Глава 6
По прошествии еще сорока минут мы приблизились к запретной зоне. Овалов свернул на дорогу, ведущую прямо к ней.
Чернобыльская зараженная зона. Странно. Что ему могло там понадобиться?
Поняв, что он движется именно туда, я остановила «шестерку» и решила дальше идти пешком. Овалов мчался вперед, но я не боялась его потерять. Мои предположения оказались верными. Вскоре я увидела его «БМВ» у зарешеченного забора, извещающего о начале закрытой зоны. Сам он, выйдя из машины, о чем-то переговаривался с моложавым сторожем, выскочившим ему навстречу из охранной будки.
Переговоры их длились недолго. Овалов пожал парню протянутую руку и, снова нырнув в свой «БМВ», проехал через открытые ворота. Парень проводил его взглядом и только после этого вновь перекрыл проезд.
Мне проезд был не нужен. Я ведь не за рулем. Дождавшись, пока сторож зоны скроется в своей будке, я осторожно двинулась вдоль забора. Единственный свет во всей прилегающей округе исходил от фонаря, висевшего рядом с охранным постом, и чем дальше я углублялась от этого места, тем труднее становилось идти. Темень была такая, что собственных рук не видно. Слава богу, что я, предвидя такую ситуацию, заранее подготовилась к ней. Помимо верного «ПМ», я захватила из машины фонарик.
Долгих поисков удалось избежать. За закрытой зоной наверняка давно уже не приглядывали. Да и кто будет этим заниматься? Парень на сторожевом пункте был скорее всего камикадзе. Зона сильно заражена, и любой человек, находящийся здесь достаточно длительное время, здорово рисковал здоровьем и жизнью.
В общем, в связи с этим забор был местами просто-напросто свален на землю, и любой желающий мог проникнуть на запрещенную территорию. Но охотников, кроме меня, наверное, не находилось.
Я, правда, тоже проникла сюда только по необходимости. Подсвечивая себе фонариком, я углубилась к центру территории.
Кругом здесь царила разруха. Заброшенные дома, поля, хозяйства. Люди, спасаясь от заражения, бросили здесь все свои пожитки. А сейчас и целого-то ничего не осталось. Все растащила вездесущая шпана. Эти никакой заразы не боялись.
Идти пришлось мне довольно долго. Тем более что я не имела ни малейшего представления, в какую сторону направился Овалов. Я уже, отчаявшись, собиралась было повернуть обратно, но тут невдалеке заметила покосившийся домик с двумя освещенными окнами. Подобное, как я уже поняла, здесь было редкостью. Зона-то нежилая.
Погасив фонарик, я двинулась на свет, излучаемый окнами. С удовольствием увидела и знакомый уже «БМВ» Овалова, приткнувшийся у крыльца заинтересовавшего меня домика.
Я приблизилась к крайнему окну. Оказалось, что оба окна принадлежали одной и той же комнате. На стуле спиной ко мне сидел Овалов. Он курил сигарету и стряхивал пепел на пол. Чуть сбоку от него на пяти здоровенных мешках расположился мужичок в синей ветровке. Он был весь седой, хотя по возрасту едва достиг лет сорока. Руки его, в которых он вертел спичечный коробок, слегка подрагивали.
Я прислушалась.
— Почему пять? — долетел до меня вопрос Овалова.
— А сколько ты хотел, Овал? Сто? — Голос у мужичка был скрипучий.
— Пять — это очень мало, Игнат. Производительность труда, как я заметил, падает.
— Ты пойми, Овал. Люди все чаще отказываются работать.
— Почему?
— Боятся радиации.
— Ты же говорил, что подберешь такую бригаду, которая ничего не боится. Тем более за большие «бабки», — не отставал от седовласого Овалов.
— Говорил, — подтвердил тот. — Но жизнь дорожает.
— Разве я мало плачу?
— Дело не только в этом.
— Не только? — Овалов бросил окурок на пол и раздавил его носком ботинка. — Значит, и в этом тоже, да? Мало плачу?
