Глава 10
Закрыв за мужчинами дверь, я облегченно вздохнула. «Все начинается с утра», — говорят в народе. А утро прошло замечательно. Я могу больше не прятаться. Но сначала я должна вернуть машину.
Я подогнала «Москвич» к подъезду и перекантовала железяки в багажник, а затем отправилась в магазин «Эфир». После магазина — на бензозаправку, где подрабатывающие там мальчишки отмыли машину до блеска. К дому бати я подкатила уже ближе к полудню. Старики были дома и, как всегда, искренне мне обрадовались.
— Проходи, Танечка, проходи. — Лицо Антонины Васильевны сияло улыбкой. У Ленки все же классные родители. — Раздевайся. Я как раз щи сварила. Поешь, пока горяченькие.
И хоть мне очень не терпелось сдать объект, от наваристых щей Антонины Васильевны я не удержалась. И не прогадала. У меня таких не бывает. Конечно, не потому, что я неумеха, а потому, что дома бываю набегами. А если учесть, что и домов у меня два, а вместо хозяйки в них полхозяйки, то комментарии просто излишни.
— Как твои дела, Танечка? Все образовалось? — Антонина Васильевна налила мне чаю с мятой.
— Да, уже все нормально. Это дело я почти закончила. Так, мелочи остались. Ерунда, в общем. Михаил Кузьмич, вы не волнуйтесь, с машиной все в порядке. За приборами я исправно следила. Давление меньше двух не падало. И поршни с гильзами я, как обещала, привезла. — Про «Былину» я пока скромно умолчала.
— А вот за это спасибо, Танечка. Сколько я тебе должен?
— Да вы что, с ума сошли? Они мне все равно не нужны. Они ко мне совершенно случайно попали и валялись без дела. А вам пригодятся. Тем более вы меня так выручили! При моей работе без машины как без рук. Так что об этом больше ни слова. А то я сейчас вас спрошу, сколько я за прокат машины должна.
— Придумала. Главное, машинешка моя жива и здорова.
— Спасибо, Антонина Васильевна! И чай и щи выше всяких похвал. Просто прелесть!
Антонина Васильевна расцвела:
— Да на здоровье, Танечка. Заходи к нам почаще с Леночкой. Хоть покормим вас, а то вам, молодежи, вечно некогда. Лена, как к ней ни придешь, все одними бутербродами питается. Так недолго и желудок испортить. Вот вы к нам и приходите. И вы горяченького поедите, и нам, старикам, приятно. — Я не удержалась и чмокнула пожилую женщина в щеку. Жаль, что у этих замечательных людей я так редко бываю, и, судя по всему, не только я.
— Ну, мне пора. Ой, чуть не забыла. Линзы же снять надо. — И тут же, на глазах стариков, перед зеркалом сняла линзы. Родинку, конечно, пока никуда не денешь, но это проблема ненадолго.
Антонина Васильевна всплеснула руками.
— Ой, господи, и чего только сейчас не напридумывали. А волосы-то как же? Или это парик?
— Нет, Антонина Васильевна. Волосы я покрасила. Но в наше время и это не проблема. — И, уже обращаясь к Михаилу Кузьмичу, спросила — Вы готовы, Михаил Кузьмич?
— А что ж нет-то. Нищему собраться — только подпоясаться. Пошли, что ли?
Мы вышли с Михаилом Кузьмичом из подъезда и подошли к автомобилю. Открыв багажник, Михаил Кузьмич с удовлетворением разглядывал, ощупывал драгоценные железки.
— Вот спасибо, Таня. Выручила.
Я открыла переднюю дверцу и щелкнула тумблер «Былины».
«Русское радио, музыка для души», — раздалось из динамика.
А я с улыбкой смотрела на батю.
— Это что на новшества? Зачем?
— Это подарок вашей машинешке.
— Еще чего! Зачем ты деньгами соришь? — ворчал он на меня, но в глазах его блеснули слезы. Он был очень тронут. — Не надо ничего, Таня, забери приемник себе. Ты молодая. Он тебе больше нужен.
— У меня есть. Не обижайте меня, Михаил Кузьмич.
— Ну, спасибо. А я, честно говоря, давно мечтал. Да все нынче-завтра. С пенсии-то не больно разбежишься.
