Глава 4

На этот раз за руль села я.

– Где живет ваш племянник? – спросила, едва Ясенев устроился рядом и набросил ремень безопасности.

– Вольская, двадцать пять, – сообщил тот. – Возле глазной клиники.

Признаться, я была рада посидеть за рулем «БМВ Х6» – думаю, мне еще не очень скоро выпадет такая возможность. Вообще-то я довольно спокойно отношусь к крутым тачкам, вот и сейчас мне просто хотелось испытать эту машину в действии. В конце концов, неизвестно – вдруг мне придется по роду деятельности пользоваться ею?

Управлять этой моделью оказалось одним удовольствием. Я вела машину совершенно спокойно и уверенно, ни о чем не беспокоясь. Она была послушной и имела плавный ход. Ясенев, уже выплеснувший сегодня свою ярость на брата, племянника, Костерина, а также неизвестного стрелка, что, видимо, происходило с ним нечасто, сейчас сидел явно расслабленный. Насколько я сумела понять его характер, Аркадий Николаевич в душе был мужиком не вредным и не истеричным, а вполне нормальным и даже доброжелательным. И только что-то экстраординарное, по его мнению, могло вывести его из себя настолько, чтобы он потерял над собой контроль и принялся орать, топать ногами и сметать все на своем пути. Сегодняшний день был явно таковым. Думаю, что сам Аркадий Николаевич запомнит его надолго.

А пока мы просто катили по ночной улице. Я приоткрыла окошко и ловила губами свежий и холодный воздух, очень хорошо бодривший. Даже Ясенев, который было вяло откинулся на сиденье, глотнув воздуха, выпрямился и подтянулся. Теперь он наверняка обдумывал, как грамотно повести беседу с племянником и родным братом. Кажется, ему самому уже все это не нравилось.

– Может быть, просто сообщим в полицию о ваших предположениях? – предложила я. – И пусть они сами разбираются? Делают допрос и обыск?

Ясенев чуть нахмурился и промолчал.

– Нет, – наконец разлепил он губы. – Вначале я сам разберусь.

– Ну, как хотите, – пожала я плечами. – Только держите себя в руках.

Аркадий Николаевич кивнул и произнес:

– Сейчас налево.

Мы как раз проехали мимо клинического городка, и я повернула налево. Вскоре мы оказались в «колодце», образованном несколькими девятиэтажными домами, поставленными перпендикулярно друг другу. Ясенев вышел из машины и направился к подъезду.

Надавив на кнопку с номером квартиры, он отошел в сторону и хмуро посмотрел себе под ноги. Я видела по глазам Ясенева, что ему неприятна миссия, которую он сам на себя возложил. Когда после выстрела первый поток эмоций схлынул вместе со страхом, он успел все осмыслить и понять, что сейчас предстоит обвинить в покушении на убийство сына родного брата. И ему это очень не нравилось.

И я еще раз отметила, что Ясенев вполне способен на человеческие чувства. Об этом свидетельствовал и сегодняшний разговор с Костериным-старшим: хоть Аркадий Николаевич и был взбешен поведением его сынка, он быстро утих и сменил гнев на милость. Примерно то же самое происходило и сейчас. Видимо, высокое положение Ясенева обязывало его держать марку, делать вид жесткого, крутого мужика. И хотя характер его явно не был мягким, все же жестоким и бездушным его никак нельзя назвать.

– Кто там? – тем временем обеспокоенно прозвучал мужской голос, в котором я узнала Юрия.

– Свои, – хмуро ответил Ясенев, переступая с ноги на ногу.

Послышалось чуть удивленное бормотание. После чего звуковой сигнал известил о том, что нам открыли дверь. Ясенев вздохнул и прошел к лифту. Когда мы поднялись на шестой этаж, дверь в квартиру была приоткрыта, и оттуда высовывалась встрепанная спросонья голова Юрия Николаевича.

– Что случилось, Аркадий? – глухо спросил тот. – С мамой что-то?

– Нет-нет, – торопливо проговорил Ясенев. – С мамой все в порядке. Я просто хочу знать: Алексей дома?

– Не-ет, – не скрывая своего удивления, ответил Юрий Николаевич.

– А… где он? – спросил Ясенев.

Я видела по его лицу, что он чувствует себя неловко перед братом. От его вечернего тона не осталось и следа. Сейчас он разговаривал с братом явно с извиняющимися интонациями. Никакого недружелюбия не слышалось, хотя это и могло показаться странным: ведь он пришел сюда с обвинениями в адрес его сына.

– Не знаю, – все так же удивленно продолжал Юрий. – Мы как расстались с ним после… визита в твой дом, так его и не было.

Судя по тону Юрия, он был не в курсе тех угроз, что выкрикнул его сын по телефону в адрес своего дяди. И вообще выглядел так, словно они и впрямь давно расстались с сыном и разошлись каждый по своим делам.

– Мне нужно было поехать в мастерскую, – продолжал тем временем Юрий Николаевич. – А Алешка не захотел. Я, говорит, хочу один побыть. Ну, я его высадил возле парикмахерской, он и ушел. Может, у девчонки своей ночевать остался, кто его знает? А зачем вы все-таки его разыскиваете?

Аркадий Ясенев мялся на одном месте и чувствовал себя неуверенно. Ему явно не хотелось сообщать о том, что в него стреляли несколько часов назад, а также о том, что это мог сделать Алексей.

– Простите, у вашего сына есть карабин «Сайга»? – решила я помочь своему клиенту.

– Да, – кивнул Юрий с еще большим удивлением.

– А где он сейчас? – продолжала я.

– У него… – не очень уверенно ответил отец. – В его комнате.

– Вы не могли бы сходить и посмотреть, точно ли карабин находится там, – попросила я, – и сообщить нам? Мы подождем на лестнице.

– Ну зачем же на лестнице? – возразил Юрий, открывая дверь шире. – Проходите. Надя в санаторий уехала, так что я один, вы никого не разбудите.

Мы протиснулись в узенькую прихожую и скромно встали в ней. Юрий тем временем толкнул дверь в комнату и прошел туда. Возился он несколько минут, после чего вышел в прихожую с обескураженным видом.

– Что-то не могу найти… – развел он руками. – Всегда в шкафу лежал. Наверное, Алешка переложил куда-то. Сейчас я на антресоли посмотрю, вы подождите.

Он прошел в кухню, откуда вернулся с табуреткой, на которую взобрался, и принялся рыться на антресоли среди старого хлама. Однако и там карабин не обнаружился. Мы переглянулись с Ясеневым, у обоих мелькнула одна и та же мысль…

– Нету… – совсем растерянно проговорил Юрий Николаевич, слезая с табуретки. – Странно…

Мы молчали. Потом Юрий Николаевич произнес, обращаясь к брату:

– Но ты не волнуйся. Он, может, собрался завтра в лес, потому и прихватил ее. Или кому-то из друзей одолжил.

– Юрий Николаевич, – я все-таки решила несколько прояснить ситуацию, – а вас не удивляет, что мы пришли к вам?

