Глава 6
Только за моей нежданной гостей захлопнулась дверь, я приступила к перевариванию полученной информации. Прикурив сигарету, я задумчиво стряхивала пепел в хрустальную пепельницу и пыталась найти параллель между копошащимися у меня в голове фактами. Что может объединять Кирилла и Максима? Ответ неизвестен, и моя хваленая интуиция не собиралась помогать в распутывании получившегося клубка. Нужна какая-то зацепка, благодаря которой я смогла бы приступить к сопоставлению всего известного мне на данный момент. Расследование смерти Полины Ильиной напоминало мне паззл — вроде бы многое известно, но недостает буквально нескольких кусочков до полной картинки. Надо срочно их найти, иначе все мои усилия окажутся напрасными.
Может быть, Ксения поможет найти затерявшиеся в этой неразберихе элементы? Надеюсь, сейчас мне никто не помешает навестить девушку в больнице.
Я торопливо собралась, пока меня еще кто-нибудь не остановил. Подойдя к палате, в которую поместили Богданову, я остановилась в нерешительности. Девушка хотела поговорить со мной до автокатастрофы, но это не значит, что сейчас она примет меня с распростертыми объятиями. К тому же вдруг у нее Никифоров? Мне не очень-то хотелось сталкиваться с ним. Я растерянно стояла около двери, держась за ручку, и вдруг она открылась. Прямо на меня чуть не упала удивленная медсестра.
— Вы к Богдановой? — спросила она.
— Да, — неожиданно для себя самой кивнула я, хотя вообще-то сначала я хотела соврать, мол, ошиблась палатой. До такой степени она меня напугала своим появлением и вопросом, застав врасплох.
— Проходите, она уже пришла в себя. Но только на несколько минут! — и медсестра, деловито стуча каблучками, заспешила по своим делам.
«Превосходно», — подумала я, распахивая дверь. Ксения лежала на кровати с перебинтованной головой. Сейчас она выглядела, прямо скажу, не очень. Только в американских фильмах после всяких передряг больные шикарно выглядят — маникюр, педикюр, макияж, халат от Диора… Но, видно, кто-то все же позаботился о том, чтобы девушка чувствовала себя более-менее комфортно во время лечения. Заметив мой взгляд, осматривающий комнату, Ксения сказала:
— Дядя Дима приезжал, и меня перевели в этот бокс. Правда, я не помню, в какой палате лежала до того.
Она попыталась улыбнуться. На бледном лице отразилось страдание. Ксения всхлипнула:
— Все тело болит! Такое ощущение, что по мне бульдозер проехался.
Сейчас она была уже не той девицей, которая столь недоброжелательно встретила меня в день похорон. Я увидела обычную больную девушку, которая была рада тому, что ее навестили в больнице. Вероятно, боль и близость смерти исправили ее мироощущение. Но я не сомневалась, когда все закончится, Ксения снова станет такой, как прежде.
— Ты хотела со мной поговорить… — начала я. Уверенности, что это желание еще осталось, не было.
— Да, я как раз и ехала к тебе, когда перевернулась. Странно, я никогда не превышала скорости, и в этот раз тоже…
— Судя по всему, тебе испортили тормоза или что-то в таком роде, я еще не разговаривала с милицией, — передо мной не стояла цель запугать и без того напуганную девушку, хотя обманывать ее я не собиралась.
Она восприняла мои слова по-своему — и правильно:
— Ты хочешь сказать, меня пытались убить? — Ксения почти готова была забиться в истерике.
— Я ничего пока не знаю, — ответила я, понимая, что надвигающуюся бурю не остановить.
— Как же так? Я ведь ничего плохого никому не сделала. За что?
«Вот так. Ничто не остается безнаказанным, даже твоя связь с Никифоровым», — подумала я злорадно и тут же осеклась: человек мог погибнуть, а я радуюсь. «Как не стыдно!» — укор со стороны моего внутреннего голоса был как нельзя кстати.
— Ксения, извини, но у меня мало времени. Надо выяснить, кто убийца, пока еще кто-нибудь не пострадал, — я не надеялась привести ее в чувство, но, как ни странно, получилось.
Ксения сразу же прекратила свои стенания и посмотрела на меня с подозрением. Может, опять хотела сбить меня с толку?
— А с чего ты взяла, что убийца вообще существует? — ее голос был похож… на шипение клубка ядовитых змей.
Я разозлилась:
— В мои планы не входит посвящать в результаты расследования и в свои предположения всех без разбора.
Ксения придала лицу каменное выражение и твердым голосом произнесла, глядя мне в глаза:
— Ладно, не буду тебя задерживать. Просто я хотела сказать, что в день смерти Полины видела, как кто-то вышел из бассейна перед тем, как я туда вошла, — она, похоже, обиделась на мой тон.
— Как этот человек выглядел?
