?
— Куда он поехал? — подбежал ко мне с испуганным видом Кабков.
— Кажется, к центру города! — ехидно улыбалась я.
— Ага, спасибо, — старший лейтенант вернул мне мои документы и ринулся к напарнику.
— Да, ребятки, вот вы попали! — смеялась я, садясь в машину. — Как бы вас после такого с работы не попросили!
Мой пленник к тому времени уже пришел в себя. Но благодушного настроения ему это не прибавило.
— И что, они даже не поинтересовались, почему это я здесь в наручниках? — грубо поинтересовался Гоблин.
— Представь себе, нет!
— А-а, с-сука, на лапу поди им дала, да?
— Дала или не дала, тебе-то что? Я ж не твоими деньгами расплачивалась!
— А мне и на самом деле все равно! У тебя не получится провезти меня без проблем!
— Ну, это мы еще посмотрим! — мило улыбнулась я и, резко вывернув руль, за рекордное количество времени домчалась до подъезда моей конспиративной квартиры.
Прохладная погода избавила меня от вечно настороженных старушек, обожающих посидеть у подъезда и понаблюдать за происходящим. Наше появление наверняка дало бы им обильную пищу для размышлений.
Однажды я прятала на конспиративной квартире одного заказчика — богатого мужика лет шестидесяти пяти, у которого были большие проблемы. Так они, увидев нас вместе, сочинили колоритную историю, в которой меня окрестили стервой, отбивающей пожилых мужей.
— И надо же так обнаглеть, на квартиру среди белого дня приезжаете! — стыдила меня одна из соседок по лестничной клетке, которую я и в лицо до этого момента не видела.
Мне было одновременно смешно и обидно. Но, как говорится, умный сам поймет, а дураку не докажешь. Поэтому я решила на все это смотреть сквозь пальцы.
— Давай, выходи! — командовала я своему пленнику.
Гоблин вылез из машины и стал пугливо озираться по сторонам. Было заметно, что он пытается определить, куда же забросила его судьба. Я тем временем закрыла машину и, взяв его под руку, завела в подъезд.
— А почему ты мне не завязываешь глаза? — спросил он.
— Зачем?
— Ну, чтобы я не видел, куда ты меня ведешь.
— Да смотри, пожалуйста, мне-то что? Сбежать тебе все равно не удастся!
Вы вошли в лифт. Повернув его к стенке, я нажала кнопку нужного мне этажа.
В квартире витала нежилая атмосфера. Я провела моего пленника в комнату и пристегнула его к батарее.
— Это вынужденная мера, ненадолго, — ободрила его я. — Вот сейчас сбегаю, куплю нам что-нибудь перекусить, а потом мы с тобой сядем и побеседуем.
— А что, здесь еще и кормят? — немного оттаял Гоблин.
— Да нет, просто я сама есть хочу. И сигареты кончились.
Казалось, Гоблин смирился со своей участью, однако следовало по-прежнему быть осторожной. Поэтому я все же как следует заперла железную дверь и удовлетворенно покачала головой.
В магазине я от голода накупила целую кучу всего, не забыв взять кофе и сока. Я снова не смогла отказать себе в упаковке пельменей, а на десерт приобрела свежих пирожных с разноцветным безе.
— Так, Татьяна, если ты и дальше будешь так трескать пельмени и пирожные, то в скором времени твоей идеальной фигуре придет конец! — безапелляционно заявил мне голос совести.
— Ну, я же нечасто себе такое позволяю! — оправдываясь, игнорировала я разумный совет. — Ничего страшного!
Окончательно успокоив себя таким образом, я отправилась домой.
Через несколько минут по квартире разлился аромат кофе. Настало время подкрепиться самой и покормить пленника. К тому же, как я уже успела заметить, обычно за столом люди быстрее находят общий язык, так что в данном случае у меня еще были и не совсем бескорыстные цели.
— Эй, ты еще жив? — поинтересовалась я, входя в комнату.
— А ты как думала? — Он недовольно потряс рукой, отчего наручники тихонько зазвенели.
— Если обещаешь не сопротивляться, то я тебя накормлю, — невзначай бросила я сладкое обещание.
Денис немного подумал, а потом обреченно махнул свободной рукой, ладно, мол, все равно сейчас ничего не изменишь. Я отцепила наручники от батареи, подвела парня к столу и щелкнула ими на одной из железных ножек. Таким образом Гоблин оказался хоть и в более удобном положении, чем раньше, однако по-прежнему был несвободен.
