ГЛАВА 13

Время до предстоящего свидания с Виктором у меня было, я успела бы еще раз двадцать привести себя в порядок. И душ принять, и накраситься, и перекраситься пару раз, если что не так.

Выбравшись из черты города, я благополучно миновала КП ГАИ и, выйдя на междугородную трассу, дала жару Светкиной «девятке». Стрелка спидометра прыгнула к сотне и заколебалась правее. Попутных машин не было, а встречные пролетали мимо меня, словно снаряды.

Мне нужно было подумать. На скорости я всегда думаю лучше. И чем выше скорость машины, тем гениальнее мысли меня посещают. Между прочим, я говорю совершенно серьезно, не шучу нисколько. Сама не знаю почему, но за рулем, на большой скорости, я испытываю какое-то вдохновение, что-то освобождается во мне.

И что вы думаете? Стоило мне разогнаться до ста пятидесяти – больше мне из Светкиной машины при всем желании выжать не удалось бы, не первый раз уже пробовала я ее разогнать, – как меня посетила первая догадка. Настолько простая, что мне даже стыдно стало – как же я раньше до этого не додумалась!

Я нашла общую черту между всеми четырьмя жертвами: Латышевой, руководившей строительной фирмой; Нейбоур, директором крупного магазина; Балацкой, любовницей самого богатого в Тарасове человека; Кучиной, российской поп-звездой. Не могу сказать одним словом то, что я поняла, но для меня это уже было очевидно.

Они все были женщинами состоятельными, богатыми. Некоторые сомнения вызывало включение в этот ряд Ирэн Балацкой, но, подумав, я твердо решила, что и ее вполне можно назвать богатой женщиной.

Для любого тарасовского мужчины капитал в пятьдесят тысяч долларов был бы основой для неплохого бизнеса, позволяющего стать довольно независимым человеком. Если же рассматривать тот же полтинник тысяч баксов в банке как фонд потребления, так тут и сомнений никаких нет – Ирэн была очень богатой женщиной. Неважно – ее это были деньги или нет. Это уже абсолютно несущественно.

Лена Кучина – тоже, без всякого сомнения, была весьма состоятельна в финансовом отношении. Сценический имидж этакой нигилистки-хулиганки, привлекающий к ней внимание молодежи независимо от ориентации – от гопника-пэтэушника до длинноволосого неформала с косичкой и серьгой в ухе, – создал ей в России необъяснимую с точки зрения здравого смысла популярность.

Последние года два ее магнитофильмы и видеоклипы расходились огромными тиражами, а необыкновенная плодовитость позволяла торговцам массовой музыкой предлагать потребительскому рынку все новые и новые ее песни, постоянно поддерживая в массовом слушателе живое внимание к имени Лены Кучиной.

Не мешала, а хорошо помогала популярности – а в конечном итоге повышению тиражей и вместе с ними гонораров самой Кучиной – давно и прочно преследующая ее репутация крутой наркоманки. На ее концертах даже разгорались споры – насколько Кучина была сегодня на сцене обкурена и обколота. Думаю, что правды в этой репутации было не меньше половины и Кучина на самом деле регулярно употребляла наркотики, хотя и не с такой активностью и откровенностью, как ей приписывали поклонники.

Как бы там ни было, а судя по тому, что в ее команду входило человек тридцать только участвующих в концерте всевозможных «подпевал» и «подтанцовщиков», которым нужно было платить, – деньги у Кучиной были, и деньги немалые.

О Нейбоур я мало что знала. Это убийство случилось, когда я занималась хищением на АЭС, и потому прошло мною не замеченным. Но один факт мне был хорошо известен, поскольку о нем говорили как о каком-то фатальном стечении обстоятельств. Оксана Нейбоур была убита в подъезде своей городской квартиры. Всего за неделю до того, как переехать в особняк, построенный ею все в том же Апрелевском ущелье – микрорайоне, как магнитом притягивающем всех состоятельных людей Тарасова.

Сколько стоит там строительство даже небольшого, «скромного» особняка – вы сами сможете представить. И была ли в таком случае Оксана Нейбоур богатой и самостоятельной женщиной?

О Латышевой, убитой год назад, но таким же точно способом, мне говорил Киреев, называя ее богатой женщиной. Что еще нужно?