— Ну, это был мужчина среднего роста. Больше я ничего не успела рассмотреть. Не обратила внимания. Да мало ли кто там мог быть! Я же еще не знала, что Полина утонула…
Так, либо девушка говорит правду, либо пытается подставить кого-то. Ну, если второе, то самой же будет хуже. Среднего роста, как назло, были все мужчины, тем или иным образом связанные с семьей Ильиных: Дмитрий Александрович, Кирилл, Максим, Олег Никифоров. Но я получила хотя бы какую-то новую информацию, и она не повредит ни в коем случае.
— До свидания, поправляйся, — попрощалась я с Ксенией и покинула палату.
* * *
Едва я вышла из больницы, как сразу почувствовала навалившуюся усталость. Да, день был не из приятных, зато насыщенный событиями. Я посмотрела на часы — половина девятого. Надо же, с утра до вечера на ногах. Ладно, все дела перенесу на завтра, за мои праведные труды положен полноценный отдых в виде чашечки кофе, ужина, дивана и сна.
Поставив свою «девятку» на автостоянку, я побрела в сторону дома, предаваясь мыслям о грядущем удовольствии. Я уже почти чувствовала божественный аромат любимого напитка, почти физически ощущала прикосновение теплых струй воды к уставшей коже, гостеприимство мягких объятий дивана…
И не сразу поняла, что происходит: сначала чьи-то руки крепко обхватили меня сзади, и не успела я повернуться, чтобы дать обидчику достойный отпор, как погрузилась в странную пугающую темноту.
* * *
Очнулась я от дикого холода, который пронизывал все мое тело. Вокруг было темно и тихо. Руки, ноги, шею, да и вообще все тело ломило оттого, что я лежала в крайне неудобной позе, скрючившись на грязном холодном полу. «И куда это тебя занесло на сей раз, Танечка?» — вместе со мной очнулся и вечно язвительный внутренний голос. «Откуда мне знать, по-моему, дело попахивает похищением», — продолжила я мысленную дискуссию. И что же теперь делать?
Я попыталась встать, чтобы размять свои залежавшиеся косточки. Не тут-то было! Руки и ноги оказались связанными, и моя попытка привела лишь к тому, что я рухнула от резкого движения обратно на бетон. Вот здорово! Только этого и не хватало! А я была так близко от разгадки, казалось, еще чуть-чуть — и преступник, который ловко скрывал свою причастность к смерти Полины, будет найден и получит по заслугам. Но нет же, кому-то потребовалось выкрасть меня прямо возле моего дома!
Так, случай явно не из той серии, когда похищают с целью выкупа. Кто будет платить за меня бешеные деньги? Я же не президент какой-нибудь крупной фирмы и даже не его дочка. «А всего лишь частный детектив», — опять подтрунил надо мной внутренний голос. А вот и не «всего лишь»! Значит, я перешла дорогу какой-то персоне, которая не желает, чтобы вся информация, с таким трудом добытая мной, была обнародована. Остается гадать, кто бы это мог быть. Точно не Ступников — зачем я ему нужна, если все, что от меня требовалось, он уже получил. Может, Никифоров? Такой вариант показался мне более правдоподобным.
Интересно, сколько меня будут держать в темнице? И что со мной вообще собираются делать? Может, меня продадут куда-нибудь в Арабские Эмираты или превратят в рабыню в родной России? Такой уж у меня характер — ситуация хуже некуда, а я все шучу. И опять магические «косточки» не обманули — злые силы препятствуют каждому моему действию. В данный момент главное препятствие — веревки, из-за которых я не могу даже пошевелиться нормально. Но мои надежды краха не потерпели — пока я жива, буду надеяться на благополучный исход очередного «приключения».
Неожиданно тишину, нарушаемую лишь моим кряхтением при попытках выпутаться из пут, прорезал противный скрип. Через секунду за ним последовал яркий луч света, который бил прямо мне в глаза, заставив сощуриться. Наконец-то обо мне вспомнили. Хотя, может, лучше бы не вспоминали, неизвестно ведь, что со мной собираются делать. Ненавижу осознавать, что собственная жизнь зависит от чьей-либо прихоти. А в данном случае было именно так. Интересно, я нахожусь в городе или за его пределами? Вообще-то обычно похитители и прочие мерзавцы, нападающие на бедных женщин сзади, увозят свою жертву подальше от цивилизации.
— Эй, оклемалась, что ли? — не очень любезно спросил мужской голос.
Я промолчала. Не люблю, когда ко мне так грубо обращаются. Гордость не позволяет откликаться на подобное приветствие. Человек с фонариком, не услышав отклика, повернулся, чтобы уйти. Я, собрав волю в кулак и засунув подальше гордость, хрипло и недовольно ответила:
— Оклемалась…
Перспектива просидеть в погребе еще какое-то время до следующего посещения меня не прельщала. Так и окочуриться от холода можно. И потом — вдруг тут и крысы есть… Последнее предположение заставило мое тело инстинктивно дернуться к выходу, и я закричала:
— Выпустите меня отсюда!
