Глава 18
Агнесса разбудила меня в десять ноль-ноль, как я ее и просила. Рядом с моей кроватью лежали чьи-то старенькие, но чистые джинсы. Оказалось, что они принадлежали внучке моей благодетельницы и одновременно секретарше Силина-Крестоносцева. Я примерила их, джинсы были чуть коротки, но выбирать не приходилось.
Новинская накормила меня вкусным завтраком, после чего я ее спросила:
— Скажите, у вас есть телефон?
— Конечно. Вам надо позвонить в Тарасов?
— Да, если позволите, а то у моего мобильника сел аккумулятор.
— Конечно, звоните. — Агнесса показала мне, где находится аппарат, и деликатно вышла из столовой.
Я стала звонить Владимиру Сергеевичу в горуправу.
— Подполковник Кирьянов, — официальным тоном сказал мой хороший знакомый.
— Привет, Володя, это я.
— Таня, ты куда пропала? — возмутился Киря. — Дома тебя нет, мобильник не отвечает.
— Я сейчас в Турищеве.
— А что ты там делаешь?
— Поехала за учителями, — чистосердечно призналась я.
— Значит, все-таки они покушались на Иконцеву?
Я вкратце рассказала Кире о том, что произошло.
— Понятно. Как Лена?
— Пока не знаю, сейчас пойду к ней в больницу. А как Галина Максимовна, пришла в себя?
— Да, вчера вечером она пришла в сознание, нам даже разрешили с ней поговорить, но она не видела того, кто ударил ее по голове, более того, теперь она даже сомневается в том, что ей звонила ты.
— Но как же она тогда могла поверить?
— Говорит, что с утра накушалась транквилизаторов, потом на поминках выпила две рюмки водки… В общем, была сама не своя. А Игорь ее не хотел отпускать, но она воспользовалась моментом, когда он был, извини меня, в туалете, и вышла из квартиры. Еще она продолжает утверждать, что покушение спланировала Дарья. Иконцева призналась, что ее сноха была любовницей ее последнего мужа.
— Ну я уже и сама это выяснила. А как Телегин? Вы его взяли?
— Да, он даже не оказал сопротивления, но и никаких показаний тоже не дал. Крепкий орешек! Думаю, доказать, что заказчиком убийства Шорникова является Михаил Андреевич Иконцев, будет нелегко. Он — птица высокого полета.
— Нелегко, — передразнила я, догадываясь, что эту миссию Кирьянов тоже решил возложить целиком и полностью на меня. — А вы получше поработайте с Телегиным. Вы же умеете! Если очень захотеть, то кирпич можно расколоть на мелкие кусочки, а уж каменщика и подавно. Какой смысл ему выгораживать Иконцева?
— Не знаю, — сказал Володька, немного подумав. — Татьяна, а ты, что же, отстраняешься от дела? Между прочим, Галина Максимовна про тебя спрашивала и просила передать, чтобы ты в больницу к ней пришла…
— Я обязательно навещу клиентку. Тем более она задолжала мне оплату за несколько дней, — в сердцах выпалила я.
— Ах вот в чем дело, — усмехнулся Киря. — Я же забыл, бесплатно ты не работаешь…
— В общем-то, так оно и есть. Нет, от расследования я не отстраняюсь, просто, помня о печальной участи загнанных лошадей, хочу взять выходной.
— Да, понимаю, тебе вчера на пожаре досталось. Серьезных ожогов нет? — запоздало осведомился Кирьянов.
— Так, ерунда… Короче, высылайте сюда людей, чтобы забрать Вележева в Тарасов. Местный участковый его дружбан, и я боюсь, как бы он не наделал глупостей.
— Понял, — сказал Кирьянов. — Сейчас же отдам распоряжение.
Я положила трубку и пошла искать Агнессу. Она была в оранжерее.
— Танечка, я вам белый халат и бахилы приготовила. Вы же пойдете в больницу навестить подругу?
— Конечно, — кивнула я, поражаясь предусмотрительности Новинской.
* * *
Узнав в приемном отделении, в какой палате находится моя «спящая красавица», я поднялась на второй этаж. В коридоре была какая-то суета. Мимо меня пробежали люди в белых халатах и скрылись за углом. Я с ужасом подумала, что Ленка не только не проснулась, а, более того, находится на грани жизни и смерти. Остановившись перед шестой палатой, я робко приоткрыла дверь и увидела, что, кроме моей дорогой француженки, там никого нет. Оказывается, пожилой доктор и молодая медсестра бежали не к ней.