– А чего удивляться? – Юрий Николаевич невесело усмехнулся. – После разговора с Аркадием все ясно. Ты хочешь забрать «Сайгу», потому что считаешь, что она принадлежит тебе, верно? – он повернулся к брату. – Я ведь тебе так и не отдал за нее деньги…

Аркадий Ясенев сглотнул слюну и поморщился.

– Да нет же, – с досадой произнес он. – Не нужны мне твои деньги, я давно и думать про них забыл. Считай, что это мой подарок…

И тут же понял, насколько двусмысленными оказались его слова.

– Короче, с парнем твоим мне нужно поговорить! – рубанул он рукой воздух.

– Так вроде поговорили уже, – снова усмехнулся Юрий Николаевич.

– Да не о том! – отмахнулся Ясенев. – Ладно, мы пойдем. Юра, только я тебя прошу: когда он появится, позвони мне, пожалуйста. Или его попроси, чтобы позвонил… нет, лучше сам! – все-таки решил он.

Юрий Николаевич внимательно посмотрел на брата.

– Аркадий, что все-таки случилось? – негромко спросил он. – Может, расскажешь?

На лице Аркадия Ясенева ясно виделось сомнение. Поколебавшись несколько секунд, он все же произнес:

– Может, и расскажу. Но не сейчас. Потом. Все, Юра, мы пойдем. Извини, что побеспокоили.

И он, быстро проследовав к двери, вышел из квартиры. Юрий Николаевич поймал мой взгляд, но я ничего не стала говорить, лишь успокаивающе кивнула.

Когда мы оказались на улице, Аркадий Николаевич осторожно поднял голову. На шестом этаже в кухонном окне горел свет. В нем виднелся силуэт Юрия Николаевича. Ясенев вздохнул и пошел к своей машине.

Когда мы немного отъехали, я спросила:

– Что, возвращаемся домой?

Ясенев ничего не ответил, сосредоточенно о чем-то размышляя. Потом произнес:

– Вот что, Женя. С этим нужно покончить. Я уверен, что Юрий не в курсе выкрутасов сына. Он действительно был удивлен, что карабина нет на месте. И где сейчас Алексей, он тоже, скорее всего, не знает. И к нему у меня претензий нет. Но и пускать все на самотек я не могу. С Алексеем нужно что-то делать. Точнее, с тем безобразием, которое он творит, сам, кажется, не понимая, что делает. Поэтому я прошу вас его найти. Пусть даст объяснения. Я не собираюсь постоянно быть в напряге, ожидая, что он еще отмочит.

– Где же я его найду? – неподдельно удивилась я. – Он, может быть, мирно спит сейчас у кого-то из друзей или у своей девушки, о которой мне ничего не известно – ни адреса, ни даже имени!

– Зато мне известно! – неожиданно заявил Ясенев. – Зовут ее Наташа, а живет она на Льва Толстого.

– И это все данные? В три часа ночи они мне очень пригодятся! – съязвила я.

– Подождите! – одернул меня Ясенев. – Я знаю и номер дома, и квартиры. Как-то раз Алексей был у нас в гостях на семейном торжестве, после этого я лично отвозил их с Наташей по этому адресу – так получилось, что мне нужно было в офис, а это как раз по дороге. Я хорошо помню, как Наташа говорила, что у нее запоминающийся номер квартиры – сто двадцать три. То есть раз-два-три. А дом я и сам помню – длинная пятиэтажка, стоит перпендикулярно всем остальным.

Я подавила вздох. Мне не очень нравилась перспектива разыскивать Алексея посреди ночи, но в чем-то Ясенев был прав. Многое указывало на то, что именно он совершил сегодняшний выстрел. А значит, действовать нужно быстро. Подобные штучки нельзя оставлять безнаказанными. И если завтра Алексей узнает, что его дядя остался жив и здоров, неизвестно, какие мысли придут в его голову. Поэтому я согласилась на поиски, только предложила:

– Может быть, имеет смысл сперва все-таки позвонить Алексею?

Ясенев нахмурился.

– Он может мне не ответить, – заметил он.

– Не беда, я могу позвонить со своего, – сказала я, доставая свой сотовый. – Говорите номер.

Ясенев продиктовал мне номер своего племянника, и я быстро набрала его. В ответ я услышала, что абонент временно недоступен.

– Отключен, – коротко резюмировала я, убирая свой телефон.

– Придется ехать, – развел руками Ясенев.

Я послушно повернула в сторону улицы Льва Толстого. Ясенев не выразил желания, чтобы я отвезла его домой, и это означало, что он намерен сопровождать меня и лично присутствовать при завершении этого дела. Я не возражала против такого варианта – пока что Аркадий Николаевич мне не мешал. Да и вообще, вдвоем все-таки повеселее.

До искомой пятиэтажки мы добрались очень быстро – ночные улицы были почти пустынны. Редкие автомобили не затрудняли движения. Ясенев уже поклевывал носом, но старался держаться молодцом. Когда я остановила машину, он подавил зевок и кивнул:

– Да, это тот самый дом.

– Как будем действовать? – посмотрела я на него.

Ясенев казался удивленным.

– Вообще-то я думал, что это решите вы! – заявил он. – Вы же телохранитель!

– Вот именно, – заметила я. – Телохранитель, а не детектив! К тому же это был ваш план, а не мой, приехать сюда среди ночи.

Ясенев набычился и сдвинул брови.

– Ладно, – усмехнувшись, пожалела я его. – Сидите в машине, я начну первой. Вечно все приходится самой делать!

Поворчав немного для порядка, я двинулась к подъезду. Квартира сто двадцать три находилась на третьем этаже. Подойдя к двери, я постучала. Выдержав несколько секунд, повторила стук уже громче. Вскоре послышалось шлепанье босых ног, а затем заспанный голос спросил:

– Кто там?

– Наталья! – быстро заговорила я. – Что у тебя с краном? С потолка льет как из ведра!

Я намеренно сыпала словами быстро, чтобы использовать эффект неожиданности и заставить Наташу поскорее открыть дверь. Кроме того, долгие разговоры через дверь могли вызвать нездоровый интерес соседей, которые, увидев меня, уж точно поинтересовались бы, что я делаю на их лестничной клетке. Трюк с неисправным краном был стар как мир, но и действовал безотказно. Еще ни разу он меня не подводил, не подвел и в этот раз.

– Ой, сейчас! – испуганно ответила Наташа, принявшись торопливо крутить замок.

Когда дверь распахнулась, передо мной предстала худощавая девчонка в короткой ночной рубашке, с распущенными светлыми волосами: на вид ей было не больше двадцати лет. Быстро протиснувшись в квартиру, я захлопнула дверь и спросила:

– А парень твой где? Буди его, пусть помогает!

Наташа, совершенно сбитая с толку моим напором, пока даже не сообразила, что видит меня впервые.

– К-какой парень? – удивленно спросила она.

– Какой, какой! Лешка!

– Нет его! Я одна… – Наташа щурилась от яркого света, который я намеренно врубила, нащупав на стене выключатель.

Потом она все же всмотрелась в мое лицо и спросила:

– Ой, а вы кто?