— Хотелось бы немного надбавки, — седовласый Игнат потупил взгляд.
— Ну ты наглец! — Овалов встал и прошелся по комнате.
Я на всякий случай пригнулась, и дальше слышимость разговора пропала. Перебазировавшись к соседнему окну, я заглянула внутрь. Теперь оба собеседника находились ко мне в профиль. Я снова напрягла слух, прижавшись ухом к зазору между косяком и оконной рамой.
— Я сам привезу к тебе бригаду новых ребят, — изрек Овалов, подойдя вплотную к собеседнику.
— Лады. Договорились, — Игнат тоже поднялся, но это ему ничуть не помогло. Овалов возвышался над ним так же, как над сидячим.
— Иди загружай мешки, — велел «начальник», и Игнат, покорно сунув коробок спичек в карман, поплелся к двери.
— Может, лучше завтра с утра? — подал он все-таки голос уже с порога.
— Нет, — жестко отрезал Овалов. — Отвезешь мешки Барсу сегодня. А завтра я приеду к тебе с новыми работниками, и мы вместе сходим на поля.
— Зачем? — по голосу я слышала, что Игнат испугался.
— Хочу сам взглянуть на ваши урожаи.
— Ты что, не доверяешь мне, Овал? — попытался было протестовать седовласый, но Виктор оборвал его довольно не двузначной фразой:
— Не доверяю. Извини, Игнат, но не доверяю.
Игнат промолчал.
— Не тушуйся, — смилостивился Овалов. — Если увижу, что ты говоришь правду, то так и быть, накину премиальных.
Игнат по-прежнему не произнес ни слова, и я поняла, что премиальных ему не видать как своих ушей. Наверняка дурил «начальство».
— Давай-давай, иди, — напомнил ему об обязанностях Овалов, и они оба вышли из домика.
Я успела спрятаться в темноту.
Овалов прошел к «БМВ» и забрался в салон. Что касается Игната, то он исчез за углом, и вскоре я услышала, как взревел мотор грузовой машины. Из-за угла вывернул «ЗИЛ» и остановился у крыльца. Игнат выпрыгнул из кабины.
Овалов тем временем уже завел машину. Высунувшись из окна, он прокричал напоследок:
— Игнат! А ты сам-то, случайно, не употребляешь этой «дури»?
— Да ты че, Овал? Я ж это… Я никогда в жизни, — забожился тот.
— Ладно, бывай. Завтра с утреца жди меня с подкреплением, — Овалов развернул машину и, опять высунувшись из окна, добавил:
— И с проверкой.
После этих слов он уехал. При свете, падающем из окна на лицо Игната, я заметила, как тот помрачнел.
— Козел, — сказал он, когда Овалов скрылся из виду, и сплюнул на землю.
Потом он зашел в дом и вскоре вновь возник на пороге, но уже с мешком. Забросил его в кузов.
Совершив еще четыре таких рейса, Игнат сел на крылечко передохнуть. Руки его по-прежнему дрожали. Я поняла, что это не от волнения и не от перенапряжения. Овалов правильно догадался. Игнат — наркоман. Я уж в этом точно не сомневалась.
Один из мешков, поставленных седовласым мужиком в кузов, накренился и чуть не упал. Веревка, которой он был перевязан, разошлась.
— Твою мать! — воскликнул Игнат и, подскочив к мешку, поправил его. Подтянул веревку.
Больше присаживаться на крыльцо он не стал и забрался в кабину. «ЗИЛ» тронулся с места. Игнат уехал, даже не потушив в доме свет.
Загруженные в грузовик мешки я узнала. Они были точной копией тех, что привозили в Тарасов и сдавали людям Стакана Барс с Мальцом.
Я подошла к крыльцу, присела на корточки. Немного содержимого чуть не упавшего мешка просыпалось на землю. Я включила фонарик и посветила. Мне даже не понадобилось брать «товар» в руки. Я без труда определила, что передо мной маковая соломка. Теперь все стало окончательно ясно.
Больше мне на закрытой зоне делать было нечего. Все, что я хотела выяснить, я выяснила.