— Слушай, а тебя на самом деле зовут Таня? Или ты и это наврала?
— Нет, меня действительно зовут Татьяна.
— Зачем тебе нужна была информация про Ирку? А мы ведь, дураки, купились на твою байку про давнюю знакомую.
— Долгая история, это все по порядку рассказывать надо. Возможно, ты обо всем позже узнаешь, но только после того, как сначала ты со мной поделишься кое-какой информацией.
Денис молча отвернулся.
— Ответь на один вопрос, — наконец вымолвил парень. — Ты в добрую игру играешь или в злую?
— Как-то ты туманно спрашиваешь. Но я все равно отвечу. Я играю и в добрую, и в злую одновременно, смотря для кого.
— Хм, правильно ответила. Ну, ладно, фиг с тобой, спрашивай.
— Откуда ты знаешь про кассету?
— Вопрос ребром, да? — Денис снова замолчал. — Хотя в принципе так оно и лучше, а то я и сам что-то запутался. Дай сигарету.
Мы прикурили.
— Ты уже довольно много знаешь. Про Люцифера, например. В общем, все мы, я и те двое парней, которых ты видела тогда во дворе, тусуемся в свите Люцифера. Как-то так получилось, работы нет, учиться не катит, а деньги нужны. У него иногда работенка появляется, так он нам ее подкидывает. Ну, и деньжат соответственно. Я знал, что Ирка с Люцифером амуры крутит. Хотя она и говорила, что это мне только кажется. Потом, когда я ей серьезно предложил встречаться, она сказала, что согласна. Только…
— Только что? — нарушила я несколько затянувшуюся паузу.
— Только просила подождать, пока она порвет с Люцифером, — выдохнул Денис. — Я согласился. И вот совсем недавно, может, дня за три-четыре до ее смерти, они с Люцифером сильно повздорили. Из-за чего, почему — никто не знал. Мне она тоже ничего не говорила.
— Что же произошло потом?
— Потом произошло то, что Иринка повесилась. Я как в тумане ходил, не мог понять, почему она это сделала. Тут вызывает меня Люцифер, говорит, что у Ирки есть родственник, мент, надо его или убрать с дороги, чтобы он под ногами не крутился, или… Ну, в общем, якобы этот родственник может как-то ему помешать.
— В чем?
— Да я откуда знаю? Он нам всю информацию никогда не говорил. Тогда он сказал, что тот мент сюда приехал, чтобы раскопать, почему именно Ирка повесилась. Он все переживал, что могут выйти на него, а ему светиться в ментовских сводках вовсе не к чему.
— Но ведь он в этом деле был ни при чем?
— Я ему тоже так сказал! А он все отнекивался, говорил, что перестраховаться надо.
— И что же вы сделали?
— Поговорили с ними во дворе. Пацаны хотели их избить, но я решил, что не стоит. Поэтому мы просто попугали их немного.
Денис снова закурил сигарету. Он нервничал. Я же прокрутила в мыслях его последнюю фразу и усмехнулась: ничего себе, попугали!
— А потом началось самое плохое, — после короткой затяжки продолжил Гоблин. — Мы недавно отмечали день рождения Люцифера. Я сильно тогда набрался и свалился в одной из комнат. Да так удачно, прямо под кровать. Не знаю, сколько я в отключке был, но только когда очнулся, услышал разговор этих двух идиотов. Они плели там про какой-то шантаж, угрозы и про кассету.
— Подожди, подожди, — остановила я его. — С этого места, пожалуйста, поподробнее.
— Да что подробнее? Витек говорит: «Эх, нам бы ту кассету найти, что у Ирки была!», а Кирилл ему: «А-а, теперь уже поздно, операция скоро начнется, и нам лучше молчать, а то окажемся там же, где Верка с Иркой сейчас».
Кое-что в моем мозгу уже вставало на свои места, но отступать на полпути я не собиралась.
— А что было потом? — не отставала я от Дениса.
— Не знаю, я опять вырубился, — отмахнулся молодой человек. — А когда на следующий день проснулся, Люцифер сказал, что парней отправил на задание, а я, мол, слишком пьяный был.
— И ты сразу начал искать кассету? И не знал, что на ней?