– Так где все-таки Алексей, Наташа? – повторила я вопрос.

Наташа бросила встревоженный взгляд на ванную комнату и, быстро ступая, прошла к ней и открыла дверь. Естественно, она сразу же увидела, что там все в порядке. Среагировав неожиданно проворно, она заскочила внутрь и, захлопнув дверь, проговорила из-за нее:

– Немедленно уходите! Или я подниму на уши весь дом! А-а-а! – закричала она.

Перепугавшись, что она и впрямь сейчас переполошит всех на свете, я подскочила к двери ванной и заговорила:

– Наташа, я просто ищу Алексея! Извините, что мне пришлось пуститься на хитрость, мне просто нужно было, чтобы вы меня впустили.

– Зачем? – дрожащим голосом спросила девушка.

– Чтобы убедиться, здесь Алексей или нет.

– Зачем он вам? – продолжала вопрошать девушка.

– Наташа, – как можно серьезнее произнесла я. – Я боюсь, что Алексей попал в беду. Ему надо помочь. Для этого его обязательно нужно найти.

– Вы кто? – Голос Наташи по-прежнему был напряженным, но я чувствовала, что кричать она пока не собирается. Слава богу, ее возглас соседи проигнорировали, во всяком случае, звуков хлопающих дверей на лестничной площадке не слышалось, и я могла продолжать разговор. Применять силу было неконструктивно: что и говорить, я проникла в квартиру незаконно, и если бы сейчас сюда нагрянули люди, пришлось бы просто, что называется, делать ноги. Я бы, конечно, сумела их унести, но так и не добилась бы от девчонки необходимой информации. Поэтому разумнее всего было действовать мирным путем.

– Я работаю телохранителем у одного человека. Могу показать тебе свои документы, – предложила я.

Ответа не последовало, и я продолжала:

– Мне нужно лишь найти Алексея. Если ты скажешь мне, где он, я немедленно уйду. Ты можешь даже не выходить из ванной, если боишься, до моего ухода. Просто скажи мне, где он, и все.

Повисла пауза. Наташа размышляла. Она, конечно, не очень верила мне и толком ничего не поняла. Видимо, в ней боролось желание не выдавать своего бойфренда с желанием остаться одной и спокойно перевести дух. Наконец второе пересилило, и она не очень уверенно произнесла:

– Но я не знаю, где он. Мы договаривались встретиться только завтра.

– А где он может быть? У кого из друзей он мог остаться ночевать?

– Я не знаю! Разве что у Витька… – сказала Наташа.

– А что за Витек? Где он живет?

Наташа молчала.

– Не волнуйся, я ничего плохого не сделаю твоему Алексею, – убеждала я. – Его ищет родной дядя. Он хочет с ним просто поговорить. В данный момент он ждет меня в своей машине. Можешь выглянуть в окно и убедиться. Я вообще могу выйти на лестничную клетку.

Наташа, кажется, не хотела ни в чем убеждаться. Ей хотелось одного – чтобы ее оставили в покое, поэтому она быстро проговорила:

– Витек живет в Агафоновке, на Беговой. Дом прямо напротив трамвайной остановки.

– А квартира? – спросила я.

– Это частный дом.

– Он один живет? – уточнила я.

– Вообще-то он живет с родителями, в Солнечном. А это дом его бабушки. Когда хочет отдохнуть от предков и оттянуться, он уходит туда. Но я не уверена, что он сейчас там. Просто иногда они собираются у Витька, Лешка и еще несколько друзей.

– Хорошо, Наташа, спасибо, – поблагодарила я. – Я уже ухожу.

Я направилась в прихожую и захлопнула за собой дверь. Практически сразу же я услышала, как простучали по полу босые ноги, а затем лязгнула металлическая задвижка, запершая дверь изнутри…

– Спасибо, Наташа, – еще раз проговорила я и неожиданно услышала, как она ответила:

– Только, пожалуйста, не говорите Лешке, что это я вам сказала, где он.

– Не скажу, – пообещала я, направляясь к лестнице.

Ясенев сидел в машине и тянул кока-колу из жестяной банки.

– Вы одна? – спросил он, когда я села на водительское сиденье.

– Как видите, – усмехнулась я, заводя мотор. – Придется ехать в Агафоновку, если у вас еще не пропало желание самолично найти племянника.

Я видела, что Ясенева клонит в сон и он пытается взбодриться хотя бы кока-колой.

– Не волнуйтесь, – поймав мой взгляд, проговорил Аркадий Николаевич. – Мне порой приходится засиживаться до глубокой ночи на работе, так что я человек привычный. Поехали.

– Мы можем по дороге остановиться в круглосуточном кафе и выпить по чашке крепкого кофе, – предложила я.

– Не стоит терять время. Лучше потом, – сказал Ясенев.

– Ну, как хотите, – пожала я плечами и повернула руль.

Проехав улицу, на которой жила Наташа, мы направились в сторону Агафоновки – района, имевшего не самую хорошую репутацию в городе и особенно славившегося своей криминогенной обстановкой. Но ни меня, ни Ясенева это особо не пугало. Я вела машину в нужном направлении, добралась до центра и поехала дальше. Справа потянулись трамвайные пути, вдоль которых я держала свой путь. Минут через пятнадцать началась улица Беговая, и я снизила скорость, внимательно глядя в окно. По дороге я обрисовала Ясеневу свою встречу с Наташей.

– Кажется, вот этот дом, – кивнула я на довольно уродливое строение начала прошлого века. Чем-то дом напоминал тот, что облюбовал для своих игр сегодняшний стрелок из «Сайги», разве что мансарда отсутствовала. А так – те же деревянные стены, такой же палисадник… Разве что вид жилой.

– Пойдем вместе? – спросила я у Ясенева.

Аркадий Николаевич посопел носом. Не очень-то ему нравилась перспектива соваться в этот дом и отлавливать там своего племянника. Но так как он все это затеял, идти в отказ тоже казалось ему не совсем правильным.

– Я лучше буду вас страховать здесь, – наконец нашелся он.

– Что ж, страхуйте, – усмехнулась я.

«Интересно посмотреть, как у вас это получится!» – подумала я, выходя из машины.

Окна в доме были закрыты массивными ставнями. Но сквозь щели в одном из них пробивался тусклый свет. Значит, по крайней мере сам Витек в нем присутствует. И даже если здесь нет Алексея Ясенева, можно попытаться узнать, где все-таки он проводит эту октябрьскую ночь…

Я решила действовать просто, с расчетом именно на то общество, что собралось сегодняшней ночью у некоего Витька. Даже заочно я могла составить довольно точное представление об этой компании. Поэтому, не тратя зря энергию и не проявляя эффектных трюков, я подошла к дому и поскребла по шероховатой древесине ставней. Из дома доносились приглушенные звуки музыки. Голосов слышно не было. Однако вскоре послышались шаги, а затем чей-то голос спросил:

– Кто там?

– Витек, это я! – полушепотом отозвалась я, и парень распахнул дверь.

