ГЛАВА 5
Несмотря на неумолимую жару, на набережной было не так уж много народу.
Очевидно, обыватели и пенсионеры предпочитали сидеть дома, обставившись со всех сторон вентиляторами; богатые люди давно сбежали куда-нибудь на север вместо традиционного юга – именно прохлада, которую можно купить за деньги, переместившись в пространстве, была сейчас роскошью; средний класс вкалывал, упорно стремясь подогнать доходы к потребностям. Кому же оставалось гулять?
Разве что влюбленным и алкоголикам, которым любая погода – не помеха. Там и сям виднелись по скамеечкам обнимающиеся парочки, а пьющий народ располагался на газонах, под каштанами и тополями.
Среди этой идиллии наша компания выглядела несколько чужеродно. Покинув казино – напору Веры нельзя было противостоять, – мы все направились вдоль по набережной.
Вера обвисала на руке своего жениха и трещала без умолку. Похоже, она не притворялась, и русская – тем более провинциальная жизнь – была ей в новинку и воспринималась как экзотика, немыслимая в благополучной строгой Шотландии. Все, что она видела вокруг, подвергалось немедленному пространному комментированию, столь же уничижительному, сколь и восторженному.
Кроме меня, никто из нашей компании не удивлялся такой реакции – наверное, все уже привыкли, что Вера ведет себя именно так. Оставалось лишь ждать, пока девушка «акклиматизируется» на родине, и местные реалии – вроде куч мусора по обочинам центральных улиц, выплескивания помоев на мостовую, круглосуточной торговли в ларьках и хамства продавцов – перестанут быть для нее чем-то из ряда вон выходящим и займут свое место в картине этого мира.
«Любопытно, – подумала я, – это Вера все время находится рядом со своим женихом или он ни на шаг не отходит от нее?»
Скорее второе, заключила я после непродолжительного наблюдения. Суженый Веры был довольно немногословным субъектом, и у меня создалось впечатление, что он лишний раз не открывал рот из-за нежелания опростоволоситься перед невестой и ее сестрой. Похоже, он был закомплексован с ног до головы – по крайней мере в этом обществе.
Так, когда нас представили друг другу, я подала ему руку и назвала себя:
– Женя Охотникова.
– Корней, – коротко процедил он, и мне показалось, что сквозь зубы у него вылетело ставшее привычным при любом разговоре «ебть».
Я без напряга вписалась в эту компанию. Как-то само собой получилось, что я – знакомая Кости. А раз он – знакомый Лизы, значит, все тут свои и никаких проблем.
Было еще одно обстоятельство, которое помогло мне внедриться в эту четверку. Дело в том, что Вера именно меня избрала объектом своих монологов – похоже, она использовала любую возможность, чтобы как можно меньше общаться со своим женихом. А так как все остальные уже наверняка были по горло сыты ее разговорами, то я оказалась наиболее удобным объектом для излияния эмоций.
С первого взгляда бросалось в глаза, что Лизу и Костю связывает не только обучение в консерватории, но и более близкие отношения. Не знаю, о чем они говорили, оставаясь наедине, но я бы дала голову на отсечение, что не о проблемах полифонии.
Эта оригинальная парочка представляла собой разительный контраст с Верой и Корнеем.
Несмотря на то, что Корней был явно гопником и шпаной – наверное, и молчал именно поэтому, а в компании коллег, уверена, вел себя куда более естественно, а Вера заграничной штучкой, девочкой из Шотландии, у них все же была одна общая черта – деньги. И деньги, судя по всему, достаточно большие.
Константин же, как ни старался, не производил впечатления хоть сколько-нибудь состоятельного человека даже для людей, не знавших о его, так сказать, дополнительных заработках на «голубой панели».
А я об этом знала. Поэтому для меня и было удивительно видеть, как нежно и трепетно он относится к Лизе Кургулиной.
Должно быть, современная молодежь как-то умудряется существовать в разных измерениях нашей многослойной жизни, которые не соприкасаются между собой. Умение столь же завидное, сколь и небезопасное.
Хотя, если и не держать в уме Костины левые заработки, все равно рядом с Лизой он смотрелся как-то чужеродно. И дело тут было не в деньгах.
Просто Костя был нормальным парнем, высоким, стройным, подтянутым – спортивного вида, хоть сейчас на обложку рекламного журнала.
А Лиза Кургулина производила впечатление сонной тетери, хронически не высыпающейся царевны, девушки, укушенной мухой цеце. Она вяло передвигала ноги, беспрестанно зевала, терла глаза и, наверное, чтобы хоть как-то возвратить себе бодрость, то и дело покусывала платок.