— Ну, вот и славненько. Как говорится: мне приятно, что вам приятно. Я исчезаю. Привет Елене.
Я отправилась пешком на автостоянку за своей «девяткой», а батя, вооружившись тряпкой, принялся вылизывать свое и без того чистенькое детище. А вот моего боевого коня чистеньким назвать никак нельзя было. Дело это поправимое, только требует определенных затрат времени. А у меня еще куча дел. И главное из них — предъявить счет Шафкяту.
Но был обеденный перерыв, все учреждения наверняка опустели, в том числе и «Шафкят и К o ». Так что до двух у меня время было. Я уютно расположилась в комфортном и просторном, по сравнению с «Москвичом», салоне, включила музыку и достала кости.
У меня еще не полностью оформился план наказания Шафкята за создание мне личных трудностей и за покушение на мою жизнь. Я уже решила, что воспользуюсь услугами Маленького, но надо было обстряпать это дело так, чтобы оно ему боком не вышло. Кости меня вразумят. Я высыпала их из мешочка на сиденье, взяла их в руки, задумалась над формулировкой вопроса, перемешивая. А вот так и спросим, как в голове крутится.
— Как же мне, косточки, с Шафкята дивиденды получить?
34 + 11 + 18 — «Вы вспомните о том, что у вас есть старый верный друг, способный поддержать вас и даже преподнести сюрприз».
Я задумчиво потерла виски. Маленького, конечно, не назовешь старым другом. А я к своей бурной деятельности должна подключить именно такого. Киря не годится. Он — слуга закона.
Время приближалось к двум, а я все еще не придумала, как мне поступить. Пачка «Мальборо», завалявшаяся в бардачке, была на исходе, в салоне хоть топор вешай. Из ушей и то дым валил, образно выражаясь.
Наконец план все-таки созрел. И старому другу — не совсем старому, если честно, — в этом плане место нашлось. Константин Федорович Курбатов. Надеюсь, он мне не откажет в помощи. Я его тоже выручала.
— Правильно, Таня. Поехали.
Я набрала номер его мобильного телефона.
— Здравствуйте, Константин Федорович. Это Таня Иванова. Вы меня еще помните?
— Танечка, обижаете. Мы, по-моему, даже на «ты» были. Не так ли? Может, так и оставим, а?
— Это можно, Костя. У меня к тебе дело есть. Мне нужна твоя консультация. Мы можем встретиться?
— Конечно, почему нет? Что не сделаешь для старого друга. Как твои дела? Я слышал, у тебя неприятности?
— Это уже позади. Все нормально. Ты не сильно занят? Сможешь прямо сейчас со мной поговорить?
— Тогда приезжай ко мне в офис, я тут кое-каким бумаготворчеством занимаюсь.
— А ты, Костя, в своем банке электрозамков не успел понаставить?
Костя засмеялся.
— Да нет. Я клиентам доверяю. Такие меры безопасности считаю излишними.
— Ладно. До встречи. Минут через пятнадцать я буду у тебя.
В Костин кабинет я прошла без особых приключений. А Костя чуть со стула не свалился.
— Ма-атерь Божья! Это где ж твои прелестные белокурые локоны?
Я развела руками:
— Увы и ах! Но я здесь ни при чем. Обстоятельства. Подпольная жизнь еще не на то сподвигнет.
— Ну-ну. А вообще-то, черные волосы и зеленые глаза тоже неплохое сочетание. И прическа тебе идет. Ты еще больше похорошела.
— Спасибо, Костя, за комплименты.
— Почему комплименты? Это сущая правда. Так что же тебя ко мне привело?
Я не стала выкладывать ему подробности, а просто сказала, что хочу совершить одну сделку и остаться при этом за кулисами.
— Так-так. Очень интересно. Давай поподробнее.
— Ну, скажем, одного человека очень интересует одна вещь, которая имеется у меня. Он готов за нее выложить определенную сумму денег и будет просто счастлив, когда она попадет к нему в руки. И в то же время, зная, что владелицей вещи являюсь именно я, он может уничтожить меня физически. Перспектива быть уничтоженной меня не привлекает, но продать эту вещь ему мне крайне необходимо.