– Привет! – с улыбкой проговорила я, уверенно проходя в дом, слегка отодвинув хозяина локтем. Шла я так, словно бывать в этом доме мне приходилось неоднократно.

– Привет, – чуть удивленно откликнулся парень, не делая попытки остановить меня.

Я оказалась в квадратной комнатке, которая, видимо, являлась кухней и была первым по счету помещением, как это нередко бывает в старых частных домах. В середине комнаты стоял массивный стол, на котором покоились остатки закуски. Кроме того, под столом стояли три опустошенные бутылки водки. В комнате было сильно накурено, тяжело даже стало дышать, что неудивительно при закрытых окнах. Огляделась я мигом, буквально за пару секунд увидев и оценив все, что нужно.

Слева от стола, у стены стоял диван, на котором полулежали двое парней – из тех, кто еще продолжал бодрствовать. Третий сидел на стуле с гитарой в руках и вяло перебирал струны. Музыка же лилась из колонок, выставленных прямо на пол и подключенных к музыкальному центру. Но Алексея Ясенева среди них не было.

Парень с гитарой обратился к тому, что открыл мне дверь:

– Кто там, Илюха?

– Вот, – просто ответил Илья, указывая на меня.

Я уже подходила к столу, решив, что гитарист и есть тот самый Витек, временный хозяин этого жилища.

– Привет, Леха Ясенев тут? – скороговоркой проговорила я, стоя перед Витьком, и добавила: – Его Натаха ищет.

– Ну, тут, – удивленно кивнул Витек. – А где она сама?

– Дома, – кратко ответила я.

– А чего сама не приехала?

– У нее проблемы. Со здоровьем, – уточнила я. – Живот болит справа, на аппендицит похоже. Скрутило нехило. Я ей говорю – давай «Скорую» вызову! А она – нет, я боюсь, пусть Леха приедет! Адрес мне дала, я и поехала. Я на машине.

Витек несколько оторопело почесал в затылке. Лишняя проблема – болезнь Наташи – была ему совершенно ни к чему, она не вписывалась в беспечное времяпрепровождение, и поэтому надо ее побыстрее спихнуть на… разумеется, на Алексея Ясенева. Я так полагала, что он в соседней комнате, дверь в которую была закрыта.

– Только он спит, – сообщил Витек. – С час назад уже угомонился.

– Ну так буди, – проговорила я, направляясь к двери. – Скажи, я в машине жду, мотор пока заведу.

И я вышла на улицу. Алексей, видевший меня дома у Аркадия Ясенева, даже спросонья мог сообразить, что вряд ли меня послала его девушка… Поэтому я просто прошла к соседнему дому, приготовившись ждать.

Алексей Ясенев появился минут через семь. Ежась от холодного ветра, он поднял воротник куртки и, выйдя за калитку на улицу, остановился, неуверенно озираясь. Я подошла и крепко взяла его под локоть, ведя к машине Ясенева.

– Поехали, Леша, – говорила я на ходу.

Ясенев бросил на меня взгляд, смутное сомнение промелькнуло у него на лице, и он сделал попытку остановиться.

– Пошли, пошли, – ласково похлопала я его по плечу, крепко держа другой рукой.

И тут Алексей заметил стоявшую впереди «БМВ». Машину своего дяди он узнал сразу, тем более что вряд ли у кого-то из его знакомых была такая же. Алексей от неожиданности замер и тут же инстинктивно дернулся в сторону, но вырваться из моей хватки было не так-то просто. А Аркадий Николаевич уже высунулся из машины и произнес насмешливо:

– Ну, что встал, как неродной? Давай садись!

Я, подталкивая Алексея, усадила его в машину на заднее сиденье и сама устроилась тут же, рядом с ним. Аркадию Николаевичу пришлось повернуться к нам. Несколько секунд он, словно оценивая, сверлил лицо племянника долгим взглядом. Тот сразу же отвел глаза и насупился.

– Оружие где? – с ходу спросил Ясенев.

Алексей непонимающе уставился на него.

– Ка-какое оружие? – спросил он, подрагивая, но не от страха, а от холода.

– «Сайга» где?! – повторил Ясенев с раздражением.

– Приятелю дал… – почесав затылок, сказал Алексей. – А что? Да я вам сам ее отдам! Не нужно мне ничего от вас!

– Я тебе ничего и не предлагаю, – холодно проговорил Аркадий Николаевич. – Какому приятелю? Имя, адрес?

– Вы что, прямо сейчас собираетесь за ней ехать? – Алексей явно недоумевал, с чего это дяде вздумалось среди ночи изымать карабин. – Да я вам завтра сам ее привезу. Или отец…

– Понятно, дурака включил, – кивнул Аркадий Николаевич. – Дескать, я не я…

Алексей хмуро посмотрел на него и проговорил в сторону:

– Если вы про звонок, то признаю, что был не прав.

– Да если бы про звонок! – воскликнул Ясенев, хлопая от возмущения ладонью по рулю.

– Минуточку! – вмешалась я. – Алексей, что вы делали после того, как покинули вечером дом дяди?

– К Витьку поехал, – пожал плечами Алексей. – Слушайте, а где Наташка? – вдруг встрепенулся он.

– С Наташей все в порядке, – сказала я.

– Чего не скажешь о тебе, – сейчас же добавил Аркадий Николаевич. – Тебе предъявят обвинение в покушении на убийство!

Алексей потер глаза и уставился на дядю. Челюсть его невольно отвисла.

– Это за что? За одни слова, что ли? Ну, это у вас не выйдет! Тут даже вы с вашим влиянием ничего сделать не сможете! Ну, признаю, наговорил лишнего! Так я же ничего не сделал!

– Значит, по твоей просьбе стрелял твой дружок, которому ты дал ружье, – тут же сделал вывод Ясенев.

– Чего? – В голосе Алексея звучало возмущение. – Это еще что за наезды? Никого я ни о чем не просил!

– Так, короче, я устал с тобой торговаться, – заявил Ясенев. – Сейчас мы тебя везем в полицию, и пускай там с тобой разбираются!

И он решительно нажал на газ.

– В какую еще полицию? За что? – Алексей закрутил головой и принялся апеллировать ко мне: – Послушайте, это бред какой-то! Вы что, думаете, вам все позволено, да? – это относилось уже к Аркадию Николаевичу. – Вы чего беспредел творите?

– Кто еще творит… – устало продолжал Ясенев, упрямо гоня машину вперед.

Алексей еще несколько раз по дороге пытался вступить в диалог, но Ясенев сжал зубы и не реагировал на него. Чувствовалось, что он все-таки крепко зол на племянника. Доехав до Кировского РУВД, Ясенев вышел из машины и, достав свой сотовый телефон, с кем-то коротко переговорил. Вскоре после этого из дверей здания показался мужчина в форме с капитанскими погонами. Ясенев шагнул ему навстречу и произнес несколько фраз, рукой показывая на племянника. Алексей сидел тихо, стреляя глазами по сторонам.

– Ясно, – сказал капитан и, приоткрыв дверцу, кивнул Алексею в сторону дверей в РУВД: – Пошли!

Алексей медленно вылез из машины, бросил взгляд на своего дядю, стоявшего рядом.

