Глава 3
Как другие, не знаю, но если меня будить раньше, чем мне этого хочется, — уничтожу! Что я и сделала сегодня утром. Пожалела потом, а сначала полегчало немного. Хороший ты был, будильник, но голосистый чересчур.
Черт бы побрал мою обязательность, исполнительность, верность слову, чувство долга… Я перечисляла все свои великолепные качества до тех пор, пока не доволочилась до ванной. Открыла холодную воду, тяжело вздохнула и направила ее себе на спину. Почему на спину? А вы попробуйте!
Чайник вскипел, кофе заварен, а я роюсь в поисках второй босоножки, гадкой такой, темно-зеленой. Если бы не нашла ее внизу в шкафу, рядом со старой курткой, то пришлось бы отодвигать холодильник. Помнится, за ним валялось что-то похожее. Но нашла, значит, холодильник оставим в покое до следующего раза.
Откушав утренний кофий, сделала над собою легкое усилие — ведь деваться уже некуда — и стала отглаживать самое свое ненавистное платье, белое в черный горошек, рукав — фонарик, длина — чуть ниже колен. Плюнуть хочется.
Косметики — никакой, только дезика чуть-чуть. Прическа — гладкая. Посмотрелась в зеркало — м-да!
Вышла из подъезда и, пряча глаза, прошмыгнула на стоянку. Моя машина была настолько потрясена внешним видом собственной хозяйки, что и кривляться не стала. Завелась сразу и поехала, не отвлекаясь на всякие там свечи, помпы и прочие мелочи, всего и не упомнишь.
До вокзала мы добрались без происшествий. Остановилась в стороне, посидела, решаясь на подвиг. Ну не хочется выходить! Покурила и вышла.
Пальцами на меня, конечно, не показывали, на вокзале всякое можно увидеть, но куда девать руки, я долго не могла понять.
Я прошла к железнодорожным путям, не к общему выходу, а левее, где стояла «девятка», наш фирменный поезд, полчаса назад вернувшийся из Москвы. До седьмого вагона пришлось еще почапать по щебеночке, отправление поезда только завтра, а сейчас персонал собирает старое бельишко, подметает полы и готовится отдыхать, кто как умеет, конечно.
Дошла до вагона. Ближайшая же дверь открыта — повезло Тане слегка. Нижняя ступенька — ну, чуть не на уровне груди. Подтянулась на руках, схватившись за поручни, ловко получилось, даже самой понравилось, заскочила легко.
Все двери открыты, прошла через тамбур. Услышала голоса из первого купе:
— Была девчонка как девчонка, но вот на днях сидим, обедаем, вдруг молча встает, оставляет тарелку и уходит. Я думаю, ее сглазили.
— А что? Таких случаев — сколько хочешь.
Я заглянула внутрь.
Две проводницы: крупная, похожая на казашку, лет сорока, пересчитывала простыни, вторая, ее ровесница, обесцвеченная блондинка, что-то писала, сидя за столиком.
— Здравствуйте. — Скромной Золушкой я появилась в дверях купе.
— Чем торгуете? Икрой? — сразу же отреагировала блондинка.
— Ой, я не торгую. — Если бы была у меня коса, затеребила бы сейчас кончик пальцами.
— А что вам? Вы к кому-то пришли? — Казашка разогнулась и шагнула ко мне, внимательно глядя мне в глаза.
— Ой, женщины, у меня к вам просьба, — жалобным речитативом начала я свой спич. — Мне знакомые сказали, что мой кобель вроде в вашем вагоне поехал позавчера в Москву со своей… Двое детей у нас, а он все гуляет, никак не успокоится…
Обе проводницы чуть ладошки под щеки не подставили: приготовились слушать про горькую бабью долю.
Я, убыстряя немного темп, продолжала:
— Я вот и думаю, порчу она на него напустила, не иначе. Ну, как подменили мужика…
Через полчаса я ушла из этого вагона, вооруженная записанными адресами моих новых подруг, двумя адресами очень сильных старух-знахарок, одним рецептом заварного печенья и очень подробным описанием нужной мне парочки. Значит, так.
