Глава 6
— Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь? — Мелихов подошел к бару и открыл его.
— Спасибо, но я на работе.
Андрей Вениаминович засмеялся.
— Вообще-то я тоже, — сказал он и достал бутылку сухого вина. — Но по глоточку, я думаю, можно.
— Нет, благодарю вас.
— А пиво у тебя есть? — спросила отца Оксана.
— Хочешь пива?
— Если хорошее.
Мелихов усмехнулся и достал из бара бутылку баварского.
— Устроит? — с комичной предупредительностью поинтересовался он у Оксаны.
— Пойдет, — кивнула она.
Он передал ей бутылку пива, а себе налил грамм сто вина.
— Снимем стресс, — сказал и осушил бокал до дна.
Оксана не спеша открыла пиво и стала попивать его маленькими глотками прямо из бутылки.
В этот момент дверь без стука отворилась, и в кабинет президента банка буквально ввалился грузный господин.
— Андрюха, черт возьми! — завопил он хрипловатым басом. — Ну и спать же ты мастак! Я тут с самого ранья тебя дожидаюсь.
Несмотря на разницу в возрасте, пришедший обращался к Мелихову на «ты». Горностаеву — а в том, что пожаловал именно он, я не сомневалась — не было еще и пятидесяти. Внешне он напоминал мне паровоз. Такой же огромный и пыхтящий. Седые волосы Горностаева были всклокочены и торчали в разные стороны, щеки обвисли и чуть ли не падали на плечи, а здоровенный нос «картошкой» закрывал большую часть лица.
Одет он был в сиреневую рубашку с короткими рукавами, которая не могла скрыть полноты его тела. Заплывшие жиром волосатые руки и живот, выпирающий далеко вперед, свидетельствовали о том, что Горностаев никогда не страдал худобой. На нем также были надеты широкие серые штаны и туфли сорок шестого размера. Топал он своими лапищами тоже довольно шумно.
Горностаев подбежал к Андрею Вениаминовичу и сграбастал его руку в свои. С чувством затряс ее.
— Но я все равно рад тебя видеть, — продолжал басить он. — Вот ты можешь мне не поверить, а я все равно рад.
— Да я верю, — засмеялся Мелихов. — И тоже очень рад тебя видеть, Иван.
Когда наконец приветственные рукопожатия и похлопывания по плечу закончились, Андрей Вениаминович сказал своему гостю:
— Познакомься, Иван. Это Евгения, — он подвел Горностаева ко мне. — Она телохранитель Оксаны.
— Телохранитель? — расхохотался тот. — Девушка — телохранитель? Это шутка такая, да?
— Нет, это не шутка. — Я поднялась с дивана и все равно оказалась меньше его на голову. — Могу предъявить удостоверение.
Мне сразу не понравились его насмешки, и потому разговаривала я с Горностаевым сухо и с некоторой долей неприязни.
— Не надо ничего предъявлять, — отмахнулся он и схватил меня за руку. — Позвольте представиться. Горностаев Иван Антонович.
— Женя, — ответила я.
Неожиданно Горностаев выпустил мою руку и переключил свое внимание на Оксану.
— Ксюха! — закричал он так, что стекла в окнах зазвенела. — Ты ли это?
— Я, — Оксана тоже поднялась.
В ту же секунду она оказалась в огромных объятиях Ивана Антоновича.
— Подросла-то как, заматерела, — вдоволь потискав девушку, он слегка отстранился и посмотрел на нее из-под нависших бровей. — Настоящей красавицей стала. Да, Андрей?
При этих словах он обернулся к Мелихову. Горностаев вообще оказался из той категории людей, что стараются охватить своим вниманием всех.
— Да. Она уже взрослая, — довольно ответил Мелихов.
— Не то слово. — Иван Антонович потрепал Оксану по щеке и опять повернулся ко мне. — Вы тоже очень красивая, Евгения.
— Спасибо. — Я села обратно на диван и подала знак Мелихову: дескать, не пора ли закончить радостные словоизлияния его друга и поговорить о деле. Он понял мой взгляд.