Костя задумчиво вытащил из пачки сигарету, предложил мне.
— Нет, я уже передозировала никотин сегодня. Так как? Это возможно?
— А что же это за вещь такая?
— Кассета магнитофонная.
— То есть, если я правильно понимаю, шантаж?
Он выпустил дым колечками.
— Зачем так грубо? Мы можем это назвать более мягко, например покупка ценной информации.
— Каким же образом я могу помочь тебе в этой сделке?
Я изложила ему свои соображения.
— От тебя не так уж много требуется. Только подсказать своим сотрудникам, что я твоя знакомая. И все.
— Ну и аферистка ты, Таня. Кто тебя обманет, тот и дня не проживет. С тобой только свяжись. Вообще-то, все это мне не слишком нравится.
— Ничего, все о’кей. Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла — такая уж поговорка у Танюши была.
— У тебя, кроме всех твоих необыкновенных данных, еще и дар поэтический? — Он затушил сигарету и улыбнулся.
Я рассмеялась:
— Не льсти, Костя. Ты же знаешь, что это плагиат.
— Да-а. Куда же подевались бескорыстные Шерлоки Холмсы и Эркюли Пуаро?
— Можно быть и бескорыстным, но только не в том случае, когда сам себе на жизнь зарабатываешь. Ты ведь тоже на роль Мороза Ивановича, который Настеньку златом да серебром осыпал, не претендуешь. А мой хлеб нелегкий. Если бы этот господин не развил сам бурную деятельность, то кое-кто жив был бы, а мне не было бы необходимости от честных людей и от милиции прятаться.
Сказав про милицию, я вдруг вспомнила о ребятах, которые моим баллончиком причастились. Мне перед ними хоть извиниться надо. Я решила, что осуществлю это сразу после беседы с Костей. Я поднялась.
— Так что, Костя, я не чудовище, а продукт своего времени. А у тебя зато солидный клиент прибавится. Мне пора. Значит, завтра в десять в зале банка «Стинко»?
Костя, поднявшись вслед за мной, развел руками:
— Что с тобою поделаешь, Танюша, убеждать ты умеешь.
— Ну вот и чудненько. Пока, Костя, до завтра.
— Пока, детектив-философ.
Я села в свое авто и, посетив супермаркет, отправилась в отделение УВД заглаживать свою вину, договорившись предварительно с Кирей по телефону.
Киря ждал меня в своем кабинете.
— Явилась, героиня дня? Ты же вроде сегодня не собиралась порадовать нас своим присутствием.
— Всему виною совесть, Владимир Сергеевич. Замучила она меня, проклятая, последние полчаса.
— Долго же ты мучилась.
— Ладно, хватит издеваться. Пинкертоны-то те на месте, которых поневоле обидеть пришлось? Я к ним со взяткой, вину, так сказать, искупить.
— Где-то здесь обретались. Тут сейчас все с твоим Аркановым носятся. Кстати, жена Сабельфельда и Галиулин сбежали.
Я пожала плечами:
— Это только подтверждает их вину. Испугались, значит.
— Родственница Татьяны Александровны сказала, что вечером к ним подруга ее заходила. Черненькая, вроде тебя. — Киря хитро улыбался.
— Заходила. Только меня к ней не пустили. Ты же и это знаешь.
— Знаю. Только кажется мне, что не зря ты там вчера появлялась. — Он продолжал улыбаться.
— А вот когда кажется — крестись, неблагодарный. Зови ребят. Я поговорю с ними и уйду. Я еще не все дела завершила. А кроме того, я в родной обители после того раза не была. Соскучилась до боли в сердце. Сегодня-то хоть меня там ваши господа ждать не будут?
— Кому ты теперь нужна? Разве что Андрею с Санькой, чтобы тебя отстегать как следует.
— Ну так и зови их. На месте и разберемся.
Киря вышел из кабинета и минут через десять вошел с ребятами.
— Это та самая дама, которая вас покалечить пыталась. Только она замаскировалась лихо.
А я, прикинувшись овечкой, смиренно обратилась к ним, скорбно опустив голову:
— Повинную голову меч не сечет, ребята. А я к вам с дарами природы.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Ну и чертовка твоя знакомая, Киря.
