ГЛАВА 11
Звонок к Кургулиным обещал прояснить очень многое. Я рассчитывала, что Лизе снова удастся уединиться в своей комнате и поговорить со мной так, чтобы ее не засекла Зоя Сергеевна.
Но мои планы неожиданным образом переменились. Причем настолько круто, что время уже начинало работать против меня.
Теперь нельзя было терять ни единой секунды, иначе этот вечер мог бы стать последним для кого-нибудь еще. Но я твердо решила положить конец этим убийствам и собиралась сделать это именно сегодня.
Только я поднесла руку к телефону с намерением вызвонить Лизу Кургулину, как аппарат тревожно задребезжал, словно упреждая мое желание.
– Женя? Это вы? – осторожно спросила Лиза. – Ох, как хорошо, что вы дома!
– Что-то случилось? – быстро спросила я, посмотрев на часы.
– В общем-то нет, – неуверенно произнесла Лиза, – но… мне стыдно в этом признаться… Мне страшно! Так страшно, как будто сегодня должно произойти что-то непоправимое!
«Не исключено, что предчувствие не обманывает девушку, – подумала я. – И самая непоправимая вещь на свете – это смерть».
– Ваша матушка дома?
– Нет-нет, мы можем говорить спокойно, – ответила Лиза.
– Куда ушла Зоя Сергеевна? – спросила я. Сейчас именно этот вопрос меня волновал больше всего. – Она часто отсутствует дома вечерами?
– Иногда она задерживается на работе. А куда ушла сегодня, я не знаю, мама мне ничего не сказала. Вы знаете, Женя, мне кажется, что маме сейчас очень тяжело, – тревожным голосом поведала мне Лиза.
– Вот как? У вас просто возникло такое чувство или вы заметили что-то непривычное?
– Мама долго сидела одна в своей комнате, а потом вдруг стала напевать какой-то марш, – с испугом в голосе произнесла Лиза.
– Марш?
– Да-да, такой лихой боевой мотивчик, – продолжала Лиза. – Она взяла с собой сумку с какими-то вещами и ушла, не попрощавшись.
– Вы раньше видели ее в таком состоянии? – задала я еще один вопрос.
– Нет, никогда! – воскликнула Лиза. – Только сегодня и вчера. Да-да, вчера вечером она вела себя точно так же. Знаете, когда она напевала эту мелодию, мне казалось, что я не узнаю ее голос, что это совсем другой человек! Я просто не знаю, что и думать!
– В какой-то степени вы правы, Лиза, – жестко сказала я. – Это действительно совсем другой человек. Думаю, что он и ваша матушка даже незнакомы между собой. Нет-нет, сейчас я не буду ничего объяснять. Потерпите еще немного, скоро вы и так все узнаете…
* * *
Вечер и жара – понятия плохо совместимые в поволжском климате. И тем не менее нынешнее лето доказывало, что и такое у нас возможно. Погода словно издевалась над жителями города, показывая, на что она может быть способна. Уже вторую неделю никто не помнил, что такое ветер, и хоть какую-то компенсацию за весь этот кошмар получали разве что фирмы, торгующие прохладительными напитками и мороженым.
Впрочем, спрос явно превышал предложение. Возле троллейбусной остановки рядом с рынком из трех расположенных там торговых точек работала всего одна.
Небольшое скопление народа, тусовавшегося на остановке, четко делилось на три категории: пассажиры, проститутки женского пола, проститутки пола мужского. Если люди, принадлежащие к первой категории, менялись на этом пятачке достаточно быстро, с каждым подошедшим троллейбусом, то основной контингент почти не претерпевал изменений – время еще было не очень позднее, а самый спрос, как пояснил мне Костя, начинается после полуночи.
Когда мы подошли к остановке, было уже около одиннадцати. В павильоне скучали на лавочках человек двадцать девочек и десяток молодых людей.
Все они знали друг друга и не потерпели бы чужака, но, поскольку я пришла с Костей, мой «дипломатический иммунитет» был обеспечен.
Пока мы шли к остановке по аллее, я вполне могла оценить преимущества женской одежды, по крайней мере в жаркое время года.
Бедные мужчины! Штаны любого покроя, даже шорты, все равно не обеспечивают такую прохладу, как обыкновенная юбка.