«Неужели занятия арфой так действуют на человека? – думала я, наблюдая за девушкой. – Или дело тут лишь в темпераменте?»
Компания остановилась возле распахнутой двери мини-маркета. Вера, очевидно, не шутила, когда еще в казино предлагала пить водку из горлышка.
Сейчас младшая из сестер Кургулиных торопила Корнея, который полез за бумажником, и весело потирала руки в предвкушении чудесного развлечения, которое всем нам сейчас предстоит.
– Для этих иностранцев кажется чем-то необычным то, с чем нам приходится иметь дело каждый день, – пробормотал Костя.
Он тоже полез в карман и достал оттуда два червонца. Но его жест никем не был замечен. Костя постоял немного с деньгами в руке и спрятал их обратно – Корней уже вошел в магазин и рассматривал прилавки.
– Каждый день? – поймала я его на слове. – Вообще-то вы не похожи на алкоголика.
Костя засмеялся.
– Да, я почти не пью. Послушайте, а у вас что, сегодня выходной? Или вы тут с нами разгуливаете не просто так? Что-то вынюхиваете?
– Вот-вот, – повела я носом. – Чую. Но вы можете быть спокойны, я умею хранить чужие тайны. Вы понимаете, что я имею в виду. Тем более пока я еще не разобралась, чем тут пахнет.
– Пахнет? Это кому чем, – не без горечи произнес Костя.
Мы стояли чуть в стороне и говорили вполголоса, пока Корней был в магазине, а сестрицы отошли к парапету и о чем-то шептались.
– Для кого – счастливое замужество, а для кого – несчастная любовь, – на полном серьезе произнес Костя. – Да-да, вы не подумайте, что я шучу. У нас с Лизой все очень хорошо, но вместе нам не быть.
– Это почему же?
– Да вы посмотрите на меня и вон на него, – махнул рукой Костя в направлении Корнея. – Неровня мы, вот в чем фишка. А Зоя Сергеевна ох как торопится дочек замуж спихнуть!
– Да, – сочувственно произнесла я. – История, мягко говоря, не оптимистическая. Прямо-таки Ромео и Джульетта. Не Поволжье, а Италия.
– «Финляндия», – произнес Корней, спускаясь с крыльца мини-маркета с бутылкой водки. – Вроде фирма, ебть. Продавец клялся, что не левая.
Судя по выражению лица работника магазина, которое я видела сквозь окно, – Корней в тот момент стоял ко мне спиной, – даже если бы вся водка в магазине была поддельной, то продавец сбегал бы за настоящей – настолько он был испуган, когда демонстрировал Корнею бутылку. Видимо, избранник Веры Кургулиной умел нагнать страху и пользовался этим при любом удобном случае.
Мы прошли еще немного вперед, в совершенно безлюдный отрезок набережной – туда, где она теряла свой парадный вид и заканчивалась длинной полутемной аллеей, ведущей к грязелечебнице.
По осыпавшимся ступенькам мы спустились к воде. Вера стала быстро раздеваться и через минуту была уже в бикини, оказавшемся чистой условностью. Бьюсь об заклад, ее купальник в сложенном виде мог бы уместиться в кулачке годовалого ребенка.
Лиза, наклонившись над водой и поплескав себе в лицо, казалось, немножко ожила. Она стала лениво расстегивать блузку. Мальчики к тому времени уже сняли рубашки и расстегивали пояса.
– Хочется купаться, но у меня нет костюма, – с сожалением произнесла я.
– О-о! – захлопала в ладоши Вера. – Давайте купаться голыми. Поплывем по лунной дорожке! Превратимся в больших рыб!
Корнею эта идея явно не понравилась, и он быстро предложил компромисс.
– Девочки по эту сторону кустов, а мы пойдем туда, – и он указал на высокий кустарник посреди отмели, на которой мы расположились.
Причем «предложил» – это слишком мягко сказано. В его голосе явно чувствовалась интонация приказа. Причем такая, спорить с которой не хотелось.
Итак, нам все же пришлось разделиться. Корней с Костей, сделав по маленькому глотку водки, побрели на свою половину, а мы втроем остались «загорать» одни на круглом плоском камне.
Вера весело плескалась в воде, пыталась далеко заплывать, но, заслышав встревоженные окрики Корнея, немедленно поворачивала обратно.
Лиза же, осторожно зайдя по пояс в воду, дважды присела по шею и, отфыркиваясь, вернулась на берег. Этим и ограничилось все ее купание.
Я сплавала несколько раз вместе с Верой и смогла убедиться, что она находится в хорошей спортивной форме. Видимо, в Шотландии их учили не только тому, как вести себя за столом и вышивать по канве.
