Глава 8
Из сладкого погружения в нереальный мир фантазий на непонятную тему меня самым нахальным образом вывел телефонный звонок. А я, вырванная таким макаром из своего любимейшего состояния, представляла собой весьма недовольное, ворчащее существо. Так было и сейчас.
— Да, — хриплым со сна голосом пробурчала я.
— С добрым утром, — услышала я вежливое приветствие. Такое ощущение, что не Олега, а чужого дядю в ближайшие дни придется «убивать», таким он был радостным с утра пораньше.
— С очень добрым. Ты чего так рано? — недовольно спросила я, начиная по-настоящему просыпаться.
— Почему рано? — удивился Никифоров. — Уже половина двенадцатого… А ты что, спишь?
— Спала, — еще недовольнее ответила я. Неужели нельзя догадаться, что, если я разговариваю с ним, значит, уже не сплю. Эх, до чего нерасторопный ум у Никифорова!
— Извини, что разбудил, — начал оправдываться Олег.
— Да ничего, я все равно уже собиралась вставать, — беззастенчиво соврала я.
«Как же, собиралась, угу, до вечера бы дрыхла без задних ног», — проснулся и дал о себе знать внутренний голос. Одной рукой держа телефонную трубку, а второй пытаясь пригладить некрасиво задравшиеся на макушке волосы, я спросила:
— Как дела?
Могла бы и не спрашивать. Олег ответил, что хорошо, в чем я не сомневалась ни на секунду. Вообще он себя ведет так, как будто в отпуск собрался, а не проворачивать чрезвычайно сложную и опасную операцию. Потом я выслушала, правда, краем уха, длинную тираду о гениальности тарасовских предпринимателей, то есть тех, кто делает ему документы. Я прервала его монолог:
— Ладно, все поняла уже. Ты лучше скажи, где труп собираешься брать?
Олег растерялся. Он, наверное, от восторга забыл, о чем я его попросила вчера. Пришлось мне ему напомнить.
— Я этим заниматься не буду, имей в виду. Сам подсуетись, только смотри не лезь в морги, чтобы не засветиться. Пусть Сергей, что ли, поисками займется, — начала я давать наставления.
— Значит, так, все будет готово завтра. Надо уже звонить Ступникову… — с неохотой начал Никифоров. Как же он боялся Федора, просто до жути!
— Звони сегодня вечером, постарайся договориться на завтра. Утром купишь билеты на самолет, как только получишь документы, а потом надо будет все провернуть с аварией. Тут подключай своих людей, выбери кого понадежнее, а то у меня своих дел невпроворот. Только помни, Олег, все очень серьезно. Один неверный шаг — и пиши пропало.
«Окончательно человека запугала», — посочувствовала горе-предпринимателю моя совесть. Нет, я и не пыталась его запугивать, просто объяснила, что к чему. А то слишком просто ему все кажется, как дважды два.
— Ну все, звони, оповещай меня о своих успехах, — попрощалась я с порядком расстроившимся Олегом.
Как только я нажала на кнопочку сброса на своем мобильнике, затрезвонил домашний телефон. На том конце провода оказался Киря, и, судя по всему, он очень хотел меня порадовать. Вот как работать надо — не успела попросить, а уже все готово.
— Иванова, слушай мою команду: собираешься сейчас и едешь ко мне в отделение, разговор есть, — прямо-таки приказал Володька.
Иногда меня раздражает его привычка обсуждать все только в кабинете. Но сегодня я даже и не заикнулась о том, что мне не очень нравится его тактика.
— Будет сделано, шеф! — отозвалась я бодрым, довольным голосом и положила трубку.
Ну вот, на завтрак, как всегда, времени не остается. Придется Кирьянову кормить меня какими-нибудь бутербродами с жутким растворимым кофе.
Наскоро приведя себя в порядок, я напялила первое, что подвернулось под руку, а это была джинсовая курточка, подходящая по цвету и стилю к темно-синим джинсам с вышитыми внизу узорами, и светлый теплый свитер. Прихватив с собой сумочку, в которой, несмотря на ее скромные размеры, умещалось все самое необходимое частному детективу, я обулась в ботинки на небольшом каблуке, живописно довершавшие образ этакой спортивной девчонки, и отправилась на автостоянку.
Там, кроме любимой «девятки», меня уже ждал охранник с недовольным, заспанным лицом. Он неучтиво уставился на меня, но, все же решив сменить гнев на милость, заулыбался:
— За стоянку не уплачено, мадам…
Хоть меня и бесит манера общения некоторых невоспитанных типов с красивыми женщинами, все-таки я лучезарно улыбнулась в ответ и протянула необходимую сумму. Провожаемая жадными взглядами охранника, я завела мотор и выехала на дорогу, ведущую к отделению милиции, в котором работал мой старый друг.
Киря сидел, завалившись бумагами, и нервно курил. Увидев меня, он заулыбался и встал:
— Здорово, старушка!
— Я тебе покажу старушку! — притворно обиделась я.
— Собрал все, что просила, — начал Володька, когда я расположилась на старом, расшатанном стуле.
— Кирьянов, будь другом, покорми меня чем-нибудь. А то ты меня из постели практически вытащил, не то что позавтракать, даже кофе выпить не успела, — и я округлила глаза, показывая, что не пить кофе с утра для меня абсолютный нонсенс.
