Глава 4
Это только фильмы называют «Смерть ей к лицу». Никому еще смерть не была «к лицу» — а уж сколько я такого перевидала, и пересказать не могу!
Света смотрела на меня укоризненно, как будто я была виновата перед ней — впрочем, может быть, так и было…
Я обернулась в попытке заручиться поддержкой моего спутника, но он оказался куда слабее меня. Увиденное заставило его отпрянуть, Виталий весь побелел, его губы беззвучно шевелились — как если бы он творил молитву.
— Здесь есть участковый? — тихо спросила я его. Интересно, почему в такие минуты начинаешь говорить шепотом? Даже если вокруг тебя — только заросли «диких роз»…
Он поднял на меня обезумевшие глаза, судорожно глотнул и кивнул.
— Значит, гони к нему, что есть сил, — приказала я. Виталий продолжал стоять, тупо глядя на нашу страшную находку.
— А ты?
Я удивленно вскинула брови. Я? Мне лучше там не появляться, меня работники областной милиции не любят еще больше, чем тарасовской.
Но, взглянув на его лицо, я поняла — человек в шоке, и посылать его к участковому просто нельзя. Оставлять его рядом с трупом — тоже будет ошибкой. Что же мне делать?
— Послушай, Виталий, — посмотрела я ему в глаза, — давай сделаем тогда вот как. Ты встанешь на выходе с пляжа — недалеко. Вон там…
Я указала рукой в сторону дороги. Кажется, оттуда все просматривалось. На всякий случай я сходила туда и проверила. Виталий был виден хорошо, труп — совсем не виден. Но если бы кто-то решил к нему подобраться, фигура злоумышленника сразу бросилась бы в глаза.
Виталий, выслушав меня, рассеянно кивнул. Он был совершенно растерян. Наверное, не так уж часто приходилось ему встречаться с умершими, подумала я. Это у нас, сыщиков, работа как у медиумов. Только медиумы видят умерших все больше бестелесно.
Виталий сам походил на покойника — мертвенно-бледный, словно остолбеневший. Но делать было нечего. Я, конечно, знала, что Света не воскреснет и не уйдет в неведомом направлении. Но вполне мог объявиться еще кто-нибудь, и у Виталия возникнет новый шок… Хотя чего я так беспокоюсь? Время уже позднее, вряд ли найдутся желающие прогуливаться в ночи. Но Виталий был близок к обмороку.
Поэтому я махнула рукой на все возможные последствия моей халатности и решительно приказала:
— Пошли.
— Куда? — проговорил мой спутник. Сейчас он уже совсем не производил впечатления нахального и самоуверенного молодого человека.
— К моей даче, — бросила я на ходу. — Возьмем машину и двинемся к местному участковому.
Бросив последний взгляд, полный смертельного ужаса, в сторону погибшей Светы, Виталий поплелся за мной — так покорно и безвольно, как зомби.
* * *
Мы проделали весь путь не проронив ни слова. Сначала усиленно пыхтели, взбираясь в гору, чтобы добраться до моей машины. Потом ехали по ночной дороге, пугая сусликов и другую живность, тоже в молчании. Я была поглощена собственными размышлениями и отчаянно ругала себя за то, что… А, собственно, что я могла сделать? Предвидеть события я не могу. Потому как сходство моей профессии с профессией медиума кончается на общем интересе к умершим. А в остальном — наши пути расходятся. Так что, пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что Свете Точилиной я бы ничем помочь не смогла. Если бы господь одарил меня способностью предвидеть все возможные несчастья, я бы могла себя ругать, а так…
Наконец Виталий сдавленно произнес:
— Вот тут, кажется…
— А ты откуда, кстати, знаешь, где живет участковый? — поинтересовалась я.
Он дернулся, потом пришел в себя и ответил, что они берут у матери Андрея молоко.
Я «намотала на ус», что участкового зовут Андреем, и постучала.
В доме уже спали, но на мой стук откликнулись. Собака залаяла во дворе так злобно, будто я ее личный враг. В принципе, я точно так же не люблю людей, которые меня будят. Поэтому на собаку не обиделась.
Внизу зажегся свет, и мужской голос приказал:
— Руби, успокойся…
Надо же, отметила я. У него собаку зовут Руби…
Потом калитка скрипнула, и на пороге появился огромный мужчина. Он таращил заспанные глаза, переводя их с Виталия на меня.