Впрочем, как показал один занятный эпизод, девочки за границей не теряли времени и на самообразование в некоторых областях жизни.
Несколько раз с толком приложившись к бутылке, Вера, улучив момент, пока Лиза шла в воду, чтобы ополоснуться, вдруг резко привлекла меня к себе и попыталась поцеловать.
Она была уже как следует под градусом, говорила гораздо меньше, и, видимо, бушевавшая в ней энергия заставляла ее перейти от слов к делу.
– Ты чего? – беззлобно оттолкнула я ее. – У тебя же жених там, за кустами!
Вера лишь пожала плечами.
– Ну и что? – проговорила она, чуть запинаясь. – Мн-не ничто ч-человеческое не чуждо. Если хочешь знать, мы в Эдинбурге только тем и спасались. Ну представь себе закрытый пансион, где три десятка девок друг на друга смотрят пять лет подряд!
– Да, действительно, вам не позавидуешь, – искренне согласилась я. – Что, неужели только друг на друга? Мужчин вокруг не было?
Вера кивнула и, громко икнув, для убедительности кивнула еще раз.
– Некоторые, правда, сбегали, – добавила она после некоторого раздумья. – Их потом вылавливали, обычно где-нибудь в сельской местности. Одна даже до Лондона добралась, нашли в Челси. Но я не решалась. Хотя, что и скрывать, очень хотелось. Проклятая заграница! Хуже тюрьмы! То ли дело здесь, на р-родине…
И она улыбнулась широкой пьяной улыбкой, раскинув руки по направлению к луне, как будто бы приглашала ее в свои объятия.
Корней с Костей предварительно осведомились из-за кустов, готовы ли мы идти домой, и подождали минутку, пока мы оденемся.
Увидев полупустую бутылку и пошатывающуюся Веру, Корней озабоченно нахмурился и, пробормотав свое неизменное «ебть», вынул из кармана брюк сотовый телефончик и вызвал в район набережной машину.
Забросив домой Веру с Лизой, он приказал шоферу развезти по домам и нас с Костей. Костя наотрез отказался и побрел куда-то в ночь, и я доехала домой на «Лендровере» в одиночестве.
* * *
Следующий день был настолько безумным и суматошным, что потом, когда все закончилось, я вспоминала столь безмятежно начавшееся утро как подарок судьбы, короткую передышку перед марафоном.
Я пробудилась около восьми часов. Мышцы сладко ныли после вчерашних ночных заплывов, а голова была кристально ясной и абсолютно пустой, как у только что похмелившегося пропойцы.
«Странный день, – подумала я, включая холодный душ, – и чего это мне взбрело в голову мотаться с этими сестрами Кургулиными по ночному городу? Можно подумать, что я не отдыхала, а работала. Хотя меня еще никто не нанимал. Вернее, нанимали – сначала сам покойный Кургулин, потом Фредди, вслед за ним Костя с Валей. Любопытно, будет ли эта история иметь какое-то продолжение?»
Словно в ответ на мои мысли раздался звонок в дверь. Нетерпеливый и настойчивый.
– Я открою, Женя, не беспокойся, – заспешила в коридор тетя Мила, – наверное, это почтальонша принесла мне заказную бандероль.
В последнее время тетушка активно использовала возможности системы «Книга – почтой» и заказывала книги в издательствах, занимающихся рассылкой своей продукции – весь ассортимент лотков тетя Мила уже исчерпала.
Редко выдавался день, когда бы нам не приносили очередную посылку с несколькими томами в ярких глянцевых обложках.
Я не спеша закончила свое утреннее омовение и, запахнувшись в легкий шелковый халат, прошла через гостиную в свою комнату.
Каково же было мое удивление, когда я застала там Веру Кургулину!
– Доброе утро! – приветствовала она меня. – Ваша тетушка просила передать вам, что она пошла на почту и скоро вернется. Там что-то стряслось. Кажется, соседка ей сказала, что заболел почтальон, который разносил бандероли, и она решила сама отправиться в отделение связи. Наверное, ожидает пенсии?
– Почему вы так решили?
– Ну, – развела руками Вера, – сейчас все говорят про пенсии. Даже президента, помнится, под поезд хотели бросить. Для меня это было так неожиданно, когда я была проездом в Москве, возвращаясь сюда из Шотландии. Представляете, толпы народа в центре города скандируют: «Президента на рельсы!» Какое варварство!
– Вам еще долго предстоит удивляться, – заверила я ее. – Вы ко мне просто так или по делу? И, кстати, кто вам дал мой адрес?
– Костя, приятель Лизы. Помните, он был с нами вчера? Ну, такой спортсмен…
Должно быть, сказывалось действие вчерашней выпивки, если Вера вдруг стала рассказывать мне, кто такой Костя – ведь именно он и познакомил нас в казино.
