Глава 6

Еще вчера Вика говорила, что сегодняшний день собирается провести дома, так что у меня до вечера выдался довольно большой перерыв. Я даже подумала, что, может быть, стоит проехаться домой, то есть к тете Миле, и взять кое-какие вещички, раз уж охрана Вики продлевается недели на две. Потом все же решила, что не стоит. Раз уж я охраняю ее, пусть даже формально, не стану оставлять без присмотра. Не скрою, я побаивалась не только за нее, но и за остальных членов семейства. Тем более что в доме останутся одни женщины. Даже водителя освободили от своих обязанностей на сегодня, поскольку его услуги были не нужны, а вечером Ясенев поручил мне вести машину. И еще один момент меня настораживал – алиби племянника и экспертиза, давшая отрицательный результат в отношении его. А это означает, что тот, кто произвел выстрел из «Сайги», по-прежнему на свободе и вполне может повторить свою попытку. И после пожара в магазине я уже не знала, на кого она будет направлена.

Словом, вместо визита к тете Миле я прошлась по дому, осматривая окна, двери и прочие места на предмет безопасности. Потом предприняла кое-какие меры на всякий случай: задвинула шторы, закрыла балконы и предупредила всех женщин, чтобы держались от окон подальше, а на балконы не выходили совсем. Затем вышла во двор, осмотрела его и побродила по окрестностям. Вроде бы ничего подозрительного. Сочтя, что до вечера можно успокоиться, я вернулась в дом. Но планы мои оказались нарушены звонком Аркадия Николаевича. Собственно, вначале он позвонил Вике, а уже потом попросил меня присоединиться.

– Евгения, прошу прощения, но вам с Викой придется проехать в одно место. Мне только что позвонил Варюшин – это продавец коттеджа, который я собираюсь приобрести для Вики. Так вот, он хочет срочно что-то обсудить. Для этого нужно присутствие Вики. Вы как, готовы?

– Разумеется, – ответила я. – Говорите, куда ехать?

– Кофейня «Восток – Запад», знакомо такое название?

– Конечно, – я даже обрадовалась. Сеть кофеен «Восток – Запад» была одной из моих самых любимых в Тарасове. Кофе у них, пожалуй, был самым вкусным, да и мороженое неплохим, и ассортимент разнообразным. Только вот, как я уже сказала, это была целая сеть, поэтому я поинтересовалась: – А какая именно кофейня?

– Приезжайте на Казачью, – коротко сказал Ясенев.

– Когда?

– Через полчаса. Жду, – сказал Аркадий Николаевич и отключил связь.

Вика уже отправилась в свою комнату переодеваться, и я последовала ее примеру. Когда мы спустились в прихожую, к нам вышла Лариса.

– Зря отец сорвал тебя с места, – неожиданно сказала она.

– Почему? – удивленно вскинула голову Вика, оторвавшись от завязывания шнурков на высоких черных ботинках.

– Дома спокойнее, – вздохнула Лариса.

– Мама, ты просто перенервничала, – мягко произнесла Вика. – Не волнуйся, все будет хорошо. Со мной Женя! Мы скоро вернемся.

– И зря отец затеял этот сегодняшний прием! – не успокаивалась Лариса. – Мог бы и отменить! Совсем не ко времени!

– Это официальное мероприятие. Он не может, – заступилась за отца Виктория. – Не преувеличивай, все нормально!

И она, чмокнув мать в щеку, вышла во двор. Мы сели в ее отремонтированный «Фольксваген» и поехали в самый центр города.

Господин Ясенев уже находился в кофейне. Он сидел в кальянном зале и потягивал кофе. Вид у него был деловитый и сосредоточенный.

– Приехали, девочки? – скороговоркой спросил он. – Что будете?

Мы с Викой ограничились кофе и мороженым, только я попросила черный, а Вика – капучино. Ясенев кивнул и сделал заказ. Я обратила внимание на то, что Ясенев выглядит чуть полнее, чем обычно, а это означало, что бронежилет на нем.

«Вот и славно», – подумала я.

– Что-то Варюшин задерживается, – озабоченно произнес тем временем Ясенев, доставая свой сотовый телефон и нажимая кнопки. – Алло? Анатольич? – заговорил он после паузы. – Ну ты где? Едешь? Ну давай, поторапливайся!

Ясенев отложил телефон и пробормотал в сторону:

– Проклятые пробки!

Потом он взял себя в руки и уже спокойнее обратился к дочери:

– Документы захватила?

– Да, папа, – Вика помахала в воздухе прозрачной папкой.

– Отлично, – буркнул Аркадий Николаевич, бросая очередной взгляд на часы.

Варюшин появился минут через семь – плотный, коренастый, с намечающейся лысиной на круглой голове. Элегантный светло-серый костюм с серебристым отливом совершенно ему не шел – он топорщился на спине, жал в плечах, и было видно, что его обладатель не очень-то комфортно себя в нем чувствует. Гораздо органичнее Варюшин смотрелся бы в каком-нибудь свободном пуловере и широких брюках либо в спортивном костюме. Вероятнее всего, в юности он занимался каким-то видом спорта – возможно, боксом, о чем свидетельствовал чуть съехавший набок хрящеватый нос. Правда, раздавшаяся фигура красноречиво говорила о том, что времена те давным-давно миновали.

Грузно опустив свое крупное тело на стул, Варюшин чуть виновато улыбнулся и повторил, разведя руками:

– Пробки, Николаич!

