Глава 4
Следующий день начался для частного детектива Татьяны Ивановой с посещения матери убитого Сергея Перфильева. Это было вполне оправданным и логичным шагом — я хотела выяснить насчет того, как прошли похороны и поминки Сергея Перфильева, потому и позвонила его матери.
Тамара Григорьевна, узнав мой голос, согласилась принять меня у себя дома. Через двадцать минут я уже сидела в той самой комнате, где и два дня назад…
— Похороны нормально прошли, — тихо говорила женщина, периодически промокая глаза платком.
Я отметила, что со времени нашей последней встречи в лице Тамары Григорьевны произошла некая перемена, неуловимая на первый взгляд: в глазах появилось выражение глубокой скорби, и, похоже, оно останется в них уже навсегда.
— Сейчас ведь многие фирмы подобными услугами занимаются… Я просто позвонила по номеру, мне соседка дала, и все объяснила. Они тут же приехали, все оформили, все сделали сами. Хорошо, что так, а то я бы сама не смогла. Не смогла бы! — повторила она и покачала головой. — Прямо вот свалилась бы, и вместо одних похорон двое пришлось бы устраивать.
Тамара Григорьевна вздохнула.
— И деньги Сережины как раз пригодились, — продолжала она. — А то что бы я на свою пенсию смогла сделать? Как подумаю — вот придет время самой умирать, кто ж меня похоронит? Никого у меня не осталось!
Тамара Григорьевна залилась слезами, и я поспешила сказать ей:
— Вы сейчас не об этом думайте. Давайте вы мне все-таки расскажете, как прошли похороны. Кто на них был, что говорили, кто как себя вел?
— Да кто был… — снова вздохнула женщина. — Мало кто. Родственники наши — так от них только тетка осталась да бабка со стороны мужа. Ну, соседей несколько человек, Настя… Вот где довелось нам с ней познакомиться! Можно было такое подумать, а? Потом в столовую поехали, я там поминки заказала. Человек пятнадцать всего и было-то. Вели себя все обычно, тихо — на поминках какой шум? Никто особо ничего не говорил — так, поплакали все, конечно, вспомнили детство Сережино. Настя вообще молчала больше, не пила почти ничего и не ела. После поминок подсела ко мне и говорит: «Я здесь больше оставаться не могу, поеду домой, в Москву». Мне, говорит, и жить здесь негде. Я ей говорила, чтобы в Сережиной квартире пока жила, никто же не гонит, а она отказалась. Неудобно, говорит, я же даже не жена ему, да и тяжело мне все это. Ну а я что скажу? Конечно, ей свою жизнь устраивать нужно. И не станет она всю жизнь по Сереже убиваться, это мать одна никогда сына не забудет… Это уж мне одной теперь до конца дней его поминать, на могилу ходить… Телефон, правда, свой она мне оставила. Да как ей звонить-то? О чем говорить? Мы же и не знали друг друга совсем!
Тамара Григорьевна горестно махнула рукой.
«Что ж, в принципе, я так и предполагала», — подумала я, радуясь, что из-за поездки в Самару не пропустила что-нибудь важное.
— Да, вот, правда, девушка одна еще приходила, — оживилась Тамара Григорьевна. — Наташей ее звать. Они с Сережей раньше дружили будто немного. Потом-то все забылось, конечно. А она вот узнала и пришла на поминки. Я ей прямо благодарна была.
— Вот как? — удивилась я. — А откуда она узнала о том, что Сергей умер?
— Да позвонила она мне, я ей и сказала, — развела руками мать Перфильева.
— Когда позвонила?
— Вчера и позвонила, с утра с самого. Как узнала, что Сережи больше нет, сразу говорит: «Теть Том, я приеду!» А я что скажу? Приезжай, конечно! Хотя предупредила, что невеста его будет. Так сказать, официальная… Так ведь они с Наташей расстались давно, ничего страшного, что она пришла, правда?
— А раньше она вам звонила? — спросила я, не отвечая на риторический вопрос об этичности момента.
— Ой, давно уже не звонила, — покачала головой Тамара Григорьевна. — Несколько лет уж прошло… Она замуж вышла, мне Сережа говорил… Правда, развелась потом. А тут вдруг позвонила неожиданно, как почувствовала!
«В самом деле, чутье удивительное, — отметила я про себя. — Похоже, в деле появляется новый персонаж, с которым тоже необходимо познакомиться».
— А как фамилия этой Наташи? — поинтересовалась я. — Мне бы с ней поговорить.
— Фамилия-то у нее была Заманихина, а теперь я и не знаю — может быть, мужнина осталась? Но она мне тоже свой телефон оставила, сейчас я вам его найду.
Тамара Григорьевна поднялась со своего места и направилась к серванту. Выдвинув верхний ящик, она достала оттуда записную книжку, открыла на нужной странице и протянула мне. Номер оказался домашним. Я переписала телефон Натальи Заманихиной в свой блокнот, заодно добавив туда и номер Насти Капрянской.
* * *
Прямо из машины я позвонила Мельникову.
— Слушай, мне нужно по номеру телефона узнать адрес человека. Сколько на это уйдет времени?
— Ну… Позвони минут через двадцать, — чуть подумав, ответил Андрей. — А что за человек?
— Да так, появилось тут одно новое лицо. Может быть, и ничего важного, но пока наблюдается один интересный момент, — уклончиво ответила я.
— Ой, сколько тумана! — вздохнул подполковник. — Ладно, перезвони.
Выждав положенное время, я вновь набрала рабочий номер Андрея.
— Записывай, — коротко сказал тот. — Улица Крайняя, четырнадцать. Это частный дом. Заманихина Наталья Алексеевна.
«Значит, она сохранила девичью фамилию», — подумала я.
— А все-таки, кто такая? — не отставал подполковник. — В деле никакая Заманихина не фигурирует.
— Я же говорю, это новое лицо. Бывшая пассия Перфильева.
— Оба-на! А она-то тут при чем? — хмыкнул подполковник.
— Возможно, что и ни при чем. Андрей, я не хочу заранее ничего объяснять, поскольку понимаю, что эта Заманихина может оказаться пустой тратой времени. Если будет что-то интересное, я тебе непременно сообщу. А пока спасибо, — и я нажала на кнопку отбоя.