— Как наши дела, Иван? — спросил он Горностаева.
— И плохо, и хорошо. — Несмотря на свой возраст, Иван Антонович по-молодецки уселся на стол. Тот, бедный, так и застонал под его тяжестью.
— В каком смысле? — уточнил Мелихов.
— Время тендера приближается, и у тебя есть все шансы победить. Но… — Горностаев сделал театральную паузу. — Но твои конкуренты не идут ни на какие уступки.
— А на какие уступки они должны пойти? — вклинилась в разговор я.
Горностаев непонимающе посмотрел на меня. Затем перевел взгляд на Мелихова.
— Говори, — разрешил Андрей Вениаминович. — Здесь все свои.
— Мы предлагали им откупного, — выдал Иван Антонович.
— Зачем?
— Чем меньше человек будет участвовать в тендере, тем больше у них шансов на победу. Лучше было бы, если Андрей остался бы один.
— Кроме Челнокова и Сабаева, вам от всех удалось откупиться?
— От некоторых удалось. А кого-то устранили и другими путями.
— Например? — продолжала допытываться я.
— Как вы любопытны, — расплылся в улыбке Горностаев. — И все-то вам надо знать.
— Обязательно, — я по-прежнему разговаривала с ним подчеркнуто официально. — Так какими?
— Не волнуйтесь, законными. — Иван Антонович выставил вперед свою пятерню.
— Можно поподробнее? — От меня не так-то просто отвязаться.
Доброжелательность по отношению к моей персоне у Горностаева улетучилась.
— Например, некоторые не вовремя подали заявку, — хмуро пробасил он. — Другие оказались недостаточно состоятельными. Третьих лишили права участия по причине далеко не чистоплотного прошлого.
— Это имеет такое большое значение? — изумилась я.
— Безусловно. Авиационный завод, девушка, это не шутки. Грубо говоря, это один из стратегических объектов нашей страны. Неужели вы думаете, что государство позволит стать во главе такого завода человеку с сомнительным прошлым?
— Что значит «во главе»? — не поняла я.
— Так вы не в курсе дела? — Горностаева это почему-то обрадовало. — Могу объяснить. Тот, кому будет принадлежать контрольный пакет акций, является фактическим хозяином завода. На совете акционеров у такого человека право решающего голоса.
— Ладно, — сказала я. — Давайте вернемся к изначальной теме разговора. Насколько я поняла, остались люди, которых вы не смогли легально отстранить от участия в тендере. Так?
— Совершенно верно, — подтвердил Горностаев.
Он достал сигареты и, все так же сидя на мелиховском столе, закурил.
— Что вы сделали с ними?
— Таких было немного, — он выпустил струю дыма в потолок. — Всего пять человек. Так вот, троим из них мы дали взятки. Хорошие взятки, можете мне поверить. Ребята оказались смышлеными и тут же сняли свои кандидатуры.
— А остальные двое?
— Это как раз Сабаев и Челноков. Упертые попались товарищи. Ничем их не достанешь.
— Не берут?
— Не берут, — вздохнул Горностаев.
— Может, мало предлагали? — съерничала я.
Но он юмора не понял.
— Ни фига себе мало! Целое состояние!
Я взглянула на часы. Пора ехать к Челнокову. Кажется, я успела познакомиться со всеми личностями, причастными к намеченному тендеру, кроме него. Ну и, естественно, не считая Шрама.
— Ну что ж, — я поднялась. — Пожалуй, мне пора, Андрей Вениаминович.
— Уже? — вскинул голову он.
— Да, — я перевела взгляд на Горностаева. — Было приятно пообщаться с вами, Иван Антонович.
— Мне тоже, — буркнул он.
— Может, еще увидимся.
— Буду рад.
Напоследок я подошла к Оксане и взяла ее за руку.
— Я ненадолго, — подморгнула ей правым глазом, желая подбодрить. — Лады?
— Лады, — в ее голосе не было большого энтузиазма. — Возвращайтесь скорее.