– Можно подумать, что мы живем где-нибудь в Нью-Йорке! Мне пришлось прервать совещание из-за твоего звонка и мчаться сюда. А ты задерживаешься! – ворчливо отозвался Ясенев, но больше не стал возвращаться к этой теме. – Так что случилось-то? Чего хочешь? – спросил он.

– Постой, Николаич, дай кофейку хлебну, запарился в этой пробке стоять! – с самым невинным видом сказал Варюшин, с любезной улыбкой обращаясь к официантке. Потом посмотрел на меня внимательно и произнес: – Твоя супруга потрясающе молодо выглядит!

Ясенев бросил на него недоуменный взгляд, затем снисходительно сказал:

– Супруга моя и впрямь выглядит молодо, только это не она.

– Да? – удивился Варюшин и довольно бесцеремонно уточнил: – А кто?

– Телохранитель, – кратко ответил Ясенев.

Взгляд Варюшина стал прямо-таки изумленным.

– Моей дочери, – добавил Ясенев.

– Как же это я так опростоволосился? – почесал в затылке Варюшин.

– Ну, неудивительно, ты же видел Ларису только один раз, – заметил Ясенев. – Вполне мог и перепутать. Отдаленное сходство и впрямь есть.

– Мое почтение, – осклабился Варюшин, делая жест, словно приподнимая воображаемую шляпу, и попытался поцеловать мою руку. Жест этот, совершенно для него нехарактерный, вышел несколько неуклюжим, и я скрыла улыбку. – А зачем твоей дочери телохранитель? – полюбопытствовал Варюшин.

– А вдруг ты решишь ее ограбить и убить до подписания договора? – на полном серьезе спросил Ясенев и, выдержав паузу, добавил: – Юмор.

При этом от меня не укрылось, что он внимательно проследил взглядом за лицом Варюшина. Тот на секунду застыл, потом раскатисто расхохотался на весь зал, подняв большой палец.

– Классная шутка! – покачал он головой. – Ты, Николаич, не меняешься!

– Ладно, посмеялись, теперь давай к делу, – нахмурился Ясенев. – Что хочешь сказать?

– Дорога меня зовет, Николаич, дорога, – посерьезнев, произнес Варюшин. – Обстоятельства изменились, так что прибыть в Англию мне нужно не позднее чем через неделю. Так что срочно все сворачиваю, все подбиваю – и гуд бай! Весь в мыле! В Москве еще дел полно, в понедельник улетаю, так что давай решать по-быстрому вопрос с домом.

– То есть как? – нахмурился Аркадий Николаевич.

– В смысле как можно скорее. Желательно сегодня, – заявил Варюшин.

– Да ты с ума сошел! – возмутился Ясенев. – У меня еще ничего не готово! Я завтра сам в командировку улетаю, в Хабаровск! Ты вот что, Анатольич… Давай коней не гони, а спокойно меня дождись, через недельку все оформим – и можешь спокойно двигать в свой туманный Альбион.

– Не могу, Николаич, не могу! – со вздохом покачал головой Варюшин. – Сроки поджимают! Рад бы, да не могу!

– Но мы так не договаривались!

– Знаю, Николаич, знаю, потому иду навстречу… – многозначительно сказал Варюшин.

Ясенев бросил на него заинтересованный взгляд.

– Сбрасываю еще десять процентов от первоначальной цены, – произнес Варюшин, так же внимательно глядя на Ясенева. – Думай, Николаич, цена за такой дом, сам понимаешь, мизерная… Можно сказать, даром отдаю. Но! – подчеркнул он. – Мне нужна наличка. Я ж говорю: сваливаю с концами, поэтому все подбиваю, все итоги.

Ясенев сидел задумавшись.

– Документы-то у тебя подготовлены? – вставил Варюшин, внимательно наблюдая за непроницаемым лицом Ясенева.

Тот едва заметно кивнул, не переставая размышлять. Наконец он сказал:

– То есть ты хочешь получить деньги послезавтра?

– Завтра, Николаич, завтра! – с нажимом произнес Варюшин. – Ты пойми, что это я только из уважения к тебе жду. Этот дом за такую цену у меня с руками оторвут хоть сейчас!

– Завтра никак! – тут же отрезал Ясенев. – По безналу – пожалуйста, можно и сегодня. С наличкой придется подождать до послезавтра. Сумма немаленькая, у меня на руках такой нет, а завтра воскресенье, так что тоже меня пойми. Давай послезавтра. Сам говоришь, что улетаешь в понедельник. Вот как раз с утречка все и сделаете.

Варюшин хотел было что-то еще добавить, но Ясенев перебил его фразой:

– Предварительный договор подпишем сейчас. Аванс получишь тоже сейчас. Двадцать пять процентов. Наличкой.

Варюшин соображал буквально пару секунд, потом хлопнул себя ладонью по коленке и засмеялся:

– Ладно, Николаич! Умеешь ты убеждать!

Ясенев достал из портфеля какую-то бумагу, которую Варюшин, пробежав глазами, подписал. После этого то же самое сделала Вика. Затем Ясенев передал Варюшину несколько пачек евро.

Варюшин спрятал их в свою сумочку на ремешке и удовлетворенно сказал:

– Значит, в понедельник с утра едем в банк и…

– Нет, – перебил его Ясенев. – Вы едете. Я ж говорил, мне в командировку. Отменить ее я не могу никак. Вика с утра сама снимет деньги и привезет их к нотариусу. Там и оформите окончательно сделку.