— Посмотрим на твое поведение, — ухмыльнулся человек и закрыл дверь.
«Вот садист!» — подумала я. Я начала судорожно прислушиваться к тишине, заполнившей подвал. Никаких шорохов слышно не было. «До поры до времени», — подначил меня внутренний голос. А вдруг они здесь складывали трупы своих жертв? Мои мысли напоминали бред сумасшедшего, до такой степени я испугалась. На всякий случай принюхалась. Нет, ничем подозрительным не пахло, разве что сыростью и плесенью, как и во всех остальных подвалах.
Только сейчас я осознала, что мое тело дрожит. Нет, не от страха, просто за всеми мысленными страшилками я совсем забыла, что замерзла, и очень сильно. Хорошо еще, что я с детства темноты не боюсь, а то вообще бы, наверное, в обморок упала. Хотя падать не пришлось бы — и так на полу лежу. Не знаю почему, но ситуация действовала мне на нервы. Причем не так, как обычно, когда я становилась свирепой и на все готовой, а запугивающе.
Вот и плакали мой заслуженный отдых, сон и ужин, время которого давным-давно прошло. А как бы я хотела сейчас оказаться на своем уютном диванчике с чашкой кофе и сигаретой. Курить-то как хочется! Как некстати все произошло — я была почти у цели, а теперь неизвестно, на сколько мой плен затянется. Главное, чтобы он закончился, но только не вместе со мной. На этой мысли я даже всхлипнула.
Размышления были прерваны вторичным посещением. И в ту минуту я была почти благодарна человеку, который начал открывать дверь, потому что еще немного — и завыла бы, не в силах вслушиваться в гробовую тишину в поисках подозрительных звуков вроде писка мышей или шепота духов убиенных. Дверные петли, видимо, давно не смазывали, если, конечно, когда-то это вообще делали, и она мерзко заскрипела, открываясь.
На мгновение я почувствовала себя принцессой, заточенной в старинном замке злым драконом. Он безумно хочет на мне жениться, а я все отказываюсь и отказываюсь… А в одно прекрасное утро мне на помощь прискачет принц на белом коне, который убьет гадкого заточителя и спасет меня от неминуемой гибели. Как в кино. Как в сказке. Но я ведь не в сказке…
— Вставай, — тоном, не терпящим возражений, сказал голос, который я уже слышала в прошлый раз, когда заходил мужчина с фонариком.
Но я все-таки возразила:
— Как же я встану? Развяжите меня сначала.
Голос хмыкнул:
— Ага, разбежался… Тебя развяжешь, а ты сбежишь.
— Ну хотя бы помогите встать. Я упала уже один раз, хватит.
Человек подумал немного и начал спускаться по лестнице. Грубо схватив, он практически выволок меня на свет божий. Я огляделась. По всей видимости, находились мы в гараже. Всюду валялись инструменты, банки из-под краски, бумажки и много всякого хлама.
Моим «вызволителем», а по совместительству и «запирателем» оказался незнакомый мужчина лет двадцати восьми, в спортивном костюме. Он нахально рассматривал мою сильно помятую внешность. И, видимо, оценив, цокнул языком, из чего я сделала вывод, что для такой ситуации выгляжу все-таки неплохо.
— Вот ты и попалась, куколка, — сказал он, буравя меня похотливыми глазками.
«Бабушка твоя куколка», — подумала я с отвращением, но вслух сказать не решилась. Кто знает, может, он воспримет мои слова слишком близко к сердцу и обидится, а за такое можно и по милому личику схлопотать, что мне совсем нежелательно.
Мужчина махнул рукой, жестом приглашая, если это можно так назвать, за собой. Я уныло поплелась за ним. Мы вышли в темный сад. В воздухе пахло костром и жареным мясом. «Кто-то шашлычки готовит. Есть-то как хочется!» — подумала я и глубоко вздохнула. Рассчитывать на гостеприимный настрой моих похитителей было бессмысленно. Это только в плаксивых мелодрамах заложницу кормят, поят, развлекают сказкой на ночь и в теплую кроватку укладывают. Я вздохнула еще раз.
— Да ты не ной, все будет путем, если не сглупишь, — сказал мужчина, обернувшись ко мне, когда мы остановились около массивной двери, которая закрывала вход в большой коттедж.
«А хозяин-то явно не относится к так называемым пролетариям», — подумала я, заходя в неосвещенное помещение, которое являлось скорее всего холлом.