Киря благодушно побежал в ближайший ларек за пищей, а я, прикурив, стала неумело насвистывать мелодию, глядя в окно. Через пять минут он возвратился с кучей пакетиков и свертков.
— Что там? — удивленно спросила я. Мой друг, похоже, захотел превратить мою фигуру в бесформенный предмет, похожий на мешок картошки. Ну это я, конечно, преувеличила, потому что моя профессия никак не позволит лишнему жиру отложиться ни на какой части моего тела.
— Это так, перекусить, у меня тоже аппетит разыгрался, — ответил Киря, извлекая на свет божий один за другим пирожки, беляши, пончики и еще много чего.
Володя хитро на меня посмотрел и засунул в розетку провод электрического чайника. «Всю эту вкусноту придется запивать ненавистным растворимым кофе», — подумала я и поморщилась. Заметив изменения в моем лице, Киря ехидно заулыбался:
— Мы люди простые, Танюша, извиняйте, натурального кофе не имеем.
— Ничего, такой тоже пойдет, — скрепя сердце согласилась я.
Завтракали мы в полнейшей тишине, нарушаемой, правда, телефонными звонками, голосами из коридора и музыкой из уличного киоска. Мой приятель с набитым ртом объяснял что-то в трубку, а я смотрела на него почти с материнской нежностью, не забывая, впрочем, откусывать от очередного беляша.
— Спасибо, накормил, — сказала я, насытившись и выпив большую кружку кофе. Потом закурила сигарету.
Киря присоединился ко мне.
— Вот то, что ты просила, Татьяна батьковна, — сказал он, протягивая мне через стол папку с документами.
Я жадно накинулась на ее содержимое: анализы, заключение врача, показания свидетелей в лице Надежды Сергеевны Павловой и так далее, и тому подобное. Я с надеждой посмотрела на своего друга. Он покачал головой:
— Даже и не думай, Иванова, мне надо все вернуть как можно быстрее. Читай здесь.
Я покорно опустила голову. С полуслова друг друга понимаем, научились общаться взглядами за время нашего знакомства.
Так, посмотрим, посмотрим, что же здесь есть интересненького. Опаньки! Выписка из заключения врача сообщала, что смерть Максима Павлова наступила в результате передозировки наркотика, название которого я в первый раз слышала. А я-то, между прочим, совсем забыла спросить Надежду Сергеевну о том, каким образом ее сын покинул этот мир. Но если я все правильно понимала, проблем с наркотиками у парня не было. Думаю, вряд ли не искушенный в них человек, решив расстаться с жизнью, воспользовался бы именно наркотиками. Он наверняка выбрал бы более легкий, известный всем способ: вены, скажем, перерезал, с крыши прыгнул или, на худой конец, повесился. А тут… Надо ведь дозу купить, подобрать, да знать, куда колоть, и так далее.
В принципе Максим мог и не рассказывать матери о своих проблемах. Но, мне кажется, любой член семьи заметит странности в поведении человека, который начал употреблять наркотики. А Надежда Сергеевна ничего такого не говорила. Может, постыдилась?
А вот тут еще интереснее — в квартире найдены отпечатки пальцев, не принадлежащие проживающим в ней Максиму Геннадьевичу и Надежде Сергеевне Павловым.
— Танюх, ты заснула, что ли? — вывел меня из размышлений насмешливый голос Кирьянова.
Я так увлеклась анализом прочитанного, что забыла, где нахожусь. Я молча оторвалась от бумаг.
— Ну что, теперь твоя душенька довольна? — спросил Володька.
— Не совсем, — ответила я и сразу же заметила обиженный взгляд. — То есть все очень хорошо, спасибо тебе… только я совсем что-то запуталась, аж голова распухла.
— Теряешь навыки, Иванова, — снова улыбнулся старый друг.
— Ничего я не теряю, — огрызнулась я и, затушив истлевшую сигарету в пепельнице, направилась к выходу.
— Как только закончишь с делами, сразу к нам, — напомнил Кирьянов.
«Надеюсь, что это когда-нибудь случится», — мрачно подумала я, выходя из отделения милиции.
* * *
— Надежда Сергеевна, — спросила я, набрав в машине домашний номер домработницы Ильиных. — Это Татьяна Иванова.
— А-а-а, Танечка, здравствуйте, — уставшим голосом проговорила в трубку женщина.
— Я вот зачем звоню… Скажите, кто к вам приходил, — я начала подбирать слова, чтобы лишний раз не напоминать ей о случившейся трагедии, — позавчера?
— Да никого не было… — растерялась Надежда Сергеевна.
— Точно?
— Да, да, конечно, у меня еще выходной был, я весь день дома находилась, да и Максим тоже, — уверила меня она твердым голосом.
— Ну тогда ладно, извините, что побеспокоила.
— Ничего, Танюша, звоните, если что понадобится.
Я нажала на «сброс». Раз так, значит, надо попросить Кирю провести сравнение отпечатков с теми, которые были найдены в доме Ильиных. Благо я не успела еще уехать от отделения.
Без приглашения и стука я ворвалась в кабинет Кирьянова. Он недоуменно на меня посмотрел, не прекращая говорить по телефону. Наконец он закончил давать распоряжения и обратился ко мне:
— Чего опять надобно?