– Но, папа… – подскочила на стуле Вика, до сего момента сохранявшая молчание и спокойствие.

Ясенев сделал предостерегающий жест в ее сторону, и Вика послушно опустилась обратно на стул. Вид у нее был растерянный и даже испуганный.

– Все это время ее будет сопровождать телохранитель, то есть Женя, – продолжал тем временем Аркадий Николаевич. – Думаю, что к полудню все будет улажено, в банк я позвоню сегодня.

– Договорились! – после паузы снова хлопнул по коленке Варюшин и поднялся. – А сейчас, прошу прощения, вынужден откланяться, хотя с удовольствием посидел бы еще в столь приятном обществе! Отличного ты телохранителя нашел, Николаич! Может, и мне такого завести? – он подмигнул мне.

– Таких больше нет, – скромно произнесла я, одаривая Варюшина милой улыбкой. – Всего хорошего!

Варюшин чуть задержался, скользя по мне взглядом. Но тут у него зазвонил сотовый телефон, и он, сделав прощальный жест всем сразу, торопливо пошел к выходу походкой вразвалочку. Пижонский пиджак натянулся на спине, готовый лопнуть в любую минуту…

– Ну, и что ты так приуныла, дочь? – обратился Ясенев к Вике, которая автоматически мешала в креманке ложечкой мороженое, уже превратившееся в вязкую размазню.

– Страшно, – призналась Вика.

– А чего бояться? – пожал плечами Ясенев.

– Но ты же знаешь, я еще ни разу самостоятельно не участвовала в подобных сделках, – сказала Вика.

– Вот и нужно начинать! – уверенно проговорил Ясенев. – Ты у меня уже готовый экономист! Специалист с дипломом! Но пока теоретик. А практика и опыт – лучшие учителя, поверь мне!

Ясенев говорил быстро, с уверенными и убедительными интонациями, явно желая поддержать дочь.

– Это даже к лучшему, что так получилось, – разглагольствовал он. – Самостоятельность нужно развивать! Ну, выше нос! – Он шутливо щелкнул Вику по кончику носа. – С тобой будет Женя, она за всем проследит! Если хочешь, можешь взять мать, хотя в подобных делах от нее мало толку. – В голосе Ясенева мне послышалось легкое пренебрежение в адрес жены, в трудных ситуациях впадающей в панику.

– Ох, – вздохнув, покачала головой Виктория.

– Ничего, ничего, – посмеиваясь, проговорил Аркадий Николаевич, доставая бумажник. – Ты же у меня умница, дочь! Я в тебя верю!

Расплатившись, мы втроем направились к выходу. День был солнечным, как и предыдущий, и сухим. Я ступала по опавшим листьям, идя к машине, Ясенев и Вика шли чуть впереди, беседуя на ходу все на ту же тему купли-продажи дома.

Выстрел прозвучал с крыши, спугнув стаю голубей, сорвавшихся с чердачного окна… Я даже успела разглядеть кончик дула ружья на крыше дома на противоположной стороне. Практически одновременно я толкнула Ясенева. Он плюхнулся на землю, неловко подвернув под себя ногу и чертыхнувшись. Падая вместе с ним, я увлекла за собой и Вику.

Наверное, все могло кончиться хуже. Я могла опоздать на доли секунды, и тогда пуля настигла бы Ясенева. Не факт, что смертельная, но все же. Бронежилет, не раз спасавший жизни людей на моих глазах, не подвел и на этот раз.

Вскинув голову, я увидела, что дуло ружья исчезло. Время было дорого.

– Быстро в кафе! – крикнула я Ясеневу и Вике, которые в ступоре сидели возле машины. – Пригнитесь!

Я рванула Аркадия Николаевича и Вику вверх, закрыла их головы своими руками и, подгоняя, потащила в сторону дверей кафе. Втолкнув их обоих внутрь, я крикнула:

– Вызовите охрану! Никуда не выходите до моего появления!

К дверям уже спешил местный охранник в униформе с обеспокоенным выражением на лице. Благополучно сдав отца и дочь на его попечение, я выбежала на улицу. Метнувшись через дорогу на красный свет, я бросилась к дому, с крыши которого стреляли. Сейчас было очень важно не опоздать, не упустить стрелка. На бегу я уже прикинула, что подняться на крышу он мог через чердачное помещение. Значит, он поднялся на лифте, по лестнице, и уходить будет так же. Наверное, он уже видел, что его вторая попытка тоже не сработала, и теперь постарается поскорее сделать ноги.

Через минуту я уже влетела в подъезд. Подскочив к щитку, рванула рубильник и обесточила лифт, затем прыжками понеслась по лестнице вверх. Пробежка до девятого этажа заняла у меня чуть больше минуты, и я в очередной раз мысленно похвалила себя за ежедневные тренировки.

Дверь в чердачное помещение была приоткрыта, и это убедило меня в том, что я на правильном пути. Пнув по двери, я моментально отскочила к стене, ожидая выстрела. Его не последовало. Выждав некоторое время, я осторожно проскользнула внутрь. Пистолет я держала наготове. Наверху окно на крышу было выбито, сквозь дыру просачивались солнечные лучи.

Тихо ступая, я проследовала к оконному проему и, подтянувшись на руках, ухватилась за края. Миг – и я на крыше. Там было пусто, однако на пыльной поверхности были различимы следы ботинок. Они показались мне свежими.