К своей машине возвращаться пришлось тем же протоптанным путем. Издалека я заметила, что парень-сторож вышел из своей будки и курит на свежем воздухе. Если, конечно, данный радиоактивный воздух можно назвать свежим. В первую минуту я подумала, а не побеседовать ли мне с ним по душам, но тут же одернула себя. Зачем? Ничего нового он мне не сообщит. Я же, в свою очередь, лишний раз рискую засветиться.
Я села в «шестерку» и, по-прежнему не зажигая фар, добралась до поворота на автостраду, ведущую в город. Здесь я остановилась. Прежде чем продолжать путь, следовало проанализировать ситуацию и наметить дальнейшие действия.
Пока все мои предварительные догадки подтверждались. Крымов делал свой бизнес на наркотиках. Надо признать, придуман этот род деятельности человеком дальновидным. Урожай маковой соломки на радиоактивной зоне значительно выше, чем на обычной. И никаких затрат не нужно. Радиация все сама сделает за тебя. Другое дело, что надо было найти людей, согласных в закрытой зоне жить и работать. Людей, которые должны следить за посевами и сбором смертоносного урожая. Вот этим, как я видела, и занимался Овалов.
Что мы имеем дальше? Куда еще, кроме Тарасова, отправляются наркотики, меня мало интересовало. Но то, что подобной продукцией губят молодежь моего родного города, мне ой как не нравилось. Имеет или не имеет данный факт к расследуемому мной похищению Ларисы отношение, но я посчитала своим долгом перекрыть кислород наркодельцам в городе Тарасове. В голове уже созрел определенный план. Нет, я не собиралась выходить против них один на один с пулеметом в руках и косить врагов направо и налево. Уничтожить их можно гораздо проще и хитрее. Надо дать им возможность самим подорвать свой бизнес изнутри. Первые камешки для этого я уже заложила в разговоре с Крымовым. Теперь данную задумку следовало просто углубить.
Я включила фары и завела мотор. Старинная колымага, взметая тучи пыли, понесла меня в сторону города. Я взглянула на часы. Половина четвертого утра. Что ж, время еще есть. Я знала, что обратный поезд из Чернобыля в Тарасов отправится в восемь часов. Я также знала, что Барс и Малец уйдут на нем в очередной рейс с мешками, только что погруженными в «ЗИЛ» Игнатом. Овалов уже дал свою резолюцию.
На вокзал я прибыла в начале пятого. Не теряя времени, купила билет на восьмичасовой рейс и заранее пошла на платформу взглянуть, что там происходит. Лучшего момента и не представилось бы.
Прямо посредине пустынной платформы стоял «ЗИЛ» седовласого Игната. Сам он топтался неподалеку в компании моих недавних попутчиков и, можно сказать, практически собутыльников Барса и Мальца. Мешки, как оказалось позднее, уже были переброшены из грузовика в почтовый вагон, и сейчас дружная троица просто отдыхала после трудов праведных.
Барс курил сигарету и время от времени предлагал Игнату затянуться. Тот качал головой и улыбался. Раболепил он перед Барсом. Теперь, когда я имела честь познакомиться с Оваловым и узнать его статус среди чернобыльской братвы, я поняла, что значит человек, водящий с ним дружбу. А ведь Малец так и сказал тогда в вагоне, что Барс с Овалом — кореша.
Сам Малец стоял в это время тут же и накачивал себя пивом прямо из бутылки. Все никак не оклемается бедняга после вчерашнего.
Но я к нему жалости не испытывала.
Потолкавшись у «ЗИЛа» еще минут десять, подельники начали прощаться. Игнат залез в свой грузовик и укатил прочь. Барс и Малец перекинулись еще парочкой фраз и, оставив вагон без присмотра, пошли в сторону здания вокзала. То, что нужно!
Осторожности ради я прошлась за ними следом и, убедившись, что ребята прочно осели в привокзальном ресторане, вернулась к почтовому вагону. Проникла внутрь. Знакомые пять мешков я без труда отличила от остальных.