Я выставила литр коньяка и выложила яблоки.
— Это вам от Тани Ивановой. Извините уж меня, ребята. Мне ничего больше не оставалось делать. — Я обезоруживающе улыбнулась. — Надеюсь, я прощена?
— Если с нами вечерком за мировую выпьешь, — сказал Андрей.
— Нет, ребята. У меня дел на вечер куча. Я с того самого момента еще дома не была.
— Тань, а это случайно не ты за котенком приходила? — спросил Андрей.
Я скромно пожала плечами.
— Ну, значит, не мы одни с тобой лопухнулись. Не так обидно. — Они дружно рассмеялись.
— Вообще-то, если б ты не была нашей коллегой, стоило бы тебя за хулиганскую выходку привлечь.
Поболтав с дружной мужской компанией еще несколько минут, я взглянула на часы.
— Ну, мне пора. С вами хорошо…
— А без нас лучше, — дополнил понятливый Киря.
— Нет, конечно. И все же пока, ребята. — Я сделала им ручкой и испарилась.
Маленький работал на одном из предприятий Трубного района, поэтому мне пришлось мчаться на всех парусах, чтобы не опоздать. Прохожие на тротуарах шарахались в сторону и плевали мне вслед. Я понимала, что грязный душ — процедура малоприятная, но красться по лужам осторожно не имела возможности.
Маленький уже ждал меня в условленном месте, прохаживаясь вперед-назад. Я лихо тормознула в нескольких метрах от него и, открыв дверцу, крикнула:
— Молодой человек, вы не меня ждете?
Он оглянулся, растерялся сначала, обозревая мою «девятку».
— Ты, что ль, Тань? Привет.
— Да я, я. Садись быстрее. Времени мало.
Он сел на переднее сиденье, и мы тронулись в обратном направлении.
— Я тебя не узнал. Вчера одна машина, сегодня другая. И сама какая-то другая.
— Это у тебя вчера состояние другое было.
— Да что я, «Москвич» от «девятки» не отличу? Ну выпил я вчера, но память не потерял.
— Не потерял. Нет, конечно. Это я пошутила. Ты голодный?
— Как зверь. И нам сегодня аванс дали, — гордо заявил он, — по стошке. Так что я в благодарность за вчерашнюю заботу могу угостить тебя пирожками. Давай на базарчик заедем и отоваримся.
— На базарчик заезжать нам некогда. Мы где-нибудь в центре в кафешке перекусим, а заодно я изложу тебе дело, в котором предлагаю тебе поучаствовать.
— А какое дело?
— Надо позвонить одному человеку и предложить ему кое-что купить. Понимаешь?
— Нет. Не понимаю, зачем для этого я нужен. Ты и сама могла бы позвонить.
— Он должен услышать такое предложение от мужчины. Это очень удобно. Ты не знаешь его, а он тебя. А меня он может узнать по голосу.
— Что это ты мне такое предлагаешь? Я никак не въеду.
— Давай так рассудим. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А мне надо до твоего сердца достучаться. Обговорим в кафешке, а то такой разговор меня слишком отвлекает. Еще бортану кого-нибудь.
— Тогда, Тань, хоть музычку включи.
— Это пожалуйста.
— А мне совсем молчать?
— Ну почему совсем? Говори. Люська твоя вернулась?
— Да пока нет. Вот выжду недельку, пока с нее зло не слетит и пока она не соскучится, тогда и пойду сдаваться. Может, смилуется.
— Стратег. — Я засмеялась. Славик тоже.
— Нужда заставит. А это тоже твоя машина?
— Только эта.
— А «Москвич»?
— Напрокат брала.
— Зачем?
— Так надо было, любопытный. Меньше знаешь — дольше проживешь.
Я хотела припарковаться у того самого кафе, где мы вчера с ним познакомились, но Маленький наотрез отказался.
— Ты что, Танюх. Я вчера там так нарисовался, что целый год там появиться не смогу.
Пришлось пойти навстречу пролетариату и сменить место дислокации. Для этого не пришлось долго кружить по городу. В нашем Тарасове кафе и супермаркеты на каждом углу.