Я уверила ее, что так и будет, и лишь после этого покинула кабинет Мелихова.
Идя по коридору, увидела двигавшегося навстречу мне Спицина.
— Доброе утро! — поприветствовала я главного стража, когда мы поравнялись.
— Простите, — Георгий Владимирович остановился. — Мы с вами знакомы?
Я удивленно вытаращила на него глаза и лишь секунду спустя поняла, в чем тут дело. От души рассмеялась. Спицин поглядывал на меня, как на душевнобольную.
Ну еще бы. Его можно понять. Совсем забыла, что вчера вечером Георгий Владимирович видел меня совсем в ином обличье. Я встретила его в образе девчушки, угодившей в лапы Батона и Рубленого. Грим и парик сняла уже после ухода Спицина.
— Ради бога, извините меня, Георгий Владимирович, — произнесла я, отсмеявшись. — Вы не узнали меня? Я — Женя. Мы виделись с вами вчера у Оксаны Мелиховой. Вы приносили папку с двумя досье.
— Вы? Женя? — теперь пришел его черед удивляться.
— Поверьте, это правда. Просто я — хамелеон. Менять внешность в период работы — одна из моих особенностей.
— А, понимаю. — Георгий Владимирович с облегчением вздохнул. — Что ж. Могу только поприветствовать это. Замечательный ход.
— Спасибо, — приняла я похвалу.
— Вы читали досье?
— Да.
— Ну и как? Почерпнули что-нибудь ценное?
— Признаюсь, практически ничего.
— Я изложил подробнейшую информацию, — расстроился Спицин.
— Не переживайте, — успокоила его я. — Дело вовсе не в информации. Трудно найти что-либо, если не знаешь, что ты ищешь.
— Ах, вот оно что, — улыбнулся он. — Да, это задачка не из легких. Кстати, а где Оксана? Вы оставили ее одну?
— Она в кабинете отца. Временно перешла на его попечение.
— Так вот я зачем понадобился ему так срочно, — догадался Спицин. — А я-то иду, голову ломаю.
— Это вы поаккуратнее, — предупредила я.
— Что?
— С головой-то.
— А, да ничего с ней не сделается, — рассмеялся Спицин.
— Можно задать вам один вопрос, Георгий Владимирович? — Я сразу стала серьезной.
— Задавайте.
— Скажите, как много народу в городе знает о безупречной службе безопасности Мелихова?
Спицин призадумался.
— Не знаю, — сказал он через минуту. — Я как-то не задавался таким вопросом.
— А вы задайтесь, — посоветовала я. — Потом мне скажете. При следующей встрече.
— Хорошо.
— Большое спасибо.
И я зашагала прочь.
Вопрос этот я задала Спицину практически спонтанно. Он только что родился в моей голове. Версия могла быть и ошибочной, но кто его знает. Дело в том, что человек, нанявший Шрама, должен был прекрасно знать, что к Мелихову не подобраться, и потому посоветовал ему достать банкира через дочь. Если о данном факте, касаемом охраны Андрея Вениаминовича, знают немногие, тогда круг подозреваемых значительно сузится.
Это если моя версия верна. А если нет?
Если нет, то под моим подозрением был пока только Сабаев Геннадий Петрович. Может, после знакомства с Челноковым ситуация и изменится. Как знать.
Я вышла из банка на улицу. Мелихов любезно разрешил мне пользоваться его машиной до тех пор, пока я не отремонтирую свою. «Опель» попал в мое полное распоряжение, да еще и с водителем в придачу. Красота.
Я села в салон и назвала водителю Саше маршрут следования. Он, ни слова не говоря, завел мотор, и мы поехали.
Головной офис Виталия Игоревича Челнокова находился в торговом предприятии «Старт». Очень символичное, кстати, название. Из досье мне было известно, что это было первое предприятие, открытое отцом Виталия.
«Старт» располагался недалеко от «Мелбанка». Кварталах в семи.
Я вышла из машины и проникла в здание.