Он — симпатичный парень, коротко остриженный, темноволосый, высокий, в сером костюме. Она — чуть ниже его, но высокая для женщины, смуглая шатенка, со стрижкой каре, короткое белое платье на бретельках, над левой лопаткой татуировка — три змеи. Колец на руках нет. Удачливая парочка села в четвертое купе, билеты были до Москвы.
Вели себя тихо, если выходили курить в тамбур, то вместе. А на станции Радищево — ближайший районный центр — вышли вдвоем на перрон, подошли к серой иномарке, поздоровались с шофером, огромным детиной с цепью на шее и коротким ежиком волос на голове, сели в эту машину и уехали.
Блондинка, по имени Алевтина, кажется, блеснула сообразительностью и веско добавила, что, по ее мнению, в Москву они ехать и не собирались, потому что всего багажа у них был один «дипломат».
Возвращаясь к машине мимо ряда коммерческих киосков, я заметила в одном сигареты «Пьер Карден» и купила пачку. Ведь это единственные приятные сигареты с ментолом.
Сразу же закурила и поехала домой.
«Двух бульдогов» у подъезда не было, и поэтому я прошла в него без напряжения.
Едва войдя в квартиру, стянула свое жанровое платье и уже совсем было хотела его зашвырнуть куда подальше, но подумала и сделала-таки над собою усилие — свернула и положила в шкаф. Такие классические вещи долго из репертуара не выходят.
Раздался звонок телефона.
— Да!
— Татьяна? Это Попов. Я звонил вам уже два раза… Вы куда запропастились?
— Я потянула за ниточку насчет ваших удачливых игроков, Владимир, и кое-что у меня уже есть.
— Вы считаете, что ими нужно заниматься в первую очередь? Ведь разговор у нас был совсем о другом, я точно помню… — Попов завелся, и голос его звучал все громче.
— Владимир… — начала я.
— Что?! — почти рявкнул он.
— Через полчаса я приеду в казино, и мы поговорим.
— Хорошо, буду на месте, — буркнул Попов и бросил трубку.
Через полчаса я не подъехала, накраситься и собраться за такой срок невозможно. Попов оказался нервным клиентом, и на его недовольство я решила реагировать не слишком быстро.
Когда я вошла в его кабинет, он разговаривал по сотовому телефону. Увидев меня, он проговорил в трубку:
— Вот она появилась, я перезвоню тебе сразу после разговора. Лады? Ну, все.
Аккуратно заправив телефон в чехол, он жестким тоном спросил:
— Так чем вы занимались сегодня? Я ждал вас с утра, думал, мы обсудим план действий…
Я прошла и села на диван.
— Владимир! Вам известно об убийстве охранника вашего казино?
— Мне-то известно… А вот вы откуда это знаете?
Я не стала темнить и рассказала, как было:
— Позавчера, примерно через час после убийства, его бросили с моста на Новой дороге, и он упал прямо перед моей машиной. Причины убийства могут быть, конечно, самые разные, но нельзя исключать и интересующую нас тему. Теперь по поводу удачливых игроков… Скажите мне: если бы они не огребли эти двести с лишним тысяч баксов, вы бы не привезли новую партию денег?
— Нет, конечно.
— Вот я и подумала, что слишком хорошо получается: выигрыш заставил вас действовать, в результате чего вы потеряли еще пятьсот тысяч. Так не связано ли это каким-то общим планом? Вы были уверены, что они уехали в Москву, то есть это были заезжие гастролеры; мне удалось узнать, что они только инсценировали отъезд, высадившись в Радищеве. Эти люди где-то рядом. Если я найду их, они, может быть, выведут меня и на тех, кто навестил вас на следующий день. А теперь я хотела бы осмотреть еще раз место происшествия. Может, и здесь что-то появится.
Попов нервно почесал себе затылок:
— Да, интересные вещи говорите. Может, вы и правы. Сейчас я позову Ермакова.
Он набрал пару цифр на телефоне:
— Ермакова найдите мне.
— Владимир, в вашей бухгалтерии обед когда?
Посмотрев на настенные часы, он ответил:
— Может, уже и ушли, а что, есть хотите?
— Нет, хочу походить по этой комнате без свидетелей.