– Э-э-эх… – протянул он, качая головой, и пошел вслед за капитаном.

Я посмотрела на Ясенева. По лицу Аркадия Николаевича прокатилась тень. Выражение его было таким же, как при визите в квартиру брата, – чувство неловкости и даже вины. Однако он не стал отменять своего решения, быстро сел в машину и завел двигатель.

– Не похоже, чтобы он врал, – заметила я, когда мы немного отъехали.

– Разберутся, – не разжимая губ, бросил Ясенев. – Я Боровскому позвонил, полковнику, пока вы за Алешкой бегали. Он сказал – привози, разберемся. Найдут его дружка, проверят ружье… Бить не станут, я договорился. И вообще все будет нормально. Если не он – отпустят. Хотя я просто не представляю, кто еще…

Когда мы приехали в Белогорское ущелье, было уже шесть часов утра. Ясенев был бледным, а под глазами – темно-серые тени. Он часто зевал и, судя по всему, валился с ног, что было неудивительно: рабочий день, начинавшийся в восемь утра и заканчивавшийся после девятнадцати часов, предшествовал длинному вечеру, в течение которого Аркадию Николаевичу пришлось стать участником многих событий. Сейчас визит в дом Ясенева его брата с сыном казался совсем далеким, словно произошел неделю назад.

Когда мы прошли через ворота к дверям дома, я обратила внимание, что все окна темны. Однако не успели мы разуться, как по лестнице спустилась Лариса, следом за ней Вика, а потом показалась и Алевтина Робертовна. Вид женщин говорил о том, что и они провели практически бессонную ночь.

– Ну слава богу! – только и произнесла Лариса, прижимая руки к груди.

Она не стала приставать, чтобы мы рассказали ей о событиях прошедшей ночи, только в глазах ее застыл вопрос. Вика тоже ни на чем не настаивала. Самой решительной и любопытной показала себя Алевтина Робертовна.

– Аркадий! – став возле окна, проговорила она с обидой. – Ну можно же, по крайней мере, позвонить!

– Отойди от окна, – мягко отстранив мать, проговорил Ясенев.

– Аркадий! – повторила Алевтина Робертовна. – Мы волновались!

– Извини, мама, но раз я не позвонил, значит, мне действительно было не до того! – сквозь зубы произнес Аркадий Николаевич. – Сейчас могу только сказать, что все закончилось благополучно, волноваться совершенно незачем, и предлагаю всем отправиться спать. Во всяком случае, я собираюсь сделать это немедленно.

– А… во сколько тебя разбудить? – решилась спросить Лариса.

– Я сам поставлю будильник, – коротко произнес Ясенев.

– Значит, ты не пойдешь на работу? – спросила Вика.

– Нет, детка, – через силу улыбнулся Ясенев. – Я чертовски устал и могу себе позволить такую роскошь. Впрочем, после обеда я намереваюсь все-таки поехать в офис. Все, а теперь спать, спать!

И он, расстегивая на ходу пиджак, пошел вверх по лестнице. Взоры всех женщин обратились на меня.

– Могу только подтвердить, что поводов для волнений нет. Так что успокойтесь и действительно ложитесь спать, – посоветовала я.

– Да я уж теперь не засну! – махнула рукой Лариса.

– Я тоже, – поддержала ее дочь.

– Ну, как знаете. А я с вашего позволения прилягу на пару часов. Вика, ты, надеюсь, никуда не собираешься в такую рань?

– Нет, до вечера я точно буду дома, – сказала Вика. – Мне нужно подготовить курсовую, я давно собиралась…

– Вот и славно, – сказала я. – Пойду наконец-то приму душ.

Хоть мне здорово хотелось спать, все-таки душ принять было необходимо после лазания по горам и прочим не блещущим чистотой местам, и я из комнаты направилась в ванную с полотенцем наперевес. Сразу же залезла в ванну и включила воду. С удовольствием проводя по телу мыльной мочалкой, я глянула вниз, ожидая увидеть серо-черные струйки, так как полагала, что успела основательно изгваздаться за эти несколько часов…

Боли я не почувствовала. Просто неожиданно обнаружила, что вопреки моим ожиданиям вода была красноватого цвета… А прямо из-под моей левой пятки ярко-алой строчкой струилась кровь. Подняв ногу, я увидела, как всю ступню пересекает ровный, глубокий порез, из которого и хлещет кровь. Действуя максимально осторожно, я присела и ощупала дно ванны. Потом подняла руку, держа между пальцев длинный прозрачный осколок стекла…

Процедуру принятия душа я все-таки довела до конца. Осмотрев шкафчик, убедилась, что ничего похожего на бинт здесь нет. Пришлось временно использовать гигиеническую салфетку, которой я замотала ногу. Кровь до конца не остановилась, и я поспешила воспользоваться аптечкой. Пройдя к себе в комнату, достала бинт и антисептическую мазь. Хорошенько обработав рану, я туго забинтовала ногу. Кровь мне все-таки удалось остановить, порез был не столь глубоким, как мне показалось вначале. Но вот вопрос, как в ванну мог попасть осколок и от чего он, не давал мне покоя. Ситуация требовала разъяснения, и я направилась вниз.

Спустившись, я увидела, что Вика и Лариса сидят в кухне за столом и о чем-то разговаривают. На столе стояла банка растворимого кофе, и Лариса разливала из чайника кипяток по чашкам.

– Женя, вам налить? – предложила она, увидев меня.

– Нет, спасибо, – отказалась я. – Я все-таки намереваюсь немного поспать. И уже бы спала, если бы не вот это.

Я положила на стол осколок.

– Что это? – удивилась Вика, протягивая к нему руку.

– Осторожно! – предупредила я. – Края очень острые, прямо как лезвие, так что лучше не трогать. Этот осколок лежал на дне ванны, и я поранила им ногу.

Я показала на повязку на своей ступне.

Вика и Лариса в растерянности переглянулись.

– Я лишь хотела узнать, – продолжала я. – Не разбивали ли вы что-нибудь случайно в ванной?

Женщины синхронно замотали головами.

– Может быть, бабушка разбила? – неуверенно предположила Вика.

– Нужно обязательно спросить у нее об этом! – закивала Лариса. – Только она уже легла спать.

– Ладно, с этим успеется, – начала я, но Лариса вдруг перебила меня.

– Вы знаете, а ведь я сегодня тоже поранилась в ванной! – воскликнула она, приподнимая ногу в тапочке и показывая забинтованный большой палец. – Слава богу, что только палец порезала! Правда, осколок был меньше этого.

– Вот как? – заинтересовалась я. – И где же он?

– Я его выбросила в мусорное ведро! – пожала плечами Лариса. – Его уже вынесла домработница. А что, это важно?

– Не знаю, – задумчиво проговорила я. – Во всяком случае, я прошу вас быть очень внимательными. И обо всем… необычном сообщайте, пожалуйста, мне.

– Обязательно, – заверила меня Лариса, и Вика тоже кивнула.

– И еще, – продолжала я, – посмотрите, может быть, вы определите, от чего этот осколок?