Мы расположились с ним за столиком у окна и заказали кофе и пирожки. Можно, конечно, было взять и что-нибудь посущественнее: организм мой того уже требовал, но я боялась, что кошелек Маленького не выдержит такой нагрузки. Поскольку джентльменства в нем было больше, чем денег в его кошельке, и он страстно мечтал рассчитаться за вчерашний кофе и прием, то мои попытки заплатить хотя бы за себя отверг с возмущением.
— Хватит тебе, Тань, а то обижусь и буду бить долго и больно.
После таких слов, разумеется, альтернативой были только пирожки.
— Слав, ты, позвонив, ничем не рискуешь. Заодно подзаработаешь.
— Я в такие дела не ввязываюсь.
— Какие такие дела? Никаких дел. Один телефонный звонок, и все.
— А кто будет доставлять то, что я разрекламирую?
— Это уже не твоя забота.
— Так я ж о тебе пекусь. Сама же сказала, что опасно.
— Мне поможет один знакомый в банке.
— А что же ты этого знакомого позвонить не попросишь?
— Есть причины. Сам поймешь. Дожевывай свои пирожки, и идем в машину.
— Тебя не поймешь. То за рулем нельзя отвлекаться, то идем в машину.
— Так мы пока никуда не поедем. Сядем спокойно, и я проведу подробный инструктаж. Если все получится и клиент согласится, то тебе на ремонт тачки, как ты выразился, хватит и на коньяк останется.
Его рука с чашкой кофе застыла в воздухе.
— Шутишь?
— Нет. Шевелись. Время идет. Нам надо до конца рабочего дня его на месте застать.
В машине я минут тридцать инструктировала Славика, как он должен себя вести и что говорить. В кое-какие подробности посвятить его пришлось. Прослушав пленку, он глубокомысленно заявил:
— Я понял теперь. Ты детективша. И он тебя, похоже, крякнуть собирался.
— Вот именно. А я таким образом его не только за свои несчастья заплатить заставлю, но еще и по ложному следу направлю. Вот и пусть ищет ветра в поле.
Заставив Славика повторить несколько раз весь сценарий, я вздохнула.
— Все, пошли в телефон-автомат. По мобильному опасно. Не забудь повторять вслух имя, фамилию, паспортные данные, которые тебе назовут. Я должна их записать.
Через несколько минут мы приступили к операции. Трубку Шафкят снял сразу.
— Слушаю вас.
Славик держал трубку так, чтобы я могла слышать. Я кивнула.
— Шафкят Исмаилович, у меня имеется материал, который вас заинтересует.
— Кто говорит?
— Это неважно.
Я включила магнитофон, и мы дали возможность Шафкяту прослушать фрагмент беседы.
— Здесь несколько интересных бесед, которые очень заинтересовали бы правоохранительные органы. А конкурирующие фирмы будут счастливы их приобрести. Я же предлагаю купить их вам.
— А где гарантия, что завтра вы не позвоните еще раз и снова не предложите купить тот же материал.
— Слово джентльмена. Вам придется на него положиться, поскольку выбора у вас нет. Если вы не согласны, я найду применение материалу.
— И в какую сумму вы оцениваете свои услуги?
— Пять штук.
— Рублей?
— Долларов.
— Три, и ни копейки больше.
Маленький вопросительно посмотрел на меня. Я покачала головой.
— Или вы платите названную сумму, или такие записи получат все, кому интересно.
— Где вы назначите встречу?
— Завтра в одиннадцать я вам позвоню, и мы уточним детали.
Славик повесил трубку:
— Фу-у. Аж поджилки трясутся. Никогда никого не шантажировал.
— Забудь это слово, Славик. Это не шантаж. Это деловое соглашение. И видишь, ничего страшного не случилось. Тебя подбросить?
— Да нет, спасибо. Доберусь сам.
— Как хочешь. Не забудь. Завтра в одиннадцать я тебя жду у банка «Стинко». Так что бинтуй щеку и отпрашивайся к зубному врачу. Пока.
— До завтра.