«Блин, куда же он делся?!» – мысленно спросила я саму себя и тут же получила ответ на этот вопрос: едва слышный шорох, донесшийся с чердака, показал мне мою неосмотрительность.

Я тут же нырнула обратно в чердачное окно. Дверь была плотно закрыта, хотя я точно помнила, что оставила ее незатворенной. Бросившись туда, я дернула ее и тут же мысленно обругала себя. Дверь была заперта!

Не размышляя, я пальнула в нее и через секунду уже выбегала на лестницу. Постоянно следя за окнами и прислушиваясь к малейшему шуму, стала спускаться вниз. Я добежала до четвертого этажа, когда снизу послышался глухой стук.

Спустившись на один пролет, я открыла створку окна и, отпрянув, осторожно высунулась наружу и чуть не взвыла от отчаяния: по двору со всех ног улепетывал человек в черной куртке, капюшон которой был накинут на голову. В руках он сжимал большую спортивную сумку. Кричать «Стой!» было глупо и бессмысленно, поэтому я просто навела ствол и выстрелила в человека, метя ему в ноги. Он успел отбежать уже довольно далеко, хотя и чуть прихрамывал: все-таки прыжок с третьего этажа – не такое уж плевое дело. К тому же стрелять в движущуюся мишень, да при нехватке времени на то, чтобы тщательно прицелиться, – занятие неблагодарное, скажу вам честно. Одним словом, я промазала. Сцепив зубы, из чувства противоречия выстрелила еще раз, хотя видела, что мне его уже не достать.

Подумав о том, что, может быть, охрана кафе активизируется и задержит этого стрелка-бегунка, я тут же откинула эту мысль. Наверняка они сосредоточили свое внимание на Ясенева и его дочери.

Оставалось прыгать самой, что я и сделала. Упав на землю, перекувырнулась через голову и тут же вскочила на ноги. Человек уже пересек двор и теперь юркнул в узкий проход, образованный гаражами, которые понастроили во дворе жильцы.

«Сажать нужно за эти самовольные застройки!» – со злостью подумала я, понимая, что незнакомец может оторваться от меня в любую секунду. Тем не менее я не прерывала бега и вскоре достигла гаражей. Протиснувшись между ними, я оказалась на тропинке. Она проходила мимо детского садика, окруженного сеткой-рабицей. Кроме того, тропинка разветвлялась надвое, и понять, какое направление выбрал стрелявший, было очень сложно. Сухая земля почти не оставляла следов, к тому же здесь постоянно ходили люди.

Я уже хотела двинуть налево – просто так, наудачу, – но тут заметила в сетке-рабице дыру. Не слишком большую, но достаточную, чтобы в нее протиснулся худощавый человек. Убегавший стрелок таким и был. Не раздумывая, я пролезла в дыру, обежала всю территорию детского сада и оказалась перед главным выходом. Стрелка я не обнаружила. Оставался, конечно, шанс, что он притаился где-нибудь в детской беседке, но весьма слабый. Скорее всего, он давно перемахнул через не слишком высокий забор и сейчас уже сидит в машине за несколько сот метров отсюда…

Без расчета на успех я все же обследовала детскую площадку, пока наконец из окна не высунулась полная женщина в синем халате и громко не поинтересовалась, что мне надо. Я сказала, что просто хотела пройти через сад, но главный выход закрыт, и я не могу выйти. Вскоре женщина, ворча, появилась в дверях со связкой ключей и повела меня к выходу. Женщина отперла ворота и выпустила меня на улицу законным путем.

– Суббота, – пояснила она мне. – Вот главный и закрываем, чтобы не шлялись всякие. А они все равно ходят через заднюю калитку! Вон, только что перед вами мужчина пробежал. Я хотела было крикнуть, что тут заперто, так он через забор сиганул. Да еще с сумкой!

– Мужчина? – заинтересовалась я. – А куда он побежал?

– Да вон туда! – женщина махнула полной рукой. – В сторону остановки.

– Понятно, спасибо, – печально поблагодарила я, поймав ее удивленный взгляд.

Когда я вышла за дверь, женщина еще некоторое время смотрела мне вслед. Наверное, она решила, что перед ней ненормальная девица, которая довела мужика до того, что он от нее сбежал, а потом взялась догонять его. Но что она подумает, мне было безразлично. На всякий случай пройдя к остановке и, естественно, не обнаружив там никакого мужчины с сумкой, я побрела обратно к кофейне…

Ясенев и Вика уже оправились от первоначального шока, но встретили меня одновременным возбужденным возгласом:

– Ну что?

– Ничего. Ушел, – честно ответила я, присаживаясь за столик и задумчиво теребя молнию на куртке.

Ясенев смерил меня хмурым взглядом. Однако, видя мое расстроенное лицо, покачал головой.

– Знаете что, Женя, поедемте-ка домой, – произнес он. – Я что-то и сам во взвинченном состоянии, так что на работу уже сегодня не вернусь.

– Думаю, что это разумно, – кивнула я.

– Еще и прием этот! – раздраженно буркнул Ясенев, вспомнив о вечернем мероприятии.

– Может, отменишь, папа? – спросила Вика.

– Не могу! – твердо ответил Аркадий Николаевич. – Придется ехать.

– Кстати, – я обратилась к нему, – как мы сейчас поедем?

– В смысле? – не понял Ясенев. – Вы на своей машине, я на своей!

