Глава 10
Лысенко, довольный своим хитрым маневром, сбегал по ступеням вниз, когда увидел двоих парней в коротких кожаных куртках, поднимавшихся навстречу. Они тихо переговаривались между собой. Парень, что был пониже, отошел в сторону, пропуская Семена Григорьевича, и был уже на несколько ступеней выше его, когда Лысенко, поравнявшись с его более высоким и крупным товарищем, получил неожиданный и мощный удар под дых, который заставил его вскрикнуть, согнуться пополам и, хватая ртом воздух, опуститься на ступеньку.
Прежде чем он успел отдышаться и что-то произнести, сверху ему на голову обрушился еще один удар, от которого Семен Григорьевич потерял сознание.
— Ну че, Бобер, куда теперь его, на хату? — промычал Малыш.
— Нет, потрясем на природе, — ответил Бобер.
— Значит, в тачку? — сделал предположение его напарник.
— Чой-то ты больно догадливым стал, — съязвил довольный Бобер. — Взяли!
Они подхватили обмякшее тело Лысенко и потащили его вниз.
* * *
Семен Григорьевич очнулся от холода. Тупая боль в голове заставила его поморщиться. Было такое ощущение, словно в черепе раскачивался тяжелый маятник, который, достигая крайних точек амплитуды, гулко ударял в виски.
— Очухался, ханурик? — с кривой усмешкой спросил Малыш.
Лысенко с трудом открыл глаза и увидел, что лежит на мокрой пожухлой траве, на поляне среди леса. Ему казалось, что свинцовая гладь неба, если бы не колоннада поддерживающих ее деревьв, рухнула бы на землю, затем недоуменный взгляд Семена Григорьевича нащупал ухмыляющиеся лица Бобра и Малыша. Они сидели на капоте темно-синего «БМВ», стоявшего неподалеку.
Семен Григорьевич попытался вскочить и дать деру, но тут же упал как подкошенный под дружное гоготание парней — ноги оказались связанными.
— Резкий ты, как понос. Че зря дергаешься? — пробасил Малыш.
Он подошел к Лысенко и с размаху двинул его по ребрам ногой. Лысенко заорал от невыносимой боли, схватившись руками за бок.
— Что вы от меня хотите? — немного придя в себя, спросил он.
— А ты начал умнеть, — удовлетворенно ухмыльнулся Бобер и стрельнул окурком в сторону испуганно вращавшего глазами Лысенко. — Сам догадайся.
— Не знаю…
— Не зна-а-ешь, — передразнил его Бобер, скорчив брезгливую рожу, и, кивнув своему подельнику, приказал: — Малыш…
Малыш снова приблизился к скорчившемуся на земле Семену Григорьевичу и ударил его — на этот раз в лицо. Дернувшись, Семен Григорьевич снова провалился в забытье.
— Если ты, придурок, еще раз так сделаешь, — донесся до Лысенко угрожающий голос Бобра, когда сознание начало постепенно возвращаться к нему, — я тебя самого здесь урою, недоносок хренов.
Лысенко проглотил солоновато-сладковатую кровь, натекшую в рот из разбитых губ, и, приоткрыв глаза, увидел Бобра, трясущего Малыша за грудки.
— Да я ж не нарочно, — оправдывался Малыш, — кончай, Бобер.
— Ладно, проверь его. — Бобер наконец отпустил куртку Малыша.
— Все в порядке, моргает, — отрапортовал довольный напарник. — Ну че, поц, — уже обращаясь к Лысенко, произнес он, — надумал говорить?
Лысенко утвердительно кивнул.
— Мы слушаем.
— Почта на железнодорожном вокзале, абонентский ящик номер тридцать семь восемнадцать, — выдавил из себя Лысенко и взвыл от боли, бессилия и злобы.
— Давно бы так, — удовлетворенно бросил Бобер и кивнул Малышу: — Поехали.
Малыш было направился к машине, но командир остановил его.
— Грузи этого, вдруг он пургу гонит.
* * *
Проехать к привокзальному почтамту можно было только через автостоянку, въезд на которую охраняли бравые молодцы в камуфляжной форме. Отсчитывая положенную плату, я заметила у входа на почту группу людей из трех человек, о чем-то оживленно беседовавших.
Темно-синий «БМВ» и красный «Рено» стояли рядом. Фигуры двух мужчин и женщины, составлявших группу, были мне определенно знакомы.
Затемненные стекла моей «девятки» позволили мне подъехать почти вплотную к ним, но даже если бы я сидела в кабриолете, они навряд ли заметили бы меня, настолько бурным было их объяснение.
Бобер и Малыш, а это были они, размахивали руками, преграждая дорогу довольно высокой шатенке без головного убора, в коротком норковом манто, которая прижимала обеими руками к груди синюю папку.
В этой даме я без труда узнала ту красивую попутчицу, с которой мы вместе летели из Парижа.
— Аркадий велел мне забрать документы, — срываясь на визг, кричала она, — если не верите, позвоните ему.
