ГЛАВА 4
– Что ты на меня уставилась, крыса? – Фредди сменил ассоциации с парнокопытных на грызунов. – Удивляюсь я народу, какой только чуши не намолотят! Баба-охранник! Подстелилась небось под кого-нибудь, вот и сделали тебе рекламку.
Я спокойно выслушивала столь нелестные для меня замечания. Дождавшись, пока Фредди закончит излагать, я осведомилась:
– Все?
– Ага, – кивнул он, напоследок слегка надавив ножом на кожу, так что выступила маленькая капелька крови. – Можешь быть свободна. И не забудь, что я тебе сейчас сказал – повторяй на ночь перед сном как молитву. А с ребятней я сам разберусь.
– Тогда пока, – сказала я и, шагнув назад, повернулась, словно бы собираясь уйти.
Вместо этого я заехала ему правой ногой по уху – каблук пришелся на мочку, – да так, что Фредди не удержал равновесия и, ухватившись в падении за доску скамейки, выворотил ее из земли.
Рухнув под лавочку, он тут же вскочил, сжимая в руке деревяшку.
Я не стала ждать, пока он перейдет к решительным действиям, и выбила у него палку из рук ударом левой ноги. Моя юбка весело развевалась в вечерней прохладе, словно у испанской танцовщицы.
Третий удар я нанесла ему в коленную чашечку носком туфли и, когда он согнулся, словно бы подставив мне свою шею, врезала краем ладони по затылку.
Вообще-то мне не хотелось марать об него руки, но раз уж сам подставился – получай.
– Хорошая у вас «крыша», мальчики, – обернулась я к Косте с Валей. – Крутая.
С этими урками вечная история – понта хоть отбавляй, а драться как следует не умеют. Вот и нарываются периодически на граждан, которые учат их уму-разуму. Да только уроки не идут впрок.
Я повернулась и, не прощаясь с визитерами, вошла в подъезд. На почту я уже опоздала.
* * *
С утра меня разбудил звонок в дверь. Пригнувшись к «глазку», я с удивлением увидела Фредди. Вот неожиданность! Пришел меня убивать?
– Тебе чего? – спросила я через дверь. – Мы разве вчера не все обсудили?
– Я по делу, – донеслось с лестничной площадки. – Разговор есть.
Одну руку Фредди прятал за спиной. Меня разобрало любопытство – что там: пистолет или все тот же финский нож? Впрочем, нет, судя по выражению глаз незваного гостя, он был настроен совсем на иной лад, нежели в нашу прошлую встречу.
– Ну говори, – распахнула я дверь. – Только по-быстрому, у меня дел по горло.
Фредди выдернул из-за спины руку, в которой оказался букет из пяти красных роз.
– Это вам, мадам, – просипел он. – Надеюсь, мы с вами подружимся.
– Напрасно надеешься, – ответила я, принимая от Фредди цветы. – Дружить не буду, а поговорить могу. Ладно уж, проходи.
Конечно, я рисковала. Конечно, мне не стоило доверять этому человеку. Конечно, набивающийся ко мне в «друзья» урка обманет меня при первом же удобном случае. Но что-то подсказывало мне: у него действительно есть ко мне интерес. И не столько интимный, сколько деловой. Тогда действительно, почему бы мне его не выслушать?
Оказалось, Фредди пришел с намерением пригласить меня в ресторан.
– Кабак «Прибой», что рядом с отелем, – произнес он со значением. – Закажем отдельный кабинет, обслужат по высшему разряду.
Этого мне еще не хватало. Пожалуй, следовало внести ясность, причем немедленно.
– Значит, так, – твердо сказала я. – Если есть дело – излагай. По кабакам мне с тобой шляться влом. А если будешь меня доканывать насчет постели – можешь сразу проваливать, ты меня не интересуешь.
– Да я же хочу как лучше, – заверил меня Фредди. – Все честь по чести, никто не в обиде. Не хочешь сношаться – не надо. Давай заключим мировую. Ты, я вижу, баба не промах, у меня тоже кой-какие мысли в наличии имеются. Глядишь, вместе дельце и обтяпаем.
– Вот стул, вот пепельница, – указала я Фредди, а сама уселась на диване. – У меня для тебя есть десять минут. Говори быстро и внятно – зачем пришел. Ты мой профиль работы знаешь, так что сначала хорошо подумай, прежде чем предлагать мне какое-нибудь дело.
Фредди решил, что цветочками тут не обойдешься, чтобы ко мне подмазаться, и сразу взял деловой тон. Усевшись на стул и закурив, он сказал:
– Ты ведь Антона пасла, верно? Мне ребятки сказали, что Кургулин тебя нанимал. Покойник был с понятием, как я полагаю, и всегда выбирал самое лучшее. А поскольку мужика нанять для своего дружка побоялся, то выбрал тебя. Правильно я мыслю?