Видя недовольство на моем лице, он добавил:

– Боитесь оставлять кого-то из нас одного? Но ведь он только что промахнулся! И ушел. Значит, возможности повторить попытку сейчас у него просто нет. Или вы считаете, что он будет ждать меня около дома?

– И все-таки… – произнесла я.

– Такой безбашенный парень? – пробормотал Ясенев, удивленно приподняв бровь, но достал свой сотовый.

Некоторое время он молчал, слушая длинные гудки, потом чертыхнулся и набрал другой номер.

– Алло, Вадим? – произнес он. – В «Восток – Запад» подъехать сможешь? Далеко? А когда сможешь? Ладно, давай!

Я вопросительно посмотрела на него.

– Черт знает что! – ругнулся Ясенев. – У Рогожина телефон отключен, Степанов где-то далеко, сможет добраться в течение часа… Зря я их отпустил на сегодня, поторопился…

– Ладно, поехали, – со вздохом сказала я. – Попросите местного охранника вас сопровождать. Всего полчаса. И не снимайте бронежилет.

– И не подумаю, – хмыкнул Ясенев. – Теперь я понимаю, как вы были правы, настаивая на том, чтобы я его надел!

Ясенев переговорил с охраной кафе, и вскоре рядом с ним в его «БМВ» уселся крупный парень с квадратными плечами. Мы с Викой направились к «Фольксвагену».

Когда мы доехали до Белогорского ущелья, я вышла из машины первой. Еще до поездки я велела Ясеневу сидеть тихо и не покидать машины без моего сигнала. Оглядевшись по сторонам, я прошлась вдоль дороги, идущей мимо особняка. Конечно, я тоже не думала, что неудачливый стрелок, уйдя от погони, со всех ног помчится в Белогорское ущелье, чтобы подстеречь Ясенева здесь. Скорее всего, он выберет другое время и место. Если вообще выберет. Может быть, две промашки его остановят?

И все-таки я была недовольна собой. Нужно было его взять, нужно! И хотя Ясенев поблагодарил меня, несколько раз подчеркнув, что я спасла ему жизнь, на душе у меня было не очень весело.

Лариса, конечно, все поняла по нашим лицам. Конечно, она кинулась с расспросами к мужу, а когда тот, устало отмахнувшись, ушел в свой кабинет, переключилась на Вику. Мне же сейчас ни о чем не хотелось говорить, и я уединилась в своей комнате. Посмотрев на часы, я увидела, что время приближается к четырем часам. Прием в ресторане «Континент» был назначен на семь. После погони мне не терпелось принять душ, и я направилась в ванную. Признаться, я до последнего надеялась, что Ясенев все-таки отменит мероприятие и не станет рисковать.

Но он не отменил. В половине седьмого Аркадий Николаевич позвонил мне на сотовый из кабинета и сказал, что пора выдвигаться. Когда я спустилась вниз и увидела Вику с Ларисой, то еще раз убедилась, что женщина остается женщиной при любых обстоятельствах. Пережившие несколько часов назад шок, стресс, обе дамы стояли разодетые от и до. Правда, взгляды их не светились радостью, и чувствовалось, что на этот прием они идут без особой охоты, просто по обязанности.

Ясенев, облаченный в дорогой костюм, при галстуке с булавкой, усыпанной мелкими бриллиантами, прошагал в прихожую, бросил на жену и дочь мимолетный взгляд и, удовлетворенно кивнув, проронил:

– До девяти потерпите, потом можем уехать. Евгения, вы у нас сегодня и за телохранителя, и за водителя.

Мне было не привыкать к подобному, и я ничего не стала комментировать. Сев за руль, сразу взяла курс на дорогу, ведущую к центру города, и через двадцать минут мы все уже входили в двери ресторана «Континент».

Уже после первого взгляда на собравшуюся публику и на антураж я поняла, что прием, скорее всего, обещает быть весьма скучным. Собственно, так и получилось. Вначале, дабы соблюсти регламент, состоялась официальная часть. Кое-кто из присутствующих по очереди поднимался, произносил сухие, официозные хвалебные фразы в адрес компании, не забывая подчеркнуть личные заслуги, после чего следовали тост за дальнейшее процветание и опустошение рюмок. Таких тостов было пять за полчаса, и если бы не обильная закуска, некоторым продолжать банкет было бы затруднительно.

Ясенев наконец прервал торжественную часть, заявив, что все самое главное уже сказано, а повторяться не стоит, призвал всех быть менее формальными и просто отдыхать. Многие восприняли этот призыв с облегчением и воодушевлением. Сам Аркадий Николаевич ослабил узел галстука, и глаза его слегка поплыли.

Он отодвинул рюмку и налег на еду, что я мысленно одобрила. Тем более что здесь было на что налегать. Стол, конечно, был уставлен деликатесами, основу которых составляли мясные блюда и морепродукты. Остального же – салатов, фруктов, десертов и прочего – также было вдоволь. Я выбирала всего по чуть-чуть, буквально на один укус, поскольку крайне не люблю работать с набитым желудком. При этом я все-таки от души надеялась, что работы вечером будет минимум. Не потому, что я такая лентяйка, а исключительно заботясь о своих клиентах, круг которых сегодня расширился. Последние дни и так стали для них испытанием, пусть хотя бы этот вечер будет приятным.