Для знакомства с Натальей Заманихиной мне предстояло ехать в один из самых заброшенных районов Тарасова, застроенных исключительно старыми частными домами. Сколько я помнила это место, там всегда царили грязь, бардак, а уж про дороги и говорить нечего. Собственно, то месиво, которое круглогодично наличествовало в данном районе, и дорогами-то назвать было нельзя. Но выбора не было — предстояло отправляться на улицу Крайнюю, даже своим названием словно кричащую о том, что на ней сосредоточены все возможные неудобства города Тарасова, устранять которые никто не собирается. Со вздохом я развернула свою «девятку» и поехала в нужном направлении.
Естественно, в том районе ничего не изменилось. А если принять во внимание сырую погоду, то нечего удивляться, что я в скором времени буквально увязла в грязи. Кое-как выбравшись из мутной жижи, я медленно и предельно аккуратно поехала по размытой дождями улочке, следя, чтобы не угодить колесом в особенно глубокую яму.
Наконец я остановилась возле дома с номером четырнадцать, выбралась из машины и тут же влезла обеими ногами в жидкую грязь. Увидев, что модные красные лаковые ботинки моментально покрылись ею — слава богу, не вырядилась в новые сапоги! — я в отчаянии огляделась, но, убедившись, что нигде нет ничего похожего на сухую тропинку, махнула рукой и, решив не обращать внимания на подобные мелочи, прошлепала к калитке. Она не запиралась, и я очутилась во дворе. Слава богу, к дому вела выложенная из камешков сухая дорожка, по которой я и продолжила свой путь, хотя сухость дорожки уже не имела значения: ботинки целиком были покрыты грязью.
«Надо же, здесь еще и телефон имеется!» — подивилась я, окидывая взглядом старый деревянный дом и отыскивая кнопку звонка. Вскоре я услышала шаги, а затем дверь открылась.
— Вы к кому? — спросила появившаяся на крыльце женщина.
— К Наталье Алексеевне, — сообщила я.
Женщина пристально всмотрелась в мое лицо, потом неуверенно сказала:
— Ну, это я… А с вами мы, кажется, не знакомы?
— Не знакомы, — подтвердила я. — Но я очень хочу познакомиться. Я к вам по поводу вашего… знакомого, Сергея Перфильева. Я занимаюсь расследованием его смерти. Вы ведь в курсе?
Лицо женщины помрачнело.
— Я в курсе, что его убили, — медленно сказала она. — И больше ничего. Если вы думаете, что я знаю, кто это сделал, вы ошибаетесь.
— Я просто хочу с вами поговорить, — пояснила я. — И задать несколько вопросов о Сергее.
— Ну… — женщина чуть помялась. — Проходите. Правда, я тут стирку затеяла.
— Это ничего, — проходя в дом и осторожно снимая перемазанные ботинки, ответила я.
— Это вы через нашу грязь в них пробирались? — кивнув на мою обувь, спросила Наталья.
— Вообще-то я приехала на машине, а до калитки пришлось на своих двоих, — сказала я.
— На машине? — еще больше удивилась Заманихина. — Здесь на вездеходе нужно.
— Ну, вездехода у меня нет, — улыбнулась я. — Машина, слава богу, сильно не пострадала, а это, — я показала глазами на ботинки, — я уж как-нибудь отмою.
— Мы в резиновых сапогах весной и осенью тут ходим, — сообщила Наталья, выключая стоявшую на табуретке посреди кухни старенькую стиральную машинку, которая фырчала, перекатывая внутри себя белье. — Пойдемте в комнату.
В маленькой комнатке было темновато: электричество, видимо, экономили, а крошечные окошки пропускали довольно скудное количество света. Наталья зажгла лампу, после чего села на диван, покрытый розовым покрывалом, и пригласила присесть и меня. Я рассмотрела наконец женщину. Она выглядела старше своих лет, чему способствовала рыхлая, не по возрасту, полнота. Волосы, подстриженные «под горшок», Наталья красила в цвет темной вишни, что ей не шло и добавляло еще несколько лишних лет. Очки в старомодной оправе, отсутствие макияжа — создавалось впечатление, что Заманихина либо не осознает собственной непривлекательности, либо, по непонятной мне причине, давно махнула на себя рукой как на женщину.
— Почему же вы все-таки пришли ко мне? — спросила она. — Кстати, вы не представились…
— Прошу прощения, меня зовут Татьяна, — поправилась я.
— Вы что же, из милиции? — недоверчиво продолжала расспрашивать Наталья.
— Нет, я частный детектив.
— Вас невеста, что ли, его наняла? — глядя в сторону, спросила Заманихина, и в интонациях ее голоса мне послышалась неприязнь.
— Нет, не невеста, — не стала вдаваться я в подробности, чувствуя, что пока что сама отвечаю на вопросы Заманихиной, а не наоборот. Но хоть как-то прояснить картину для этой женщины было все-таки нужно, иначе Заманихина могла отказаться со мной разговаривать. — А вы знакомы с его невестой? — перешла наконец я к вопросам.
— Нет, — помолчав, сказала Наталья. — Мы просто столкнулись с ней на похоронах. Да… Когда-то я думала, что сама его невеста.
— Вот как? А он, что же, так не думал? — невольно улыбнулась я, и Заманихина насупилась.
— Вы меня не поняли, — суховато отозвалась она. — Это было в юности, мы только-только закончили школу. Мы ни о чем таком не говорили, но я как-то в душе считала себя его девушкой. У меня, может, не очень продвинутые по нынешним меркам понятия были: если с парнем дружишь, то как бы само собой, что невестой его являешься. Но, наверное, так действительно только я считала. Во всяком случае, он стал приходить ко мне все реже и реже, а потом и вовсе перестал, без всяких объяснений. Видимо, считал, что и объяснения никакие не нужны. А я потом долго его вспоминала. Замуж, правда, вышла, да только не сложилась у меня семейная жизнь. Вот, второй год одна живу, — со вздохом заключила Заманихина.
Я выслушала ее внимательно, хотя интересовало меня сейчас совсем другое, и к этому другому мне и хотелось перейти. Но Наталья, видимо, погрузилась в былые времена, и ей в первую очередь было интересно вспоминать о своих прошлых отношениях с Перфильевым. Она откинулась на спинку дивана и, отбросив со лба вишневую прядку, добавила:
— А Сергея я часто вспоминала. И в последнее время тоже. Как чувствовала, что увидимся скоро.
— Что вы имеете в виду? — уточнила я. — Вы виделись с Сергеем в последнее время?
— Да не в последнее время, а за день до его смерти, — огорошила меня Наталья.
— Вот как? — приподняла я брови. — И как же произошла ваша встреча? И где?