Мужская одежда сидела на мне вполне сносно, тем паче что сейчас кругом господствовала мода «унисекс», и не стоило особо утруждать себя, чтобы «превратиться» на время в существо противоположного пола.
Мне не составило особого труда «спрятать» грудь, прижав ее к телу особым корсетом. Волосы я забрала в хвост, стянув их резинкой девяти цветов, намекавшей на интернациональный флаг гомосексуалистов: палитра больше, чем в радуге.
В общем, экипировка получилась на редкость удачной. Я даже поймала на себе несколько взглядов – как молодых девушек, так и одной пожилой продавщицы довольно блядского вида, запиравшей свой лоток с мороженым, – и прошествовала вместе с Костей к троллейбусной остановке, целиком войдя в образ скучающего порочного подростка.
Простой народ реагировал на секс-тусовку возле рынка по-разному. Большинство, преимущественно женщины, добравшие перед закрытием рынка остаток продуктов по бросовым ценам, демонстративно сторонились чуждых им по духу социальных элементов.
Некоторые мужчины проявляли сдержанное любопытство, искоса рассматривая жриц и жрецов любви. Кое-кто даже рисковал заводить беседу, угощая сигаретами, но, услышав цену, либо начинал торговаться, либо тяжело вздыхал и разводил руками – не по карману.
– Обычно подъезжают на машинах, – шепотом объяснил мне Костя. – Выберут, покатаются – и забросят назад, если, конечно, не возьмут на ночь.
Мы стояли чуть поодаль от основной массы юношей. Костя коротко представил им меня как своего друга и сказал, что у нас двоих тут назначена встреча – мол, какой-то деятель обещал снять.
Это объяснение было совершенно необходимо, чтобы народ уверился, что перед ними не очередной «вьюноша», решивший зашибить деньгу, – в таком случае меня бы быстренько турнули отсюда, чтобы я не вносил разброд в уже сложившийся рынок. Что касается конкуренции, то тут не терпели пришлых, и сюда мог попасть только человек, имеющий «крышу» вроде Фредди.
– Что-то я не вижу Фредди? – спросила я, внимательно изучив прилегающую к остановке аллею каштанов. – Разве подъезжающие на машинах клиенты договариваются не с ним?
– Куда-то подевался, – подтвердил мое наблюдение Костя. – Ну и черт с ним! А то вечно трется поблизости, народ в «мерсах» зазывает чуть ли не насильно. Прям как на ярмарке рабов!
– Ага! – оживилась я. – Посмотри-ка на того толстого мужика!
Неподалеку от нас остановился полный мужчина с одутловатыми щеками, одетый в просторный балахон и с какой-то дурацкой панамой на макушке. Он дождался, пока троллейбус, захватив очередную порцию пассажиров, понесется дальше по маршруту, и, подойдя чуть поближе, внимательно стал изучать «голубую» тусовку.
Какая-то из молоденьких девчонок попыталась состроить ему глазки, но тот лишь брезгливо повел плечом – не моего, мол, поля ягода.
– Да, такие сюда частенько захаживают, – присмотрелся Костя. – Обычно снимают на час-два. Одинокие холостяки в возрасте. Платят по таксе, но ужином обычно не угощают. Не говоря уже о шампанском.
– Интересный социальный слой. Наверное, откладывают понемногу с зарплаты, чтобы поразвлечься раз в месяц, – предположила я.
– Во-во, – кивнул Костя. – Таких за версту видно. Народ безобидный и небогатый.
– Но с этим ты ни разу?
– Не-а, – мотнул головой Костя. – Во всяком случае пока. Постой-ка, постой!.. Ну да, кажется, Валя вчера ушел именно с ним!
– Похоже, ты ему понравился, – толкнула я спутника локтем в бок. – Смотри-ка, он манит тебя пальцем. Подойдем вместе, хорошо?
Мы медленно снялись с места и вразвалку направились к клиенту.
– Гайдар в ваши годы полком командовал! – раздался нам в спину возмущенный вопль.
Я оглянулась. Оказывается, потрясенный пенсионер в кителе с орденскими планками, сойдя с троллейбуса, долго созерцал всю секс-тусовку, молча кипя от негодования. Но теперь, очевидно, его чаша терпения переполнилась, и он дал волю обуревавшим его чувствам.