Я заехала на конспиративную квартиру, повесила бабушкину шубу в шкаф и, нацепив свою дежурную куртку, отправилась домой. Мой дом — моя крепость. Дверь оказалась закрытой на один замок, то есть ее просто захлопнули. А в крепости моей витал такой аромат, что я зажала нос платочком, не поняв сначала, в чем дело. Все оказалось очень просто. Благоухал Маруськин туалет и прокисшее молоко в блюдечке. Приятно, конечно, живое и лохматое существо иметь, но такие побочные эффекты мне, честно говоря, не по вкусу.
Ключи от квартиры, которые я бесшабашно оставила на попечение законников, лежали на тумбочке. И всюду пыль и запустение. Пришлось брать в руки тряпку.
Но зато, когда я, закончив уборку, сварив кофе и включив телевизор, уселась в самое удобное в мире кресло, я испытала истинное блаженство.
— Как хорошо!
Перепроверив каналы на наличие подходящей информации, я решила лучше бросить кости и почитать на сон грядущий.
— Что, косточки, виктория в кармане?
13 + 30 + 10 — «Держите под контролем свое настроение».
— Ну, это само собой, мудрые вы мои. Без этого никак нельзя. Я спокойна, как удав. Все будет в порядке, я уверена.
Упаковав кассеты в конверт и почитав немного, я заснула сном праведника.
* * *
Ровно в десять, как договаривались, я была в банке «Стинко» и, присев у окна, поджидала, когда Костя появится в зале. Он появился, и я подошла к окошку.
— Девушка, я хотела бы открыть счет на предъявителя в вашем банке.
— Пожалуйста.
Она протянула мне бланки, которые необходимо было заполнить. В графе «Ф.И.О.» я написала: «Сидорова Ирина Ивановна». На счет я внесла сто долларов.
Потом сдала конверт с пленками на хранение в сейф, оформив доверенность таким образом: «Я, Сидорова Ирина Ивановна, доверяю Бабаниязову Шафкяту Исмаиловичу получить содержимое сейфа номер…»
В этом случае мне и понадобилась помощь Кости. Он в это время беседовал с одной из сотрудниц. Увидев, что время посодействовать мне настало, он двинулся в мою сторону. Я взглянула на него и сказала:
— Здравствуйте, Константин Федорович.
Он, улыбаясь, ответил:
— Здравствуйте, Ирина Ивановна.
Порывшись в сумочке, я беспомощно улыбнулась:
— Девушка, милая, я забыла дома паспорт. Но паспортные данные я помню наизусть.
— Оформлять доверенность без паспорта не положено.
Костя мило улыбнулся сотруднице.
— Юлия Николаевна, помогите Ирине Ивановне. За нее я могу поручиться.
Миловидная шатенка пожала плечами:
— Как скажете, Константин Федорович. Вы же сами требуете строго соблюдать правила.
— Для моей знакомой я разрешаю сделать исключение.
И я вписала собственные паспортные данные, изменив серию и две цифры в номере.
* * *
Ура! Виктория! Первая часть операции прошла гладко. Оставалась заключительная.
До появления Маленького было минут пятнадцать. Их я потратила, бесцельно прогуливаясь по тротуару. Детектив тоже иногда должен дышать свежим воздухом.
Самое интересное заключалось в том, что если Шафкят передумает купить конвертик, то он навеки останется в сейфе, поскольку паспорта на имя Сидоровой Ирины Ивановны у меня отродясь не бывало. Шафкят не обманул моих ожиданий.
Маленький, проследив поступление денег на счет, вернулся в «девятку».
— Тань, все в ажуре. С тебя коньяк.
— Еще бы. Это дело надо вспрыснуть.
Деньги со счета я, конечно, брать не стала, став клиентом банка «Стинко», как и обещала Косте. Нужда пока не поджимает, после щедрости Альгеера и Татьяны Александровны. Маленького я, конечно, не обидела. На ремонт тачки ему точно хватит и на коньяк останется.
— Тебе, Слава, как, на работу надо возвращаться?
— Какая там работа! У нас сто пятьдесят человек собрались в отпуск без содержания до лета отправить. Я когда стал отпрашиваться, начальник мне говорит: «Бери тогда отгул на весь день, что ты с больным зубом мотаться будешь».
— Тогда давай я поставлю машину в гараж, и мы отметим удачу. Как говорится, по маленькой перед обедом. А потом по домам. Я теперь дня три отсыпаться буду.