Парень в камуфляжной форме, тосковавший перед мониторами камер слежения, тут же пружинисто поднялся и подскочил ко мне.
— Вам кого? — задал прямой вопрос в лоб.
Я смерила его недружелюбным взглядом.
— Виталий Игоревич у себя?
— А вам он зачем? Вы по какому вопросу?
— По личному.
— Предварительная договоренность есть?
— Ты что — его секретарь? — парировала я.
— Я охранник, — гордо произнес он. — И у меня есть четкие инструкции никого не пропускать.
— Позвонить-то ему можно? — я кивнула на телефонный аппарат.
— Позвонить можно, — смягчился суровый страж.
Я уверенной походкой приблизилась к телефону и сняла трубку.
— Номер какой?
Он продиктовал мне номер, и я тут же набрала его.
— Челноков! — откликнулись на том конце провода после первого же гудка.
— Доброе утро, Виталий Игоревич. Это Охотникова Женя вас беспокоит, — на этот раз я решила не таиться и не конспирироваться. Надо же когда-то побыть собой.
— Какая еще Охотникова? — Челноков оказался грубым человеком. Да и голос у него был лающий.
— Пока мы еще незнакомы, — невозмутимо произнесла я. — Но обязательно познакомимся, если вы дадите команду своему церберу пропустить меня.
— А на кой хрен мне с вами знакомиться?
Вот тебе и уважение к дамам.
— Хочу поговорить с вами о тендере авиационного завода. Это очень важно.
Намеренно не стала уточнять, для кого из нас важен этот разговор — для него или для меня.
В трубке воцарилась полминутная тишина.
— Алло! — окликнула я собеседника. — Вы не уснули, Виталий Игоревич?
— Нет, я не сплю, — ответил он и добавил: — Откуда мне знать, с какой целью вы пришли? Может, вы желаете убить меня.
— Я же женщина, Виталий Игоревич. Вы что, боитесь женщин?
В нашем разговоре снова возникла пауза. Челноков думал. На этот раз я не торопила его. От следующего ответа зависело, познакомимся мы с ним сегодня или я ни с чем уберусь восвояси.
— Хорошо, — прозвучал наконец ответ. — Дайте трубку охраннику.
Я послушно исполнила его пожелание.
С минуту камуфлированный слушал указания шефа, затем повесил трубку.
— Оружие есть? — грозно спросил он меня.
Скажи я, что нет, он, думаю, даже обыскивать меня не стал бы. И так был уверен, что нет. Но я решила быть честной с парнем:
— Есть.
Брови его поползли вверх, а рука непроизвольно потянулась к кобуре на боку.
Я не стала его искушать.
— Вот, — лихо достала из-за пояса револьвер и положила на стол. — Не потеряй. И не играйся с ним. Эта штука стреляет.
Цербер переводил взгляд то на меня, то на револьвер и моргал глазами.
— Я могу подняться? — поинтересовалась я.
В ответ он лишь кивнул.
— Этаж какой?
— Второй.
На второй этаж я могла подняться и пешком, но предпочла воспользоваться услугами лифта. Чего зря туфли обивать?
Дверь кабинета Челнокова я нашла без труда. На ней была прибита табличка следующего содержания: «Челноков Виталий Игоревич. Президент торговой корпорации „Старт“».
Я смело постучала.
— Войдите, — разрешил хозяин кабинета.
Дважды просить меня было не нужно. Я вошла и закрыла за собой дверь.
Мужчина, которого я сразу же увидела, сидел за большущим, во всю стену, столом спиной к окну и лицом к двери. Виталий Игоревич Челноков был похож на хищника. Такие же маленькие цепкие глазки, вытянутые скулы, волосы ежиком. Картину довершал слегка приплюснутый нос.
Одевался Челноков, на мой взгляд, не так, как подобает президенту крупной корпорации. На нем были узкие джинсы и цветастая футболка навыпуск. На ногах кроссовки. Все это я заметила, когда при моем появлении он поднялся и вышел из-за стола мне навстречу.
— Охотникова? — пролаял он.
— Угадали с первого раза. А вы — Челноков?