– Остынь, дядя, в такую жару вредно волноваться, – лениво пробормотала ярко размалеванная деваха в мини-юбке длиной с брючный отворот.
– А как насчет поразвлечься?! – вторила ей другая. – Тебе можем со скидкой!
Но ветеран лишь смачно сплюнул на землю, растер плевок ногой и переключился на проклятия в адрес проституток мужского пола.
Под аккомпанемент его воплей мы с Костей подвалили к предполагаемому клиенту.
– Я могу скрасить ваш досуг? – обратилась я к толстому мужику. – Меня зовут Кузя.
– Нет-нет, только без имен! – замахал тот руками. – А ваш приятель свободен?
– М-м, – замялся Костя. – Вообще-то у меня простуда. В такую жару застудил горло… Кока-кола, мороженое и все такое. Так что я пас.
– А я люблю толстеньких, – произнесла я, облизнув губы. – Ну как, ты надумал?
И, словно отвечая на мой вопрос, послышался глухой раскат дальнего грома. Небо над нами быстро темнело, внезапно налетел ветер, прихватив с собой клочья облаков, за которыми медленно, но неотвратимо заволакивала горизонт огромная тяжелая туча.
Похоже, наш клиент чувствовал себя неловко. Он как-то весь замялся, то и дело оглядывался по сторонам, переступал с ноги на ногу и, наконец решившись, подошел ко мне и нежно взял за локоть.
– Пошли! – коротко сказал он. – Тут недалеко, за час управимся.
Подмигнув на прощание неподвижно стоявшему Косте, который провожал меня встревоженным взглядом, я зашагала рядом с клиентом вдоль по аллее.
В ожидании дождя народ стал высыпать на улицы. Обычно немноголюдная аллея медленно, но верно наполнялась праздной публикой, с надеждой уставившейся на небо, обещающее спасение от зноя.
Мой клиент явно торопился. Он ускорил шаг и, несмотря на то, что его мучила одышка, не намеревался сбавлять темп.
– Мы идем к тебе? – осведомилась я, доставая сигареты. – Душ-то хоть работает?
– М-м… можно ко мне, – проговорил мужчина. – А, может быть, устроимся на природе? В парке есть такие укромные уголки…
И он кивнул на древесные кроны, маячившие в двухстах метрах от нас.
– Через овраг по мостику – и мы там, – заговорщическим шепотом проговорил он. – Я, кстати, могу и надбавить. Ты в час триста берешь?
– Ну да, как и все тут, – я мотнула головой назад, в направлении остановки, которая уже скрылась за троллейбусным поворотом.
– Я заплачу четыреста, – пообещал мужик. – Может, и на ночь сниму.
– На будущей неделе у нас цена подымается, – проинформировала я клиента. – Теперь в час будут брать как раз по четыреста.
– Заплачу пятьсот, – погладил меня по голове мужик. – Ага, нам вот сюда.
И мой спутник мягко развернул меня налево, туда, где между домами змеилась тропинка, уводящая к мосту через овраг.
– Замочить может, – недовольно поежилась я. – А я этого не люблю.
Мужик остановился, словно его ударило током, и внимательно посмотрел на меня.
– Гроза, говорю, будет, – пояснила я. – Видишь, что на небе творится?!
– Вот и поторапливайся, – резюмировал мужик. – Раньше начнем – раньше кончим.
Он легонько подтолкнул меня вперед, к утоптанной дороге, ведущей на мост, а сам пошел сзади. Место было безлюдное, дома здесь стояли на значительном расстоянии друг от друга, а вблизи оврага ютилась всего лишь одна избенка с покосившимся забором.
Я шла, насвистывая что-то бодренькое, а сама прислушивалась к звукам за спиной. И когда шедший сзади человек нажал пружину выкидного ножа, я резко развернулась и ударила его ногой в грудь. Нож отлетел куда-то в кусты, а толстяк, шумно охнув, стал оседать на землю.
– Добрый вечер, Зоя Сергеевна, – проговорила я, сбивая с нее панаму. – Лучше бы вы поехали к доктору Блюмкину по доброй воле, а не шлялись по темным улицам Бог знает в какой компании.
Кургулина сидела на земле, растопырив ноги и прижав руки к груди. Ее одежда распахнулась, обнажив майку, поверх которой был плотно намотан широкий скотч, прижимавший ее грудь к телу.