Ну что ж! Сейчас начнется самое трудное. Хорошо, что я была физически подготовленной дамой. Иначе мне пришлось бы несладко.
По одному я таскала мешки вдоль путей и высыпала из них содержимое прямо на рельсы. Затем тщательно набивала каждый землей и мусором с железнодорожной насыпи и волокла обратно. Ставить их в вагоне я старалась так же, как они стояли до этого. Было раннее утро, народу вокруг было мало, и на меня никто так и не обратил внимания.
На все про все я потратила около часа. Когда же вся кропотливая работа была проделана, я позволила себе передохнуть. Присела на рельсы и закурила. Очень хотелось кофе, а еще больше есть. В ресторанчик мне дорога закрыта, стало быть, надо поискать какое-нибудь круглосуточное кафе.
Только тут я вспомнила, что обещала позвонить Баранскому сразу по приезде на место. Ну надо же! Совершенно вылетело из головы.
Вопрос еды я отложила на потом и отправилась на поиски переговорного пункта. Слава богу, на вокзале проблем с этим не возникло.
Звонить Максиму в шестом часу утра я посчитала излишним и заказала разговор с Задунаевым. Все равно тот всегда встает в пять.
Соединили быстро.
— Слушаю, — откликнулся на том конце провода Олег Владимирович.
— Доброе утро, — вежливо начала я. — Татьяна Иванова вас беспокоит.
— Татьяна! — прокричал он в трубку. — Где вы?
— За границей.
— Что вы там делаете?
— Решила эмигрировать, — после тяжелой физической нагрузки во мне проснулась веселость.
— Простите, — замялся он. — Я не совсем понял.
— Не ломайте себе голову, Олег Владимирович, — успокоила его я. — По приезде я расскажу вам о причинах своей эмиграции. А сейчас давайте по делу. Похитители звонили?
— Да. Вчера. Сказали, что, если я не найду денег, они убьют Ларису. Деньги надо передать сегодня.
— Где?
— Они перезвонят.
— Ясно, — вздохнула я. — Вы нашли деньги?
— Конечно, — уверил он.
— Плохо.
— Простите?
— Я говорю, плохо, — я решила пояснить свою мысль, боясь, как бы он не счел меня сумасшедшей. — Когда они вам позвонят сегодня, скажите, что вы пока собрали не всю сумму.
— Почему? — Он меня не понимал.
— Я не смогу приехать сегодня. Буду в Тарасове завтра к обеду. Вы должны выторговать у них хотя бы еще два дня. Скажите, что к послезавтра вся сумма будет у вас на руках. Вы меня поняли?
— А если они не согласятся?
— Согласятся, — заверила я его. — У них нет другого выбора. Так что диктуйте свои условия. Кстати, Максиму Викторовичу удалось выяснить, откуда звонили?
— Не знаю. Я не спрашивал.
Ну надо же, какой неделовой подход.
— Значит, спросите. Хорошо?
— Хорошо, — ответил он.
— Олег Владимирович, — я решила убедиться, что он ничего не перепутает. — Вы все поняли? Вы поняли, что надо сказать похитителям?
— Да, — выдохнул он. — Уговорить подождать их до послезавтра.
— Не уговорить, а убедить, — жестко поправила его я.
— Я все сделаю, как вы говорите.
Я облегченно вздохнула.
— Тогда до встречи.
Мы попрощались, и я повесила трубку. Вот теперь можно перекусить. Я нашла кафе всего в двух кварталах от вокзала. Здесь было, конечно, не очень уютно, и кафе скорее напоминало пивную забегаловку, но выбирать не приходилось. Отправляясь дальше на поиски более приличного местечка, я рисковала опоздать на поезд.
Перекусив на скорую руку и запив завтрак совершенно безвкусным кофе, я вернулась на вокзал. Заглянув в ресторан, убедилась, что Барс с Мальцом продолжают пьянствовать. На этот раз у меня не было намерения ехать с ними в дружной компании, и поэтому подходить к их столику я не стала.