— Встретились мы с ним случайно, — сказала бывшая подруга Перфильева. — Он по городу ехал, меня увидел и остановился, предложил подвезти, поболтать по дороге. Сказал, что только-только приехал в Тарасов из Москвы. Что невесту привез, как раз только что ее высадил. Поговорили, и я, знаете, что-то вспомнила прошлое, расчувствовалась… Глупость, конечно, это все, тем более что он сам сказал, что жениться собирается, а я… Дура, конечно. Одним словом, я его к себе пригласила зайти. Хоть и стыдно в эту хибару приглашать, а вот не утерпела. Ему неохота было, особенно учитывая то, что он в этой грязи все колеса перепачкал, а я все равно упросила.
Наталья отвела глаза, и я поняла, что она стыдится своего поведения и ей тяжело сейчас рассказывать о нем мне. Словно угадав, о чем я думаю, Наталья усмехнулась и подняла глаза.
— Вы думаете, почему я это вам рассказываю? Понимаю, что это не поможет найти убийцу. Просто когда говорю, мне кажется, что я не о себе это рассказываю, а о ком-то. И с Сергеем словно и не случилось ничего, будто и не убили его. Легче как-то становится…
— Наталья, так Сергей все-таки зашел к вам в гости? — спросила я.
— Зашел, — кивнула та. — Только ничего такого между нами не было. Да я понимаю, что так оно и должно было произойти. Он и был-то у меня недолго. Так, поговорили немного, я ему про жизнь свою рассказала. Чувствовала я, что не очень-то ему это интересно, так, ради приличия слушает.
— А о себе он что-нибудь вам рассказывал? — спросила я, поскольку для меня в первую очередь представляло интерес именно это.
— Рассказывал, только не очень много, — уставшим голосом продолжала Заманихина, прикрыв глаза. — Говорил, что работал где-то в другом городе, деньги заработал на машину, квартиру…
— Ну, ну, — заинтересованно поторопила я женщину. — А еще что?
— Ну, в таком же духе все. Что пока здесь поживет, а потом хочет квартиру продать и в Москву с женой переехать — у нее вроде бы там однокомнатная, он хотел денег добавить и побольше купить.
— А насчет того, где работать собирается, ничего не говорил?
— Да так, ничего конкретного, — пожала плечами Заманихина. — Да и меня, признаться, не это интересовало. Поняла я только, что мне рассчитывать не на что.
Проговорив это, она снова отвернулась в сторону, и я невольно про себя подивилась психологии одиноких женщин, мечтающих найти себе мужчину: насколько неадекватно порой они воспринимают ситуацию. Взять того же Перфильева — ведь не было никогда у него ничего серьезного с Натальей, не виделись они с ней много лет, приехал он в родной город с невестой — казалось бы, в самом деле, на что ей рассчитывать? Так нет же, все равно попыталась завлечь хоть чем-то, в гости насильно потащила, в голове наверняка построила какие-то надежды, может быть, даже планы… И ведь не любит же его, и не встреться он ей случайно — и не горевала бы сейчас! Но нет, внушила себе, чуть ли не насильно заставила себя влюбиться, лишь бы мужик был рядом. А впрочем, кто я такая, чтобы судить других? Дай бог, чтобы меня саму миновала сия чаша!
— Скажите, Наталья, — вернулась я к разговору. — А почему вы позвонили матери Сергея в день его похорон? Вы что, договорились звонить друг другу?
— Нет, не договаривались. Но он обещал зайти на следующий день. Но не пришел, поэтому я, собственно, и позвонила Тамаре Григорьевне — у меня в старой записной книжке их номер сохранился.
— Вот как? — до крайности удивилась я, но не тому, что у Заманихиной сохранился номер телефона, и не тому, что Перфильев к ней не пришел, а тому, что вообще должен был, оказывается, прийти. — Значит, вы договорились о встрече?
Наталья помолчала.
— Вот это мне и непонятно, — наконец ответила она. — Он засиживаться здесь не хотел, это видно было. А потом вдруг задержался… Во двор вышел, походил там. А потом и говорит: «Ты, Наташа, завтра дома будешь?» Я говорю — да, мол, дома. Я на третьи сутки через двое работаю, — пояснила она. — И вдруг он говорит: «Я к тебе заеду ближе к вечеру». Ну, я что? Давай, говорю, приезжай. Грешным делом подумала даже, что… заинтересовала его. Еще посмеялась про себя — накануне свадьбы, мол… Но он так и не приехал. А утром я позвонила ему домой, мне Тамара Григорьевна и сообщила, что с ним случилось. Я теперь думаю, что это он, наверное, так просто, из вежливости сказал, — со вздохом закончила Заманихина.
Я пока не знала, что думать. Можно было, конечно, согласиться, что Перфильев пообещал заехать к давней бывшей подружке из вежливости. Но в этом случае вряд ли он стал бы оговаривать конкретную дату и время. В таких случаях обычно отделываются ничего не значащими фразами типа «ну ладно, я как-нибудь заеду или позвоню». Почему же Перфильев назвал именно это время? И почему, по словам Натальи, он вдруг проявил неожиданный интерес к ней? Действительно, как к женщине? Маловероятно. Особенно если поставить рядом с Натальей Настю.
— Скажите, а как он себя вел под конец вашего общения? Что-то в его поведении изменилось? — спросила я.
— Да в общем-то ничего не изменилось, — усмехнулась Заманихина. — Во всяком случае, признаков того, что он резко в меня влюбился, не было. Я говорю, просто так он это сказал, лишь бы конец встречи хоть как-то скрасить. Он со мной не слишком-то и общался, о своем о чем-то думал. Во двор пошел прогуляться, а когда я за ним вышла, то попросил одного его на время оставить… Вот так.
— И долго он был один?
— Да нет, минут пять всего. Но я все равно чувствовала, что ему что со мной, что без меня — одинаково. Одинаково не-ин-те-рес-но, — отчеканила Заманихина, со вздохом кинув взгляд в окно.
Я по-прежнему не могла объяснить поведения Перфильева и готова была внутренне согласиться с Натальей в том, что он просто заехал к ней из вежливости, а затем из тех же соображений пообещал приехать вновь. Во всяком случае, ничего существенного в этом эпизоде я не видела. И на раскрытие преступления света он не проливал. Заманихина явно сказала все, что знала. Она действительно долгое время не общалась с Перфильевым и была не в курсе его дел. А их общение в последнюю встречу тоже не предполагало откровений на данную тему. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как распрощаться с Натальей и отправиться на улицу, пробираться сквозь грязь к цивилизации.
* * *
Я вошла в кабинет к Мельникову, когда тот разговаривал с Арсентьевым и Коротковым.
— Работаем, товарищ подполковник, — услышала я стандартную фразу.
