Глава 15

Кто-то посылал мне одну эсэмэску за другой. Это страшно удивило меня, и я даже не могла предположить, кому это могло взбрести в голову бомбардировать меня ночью короткими сообщениями по телефону. «Чьи-то дурацкие шуточки», — подумала я, тем не менее пошла в прихожую, взяла сумку, открыла «молнию» и достала телефон. Пять конвертов на дисплее от неизвестного абонента произвели на меня сильное впечатление. Я нажала на кнопку и стала читать первую эсэмэску. «Это Гуревич. Я и моя дочь находимся…» Первое сообщение обрывалось на самом интересном месте, вероятно, продолжение было в следующих посланиях. Последовательно прочитав все пять эсэмэсок, я пришла к выводу, что Владислав Витальевич и его дочь Галина в качестве заложников находятся на краю Заплатановки, в каком-то красном коттедже, и им угрожает смертельная опасность от вооруженных бандитов. В общем, Гуревич просил меня о помощи.

Все-таки правы были магические двенадцатигранники! Юрист вышел со мной на связь. Вероятно, он не мог звонить открыто, поэтому посылал эсэмэски. Удивительно, что ему оставили мобильник. Я сравнила номер телефона Гуревича, который взяла у его супруги, с тем, что стоял под посланиями. Они не совпадали. «Возможно, Галина дала отцу свой сотик», — предположила я и тут же опровергла это, потому что и она тоже была в заложниках. А заложникам не оставляют средства связи.

Таня, а может быть, все это бред, вымысел и тебя просто заманивают в ловушку, чтобы не мешалась под ногами? Галина, кажется, мастер по всяким подставам. Как последовательно и методично она валила вину на Катерину! Откровенно говоря, я находилась в замешательстве — принять ли текст сообщений на веру и броситься в Заплатановку или послать Гуревича вместе с его дочерью к черту и лечь спать. Утро вечера мудренее…

Я вдруг вспомнила, что Галина призналась Оленину, что ее могут убить. Нет, мне было уже не до сна! Надо было срочно что-то предпринимать для спасения Гуревича и его дочери. Теперь случившееся предстало передо мной уже в другом свете. Скорее всего, Галина была лишь марионеткой в руках заплатановских братков. Когда ее миссия закончилась, от нее решили избавиться. А как же Гуревич? Вероятно, он ничего не знал о том, чем занималась в Тарасове его блудная дочь. Я раскрыла ему глаза, он поехал к Гале и столкнулся там с ее подельниками… Если так, то Владиславу Витальевичу и Галине действительно угрожала смертельная опасность. Промедление было смерти подобно.

Я отдавала себе отчет, что мне одной не стоит соваться в Заплатановку, самую криминальную окраину Тарасова. В памяти всплыл номер «сарая» на колесах — три четверки и три буквы «х» или, как выразился Толян, три «икса». Да, такие крутые номера обычно покупают для своих авто криминальные авторитеты. Тачки с такими номерами не останавливают гаишники, потому что все «штрафы» проплачены авансом. Я представляла, с кем мне предстоит иметь дело, поэтому нуждалась в подкреплении. Если бы на дворе был день, а не ночь, то Кирьянов без разговоров обеспечил бы мне силовую поддержку, в крайнем случае можно было привлечь Мельникова или Папазяна.

Я немного подумала и позвонила Кирьянову на мобильник — вдруг он еще на работе. Увы, его аппарат был отключен, значит, Киря был дома и, скорее всего, уже видел десятый сон. Звонить ему на домашний телефон я посчитала верхом наглости, поэтому стала продумывать другие варианты.

Неожиданно в голову пришла кандидатура Сергея Родионова. Тем более, по словам Катерины, он сам предлагал мне свою помощь. И потом, он ведь руководил охранным предприятием, значит, мог привлечь к операции своих вооруженных бойцов. Но я совсем не подумала, что сейчас дозвониться до Сергея Юрьевича и оперативно обсудить с ним все вопросы было не так-то легко. Ведь он с Катей, а она отключила телефон. А заявиться к ним в гости и поднять тепленьких с постели было бы нехорошо. К тому же Родионов, по словам Кирьянова, не терпел участия женщин в оперативных мероприятиях. Скорее всего, «помощь» в его понимании состояла в том, что он взял бы расследование в свои руки, а меня просто-напросто устранил бы от дел. Такой расклад меня совершенно не устраивал. Но, с другой стороны, рисковать жизнью Гуревича и его дочери я тоже не могла, поэтому позвонила на свою конспиративную квартиру, мало надеясь на удачу.