— Идемте.
Попов быстро вышел в коридор, я за ним. Навстречу нам попался Ермаков — лицо беспокойное, в руках — лист бумаги с несколькими строчками, написанными рукой.
— Вов! Мне сейчас звонили из РОВДа.
— Я в курсе… Иванову представишь персоналу, кто не знает. Подожди меня.
— Хорошо.
Попов подошел к двери бухгалтерии и отворил ее. Там была только Ирина, писала что-то, сидя за столом.
— Ирина! Почему не обедаешь?
— Я жду, Владимир Иванович, девочки придут, и я пойду. — Ирина покраснела и смешалась.
«А мы влюблены в директора!»—подумала я и тут же представила, как мы смотримся рядом с ним, — неплохо.
— Иди, Ирина! А мы здесь с Татьяной пообщаемся.
Когда она вышла, Владимир обратился ко мне:
— Смотрите, ищите. Хотя что тут искать?! Следов-то нет! — После чего развернулся и вышел.
Я осталась одна и стала очень внимательно осматривать стены, полы, потолок. Вчера для этого не было достаточно времени, да и при дневном освещении все видится немного по-другому.
В третий раз я обходила вокруг всей комнаты, когда за дверью послышались голоса. Вошли труженицы бухучета.
— Привет, Татьяна! — первой зашла Ольга, как и положено главбуху. — Здесь не положено вообще-то никому находиться, если бухгалтеров нет.
— Ей Владимир Иванович разрешил, — встряла вошедшая последней Ирина и улыбнулась мне во весь рот. Лучше бы она этого не делала.
— Извините, Ольга, я хотела только спросить — приказ о моем зачислении уже готов?
Ольга сначала села за свой стол, затем переложила на нем какие-то бумажки и только после этого ответила:
— Дел сейчас очень много, может быть, завтра, к вечеру. А как, кстати, будет называться ваша должность?
Я и забыла о такой мелочи, но напрягла извилины и бодро ответила:
— Менеджер по мониторингу маркетинга.
После минутного замешательства Ольга сумела только сказать:
— А… — и уткнулась в свой компьютер.
Ирина оказалась более непосредственной:
— И с чего начнете, Татьяна?
— Я думаю, с анкетирования персонала.
Елена, бухгалтер-кассир, молчала во время всего разговора, и было видно, что она полностью поглощена своими мыслями. Ну, еще бы.
Я вернулась в кабинет Попова.
Владимир с Ермаковым, оба с угрюмыми лицами, что-то тихо обсуждали, сидя напротив друг друга за одним из столов.
— У вас какие-то вопросы, Татьяна? — Владимир поднял на меня хмурый взгляд.
— Да, хотелось бы у Алексея Петровича кое-что спросить…
Ермаков молча посмотрел на меня и поерзал в кресле.
— Алексей Петрович, у вас есть данные о жильцах, которые живут над, под и вокруг этого заведения? Я имею в виду тех, чьи стены, полы и потолки примыкают к нашим?
Ермаков начал говорить тихим голосом, медленно и осторожно:
— Под нами — обыкновенный подвал с коммуникациями: трубы там разные, кабели. Вход в подвал с торца здания. Ключи у меня и у начальника ЖЭУ. Мы с ребятами вчера обошли весь подвал — ничего особенного. Хотите посмотреть?
— Обязательно, но позже.
— Вокруг нас соседей нет, все стены — внешние, капитальные. Мы периодически обходим вокруг дома. Над нами живут люди, конечно. В первый же год, когда мы здесь обосновались, мы проверили всех. В основном это пенсионеры, не одинокие — у всех дети, внуки. В одной квартире проживает мать-одиночка с двумя детьми, но она челночит, с детьми остается ее тетка.
— Спасибо. Ну, не буду вам мешать.
Я вышла и подумала — где же покурить?
В ближайший час точно не удастся, я ведь уже знала, чем займусь.
Одна дверь, выходящая в коридор, в другом конце от директорского кабинета, у самого выхода в зал была приоткрыта.