— Да. Зачем вы хотели меня видеть? — своим цепким взглядом он сверлил мне переносицу.
— Меня интересует тендер.
— В каком плане?
— Хочу принять в нем участие.
— Вы шутите? — вскинул брови Челноков.
— С чего вы так решили?
— Списки участников уже утверждены. Никакие изменения и дополнения не принимаются, — проинформировал он меня.
— Мне известно об этом, — ответила я. — Поэтому и пришла к вам.
— Не понял.
— Предлагаю взять меня в долю, — выдала я.
— Вы сумасшедшая?
— Нисколько. Подумайте, что вы теряете, Виталий Игоревич? Я вкладываю деньги. Каждому из нас в этом случае контрольный пакет акций достанется вдвое дешевле…
— Но и акций вдвое меньше, — бестактно перебил Челноков.
— Полновластным хозяином завода будете вы, — уверила его я.
— А вы?
— Я буду просто получать определенный процент с прибыли.
— Ерунда какая-то, — произнес он. — Зачем вам это нужно?
— Скажем так, у меня сейчас есть деньги и я хочу их выгодно вложить.
После этих моих слов в разговоре наступила пауза. Я не сомневалась в том, что Виталий Игоревич откажется от моего предложения. Если судить по спицинскому досье, он не очень хорошо смыслил в бизнесе. Катился по инерции по протоптанной отцом колее. Поэтому ждал подвоха отовсюду.
— Знаете что, — сказал наконец Челноков, — убирайтесь-ка вы к черту!
Он меня не разочаровал.
— Почему?
— Не для того я заварил всю эту кашу, чтобы в итоге с кем-то делиться, — изрек он.
Я насторожилась.
— Как это вы заварили, Виталий Игоревич? — осторожно поинтересовалась у него.
— А так. — На месте Челнокова я не стала бы делиться с кем попало, вроде меня, своими скрытыми замыслами. Но он поступил иначе. Может, оттого, что не страдал огромными умственными способностями, а может, просто посчитал меня выжившей из ума дамочкой, совершенно не представляющей никакой опасности для его персоны и уж тем более для его планов. Впрочем, я этого и добивалась. — Если бы не моя инициатива, контрольный пакет акций прилип бы к рукам горкоимущества до конца жизни. Это я поднял вопрос о тендере.
— Вы не могли бы мне пояснить суть дела, — попросила я. — Если это не секрет, разумеется.
— Не секрет, — рявкнул он. К счастью, Челноков страдал болтливостью. — Могу и сказать. Контрольный пакет акций авиационного завода принадлежит городскому комитету по имуществу. Служащие завода также являются держателями акций, но государство фактически обворовывает их. Вот я и решил восстановить справедливость.
— Каким образом?
— Надежда, моя жена, в свое время работала на этом заводе. У нее имелись свои акции. Она передала их мне. Еще часть акций я купил у других служащих. Причем в денежном вопросе, заметьте, я их не обидел. И вот когда у меня уже тоже скопился весомый пакет, я поднял вопрос об аукционе, — заключил Челноков.
— Постойте, — сказала я. — Вы что, хотите сказать, что никто другой не имел права поднять этот вопрос?
— Ну, разумеется.
— И как много у вас акций?
— Двадцать процентов. Если я приобрету еще и контрольный пакет, у меня будет около восьмидесяти.
— Весомо, — вынуждена была признать я.
— Еще бы! — хищно ухмыльнулся Челноков. — А вы говорите, делиться. Что я — дурак, что ли? И так конкурентов налетело — тьма. Как мухи на…
— Скажите, Виталий Игоревич, — поспешила прервать его я, предотвращая очередную гадость. — А если вы проиграете?
— Не проиграю, — категорично заявил он. — Буду биться до последнего и не проиграю.
Завидная уверенность. С чего бы это? Подобное заявление Челнокова наводило меня на некоторые размышления.
— Значит, не берете меня в дело?
— Не беру.
— Жаль, — я состроила разочарованное лицо. — Придется поискать другие способы капиталовложения.