– Не знаю, – покачала головой Вика. – Он абсолютно прозрачный. Можно подумать, что это осколок оконного стекла.

– Да, похоже, – согласилась я.

– Но ведь стекла все целы! – заметила Лариса.

Мы все трое еще раз внимательно посмотрели на осколок, потом друг на друга, но так и не нашлись что сказать.

Оставив Вику и Ларису вдвоем, я поднялась к себе и наконец-то легла в постель. Организм мой был хорошо тренированным, но двух часов для того, чтобы привести его в норму, не вполне хватило бы. Однако мне удалось отдохнуть даже больше, чем я ожидала: когда я открыла глаза, часы показывали десять утра. Я спала около четырех часов и чувствовала себя отдохнувшей и восстановившейся.

Пройдя в ванную и памятуя о неприятном инциденте со стеклом, я тщательно осмотрела пол и раковину и только после этого открыла кран. Умывшись прохладной водой, я проследовала на кухню. Там было пусто. Я нажала кнопку чайника и открыла дверцу холодильника. Домработница, равно как и уборщица, приходила к Ясеневым через день, и, так как они работали вчера, ожидать их сегодня не приходилось. Поэтому домработница готовила обеды сразу на два дня.

Я быстро соорудила себе бутерброд с куриной грудкой и сельдереем и, откусывая от него на ходу, снова поднялась наверх пообщаться с Викой. Девушка тихо-мирно сидела в своей комнате за компьютером и что-то печатала. Повернув голову, она улыбнулась.

– Я вижу, в доме все спокойно? – спросила я, проходя и усаживаясь в кресло.

– Да, папа спит, мама тоже прилегла.

– Одна ты трудишься, – усмехнулась я.

– Да тут трудов-то не так много. Особенно когда есть Интернет, – засмеялась Вика.

Потом, посерьезнев, посмотрела на меня и спросила:

– Женя, ты не расскажешь мне о том, что произошло?

Я вздохнула:

– Ладно, расскажу. Только никому не болтай. Особенно бабушке.

– Могила! – пообещала девушка, и я вкратце пересказала ей вчерашние события.

– Ничего себе! – произнесла Виктория, потирая лоб. – Кто бы мог подумать, что это Алексей?

Ответить на этот риторический вопрос я не успела, потому что на пороге комнаты появилась улыбающаяся Лариса.

– Девочки, у меня для вас сюрприз! – пропела она. – Я приглашаю вас к себе в магазин посмотреть новый товар! Только что получили! А тебе, дочь, я хочу сделать подарок! – произнесла она с загадочными интонациями.

– Какой? – живо заинтересовалась Вика, быстренько сворачивая свой текст.

– Можешь выбрать себе новую шубу! Я смотрела новую партию – все шубки такие симпатичненькие, просто прелесть! Я даже себе какую-нибудь обязательно выберу. Женя, думаю, и вам что-нибудь подойдет! – Лариса повернула ко мне радостное лицо.

– Ну, это не так важно, – отмахнулась я, поскольку не была озабочена приобретением шубы.

Моя норковая шуба до пола висела в шкафу уже года три. И за это время я надевала ее не больше четырех раз. Как-то вот не доводилось. Обычно зимой я хожу в теплой куртке или пуховике и считаю это самой практичной одеждой. А шуба хороша для тех, у кого есть возможность в ней красоваться. То есть для тех, кто не обременен работой, особенно такой, как телохранитель.

– Но вы поедете с нами? – настаивала Лариса, которой, кажется, не терпелось похвастаться своей коллекцией.

– Куда же деваться! – проговорила я, поднимаясь с кресла. – Вика моя клиентка, и я не могу оставить ее без защиты. Хотя думаю, что в ней уже нет необходимости.

– Ой, как приятно это слышать! – расцвела Лариса. – А то еще одна такая ночь – и меня можно будет укладывать в клинику неврозов. Вот тем более нужно поехать в магазин – развеяться и отвлечься от этого кошмара!

– Ну, не такой уж это и кошмар, – проворчала я на ходу. – Ладно, пойду одеваться. Или мы все-таки позавтракаем?

– Непременно позавтракаем и сразу поедем! – пообещала Лариса, направляясь в кухню.

Завтрак был незатейливым, но, в принципе, подходящим. Лариса не стала сильно ломать голову над его приготовлением и просто нарезала колбасу, сыр и подсушила несколько кусочков хлеба в тостере. Когда наша трапеза уже подошла к концу, в кухню спустилась Алевтина Робертовна. По довольным лицам Ларисы и Вики она сразу поняла, что те задумали какое-то приятное мероприятие. И это моментально ее насторожило…

– Вы куда-то собираетесь? – вскользь поинтересовалась она.

– Да! – не в силах скрыть своего восторга, сообщила Вика. – Мама хочет подарить мне новую шубу!

Лучше бы она сказала, что мама собирается подвергнуть ее купанию в ледяной проруби. Кажется, в этом случае реакция Алевтины Робертовны не была бы столь бурной. Старуха схватилась за сердце и сделала шаг назад. Глаза ее при этом расширились. Я внимательно наблюдала за ней – кажется, это не было актерской игрой.

– Вика! – полным трагизма голосом произнесла Алевтина Робертовна. – Ты это говоришь всерьез?

– Ну да, а что? – Вика все еще не понимала причин изумления бабушки.

– Ты радуешься тому, что станешь носить шубу из меха убитых животных? – свистящим шепотом спросила бабка, словно говоря какую-то непристойность.

– Ну, бабушка! – с досадой воскликнула Вика. – Опять ты за свое! Уж сейчас-то это совсем перебор!

– Ничего не перебор! – начала наступать бабка. – Твоя мать занимается аморальным бизнесом! А ты ее поддерживаешь в этом!

Лариса перевела взгляд со свекрови на дочь, потом на меня, хотела что-то сказать, но только развела руками, не находя слов. Алевтина Робертовна же продолжала свою обличительную речь.

– Это совершенно не укладывается в голове! Так могут поступать лишь абсолютно бессердечные люди! – звенели ее фразы, разносясь по дому. – Это…

– Что у вас тут происходит? – послышался недовольный голос.

В дверях кухни, морщась, стоял Аркадий Николаевич. Он был взъерошен, в помятой пижаме. Лицо его, честно говоря, было под стать ей. Оглядев женщин не очень дружелюбным взглядом, он прошагал к стоявшему на подоконнике фильтру с чистой водой, налил себе полный стакан и залпом выпил его. Потом растер руками виски. Вид у него был болезненным.

– Я объясняю твоей жене и дочери, что они ведут себя недопустимо! – принялась апеллировать к сыну Алевтина Робертовна. – Одна занимается тем, что зарабатывает деньги на несчастных животных, а вторая ей потакает! Ну, ладно, Вика, она еще молодая и поступает так по неопытности! Но Лариса-то должна соображать, что делает из своей дочери преступницу! Аркадий, ну ты хотя бы скажи! Ты, в конце концов, муж и отец!

– Да в чем дело-то? – раздраженно буркнул Ясенев, открывая навесной шкафчик.