— Алло, — сказала бодреньким голосочком Катюша. — Таня, это ты?

— Да, я.

— Почему так поздно? Что-нибудь еще случилось?

— В общем-то, да, случилось. Я несколько раз звонила тебе вечером, но телефон был отключен.

— Нет, я не отключала телефон, просто нас какое-то время не было дома, но мы уже давно вернулись, — откровенность Барулиной натолкнула меня на мысль, что она навеселе от спиртного.

— Катя, зачем ты выходила из дома? Неужели ты не понимаешь, что это опасно?

— Таня, да ладно тебе, все нормально! Просто Сереже надо было сыграть партию в бильярд…

— Значит, ты ездила с ним в клуб «Мишель»?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Это неважно. Мне надо поговорить с Родионовым.

— Зачем?

— Он, кажется, предлагал мне свою помощь, так вот, я хочу воспользоваться его предложением.

— Прямо сейчас, посреди ночи? А до утра подождать нельзя?

— Да, именно сейчас. Вы же все равно еще не спите, так?

— Ну, хорошо, передаю ему трубку.

— Слушаю, — сказал Родионов.

— Сергей, это Татьяна Иванова.

— Очень приятно. Я хотел с вами встретиться вечером, но вы меня не дождались.

— Ну, так работаю.

— По ночам?

— И по ночам тоже. Сергей Юрьевич, я напала на след преступников. Они, кажется, решили избавиться от непосредственного исполнителя. В общем, их надо немедленно брать.

— Что ж, я готов прямо сейчас вызвать своих людей и приступить к операции. Где мы с вами встретимся, чтобы обсудить детали? — Родионов оказался на редкость сговорчивым, это меня приятно удивило.

— Приезжайте ко мне. Через пятнадцать минут я буду готова выйти из дома…

— Лучше я подъеду через полчаса, чтоб не пришлось потом ждать. Вряд ли пятнадцать минут вам хватит на сборы, — с ехидцей заметил Родионов. — За это время я успею сделать несколько звонков.

— Хорошо. Через полчаса так через полчаса, — согласилась я и обозначила место встречи. — Я буду в серой «девятке».

Мы сверили часы, и наш разговор закончился. Я стала собираться на операцию, уже имея в голове приблизительный план того, с чего ее начать. Облачившись в тот самый серебристый брючный костюм, в котором Петунья приняла меня за Марсианку, я засунула за пояс газовый «макаров», повертелась перед зеркалом и пришла к выводу, что лучше места ему не найти — складки на пиджаке замечательно скрывали «игрушку». В эсэмэсках говорилось, что преступники вооружены, поэтому и мне надо было быть во всеоружии.

Конечно, одного пистолета было мало. Я достала из сейфа косметичку. В этой маленькой сумочке, расшитой бисером, лежало несколько интересных и полезных вещичек: газовый баллончик в форме дезодоранта, диктофон в виде губной помады, несессер, в котором вместо маникюрных принадлежностей лежал набор отмычек, и прочие шпионские прибамбасы. Все это непременно надо было прихватить с собой.

Я вынула из сумки настоящую косметику и стала наводить яркий, можно даже сказать вызывающий, макияж. После того как я накрасилась, класть настоящую косметику обратно, естественно, не стала. Кроме того, убрала из сумки все лишнее, а мобильник и MP-3 плеер оставила.

Что ж, Таня, выглядишь ты, как легкомысленная искательница приключений, но твой внешний вид совсем не соответствует тяжеловесной «начинке». «Может быть, ты зря обратилась к Родионову за помощью? Разве одна не справишься? — спросила я свое отражение в зеркале. — А если эсэмэски не что иное, как приглашение в ловушку? Тогда прикрытие просто необходимо». Но я не стала долго терзаться по поводу того, правильно поступила или нет, ведь пути назад не было — через пять минут мы должны были встретиться с Сергеем. Все-таки он оказался прав — пятнадцать минут на сборы мне бы не хватило. И так кофе не успела выпить!