– Помню-помню, мы раньше встречались, – кивнула я. – И что же?
– Ну, – замялась Вера. – Я тут никого не знаю, а Костя сказал, что вы ориентируетесь, как необходимо вести себя в той или иной ситуации.
– И какая же у вас возникла ситуация? – спросила я. – Та или иная?
– Прямо и не знаю, как сказать, – сжала губы Вера. – Вот что, у вас есть кофе?
– Сейчас сварю.
– И добавьте туда две-три ложки коньяка, – попросила Вера.
– В такую жару?
– Ничего, я привыкла.
Колдуя над кофе, я вдруг поймала себя на странном ощущении.
Да-да, какие-то секунды перед пробуждением… Как будто во сне со мной произошло нечто очень важное… Как будто я что-то поняла. Но что именно – пока что в моем сознании не вырисовывалось.
– Так что с вами стряслось? – спросила я, внося поднос с дымящимися чашечками кофе.
– Понимаете, – начала Вера, прихлебывая жидкость маленькими глотками, – утром приходил какой-то страшный тип.
– К вам домой?
– Ну да. Мама уже уехала на работу, Лиза спала, а я только-только встала и успела лишь выжать сок из апельсина, как вдруг он заявился.
– И чего он хотел?
– Спрашивал маму. А когда узнал, что ее нет дома, то стал предлагать мне очень странные вещи. Я прямо и не знаю, что подумать…
– Странные вещи? – переспросила я. – Наверное, это какой-нибудь торговец вразнос. У них частенько бывает в сумках Бог знает что.
– Нет-нет, – возразила Вера. – Он показывал мне какую-то видеокассету.
– Кассету? – удивилась я, уже начиная понимать, в чем дело.
– Да-да, – возбужденно подтвердила Вера. – Собственно, мне показалось, что он очень огорчился, когда узнал, что мамы нет дома. Сказал, что, мол, время не терпит, и раз мамы нет – сойду и я.
– Очень любопытно, – поддакнула я. – И что же было на этой кассете?
– В том-то и дело, что я не знаю! – воскликнула Вера. – Этот человек говорил, чтобы я дала ему денег, а в противном случае он мне покажет эту кассету. Странно, правда? Обычно бывает наоборот.
– Постойте-постойте, – нахмурила я лоб. – Вы все излагаете правильно?
– Ну да. Так и сказал: «Передай мамке, что если не заплатит, то я покажу тебе эту кассету». И после этого ушел. А я не знаю, что и думать. Как вы считаете, мне следует обратиться в полицию?
– Если можно обойтись без полиции, то лучше поступить именно так, – задумчиво ответила я. – А маме расскажи все, как было, пусть думает сама.
– А вдруг он снова придет, а мамы опять не будет дома? – спросила Вера.
– Пошли его подальше в таком случае, – посоветовала я. – Ты ничем не рискуешь.
Затрещал телефон, на который тетушка навалила ворох старых газет. Казалось, что какой-то зверек копошится под грудой местной прессы.
– Минуточку, – извинилась я перед Верой и сняла трубку. – Да-да?
Оказалось, мне звонил Фредди. Легок на помине, сукин сын!
– Привет! – бодрым голосом начал он разговор. – Ну как, ты не передумала?
– Нет.
– Вот упрямая! – весело выругался Фредди. – Время-то идет!
– Это я еще в школе изучала. Если тебе есть что сказать, говори. Если нет…
– Да погоди ты, – оборвал меня Фредди. – Зря ты отказываешься. Я, конечно, и сам справлюсь, но мне надо быстро. Понимаешь, раз-раз – и деньги наши. У меня уже все на мази, дело идет…
– Вот пусть и идет, – ответила я. – А мой номер телефона тебе лучше забыть.
– Ну дуреха! Мышей не ловишь! Да пока ты там… – возмутился моей несговорчивостью Фредди, – пока ты там телишься, я столько информации успел собрать! Почти все узелки развязал. Кроме одного. Но скоро я узнаю, кто убил Кургулина. На блюдечке принесут информацию, есть у меня один человечек…
– Когда узнаешь, тогда и звони, – отрезала я. – И вообще, что ты ко мне прицепился?
Не успела я положить трубку на рычаг, как в дверь снова позвонили. Быстро допив остывший кофе, я пошла открывать.
– Наверное, это пришла ваша тетушка, – предположила Вера.
Я посмотрела в «глазок», громко сказала, что сейчас открою, и вернулась в комнату.
– Не угадали, Верочка, – проронила я, подходя к столику. – Это пришла ваша матушка.