Однако, судя по всему, Ясеневу покой только снится. Примерно через час после начала банкета, когда обстановка стала наконец непринужденной, у Аркадия Николаевича зазвонил сотовый телефон. Ясенев нехотя полез в карман и извлек мобильник. Невидимого оппонента он выслушал с недовольной миной, но возражать не стал, сказав лишь:

– Хорошо, буду в течение часа.

После чего повернулся к молодому человеку, исполнявшему обязанности секретаря, и сказал:

– Сева, вызови водителя. Кто у нас там сегодня дежурит? Рогожин?

– Да, Аркадий Николаевич, – подтвердил тот. – Только вы же его отпустили на сегодня.

– А сейчас вызываю! – почти рявкнул Ясенев, которому самому явно не хотелось никуда ехать.

Секретарь не стал спорить, быстро набрав номер. Некоторое время он слушал гудки, после чего сказал:

– Трубку не берет, Аркадий Николаевич.

Ясенев пробурчал себе под нос нелицеприятное высказывание в адрес Вадима и раздраженно распорядился:

– Ну так звони Степанову! Мне ехать нужно срочно!

Секретарь вздохнул и почесал в голове. Видимо, вздорный характер этого человека был хорошо знаком ему, так как по роду службы им часто приходилось общаться.

Без всякого желания он набрал номер водителя и четко изложил просьбу подъехать к ресторану «Континент». Того, что конкретно ответил Степанов, я не разобрала. Но его возмущенные интонации не оставляли сомнений в том, что он думает по этому поводу. Секретарь, видимо, решив не тратить зря время и нервы, попросту передал трубку Ясеневу. Но даже услышав голос своего шефа, Степанов не сменил тона. Он твердо заявил, что у него законный выходной – на сей раз я все слышала, потому что сидела рядом с Ясеневым, – и что так дела не делаются. Тогда Аркадий Николаевич, решив не прибегать к недостойным методам угроз и шантажа, заговорил с просительными интонациями:

– Владимир Сергеевич, ну я вас просто по-человечески прошу войти в мое положение. Этот день оплачу вдвойне.

Степанов издал мучительный стон. Видимо, двойная оплата, причем не за весь день, а всего лишь за несколько часов, сильно его прельщала. Но в то же время что-то мешало ему откликнуться на это выгодное предложение. Наконец, помявшись, Степанов все-таки выдавил с отчаянием в голосе:

– Да не могу я, Аркадий Николаевич! Понос меня прошиб, на унитазе сижу! Теща, зараза, огурцами малосольными накормила!

Ясенев, смутившись таким откровением, пробормотал Степанову какие-то пожелания и сразу отключил связь. Потом все-таки дал волю эмоциям, бросив в сторону:

– Вот засранец!

Затем с надеждой посмотрел на мен.

– Я-то готова, – пожала я плечами. – Хотите – поедем.

– Да не могу я Вику с Ларисой одних бросить, понимаете? Приехал человек из Москвы, на один день, беседа может затянуться надолго. К тому же ехать далеко. А кто женщин повезет? В такси боюсь сажать, сами видите, что творится последнее время!

Опасения Ясенева были оправданными, и я уже хотела предложить еще один вариант, как вдруг Ясенев произнес:

– Хорошо, сделаем так. Сева, дуй к Рогожину – он же здесь в двух шагах живет. Скорее всего, он дома, просто трубу не берет. Вместе возвращайтесь сюда. Будет выступать – скажи, уволю на хрен! Мне еще капризы водил терпеть приходится! Напомни, что официально сегодня его рабочий день, – уже спокойнее закончил Ясенев.

Всеволод послушно кивнул и пошел к дверям ресторана. Ясенев, нахохлившись, с меланхоличным видом принялся поглощать морской коктейль.

Минут через десять раздался звонок сотового. Ясенев взял трубку и нажал кнопку соединения. Из сотового послышался встревоженный голос Всеволода…

По мере того как тот торопливо что-то говорил, лицо Ясенева становилось все более и более растерянным. Потом в трубке зазвучал иной голос – визгливый, истеричный, с пронзительными интонациями…

Застывший Ясенев некоторое время растерянно слушал, затем произнес:

– Перестаньте кричать! Сева, я сейчас буду.

Потом он повернулся ко мне и проговорил:

– Черт знает что происходит! Там… Труп. Севу задержали.

– Чей труп? Кто задержал? – только и спросила я.

Ясенев развел руками, давая понять, что сам ничего не понимает. Видя его вопросительный взгляд, я лишь сказала:

– Поехали, – и поднялась с места.

Ясенев покрутил головой, подозвал одного из охранников и, указывая пальцем на жену и дочь, кратко отдал распоряжения – видимо, не оставлять их без присмотра и не отпускать одних домой. После этого мы поспешно покинули ресторан. Лариса и Вика пытались узнать, что случилось, но Ясенев лишь махнул на них рукой, и те, уловив его настроение, отстали.

– Где живет Рогожин? – спросила я, пока мы шли к «БМВ».

– Езжайте прямо до угла, там направо. И еще метров двести вперед, – на ходу пояснил Аркадий Николаевич.

До двенадцатиэтажного дома, в котором проживал Вадим Рогожин, мы домчались буквально за минуту. Выходя из машины, я видела, как Ясенев крупными шагами идет к единственному подъезду. Возле двери он затоптался в неуверенности, но я пришла ему на помощь, достав свой универсальный ключ для домофонов.