— Плохо работаем, — Мельников тоже не отличался оригинальностью. — Что по Батищеву? Как это так, не можете найти? Что, если по месту прописки преступник не проживает, значит, преступление не будет раскрыто, так, что ли, Коротков?
— Сейчас поднимаем связи, — отозвался Коротков.
Я прошла и села рядом с Арсентьевым.
— Вот, кстати сказать, — улыбнулся Мельников. — Таня! Ты же знаешь, у нас с ФСБ напряженные отношения, исторически, так сказать, сложившиеся… Этот деятель, Батищев. Никак не можем его найти! Может быть, подсобишь? У тебя там вроде бы знакомый какой-то работает. Через него пробьешь данные?
— А почему найти не можете? — спросила я.
— Ты вот у них спроси, почему найти не могут, — кивнул подполковник в сторону Короткова с Арсентьевым.
— Дома не живет, данных о том, где работает, нет, — объяснил Коротков. — Надо ФСБ подключать для быстроты.
— Понятно. Хорошо, позвоню сегодня, — отозвалась я, вспомнив об одном из своих знакомых еще со времен работы в прокуратуре, который сейчас трудился в ФСБ. — Могу прямо сейчас. А из Самары есть кое-какие интересные сведения, — я взглянула на Мельникова.
Андрей кивнул и приготовился слушать. Я коротко изложила суть своих разговоров со всеми самарскими фигурантами дела.
Когда я умолкла, Мельников застучал пальцами по столу.
— Это все надо обдумать. Но сейчас все равно давай по Батищеву проедемся…
— Катком, товарищ подполковник, — осмелился пошутить капитан Коротков.
— Можно и катком, — согласился Мельников. — Только по решению суда.
Я тем временем набрала номер майора ФСБ Олега Лаврова. Он не захотел разговаривать по телефону о том, о чем я его просила, и назначил встречу через час. Об этом я, естественно, тут же проинформировала Мельникова. Тот кивнул и попросил меня заехать к нему сразу же после встречи с Лавровым.
* * *
Майор ФСБ Олег Лавров был молодцеватым красавцем-мужчиной, с щегольскими черными усиками и атлетическим телосложением. В последнее время, правда, телосложение чуть испортилось за счет сидячей работы и пристрастия Лаврова к социальному злу, именуемому пьянством. Ранее это за ним не наблюдалось, но, видимо, годы, кризис среднего возраста и бог знает еще что. Все это промелькнуло в моей голове, когда я зашла в кабинет Лаврова и увидела его расплывшуюся фигуру. Лицо майора, всегда бывшее смугловатым, сейчас приобрело неуловимый красноватый оттенок. Пижонские усики теперь погустели и превратились в пышные усы, к тому же в них появилась седина… Все это не пошло на пользу бывшему покорителю женских сердец, однако надо заметить, что некую молодцеватость и личные шарм и привлекательность он все же сохранил.
— Заходи, садись, подруга, — пробасил с улыбкой, плохо просматривавшейся из-за густых усов, Лавров. — Коньячку налить?
— Моя машина меня бережет от этого, — ответила я, усаживаясь за стол. — Как поживаешь, Олег?
— Спасибо, неплохо, — кивнул тот. — Правда, вот сейчас тебя увидел — и засомневался в этом.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что ты точно такая же, как после института, а я о себе, увы, такого сказать не могу, — и он со вздохом погладил выпирающий животик. — Даже девушки уже не так смотрят, как раньше…
— А ты завяжи с коньячком, — посоветовала я. — В тренажерный зал ходи почаще. А то ведь вы, как на руководящую должность переходите, сразу расслабляетесь, — мысленно я вспомнила Мельникова, который хоть коньяком особо не злоупотреблял, но тренажерный зал явно не входил в число часто посещаемых им мест. — А то на тебя не только девушки — жена смотреть перестанет.
— Ох, ей бы самой подкачаться не мешало! — тут же вставил Лавров. — А то десятый год дома сидит, типа с детьми, скоро на стуле умещаться перестанет. А я на работе сутками пропадаю, сутками!
У Лаврова было трое детей с разницей примерно в два-три года, так что в том, что его жена сидела с ними десятый год дома, не было ничего удивительного. Я бы таких матерей-героинь вообще от работы освобождала и памятники при жизни ставила.
— Поменяйся с ней местами, — спокойно предложила я. — Сиди со своими спиногрызами сам — корми, стирай, носы подтирай и уроки учи. А она на работу. Уверяю тебя, она очень скоро начнет там задерживаться. И даже с удовольствием сутками пропадать.
— Ну ладно, ладно! — быстро сменил тему Лавров. — У меня вообще-то дел невпроворот, так что давай по сути, что у тебя там?
— Есть такой деятель в нашем городе. По некоторым данным, бизнесмен. Зовут его Батищев Алексей Аркадьевич.
— Ар-ркадьевич, говоришь? — раскатисто отозвался Лавров. — Знаешь, мне он, кажется, знаком. Сейчас, надо посмотреть в документах. Но в чем, так сказать, провинился гражданин?
— Пока не знаю. Очередное убийство расследую.
— Как хорошо звучит — очередное убийство! — хохотнул Лавров. — А что за убийство?
— Не по вашей части. Похоже на какие-то бизнес-дела, хотя точно сказать пока не могу, — ответила я.
— Не по нашей, — согласился Лавров. — Иначе уже подключили бы нас по официальным каналам. А насчет Батищева… — Майор нажал на кнопку селекторной связи, и вскоре в кабинет вошла миловидная девушка. — Катя, нужны документы…
И Лавров назвал какие-то цифры, ничего не говорящие обычному обывателю, в роли которого и выступала сейчас я. Девушка кивнула, цифры эти ей, скорее всего, были хорошо знакомы, вышла и вскоре вернулась с папкой, которую положила прямо перед Лавровым.
— Та-ак, — протянул Лавров, открывая папку. — Ну что ж, вот, пожалуйста, Батищев Алексей Аркадьевич. Закончил исторический факультет нашего университета, работал в институте повышения квалификации, потом занялся общественной деятельностью и… Был замечен в организации двух предприятий, но они прекратили свое существование в середине девяностых. Потом, по некоторым данным, руководил из-за кулис, правда, одной конторой по отъему денег у населения. Называлась она «Бест». Ну, это обычное дело для девяносто четвертого года. Потом организовал газету.
— Какие масштабы! — невольно поразилась я.