Дождавшись половины восьмого утра, я пошла на посадку. В обратном пути мне куда более повезло с соседями. Одно место вообще пустовало, а два других заняла молодая мамаша довольно скромного вида со своим четырехлетним сыном. Мальчишка сразу же после того, как поезд тронулся, побежал носиться по тамбуру с другими своими сверстниками, а его родительница, примостившись за столиком, углубилась в изучение прессы.
Ничто не мешало течению моих мыслей.
Итак, пьяные господа Барс и Малец уже наверняка едут в почтовом вагоне с пятью мешками, доверху наполненными землей вместо маковой соломки. Разумеется, они об этом факте и не подозревают. Уверены, что везут обычный товар. Вряд ли они станут соваться в нутро мешков. В присутствии Игната все уже было проверено. Ребята, как ни в чем не бывало, по заранее отработанной схеме вручат Стакану огромное количество килограммов украинской земли. Вот уж тот обрадуется. Он и сам не подозревал о том, как давно мечтал о подобном подарке. Если бы узнал, чьих это рук дело, наверное, неделю бы ходил за мной и благодарил.
Я улыбнулась своим мыслям.
Однако следовало подумать, как решать проблему с похищением Ларисы. Задунаев даже не удосужился выяснить у Максима, узнал ли он, откуда звонят те, кто требует выкуп. Олега Владимировича, конечно, тоже можно понять. Он сейчас ничего не соображает. Но что прикажете делать мне? Стоило только отлучиться на пару дней, как все дело встало. Так не годится.
Я не собиралась допускать, чтобы Карат со своими дружками получили выкуп за дочь Задунаева. Но как узнать, где они ее держат? И жива ли она вообще. Да нет, тут, я конечно, загнула. Убивать ее не станут. Лариса — последний шанс проштрафившихся преступников.
В раздумьях, ничего пока не дающих, я провела весь день. Нет, нельзя сказать, что я только тем и занималась, что напрягала свои мозговые извилины. Я даже иногда, напротив, старалась отвлечься от навалившейся проблемы. Читала, курила, немного пообщалась с соседкой по купе, даже чисто по-женски посплетничали, но размышления о расследуемом деле неотвязно лезли мне в голову.
Не скрою, я пару раз не утерпела и дошла до почтового вагона, рискуя раскрыть неприятелю свое присутствие в поезде. Но они, слава богу, из своей «норы» не высунулись, а я через стенку вагона с трудом различала их невнятное бормотание. Ни одного слова разобрать было нельзя, но паники вроде среди курьеров не наблюдалось.
Ни с чем я возвращалась в свой вагон и садилась в купе. Отсутствие результатов, правда, тоже результат. Тем более что в данном случае положительный. Но меня угнетало бездействие и отсутствие новых идей.
С трудом дотянула до вечера и легла спать пораньше. Прошлую-то ночь мне глаз не пришлось сомкнуть из-за слежки за Оваловым.
Проснулась я поздно, почти перед самым приездом в Тарасов. Если быть точной, времени как раз хватило на то, чтобы умыться, причесаться, привести себя в порядок и позавтракать. При известных обстоятельствах это занимает не так мало времени, как кажется. Особенно третий пункт. Тем не менее я с этой задачей справилась успешно, и к моменту, когда поезд остановился на перроне родного города Тарасова, я была готова встретиться с родиной во всей своей красе.
Я вышла в тамбур и выглянула в окно. «Рафик» наших тарасовских бандитов стоял на том же месте, что и в прошлый раз. Компания рядом с ним тоже была прежней. Хмурый Стакан, молчаливый Клоп, Курчавый в джинсовом костюме, водитель «рафика» Валерка и плюгавенький мужичок, относивший деньги курьерам. Я так была рада видеть их до боли родные рожи, что чуть было громко не поприветствовала их.
Тут я заметила, что с момента нашей последней встречи плюгавый мужичок переодеваться не стал. Рассчитывая исключительно на везение, я достала из сумочки наушник и вставила его на привычное место в ушную раковину.
— Чего они там, уснули, что ли? — прокричал мне в ухо Стакан.