Поднявшись на лифте на шестой этаж, мы вышли на площадку, и я сразу же увидела стоявшую возле дверей одной из квартир старушку, которая при виде нас немедленно заголосила:

– Там он, там! Держите его!

Ясенев бросил на нее недоуменный взгляд и раздраженно уточнил:

– Кто там?

– Бандит этот! – выпучив глаза, сообщила старушка и, видя, что ее не понимают, принялась объяснять: – Я еще из-за своей двери звонок услышала. Долго он звонил, только ему не открывали. А потом вижу в глазок: он сам дверь раскрыл и в квартиру – шмыг! Тут я и думаю: как же он мог сам-то дверь открыть? Решила узнать, мало ли кто сейчас по квартирам ходит! Вошла я в дверь, а он уж его и убил!

– Да кого убил-то? – воскликнул Ясенев, пытаясь отодвинуть бабку и пройти к двери.

– Так хозяина! – Бабка посмотрела на Ясенева так, словно сомневалась в его умственных способностях.

Аркадий Николаевич уже решительно отстранил ее и шагнул к двери, но я остановила его и прошла первой. В прихожей, прислонясь к шкафу-купе, стоял Всеволод. Вид у секретаря был неважнецкий. Он был бледен, подрагивал, а глаза его растерянно смотрели в одну точку. Из прихожей была видна часть комнаты. На полу, на пушистом светлом ковре, лежал человек. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в ковер, на котором расплылось темно-красное пятно. Пока что было непонятно, кто это, ясно лишь одно: человек, скорее всего, мертв…

Чтобы убедиться в этом, я прошла мимо трясущегося Всеволода и присела на корточки возле лежащего тела. Слегка повернув его голову, заглянула в лицо и увидела, что это Вадим Рогожин…

Вадим был в темно-синем с белой полосой махровом халате. На спине слева он был пропитан кровью. Мне хватило одного взгляда на его остекленевшие глаза, чтобы понять, что передо мной труп.

Следом в квартиру протиснулся Ясенев.

– Мертв, – коротко резюмировала я, показывая на Рогожина.

Ясенев машинально достал из кармана платок и приложил ко лбу, на котором выступили прозрачные капли. В этот момент не выдержал Всеволод: согнувшись пополам, он приложил обе ладони ко рту и рванулся в ванную комнату, даже не захлопнув за собой дверь.

– Держите его! – моментально всполошилась бабка.

– Да замолчите вы! – рявкнул на нее Ясенев, вращая глазами.

Бабка отшатнулась и обиженно поджала губы. Ясенев повернулся ко мне:

– Что делать-то будем, Женя?

– Придется вызывать полицию, – произнесла я. – Обязательно.

Ясенев закатил глаза.

– Какую полицию? – простонал он. – Мне ехать нужно! У меня встреча срывается!

– Если даже она сорвется, думаю, это не так страшно! – твердо произнесла я. – Но если уж вам так необходимо, договаривайтесь с кем-то из ресторанной охраны. Или с вашей служебной! Черт побери, неужели не найдется ни одного человека, который мог бы вас отвезти?

Ясенев достал сотовый телефон и принялся кому-то названивать. Я в это время по-быстрому осмотрелась. Возле ножки дивана я заметила гильзу от пистолета. Брать ее в руки я, разумеется, не стала. В комнате царила обстановка, обыкновенная для жилища одинокого мужчины. А именно таковым Рогожин и являлся, как я поняла. Никаких следов пребывания женщин: ни одежды, ни тапочек, ни косметики. Вадим Рогожин явно жил один. Но то, что он не сопротивлялся, а также его домашний вид свидетельствовали о том, что убил его человек, который был ему хорошо знаком и от которого Рогожин никак не ожидал подобного вероломства.

Ясенев тем временем вроде бы договорился и устремился в сторону входной двери, бросив мне через плечо:

– Все, я поехал! Держите меня в курсе.

Он взялся за дверную ручку, но тут послышался шум открываемых дверей лифта, а затем раздались голоса. Среди них превалировали два: твердый и уверенный мужской и радостный, визгливый – бабки, по-прежнему стоявшей на площадке.

Ясенев шагнул было на лестничную клетку, но сейчас же отпрянул. Выглянув в прихожую, я увидела несколько мужчин в полицейской форме.

– Ваши документы! – решительно потребовал стоявший впереди майор лет сорока.

Ясенев полез в карман пиджака и извлек оттуда паспорт.

– Я Ясенев, – уточнил он, передавая паспорт майору.

Тот безмолвно раскрыл документ и внимательно просмотрел его, после чего обратил свой взгляд на бабку. Та поспешно принялась рассказывать, как услышала долгий звонок в соседскую квартиру и как, маясь от безделья, решила сунуть нос не в свое дело и узнать, что случилось. Разумеется, не снабжая свой рассказ приведенными только что мною комментариями. В ее устах это звучало как проявление бдительности.

– Он звонил? – кивнул майор на Ясенева, прищуриваясь.

– Да не он, другой! – досадуя на непонятливость майора, сказала бабка. – Бандит!

– А где он?

– Там! – Бабка опасливо покосилась на дверь.

Майор заглянул в прихожую и увидел меня. Потом он снова перевел взгляд на бабку. Взгляд этот не был теплым и дружественным… Бабка принялась было рассказывать заново, но я решила вмешаться.