— Что случилось? — спросил он Виталия.
— Там погибшая девушка, — вылезла я вперед. Он хмыкнул, явно отказываясь мне поверить. На его лице появилась дурацкая улыбка — вы что, мол, меня разыгрываете?
Но после того, как он присмотрелся к Виталию и обнаружил, что тот сам похож на привидение, улыбка покинула лицо участкового, и он спросил:
— Где?
— На пляже, — махнула я рукой. — Пожалуйста, побыстрее…
Он кивнул и на несколько мгновений исчез в доме. Потом вернулся уже одетый и приказал:
— Поехали.
Кажется, участковый все понял не до конца. Потому что всю дорогу я ловила на себе его недоверчивый взгляд, говоривший о мучивших его сомнениях.
Или это было связано с тем, что он пока еще не совсем проснулся?
* * *
Подъехали мы к пляжу. Я старалась изо всех сил, но никто почему-то моим умением быстро водить машину не восхитился.
Около спуска я остановилась, и мы вышли.
— Где труп? — спросил участковый Андрей, намереваясь найти его сразу же на входе.
— А мы его там оставили. Не дотащили, — саркастически усмехнулась я. Милиционер окинул меня взглядом, исполненным снисходительного презрения к женскому полу. Этот взгляд меня разозлил — ей-богу, что за манера воспринимать женщину, как вспомогательный элемент?
— Ладненько, — расстроился Андрей. И начал спускаться, неуклюжий как медведь. Слышно было, как он сопит и кряхтит, казалось, каждый шаг давался ему с огромным трудом и просто вел в пропасть.
Наконец мы с грехом пополам добрались до романтических зарослей, омраченных страшной находкой. Андрей посветил фонариком. Почесал затылок. Оглянулся через плечо.
«Ну наконец-то, — удовлетворенно подумала я. — Вот и убедился, что я тебе не врала…»
Однако участковый явно был растерян и озадачен.
— А вы мне не верили, — проговорила я.
— Да нет, я вам верил, — протянул он. — Я вам и сейчас верю. Только вот — где труп — то? Который вы, говорите, видели?
* * *
Он что, ослеп?
Я возмущенно подошла, приготовившись ткнуть его, как говорится, носом в объект. Виталий вообще стоял в стороне, дико вращая глазами. Он в полной растерянности уставился в освещенные фонариком кусты и бормотал:
— Как же это?
— Вот… — Я подошла совсем близко и остановилась. Порыв ветра раздвинул ветки шиповника…
Светы не было.
То есть трава все еще была примята, подтверждая, что кто-то лежал там совсем недавно. Но сейчас это место пустовало.
— Вы пили что-нибудь? — зевнув, поинтересовался Андрей…
— Пиво, — призналась я.
— Вот, значит, пиво вам в голову и ударило…
Участковый развернулся и пошел назад.
— Постойте, но ведь она тут была! — закричала я.
— Не спорю, — отмахнулся Андрей. — Возможно даже, что она была из вашей компании.
— Андрей, да подождите же! — сделала я отчаянную попытку остановить его.
— Послушайте, девушка, — обернулся милиционер. — Время для шуток неподходящее, вам не кажется? Ночь на дворе… Скажите спасибо, что я вас не задержал за ваши глупые розыгрыши…
С этими словами он начал удаляться, растворяясь в темноте.
Мы его больше не интересовали.
* * *
Проводив взглядом его широкую спину, скрывшуюся в темноте, я вернулась к проблеме. Конечно, неудобно вышло… Напрасно потревожила человека. Не зря говорят — законопослушание, как и добрые дела, наказуемо…
— Куда же она могла деться? — озадаченно повторяла я, обшаривая кусты и обследуя все окрестности. Никаких следов…
Предположим, что убийца ее просто решил припрятать. Но тогда остались бы следы. Ведь Света была высокой девушкой и, конечно, не пушинкой. Перетащить ее можно было только волоком. Но ведь трава бы-ла примята только в месте, где лежало тело. И — все… В остальных местах она вальяжно торчала и была такая высокая, что я невольно подумала о том, что Адымчар не та-кое уж свободное от радиации место, в чем меня пытаются убедить газеты.