Мне сразу же стало любопытно — там я еще не была. Подойдя, я заглянула вовнутрь. Явно это комната отдыха работников казино: диваны по периметру, в углу телевизор и компьютер. Рядом с диванами несколько высоких напольных пепельниц. В комнате сидели две девушки в форме крупье, курили и беседовали.
Все это меня устраивало. Я вошла, поздоровалась и присела чуть-чуть в стороне.
По телевизору шла передача «Мир женщины». Поразительно! Ведущая — тетенька в годах, с волосами кошмарного сиреневого цвета — стала объяснять мне, как нужно делать макияж! По тому, что она рассказывала, я сразу поняла, что она перепутала программу и забралась сюда из «Мира дошкольниц».
— Извините, вы у нас работаете? — обратилась ко мне одна из девушек — среднего роста, с короткой стрижкой и коротким носиком, — вся она была какая-то короткая.
— Да, — улыбнулась я, — меня зовут Татьяна.
— Катя, а это Света.
Света молча кивнула и продолжала курить, сосредоточенно о чем-то думая.
— А вы будете работать крупье? — Катя не унималась. «Любит поговорить девочка, так не нужно ее осаживать», — подумала я.
— Нет, я скорее психолог-практик, должность моя называется заумно, но по работе я должна стремиться к улучшению климата в коллективе.
— А я вчера читала тест в каком-то журнале: беспокоит ли вас ваш стул, играли ли вы в куклы… Вы этим будете заниматься, да?
— Ну, не совсем. — Мы обе рассмеялись. — Я буду, например, спрашивать, почему у нас Света такая грустная… — закинула я удочку.
Света посмотрела на меня, помолчала и нехотя выдавила:
— Не выспалась.
Черта с два — не выспалась она! Видно, что у нее какая-то проблема, но на сегодня мне хватит и Кати.
— Не обращайте внимания. У нее характер такой.
Дисплей компьютера, стоящий рядом с телевизором, сменил картинку.
— Ну вот, — сказала Катя, — мне уже идти, через двадцать минут сменюсь.
Она вышла. Мы со Светой помолчали еще минуту, я затушила сигарету в пепельнице и тоже пошла. Света оставалась молчать в одиночестве. Если у меня будет время, я все равно раскручу ее на разговор, устрою себе такой десерт.
Я вышла на улицу, купила в киоске «Роспечати» толстую общую тетрадь в той еще коричневой дерматиновой обложке. Тетрадь была некрасива, но замечательно казенна. Что и требовалось. После чего пошла по квартирам второго этажа дома, где размещалось казино. Мне нужно было посмотреть на жильцов и, может быть, что-то выловить в этом стоге сена.
С нашими людьми нужно обращаться только значительно-официально, иначе и толку не будет. Я давно уже отработала методику: звонок в дверь, выглядывает недоуменное лицо, я, прижав тетрадь к стене, не смотря по сторонам, чуть не зевая, очень скучно говорю, что я из Энергосети, проверяю показания счетчика, фамилия ваша… Попутно вопросы о подозрительных звуках в стенах. Здание ведь старое, продолжает оседать, ну и прочая лабуда. В третьей по счету квартире мне не повезло — нарвалась на седого и пятнистого дедулю, архитектора на пенсии. После второй же моей фразы он вцепился в меня, как бульдог в прохожего, и каркающе разразился лекцией о грунтах, фундаментах, водах и о промерзании. Еле оторвалась, явно показав себя очень занятой дурочкой. А в следующем подъезде возникло осложнение: в одной квартире — сорок шестой — никто не открывал. Выглянувшая соседка объяснила, что хозяин — тоже пенсионер, с самого начала весны живет на даче, а квартиру сдает жильцу. Добрая соседка готова была сообщить много чего еще, но, узнав, что дача соседа Василия Степановича в Клещевке на третьей линии, я тут же ушла.
Выйдя из подъезда, я дрожащими руками достала сигарету и еще раз прокрутила осенившую меня мысль: квартира этого дяди Васи как раз над бухгалтерией казино. Черт его знает, как залезли в тот слоновый сейф, но я должна заглянуть в эту квартиру. Отработаю версию с соседями и примусь за персонал. Когда нет следов преступления, нужно искать тех, кому эти следы легче всего замести.