— Володька, совсем забыла, проведи экспертизу, сравни отпечатки из квартиры Павловых и дома Ильиных. Помнишь, это дело с кражей драгоценностей? — снова начала умолять я.
— Ладно, будет сделано, но что-то ты зачастила ко мне, тебе не кажется? — язвительно заметил мой друг.
— Ну, так получается, что без помощи родной милиции дело не идет, — попыталась оправдать свои просьбы я.
— Может, тогда и не стоило уходить от государства? — это он намекает на то, что несколько лет назад я покинула городскую прокуратуру, не в силах больше плясать под чью-то дудку.
— Да ладно тебе, вспомни еще, чем я в детском саду занималась, — огрызнулась я. — Ну, так ты позвонишь?
Киря шутливо сделал реверанс, выйдя из-за стола:
— Как только, так сразу, будь уверена.
* * *
Недолго думая, я направилась к особняку Ильиных. Около входа маячил все тот же камуфлированный, который имел наглость не пустить меня несколько дней назад. Я молча, с гордо поднятым носом прошествовала мимо. Он, в свою очередь, услужливо распахнул передо мной дверь. «Запомнил, зараза», — подумала я не без самодовольства и принялась разыскивать кого-нибудь из жильцов огромного дома.
Мне не везло, и после довольно продолжительных скитаний я уже отчаялась услышать человеческий голос.
— Танечка! — раздался вдруг за моей спиной радостный возглас Дмитрия Александровича.
Он направлялся ко мне. Сегодня почему-то мне показалось, что мой клиент выглядит гораздо лучше, чем в предыдущие дни. На нем были обычные джинсы и полосатая легкая рубашка, и вообще Дмитрий Александрович казался помолодевшим и отдохнувшим. Складывалось ощущение, что ничего особенного не произошло за эту неделю, а он приехал развлечься на лоне милостивой тарасовской природы, чтобы на время забыть о трудах своих столичных, праведных.
— Привет, — сказала я и очутилась в объятиях своего работодателя. Как же он успел так привязаться ко мне?
— А я вот целый день один, как перст, — пожаловался он, выпустив наконец меня.
— Что же ты не поедешь никуда? Прошелся бы по улицам, посидел в ресторане, завязал ни к чему не обязывающие знакомства… — начала перечислять я все достоинства жизни в одиночку.
— Да ну, куда уж мне, возраст не тот, — он явно нарывается на комплимент с моей стороны. Не дождется.
Ильин заметил мое многозначительное молчание и перевел разговор на другую тему.
— Ну а как расследование? — по его лицу можно было понять, что вразумительного ответа на свой вопрос Дмитрий Александрович даже и не ждет.
Если вспомнить мою реакцию на расспросы, его можно понять. Но на сей раз я была более разговорчива, чем обычно:
— Все уже более-менее встало на свои места. У меня есть подозреваемый, который так ловко спланировал свое преступление, что я грешила на другого человека. Но это в принципе неважно. Я вот что хочу узнать… У тебя достаточно большое состояние. Ты уже решил, что с ним будет после твоей смерти?
При упоминании о смерти Дмитрий Александрович поморщился и как-то испуганно на меня посмотрел.
— Я имею в виду завещание. Оно уже составлено? — пояснила я свои слова.
— Конечно, — спохватился он. — Я уже давно решил этот вопрос.
— И в чью пользу? — спросила я, чем окончательно смутила своего собеседника и сбила его с толку.
«Человек же не читает твои мысли, не может он знать, какие у тебя догадки», — подсказал мне внутренний голос. Точно!
— Может, поведаешь мне, как распорядился своими миллионами? — попросила я и подмигнула своему клиенту, направляя разговор в шутливое русло.
— Конечно, почему бы и нет, раз тебе интересно, — согласился Ильин-старший. — Кофе хочешь?
Я кивнула. Дмитрий Александрович пригласил меня на кухню. Она поразила меня обилием бытовой техники и огромным холодильником, который сверкал в лучах щедрого весеннего солнца.
— Надежды Сергеевны сегодня нет. Ты уже знаешь о ее трагедии? — неловко подхватывая угрожающую падением пачку с кофейными зернами, произнес Дмитрий Александрович.
Я кивнула в знак согласия и практически отняла у него пачку.
— Пожалуй, я сама займусь приготовлением кофе, неважно, что я в гостях, — почти заткнула я рот попытавшемуся сопротивляться Ильину.
Хозяин с удивлением наблюдал, как я ловкими, привычными движениями засыпаю нужное количество зерен в кофемолку, нажимаю на кнопочки и так далее, и тому подобное.
— У меня возникло ощущение, что ты здесь всю жизнь живешь, — восхищенно выдохнул он.
Я польщенно наградила клиента лучезарной улыбкой и продолжала хозяйничать. У меня тоже складывалось такое ощущение. Засыпав порошок в турку и залив водой, я поставила ее на огонь. Дмитрий Александрович метнулся к холодильнику, вытаскивая оттуда несколько сортов сыра, колбасу, зелень, помидоры…
У меня аж голова закружилась от обилия съестного. Что-то последнее время меня тянет покушать, причем часто и много. О какой диете может идти речь, если все окружающие так искренне хотят подпитать мой организм чем-нибудь вкусным.