Я тихонько зашла в палату и села на стул рядом с Ленкой. Она лежала с закрытыми глазами и что-то бубнила. Я стала прислушиваться, но быстро поняла, что мне не разобрать ее бессвязных речей. Лена бредила по-французски. Я осторожно коснулась ее плеча, потом тихо позвала:
— Ленок! — Она застонала и попыталась повернуться на другой бок. Тогда я сказала громче: — Дорогая моя, проснись, уж солнце встало!
Ее веки дрогнули, глаза немного приоткрылись, потом снова закрылись.
— Соня, хватит спать! Сегодня последний день каникул, завтра в школу надо идти, а ты здесь валяешься!
Ленка открыла глаза и уставилась на меня, как на своего злейшего врага.
— Таня! Что тебе от меня надо? — Элен стала в недоумении вертеть головой. — А где это я? Где Саша?
— В КПЗ твой ненаглядный географ.
— Где? — переспросила Ленка.
Я расшифровала ей эту аббревиатуру:
— В камере предварительного заключения при Турищевском отделе милиции.
— А я где?
— А ты в турищевской больнице.
— Но как я сюда попала?
— Это очень неприятная история. Я тебе потом расскажу. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
— Как после тяжелой и продолжительной болезни, — призналась Ленка. — Голова чугунная… Но как ты меня нашла?
— Я частный детектив или нет?
— Да, я ведь тебе звонила, но не успела ничего сказать, Сашка не дал, а потом я опять заснула. Таня, я так ему верила, так верила! А он… Я ведь до последнего ни в чем его не подозревала. — Ленка начала шмыгать носом.
— Успокойся, все самое страшное уже позади.
— Таня, я должна сказать тебе что-то очень важное. Нет, я не могу, — Ленуся разрыдалась в полный голос. — Таня, меня посадят в тюрьму…
— Дурочка, никуда тебя не посадят.
— Посадят, я — убийца.
— Да? И кого же ты убила, если не секрет?
— Твою клиентку, Иконцеву. Саша сказал мне, что я ударила ее по голове, но я сама этого не помню.
— Эх, Ленка, Ленка, говорила же я тебе — брось этого никчемного учителя, а ты меня не слушала. Врет он все, никого ты не убивала. Сам хочет сухим из воды выйти. Он ведь тебя каким-то психотропными препаратами поил…
— Но откуда они у него? Разве их просто так продают в аптеке?
— Его папашка болен шизофренией, сейчас его в психушке держат, а дома лекарства кое-какие остались…
— Нет, он мне сначала чай лекарственный дал, из какой-то маньчжурии аральской. Сказал, что от насморка помогает. Я ведь насморк подхватила, а потом он мне еще какие-то таблетки давал, такие голубенькие…
— Аралия маньчжурская, — поправила я, вспомнив, что мне про это растение Агнесса рассказывала. — Знаешь, ее тоже в психиатрической практике применяют. Лена, милая, успокойся, самое страшное, что ты сделала, так это под воздействием препаратов позвонила Галине Максимовне, представилась мной и попросила ее выйти во двор.
— Да, да, что-то такое я смутно припоминаю. Кажется, я наговаривала на диктофон то, что он меня просил, было несколько вариантов. Таня, так она поверила и вышла на улицу?
— Поверила и пошла на улицу, но не дошла. Вележев подкараулил ее в подъезде и огрел чем-то по голове, она потеряла сознание, но через сутки пришла в себя. Ее жизни больше ничто не угрожает.
— Но как Сашка мог попасть в Тарасов, если он все это время был здесь?
— Сама же сказала, что он сначала напоил тебя чаем и ты стала подчиняться его воле. Потом Вележев угостил тебя сильным снотворным, и ты заснула, поэтому не можешь знать, что он уезжал в Тарасов, сделал там все задуманное, а потом вернулся обратно.
— А что бы он сказал мне, когда я проснулась? Хотя он сказал, что это я… Таня, но потом действие лекарств бы прошло… Как бы он вышел из этой ситуации?
Я решила пока не говорить Ленке про погреб, в котором ее нашли, и тем более про пожар, а перевела разговор на другую тему:
— Ленок, ты лучше скажи мне, как это ты умудрилась выйти из дома в домашних тапочках?
— Так у моих сапог подошва отлетела, и Сашка сказал, что мы по пути на вокзал что-нибудь купим. Он вызвал по телефону частное такси, мы подъехали к вокзалу, Вележев сбегал в магазин, купил мне полусапожки, я переобулась и вышла из машины. Но откуда ты знаешь про тапочки?
— Соседка твоя рассказала, но она несколько ввела меня в заблуждение, ей почему-то показалось, что Вележев сам сел за руль.
— Так машина была с правым рулем, — внесла ясность Ленка. — Мне пришлось в тапочках через весь двор бежать, водитель почему-то подумал, что у нас счет подъездов с другой стороны начинается. Таня, скажи, а зачем он собирался Галину убить?