Мужчина почти втолкнул меня в какую-то комнату, и моему взору явилась потрясающая картина — за большим столом восседал не кто иной, как… Никифоров собственной персоной. Я так и думала — кто еще мог отважиться на такой шаг, как похищение Татьяны Ивановой. Да, видно, сильно я ему насолила, если Олег решил меня обезвредить.
Я стояла посередине комнаты, с гордым и вызывающим видом рассматривая Никифорова. Минуту мы провели в полной тишине. Потом Олег наконец произнес:
— Где дневник?
Я подумала, что отпираться и строить из себя удивленную и оскорбленную невинность бессмысленно, поэтому сказала:
— А откуда вы знаете, что он был у меня?
— Не твое дело. Говори — где он? — повторил Олег.
Я нагло ухмыльнулась и с диким желанием потрепать всем собравшимся в комнате нервы заявила:
— В надежных руках, не беспокойся.
Мой ответ заставил Никифорова рассвирепеть. Он вскочил со своего места и почти вприпрыжку подбежал ко мне. Но, наткнувшись на бесстрашный взгляд, оторопел и почему-то успокоился. Нет, такой человек не сможет причинить мне особого вреда. Правильно говорила Ирина Белова, он — самый настоящий трус. Положение дел начинало меня забавлять. Создавалось ощущение, что не он здесь главный, а я и только от меня будут зависеть все последующие события. Сомнений у меня не возникало даже: одно неверное движение Никифорова или его помощника, и я обрету желанную свободу. И не с двумя мужчинами приходилось справляться, недаром же я заслужила черный пояс по карате.
Я начала входить в свою роль и тоном, не терпящим противоречий, сказала:
— Для начала развяжите меня, а потом посмотрим, как беседа пойдет. Может, получится и договориться.
Олег и его помощник заколебались и нерешительно посмотрели друг на друга.
— Неужели боитесь, что с одной обессиленной женщиной не справитесь? — язвительно произнесла я почти по слогам, четко проговаривая каждую букву.
Эффект получился такой, как я и ожидала. Знание черт человеческого характера, особенно таких предсказуемых, как у этих двоих, не раз мне помогало. Слабохарактерные люди всегда дико боятся показать свою нерешительность и страх перед чем-то. Поэтому их можно развести на что угодно. Хоть с крыши попроси спрыгнуть — сделают, даже не подумав, зачем это надо.
— Серега, развяжи ее, — словно отрывая кусок от сердца, сказал Олег.
Серега нехотя стал развязывать веревки, очевидно, каждую секунду ожидая удара с моей стороны. И правильно делает, значит, неплохо обо мне информирован. А то смешно смотреть на каких-нибудь амбалов, когда их лица вытягиваются от удивления и боли после проведенной мной парочки приемов. И почему мужчины всегда наивно полагают, что женщина слабее их? Пусть не силой, но хитростью любая представительница прекрасной половины человечества может легко обезвредить накачанного культуриста. Что ни говори, а изобретательности умным женщинам не занимать, голова всегда работает в правильном направлении.
После того как оковы были сняты, я решила окончательно обнаглеть, чтобы довести своих похитителей до нужной кондиции.
— Пока вы меня не накормите, ничего говорить не буду, — безапелляционно заявила я.
— Еще чего, обойдешься, возиться с тобой… — видимо, Олег не до конца растерялся и сохранил жалкие остатки мужской гордости. — Говори, где дневник, а то хуже будет!
«Ха, угрожать мне вздумал! Посмотрим, кому в конечном итоге будет все-таки хуже», — подумала я, сохраняя на лице каменное выражение, показывая, что со мной нельзя обращаться подобным образом. В комнате снова воцарилась тишина. Было слышно, как на соседней даче пьяные люди, вероятно, съевшие весь шашлык, затянули тоскливую русскую народную.
Наконец, после минуты молчания, разбавленной завываниями отдыхающих по соседству, терпение у Никифорова лопнуло, и он, нервно прикуривая сигарету, пробормотал:
— Серег, приготовь что-нибудь, а то ведь и вправду ничего не скажет…
«Ты думал, я шутки шутить буду? Не на ту напали, голубчики», — я усмехнулась с чувством собственного превосходства. По лицу Олега можно было понять, как трудно дались ему последние слова. Не хотел он показывать, что пляшет под мою дудку.
Я без приглашения села за стол и безапелляционно заявила:
— Я тоже хочу курить.
Никифоров посмотрел на меня как на врага народа номер один. Если бы взглядом можно было убивать или, по крайней мере, калечить людей, от меня бы и места мокрого давно не осталось. Видимо, не ожидал он такого поворота событий не в свою пользу. Надеялся, что я до смерти перепугаюсь его и буду молить о пощаде, ползая со связанными руками и ногами на коленях по грязному полу.
Насупившись, он молча протянул мне сигарету. Потом кинул на стол зажигалку, очевидно, полагая, что поднести ее к моей сигарете будет уже слишком. Ну что ж, спасибо и на этом, могу и сама прикурить.