Моя машина стояла там же, где я ее поставила, — и не угнали, как ни странно! До Клещевки можно добраться меньше чем за час, время удобное — середина дня, будни.
Выруливая, я бросила взгляд на крыльцо. Рядом с двумя охранниками там хмуро стояла Света, курила и поглядывала в сторону Советской улицы — оттуда идут машины тех, кто приезжает из центра. Я ехала в противоположную сторону и взгляда не удостоилась.
Дачный кооператив в Клещевке я нашла почти сразу, труднее было обнаружить хоть кого-нибудь на третьей линии. Это в выходные на каждых шести сотках кто-то да есть, а сейчас и не видно. Проехав туда-обратно и никого не заметив, я бросила машину и пошла пешком, уже раздумывая о способе проникновения в квартиру, если к вечеру не выловлю ни дядю Васю, ни его жильца.
Проходя мимо одного домика, я заметила за ним человека, открыла низкую калитку — сверху достала рукой внутренний засов — и пошла по тропинке, обойдя спиленную яблоню.
— Здравствуйте!
Среднего роста старик в толстых очках неторопливо разогнулся, оставив дорастать скрюченный огурец.
— Здорово, вы к кому?
— Не подскажете, где мне найти Василия Степановича? Он где-то здесь, на третьей линии.
Старик медленно принялся снимать запачканные тряпичные перчатки.
— Это я Степаныч, что скажешь, дочка?
Я с ходу рассказала ему историю о своей работе в ЖЭУ, о старых трубах в «нашем доме», о том, что где-то одну прорвало и заливает это чертово казино, от которого покоя нет. А сама я работаю в ЖЭУ, у меня есть машина, вот меня и послали.
Степаныч пожевал губами, с хитрым прищуром посмотрел на мое милое доброе лицо и начал ворчать на отсутствие покоя на старости лет. Ясно, что он поедет, и я набралась терпения.
Сидя рядом со мною, Степаныч продолжал ворчать, посматривая на табло скорости: я спешила вернуться и выжимала почти сотню по колдобистой дороге; на каждой ямке Степаныч брюзгливо приговаривал:
— И это твоя.
Сбавив скорость перед КП ГАИ, я прилично въехала в город, и больше мне уже спешить не пришлось: час пик.
— Степаныч, что ты своему жильцу скажешь, если окажется, что это он воду не закрыл? — начала я нужный разговор.
— От ворот поворот! На хер он мне нужен такой? Хотя мужик нормальный на вид, не алкаш.
— Родственник твой?
— Какой родственник! Я давно уже думал сдавать квартиру на лето — все равно я на даче. А с другой стороны, время какое, сама знаешь — сдашь хату и останешься без башки. Случаев таких сколько угодно… А тут Валька… ну, ты ее видела…
— Нет, не видела…
— Ну как нет! Вот моя дверь, а вот ее! Приводит мне этого парня, на улице познакомилась, представляешь? Какие-то сопляки хотели у нее сумку отнять, да и не было ничего в сумке-то — пенсионерка уже, — так, булка хлеба да колбасы полпалки. А этот Женька мимо проходил, ну и помог. Он рядом квартиру снимал, хозяева стали его выгонять — дочь у них приехала или еще что — не знаю. Валька — ко мне. Я, так-сяк, ну давай. Денег он мне за два месяца вперед дал, я шланги купил, кран латунный, сгоны заказал…
— То есть нормальный оказался парень, да, Степаныч?
— Нормальный, я приезжал несколько раз посмотреть, на всякий случай. Два раза не застал его, но все чистенько, порядочек, даже чашки грязной нет. Вот какой парень.
— Молодой?
— Ну как, за тридцать. С женой развелся, все ей оставил, вот и скитается…
За этим разговором мы подъехали. Степаныч, не торопясь, пошел к дому, пока я ставила машину напротив подъезда.
Когда я поднялась, дверь в квартиру была уже открыта. Степаныч стоял посреди комнаты, ожесточенно почесывая затылок и матерясь. Да и было отчего.