— Ты нам мозги не компостируй, — со злобой прорычал Бобер, — Гарулин не знал, где бумаги.
— Не знал, да узнал, — с вызовом сказала красотка. — Ну ты, кретин, убери лапы, — вырвалась она от Бобра, попытавшегося ухватить ее за руку.
— Ну, хрен с тобой, — немного смягчившись, пробурчал Бобер. — Порешим так… — Он почесал затылок. — Ты, Малыш, садись с этой фифой, а я поеду следом.
— Еще чего, — возмутилась «фифа», смерив высокомерным взглядом Малыша.
— Сейчас ты нам не указ, — твердо произнес Бобер, — или он поедет с тобой, или давай сюда папку!
— Щас прям, разбежалась, — задиристо хмыкнула дамочка, но в ее тоне почувствовалось некоторое колебание, как будто она все еще хотела выдержать роль гневной и взбалмошной Афродиты, но не была уверена, что это ей до конца удастся.
— Ты думаешь, мы с тобой здесь цацкаться будем? — с нескрываемой угрозой спросил Бобер и, кивнув Малышу, скомандовал: — Забери папку!
— Ладно, ладно, — с примирительной интонацией согласилась дамочка, — только пусть он садится за руль.
Малыш, кинувшийся было к ней, замер в нерешительности и вопросительно посмотрел на командира. Тот немного подумал и согласился.
— Садись.
На заднем сиденье «БМВ» я увидела Лысенко, безучастно смотревшего прямо перед собой.
Вот откуда братва узнала про абонентский ящик! Интересно, что они теперь сделают с Лысенко? Сам, дурак, напросился, я же его предупреждала! До вожделенной папки оставалось несколько метров, которые, однако, грозили растянуться в солидный отрезок. Необходимо что-то немедленно предпринять, иначе заветная синяя папка окажется в руках у Гарулина.
«Выскочить, вырвать папку, раскидать всех?» — молнией пронеслось у меня в голове. Но красотка уже опустилась на сиденье «Рено», за руль которого садился Малыш.
Бобер двинулся к «БМВ».
— Двигай к офису, Малыш, — крикнул он вслед своему напарнику.
Вскоре кортеж, обогнув привокзальный сквер, особую прелесть которому придавал не устранимый, очевидно, ни при каких обстоятельствах памятник Железному Феликсу, двинулся по Московской.
Я плелась в арьергарде, составляя не запланированную прочими участниками часть этого кортежа. Нельзя допустить, чтобы папка попала в офис. Остается одно — заполучить документы по дороге или у самого офиса, когда Андреева выйдет из машины.
Красно-синяя кавалькада свернула на Астраханскую и стала набирать скорость. Вдруг головная машина, вместо того чтобы ехать прямо, сделала неожиданный маневр и, развернувшись на ближайшем перекрестке, двинулась в обратном направлении.
Этот разворот оказался неожиданным не только для меня. Следовавший за «Рено» «БМВ» притормозил, начал сигналить, но, не получив никаких объяснений, повернул в том же направлении. Не долго думая, я сделала то же самое.
Что-то происходит в головной машине. Сбитый с толку Бобер пытался догнать «Рено», но, зажатый в потоке машин, был вынужден бестолково следовать сзади. Держа обе машины в поле зрения и не стремясь форсировать события, я двигалась в конце.
«Рено» миновал железнодорожный мост и повернул налево. На Кумыску? Но зачем Малышу она понадобилась? Да и не настолько у него развито воображение, чтобы задать ситуации новый ракурс, тем более что его воля задавлена авторитетом Бобра. Может быть, кто-то еще управляет его волей? Или ехать на Кумыску приказал ему голос свыше?
Если же вернуться на землю, то присутствие Андреевой рядом с ним со счетов сбрасывать тоже нельзя. Означает ли это, что она, вмешавшись в ситуацию каким-то диковинным образом, нынче определяет ход событий?
Я достала «ПМ» из кобуры и положила рядом на сиденье. «Рено» уже почти въехал на гору, ведущую к лесопосадкам. Воспользовавшись тем, что поток машин поредел, «БМВ» наконец поравнялся с «Рено» и попытался прижать его к обочине.
Я была уже не далее чем в пятнадцати метрах от «Рено» и могла видеть, как Малыш недоуменно пожимал плечами, вертя головой то в сторону Андреевой, то на своего командира, пытаясь что-то ему объяснить при помощи телодвижений.
Увлеченный погоней Бобер шел рядом с «Рено» по встречной полосе, жестами приказывая Малышу остановиться. Он почти не следил за дорогой. Двигавшийся навстречу «КамАЗ» неожиданно вынырнул из-за поворота дороги. Наверное, водитель «КамАЗа» заметил «БМВ» раньше, он даже принял вправо, насколько позволяла дорога, и резко затормозил.
Если бы Бобер не был так занят объяснениями с Малышом, ему бы удалось затормозить раньше, и тогда удар был бы не таким сильным… Он нажал на тормоза, когда уже почти въехал под железное брюхо «КамАЗа».