Я, насколько позволяли обстоятельства, удобно расположилась на большом стуле. Надо из всего извлекать пользу. Теперь хоть обстановка не кажется такой удручающей, как в подвале гаража. Меня даже дрожь пробрала от одного воспоминания о пребывании в том мрачном помещении.
Спустя несколько минут напряженной тишины в комнату вошел Серега с подносом, уставленным всякой всячиной. Ого, полчаса назад я даже представить не могла, что все так обернется. Сергей, заметив замешательство босса, стал намного любезнее. И правда запал он на меня, что ли?
Через секунду я рассматривала все находящееся на подносе, стоящем перед моим носом, и не могла определить, с чего начать свой столь поздний ужин. Ноздри приятно щекотал запах свежеприготовленной яичницы с луком и ветчиной, перемешивавшийся с ароматами салями и дорогого сыра с большими дырочками. В довершение этой красотищи и вкуснотищи в чашке дымился чай. Хорошо, что не кофе, — не факт, что Серега готовит его так же хорошо, как яичницу. А плохо сваренный или, того хуже, растворимый напиток вызывает у меня шквал негативных эмоций. Сейчас же я находилась в более-менее хорошем расположении духа, если не считать того, что меня похитили и удерживают насильно в каком-то дачном поселке, пытаясь выведать совершенно бесполезную для всех присутствующих информацию.
Пока я насыщала свой изрядно проголодавшийся организм необходимыми для поддержания формы калориями, оба мужчины с интересом меня разглядывали.
— Где моя сумка? — не дожевав, сказала я.
Они, судя по реакции, были ошарашены неуместным вопросом.
— Зачем она тебе именно сейчас? — спросил недоуменный Никифоров.
— Зеркальце хочу. Я провалялась на грязном бетоне неизвестно сколько. Теперь хочу посмотреть, как выгляжу.
Мужчины снова вопросительно переглянулись. Олег устало кивнул, мол, ладно уж, исполни капризы зарвавшейся бабенки. Сергей в очередной раз удалился. Через минуту он принес зеркало, но не мое. Неужели он настолько благороден, что не рыскал по моей сумочке в поисках чего-то полезного? Сомневаюсь, ну уж ладно.
Я деловито поднесла зеркало к лицу. Увиденное, к счастью, не повергло меня в шок. Ну немного косметика смазалась — тушь растеклась под глазами, а в остальном все прилично.
Наконец я отодвинула от себя опустевшие тарелки. Мужчины заметно оживились.
— Ну и где дневник? — как же Никифорову не терпелось узнать то, чему он будет не рад.
— У Ступникова. Знаешь такого? — я изобразила на лице детскую непосредственность, наблюдая за реакцией Олега.
Я, конечно, ожидала, что мои слова не вызовут взрыва положительных эмоций, но не до такой же степени. Олег сделал такое лицо, будто ему только что вынесли смертный приговор и через пятнадцать минут поведут на эшафот. Подобного он явно не предусмотрел. А мог бы сам подумать: ну зачем мне дневник, если я расследую убийство Полины, а не его некрасивые делишки и темное прошлое.
— К-как у Ступникова? Почему? — ошарашенно заговорил Олег, а я удивилась, что дар речи он все-таки умудрился сохранить.
— Очень просто, — лаконично ответила я.
— Зачем он тебе был нужен? — не унимался Никифоров.
Ладно уж, объясню по-человечески.
— Я, как ты мог догадаться, расследую убийство Полины, — эти слова не возымели нужного действия. Хоть я и посмотрела выразительно, но блеф мой не прошел. А это значит, что либо Олег не имеет никакого отношения к смерти девушки, либо ему глубоко на это наплевать — мол, убил, и черт с ней.
Выдержав небольшую театральную паузу, чтобы посмотреть, как поведет себя мой собеседник, я, ничего не добившись, продолжила:
— Сначала, признаюсь, подозревала тебя, — а вот это подействовало, правда, не так, как хотелось бы: Никифоров посмотрел на меня как на последнюю дурочку. — Поэтому и встретилась с одним человеком, который совершенно безвозмездно отдал мне твою писанину. — Я на секунду замолчала, потом не удержалась и съязвила: — Надо все-таки поаккуратнее быть с такими вещами. А то держал его почти на самом видном месте. Ведь интересного-то сколько в этой тетрадочке… — и я нахально подмигнула Никифорову.
Эх, как же мне нравилось смотреть на его растерянное лицо. Так ему и надо — притащил бедную уставшую женщину черт знает куда, напугать задумал. Ишь ты, какой крутой. И что такая девушка, как Полина, могла в нем найти? Хотя любовь, как известно, зла, да к тому же еще и слепа. С кем не бывает по молодости лет… Не мое это вообще дело.