— Вележев мстил за смерть сестры. — Я коротко рассказала о трагической любви Олеси к Андрею Шорникову.
— Так что же выходит, Саша не случайно нас в лес повел? Он, что же, и Андрея убил?
— Вот с этим пока непонятки. Твой ученик Леша Петров видел, что Вележев нашел труп раньше вас, но промолчал.
— Какой кошмар!
— Слушай, ну у вас и ученики! Этот Петров выглядит лет на двадцать, и манеры у него уже далеко не детские…
— А ему и есть почти двадцать. В школу Леша пошел с восьми лет, а в прошлом году у него травма позвоночника была, и он остался на второй год.
— По-моему, Петров в тебя влюблен. — Я весело подмигнула Ленке. — А ты, подруга, мне ничего об этом не рассказывала.
— Нет, он в Ирину Анатольевну, учительницу русского языка и литературы, влюблен, она моложе меня на два года. Но, вообще, Алексей ко всем женщинам неровно дышит, будущий Казанова.
— Не будущий, а уже настоящий!
— Тань, мне так стыдно, так стыдно, мы чуть с тобой из-за Вележева не поссорились, — стала ныть Ленка.
— Чтоб мы с тобой поссорились, да никогда! Ленок, ты меня извини, конечно, но я хочу задать тебе один очень интимный вопрос…
— Нет! — обрубила Ленка.
— Ну ладно, извини…
— Таня, ты меня неправильно поняла, «нет» — это ответ на твой вопрос. У меня с ним ничего не было. Я, как полная дура, пошла в бутик «Роза ветров», купила дорогущее белье, приготовила романтический ужин, а он пришел, все съел, расспросил меня про твое расследование, а потом ушел.
— Ну конечно, ему ведь надо было ночью или рано утром съездить на старое кладбище и набросить на памятник отцу Андрея белую простыню с крестом. Это зрелище произвело на Иконцеву сильное впечатление. Не удивлюсь, если Вележев наблюдал за всем происходящим со стороны. Тогда-то в его больной голове родился план покушения в подъезде, а чтобы обеспечить себе алиби, он придумал поездку в Турищево.
— А как же я? Я бы потом все поняла…
Ленка снова озаботилась этим вопросом и ждала от меня каких-то разъяснений, но я молчала, потому что знала: Вележев убил бы ее в любом случае.
— Дорогая, я не берусь комментировать поступки шизика, — сказала я, уклонившись от прямого ответа.
В палату вошел пожилой доктор, взял больную за руку, пощупал пульс и спросил:
— Ну-с, как вы себя чувствуете?
— Хорошо. Я хочу домой. Выпишите меня, пожалуйста, — плаксивым голосочком попросила Елена.
— Я не вижу к этому никаких препятствий, но если вы пообещаете строго выполнять мои предписания…
— Конечно, обещаю!
* * *
Я забрала Ленку из больницы и привезла ее к Агнессе. Пока моя подружка сюсюкалась с собачкой, я отвела Новинскую в другую комнату и строго-настрого предупредила ее, чтобы она молчала про погреб и пожар. Я собиралась рассказать об этом Ленке потом, когда она немного оправится.
Агнесса пообещала мне, что будет хранить эту тайну.
— Да, Танечка, я забыла вам сказать, что мне внучка звонила и спрашивала, были ли вы у меня. Я сказала ей, что мы с вами познакомились.
Я сразу поняла, что Крестоносцев попросил свою секретаршу проверить, воспользовалась ли я его информацией. Да уж, недоверчивый тип…
— Агнесса, скажите, а вы когда-нибудь посещали лекции отца Николая?
— Да, всегда, когда бываю в Тарасове, стараюсь туда попасть. Николай — святой человек. Он обладает поистине божественным даром, пообщавшись с ним, я всегда чувствую себя моложе лет на десять, если не больше. У меня проходит мигрень, прекращаются кишечные колики, а главное — хочется делать добрые дела… Танечка, я и вам советую пообщаться с Николаем. Вы, конечно, молоды и здоровы, но он заряжает энергией…
«Знаем, плавали», — подумала я про себя, но, чтобы закрыть эту тему, сказала:
— Спасибо за совет, я обязательно в ближайшую субботу схожу на встречу с ним. А сейчас я, пожалуй, отправлюсь в отделение милиции.
— Шура, Шура, кто бы мог подумать, что в этом тихом омуте такие черти водятся. — Новинская тяжело вздохнула и пошла в оранжерею к Елене и Джульетте.
Мне хотелось высказаться в адрес Вележева намного резче, но я промолчала.