Вот это называется приятная неожиданность. «Жучок» цел и невредим и по-прежнему готов служить мне верой и правдой.
— Да сейчас выйдут, — успокаивал Стакана Курчавый.
Но Стакан, видимо, ждать не любил.
— Клоп, — обернулся он к дружку. — Поди узнай, в чем там дело? Может, они передохли там все на хер.
Клоп нырнул в почтовый вагон, а я в это время ступила на перрон и тут же перебазировалась к привокзальным дверям, откуда прекрасно просматривалась картина предстоящей «стрелки» наших с украинцами.
— Чего встал как пень? — Стакан решил пока выместить зло на Валерке.
— Иди открывай багажник.
— Так ведь еще не вынесли ничего, — попытался было оправдаться тот.
— Ща вынесут, — завелся Стакан, — ща тебя, козла такого, вперед ногами вынесут.
Валерка больше спорить не стал и ушел за «рафик».
В этот момент из почтового вагона выплыл Малец. Именно выплыл. На ногах он стоял не очень уверенно.
— Нализался, молокосос, — констатировал Стакан. — Еще молоко на губах не обсохло, а туда же. Водку жрать. Где Барс? — крикнул он на Мальца.
Тот неопределенно ткнул пальцем за спину в сторону вагонов. Как будто заметив его жест, из вагона вышли Барс и Клоп. Дружок Овалова держался на ногах значительно крепче младшего товарища, но рожа у него была заспанная.
— Чего орешь, горлопан? — с ходу осадил он Стакана.
— Чего? — Тот выпучил глаза. — Это кто горлопан?
Барс махнул рукой. Дескать, чего с дураками разговаривать.
— Забирайте мешки, гоните бабло, и разбежимся как в море корабли, — сказал он.
Как и в прошлый раз, мешки грузили трое: Курчавый, Клоп и плюгавенький с «жучком».
— Почему пять? — спросил Стакан, когда погрузка закончилась.
— По кочану, — ответил Барс. — Твое какое дело? Я ж с тебя «бабки» не за шесть требую.
— Пропили мешок в дороге, что ли?
— Пропили, пропили. Топайте давайте, смотрите товар и возвращайтесь с «бабками».
Барс после этих слов скрылся в вагоне. Малец, пьяно улыбнувшись своим коллегам из России, последовал за ним.
— Поехали, — распорядился Стакан, и вся компания, загрузившись в «рафик», отъехала с перрона.
На этот раз я не спешила вслед за ними. Зачем? Я и так прекрасно представляла, что произойдет на привокзальной площади. Единственное, что могло оказаться непредвиденным, так это то, что Стакана хватит инфаркт, как только откроют первый мешок. Я думаю, что им даже не понадобится никакой детальной экспертизы для установления подлинности товара. Землю от маковой соломки даже Стакан отличит на глаз.
Я не ошиблась. Вместо плюгавого с сумкой денег, как в прошлый раз, на платформу они вернулись в полном составе. Инфаркта у Стакана внешне не наблюдалось, но от злости он весь просто позеленел. Был в таком гневе, что только пар из ноздрей не шел, как у Змея Горыныча. Все мешки лежали в «рафике» раскрытыми.
— Иди, свистни их, — велел Стакан курчавому.
Тот ушел и вскоре вышел на перрон с Барсом и Мальцом.
— Чего такое? — сразу бросился в атаку Барс. — Где «бабки»?
— Я тебе сейчас, козлу, дам где «бабки»! Я тебе все рога пообломаю. Ты у меня сейчас… — дальше Стакан принялся перечислять все мыслимые и немыслимые пытки, которые он собирался совершить над украинскими курьерами, перемешивая слова с отборной матерной бранью. Я даже собиралась вытащить наушник, дабы не опошлять свой слух.
— Об чем базар? — прервал его Барс, моментально трезвея на глазах.
— Товар где? — рыкнул Стакан.
— Какой товар? — переспросил Барс.
— Не строй из себя идиота, — продолжал гнуть свою линию Стакан. — Где товар, который вы должны были привезти?