— Ну так вот, я потом его прочитала и решила, что ничего нужного для моего расследования в нем нет. А тут как раз и покупатель нашелся. Деньги-то лишними никогда не бывают, правда? — я уже откровенно издевалась над очумевшим от услышанного и не обращающим на мои подколы никакого внимания Никифоровым.
Олег не ответил на мой вопрос. Он полностью погрузился в свои мрачные мысли и выходить из такого состояния, судя по всему, в ближайшие полчаса не собирался. Ладно, я не тороплюсь. Спать почему-то не хотелось, хотя времени было не меньше трех часов ночи. Вот интересно, чем они меня усыпили? Ну ладно, уже не важно.
Я снова развалилась на стуле, насколько это позволяли его размеры, и принялась беззастенчиво разглядывать помещение. На даче, так же как и в квартире Никифорова, было неплохо. Находились мы, как я поняла, в столовой. Вдоль стен стояли шкафчики, за их стеклянными дверцами разместились рюмочки, фужеры, бокалы и так далее. Да, в отношении интерьеров у Никифорова фантазия работала бурно, чего нельзя сказать о его поползновениях в сфере криминала.
— Где у вас туалет? — я решительно встала.
Сергей растерянно посмотрел на пребывающего в прострации босса. Пытаться спросить совета было бессмысленно, и он повел меня по коридорам. Когда Сергей включил свет и распахнул передо мной дверь санузла, я спросила:
— Может, со мной зайдешь, а то вдруг я сбегу? — меня не привлекало то, что за дверью будут стоять.
Сергей засмущался, как невинное дитя, и удалился. Надо же, какое я действие оказываю на мужчин, даже в краску вгоняю своими репликами.
Сбегать я сейчас в самом деле не собиралась. Вот еще, как привезли, так и увезут обратно, пусть только попробуют противоречить. Такое устрою — мало не покажется. Еще чего, буду я пробираться по незнакомой территории, опасаясь погони, по холоду, ночью. А потом, если повезет и я выберусь на трассу, ловить без копейки денег попутку, подвергая себя домогательствам со стороны каких-нибудь дальнобойщиков или искателей ночных приключений. Тем более у меня нет ни ключей от дома, ни документов, ничего. А взламывать под утро собственную дверь, чтобы попасть в родную квартиру, мне и вовсе не хочется. Нет, уж лучше я останусь здесь, а потом потребую — если понадобится, даже в особо грубой форме, выражаясь непечатными фразами — доставить меня до того места, откуда взяли вечером.
Я вышла из туалета и направилась обратно в комнату. Сергей как-то странно на меня посмотрел. Наверное, не ожидал, что я все-таки вернусь. Никифорову же все еще было не до меня. Он сидел, обхватив голову руками, и напряженно соображал, как ему вымолить прощение у Ступникова.
— И что вы собираетесь делать дальше? — спросила я, прикуривая без спроса взятую сигарету.
От этих слов Олег вышел-таки из оцепенения и вспомнил о моем присутствии. Он долго смотрел на меня, как бы не понимая, откуда я взялась, а потом сказал:
— Пока не знаю…
— Меня не интересуют твои дальнейшие разборки со Ступниковым. Я имею в виду, как ты собираешься меня домой везти?
Олег снова уставился перед собой застывшим взглядом. Минуты через две он наконец до чего-то додумался, сосредоточился и ответил:
— Отвезем мы тебя, не волнуйся. Только, раз уж ты такая умная и сообразительная, помоги отмазаться от Федора.
Нормально, я, оказывается, еще и в роли адвоката должна выступать!
— А с какого это чуда я должна тебе помогать? Вы меня похитили, увезли черт знает куда, связали по рукам и ногам, бросили в подвал. Я там валялась как не знаю кто, до сих пор в себя прийти не могу… — ну тут я, конечно, преувеличила, потому что давно уже чувствовала себя более-менее комфортно, особенно после того, как меня накормили.
Олег устало поморщился и жестом остановил мой поток эмоций:
— Я за все заплачу, неплохо заплачу…
Вот какой нынче народ пошел — все пытаются купить. Но с Татьяной Ивановой этот номер не пройдет, я не продаюсь. «Ну, если предложит приличную плату, то почему бы и нет?» — заговорил мой внутренний голос, движимый корыстными побуждениями. Я заколебалась, но вслух произнесла:
— Заплатишь за то, что я находилась в грязном, противном подвале почти всю ночь? Денег не хватит, радость моя, — и я растянула губы в язвительной ухмылке.
Никифоров, в свою очередь, последовал моему примеру и тоже язвительно произнес:
— Цену себе набиваешь? Не бойся, за мной не заржавеет.
И почему люди живут по принципу «деньги есть — ума не надо»? Хотя мне это даже выгодно — в конце концов мои вынужденные неудобства будут оправданны. Не просто же так я сидела в подвале, трясясь от холода, голода и страха.