– Позвольте, я все вам объясню, – твердо сказала, доставая свои документы. – Кстати, можете навести обо мне справки у коллег. Могу назвать сразу несколько фамилий… – И я продиктовала ему небольшой список моих особенно хороших приятелей из полиции и ФСБ.

Майор молча выслушал меня, так же молча просмотрел документы, никуда не стал звонить, просто сказал:

– Майор Торопов, убойный отдел. Поступил сигнал о том, что в этой квартире находится труп. А также убийца… – он покосился на бабку.

– Очень не хочется вас разочаровывать, но убийцы здесь нет, – произнесла я. – Этот человек, – я указала на Всеволода, который, слегка покачиваясь, вышел из ванной, вытирая бледно-зеленое лицо полотенцем, – приехал сюда несколько минут назад. По поручению Аркадия Николаевича. Если же вы взглянете на труп, то вам станет понятно, что человек мертв уже несколько часов. Не менее четырех.

Торопов шагнул в квартиру, приглашая за собой оперативников и эксперта. Бабка, которая хотела сунуться следом, была остановлена строгим жестом и препровождена в свою квартиру молодым сержантом, чтобы запротоколировать ее показания.

– А я? – спросил от двери Ясенев.

– Вас тоже пока прошу остаться, – сказал Торопов, внимательно обводя глазами комнату.

– Но я не могу! – вскричал Ясенев. – У меня встреча!

Торопов проигнорировал его слова. Он, конечно, тоже сразу заметил гильзу и указал на нее эксперту. Тот кивнул и, переместившись к дивану, подобрал ее пинцетом, поднес к свету.

– «ТТ», – произнес он.

При этих словах Ясенев, уже собравшийся выдать гневную тираду, внезапно замер с полуоткрытым ртом.

– Что такое? – моментально обернулся к нему майор.

– Н-ничего, – невнятно выговорил Аркадий Николаевич.

Потом присел на стоявшую в прихожей низенькую табуретку и потер лоб. Затем, резко поднявшись, решительно произнес:

– У Вадима был пистолет «ТТ». Это я снабдил его и второго водителя одинаковыми пистолетами. Разумеется, с разрешением на ношение оружия.

– Думаете, его из его же пистолета и грохнули, Виталий Юрьевич? – обратился к Торопову мужчина помоложе, в гражданской одежде – видимо, следователь.

Торопов покачал головой, словно давая понять, что подобные выводы делать рано. Тут Ясенев снова заговорил о своем цейтноте:

– Послушайте, мне нужно ехать! От этой встречи зависит дальнейшее развитие нашей компании! Это встреча на высоком уровне! Вы знаете, какие там завязаны деньги?

К счастью, он не заявил, что майору с его зарплатой такие деньги не скопить и за двадцать лет доблестной службы. Он принял иной тон, и это пошло ему на пользу.

– Ну послушайте, – убедительно заговорил Ясенев. – Мое присутствие здесь сейчас ничего не решит. Имя мое вам известно, вы всегда можете меня вызвать, если вам понадобятся мои показания. Да я сам к вам приеду!

Торопов чуть подумал, потом протянул Аркадию Николаевичу паспорт и произнес:

– Завтра жду вас в своем кабинете с девяти до шести.

– Завтра я улетаю в Хабаровск! – сообщил Ясенев.

Торопов потянул паспорт на себя. Ясенев с усилием выдернул его и, спрятав в карман, сказал:

– Это, в конце концов, смешно! Вы что, думаете, ударюсь в бега? Я похож на идиота?

Торопов не стал отвечать на этот вопрос, хотя наверняка не считал, что Ясенев похож на идиота.

– Я глава крупнейшей компании! А здесь оказался только из-за того, что сам послал сюда своего помощника, в результате чего произошло недоразумение. И о чем сейчас страшно жалею! Потому что из-за этой истории у меня теперь возникают всякие проволочки!

Ясенев говорил, взвиваясь интонационно вверх с каждой фразой. Торопов, который тоже не был похож на идиота и, конечно, понимал, что настаивать на задержании Аркадия Николаевича нет никакого резона, просто сказал:

– Хорошо, но по возвращении позвоните мне, пожалуйста.

Он протянул Ясеневу листок с номером телефона, и тот, сунув его в карман, поспешно вышел из квартиры, бросив мне напоследок:

– Когда все это закончится, сразу возвращайтесь в ресторан.

В ресторан я вернулась примерно через час вместе с Севой. До этого мне пришлось дать более подробные показания. Признаться, я не очень торопилась покинуть квартиру Рогожина. Я чувствовала, что это убийство связано с игрой, которая, без сомнения, велась вокруг Аркадия Николаевича Ясенева и его семьи…

Обыск в квартире Рогожина не был продолжительным. В съемной однушке было мало мебели, не так много наличествовало и одежды, так что с комнатой подручные Торопова управились быстро. На кухне тоже ничего достойного внимания не обнаружили.

Самое интересное поджидало нас в коридоре. Один из членов группы открыл шкаф и, порывшись в нем, извлек что-то тяжеловатое и длинное, уложенное в матерчатый чехол. Торопов нахмурился и, шагнув вперед, принял из рук помощника этот предмет. Я подошла поближе. Торопов уложил находку на диван в комнате и развернул.

На диване лежал карабин. Охотничий карабин «Сайга». И, глядя на нее, я готова была поспорить, что из него совсем недавно стреляли, и по меньшей мере дважды. Я была уверена, что именно из этого карабина в Аркадия Николаевича Ясенева выпустили пули…