— Газета закрылась через шесть месяцев из-за финансовых трудностей. Причем заметь, опять через подставных лиц все прошло. Мы-то знали, что возглавляет Батищев, вот здесь пишут в донесении… Но формально он был ни при чем. Теперь двухтысячный год — теперь уже юридическая контора, снова он ни при чем, возглавляла фирму некая Ядрина Ольга Валерьевна. Две тысячи третий год, — вздохнул Лавров, — приглашен для беседы к нам. Кто с ним беседовал? Так, мой подчиненный… Предупрежден о недопустимости призывов к насильственному свержению существующего строя.
— Вот как? — заинтересовалась я.
— Да. Клевета на губернатора, экстремизм и так далее.
— И что же?
— А ничего. После беседы с нами стал тише воды ниже травы. Где сейчас, чем занимается, мы не знаем. Наверняка какая-нибудь другая контора, где он в роли серого кардинала вершит дела. Формально во главе конторы какие-то другие люди. Ага, характеристика! — повысил голос Лавров, продолжая читать документы из папки. — Жаден, склонен к мошенничеству, любит кидать своих партнеров и подчиненных. Как правило, не выплачивались деньги ушедшим сотрудникам.
— И что, все это ему сходило с рук?
— Я же говорю — все через подставных лиц. Формально он чистенький.
— И где же его теперь искать? — растерянно спросила я.
Лавров посмотрел на меня в упор, выждал некоторое время, а потом с обезоруживающей простотой сказал:
— А хрен его знает… По нашему ведомству он уже два года не светится. Ни в каких организациях, представляющих угрозу стабильности, не замечен. Стало быть, занимается чем-то другим… Возможно, тоже не очень чистым, но… Для этого есть милиция, не все же нам разгребать.
— В милиции как бы тоже… — начала я.
— Вот-вот, что как бы… тоже, — передразнил Лавров. — Так твоя милиция и работает, понимаешь…
— Почему моя? — удивилась я.
— Да это я так, — рубанул рукой воздух майор. — Могу тебе дать координаты Ядриной Ольги Валерьевны, той самой, которая была связана с ним по последнему предприятию. Больше помочь ничем не могу.
— Давай, Олег, хоть координаты этой Ядриной, — вздохнув, согласилась я.
Координаты я получила через пару минут и, попрощавшись с Лавровым, вышла из здания регионального управления ФСБ.
Я решила не откладывать дело в долгий ящик и сразу же направилась по полученному от Лаврова адресу, не заезжая пока к Мельникову.
* * *
На звонок мне открыла меланхоличного вида женщина в больших роговых очках и со светлыми, почти белыми волосами и вялым болезненным голосом осведомилась:
— Вы к кому?
— Ядрина Ольга Валерьевна — это вы?
— Да, — с придыханием ответила дама, сделав неопределенный жест, который, видимо, должен был означать удивление. Потом ее бесцветные брови слегка приподнялись, и она спросила:
— А собственно… Чем обязана?
— Я по поводу некоего господина Батищева Алексея Аркадьевича.
В глазах женщины явно промелькнуло внутреннее напряжение. Она как-то даже подобралась и уже достаточно твердо категоричным тоном, свойственным обычно строгим учительницам, спросила:
— А вы по какому вопросу?
— Дело в том, что я его разыскиваю по одному делу… — не стала ничего конкретизировать я.
— Но я не виделась с ним уже два года, и я не понимаю…
— Ну, может быть, вы меня пропустите и мы поговорим?
Ядрина слегка помедлила, потом снова приняла свой первоначальный вялый вид и, отстранившись, тихо произнесла:
— Проходите.
Квартира Ядриной была совершенно обычной, среднестатистической и ничем особо не выделялась. Словом, она была такой же бесцветной, как и ее владелица. Мы с ней расположились в большой комнате в креслах, и первой разговор начала сама Ольга Валерьевна:
— Дело в том, что с этим человеком у меня произошла не очень приятная история… Я в принципе знаю, где его можно найти, и, может быть, я вам даже это скажу. Но только хотелось бы все-таки узнать, в связи с чем вы его разыскиваете?
— Я разыскиваю людей, которые были знакомы с одним человеком, которого убили. Мне просто нужно получить его характеристику и узнать о его планах. Возможно, что Алексей Аркадьевич мог бы мне в этом помочь. Вот и все.
— А кого убили? — спросила Ядрина.
— Сергея Перфильева. Вам знакомо это имя?
— Нет, — равнодушно покачала головой женщина. — К нам в контору приходило много Сергеев, но такого я не помню. Может быть, это все касается новой организации, где Алексей Аркадьевич, так сказать… — Ядрина слегка усмехнулась, — осуществляет технологическое руководство.
— Это его собственное определение? — поинтересовалась я.
— Да. Это его стиль — руководить как бы из-за угла. Чтобы никто не знал. А отвечать приходится другим людям. Вот мне, например, в свое время.
— Но это, наверное, не имеет отношения к делу, — сразу же заметила я. — Вы все-таки обещали мне помочь найти Батищева.
Ядрина некоторое время смотрела, уставившись в одну точку.
— Батищев здорово меня подставил, — наконец сказала она. — Мне пришлось мотаться по судам, я еле-еле выкарабкалась. Сейчас он работает с другой женщиной, которая, по сути, заняла мое место. Она молодая, может быть, более рисковая, а может быть, и сам Алексей уже не столь авантюристичен, как раньше. Вы ведь знаете, нас приглашали в «серый дом»…
«Конечно, знаю! Я оттуда к вам и пришла. От майора Лаврова», — внутренне усмехнулась я.
— Вот так, — продолжала Ольга Валерьевна. — Батищев вообще умел наживать себе врагов, постоянно то кидая, то подставляя людей.
«Еще один негативный отзыв об этом человеке», — отметила про себя я. Примерно то же самое, только в более эмоциональных выражениях, я слышала от матери убитого Сергея Перфильева.
— Ну а все же, где этого человека сейчас можно найти? — гнула я свою линию.
— Контора называется «Юрис-инвест», — вяло, без выражения произнесла Ольга Валерьевна. — Директор Аскарова Нелли Рашидовна. Вот там и можно найти Батищева. Но не знаю, как вам это удастся, потому что бывает он там хоть и часто, но если вы незнакомы, он вас вряд ли примет.
— А где находится этот «Юрис-инвест»?
— Самое смешное, что почти через дорогу от меня, — и Ядрина показала на окно своей квартиры.