— А ты уверена, что она была мертвая? — робко поинтересовался Виталий.
— То есть? — обернулась я. — Ты хочешь сказать, что человек, лежащий ночью в кустах без движения и с остекленевшими глазами, — живой? Я же наклонялась, щупала пульс…
— А если у Светы был приступ летаргии? — предположил Виталий. — Потом он прошел, она встала и пошла домой…
— Да, вот именно. И теперь начнет ломиться к тебе в двери, как Лигейя у Эдгара По, — съехидничала я. — Ты спишь себе в своей пивной хижине, а к тебе ломится Света, замотанная в саван…
Виталий поежился.
— Ты нарочно? — простонал он. — Мне и так не по себе, а ты еще шутишь.
— В чем ты меня обвиняешь? — удивилась я. — Подозреваешь, что именно мне принадлежит идея сначала положить сюда труп, потом его зазомбировать и негативно повлиять на твою психику? Если у меня и были склонности к садизму, то природная лень постоянно мешала мне достигнуть в этой области такого совершенства… Придумай лучше, куда они могли ее утащить…
— Кто они?
— Убийцы, — сурово сказала я, продолжая осматривать заросли.
— Почему во множественном числе?
— Потому что один тащил бы ее волоком и остались бы следы… — терпеливо объяснила я, наклоняясь к кусту, под которым что — то чернело. — А так — тело взяли двое, один за руки, другой за ноги, и понесли. Узнать бы, куда понесли — вот был бы «дар небес».
Но пока «дар небес» был на первый взгляд очень скромный. Небольшой дамский органайзер покоился под кустиком. Конечно, он мог принадлежать и не Свете, а еще кому-нибудь из тех, кто сидел и отдыхал здесь. Но я на всякий случай воспользовалась возможностью прикарманить вещицу, посланную мне свыше, и незаметно спрятала ее в карман.
Почему я решила ничего не говорить Виталию — не знаю. Просто мне показалось это совершенно лишним.
Больше небеса «даров» не послали, и я, вздохнув, тщетно бросала в их зияющую черноту просящие взгляды.
— Таня, может быть, пойдем? — послышался слабый голос Виталия. Он смотрел на меня умоляюще, и сердце мое дрогнуло, преисполнившись жалости.
— Сейчас, — согласилась я с неохотой. Мое профессиональное любопытство призывало меня еще побегать по окрестностям в поисках Светиного тела. И тут у меня возникла неплохая идея. Сейчас я отвезу Виталия к даче и взгляну на соседствующий с его хибарой дом.
А вдруг мои спутники правы: Света действительно почувствовала себя плохо, упала в обморок, а потом пришла в себя и отправилась домой.
Хотя лично мне все это казалось совершенно невероятным. Нет уж, умерла так умерла…
Однако проверить не мешало.
Поэтому я поднялась и сказала Виталию:
— Ладно, давай оставим все на завтрашний день. Поисследую завтра… Наверняка что-то найду.
И мы пошли к машине.
* * *
Доехали мы до хибары Амелиных без приключений — хотя я честно оглядывалась по сторонам, в надежде встретить хотя бы одно. Дороги были совершенно пустынны, злоумышленники спрятались и теперь наслаждались мыслью, что им удалось загнать меня в тупик.
— Все-таки куда же она делась? — вопрошала я в пустоту. — Виталий дернулся и как-то странно посмотрел на меня.
— Тань, ну нету ее, и ладно. Тебе что, больше всех надо? Или тебе не дает покоя инстинкт сыщика?
— Кстати, откуда ты знаешь, кто я такая? — поинтересовалась я.
— Да все просто, — усмехнулся он. — Ты помогла родителям моего друга. Он был в тебя влюблен. И даже фотографию твою мне показывал. Может быть, ты его помнишь? Стас.
О, боже! Опять этот жалкий любитель «СД — ромов» возник на горизонте!
— Нет, — отрезала я. — Не помню.
По моей реакции он понял, что не надо «пробуждать во мне воспоминаний». Гиблое дело…
Мы подъезжали к дому. Окна были темные.
Что и требовалось доказать…
— Слушай, а здесь еще кто-нибудь живет? — спросила я.
— Да, периодически. Все больше парами. Красивые, как с журнальных обложек…
— А Света? Она тут часто бывала?