— Не, не знал, — отрицательно покачал головой Денис. — Понимаешь, я было попробовал на Лизку наехать, а она, как заведенная, твердит: ничего не знаю. Я тебя видел там. Мне это показалось подозрительным. А первый раз я засек тебя в квартире Гришиных. Вот только не могу понять: откуда ты знаешь про кассету и чего тебе надо?
— В общем, так: дело это меня интересует, потому что мне за это платят. Я — частный детектив, зовут меня действительно Татьяна Иванова. Меня наняли родственники Ирины Гришиной, чтобы я расследовала ее убийство.
— Убийство? — едва не упал со стула Денис.
— Да, убийство. У меня сомнений нет.
Молодой человек заметно побледнел.
— Значит, значит… Вот, черт! — Он взвыл от досады и запустил руку в свою пышную шевелюру.
— Что такое? — испугалась я.
— Значит, и остальное мне не приснилось…
— Что-то я не понимаю тебя. Что приснилось?
— Да что понимать-то? Я ведь, когда после той пьянки проснулся, сначала думал, что это мне приснилось. Ну, типа, пьяный бред. Потом еще Лизка сказала, что ни о какой кассете не слышала. У меня совсем чуть — чуть сомнений осталось. За тобой следить стал больше из интереса, чем из…
— Там говорили что-то еще, да?
— Д-а-а! Гады, отморозки, ничего у них святого нет! За деньги и дозу все продадут. Вот сволочи! — Денис заплакал.
— Ладно, что теперь расстраиваться? Слезами горю не поможешь. Теперь-то ты мне доверяешь? Будешь помогать? — успокаивала его я.
— Помогать? А что тебе помогать, я их убью сразу, да и все, даже разговаривать не буду.
— Кого их? Ты хотя бы знаешь, кто это сделал? — задавала я вопросы скорее для проформы, чем в надежде получить на них достаточно ясные ответы.
— К сожалению, да.
У меня на языке вертелся вопрос: «Кто?» Но я решила не торопить события: сейчас это довольно опасно, вдруг Денис в последний момент испугается и даст ложную наводку. Пришлось отложить этот разговор.
— Ладно, об этом мы поговорим попозже. Ты не хочешь послушать кассету? — предложила я.
— Так ты ее все-таки нашла?
— Конечно, а ты что, сомневался?
— Честно говоря, нет, но…
— Так будем слушать?
— Давай.
Я отправилась в соседнюю комнату за магнитофоном, а мой пленник остался на кухне. Через минуту я принесла все необходимое.
— Я вот только переживаю, сохранилась ли пленка… — рассуждала я, включая шнур в розетку.
— А что, кассета испорчена? — спросил Денис.
— Все может быть, мы ведь не знаем, сколько времени она пролежала под памятником. Дождь мог сделать за это время свое дело, хотя Ирина и упаковала кассету в полиэтиленовую пленку.
Я вытащила кассету из пакета и принялась внимательно разглядывать. К счастью, никаких видимых следов порчи не было заметно. Чьи голоса мог узнать там Денис, я даже не догадывалась. Единственное, чего мне бы не хотелось в тот момент, — это крушения моего собственного вывода о непричастности ко всему этому Вениамина Шаганова. «Неужели я потеряла нюх на подобные дела?» — подумала я, но раньше времени предпочла не нервничать — все-таки собственная интуиция подводила меня крайне редко.
Включив магнитофон, мы с Денисом напряженно замерли. Сначала ничего не было слышно, кроме непонятного хрипа и шипения. Я почти отчаялась, но тут, наконец, в записи раздались мужские голоса:
«— Ну, что ты мне скажешь по поводу нашего плана? — лениво произнес молодой тенор.
— Мне кое-что не нравится, но в общем можно принять за основу. Ты ко мне заскочи на днях, обсудим некоторые моменты».
Я нажала кнопку «стоп».
— Ты узнаешь эти голоса? — обратилась я к Денису, заметив на его лице сосредоточенное выражение.
— Первого я что-то не узнаю, а вот второй голос точно Люцифера.
— Ладно, слушаем дальше. — Я снова включила магнитофон.
«— Шеф, а не много ли мы времени тратим на подготовку? Можно же просто шлепнуть у ворот дома или…
— Ты мне будешь диктовать, что мне делать? — зарычал Люцифер.
— Простите, я, кажется, начал забываться.