– Вполне. Дальше что?
– А дальше суть дела, – продолжал Фредди. – Кургулин мертв – это факт. Уж не знаю, кто его определил, да и не очень-то интересно, честно говоря. Но остался один человек, который вызывает интерес.
– Вот как? Любопытно, и кто же это? – спросила я, хотя уже прекрасно понимала, чье имя сейчас назовет этот человек.
– Кургулинская вдова, – таинственно сообщил мне Фредди. – Вы ее вроде уже видели. Ну как, произвела впечатление?
– Палец в рот не клади.
– Во-во, – ухватился Фредди за проявленный мною интерес. – А на самом деле – у бабы тоже губа не дура. Имеются кой-какие грешки.
– Ну и что? – удивилась я. – Ведь Кургулин уже мертв. Кому интересны ее похождения?
– Ой, не скажи! – хитро прищурился Фредди. – Тут дело тонкое.
И он принялся объяснять мне все нюансы предполагаемой операции.
– Я намерен шантажнуть Зойку, – говорил Фредди, – это ты правильно усекла, и уже кое-что предпринял в этом направлении. Смотри, какой интересный расклад получается. Семья кургулинская – более чем обеспеченная, даже после смерти кормильца. Имеются две юные особы твоего полу – кургулинские чада. С богатыми женихами. Девки все из себя, как положено, одна в консерватории играет на чем-то там, другая только что из Шотландии, в пансионе воспитывалась, матушка туда ее сосватала.
– Так в чем дело-то? Кого ты намерен ободрать? Вдову, дочерей или женихов?
– Да Зойку же! – втолковывал мне Фредди. – Понимаешь, Зоя дочерей воспитывала в строгости – не приведи Господь. А у самой – молодой хахаль. Ты просто не представляешь, что будет, если эта информация дойдет до ее дочурок. Мамаша боится этого пуще смерти.
– У тебя что, есть конкретные доказательства? – спросила я.
– Вот насчет Зойки – нет, – развел руками Фредди. – Только по Пашке покойному. Так что можно и этим ограничиться – мол, не заплатите, пустим в прессу. И дочкам – по экземпляру газеты предоставим. У меня в заначке фотки имеются и видеокассета.
– Так это ты сосватал Антона Кургулину? – догадалась я. – Издалека, выходит, удочку закидывал? Ловись, рыбка, большая и маленькая?
– Да нет, просто жизнь так повернулась, – развел руками Фредди. – К лесу задом, а ко мне передом, как избушка в сказке. У меня в подопечных Антон, у Антона приятель – Кургулин. У Кургулина жена и две дочери. Я сначала думал его самого потрясти, но семейка настолько удобная, что можно и за дамочку взяться.
– И для этого тебе нужна я, – дошел до меня смысл предложения Фредди.
– Ну да, – просто ответил он. – Проследить, что да как. Сфотографировать опять же.
– И доложить в компромат до кучи. Цена, таким образом, возрастает вдвое.
– Точно все усекла, – похвалил меня Фредди. – Ну что, по рукам?
– Нет, приятель, не получится, – покачала я головой. – Не мой профиль.
– Так ты расширь специализацию, – настаивал Фредди, хотя в его голосе уже не было прежней уверенности. – Дельце-то выгодное.
– Я уже ответила, – поднялась я с дивана, давая понять, что наш разговор закончен. – Да и тебе пора, десять минут истекли.
– Это твое последнее слово? – спросил уже в дверях Фредди.
– Угу, – кивнула я головой. – Прям как в суде. Самое что ни на есть последнее.
– Только смотри, – пригрозил мне на прощание разочарованный Фредди. – Вздумаешь мне дорогу перейти, пожалеешь. Какая бы ты ни была натасканная, ногами махать – это только полдела. Пули еще ни от кого не отскакивали, усекла? Так что поостерегись.
– Усекла, проваливай, – устало ответила я и захлопнула дверь.
* * *
На следующий день черт занес меня в казино. Не то чтобы я частенько захаживала в подобные заведения, но иногда случалось.
Мне нравилось смотреть, как бегает шарик рулетки, нравилось, когда выпадает число или цвет, на которое поставили.
Сама я почти не играла – азарт, впрочем, не чужд моей натуре, но я стараюсь вводить его в иные рамки и использовать в рабочих целях, а не для прожигания жизни.
Просто есть что-то завораживающее, когда судьба отвечает на твой вызов и выпадает, скажем, черное или дюжина, на которую ты сделала ставку.