Многократно крашенный паркет посередине комнаты был сорван, дощечки валялись по сторонам. Черновые полы под ними зияли неровным отверстием, размером до метра. Я подошла и заглянула: в плите перекрытия, опираясь на монтировку, торчал здоровенный крюк, держа собою какую-то крышку, вроде как у колодца. Какая крышка, когда внизу комната? Я потянула за крюк — можно, приподняв, вытащить монтировку, но тяжело, не удержу.
— А телефон есть, Степаныч?
— Да вон он стоит, а тебе зачем — в милицию звонить? Что же он натворил, паршивец, хулиган!
— Нет, пока не в милицию.
Я позвонила в казино, поговорила с Ермаковым.
— Сейчас придут двое из охраны казино. Посмотрим, что здесь.
— Нельзя ничего трогать, звонить нужно 01 или 02. Сейчас у Вальки спрошу, — сразу заволновался Степаныч.
— Да подожди, дядя Вася, это же их работа, зачем тебе-то отвечать? А на милицию, сам знаешь, какая надежда.
Я продолжала осматривать комнату. Сразу-то и не заметила, а сейчас подошла и даже подержала в руках: толстая веревка с узлами, зонтик какой-то. У меня даже мелкий звон в голове пошел от озарения — неужели? Мне показалось, что я начала понимать метод проникновения.
Я привязывала веревку к крюку, когда послышались шаги и тихий разговор — вошли два охранника. Степаныч так и кинулся к ним:
— Гляди, что наделали! Сейчас же звоню в милицию.
— Да успокойся ты, дед! — веско проговорил один из них, тот, что пониже. — Тебе менты, что ли, полы отремонтируют? Не гони волну, если это нас касается, то ты еще и бабки получишь, не шуми только!
— Какие бабки?! А она посередь хаты?
— Помогите, ребята, — вмешалась я, протянула им веревку. — Поднимите.
Крюк приподнялся, я вытащила монтировку.
— А теперь очень медленно опускайте!
Я присела на корточки и стала смотреть. На крюке держалась люстра — сооружение из бронзы и стекла. Тяжело покачиваясь, она стала опускаться, открывая обзор. В бухгалтерии никого не было — или опять обедают, или уже разошлись по домам.
— Помедленнее, ребята! — Люстра из-за неравномерной подачи начала раскачиваться сильнее, но, благополучно опустившись до пола, утвердилась на паласе на выгнутых дугах.
Я взяла трубку телефона и снова вызвонила Ермакова:
— Алексей Петрович! Заприте бухгалтерию, поставьте у дверей кого-нибудь. Это срочно.
— А что случилось, Татьяна?
— Буду через пять минут.
Обернулась к Степанычу и проговорила:
— Ну что, Василь Степаныч, в полчаса постараюсь уладить твои проблемы, посиди пока, к тете Вале не ходи, а то разболтает. А кому нужен лишний разговор, что у тебя грабители жили?
— Ну вот, твою мать! Заработал на шланг! — Степаныч махнул рукой и побрел на кухню.
— Вы пока здесь останьтесь, потом вам Ермаков скажет, что делать, — распорядилась я охранниками и, выйдя из квартиры и захлопнув дверь, пошла в казино, захватив с собою мужской зонтик-трость, найденный в квартире.
Я прошла через зал, заполняющийся посетителями, прямиком к директорскому кабинету, повернула ручку, но дверь не поддалась. Странно, может быть, Попов куда-то вышел, но где же Ермаков? Я постучала. Послышались шаги, дверь приотворилась и выглянул незнакомый парень. Посмотрев на меня, он проговорил:
— Совещание.
— Мне нужен Попов, — быстро сказала я.
— Кто там? — раздался изнутри незнакомый голос.
— Кто вы? — эхом переспросил парень.
— Иванова, я только что разговаривала по телефону с Ермаковым. — Я даже озадачилась от такого сюрприза.
— Давай ее сюда, — проговорил из-за двери тот же голос.
Парень неожиданно резко выкинул руку. Я даже и отреагировать не успела, как он схватил меня за волосы и дернул на себя. Я влетела в комнату, позорно расставив руки, успев сгруппироваться только в конце своего неэстетичного движения. Дверь захлопнулась. Я, развернувшись на одной ноге, в полуприседе нанесла удар другой по голени этого мерзавца. Он согнулся…
В кресле за столом сидел незнакомый мне мужчина в темно-зеленом костюме, коротко остриженный, брови — сросшиеся у переносицы, в углу рта — сигарета.