Никифоров с интересом наблюдал за моей мозговой деятельностью по изменениям в выражении лица. Моя гордость боролась с корыстолюбием изо всех сил, но в конечном итоге победило все-таки второе. Я, утешая остатки принципиальности обещаниями больше так не делать, подняла глаза на Олега.
— Ну и что решила? — спросил он с самоуверенностью.
— А что ты можешь предложить? — ответила я вопросом на вопрос.
Никифоров ухмыльнулся. Он уже был уверен в моем согласии.
— Начнем с того, что я возмещу, так сказать, моральный ущерб, — и он выразительно на меня посмотрел.
Я кивнула. Еще бы, попытайся только меня обмануть! Потом будешь сам не рад, что вообще связался со мной.
— Дальше, — тоном командира произнесла я.
— А поможешь избавиться от Ступникова — получишь еще больше.
Если честно, я даже представления не имела о том, как можно договориться с одним из самых авторитетных криминальных главарей. Да и сталкиваться лишний раз с опасным «ботаником» не хотелось. Но все-таки я кивнула еще раз.
— А ты что, не можешь найти слов для объяснения с ним? — саркастически заметила я.
Никифоров хмыкнул:
— Да он никаких объяснений и слушать не станет — его головорезы пришьют меня где-нибудь, и до свиданья.
Как же боялся за собственную шкуру наш герой-любовник! До такой степени боялся, что запросто мог поставить под огонь кого угодно.
— А я-то чем могу помочь в таком случае? — искренне удивилась я.
Олег, видимо, считал меня гениальным изобретением человечества, не знающим чувства страха и боли, к тому же неуязвимой, как Черный Плащ. После моих слов он, вероятно, начал пересматривать свою точку зрения и опять погрузился в собственные мысли. Процесс умственной деятельности давался ему не без труда.
Наконец он сообразил, что тоже не знает, чем я могу помочь в данной ситуации.
— Ну… это уж ты должна придумать, как мне помочь. Может, поговоришь с ним, узнаешь, что нужно…
Придумать-то я, конечно, могу, но зачем мне это надо — рисковать своим благополучием и спокойствием, а может, даже и жизнью ради призрачной вероятности отвести удар Ступникова по Никифорову.
— Ничего конкретного предложить пока не могу, — заявила я, поставив интонационный акцент на слове «пока». Олег, не дослушав до конца, заметно расстроился, а я продолжила: — Но могу посоветовать на какое-то время уехать из Тарасова. Съездить, например, отдохнуть на какой-нибудь почти необитаемый островок в Тихом океане. Почему бы и нет?
Судя по всему, столь примитивная мысль до сих пор не приходила Никифорову в голову. Он пришел почти в детский восторг и закивал:
— Точно, надо взять билет на самолет, пожить месяца три где-нибудь в тропиках, отдохнуть. Заодно и переждать там…
Я улыбнулась: то, как радуется взрослый человек перспективе совмещения приятного с полезным, когда его жизни грозит реальная опасность, показалось мне смешным. Хоть я и не была знакома со Ступниковым так близко, как Олег, но все же понимала: с его компанией шутки плохи, не так-то просто будет сбить с толку таких опытных бандитов, внезапно исчезнув из города.
— Олег, — мне почему-то вдруг стало жаль Никифорова. — Ты ведь должен понимать, что так просто от Ступникова не отделаешься. Федор и на Карибах тебя достанет, если захочет.
Улыбка от предвкушения скорых развлечений мгновенно испарилась с лица Никифорова. Только теперь он, по-моему, начал осознавать всю серьезность намерений бывшего компаньона. Глаза Олега заметались по комнате, и он нервно выхватил из пачки сигарету.
— И что же тогда делать? — растерянно спросил он как бы в пространство.
— Надо придумывать что-нибудь более действенное, — сказала я, совершенно, правда, не зная, чем ему помочь.
Пока Олег нервно курил, я пыталась придумать план действий. Мои корыстные побуждения исчезли, так как во всем, что может случиться с Никифоровым, присутствовала и моя вина.
Внезапно у меня в голове высветилась неплохая, на мой взгляд, идея.
— У тебя есть какие-нибудь сбережения?
Олег посмотрел на меня как на сумасшедшую:
— Конечно.
— Их хватит для того, чтобы прожить в другой стране хотя бы первое время?
Олег ровно секунду подумал и сказал:
— Должно хватить. Знаешь, доходы от клубов последнее время нормальные. А что ты придумала? — он уже немного приободрился.
— Тебе придется инсценировать несчастный случай, в котором ты якобы погибнешь.
Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Олег вскочил и уставился на меня испуганным взглядом:
— Да ты в своем уме? Как же я это сделаю?
Другого в принципе и не следовало ожидать.