Он достал из него прозрачную коробку с лекарствами и принялся копаться в ней. Наконец нашел какие-то таблетки, бросил две из них в стакан с водой, отчего та сразу зашипела и вспенилась, поболтал круговыми движениями и снова выпил.

Бабка тем временем терпеливо объясняла, в чем состоит суть аморального поведения внучки и невестки. Ясенев слушал вполуха – ему явно были по барабану эти проблемы.

– Ну и что? – мрачно спросил он, когда бабка закончила и выжидательно уставилась на него, уверенная в поддержке и защите.

– Как это что? – всплеснула руками Алевтина Робертовна. – Это преступление! Люди зарабатывают деньги на жизнях животных! Ты дал деньги своей жене, чтобы она занялась делом, а она открыла этот преступный бизнес! Лучше бы ты дал их мне, я бы пустила их на благое дело, на помощь нашим меньшим братьям! – Драматизм в голосе Алевтины Робертовны достиг апогея. – Кстати, в этом месяце мне надо двадцать тысяч на корм и прививки от гриппа. Деньги нужны сегодня. И еще оплати услуги ветеринара, – неожиданно завершила она совершенно другим, вполне будничным и категоричным тоном и уставилась на сына, явно ожидая немедленного удовлетворения своих требований.

– Блин, как же вы меня все достали! – неожиданно взорвался Ясенев.

Он грохнул кулаком по столу так, что на нем подпрыгнул стакан, потом резко поднялся, зацепив ногой табурет, и, опрокинув его, быстро прошагал к лестнице. Поднявшись по ней, он с треском захлопнул дверь в свою комнату.

Повисла тишина. Алевтина Робертовна тяжело опустилась на табурет и приняла вид оскорбленной добродетели. Вика молча подняла уроненный отцом табурет и поставила его к столу.

– Это вы его довели, – быстро нашлась бабка, на кого перевести стрелки и избавиться от чувства вины.

– Почему это мы? – не выдержала Вика. – Мы ему вообще ни слова не сказали!

– Вы спровоцировали его! – не унималась бабка. – Он был возмущен вашим поведением!

– Ну хватит! – не выдержала Вика. – Бабушка, я уже не могу этого слышать! Короче, мы уезжаем! А ты лучше подумай над тем, как поберечь папины нервы! Ему и так несладко!

И она направилась к входной двери. Лариса, которую тоже утомили эти бесконечные конфликты, быстренько поспешила за дочерью. Мне оставалось лишь обуться. Когда мы выходили, я мельком бросила взгляд назад. Алевтина Робертовна сидела на табурете в той же позе, выпрямившись, и смотрела в сторону окна. Вид ее был очень задумчивым…

Когда мы доехали до магазина, Вика и Лариса, выскочив из машины, чуть ли не бегом побежали к дверям, возбужденно галдя на ходу. Я вздохнула, подавив желание покрутить пальцем у виска, и обратилась к водителю, попросив не покидать своего места до нашего возвращения. Тот довольно равнодушно кивнул, и я направилась к магазину.

Девушки-продавщицы радостно заулыбались при нашем появлении, и улыбки их на сей раз не показались мне дежурными. Вика сразу же подскочила к одной из вешалок.

– Ух ты, какая красота! – воскликнула она и сдернула с вешалки черное кожаное пальто, отороченное мехом.

Быстро накинув его на себя, девушка застегнулась и затянула на тонкой талии широкий пояс.

– Ну как? – кокетливо спросила она, поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим.

– Ну я не знаю… Как-то слишком простенько, – протянула Лариса с кислым видом. – Что ты схватила это черное пальто? Тут есть гораздо более интересные модельки! Вот, например!

И она взяла коротенькую шубку с каким-то выщипанным мехом, крашенную в ярко-розовый цвет, и приложила ее к себе.

– Ну, это просто образец дурного вкуса! – фыркнула Виктория.

– Почему это? – обиделась мать. – Посмотри, как нарядно и живенько! Между прочим, розовый и чернильный – это просто писк нового сезона!

– Но это пальто мне очень идет, – упорствовала Вика. – Оно хорошо подчеркивает фигуру!

– И старит тебя лет на двадцать! – стояла на своем мать. – Лучше примерь вот это!

Она протянула дочери роскошную шубу из чернобурой лисицы.

– Ну, это вообще уже для пожилой тетки! – скривила губы Виктория. – А вот интересная штучка!

На сей раз она решила примерить светлую шубу из какого-то стриженого зверька, сшитую на манер кокона.

– Я видела эту модель в журнале, – скороговоркой говорила девушка, закутываясь в шубу, как в одеяло. – Довольно оригинально. Хотя, наверное, это все-таки не мой стиль…

– Ты не торопись, смотри, сколько здесь всего! – сделала широкий жест рукой Лариса.

Выбор и впрямь был богат. Через некоторое время у меня замелькало в глазах от пестревших перед нами шуб, пальто, курточек, палантинов. В носу щекотало от витавших в воздухе ворсинок, было жарко и душно, к тому же у меня начали почесываться руки, словно при аллергии.

Вика же с Ларисой чувствовали себя великолепно. Их настроение разделяли и девушки-продавцы, которые, вероятно, должны были получить существенный процент от продажи, независимо от того, что покупку совершает сама хозяйка. Все находились в каком-то ажиотаже, а мне оставалось лишь ждать, когда это закончится.

– Ой, пожалуй, я и себе что-нибудь подберу! – загорелась Лариса и тут же влезла в фиолетовую шубу с широким подолом, словно изорванным в клочья. Наверное, это тоже было одной из фишек сезона. – Идет мне? – обратилась она ко всем сразу.

– Неплохо, – одобрила Вика. – Очень стильно! Только лучше все-таки коричневую!

– Но коричневая шуба – это так избито! – стояла на своем Лариса.

– Зато классика. А вот еще красота какая!

На свет божий была извлечена длиннющая шуба, до полу. При этом она была очень узкой, а открытый воротник доходил чуть ли не до пупка.

– С белым шарфом будет великолепно! – провозгласила Вика, но Ларису уже было не остановить. Она с жаром принялась примерять одну модель за другой.

А Вика уже вертелась, облаченная в шубу с укороченными рукавами, туго перехваченную в талии каким-то шнурком.

– Нравится? – обратилась она ко мне.

– Не очень, – честно ответила я. – Вот эти короткие рукава – на какой сезон они рассчитаны? Зимы-то у нас все-таки холодные.

Лариса с Викой не обратили внимания на мои замечания, явно сочтя их лишними. Я же все-таки немного заинтересовалась продукцией, поскольку надоело умирать со скуки.

– А вот это что? – я осторожно сняла с вешалки меховой сарафан на тонких бретелях. – Тоже шуба?

– Ну конечно! – уверенно сказала Лариса. – Новая модель, очень неординарная. Смелое решение!

Видя скепсис на моем лице, она продолжила назидательно:

– Шуба совершенно не обязательно должна греть! В шубе главное – эффект, шик! В такой модели успех и восторженные взгляды вам обеспечены!