А с чего они, собственно, начали в таком темпе меня закармливать? И в самом деле, странно. Может, я плохо выгляжу или слишком сильно похудела из-за беготни? Вроде нет… Я успокоилась, вглядываясь в собственное отражение в полный рост в дверце холодильника.
Я отобрала продукты из рук Дмитрия Александровича, увидев, как он пытается тонко и красиво нарезать салями. «Ну вылитый ребенок!» — подумала я и взяла на себя ответственность приготовления бутербродов. Как раз в момент завершения этого процесса сварился кофе.
— Ну, прошу к столу! — оповестила я Дмитрия Александровича, расставляя на столе многочисленные тарелочки, розетки с соусами и чашки с кофе.
— Ну, ты мастер на все руки, Танюша, — снова восхитился Ильин.
— Приходится… — смущенно пробормотала я. Ну а куда деваться, если мой режим питания не согласован с моим расписанием заданий и дел, то есть приходится на ходу соображать, чем бы позавтракать, пообедать и поужинать. А так как времени почти всегда катастрофически не хватает, приходится ограничиваться бутербродами на скорую руку, подвергая тем самым собственный желудок опасности получить язву.
Мы уселись за небольшим столом. Дмитрий Александрович с любопытством поглядывал на меня, пока я с упоением запихивала в рот все, что попадалось под руку. Что же, он думает, если я частный детектив, то не имею никаких человеческих слабостей? Ничего подобного. Очень люблю, например, покушать.
— Ну так что, рассказывай, — посыпая кусочек огурца солью, заявила я.
— Да в общем-то и рассказывать особо нечего. У меня наследник остался только один теперь, так что все деньги автоматически переходят к нему, — с легкой грустью ответил он.
— А раньше было поровну?
Дмитрий Александрович прожевал кусок бутерброда и продолжил:
— Не совсем. Полина же собиралась замуж, а я не хотел, чтобы она находилась полностью на обеспечении Олега. Сама-то она немного зарабатывала, какой уж в Тарасове модельный бизнес. Один-два показа в месяц, а в Москву она ехать не хотела. Ну я и оставил ей в наследство большую часть. Потом, думал, заработаю еще, и это будет Кириллу. Но вот не получилось…
Хозяин дома замолчал, горестно допивая кофе. Я подумала о том, что все-таки слабая у меня сила воли, если я не в силах отказаться от предлагаемых обильных угощений. Желудок казался наполненным большими неотшлифованными камнями. Не очень приятно, ничего не скажешь.
— Ты на похороны Максима не пойдешь? — спросил Ильин, подумав, видимо, что меня больше не интересует тема распределения наследства.
Я замахала на него руками.
— Нет, нет, у меня еще дел по горло. Тем более что не люблю я церемонии подобного рода, — сообщила я и про себя подумала, что и одних похорон за неделю мне, по моему мнению, многовато.
«У Танюши дел немало, у Танюши много дел», — некстати вспомнилась строчка из детского стихотворения, которое я любила повторять при каждом случае, когда родители пытались воспользоваться моими услугами.
А тема распределения наследства меня и в самом деле больше не волновала. Ну а что тут может еще интересовать? И так все ясно.
— Как там Ксения? — спросила я.
— Хорошо, поправляется. Да вот Олег к ней не заезжает, и она волнуется. Прихожу — а у нее глаза на мокром месте. Спрашивает: «Олег не звонил, не приезжал?» А он не объявляется ни здесь, ни в больнице, — мне даже показалось, что Дмитрий Александрович немного разгневан таким наглым поведением Никифорова.
Знали бы вы все, в какую передрягу попал Олег, сочувственно цокали бы языками. Но это хорошо, что Олег никому не сообщает, почему отсутствует. Пусть думают, что он предал память Полины, а заодно и свою любовницу Ксению. На секунду мне показалось мелочным поведение Ильина, но внутренний голос меня разуверил: «Человек же не знает, что у Олега серьезные неприятности». Я спохватилась — когда занимаюсь расследованием, совершенно искренне недоумеваю, почему люди не знают стольких очевидных, на мой взгляд, вещей. А на самом деле они и не должны знать многого из того, что умещается в моей очаровательной голове.
— Домой я, наверное, поеду, — робко начала я, перехватив расстроенный взгляд Дмитрия Александровича.
— Спасибо, что заехала, — протянул он недовольно, но вежливо.
— А тебе спасибо за теплый прием, — продолжила я обмен любезностями и, помахав на прощание рукой, двинулась в сторону моей «ласточки».
* * *
Олег позвонил сразу же, как только я вошла в свою квартиру. Не успела я разуться, как мобильник начал издавать привычную мелодию.
— Татьяна, все готово, — отрапортовал Никифоров.
— Что — все? — не сразу сообразила я. Мысли были далеко от предстоящего «несчастного случая», закручиваясь возле одной весьма интересной и загадочной персоны.
Олег смутился. Он, видимо, полагал, что я все время только и делаю, что обдумываю план разрешения его конфликта со Ступниковым. И его задела моя беспечность.
— Как — что? — промычал он обиженным голосом мне в ухо. — Документы забрал, труп нашел.
По всей видимости, за хорошее вознаграждение его ребята, которых он подключил к поискам, поняли, что дело огромной важности и не терпит промедления.