— Знаешь, нет. Последнее время она приезжала разве что пару раз и… Мне кажется, что жила в другом месте. Сюда только приходила. Странно так — встанет на углу и смотрит на дом. Причем выбирала место так, чтобы со стороны дома ее не было видно…
— А ты, кстати, с ней общался?
— Да. Я ее неплохо знал, — как-то грустно проговорил Виталий.
Я затормозила, открыла дверцу. Вышла на свежий ночной воздух. Где-то голосил лягушачий хор, исполняя «свадебные марши». Странный, казалось, незыблемый покой таил в себе разлившуюся в воздухе капельку тревоги. Или мне просто что-то казалось? Может, я просто переношу на окружающее собственные невзгоды?
— Зайдешь ко мне? — отвлек меня от размышлений Виталий.
Я отрицательно покачала головой. Нет. У меня есть маленькая находка, которую я должна срочно изучить.
— Давай до завтра, — предложила я.
Он вздохнул, мне показалось, с облегчением. Похоже, сегодняшние события изрядно утомили и его.
— Спокойной ночи, — пожелал он мне. Ответом ему была лишь легкая улыбка на моих губах.
Сомневаюсь, что моя ночь будет спокойной, дружок.
* * *
Естественно, мое настырное «альтер эго» погнало меня назад, к пляжу. Хорошо хоть под рукой всегда находилась моя газовая, как выражается Мельников, «зажигалка».
Вернувшись на пляж, я с упорством маньяка облазила снова кусты, в надежде поживиться еще какой-нибудь находкой. Впрочем, ничего не обнаружив, я не отчаялась. Окинув взглядом стену окружающего пляж леса, я решительно двинулась туда.
Стараясь быть бесшумной, как легкий лепесток дикой розы, я прочесала все вокруг. Следов не было… Пески же в Адымчаре отродясь не бывали зыбучими и поглотить таинственную пропажу никак не могли. Конечно, на всякий случай я проверила почву на предмет зыбучести — а вдруг нездоровая экология сделала ее таковой. Но нет… Песок был нормальным, никуда не утягивал, разве что скрипел под ногами…
Волга тоже вела себя смирно, тихо плескалась у моих ног и производила впечатление вполне спокойной реки. С тех пор, когда Стенька Разин утопил в ней княжну, она никаких порочных тайн не хранила.
Поэтому я нащупала в кармане куртки маленький органайзер и решила, что на сегодня, видимо, достаточно и этого.
Я вернулась к дачам… Ноги у меня гудели, а голова была переполнена туманом полного непонимания.
Я вошла в дачку, включила свет и поставила чайник.
— Сейчас, подпитавшись живительной силой кофе, мы попробуем что-нибудь надумать, — пообещала я себе.
Органайзер я положила на столик и направилась за кофе.
Правда, вспомнив, что в этой местности находки исчезают так же непонятно, как и появляются, почти бегом вернулась назад и схватила его в руки. Затем поднялась на второй этаж уже вместе с ним.
Кофе у моих приятелей имелся, я нашла его и спустилась вниз. Поставив чайник, я открыла записную книжку на первой странице.
Приступ хохота потряс мой организм.
Все мои старания были напрасными. Органайзер вовсе не принадлежал Свете, представьте себе… А соответственно, вряд ли мог оказаться мне полезным.
Хотя я все же не отметала возможности, что его выронил убийца.
Поэтому решила, что изучить его все-таки стоит…
* * *
Отпив глоток из чашки, я открыла изящную записную книжку. На первой странице, где обычно пишутся исходные данные, было пусто. Наверху, в самом углу стояли инициалы «В. П.».
Я хмыкнула. То, что органайзер женский, я не сомневалась. Более того, он принадлежал женщине состоятельной, любящей пустить пыль в глаза. Показаться, так сказать, деловой леди. Это у меня все в совершенном беспорядке, а у таких вот дамочек страсть к порядку граничит с фанатизмом.
Ладно, кивнула я и перевернула первую страничку. «В. П.» дальше вообще ничего почти не писала. Вся ее «деловитость» заключалась в редких напоминаниях самой себе, что пора посетить парикмахерскую, косметолога и магазины. Телефоны тоже были редкими. В основном господствовали номера все тех же самых магазинов и парикмахерских. Так что к концу просмотра я почти смирилась с тем, что мой «подарок небес» плохо вяжется с картиной преступления. Скорее всего он потерян какой-то богатенькой дамочкой, отдыхавшей на пляже незадолго до Светиного убийства. Единственное, на что хотелось надеяться, — может быть, хозяйка что-нибудь видела? Поэтому, может, и предпочла убежать, забыв свою дорогую безделушку.