— Поищите, поищите, — скривился Челноков. — Кто ищет, тот всегда найдет.
— Сожалею, Виталий Игоревич, что делового разговора у нас с вами не получилось. Извините за вторжение.
— Ничего, — отмахнулся он. — Если бы мне удалось отшить всех желающих прибрать завод к своим рукам так же легко, как и вас, то было бы просто замечательно.
Я попрощалась с Челноковым и покинула его кабинет. Спустилась по лестнице пешком и приблизилась к охраннику.
— Оружие не потерял? — спросила его.
Он все так же молча протянул мой револьвер.
Я засунула его обратно за пояс и направилась к выходу, преследуемая заинтересованным взглядом парня в камуфляже.
Вышла на улицу, Саша ждал меня в машине и читал газету.
— Поехали, Сашок, — я села в салон.
— Куда теперь? — спросил он.
— Обратно в банк.
— Понял.
Мы тронулись с места.
Всю дорогу до работы Мелихова я прокручивала в голове то, что рассказал Виталий Игоревич.
Для меня открывались все более и более интересные аспекты предстоящего тендера. Оказывается, и господин Челноков играет во всей этой истории далеко не последнюю роль. Даже, напротив, с него все и закрутилось. Ко всему прочему, двадцать процентов акций завода — причина очень весомая для того, чтобы пойти на крайние меры ради победы в аукционе. Тут мотивчик посерьезнее, чем у Сабаева.
Предположим, что со Шрамом договорился именно Челноков. Какую цель он преследует? Запугать Оксану? Это вряд ли. Скорее всего Шраму даны инструкции похитить дочь банкира, чтобы затем заставить Мелихова отказаться от участия в тендере. Опасения за судьбу дочери — вполне весомый аргумент. Андрею Вениаминовичу уже звонили и делали первое предупреждение. Кто звонил? Челноков? Или Шрам? Я больше склоняюсь ко второму варианту. Много ли, мало ли, но Мелихов общался с Челноковым и, думаю, определить его голос смог бы.
Тут мои мысли переключились на Сабаева. Даже если коварным злодеем является Челноков, почему он никак не пытается воздействовать на Геннадия Петровича, второго своего конкурента?
Хотя о чем я говорю? Может, Сабаеву уже не раз звонили и тоже угрожали. Мне-то об этом неизвестно.
За размышлениями я не заметила, что наш «Опель» уже стоял у банка, а водитель Саша тактично молчал, не желая беспокоить меня.
— Уже приехали?
— Да, — он взглянул на меня в зеркальце заднего обзора и улыбнулся. — Но можете посидеть еще, если хотите.
— Нет, спасибо, — я вышла из машины и направилась в банк.
В кабинете Андрея Вениаминовича не оказалось. Зато здесь были Оксана и двое телохранителей. Один стоял у окна, другой сидел рядом с моей клиенткой на диване и держал на колене «марголин». На совесть сторожат.
— Наконец-то! — При моем появлении Оксана вскочила.
Тут же поднялся и парень с «марголиным». Его дружок отлепился от окна и устремился ко мне.
— Вам кого? — спросил он грубо.
— Это Женя, — поспешила пояснить Оксана. — Мой телохранитель.
Ребята слегка отступили, но продолжали бросать на меня косые взгляды.
— Выяснили что-нибудь новое? — спросила Оксана.
— Да, кое-что, — уклончиво ответила я. — А где твой отец?
— Он вышел ненадолго. Сейчас вернется.
— Я имела честь познакомиться с Челноковым.
— И какое впечатление он на вас произвел?
— Отчаянный товарищ. Такой пойдет до победного конца.
— Так это его рук дело?
— Трудно сказать. Но возможно.
— Что предпримем?
— Для начала я бы хотела переговорить с твоим отцом.
Стоило мне только произнести эти слова, как в кабинет вошел Мелихов.
— Уже вернулись, Женя?
— Вернулась.
— Виделись с Челноковым?