— Билет на самолет купил? — поинтересовалась я, хотя была почти уверена, что Никифоров времени зря не терял.
— Да, вылет завтра вечером.
Молодец, значит, надо поторопиться со всеми делами. Что-то я даже волноваться начала за благополучный исход дела. Все-таки это будет мой первый опыт в данной области. Да и у Олега тоже.
— Ладно, хорошо. Звони, если что-то вдруг пойдет не так, как следует, — похвалила я его и добавила, чем, наверное, сильно расстроила Никифорова: — И не забудь, что сегодня вечером тебе все-таки придется поговорить со Ступниковым. Постарайся ничем его не расстроить.
— Я, конечно, попытаюсь, но как? — голос моего собеседника от волнения угрожал сорваться на фальцет.
— Как хочешь, — спокойно заявила я. — Хоть из шкуры вон лезь, но Федора смягчить хотя бы некоторым образом должен. Главное — помни: его плохое настроение целиком и полностью выплеснется на тебя.
На этих словах я положила трубку, оставив Олега маяться в думах о предстоящей, бесспорно, неприятной беседе. Дел в ближайшие часы не намечалось, поэтому я решила позвонить Кире. Вдруг у него уже есть чем меня порадовать?
Именно так я и сделала. Кирьянов был чем-то дико недоволен. Подумав, что мой звонок некстати, я уже собиралась было положить трубку. Но мой друг сказал:
— Иванова, ты, что ли? Чего испугалась-то? — тон голоса он не поменял, поэтому я немного растерялась. А вдруг я отрываю его от особо важного задания?
— Да я не испугалась… — залепетала я в трубку. — Попозже позвоню, угу?
Попытка ретироваться не удалась.
— Нет уж, я тебе все сейчас сообщу, чтобы ты отвязалась от меня хотя бы на сегодняшний день, — меня эти слова, надо признаться, немного обидели. В конце концов, друг мог бы и повежливее быть.
Но в конце фразы я отчетливо расслышала в кирьяновском голосе шутливую интонацию и облегченно перевела дыхание.
— Короче, «пальчики» принадлежат… А кому бы ты думала? — Киря тянул с сообщением. Он что, пытается обнаружить у меня экстрасенсорные способности на старости лет?
Но, честно говоря, ответ я уже знала. То есть догадывалась. Но предпочла в ответ на Кирины слова заинтересованно хмыкнуть:
— Не знаю. Кому?
Я явственно представила, как Володька аж вытянулся весь на своем стуле, надеясь повергнуть меня своим сообщением в долгий, непроходящий шок.
— Итак, — произнес он торжественным тоном, как в «Поле чудес», — отпечатки пальцев, согласно сравнению, принадлежат Ильину Кириллу Дмитриевичу.
После этих слов он устроил небольшую драматическую паузу, что выглядело со стороны довольно театрально.
— Я так и знала, — на одном дыхании выпалила я.
Кирьянов был недоволен таким оборотом:
— Если знала, зачем тогда меня гоняла лишний раз?
Неподобающий для подполковника милиции вопрос, надо признать.
— А ты что, сам не понимаешь? — обнаглела я до такой степени, что вместо благодарностей тыкала своего закадычного друга, готового прийти на помощь по первому зову, носом в промахи. Но вовремя спохватилась и добавила уже намного мягче и признательнее: — Доказательства нужны, дорогой мой Володенька. И спасибо тебе преогромное за всю помощь, поддержку и то, что не бросаешь меня барахтаться во всем этом одной.
Последнюю фразу я произнесла так, что можно было при определенном настроении прослезиться. Но Кирьянову по уставу не положено располагать свое настроение к сентиментальному. Поэтому он сухо выслушал меня и ответил:
— Ладно, не за что. Если что понадобится — знаешь, где меня искать, — и положил трубку.
Сие могло означать только то, что я еще не надоела моему дорогому во всех значениях этого слова другу и он всегда готов оказать мне массу необходимых услуг. Очень приятно. «А вот ты — неблагодарная», — начал было третировать меня внутренний голос, выступающий от лица совести. Но я подумала в ответ, что сама тоже делаю для Кири все возможное и при удобном случае помогаю ему, чем могу.
Итак, почти все улики собраны. Если что, бабуська, которая живет этажом выше Надежды Сергеевны, опознает Кирилла как того самого парня, который выбежал в день самоубийства Максима из его квартиры. Надеюсь, память ей в самый ответственный для расследования момент не откажет.
Сомнений, что убийца именно Ильин-младший, практически не оставалось. Мотив для убийства сестры у него присутствует, причем вполне реальный и часто встречающийся в нашем несовершенном обществе. Причина для убийства сына домработницы тоже есть — Максим наверняка пытался шантажировать Кирилла, да так неосторожно, что поплатился за свои попытки жизнью. Однако с Максимом нехорошо вышло. Если бы я не подозревала с самого начала Никифорова, Павлов наверняка был бы сейчас жив. Хотя кто знает, от судьбы ведь не уйдешь.
Пока есть время, можно позволить себе немного расслабиться. А больше всего я любила это делать в ванне, окруженная ароматной пеной. Так поступила и сейчас.