То, какой при этом у Ольги Валерьевны был взгляд, говорило как раз о том, что ей совсем не смешно. И вообще, мне показалось, что во всем ее поведении, в манере общения таится обида на Батищева. Не на Батищева-начальника, который подставил свою подчиненную, а на Батищева-человека. Даже, точнее, на мужчину, который предпочел ей другую, более молодую и, возможно, привлекательную. Вот и сейчас женщина смотрела в окно задумчиво, нахмурив брови и медленно сжимая и разжимая пальцы. Я видела, что ее терзают противоречивые чувства. С одной стороны, наверное, Ольга Валерьевна была бы рада, если бы кто-то, хотя бы я, доставил Батищеву неприятности. С другой — я просто была уверена в этом, — если бы Батищев предложил Ядриной возобновить былые отношения, она бы согласилась. Но пока в мои планы не входило намеренно причинять неприятности Алексею Аркадьевичу, мне нужно было лишь разобраться в характере его отношений с Сергеем Перфильевым.
В сущности, разговор с Ядриной этим и закончился. С неким злорадным удовлетворением хозяйка квартиры объяснила, как лучше представиться в офисе, чтобы быть принятой. На прощание она пожелала мне удачи и быстро, с какой-то злобой захлопнула дверь.
В офисе «Юрис-инвеста» меня встретил подозрительно на меня посмотревший мордастый дядька средних лет, он прямо с порога спросил:
— Вы к кому?
— Извините, пожалуйста, у меня проблемы юридического характера, и мне посоветовали обратиться в вашу организацию, к Батищеву Алексею Аркадьевичу, — сказала я.
Мужчина, выждав паузу и оглядев меня с ног до головы, ответил:
— А его нет.
— А не подскажете, когда он будет? — вежливо продолжала я.
Мужчина снова выдержал паузу, потом, подумав, сказал:
— Пройдите. К сожалению, Нелли Рашидовны сегодня нет, но… А какие у вас проблемы? — неожиданно поинтересовался он.
— Юридического характера, — невозмутимо повторила я.
— Ну а если конкретней?
— Вы понимаете, мне посоветовали обратиться к Алексею Аркадьевичу, — с нажимом ответила я, тем не менее вежливо улыбаясь.
— Угу, — пробормотал под нос мужчина. — Сейчас я выясню, может быть, вас примет заместитель директора. Может быть, он сможет вам помочь?
Я согласилась, уже поняв, что Батищев на самом деле находится здесь и что если я и дальше буду вести себя правильно, то он непременно меня примет. Охранник, указав мне на кресло в вестибюле, удалился в глубь помещения.
Спустя некоторое время он вернулся и пригласил меня пройти вместе с ним. Я прошла по довольно-таки непрезентабельному коридору, интерьер которого очень напоминал жалкие советские учреждения, и вскоре оказалась перед железной дверью, тоже выглядевшей довольно затрапезно.
Сопровождавший меня мужчина осторожно отворил дверь и заглянул внутрь.
— Алексей Аркадьевич, — позвал он.
Изнутри довольно доброжелательно ответили:
— Да, проходите.
Дверь открылась полностью, и навстречу мне вышел мужчина средних лет в довольно помятом джинсовом костюме и с морщинистым лицом. Однако глаза его совершенно не соответствовали его облику — они были со смешинкой, очень живые, в отличие от почти что «мертвой» как в социальном, так и в буквальном смысле слова одежды.
— Проходите, — повторил мужчина и жестом показал охраннику, что он может удалиться.
Я прошла в кабинет и присела на стул. Убранство кабинета отличалось полнейшим минимализмом: два стула, стол и шкаф, по виду которого было понятно, что в последний раз туда залезали лет восемь назад. Там пылились какие-то фолианты социалистической эпохи. В кабинете было накурено, на столе лежала пачка «Астры».
Я уже поняла, что передо мной не кто иной, как сам Алексей Аркадьевич Батищев. Хозяин кабинета прошел на свое место, сел, сцепив руки в замок, и выжидательно посмотрел на меня. Потом слегка улыбнулся и произнес:
— Рассказывайте о своих проблемах…
Батищев был сама доброжелательность. Мне пришлось на ходу сочинить некую историю юридического характера, вернее, дополнить реально существовавшую когда-то в моей жизни. Батищев внимательно слушал меня, потом закурил свою «Астру», попутно извинившись за то, что курит именно эти сигареты, — вообще-то он предпочитает крепкие французские «Житан», но их в последнее время почему-то перестали продавать в городе. Выслушав меня до конца, Батищев внимательно посмотрел на меня, а потом спросил:
— А кто вам посоветовал ко мне обратиться?
— Сергей Перфильев, — ответила я.
Это решение пришло ко мне спонтанно. Батищев покачал головой из стороны в сторону, а потом усмехнулся:
— Надо же! Значит, он меня все-таки ценит как специалиста!
— Наверное, — не стала спорить я. — Но… Что же с моими проблемами?
— А нет никаких проблем, — смахнув пыль со стола, ответил Батищев. — Я же вижу, что вы ко мне по другому поводу пришли, использовав ваши проблемы в качестве предлога.
«Он умен, — отметила я. — Или у него есть экстрасенсорные способности».
— Ваши проблемы мы решим завтра же. При условии договора с нашей фирмой на юридическое обеспечение в течение года. Я сторонник фьючерсных сделок, основанных на пролонгированных контрактах…
«Похоже, он решил меня запугать своими бизнес-терминами», — подумала я. Вообще Батищев производил на меня смешанное впечатление — человека немножко не от мира сего, с одной стороны, и человека, обладающего непонятной харизмой, обаянием, с другой. Я понимала, что Батищев — скорее всего, просто авантюрист, играющий свою жизнь, а не живущий ее. По крайней мере, вся информация, которая поступила от Лаврова, Тамары Григорьевны и Ольги Валерьевны Ядриной, говорила именно об этом. Но вместе с тем он обладал каким-то обаянием. Видимо, за счет этого он и удерживал возле себя людей. Но мне необходимо было переходить к главному, ради которого я, собственно, и пришла сюда.
— Но ваша главная проблема, скорее всего, в другом, — продолжил Батищев. — И я готов ее выслушать…
И закурил еще одну «Астру», прикурив новую сигарету непосредственно от первой. Я, слегка выждав, начала с главного:
— Сергей Перфильев тоже имел проблемы?
Батищев слегка приподнял брови.
— А при чем тут Перфильев? — спросил он, слегка наклонив голову вправо. — Перфильев — это неудавшийся авантюрист, любитель легких денег, и у него постоянно проблемы. Я просто в меру своих сил пытался их решить. Вот и все… Ваш уровень, я вижу, гораздо выше, но это не значит, что мы не можем решить ваши проблемы. Мы все можем…
Батищев гипнотизирующе уставился на меня.