Если бы не эта роковая погоня, я бы, конечно, остановилась чтобы оказать первую помощь. Проскакивая мимо, я увидела, что с водителем «КамАЗа» все в порядке, а что касается Бобра, то ему скорее всего ничем уже не поможешь…
Не сбавляя скорости, «Рено» мчался к лесу, над которым ветер гнал серые тучи. Проехав еще метров двести, «Рено» остановился, я последовала его примеру. Дверь со стороны водителя открылась, и из нее, пятясь и боязливо глядя на Андрееву, вынес свое грузное тело Малыш.
Тут я увидела пистолет, который пассажирка «Рено» направляла на бандита. Теперь понятно, почему Малыш изменил маршрут. Я вышла из машины и, не закрывая дверь, пригибаясь, бросилась к «Рено».
Андреева пересела на место водителя и, хлопнув дверцей, собралась было отчалить. Для этого ей пришлось положить пистолет на сиденье. В это самое время я открыла правую переднюю дверцу «Рено», схватила положенный Андреевой пистолет и плюхнулась на сиденье уже трогавшегося автомобиля.
— Вот так встреча! — Я улыбнулась во весь рот.
От неожиданности Андреева нажала на тормоза. Нужно было видеть ее физиономию! Удивление, испуг, гнев и где-то в глубине вытаращенных глаз слабым огоньком теплившаяся надежда.
— Действительно совпадение, — пошутила я, освежая в памяти моей знакомой наш совместный полет, — обе Татьяны, обе из Тарасова, обеим просто до зарезу нужны документы. — Я потянулась за синей папкой, лежавшей на заднем сиденье. Андреева схватила меня за руку и заорала истошным голосом:
— Ты этого не сделаешь! Ты что, с ними заодно? — Казалось, ее глаза вот-вот выскочат из орбит.
Что ж, впечатление, которое произвела на меня в самолете любовница Гарулина, а теперь я знала, что это она, подтвердилось: под шелковистой шерсткой томной и беззаботной домашней кошки обнаружилось коварство дикой тигрицы.
Но сейчас я не собиралась с ней миндальничать.
— Убери руки, сука! — жестким тоном произнесла я, усмиряя ее боевой пыл холодным дулом ее же собственного пистолета, который я ткнула ей в лоб.
Она, точно обжегшись, испуганно отдернула руки и с бессильным вздохом откинулась на спинку сиденья.
— Ну ты и сволочь! — Глаза ее налились слезами. Шмыгнув носом и не глядя на меня, она предложила: — Может, поделимся?
Я увидела, как ее губы кривит саркастическая ухмылка.
— Извини, не получится, — выказала я ей слабое сочувствие.
Я достала папку, быстро пролистала бумаги и, убедившись, что это именно то, что я искала, вышла из машины. Разрядив пистолет, я бросила его на сиденье. Малыш все это время наблюдал за нами с открытым ртом, стоя невдалеке. Такого поворота событий он явно не ожидал.
Я спокойно уселась в «девятку» и, резко развернувшись на гравийной дороге, оставила «криминальный дуэт» предаваться невеселым, но, возможно, поучительным размышлениям.
Проезжая мимо места аварии, я увидела стоявшего рядом с Лысенко водителя «КамАЗа», который озадаченно тер шею и со скорбной миной, покачивая головой и пожимая плечами, делился с Котовским своими соображениями по поводу приключившегося с ними.
Вокруг этой парочки уже собралась невесть откуда взявшаяся толпа зевак, оживленно комментировавших происшедшее. Никто даже не пытался вызволить из-под груды металла исковерканное тело Бобра, — по всей видимости, он был мертв.
* * *
Сегодня я была вполне довольна собой. Приняв душ и пообедав, я ждала Шаркова, с которым договорилась о встрече по телефону. Он не заставил себя долго ждать. Пройдя в гостиную и опустившись в знакомое ему кресло, он поднял на меня вопросительный взгляд.
Молча отперев сейф, я достала синюю папку и протянула ему.
— Это то, что вы заказывали?
Когда он пролистывал содержимое папки, я заметила, что руки его дрожат.
— Да, это они. — Голос его стал глухим от волнения. — Но как вам это удалось? — Он поднял на меня восхищенный взгляд.
— Долгие годы тренировок, — пошутила я и облегченно вздохнула.
Слава богу, я не ошиблась с этой синей папкой.
— Ваши премиальные вы получите после того, как я вытрясу из Гарулина причитающиеся мне деньги. Я думаю, не позднее чем через месяц, деньги у него есть. — И, немного подумав, спросил: — Хотите, напишу вам расписку?
— Захотите, и так отдадите. — Я лукаво взглянула на него и, переходя к неофициальной части, предложила: — Может, кофе?
— У меня нет причин отказываться, — ответил Эдуард Игоревич и, весело подмигнув мне, добавил: — Я все больше и больше верю в колдовскую силу этого напитка.
Назад: Глава 9
На главную: Предисловие