— Так-то лучше! Мне еще надо решить с ним кое-какие вопросы. На время он мне нужен живым. Кстати, ты навел справки по поводу его девки?
— В смысле, жены? — не понимал молодой.
— Ну, да.
— Почти, но мне нужно знать, его жена носит фамилию мужа?
— Да, она тоже Шаганова».
«Ничего себе!» — промелькнуло у меня в голове.
«— Мне надо знать ее распорядок дня, на всякий случай. Я слышал, она рожать собралась?
— Да, она беременная.
— Тогда на нее можно сделать дополнительную ставку: за беременной бабой любой мужик в огонь и в воду, не задумываясь, бросится. Учти этот момент. Впрочем, сильно осложнять себе жизнь я не собираюсь, поэтому постарайся обойтись одним Вениамином, а жена пусть останется запасным вариантом. Думаю, этого будет достаточно. А вообще лучше не торопиться, времени у нас еще достаточно».
Далее разговор обрывался. Сомнений быть не могло. Речь шла о любовнике Ирины Гришиной — Вениамине Александровиче Шаганове.
— Но почему он хочет убрать его? — вслух воскликнула я, совсем забыв про Дениса.
— Кого?
— Ты когда-нибудь слышал о Шаганове Вениамине Александровиче? Он же Веник, он же Седой?
Денис задумчиво прикурил сигарету.
— Ну, слышал от Иринки, она говорила, что он одно время был ее любовником, и она вроде бы даже любила его.
— А она говорила, почему они расстались?
— Нет, но она очень на него была обижена. У нее даже выражение лица менялось, когда она рассказывала о нем. Но что-то я совсем ничего не понимаю, — с отчаянием закончил Денис.
— Итак, эта запись была сделана примерно три-четыре месяца назад. Седой до сих пор жив. Почему?
С появлением кассеты работы только прибавилось, появились новые вопросы. Как у Гришиной оказалась эта кассета? Где она слышала этот разговор и каким образом записала его? Почему она ничего не сказала Шаганову, а спрятала кассету на кладбище? В конце концов, как узнал Люцифер про кассету и зачем он хочет убрать Седого? А самое главное, какова роль Ирины Гришиной во всей этой заварушке?!
Как это было ни печально, но начинать работать нужно было немедленно.
— Значит, так, подскажи-ка мне для начала, где я могу найти Люцифера?
— У него дома. А что?
— Адрес.
— Особняк в Ленинском районе, квартира, офис там же, неподалеку. Все находится на улице Чемодурова.
Я зафиксировала эти примерные координаты в своем блокноте и наметила план действий.
— Так, ты остаешься здесь, — скомандовала я, поднимаясь. — Я поехала по делам. Медлить нельзя.
— Пахнет жареным? — усмехнулся Денис. — Ты что, бросишь меня здесь одного?
— Нет, сейчас клоунов приведу, развлекать тебя будут! — съязвила я. — Конечно, ты пока тут посидишь, — подтвердила я для пущей убедительности. — Отпустить не могу, а то как бы ты чего не натворил.
— Тань… — почти жалобно начал Денис, но я перебила его:
— Слушай меня, мальчик. Эти дяди не играют, и тебе лучше временно остаться здесь. Понимаешь ты или нет, но они могут догадаться о том, что ты многое знаешь. В этом случае лично я тебе не позавидую. Так что сиди пока тут и прибереги свое геройство для чего-то более благородного, чем месть.
Я быстро собирала свою сумку с «дамским набором», благо пистолет Макарова у меня всегда был с собой, а запасы наручников, «жучков» и прочей технической ерунды были у меня на всякий случай и в конспиративной квартире. Так что особой необходимости заезжать домой не было. Правда, я старалась не слушать голос совести, который напоминал мне про рыжего кота, оставленного на мое попечение подругой. Но я успокаивала себя тем, что человеческая жизнь стоит гораздо выше пищевых притязаний Маркиза.
Через несколько минут я запирала надежную дверь своей квартиры, проигнорировав упреки, угрозы и громкие крики моего пленника, которыми он щедро осыпал меня, провожая в дорогу. От наручников я Дениса освободила, даровав ему свободу передвижения по квартире. Я не особенно беспокоилась о возможности побега: замок надежный, железную дверь с внутренней стороны без ключей не открыть. Прыгать же с восьмого этажа я бы вообще никому не советовала.