— Кстати, Сергей Перфильев мне должен был позвонить, но не сделал этого. Если вы его встретите, скажите, чтобы он все-таки позвонил…
— Его я встретить не смогу, — честно ответила я. — Потому что его убили несколько дней назад.
Рот Батищева слегка приоткрылся, он наклонил голову теперь уже влево и некоторое время сидел в такой позе. Пепел с «Астры» успел упасть прямо на штаны Алексею Аркадьевичу. Потом Батищев взял себя в руки, затушил сигарету в пепельнице и, слегка приоткрыв рот, усмехнулся.
— Ну, этого можно было ожидать, — прокомментировал он.
— Почему? — тут же спросила я.
— Смерть Перфильева — и есть ваша проблема? — в свою очередь быстро поинтересовался Батищев.
— Можно сказать и так, — не стала кривить душой я. — Дело в том, что я хочу выяснить, кто его убил.
Батищев усмехнулся теперь открыто.
— Ну, вот видите, а вы мне о своей юриспруденции… Я же вижу, что алгоритм вашего поведения не соответствует обычным проверенным модулям людей, пришедших за юридической помощью. Я же сразу это предположил. А мы с вами потеряли время… — он с некоторой обидой посмотрел на меня.
Потом спохватился и сделал успокаивающий жест рукой:
— Ничего страшного. Зато познакомились… Поговорили… Так что, вы хотите, чтобы я вам рассказал про этого самого Перфильева? Вы хотите, чтобы я отвел от себя подозрения в его убийстве? Или чтобы я поспособствовал нахождению убийцы?
— А что, вы и это можете? — удивилась я.
— Можем, — ничтоже сумняшеся, ответил Батищев. — У меня работают двое сыщиков, бывшие оперативники, они что хочешь раскроют. Вопрос в адекватной сумме оплаты за их услуги. К сожалению, рынок этих услуг практически отсутствует, да и правовая база не адаптирована, так что…
Жонглирование умными словечками, по-видимому, было излюбленным занятием этого помято выглядящего обаяшки средних лет. Но меня это пока не раздражало.
— Рынок данных услуг отнюдь не отсутствует, — возразила я с едва заметной улыбкой. — Я знаю это, потому что сама занимаюсь этим расследованием. Я детектив, уже много лет. Что же касается правовой базы — я юрист по образованию, так что моя база вполне адаптирована. И я хочу, чтобы вы просто рассказали мне о Перфильеве, вы ведь вместе работали, — попросила я.
Батищев откинулся на своем стуле, потом рассмеялся, продемонстрировав прокуренные зубы, и вдруг подался ко мне через стол:
— А может быть, я вас на работу к себе возьму?
Это было слишком. Но Батищев, разумеется, всего лишь шутил, пытаясь произвести на меня максимально благоприятное впечатление. Он где-то перебарщивал — например, увлечение модными словечками выглядело порой комично. Но в целом я положительно оценила для себя этого персонажа.
— Хотите, курите, — вдруг предложил Батищев и пододвинул мне пепельницу.
— Спасибо, не курю, — вежливо отказалась я, поскольку недавно распрощалась со своей многолетней пагубной привычкой, и, как надеялась, навсегда.
— А я закурю, — ничуть не смущаясь, сказал Батищев и задымил еще одной «Астрой».
— Мы, надеюсь, уберем из рассмотрения вариант моей причастности к смерти Перфильева? — спросил он.
— Давайте уберем, — согласилась я.
— Я могу вам только сказать, что Перфильев в последний раз встречался со мной очень давно, еще когда, как вы выразились, мы работали вместе. Это действительно было так. Я занимал определенные должности в некоторых структурах, где работал Перфильев. А он почему-то решил, что я отвечаю за все, так сказать, действия, которые эта структура производит на рыночном и социальном пространстве. То есть, грубо говоря, я в его глазах являлся его кредитором. Потом наши пути разошлись, потому что Перфильев на меня как бы обиделся. Я на него не обижался, потому что перед ним себя виноватым не считаю. Что же касается его как человека, то… — Батищев сделал паузу. — Я уже охарактеризовал его.
— А вот мать Сергея говорит, что совсем недавно вы встречались… — немного покривила я душой, чтобы проверить честность Алексея Аркадьевича.
— Она ошибается, — тут же оборвал меня он. — Она ошибается. Мы просто разговаривали по телефону. Причем Сергей сам позвонил мне. А я уже со своей стороны пригласил его поучаствовать в работе нашей новой структуры. Он отказался и задал мне какой-то смешной вопрос насчет смены фамилий в браке. По-моему, он хотел взять фамилию жены, потому что она ему больше нравится, и просил меня проконсультировать его насчет юридических последствий. На самом деле он использовал это как предлог… Ну, как вы сегодня… Если бы его не убили, я вам отвечаю — через некоторое время он бы пришел ко мне на работу.
— То есть это все же ваша фирма? — обвела я рукой пространство кабинета.
— Вы знаете, у меня японский подход, — уклончиво ответил Алексей Аркадьевич. — Фирма не хозяйская, а твоя личная. В том числе и твоего напарника. Я вообще считаю, что незачем копить деньги на автомобиль, покупать его. Если есть фирма, она может тебе его купить. Так же и со стиральной машиной, и с другой техникой… Очень стимулирует, кстати сказать, производительность труда. Работаешь на фирму ради ее интересов, а не на хозяина. Если хозяин — это я, то посмотрите на меня. Разве я выгляжу как буржуа? Вовсе нет, я такой же человек, как и вы…
— Подождите, это все, конечно, очень интересно, но… — Я прервала демагогию Батищева, предполагая, что он сильно сейчас может уклониться от интересующей меня темы. — Вы сами сказали, что неважного мнения о Перфильеве как о человеке. Зачем же вы его хотели принять на работу?
— Из неудавшихся авантюристов иногда вырастают неплохие исполнители, — не стушевался Батищев. — Главное — знать технологические приемы в общении, применять правильные инструменты, и все будет в порядке.
— А в чем заключался авантюризм Перфильева?
Батищев пожал плечами и ответил:
— Например, в игре с ценными бумагами в период нестабильной экономической обстановки в девяносто четвертом году. Это потом он уже пришел к нам в фирму, прогорев на своих «МММ» и «Русской недвижимости». Потом он на меня обиделся и снова увлекся какими-то мифическими фантомными проектами, уехал в другой город. А потом вернулся и позвонил. Все равно позвонил мне, а не кому-нибудь другому… А то, что его убили, — что ж, если бы он остался в нашей фирме, я думаю, этого бы не случилось. Я считаю, лучше мало, но стабильно… Многие считают, что я жадный. А я — что я экономный! Чувствуете, как говорят в Одессе, две большие разницы?