Выигрыш не Бог весть какой – у нас же не Москва и не казино «Черри», где ставки не ограничены. Играют либо студенты по маленькой на столике «на число», либо богатые девочки со своими спонсорами, оккупирующие столик «на шанс», тут ставки покрупнее. И все равно, криков «Я разорен!» пока что не раздается.
Среди туалетов этого вечера – надо сказать, наше казино отличалось довольно демократическими нравами и упирало разве что на фэйс-контроль при входе – мне бросилось в глаза знакомое черное платье.
Приглядевшись повнимательнее к лицу его владелицы, я узнала Зою Кургулину.
Вдова была увлечена игрой и меня не заметила. Она ждала, пока рулетка остановит свое кружение, и, казалось, подталкивала взглядом шарик к нужной цифре. Ее лоб был нахмурен, а по щеке, разъедая слой пудры, медленно сползала крупная капля пота.
– Черное, тринадцать, – объявил наконец молодой бесстрастный крупье.
В наших казино еще не вошел в моду обычай произносить дежурные фразы крупье по-французски, как это полагается во всем цивилизованном мире. Но думаю, что рано или поздно мы к этому придем.
Зоя Сергеевна проиграла. В этот раз она ставила на красное и на последнюю дюжину.
Разгоряченная неудачей, она запустила руку в бисерную сумочку, висевшую у нее на запястье, и, достав оттуда крупную купюру, протянула ее молодому человеку, стоявшему слева от нее.
Тот бросился к окошечку разменивать деньги. Судя по тому, что я увидела, мне не составило бы труда взяться за поручение, которое предлагал Фредди, – чутье подсказывало, что этот переросток и был тем самым молодым любовником Зои.
– Прошу делать ваши ставки, – провозгласил крупье, сметая лопаточкой жетоны.
Зоя Сергеевна нетерпеливо оглянулась, покусывая губы.
От окошечка служителя, методично менявшего пластмассовые кругляши на деньги редким счастливчикам и деньги на пластмассовые кругляши всем прочим, уже спешил к ней молодой человек с горстью жетонов.
Зоя Сергеевна азартно улыбнулась и выхватила у него из рук все, что он принес. Собрав жетоны в столбик, она разделила его на две части, в первый прием повторив предыдущую ставку – довольно рискованный ход, который редко срабатывает.
И на этот раз судьба не улыбнулась вдове. Шарик решил повторить свою собственную комбинацию, полностью игнорируя волю Зои Сергеевны.
– Тринадцать, черное… – прошептал молодой человек, сжав ее за локоть. – Послушай, мне не нравится ни это число, ни этот цвет.
– Что за глупости, – раздраженно произнесла она. – Сашка, иди меняй еще.
И Зоя Сергеевна полезла в заветную сумочку. Видимо, вдова решила стоять до конца.
Саша покорно засеменил к обменному окошечку, а Зоя Сергеевна промокнула платком лоб.
Снова бесстрастный крупье предложил делать ставки, снова нетерпеливо оглянулась Кургулина, торопя взглядом своего спутника, но вдруг траектория ее взгляда резко изменила направление.
Теперь Зоя Сергеевна пристально смотрела в сторону входа в зал, где, отведя бархатную портьеру, задержалась на пороге молодая женщина.
В глазах госпожи Кургулиной недвусмысленно читался страх.
Да что там страх – ужас!
Девушка, которая произвела столь сильное впечатление на Зою Сергеевну, была довольно хорошо одета. Она что-то оживленно объясняла своему спутнику, закрытому от меня портьерой.
Быстро встав из-за стола, Зоя Сергеевна подозвала жестом служителя казино и что-то лихорадочно зашептала ему на ухо. Тот понимающе кивнул и, вежливо взяв ее за локоть, повел куда-то вглубь. Я заметила, что на ходу Зоя Сергеевна снова расстегнула свою сумочку.
Тем временем Саша, подошедший к столу с охапкой жетонов, беспомощно стоял возле играющих и озирался по сторонам. Исчезновение Зои Кургулиной явно не укладывалось у него в голове.
Вернувшийся вскоре служитель наклонился к нему и, очевидно, известил молодого человека о том, что его спутница покинула казино.
Палец служителя, протянутый к служебному входу, и жалостливый взгляд, брошенный Сашей на непригодившиеся жетоны, означали, что Зоя Сергеевна настаивает, чтобы Саша немедленно последовал за ней.
На ходу запихивая жетоны в карманы, Саша пошел вместе с провожатым в том же направлении, куда только что молнией метнулась Зоя Кургулина.
А испугавшая ее девица уже заходила в зал под руку со своим спутником. Им оказался полноватый молодой человек в строгом вечернем костюме. Его лицо имело довольно туповатое выражение, а безукоризненный стиль одежды вкупе с полным отсутствием манер с головой выдавал в нем персонажа анекдотов про «новых русских».