Я мрачно отпила еще глоточек и затянулась сигаретой, вперив в потолок мрачный взгляд.
Органайзер лежал передо мной, кокетливо сверкая позолоченной буквой на обложке, и не собирался давать мне ровным счетом никаких подсказок. Чисто машинально я потянулась к этой изящной безделушке и снова начала перелистывать малозначимые страницы. В основном шли инициалы, и некоторые телефоны были не нашенские — то есть в основном дамочка предпочитала мотаться за границу. Это рождало в моей голове подозрение, что она, эта самая «В. П.», является представительницей нового сословия. Вздохнув, я подумала, что меня бы тоже устроила такая жизнь. Едешь к косметологу в какой-нибудь там Дюссельдорф, а к парикмахеру — в Лондон. Нет, все-таки — где мой кувейтский старикан с нефтяными вышками? Совсем уж без него стало мне тоскливо…
В этот момент мой взгляд наткнулся на наш, тарасовский номер телефона, который показался мне очень знакомым. Я подскочила. Инициалы, стоявшие рядом с номером, я тоже могла бы расшифровать.
«С. Т.» — уж не Светлана ли Точилина? Телефон был ее. Значит, владелица органайзера знала Свету… А если она ее знала да еще и умудрилась потерять там свою вещь, значит… Выводы напрашивались сами.
— Все замечательно, вот только попробуй ее найди, — саркастически усмехнулась Таня Вторая.
— А вот и найду, — пообещала я, продолжая изучать мелкие закорючки, кружком прыгавшие вокруг имени Светы.
Почерк у этой дамы был просто гениальный. То есть в том плане, что, как положено гениям, дама писала столь неразборчиво, что легче было заняться графологией, чем понять, что она имела в виду, обводя Светины инициалы этими завитушками.
«А я пр. не н.». Далее несколько раз было написано и подчеркнуто слово «важно» с тремя восклицательными знаками.
В общем, загадочная «наскальная надпись» заняла мое воображение, но умом я прекрасно понимала, что без хозяйки мне здесь не разобраться.
Вот только где эту «В. П.» найти бы? И как?
Решение пришло внезапно, как всякое простое озарение.
Надо завтра дать объявление в газету о находке, решила я. Если дама не виновна ни в чем, она обнаружится. Вещь-то ей нужна. Если, скажем, она и замешана в кровопролитии, то все равно может думать, что я ничего не знаю.
Хотя, с другой стороны, где гарантия, что таинственная «В. П.» читает газеты? Судя по ее пристрастию к салонам красоты и магазинам, она вряд ли станет тратить время на газетки!
Но, может быть, мне повезет, и эта женщина как раз захочет поискать торговые точки в нашем городе? А для этой цели как раз и нужны газетные объявления. Итак, выберем самую популярную, которая чаще других попадается на глаза, — и попытаемся выйти на связь с этой загадочной женщиной.
В любом случае, попытка-то не пытка.
От такого Соломонова решения мне стало легче дышать, и я даже замурлыкала себе под нос, как счастливая кошка.
Ночь уже царствовала на земле, а завтрашний день обещал быть довольно напряженным.
Я свернулась калачиком под пледом и закрыла глаза, позволяя своему телу и гениальному уму отдохнуть.
Сон сразил меня почти мгновенно, и уже через пять минут я плавала в безвоздушном пространстве, стараясь обходить коварные омуты снов и ночных видений.
* * *
Утром я вскочила, почти выспавшаяся и бодрая. День предстоял хлопотный, и перед отъездом надо было заглянуть к Виталию, который обещал мне поведать то, что ему известно о Свете.
Я заперла дачу и поехала к поселку.
Попетляв по извилистой дороге, остановилась перед хижиной «дяди Тома» и нажала на сигнал. Мой зов был напрасным. Виталий, судя по всему, еще спал. Время было раннее, но что поделаешь? Придется разбудить…
Я вышла из машины и решительно направилась к домику. На ходу я, не удержавшись, все же бросила взгляд на так занимающий мое воображение «замок» с башенками. Но там, как и вчера, было тихо и пустынно.