Батищев улыбался во весь свой рот.
— Скажите, а вы не знаете человека, который был бы способен на то, чтобы… — начала я.
— Не-а, — с доброй усмешкой прервал меня Батищев и покачал головой. — Ответ на этот вопрос я оставлю в качестве вашей прерогативы. Вы ведь взялись за это дело, а не я. Мне смерть Перфильева, по большому счету, неинтересна. Конечно, по-человечески мне его жаль, но… Я же говорю — случившееся логично вытекает из структуры его личности, оно, так сказать, жестко детерминировано гештальтом его поступков.
Я, в свое время вдоволь общавшаяся по ходу дел с разными психологами, смутно что-то припоминала из тех словечек, которыми сейчас словно на ветер бросался Батищев. Но как же с ним общаются другие люди? Или сам Батищев, чтобы произвести впечатление на частного детектива, решил пуститься во все тяжкие, выбрав, как сам бы он выразился, «адекватный алгоритм поведения»?
— Следует заметить, кстати, что наша беседа тоже очень хорошо синергетически сконструирована, — в очередной раз выстрелил заумностью Батищев.
Здесь уже я спасовала и решилась уточнить:
— Что?
— Я хочу сказать, что она происходит по общим системным законам. Мы с вами вроде бы говорим ни о чем, но каждый из нас делает выводы, так сказать, позиционирует себя по отношению к другому. И это общение очень полезно, мне кажется, для обоих… Правда, надо заметить, что консультации, подобные нынешней, у нас платны.
«Вот это да!» — Я была сражена на месте.
— Я же предоставил вам в абстрактной форме довольно ценную информацию. А кто владеет информацией, тот владеет миром, это давно известно, — выдвинул свои аргументы Алексей Аркадьевич. — Вернее, многие полемизируют, говорят, что деньги владеют… А я говорю — информация. А у меня зарплату просят постоянно, хотя я и не директор этой конторы. Я в ответ говорю — я вам предоставляю кучу полезной информации. Нужно просто уметь ею воспользоваться. А они не понимают и просят зарплату. Это советский подход…
«То, что зарплату вы платить не любите, это мне известно», — внутренне посмеялась я.
Видимо, для того, чтобы ее не платить или урезать, и придуман вот этот словесный блуд, который вкупе со своим каким-то природным обаянием и используется Батищевым для одурачивания своих подчиненных, которые впадают в психологическую зависимость от него. Конечно, куда выгоднее вместо денег предоставлять своим сотрудникам так называемую информацию, делая упор на то, что она очень ценная и ею нужно только умело воспользоваться!
— Но я никогда деньги не возвожу в абсолют, — продолжал тем временем словоблудить Батищев. — Вот мы с вами поговорили, я вам предоставил информацию, а завтра я к вам приду — вы для меня соберете досье, скажем, одного человека. Верно?
Я, уже привыкшая к неожиданным поворотам беседы, честно говоря, внутренне опешила от наглости Алексея Аркадьевича. Нужно отдать ему должное — хитер и ловок, подлец!
— Простите, но я не занимаюсь сбором компромата, — вежливо ответила я, чем вызвала очередную добродушную усмешку Алексея Аркадьевича. — У меня совершенно иной род деятельности. Могу помочь только какими-то консультациями по юридическим вопросам, но это бессмысленно, поскольку вы сами предоставляете подобные услуги. Конечно, если вас, не дай бог, убьют, я найду этого злодея, — позволила я себе хулиганскую шутку, от которой пришел черед застыть Батищева. Однако он взял себя в руки и оценил мой черный юмор.
— Ну вот, видите, главное — выбрать правильный алгоритм поведения, — заключил он, не возвращаясь больше к теме оказания бесплатных услуг.
— А все-таки вы сказали, что случившееся с Перфильевым неудивительно, — вставила я. — Не могли бы вы развернуть этот тезис?
Батищев снова усмехнулся. Он встал, подошел ко мне и взял за руку.
— Понимаете, Татьяна, вы требуете от меня, так сказать, грубой эмпирики, конкретики… А я не занимаюсь конкретикой. Есть системные законы, которые соблюдаются людьми довольно жестко. А формы их проявления могут быть различными. Поэтому, кто убил Перфильева, я не знаю. Я вам честно говорю. Но то, что такой человек вполне мог бы найтись, это как дважды два. Весь вопрос в том, что Сергей успел напортачить за время, прошедшее с момента его ухода из нашей фирмы. Я не могу нести ответственность за людей, которые ушли из нашей фирмы. Ищите, поднимайте связи… Или, если вам лень, можете перепоручить это нам.
— Да нет, я, пожалуй, сама, — улыбнулась я, освобождая свою руку из ладоней Батищева и поднимаясь со стула. — Спасибо…
— Приходите, если будут проблемы, — сказал Батищев. — Вот визитка нашей фирмы.
Он вынул из кармана бумажку и вручил ее мне. Я, в свою очередь, соблюдая бизнес-этикет, вручила свою визитку Батищеву. Он прочитал ее, убрал в карман и проводил меня до двери.
В коридоре меня уже ждал охранник, тот самый мужчина, который первоначально заявил, что Алексея Аркадьевича нет на месте. Впрочем, Ядрина предупреждала меня, что это обычное дело в батищевской конторе, так что я пришла в «Юрис-инвест» подготовленной.
Меня вежливо проводили до дверей. Уже когда я выходила, навстречу прошагала высокая брюнетка с монголоидными чертами лица. Она была одета как стандартная бизнес-леди и выглядела строго и представительно.
«Наверняка это и есть Нелли Рашидовна Аскарова», — догадалась я. Соперница Ядриной, победившая ее. Но они обе так и не смогли избавиться от психологической зависимости от Батищева. Так что алгоритм поведения в данном случае Алексеем Аркадьевичем выбран правильно.
Я вышла из офиса «Юрис-инвест» со смешанными чувствами. С одной стороны, Батищев так заморочил мне голову, что я готова была оценить этот визит как потерянное время, а с другой — у меня появилось подспудное ощущение, что информацию я все-таки от этого странного человека получила. Вот только где скрыто рациональное зерно в этой информации?
Я заехала к Мельникову и передала ему содержание своей беседы с Батищевым. Он довольно лениво меня выслушал и сказал, что даст поручение своим сотрудникам проверить Батищева. Хотя по виду подполковника было заметно, что он не возлагает особых надежд на эту версию.