Девушка верещала без умолку, причем говорила с каким-то странным акцентом.
– Ах, как здесь все трогательно! Боже мой, неужели здесь пьют эти польские подделки французских коньяков? А потолки? – обращалась она то ли к своему спутнику, то ли ко всем окружающим. – Навесные потолки нужно хотя бы протирать от пыли!
Ее поведение привлекало к себе внимание посетителей. Говорила она чуть громче, чем следует, без стеснения выражала свои чувства и производила впечатление слегка подвыпившей шлюхи.
Наверное, поверещи она так еще минут десять – и ей бы сделали замечание. Но физиономия ее спутника была настолько выразительной, что никто не решался осадить говорливую особу – себе дороже.
– Умопомрачительно, – не унималась девушка. – Неужели у вас еще носят такие галстуки! О, как мне все это нравится! Такая экзотика!
– Играть будешь? – тихо спросил ее спутник, вожделенно поглядывая на зеленое сукно стола. – Я хотел бы поразмяться.
– Ну так вперед! – воскликнула девушка. – Смелее! Выиграй мне миллион!
– Хорошо, Вера, – тут же согласился мужчина. – Ты тут не скучай!
– Скучать? Здесь? – искренне удивилась она. – Да это же просто невозможно!
И тут же ее миленькое личико отразило крайнюю степень озабоченности.
– А где же Лиза? – спросила она своего спутника. – Игорь, где моя обожаемая сестра?
Тот пожал плечами.
– Я не знаю, на сколько вы договаривались, – пробормотал он, не отрывая взгляд от рулетки.
– Мы договорились с Лизой… – начала озабоченно объяснять девушка, но, заметив входящую в зал очередную пару, тут же расцвела.
Бросившись к вошедшим, она порывисто обняла молодую девушку, которая вяло положила ей руки на плечи. Лиза была пониже ростом и заметно полнее, чем ее импульсивная сестрица.
– А я уже начала волноваться! – объявила Вера во всеуслышание. – О, да с тобой твой жених! Вы уже обручились, я не ошибаюсь?
И она с силой затрясла руку молодому человеку, сопровождавшему Лизу.
Не без удивления я заметила, что это был мой старый знакомый Костя.
«Странно, – подумала я. – Если это дочери Кургулина – а судя по всему, так и есть, иначе с чего бы Зое Сергеевне покидать казино с такой скоростью? – то при чем тут рент-бой Костя? Уж он-то никак не тянет на роль богатого жениха для кургулинской дочери».
– Ты все перепутала, Вера, – ответила Елизавета, не сумев подавить зевок.
Девушка выглядела так, словно она не спала двое суток и, только лишь прилегла, ее подняли и пинками и силой заставили пойти в казино.
– Это Костя, – представила она молодого человека. – Мы вместе учимся в консерватории. Я – на арфе, а Костя – по классу композиции.
– О-о! – всплеснула руками Вера. – Как это романтично! Вы напишете симфонию и посвятите ее мне. Обещаете? Нет, я хочу, чтобы вы пообещали!
Пока Вера дергала за рукав Костю, он смотрел на меня. Смотрел недовольно, но без вызова или испуга. Конечно, он предпочел бы не встречаться со мной, но если уж судьба свела, то надо вести себя разумно.
Я подмигнула Косте и, решив, что не надо упускать такой интересный случай, подошла к компании, расположившейся возле бара.
– Привет! – подняла я руку. – Вот уж не думала тебя здесь встретить.
– Взаимно, – кивнул Костя. – Разреши тебя познакомить…
Нас довольно церемонно представили. Лиза вяло ответила на мое рукопожатие, и по ее виду было заметно, что она предпочла бы сейчас мирно и тихо посапывать в каком-нибудь спокойном месте, а не пить кофе в баре казино.
Вера же с неизменной восторженностью переключила всю свою энергию на новое лицо и принялась засыпать меня вопросами.
– А правда, что у вас тут везде стреляют? Что женщине нельзя одной появляться на улице? Говорят еще, что кругом сплошные бандиты!
Я бросила взгляд на увлеченного игрой ее жениха и пожала плечами.
– А еще говорят, что в России круглый год морозы и по улицам бродят медведи, – сказала я. – Похоже, вы недавно в наших краях?
– О да! – воскликнула Вера. – Я вернулась на родину после долгой разлуки. С одиннадцати лет жила в Шотландии, воспитывалась в пансионе. Там прекрасно, восхитительно, но невероятно скучно!
– А здесь?
– О, здесь все по-другому! Так необычно, так волнующе! – прижала она руки к сердцу. – Хочется безумствовать! Поедемте на Волгу! Будем пить водку из горлышка и купаться голыми!