– Мне жаль, что ваш муж не успел определить вас к психиатру, Зоя Сергеевна, – продолжала я, освобождая волосы от резинки. – Он ведь понял, что с вами творится что-то неладное, может быть, даже и имел какие-то доказательства, что убийство Славика – дело ваших рук. Я думаю, что, желая предупредить еще более крупные неприятности, Павел Филимонович решил упечь вас в лечебницу.
Зоя Сергеевна внимательно слушала меня, склонив голову набок. Ее глаза смотрели куда-то в одну точку, на пожухлую от жары траву, будто там ей открывалась какая-то неведомая миру правда.
– Вы сами разгадали замысел мужа, а может быть, он завел с вами разговор, пытаясь образумить, этого я уже не узнаю. Но вы решили постоять за себя.
Мои волосы, как только я их распустила, были тут же спутаны порывами ветра. Гроза вот-вот должна была разразиться, и мне на лоб уже упала первая крупная капля долгожданного дождя.
– Я не убивала Пашу, – глухо произнесла Зоя Сергеевна, обращаясь к стебельку травы.
– Конечно, – охотно согласилась я с ней. – Вы напустили на него Лимонадного Джо. Конкурент вашего мужа, его всегдашний враг – вот кто мог бы ликвидировать Кургулина. Интересно, что вы ему пообещали в качестве платы? Руку своей дочери?
– Никто ничего не узнает, – едва слышно проговорила Зоя Сергеевна. – Это превышает предел человеческого понимания.
– Еще бы! – воскликнула я. – Такое не приснится и в кошмарном сне!
Сверкнула молния. Мои слова перекрыл мощный раскат грома, и вслед за ним медленно застрекотал дождь, набирая силу с каждой минутой.
– Разумеется, вы невменяемы, – сказала я, глядя в упор на Зою Сергеевну. – Я даже знаю, когда и почему у вас начались проблемы.
– Вы ничего не знаете…
– Ну-ну, не надо думать, что семейные тайны – это что-то из ряда вон выходящее, – осадила я ее. – В жизни такое случается довольно часто. И, как бы там ни было, семейная трагедия – не повод для того, чтобы убивать людей. Если быть краткой, то дело, на мой взгляд, обстояло следующим образом.
Примерно год назад вы узнали, что у вашего мужа есть связь на стороне. Думаю, вы были неприятно поражены, когда обнаружилось, что это не женщина, а мужчина. Вернее, совсем молодой человек.
А уж что творилось в вашей душе в тот момент, когда вам стало известно, что этим молодым человеком оказался ваш сын, – представить действительно трудно. Полагаю, что именно в это время у вас начались нелады с психикой.
– Вы ничего не знаете, – как заведенная повторяла Зоя Сергеевна, не обращая внимания на дождь и ласково поглаживая травинку.
– Положение немного облегчалось тем, что Антон был вашим сыном, но Павел Филимонович не имел к этому никакого отношения. Я ведь не ошибусь, если предположу, что убийца вашего мужа, жених вашей дочери, конкурент Кургулина по производству минеральной воды, бывший начальник Павла Филимоновича, человек по прозвищу Лимонадный Джо, – и есть настоящий отец Антона?
Зоя Сергевна промолчала, сосредоточенно обрывая траву и разминая ее в кулаке. Затем госпожа Кургулина оперлась двумя руками о землю, встала на колени и, вытянув лицо к небу, громко завыла.
Зрелище довольно жуткое: ее одежда была испачкана грязью, по лицу стекали слезы вперемешку с растаявшим кремом, который она использовала в качестве грима. Ее широко раскрытые глаза были устремлены в безжалостно хлеставшее дождем небо, исполосованное молниями.
– Да что же это такое вокруг творится? – в ужасе остановился возле нас спешивший переправиться через овраг человек.
Это был тот самый ветеран с орденскими планками, который надрывно ругал современную молодежь на троллейбусной остановке.
– Вызовите, пожалуйста, «Скорую помощь», – попросила я. – В парке есть будка с телефоном слева от центрального входа.
«Скорая» приехала только через полчаса. Все это время Зоя Сергеевна беспрерывно выла в полный голос, и ей уже стали отвечать окрестные собаки.