— Я просто предложила, не надо так бурно реагировать. Не нравится — придумывай сам, что хочешь.
Олег осекся и снова надолго замолчал. Я спокойно закурила очередную сигарету и включила телевизор, стоящий в углу комнаты. Сергей, до этого момента заинтересованно наблюдавший за нашим разговором, подал признаки жизни:
— Поздно уже, все закончилось.
И действительно — телевизор недовольно шипел и выдавал на всех каналах серо-белые черточки. Проигнорировав замечание, я как ни в чем не бывало продолжала по-хозяйски переключать кнопочки пульта. И через несколько секунд мое усердие было вознаграждено — комната наполнилась задорным голосом ведущей круглосуточного музыкального канала. Вот и хорошо, надо же было чем-нибудь заполнить гробовую тишину в комнате. Я расположилась на стуле, ожидая результатов размышлений Олега. Ждать пришлось долго. Я почти заснула, убаюканная негромкой мелодией, как Никифоров вдруг заговорил:
— Вообще твое предложение, конечно, нормальное. Но только как я все это проверну?
— Так же как и все остальное два года назад, — съязвила я.
На самом деле инсценировать несчастный случай трудно, но все-таки вполне реально. По крайней мере, героям американских боевиков такое практически всегда удается.
Олега передернуло от одного упоминания о его грязных делишках в недалеком прошлом:
— Как меня вообще угораздило ввязаться в это? Теперь до конца жизни не отмоюсь…
— Куда деваться, такова жизнь, как говорят французы, за все приходится платить… — глубокомысленно изрекла я, хотя Олегу сейчас было не до философских рассуждений о бренности человеческого существования.
Мы снова замолчали. Еще через несколько мгновений Олег произнес:
— У тебя есть какой-нибудь план?
— Пока нет, — раздраженно ответила я. Он что, думает, если я частный детектив, то должна обладать сверхъестественными способностями в обдумывании довольно-таки серьезных действий?
— Ну, хотя бы приблизительно? — осторожно спросил Олег, явно недовольный моим ответом.
— Приблизительно? Все может оказаться не таким уж и трудным. Ты продаешь всю свою недвижимость, делая вид, что хочешь расплатиться со Ступниковым. Тут главное — чтобы он разрешил тебе это сделать. Потом берешь труп какого-нибудь бездомного в морге, сажаешь его в свою машину, поджигаешь и пускаешь автомобиль в овраг. Я думаю, бедный бомж так обгорит, что никто и не заподозрит обмана.
— Я не пойму, зачем должен обязательно встречаться с Федором? А вдруг он меня грохнет сразу же? — заартачился Никифоров.
«Ведет себя как на базаре — торгуется: встречаться, не встречаться, а очевидного не замечает», — подумала я со злостью.
— Мог бы и сам додуматься! Если продашь все, а потом якобы погибнешь, это будет слишком подозрительно смотреться. Ступников не дурак, на такое не купится.
Олег опешил от моего тона, но признал правоту моих рассуждений.
— Сколько времени? — встрепенулась я.
— Половина четвертого… — посмотрел на часы Сергей.
Я решительно встала:
— Отвезите меня домой, а завтра, точнее, уже сегодня разработаем четкий план действий.
— А как насчет оплаты? — встрепенулся Никифоров.
Неужели он думает, что деньги в данный момент занимают большую часть моих мыслей?
— Потом договоримся, — устало махнула я рукой. — Домой хочу, и побыстрее…
Олег удалился из комнаты, а спустя несколько минут вернулся с ключами и моей сумочкой. Через несколько минут мы уже ехали по направлению к городу. Припарковав свою «Ауди» около моего подъезда, Олег повернулся ко мне:
— Когда позвонишь?
Я задумалась: после всех приключений и бессонной ночи я буду на ногах только к середине дня. Измотали меня все эти перипетии, нет слов.
— Постараюсь, конечно, пораньше, но ничего не обещаю.
Никифоров жалобно на меня уставился. Он, наверное, уже приготовился каждую секунду ждать возмездия со стороны Ступникова. Да я и сама понимала, что в подобном деле промедление способно сыграть злую шутку.
— Ты дома не появляйся, и на работу тоже желательно не ездить. И вообще — сиди на даче и жди моего звонка.
Олег слушал меня, как провинившийся ребенок строгую родительницу, выражая готовность к послушанию кивками на каждое слово. Складывалось ощущение, что во мне он видел своего спасителя.
Никифоров пообещал исполнить мои указания, и, взвизгнув тормозами, «Ауди» умчалась.
И вот, миновав столько препятствий, я наконец-то оказалась в своей родной уютной квартире. Быстро приняв душ и выпив чашку кофе, едва дотронувшись головой до подушки, я сразу оказалась далеко-далеко от похищений, катастроф, убийств, дневников и прочего бреда…