В Тарасове более полутора миллионов жителей. Не берусь сосчитать, сколько в нем женщин, но судя по всему – очень много. И из всех них убийца, четыре раза сделав выбор, все четыре раза выбирал одну и ту же социальную категорию: состоятельная, самостоятельная женщина. И в пятый раз он сделает тот же выбор, просто не сможет выбрать кого-нибудь другого.

Я повеселела. Это было уже кое-что, хоть какая-то информация об убийце.

И тут же меня осенила еще одна простейшая мысль – возраст! Ну конечно! Все четверо были в возрасте от двадцати пяти до тридцати двух. Довольно узкий возрастной коридор, который намного ограничивает список предполагаемых будущих жертв этого маньяка. Я, кстати, отвечаю этому «требованию», и это удачно, иначе как же я собиралась выставлять себя в качестве приманки.

Впрочем, верхнюю возрастную границу вряд ли можно брать такой жесткой, поскольку женщина сама зачастую затрудняется в точном определении своего возраста, что ж тогда ждать от какого-то там маньяка… Впрочем, это не так и существенно – главное, на сколько женщина выглядит, а не сколько ей по паспорту…

Я промчалась уже километров около ста, когда меня осенило – где я буду ловить маньяка, используя в качестве приманки саму себя? Я вдавила тормоза и чуть не расплавила резину на колесах Светкиной «девятки».

Развернувшись на пустом шоссе, я набрала те же сто пятьдесят и помчалась в Тарасов. В конце концов – можно считать, что я решила задачу, могу я теперь заняться своими делами, собой, своей личной жизнью?

Именно завтра, во второй половине дня, в Тарасовском государственном изобразительном музее открывается выставка-продажа «Бриллианты России». На презентации перед открытием соберутся все состоятельные женщины Тарасова. Для него – любителя богатых и самостоятельных – это будет настоящая ярмарка. И мне придется немало потрудиться, чтобы перетянуть одеяло на себя со всех тарасовских светских львиц. Один вопрос меня немного смущал – настолько ли я богата, чтобы заинтересовать убийцу? Я ведь не могу позволить себе построить особняк в Апрелевском ущелье. И даже – в соседнем ущелье, Распутинском, в котором жилье обходится, наверное, вдвое дешевле.

А впрочем – обязательно ли быть и в самом деле богатой? Не достаточно ли выглядеть богаче всех присутствующих на презентации дам?

Эта мысль показалась мне достаточно удачным решением проблемы. И все остальное, связанное с завтрашней операцией по поимке маньяка, – а я не сомневалась ни в том, что он обязательно явится на презентацию выставки, ни в том, что мне удастся каким-то образом привлечь его внимание, ни в том, что мне удастся избежать удара бритвой по горлу, – я отложила до завтра, целиком переключившись на свои личные дела.

Не так много времени остается до встречи с Виктором, а я не решила, хочу я или не хочу, чтобы события развивались именно таким образом, каким они, судя по всему, начинают развиваться?

Если я приму его сегодня вечером у себя дома, он наверняка останется до утра… Но если не приму, мы с ним почти наверняка больше не увидимся. Я не сомневалась, что он откажется от встречи со мной без всякого сожаления. А я… Я почему-то боялась его отказа. Виктор зачем-то был мне нужен… То ли дело было в нем самом, то ли в его вазах… Я просто не знаю. А может, все проще – разгадка моего интереса к нему лежала во мне? Но в чем она была – я не могла еще понять.

В размышлениях о Викторе я не заметила ста километров, промелькнувших под моими колесами.

Все. Теперь домой и заниматься собой. Я, в конце концов, выгляжу совсем по-другому, не как это чучело, посматривающее на меня из зеркала заднего вида. Это ж надо себя так изуродовать. Бедная Танечка, что же ты такое с собой сотворила!

Только не забыть позвонить Кирееву и предупредить его, чтобы заранее, сегодня подготовился к завтрашней операции в художественном музее. Завтра явно будет не до этого.

Что у него там есть в арсенале? Группы захвата, снайперы, психоаналитики – пусть всех их тащит завтра в музей. Мне вовсе не улыбалась «веселенькая» перспектива оказаться в заложницах и ощущать волнующий холодок приставленной к горлу бритвы.

Я вдруг представила, что могу завтра умереть. Господи! Ведь этот псих завтра меня и впрямь может убить. Так чего же я сомневаюсь по поводу Виктора… По-моему, тут и думать нечего.