– А также пневмония, – вздохнула я и отошла в сторонку, подумав, не обретет ли Алевтина Робертовна совершенно неожиданно союзника в моем лице после посещения магазина Ларисы…

Часа через полтора все наконец-то более-менее угомонились. Вика остановила свой выбор на длинном пальто из норки, крашенном «под леопарда», а Лариса, мечась в растерянности между двумя шубами, заявила, что покупает обе. После чего со счастливым видом проследовала в свой кабинет.

– Женя, пройдите, пожалуйста, сюда, – попросила она.

Когда я вошла в крохотный кабинетик, Лариса с загадочным видом достала из шкафа какой-то пакет и протянула мне.

– Я решила сделать вам сюрприз, – улыбаясь, произнесла она. – Это вам.

– Что это? – удивленно спросила я.

– А вы посмотрите! – светясь от радости, проговорила Лариса.

Я извлекла из пакета комплект нижнего белья – умопомрачительный и совершенно мне ненужный. Сочетание выпуклых ярко-алых цветов на черном фоне было, может, и красивым, но очень непрактичным. Данный комплект скорее подошел бы какой-нибудь озабоченной женщине-вамп, мечтающей соблазнить не особо продвинутого мужчину с навязанными извне фантазиями.

– Я хочу отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали! – с улыбкой продолжала Лариса, ожидая моей восторженной реакции.

– Не нужно, Лариса, – я решительно отодвинула комплект. – За свою работу я получаю оплату от вашего мужа и вполне ею довольна.

– Ну что вы! – Лицо Ларисы вытянулось. – Возьмите, это же от чистого сердца!

Я вздохнула и посмотрела остальное содержимое пакета. Лежавшие там маечки-шортики-пижамки показались мне куда более приемлемым вариантом. Их я еще могла пережить.

– Ну что ж, спасибо вам огромное, – произнесла я, не очень охотно принимая подарок. – Но впредь я вас прошу не беспокоиться о подобной благодарности. Поверьте, мне хватает денежной оплаты.

– Хорошо-хорошо! – закивала Лариса. – Я все поняла! А теперь пойдемте.

Мы проследовали в зал, и Лариса направилась в отдел женского белья. Покрутившись там некоторое время, она все-таки приобрела еще несколько вещей, очень похожих на те, что подарила мне. Видимо, ей не давала покоя мысль, что она оставит себя обделенной.

– Смотрите, вот эта маечка очень пикантна, правда? – вопрошала она, прикладывая к груди короткую трикотажную майку с рюшечками. – А вот эти шортики очень удобно надевать под брюки – они будут практически незаметны!

Спустя несколько минут мы, нагруженные объемистыми пакетами, вышли наконец из магазина. В дверях Лариса обернулась и небрежно проговорила:

– Девочки, запишите, пожалуйста, расходы на меня. И проценты сами посчитайте, ладно?

Девушки нисколько не возражали против этого, чуть ли не расцеловали на прощание свою хозяйку. Погрузив вещи в машину, мы сели. Судя по виду водителя, а также самой машины, за время нашего отсутствия ничего плохого не случилось. Меня это совсем успокоило, и я чуть расслабленно откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Это мероприятие, признаться, слегка меня утомило.

– Ну что, теперь домой? – с надеждой спросила я сквозь полуприкрытые веки.

– Да-да, – в один голос заверили меня мать и дочь.

Однако не успели мы проехать и двух кварталов, неугомонная Лариса сказала:

– Я предлагаю все-таки заехать по дороге в «Наполеон» и купить торт – отметить наши обновки!

– Вообще-то покупки принято обмывать! – весело подмигнула матери Вика.

– Ну, мы можем присовокупить к нему и бутылочку шампанского! – тут же нашлась Лариса.

– Не возражаю! – откликнулась Вика.

«Наполеон», магазин с кондитерской, находился как раз по дороге. И торты в нем действительно были неплохими. Не сравнить, конечно, с теми, что печет тетя Мила, но все же вполне достойными. Пока Лариса и Вика ходили за покупками, я обратилась к водителю Степанову:

– Ничего странного не заметили?

– Нет, – коротко ответил он. Но потом добавил: – Так ведь злодея-то, кажется, поймали?

– Откуда вам это известно? – удивилась я.

– Слухами земля полнится, – уклончиво сказал Владимир Сергеевич, так и не ответив прямо на мой вопрос.

– Вы бы поменьше интересовались слухами! – сухо посоветовала я, внимательно глядя в аккуратно стриженный затылок Степанова, но тот больше ни слова не сказал на эту тему.

Вскоре вернулись Вика с матерью, неся в большой прозрачной коробке высокий торт, украшенный взбитыми сливками. Открыв заднюю дверцу, Лариса оставила торт на попечение дочери, а сама метнулась к супермаркету напротив, откуда вскоре вышла с бутылкой французского шампанского. Лариса переглянулась с дочерью. Вид у обеих был очень довольным. Однако когда мы отъехали от магазина, я обратила внимание, что Вика с задумчивым и даже грустным видом смотрит в окно.

– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Лариса.

– Так, ни о чем, – коротко отозвалась Вика, откидывая со лба длинную прядь. – Представляю себе, как буду в Москве, одна, без вас, без друзей… Я, наверное, стану жутко скучать.

Лариса часто-часто заморгала, потом произнесла:

– Но ведь ты всегда можешь приехать в гости, в любое время! Думаю, что и отец будет тебя навещать, он же часто бывает по делам в Москве. Созваниваться станем каждый день. Вы не представляете, Женя, – повернулась ко мне Лариса, – как это грустно, когда твой ребенок отправляется в чужие края один! Понимаю, как Вике будет трудно первое время!

Вика лишь вздохнула. Зато не утерпел водитель Степанов, чтобы не вставить свой едкий комментарий:

– Да уж, двухэтажный коттедж в Подмосковье, норковая шубка, машинка стоимостью в трехкомнатную квартиру, карманное содержание, равное моей годовой зарплате… Есть чему посочувствовать!

– Вы бессердечный человек, Владимир Сергеевич! – со вздохом заметила Лариса.

– Конечно, бессердечный! Не жалею ребенка, на долю которого выпали такие тяготы! – согласно кивнул Степанов. – Эх, мне бы такие трудности!

– Значит, просто завидуете! – бросила Лариса.

– Я? – моментально взвился Степанов. – Нисколько! Да мне предложи – я бы в жизни в Москву не поехал! Все туда рвутся, как будто там медом намазано! Я бы вообще лучше в деревню переехал!

– Что же вам мешает? – полюбопытствовала я.

– А то! – отрезал Степанов. – Деревня уже не та, что раньше. Работы нет, мужики спиваются, да и бабы вместе с ними. Жизни там нет совсем! Так что я уж лучше здесь.

И он, как всегда, словно подведя итог и сказав свое самое верное слово, сурово сдвинув брови, крутанул руль, направляя автомобиль в сторону Белогорского ущелья.

Никто не стал его ни разубеждать, ни поддерживать, Лариса приобняла дочь, Вика уткнулась носом в ее плечо, и до дома мы доехали почти молча.