Скинув с себя успевшую надоесть одежду, я надолго оккупировала собственную ванную комнату. Вдоволь насладившись приятным ничегонеделанием, я, по своему обыкновению, устроилась на диване с чашкой свежесваренного кофе и сигаретой. Зарядившись таким образом на весь вечер энергией, я была готова к разнообразным приключениям и даже нисколько не хотела сидеть дома. Вечер и ночь, чуяло мое сердце, обещали быть очень насыщенными событиями. Но пока я никому не понадобилась, буду сидеть и наслаждаться минутами покоя и тишины.
«Затишье перед бурей», — предупредил внутренний голос, теперь уже от лица интуиции, которая, как известно, еще ни разу меня не подводила.
* * *
Ровно в восемь часов телефонный звонок вырвал меня из состояния медитации. Правда, говоря так, я несколько преувеличиваю, потому что вряд ли можно назвать медитирующим человека, уставившего взгляд в потолок и выкуривающего сигареты одну за другой.
Звонил перепуганный Олег. Я уж было заволновалась за благополучный исход нашего общего дела, но он уверил меня в обратном.
— По крайней мере пока все нормально, — сказал он.
— В каком смысле? — что-то я пока еще туго соображала.
— Звонил я Ступникову, договорился насчет встречи. Завтра, за городом, на условленном месте он будет меня ждать.
Так, запахло жареным. Раз за городом, значит, Никифорову точно кранты. Естественно, если бы он туда поехал. Но, к счастью, делать это Олег благоразумно не собирался с самого начала.
— Значит, так, слушай мою команду, — подбодренная этим известием и пришедшая в себя, я начала раздавать приказы: — Сейчас приеду к тебе на дачу, жди меня и желательно спрячься.
— Это еще зачем? — удивился Никифоров.
— На всякий случай, — я не стала вдаваться в объяснения, что теперь каждую секунду он, да и я в придачу, можем подвергаться опасности.
— Ладно, а как ты меня найдешь?
Об этом я не подумала заранее, поэтому придется выискать прямо сейчас какой-нибудь способ.
— Сиди в гараже, в том подвале, куда вы меня бросили, — в данный момент у меня не было никаких задних мыслей, но Олег воспринял мои слова как намек на невежливое поведение. Он даже, по-моему, смутился. Времени не было, и я продолжила: — Я промяукаю, тогда выйдешь, — затея, конечно, глупая, но ничего лучше в голову не пришло.
Олег не на шутку развеселился. И куда только делась его прежняя робость?
— А ты скоро приедешь? — спросил он с легким смешком и, услышав утвердительный ответ, заверил: — Буду ждать, киска.
Вот гад, наша жизнь практически на волоске висит, особенно его собственная, а он прикалываться вздумал! Ну ладно, на первое время закрою глаза на такую фамильярность.
Если за мной, не дай бог, установлена слежка, то я могу вывести злоумышленников прямо на объект их охоты. Значит, надо соблюдать все правила игры, то есть изменение внешности и отрыв от «хвостов». Мне придется изобразить какую-нибудь барышню, совершенно не похожую на Татьяну Иванову, и постараться поводить за нос преследователей, если таковые, конечно, будут. А в остальном все — дело привычное, так что я наверняка в очередной раз с ним справлюсь.
И я принялась самозабвенно придумывать себе новый имидж, роясь в недрах огромного шкафа. В конце концов, недолго мудрствуя, я остановила свой выбор на безразмерном шерстяном платье в ужасную зелено-коричневую клетку, добавив к нему рыжий парик, цветастый платок и чудовищный плащ, который, кажется, по возрасту является ровесником героев Великой Октябрьской революции.
Для придания моей стройной фигуре бесформенности под платье пришлось запихать как можно больше тряпья. Через несколько минут я была совершенно натурально толстенькой женщиной. Для того чтобы играть такую роль, бесспорно, нужен талант, а он у меня есть. Говорю это без ложной скромности. Парик превратился в начесанные кудри, которые выдавали проблемы своей обладательницы со вкусом. Мне как раз того и надо было. На нос себе я водрузила огромные очки, за которыми едва было видно мое лицо, но на всякий случай я подгримировалась под уличную торговку семечками или кого-то в том же роде.
В массивную кошелку я поместила сумочку и одежду — мою собственную, нормальную, а также все самое необходимое: зубную щетку, косметичку, пистолет Макарова… Его я взяла уже не на всякий случай, а по серьезному поводу. У нас с Олегом ведь могут возникнуть непредвиденные проблемы со Ступниковым, в связи с его сговорчивостью или, наоборот, несговорчивостью.
Для храбрости я сварила себе кофе, выпила его одним залпом, закурила и присела «на дорожку». Вообще-то я никогда не придерживаюсь всяких там традиций и обычаев, но сегодня предстояло дело чрезвычайной важности и опасности. Да к тому же первое в своем роде. Поэтому я так волновалась, что вторая сигарета почти не привела меня в чувство.
Выглянув в окно, я не заметила ничего подозрительного и решила приступить к началу осуществления плана. «Конечно, увидишь подозрительное с седьмого-то этажа», — недовольно проворчал мой внутренний голос, не одобряя всей затеи. Да и я сама, честно говоря, была не в восторге от всего, что предстояло. Но никуда теперь не денешься. Взялся за гуж, не говори, что не дюж, как говорят в народе.