— В мешках.
— В каких мешках?
— Вон в тех, — Барс указал на мешки, лежавшие в «рафике».
— Это по-твоему, гнида, товар? — буйствовал Стакан.
— А по-твоему нет, что ли? В чем дело-то, я не врублюсь.
— Протри глаза, пьяная морда. Пойди и посмотри, что в мешках.
Барс наконец начал осмысливать ситуацию.
— Малец! — окликнул он товарища. — Пойди глянь.
Малец в сопровождении Стакана и Курчавого обогнул «рафик».
— Елки-моталки. — Он заглянул в первый мешок и даже присел от неожиданности.
— Что? — занервничал Барс.
— Товара нет, Барс, — откликнулся напарник. — В мешках земля.
— Земля?
— Да, земля, — вклинился в разговор Стакан. — Что, скажешь, не знал?
— Не парь нам мозги, Стакан, — Барс расстегнул ветровку. Оттуда показалась рукоятка «ТТ». — Где товар?
— Вы меня спрашиваете? — вспылил Стакан. — Кинуть решили?
Дело испортил Малец. А может, не испортил, а просто ускорил. В общем, заводной оказался малый.
— Мочи их, Барс! — заорал он дурным голосом и выдернул из-за пояса ствол.
Реакция Курчавого в джинсовом костюме оказалась мгновенной. В руке у него сверкнул «стечкин», и он в упор выстрелил в грудь Мальцу прежде, чем тот успел что-либо сделать. Малец охнул и осел на асфальт. Тут же не заставил себя ждать Клоп. Его проверенный «магнум» взвился в воздухе и выплюнул смертоносную пулю в сторону Барса. Секундой раньше дружок Овалова опрокинулся на спину и тем самым спасся от гибели. Падая, Барс выхватил «ТТ» и от бедра выстрелил в Клопа. Пуля попала точно в переносицу неприятеля. Клоп выпустил «магнум» и повалился на землю. Барс, сгруппировавшись, откатился за «рафик». По нему открыли огонь сразу трое: плюгавый, Стакан и парень в «джинсе». Что касается Валерки, то он как сидел на водительском кресле, так прямо и залег на сиденьях.
Плюгавый ринулся в атаку первым. Обогнув «рафик», он собирался добить Барса прицельным выстрелом, но не успел. Пуля, выпущенная из «ТТ», попала ему в колено. Плюгавый присел, а Барс, не теряя времени, послал вторичный выстрел ему в голову. Мой «стукач» умер, так и не узнав, что он «стукач».
Последующую оплошность совершил сам Барс. Он решил рвануть к вагонам. Курчавый, скорее всего от природы отличный стрелок, не дремал. Первой же пулей из «стечкина» он угодил Барсу в спину. Барс упал. Курчавый уже несся на него. За ним Стакан. Барс развернулся и выстрелил из положения лежа. Курчавый взвыл от боли и схватился за плечо. «Стечкин» грохнулся на бетонную платформу. Барс выстрелил вторично. Мимо. И тут в игру включился Стакан, вынырнув из-за спины Курчавого. Он, целясь из «нагана», произвел кряду четыре выстрела. Все в цель. Пули изрешетили тело и так уже умирающего курьера.
Вся перестрелка на вокзале заняла не более двадцати секунд, ну от силы полминуты. Вокруг поднялись крики, визги. Возникла паника.
Стакан обернулся. Я отлепилась от стены, и в этот момент какая-то пожилая женщина прямо над моим ухом заверещала на всю округу:
— Караул! Милиция! Что же это делается?
Стакан зыркнул в ее сторону, и мы встретились глазами.
— Черт! — выдохнул он.
Я поняла, что надо уносить ноги, и бросилась через вокзал на улицу.
— Та самая телка! — закричал Стакан мне вслед. — Ну которая это… Черт, держи ее! Валерка, козел! Догнать ее! Твою мать!
Я выскочила на привокзальную площадь и метнулась к оставленной здесь три дня назад своей «девятке».