Толкнув калитку, я с удивлением обнаружила, что она заперта. Интересно, куда подевался хозяин? А если его убили, как нечаянного свидетеля?
Я еще раз попыталась прорваться за ворота — перелезла через забор. Условности сейчас меня не волновали.
Через минуту я стояла перед его окном.
В комнате было пусто. Никого.
— Девушка, вы Виталия ищете? — услышала я голос за своей спиной.
Обернувшись, я увидела женщину в соломенной шляпе и белых шортах. Туалет дополнял лишь лифчик от купальника. Мать, поняла я. Какая несимпатичная любительница строить дома из пивных бутылок…
— Да, — кивнула я. — Мы договаривались встретиться.
— Он предупреждал, что вы появитесь. Ему пришлось срочно уехать. Вы уж его извините, хорошо?
Женщина протянула мне ладонь, которую я пожала, прекрасно понимая, что наше общение мать Виталия считает законченным.
Обескураженная, я направилась к машине. Надо же, так со мной обойтись!
Правда, ветерок немного охладил мою разгоряченную гневом голову, и я решила, что все не так безнадежно. Найду его в Тарасове. Правда, придется обращаться за помощью к… Но не будем об этом.
Проезжая мимо магазинчика, я сообразила, что неплохо бы затариться там сигаретами на обратный путь. Поэтому остановилась и вышла из машины.
Галя стояла у прилавка и обрадовалась, увидев меня.
— Танечка! — прощебетала она. — Как отдохнула?
— Нормально, — улыбнулась я в ответ.
Она протянула мне сигареты и почему-то шепотом сказала:
— А я ее сегодня видела…
— Кого? — удивилась я.
— Да вашу подружку. Которую вы искали. Помните? Вы мне фотографию показывали…
Ничего себе, новости… Сегодня?
— Свету?
— Наверное. Если ее так зовут.
— Ты видела Свету сегодня? — недоверчиво переспросила я.
Уж никак она не могла ее видеть, разве что Свету проносили мимо…
— Да, — кивнула удивленная Галя.
Я смотрела на нее, ничего не понимая. Смеется она надо мной, что ли? Или перепутала с кем-то?
— И где ты ее видела? — напирала я на растерявшуюся девушку.
— На… на остановке, — смущенно, запинаясь, пояснила Галя.
— В котором часу?
— Около семи утра.
— Ты уверена в том, что видела именно Свету?
— Конечно. Я же ее запомнила!
— Она была одна?
Галя энергично кивнула.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— И что она делала?
— Ничего, — пожала плечиком Галя. — Просто стояла на остановке. Ждала автобуса.
«Так, Таня. Ничего странного! Просто мертвая девушка утром решила съездить в город… Проветриться, так сказать». — Я вытерла капельки пота со лба…
— Галя, милая, ты ничего странного в ее поведении не заметила?
Галя удивленно вытаращила на меня и без того огромные глаза.
— Нет, Танечка. Ничего. Она стояла вон там. Прикрыв глаза рукой от солнца. Ждала автобуса. А я как раз шла на работу. Она поздоровалась со мной, улыбнулась и пошутила, что мы с ней ранние птички… А потом я не знаю. Автобус подошел, и, кажется, она уехала. А может быть, и нет…
Она вдруг наморщила лоб.
— Слушай, и правда странно! Она ведь не уехала! Я же ее видела потом, минут через пять после того, как автобус уехал!
— Как?
— Так. Она стояла и ждала… опять автобуса.
Галя посмотрела на меня на этот раз испуганно. Как будто теперь из-за странности поведения Светы Точилиной я ей окончательно перестану верить.
— Значит, она просто ждала чьего-то приезда, — сообразила я.
Всего лишь. Ничего странного. Умершая девица просто ждала кого-то. Что, нельзя?
Поблагодарив Галю за бесценные сведения, я вышла и, сев в машину, закурила сигарету.
Ситуация складывалась совершенно непостижимая. Просто — «есть многое на свете, друг Горацио…».
Машина несла меня к Тарасову, но я знала, что мне надо будет непременно вернуться в Адымчар. Чтобы попробовать все-таки разгадать тайну Светы Точилиной.