Эх, где наша не пропадала! Выкрутимся как-нибудь, я в этом уверена… Вспоминая подходящие случаю пословицы и поговорки, я пыталась поднять в себе боевой дух. И получилось. Я, изобразив грузную походку, выкатилась из своего подъезда и направилась в сторону автобусной остановки. Соседка Анечка безразлично прошла мимо, не узнав меня. Значит, маскарад удался на славу. Чего я и добивалась. Скоро мне повезло, и на горизонте показалось пустое такси. Я засуетилась, играя свою роль, и стала его тормозить.
— В Александровку, милок, — проскрипела я, обращаясь к водителю.
На самом деле мне было немного ближе, но конспирация в моей ситуации лишней не окажется. Через сорок пять минут я уже топала по проселочной дороге и не увидела никого, кроме двух сельских жителей, возвращавшихся с прогулки. Надо признать, парни отличались большим оптимизмом: крепко обхватив друг друга руками, они распевали веселые песни. И совершенно неважно, что в исполняемых ими произведениях не хватало половины слов, парни все равно радовались. Поравнявшись со мной, они посмотрели на меня осоловевшими глазами. Один, решив блеснуть перед своим собутыльником незаурядным чувством юмора, гаркнул:
— Здорово, бабуська!
И оба дружно заржали.
«Очень смешно», — обозлилась я и тут же обрадовалась тому, что я в таком виде. Иначе этим двум шутникам очень не повезло бы: они обязательно поддались бы весенним чарам и попытались бы, наверное, склонить меня к взаимовыгодному времяпрепровождению. А я такое обращение не жалую особо, поэтому наверняка применила бы все свои познания в области рукопашного боя и карате на практике. У меня и на самом деле руки так и чесались всыпать этим двум шутникам хорошенько за плохое воспитание и дурное обращение с пожилой женщиной. Но я воздержалась.
На развилке я остановилась. Одна дорога вела в город, вторая — в то место, куда мне нужно. До необходимого пункта оставалось еще километра три топать. Не так много, но все же по незнакомой местности не очень приятно. И, как назло, попутных машин не было. И неудивительно: хоть и весна наступила, а люди еще не совсем перешли к образу жизни, принятому в теплое время года. Поэтому и пустует дорога от деревни до деревни.
Я торопливо семенила по обочине, не выходя из образа. Сзади послышался шум мотора. Он приближался, становился отчетливее, наконец автомобиль подъехал совсем близко. Я почти выбежала на дорогу и принялась размахивать, как угорелая, руками. Мне повезло — шофер остановился. Им оказался довольный жизнью дед, которому, судя по всему, не хватало свободных ушей, то есть собеседника. Или собеседницы.
— В Сосенки, что ли, идешь? — спросил водитель, приоткрыв окно старенькой «копейки».
— Ага, в Сосенки, — согласилась я скрипучим голосом.
Мужичок открыл дверь со словами:
— Ну, садись, коли так, подвезу.
Я всегда знала, что есть еще на свете добрые, бескорыстные люди. И поэтому решила, что будет просто неприличным сидеть и молчать, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Но первым заговорил все-таки дед:
— Откуда идешь-то? — мне, выросшей в интеллигентной семье, если честно, не очень приятно, когда «тыкают». Но что поделаешь, в таком я была сейчас виде, что по-другому и нельзя.
— Из Александровки. Сама я не местная, к сестре приехала. И вот заблудилась, — начала я свое повествование.
Сосенки представляли собой весьма живописное тихое местечко, где были вперемешку и дачи, и сельские домики, в которых люди жили круглый год. Так что подозрения своим рассказом о визите в середине весны я не вызову.
— А мне дальше, — откликнулся дед, «проглотив» мою байку, и замолчал.
Я облегченно вздохнула. Не придется, по крайней мере, придумывать, кто у меня сестра. Вскоре мы въехали в деревню. По моим подсчетам, было уже не меньше десяти вечера.
— Вот тут, милок, высади, мне уж недалеко осталось, — попросила я и потянулась за кошельком.
Дедок остановил машину и, заметив мои действия, замахал руками:
— Что ты, не надо никаких денег. Счастливо оставаться.
Я вылезла и махала ему на прощание до тех пор, пока «жигуленок» не скрылся из виду. Потом направилась к коттеджу Никифорова. Вид, надо признаться, у него был сейчас нежилой. «Маскируются», — с удовлетворением заметила я и быстрее зашагала в сторону ворот. Они оказались прикрытыми. Значит, меня и в самом деле ждали.
Пройдя по вымощенной дорожке, я остановилась и прислушалась. Тихо. Я подошла к гаражу, подергала на себя дверь: заперто изнутри. «Эх, маскировщики», — уже с досадой подумала я и собралась мяукать. На мгновение заколебалась, но, осмотревшись и не заметив вокруг ни одной живой души, робко мяукнула. Получилось ужасно. Я снова прислушалась, никаких шорохов с той стороны двери не обнаружилось. «Наверное, не слышат», — подумала я и, набравшись храбрости, начала мяукать громче. Скоро я вошла во вкус и даже не заметила, как в проеме появилось лицо Сергея. Сначала оно было без всякого выражения, но, как только он увидел перед собой бесформенную тетку, выражение появилось, и очень удивленное. Далее лицо стало вытягиваться, вытягиваться, и в конце концов Сергей разразился громким смехом. Причем смех был настолько заразительным, что я не удержалась и тоже расхохоталась как сумасшедшая, забыв даже огрызнуться за столь невежливый прием.