Он махнул мне рукой:
— Присядь туда, а ты, кретин, сам виноват!
На диване с очень неуверенным видом сидел Ермаков. У двери на одной ноге качался кретин, на морде которого я еще точно сыграю свой любимый марш.
— В чем дело? — обратилась я к «зеленому». — Где Попов и какого черта нужно было меня дергать, я, кажется, сама пришла.
— Ты уже села? — медленно произнес тот и посмотрел мимо меня.
Я села на противоположный от Ермакова край дивана. Чтобы я испугалась — да ни в жисть! Просто сюрприз явно перерастал в романтическое приключение, а я от природы очень любопытна.
— Это она? — спросил «зеленый» у Ермакова.
— Д-да, — Ермаков сидел, положив ладони на колени, и напряженно тянул спину.
Ну концерт! Я почему-то даже не развеселилась. Дебил, или как его там, наконец-то опустил обиженную конечность и смотрел на меня, как осел на морковку.
Крепкий мальчик, весь в черном, ремень на брюках в золотых пряжках, такие же пряжки на огромных ботинках, цепь на шее и на запястье.
Я рукой поправила прическу — забыла сумочку на втором этаже.
— Вы Татьяна Иванова, частный детектив, вас нанял Попов для расследования.
— Ага! — согласилась я. — А вы кто?
Ермаков повернул голову и посмотрел на меня недоуменно.
— Меня зовут Олег, фамилия Зелепукин.
Я кивнула — ну, еще бы! Кличка Телега, в свое время мастер спорта по боксу, потом — могильщик на Новом кладбище. Когда отец тарасовского рэкета Семен Трахалин попытался наложить лапу на его бизнес, Телега пообещал закопать его на лучшем месте и отстоял свою независимость. Трахалина взорвали в собственной машине через полгода после начала их конфликта. Его бригадиры поделили наследство и устроили перманентный междусобойчик на пару лет, по очереди посещая вотчину Телеги в качестве клиентов. Оставшийся последним Таран тоже попытался наехать на Телегу и тоже подорвался в машине. Прямо колдовство какое-то, иного объяснения просто не нахожу! Интересно, что он делает в кабинете Попова? Если собрался расширяться в сторону казино, то фантазия у него работает круто.
— Ты не обижайся на моего братишку, он парень хороший, но нервный немного, — равнодушно продолжал Телега. — Спросить тебя хочу: о чем конкретно договорилась с Поповым?
— О моем гонораре, в обмен на его деньги, и о суточных за каждый день работы — это отдельно.
— Ты сама предложила ему свои услуги?
«За кого он меня принимает? — подумала я, — бред какой-то».
— Нет, он подошел ко мне и попросил, — свирепея, отвечала я. — А в чем дело? Где Попов, скажете вы мне наконец?
— Зачем он тебе?
— Хотела ему доложить.
— О чем?
Я вздохнула и решила больше не рыпаться — потом должно все проясниться. Заложила ногу за ногу, откинулась назад и монотонным голосом, в тон этому важному дяде, начала говорить:
— Мне удалось определить метод, с помощью которого проникли в помещение бухгалтерии.
— С помощью ключа через дверь?
— Нет, с помощью зонтика через потолок.
Телега мгновенно напрягся и грохнул кулаком по столу.
— Хохмишь, девочка?!
— Пойдемте, посмотрим. — Я обратилась к Ермакову: — Вы заперли бухгалтерию, как я просила?
Он сплюнул, перебежал несколько раз глазами с Телеги на меня и обратно и ответил:
— Она уж больше часа заперта, рабочий день кончился.
— Ну так пойдемте, откроем, лучше один раз увидеть, сами знаете. — Я старалась говорить все так же монотонно, но уже начала злиться… что за идиотская ситуация?
Телега раздраженно рявкнул своему подбитому брату:
— Иди проверь! — Потом просверлил меня взглядом и сказал угрожающе: — Посмотрим!