Я спустилась вниз, села в машину и посмотрела на часы — было два часа двадцать пять минут. Родионов хоть и пытался убедить меня, что любит пунктуальность, но сам опаздывал. Сначала я не проявляла нетерпения, ожидая его, потом в мою голову полезла разная чепуха. Я вспомнила, что Петунья назвала Сергея Юрьевича одноклеточным, который любит только себя. А Полина Николаевна, говоря о Родионове-одиннадцатикласснике, окрестила его городским отребьем. Да, они отзывались о нем не очень-то лестно. Но вот Кирьянов, мнению которого я доверяла больше всего, хвалил деловые качества шефа «Авангарда», да и Катерина доверяла своей первой любви. Мое мнение о Родионове было двойственным, и я решила для себя: если он не появится во дворе через пять минут, то я не стану его больше ждать, а поеду в Заплатановку одна. Где наша не пропадала!

Внезапно голубой свет ксеноновых фар осветил ночной двор. Черный джип ехал прямо на меня, я помигала ему фарами, но внедорожник, не сбавляя скорости, несся прямо на мою «девятку». Когда расстояние между нами сократилось до пяти метров, я едва не нажала на газ и не повернула резко руль вправо, но в голове сработал какой-то щелчок: «Не дрейфь, Таня, оставайся на месте! Сережа так тебя проверяет». Джип остановился в двадцати сантиметрах от моей «девятки», еще чуть-чуть — и наши тачки столкнулись бы лоб в лоб. Остановившись, Родионов не спешил выходить из машины, вероятно, продолжая тестировать меня на слабонервность. Или у него на уме что-то другое?

Выдержав солидную паузу, водитель джипа… нет, не вышел из него, а открыл дверцу со стороны пассажира, приглашая меня сесть рядом. А он наглец! Разумеется, я не сдвинулась с места, поэтому после недолгого ожидания Сергей Юрьевич все же вышел из своего джипа и сел в мою «девятку».

— Значит, вы и есть та самая Иванова, о которой я так много слышал?

— Надеюсь, хорошего? — спросила я, немного жалея о том, что наша встреча произошла тогда, когда мое лицо было нарочно изуродовано безвкусным макияжем.

Вместо ответа Родионов прокашлялся. Затем, избегая встречаться со мной взглядом, он стал говорить:

— Татьяна, я считаю своим долгом лично решить все Катины проблемы, потому что она очень дорога мне. Кроме того, вы, Татьяна, должны понимать, что угон ее машины со стоянки, которую охраняет вверенный мне «Авангард», дает мне карт-бланш. В общем, я предлагаю вам сделку…

— Какую сделку? — поинтересовалась я, открыто глядя на собеседника и внимательно изучая его лицо.

У Родионова был очень высокий открытый лоб. Такие лбы обычно бывают у упрямых и чрезмерно уверенных в себе натур. Да, Таня, предстоящее общение будет не из легких. Видишь, его круглые темные глаза избегают прямого взгляда? Не обманывает он тебя? Все может быть. Нос картошкой, усы щеточкой… Подбородок слишком тяжел, поэтому лицо кажется агрессивным. Да, так себе внешность, ничего особенного, не в твоем вкусе.

— Я покупаю у вас всю информацию, — небрежным тоном сказал Родионов, — и дальше занимаюсь всем сам. А вы возвращаетесь к себе домой и спокойно ложитесь спать. А лучше всего — отправляйтесь к Кате и поддержите ее морально.

Так вот, значит, как ты, Сережа, решил отстранить меня от операции! Понял, что запугать меня не удастся, и решил откупиться. Наверное, ты слышал, что я неровно дышу к баксам, евро и даже к нашим «деревянным», если они с большим количеством нулей. Это так, мои услуги недешевы, и благотворительные скидки я делаю лишь в исключительных случаях. Да, мне нравится получать высокую плату за раскрытые преступления, но брать деньги за то, что пожинать плоды моих успехов будет кто-то другой, не в моих правилах. Конечно, тебе очень хочется, чтобы Катюша, почувствовав благодарность, согласилась бы отдать тебе руку и сердце. Но, поверь, это не самый лучший способ завоевать любовь девушки.