Так мы стояли минут пять, смотря друг на друга, борясь с новыми приступами смеха. Веселье закончилось, когда я увидела озабоченное лицо Олега.
— Таня, ты? — спросил он.
— Нет, тетенька чужая молоко пришла продавать, — ответила я, вытирая выступившие слезы.
— Ну ты и вырядилась, — хмыкнул Никифоров, разглядывая меня с головы до ног.
— Шкуру твою спасаю! Хватит глаза таращить, — обиженно прошипела я и по-хозяйски пошла в дом.
Дверь оказалась запертой, и, поторкавшись в нее, я обернулась к мужчинам. Они все еще рассматривали меня спереди и сзади.
— Может, откроете? — спросила я ехидно. Мне не терпелось переодеться и почувствовать себя человеком, а не клоуном.
Олег спокойно достал связку ключей и, повозившись с замками, открыл. Я ловко, несмотря на все тряпки, привязанные к моей талии, юркнула в образовавшийся проем и направилась в ванную. Там я с наслаждением смыла свой ужасный макияж. Что поделаешь, не могу я долго находиться не в своем обличье. Особенно в столь чуждом моему собственному. Поэтому я с превеликим удовольствием достала косметичку и через несколько минут стала похожа на прежнюю Татьяну Иванову, умницу и красавицу. Затем я избавилась от сковывающих движения обмоток и переоделась в кожаные брючки, теплый свитер цвета опавшей листвы и наконец почувствовала себя вполне комфортно.
Когда я вошла в гостиную, Олег и Сергей снова уставились на меня, но уже с неподдельным восхищением.
— Прямо бал-маскарад какой-то, — выдохнул наконец Сергей после минутного молчания.
Я самодовольно хмыкнула. Умею производить впечатление на мужчин, бесспорно. Причем та-а-акое…
— Ну что, отчет готов? — спросила я у Никифорова.
Он недоуменно вскинул брови:
— Какой отчет?
Господи, ну до чего непонятливый пошел народ, все им надо разжевать и в рот положить.
— О том, чем вы занимались весь прошедший день. Как успехи?
Мужчины оживились. Им явно не терпелось рассказать о том, какие они молодцы. Олег, как самый главный в их команде из двух человек, начал:
— Документы забрал, билет купил, вылет, как я уже говорил, завтра вечером. Но самое главное — договорился о встрече со Ступниковым, — и он посмотрел на меня, ожидая реакции.
— Как вел себя Федор? — бесстрастно поинтересовалась я.
Олег, по-моему, даже обиделся немного на такую холодность с моей стороны. Видно, привык к тому, что женщины неустанно им восхищаются. Но я же не из их числа, пора бы понять.
— Ну, не знаю… Вроде он обычно себя вел. Правда, усмехнулся как-то не по-доброму, когда узнал, кто ему звонит. Знаешь, наподобие того, мол, наконец-то ты решился.
Я прикурила сигарету и перебила рассуждения Никифорова:
— Ну а ты ждал, что тебя примут с распростертыми объятиями, транспарантами, с президентским оркестром и красной дорожкой?
Олег поморщился:
— Не язви. Мне и так тошно.
Но я не удержалась и еще больше поддела будущего беглеца:
— И чего это тебе так тошно? Оттого, что на Багамы собрался?
Олег замолчал. Я стала смотреть на тонкие струйки дыма от моей сигареты. Время шло, а мы сидели, как три истукана. Наконец мое настроение улучшилось от осознания того, что я тоже поиздевалась над двумя мужчинами, как и они надо мной несколько минут назад.
— А как там с трупом? — вспомнила я едва ли не о самом главном.
— Все нормально, — пробурчал в ответ Никифоров.
Я решила заключить перемирие. Может, никогда больше не придется свидеться…
— Да ладно тебе дуться! Рассказывай, где взял.
— Где, где, в морге, естественно. Все на самом деле не так трудно, как кажется. Приехали, попросили, денег сунули — и все, — ответил Олег.
Я испугалась:
— Сам, что ли, ездил?
Никифоров посмотрел на меня как на последнюю наивную дурочку:
— Ты что, спятила? Сама же говорила, чтобы я не высовывался… Есть у меня люди верные.
Я не хотела показывать, что на самом деле задала глупый вопрос, и недоверчиво произнесла:
— А действительно — люди надежные? Уверен, что проблем потом не будет?
Олег состроил недовольную гримасу:
— Обижаешь, Татьяна, да я в них уверен, как в самом себе.
«Доверяй, но проверяй», — пронеслось у меня в голове и тут же забылось. Раз все готово, значит, пора действовать.
— Ну что, по коням? Нас ждут великие дела! — весело и чуть легкомысленно заявила я. Но на сердце у меня было отнюдь не весело от перспективы проворачивать задуманное опасное дело.
Олег и Сергей тоже бодрились, но вид у них все равно был какой-то поникший.
— Ну, поехали, — кивнул Никифоров, и в его глазах зажегся недобрый огонек.