Браток вскочил и вернулся через пару минут.
— Чисто, Олег!
Телега встал, оттолкнул кресло и вышел из-за стола, я тоже встала, а Ермаков засуетился, вскочил и обратился к Зелепукину, показывая пальцем на стол:
— Ключи, ключи в верхнем ящике.
Тот вернулся за стол, дернул ящик и достал две связки:
— Какие?
— Эти. — Ермаков взял и, повертев головой, нерешительно спросил: — Идем?
— Пошли.
Ермаков пошел вперед, за ним — мы. За дверью у стены стоял забытый мною зонтик. Увидев, что я его взяла, Телега хмыкнул, но промолчал.
Подойдя к двери бухгалтерии, Ермаков повозился с замком. Похоже, ручки у него дрожали, но сумел открыть, хоть и не сразу, и наша делегация вошла вовнутрь.
Зрелище для неподготовленных зрителей было еще то! Люстра стояла на полу, задрав кверху уродливый крюк. Через отверстие в потолке был виден сидящий на его краю охранник и стоящий рядом с ним Степаныч, явно уже остограммившийся. Он размахивал руками и объяснял, что проституция — это падение нравов и вообще сто пятьдесят за час — свинство и не за что!..
Увидев нас, Степаныч замолчал и помахал мне рукою:
— Жду, дочка!
Телега осмотрел мизансцену:
— Объясняй.
— Я думаю, что жилец, снимавший квартиру, разобрал полы, освободил крюк, на котором крепится люстра, опустил ее на пол, как она стоит сейчас. Потом просунул в отверстие вот этот зонтик, раскрыл его, закрепил в этом положении и начал аккуратно раздалбливать плиту перекрытия. При этом весь мусор падал в зонтик. В самом помещении — никаких следов. Затем он спускается в готовое отверстие, открывает сейф…
— Как? — спросил Ермаков.
— Ключом или дубликатом. Уходит по веревке. Осколки и пыль из зонтика собирает в какой-нибудь пакет, зонтик закрывает, люстру поднимает. Таким образом — снизу не видно ничего. Хозяин квартиры постоянно на даче, за неделю можно было замести все следы, и никто бы никогда не узнал, как все это сделано.
Телега походил вокруг люстры.
— А тот старикан — хозяин квартиры?
— Да, — ответила я.
— Ты же сказала, что он постоянно на даче?
— Я съездила за ним, и он пустил меня в квартиру.
Ермаков выступил вперед:
— Олег! Ты же видишь, как забрались! Володя-то ни при чем! Если ты его отпустишь, мы быстрее все это разрулим.
— Не знаю, где твой Володя, поэтому я и здесь.
Он повернулся к выходу:
— Идемте!
Сверху раздался голос Степаныча:
— Э! Молодежь!
Мы все снова посмотрели вверх.
Степаныч чуть не шагнул в отверстие, но охранник, сидевший рядом, поймал его за руку.
— А мне так и жить с дыркой в полу? Я стесняюсь, да и материальный ущерб…
Телега оглянулся на своего помощника:
— Завтра найди людей, и пусть все заделают, замуруют, замажут и люстру приварят. Дай этому дедку сотку баксов, и пусть заткнется.
Мы вернулись в директорский кабинет.
Телега походил взад-вперед и обратился ко мне:
— Попов пропал, не знаю где. Может, свалил, а может, и убили. Клиента у тебя нет. Будешь работать на меня. Продолжай искать. Ищи эту суку. — Он ткнул пальцем вверх. — Найдешь бабки — пять процентов твои, найдешь Попова — хорошо, не найдешь — хрен с ним. Мне нужны бабки и конкретные данные: кто, откуда. Ты где живешь?
Я ответила.
— Завтра утром подошлю к тебе человека, он будет тебя возить и охранять, а то сгинешь, как Володька. Ясно?
Я кивнула — это действительно было ясно. Повернулась и пошла на выход. Около двери прислонился Телегин порученец, проходя мимо, я тихо сказала ему:
— А тебе я еще фотографию попорчу, сынок!
— Ага! — ощерился он. — После того, как я тебя оттрахаю, — и заржал довольный.
Ну, посмотрим.