— Татьяна, почему вы молчите? Давайте не будем терять время. Вы же сами говорили, что чья-то жизнь висит на волоске… Скажите прямо, во сколько вы оцениваете свои труды? Можете не скромничать. Я прилично зарабатываю…

— Боюсь, что мы с вами не поняли друг друга. Катя сказала, что вы предлагали мне свою помощь. На данном этапе мне действительно понадобилась силовая поддержка. Но вы, кажется, не собираетесь помогать, в ваших планах — устранить меня от дела. Но я очень дорожу своей репутацией, поэтому не могу из-за вашей прихоти бросить расследование на полпути. Мне не нужны ваши деньги. Я, можно сказать, фанатка своей профессии.

— Татьяна, вы меня неправильно поняли!

— Все я правильно поняла, а вот вы, Сергей Юрьевич, не ожидали, что я не откажусь от дела, так?

— Да, не ожидал, потому что не понимаю, почему вы так упираетесь. По-моему, женщинам вообще не стоит заниматься не только частным сыском, но и работать в правоохранительных органах. А их, увы, там полно!

— Ну не всем же быть артистками! — съязвила я.

— Существует масса других чисто женских профессий. Татьяна, вынужден признаться, что я суеверен. Как только мне приходится работать с женщинами, все сразу идет наперекосяк. Думаете, почему я опоздал?

Я пожала плечами.

— Машина не заводилась. И вот так каждый раз: то пистолет даст осечку, то колесо отвалится.

— Я-то здесь при чем? Каждый верит в то, во что ему удобно верить. Если у вас в голове сидит такой пунктик насчет баб-с, то вы сами себя каждый раз сглаживаете, вот и все.

— Сглаживаю? Это в смысле сглаза, что ли?

— Да. Откровенно говоря, после ваших признаний я сама не уверена, что можно надеяться на вашу помощь. Похоже, мне надо ехать в Заплатановку одной.

— В Заплатановку? — переспросил Родионов и присвистнул. — Значит, заложников держат именно в этом поселке? Этого и следовало ожидать! Ну, кто еще мог так нагло действовать! Только заплатановские братки! И вы собираетесь ехать туда одна? Отчаянная голова!

— Есть немножко. Значит, так, мы с вами потеряли уже много времени впустую. Знай я заранее про ваши предрассудки, не стала бы вам звонить. Сергей Юрьевич, или мы с вами действуем сообща по моему плану, или…

— Или вы возвращаетесь домой и ложитесь спать, а я еду в Заплатановку, — настаивал на своем Родионов.

— Нет, это вы возвращаетесь к Катерине, ну или к себе домой. А я продолжаю вести расследование без вас.

— Хорошо, — сказал Родионов, немного подумав, — я согласен на ваше участие в операции, но, может быть, мы все-таки выработаем совместный план?

— Он наконец согласился? — усмехнулась я. — А как же ваши предрассудки?

— Ладно, не будем об этом. Введите меня в курс дела, обещаю, что прислушаюсь к вашему мнению. А вы способны прислушаться к моему?

— Конечно, хотя я люблю импровизировать, на ходу перестраиваюсь, если что-то не так. А вы?

— Я предпочитаю действовать по заранее обдуманному четкому плану и без всяких импровизаций.

— Это срабатывает только тогда, когда противник слабее тебя, но такое бывает далеко не всегда.

— Согласен.

Поупражнявшись немного в словесной дуэли, мы все-таки заключили перемирие. И я, и Родионов, каждый из нас понимал, что наши личные амбиции могли стоить кому-то жизни. Я в конце концов рассказала Сергею все, что ему, по моему мнению, следовало знать, и частично посвятила в свои планы. Он сразу же раскритиковал мои предложения, а я, напротив, сделала вид, что приняла во внимание все его замечания. Сама же твердо решила, что буду действовать по собственному разумению.