— Да, — я покосилась на двух телохранителей, все еще топтавшихся неподалеку. — Вы не могли бы отпустить их?
— Конечно, — ответил Мелихов и тут же обратился к мордоворотам: — Ступайте, ребята. Скажите Георгию Владимировичу, что я уже освободил вас.
Те не стали противиться и в момент испарились. Еще бы. Всегда лучше отдыхать, чем работать.
— Итак? — Андрей Вениаминович расположился за своим рабочим столом.
— Итак, господин Мелихов, почему вы не рассказали мне о роли Челнокова в истории с тендером?
— А какова его роль? — переспросил он.
— Мне стало известно, что он был зачинщиком, если можно так выразиться.
— А, вы имеете в виду, что он поднял вопрос о тендере?
— Вот именно.
— Я не думал, что это так важно, — Мелихов уставился в столешницу.
— Для вас, может, и не важно, а вот для меня каждая мелочь имеет значение.
— Простите, — стушевался он.
— Расскажите мне поподробнее об этом человеке, Андрей Вениаминович, — попросила я.
— Вы же читали досье.
— Не все возможно выразить в письменной форме.
Мелихов задумался.
— Виталий Игоревич — большой бездельник, — изрек он. — Состояние отца свалилось ему на голову, как манна небесная. А распоряжаться им толком он и не умеет. Вот и лезет, куда его не просят.
— Но если бы он не поднял вопрос о перекупке контрольного пакета акций, вы бы тоже не смогли участвовать в тендере, — напомнила я.
— Тут вы правы. Но я о другом.
— О чем же?
— Он не сможет управлять заводом, если выиграет торги.
— А вы сможете?
— Я — бизнесмен, он — нет.
— Вы знаете, что Челнокову принадлежит уже двадцать процентов акций?
— Знаю.
— Это очень много.
— Контрольный пакет значительно больше.
Я прекрасно осознавала это. Мог бы и не говорить.
— Как вы думаете, Андрей Вениаминович, мог ли Челноков по складу своего характера пойти на сговор со Шрамом?
Мелихов мельком глянул на свою дочь и ответил:
— Мог. Это очень нахальный тип.
— Знаете какие-нибудь конкретные его грешки? — зацепилась я.
— Нет, просто я всегда был неплохим психологом, — признался Андрей Вениаминович. — И чувствую человека по его, так сказать, ауре.
Ну надо же. С кем я связалась. Банкир-психолог.
— Хочу внести предложение, — сказала я.
— Какое?
— Тендер назначен на послезавтра, не так ли?
— Да, правильно, — кивнул Андрей Вениаминович.
— Считаю целесообразным установить наружное наблюдение за всеми передвижениями и Челнокова, и Сабаева.
— Это будет нелегко, — Мелихов почесал подбородок.
— Надо постараться, — я была серьезна, как никогда. — Поручите дело Георгию Владимировичу. Думаю, он справится.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Нет. Пока этого будет достаточно.
— А что намерены делать вы? — вопрос Мелихова был обращен и ко мне и к Оксане одновременно.
— Поедем домой, — я взглянула на клиентку.
— А это не опасно? — усомнился Андрей Вениаминович.
— Что ж нам, до конца жизни прятаться, что ли? — улыбнулась я. — Тем более у нас есть черный ход. Да? — я взглянула на Оксану.
— Как скажете, — она готова была согласиться со мной во всем. Если бы я сказала ей сейчас, что мы едем в гости к Шраму, она не спорила бы.
В этот момент на столе Мелихова зазвонил телефон, и он, извинившись, снял трубку.
— Да! Слушаю!
С минуту Андрей Вениаминович внимал невидимому собеседнику, и лицо его заливала бледность. Я сразу почувствовала, что что-то не так.
Наконец он сказал:
— Да, я все понял, — и повесил трубку.
— Что случилось? — я оставила Оксану и подошла к Мелихову.
— Звонил Иван, — глухо произнес он.
— И что?
— Полчаса назад у «Северянина» застрелили Сабаева. Он мертв…
Андрей Вениаминович поднял на меня глаза.