— А мне теперь и сдаваться можно. Такие аргументы и Люську настырную убедят, и тещу любимую. — Маленький довольно похлопал себя по нагрудному карману. — Если когда-нибудь еще кому-то позвонить потребуется — я готов.
Он довольно засмеялся.
— Еще бы. Неплохая прибавка к пенсии, а?
— Тань, а помнишь, ты гадала мне на кубиках каких-то? Смотри-ка, и взаправду все сошлось.
— Это не кубики, а двенадцатигранники, косточки магические. Я сама постоянно гадаю. Они у меня всегда с собой.
— И сейчас тоже?
Я кивнула.
— А может, еще погадаешь мне?
— Давай погадаем. Снимай куртку и стели на колени, чтобы было куда бросать. И задавай свой вопрос наболевший.
Я высыпала кости ему на куртку.
— Валяй.
— Можно ли мне надеяться, что началась полоса везения?
27 + 1 + 20 — «Эти символы предвещают огорчения. Ваши планы лопнут, не успев реализоваться».
Маленький погрустнел:
— А я размечтался.
— Не тужи, Славик, выше нос. Все обойдется.
— Не надо было гадать. А то теперь думать буду.
— А ты не думай. Складывай кости, и поехали, а то зависли мы тут с тобой. А у тебя еще даму сердца покорять по плану предусмотрено.
Я завела движок, и мы тронулись в путь. Но не успели проехать и двух кварталов, как нас тормознул полосатый жезл дорожного патруля. Я остановила машину и ждала, не выходя из салона. Совесть моя была чиста как стеклышко — я ничего не нарушала, спиртное не принимала.
Усталый пожилой инспектор не спеша подошел ко мне. Я опустила боковое стекло и спокойно ждала продолжения. Он приложил ладонь к виску и отрекомендовался.
— Инспектор Алехин. Предъявите документики, пожалуйста, гражданочка.
Я молча, спокойно выполнила его просьбу, протянув права и техпаспорт.
— А в чем, собственно, дело? Я ничего не нарушала.
Он не ответил, молча изучая документы. Потом обошел автомобиль со всех сторон, осмотрел.
— Откройте капот, пожалуйста.
Пришлось выйти из машины и выполнить его просьбу.
— Я не понимаю, в чем дело? — Хотя, конечно, я прекрасно знала, из-за чего весь сыр-бор.
Славка молча сидел в салоне автомобиля. Вид у него был испуганный. То, что лежало в его нагрудном кармане, наверное, в данный момент прожигало до самых костей. Его жалкий вид меня рассмешил. Я не удержалась и хихикнула. Гаишник, проверявший номера движка и рамы, сердито взглянул на меня.
— Что-то вы больно веселы, дамочка.
— А у меня день сегодня счастливый и повода для огорчения нет.
— Ошибаетесь, гражданочка. Во-первых, документы не ваши. Во-вторых, у меня приказ доставить этот автомобиль в отделение милиции.
У Славки, похоже, зубы застучали.
— Это вы ошибаетесь, господин инспектор. Документы мои собственные, а приказ ваш устарел, потерял актуальность.
— Вот в отделении и разберемся. Садитесь в машину.
Он махнул коллеге, оставшемуся в «шестерке», стоящей на обочине, и сел за руль.
Испытывать его на меркантильность у меня не было желания. Мне больше хотелось посмотреть на его физиономию потом, после доставки «угонщицы» в отделение. Их тоже надо иногда учить.
— Что, Славик, вытряхивайся и чеши к своей Люське мосты наводить. Планы твои, как видишь, лопнули, не успев осуществиться. Кости никогда не ошибаются.
Маленький выбрался из салона. Теперь он уже не знал: бояться ему или радоваться.
— А ты, Тань, как же?
— Никак. Прокачусь в отделение, приму извинения, и все.
Он все еще обалдело смотрел на меня.
— Все, иди, Слав, все в порядке. Это маленькое недоразумение. Из-за него культпоход отменяется, только и всего. Пока.
Я села на пассажирское сиденье, и инспектор тронул автомобиль.
Маленький несколько мгновений смотрел нам вслед, а затем побрел на троллейбусную остановку.