Глава 14
Я не собиралась бросать это дело и прикидывала, каким образом можно разрешить ситуацию.
Без помощи большого отряда милиции здесь не обойтись — бандиты не собираются отступать, изыскивая все новые формы воздействия на мою подопечную.
Если местная милиция уже подкуплена тем, кто имеет большие виды на ранчо госпожи Стольник, то привлекать ее сотрудников к выполнению программы защиты фермеров бессмысленно. Контингент же парней в серой униформе из другого региона сюда просто не сунется: чужая территория… Разве что Москва поможет? Но это дело долгое, потому как бюрократическая машина раскручивается не сразу и не всегда эффективно. Единственно возможный выход в данной ситуации — обратиться к Николаю, бывшему супругу Александры Стольник, ныне проживающему в Красноармейске и занимающему важный пост в УВД города. Все-таки регион-то один, маневры вполне возможны. К тому же он может подсказать что-нибудь дельное. Поэтому я решила по пути в Волгоград заглянуть в славный город Красноармейск, который осчастливил своим постоянным проживанием бывший супруг Александры Ивановны Стольник. Я, конечно, понимаю, что гордыня мешает отважной фермерше мобилизовать этот скрытый ресурс, но ничего другого не остается. К тому же Алексей — его сын, и он нуждается в помощи.
Итак, в силу сложившихся обстоятельств я снова берусь за это дело.
* * *
Подполковник милиции Николай Иванович Стольник вместе с семьей проживал в шикарном, по местным понятиям, особняке под номером 56: два этажа, встроенный гараж, евроотделка. Я не удивилась: в провинции народ тоже начинает соображать, что к чему… Ах это волшебное словечко «импорт»!
Наш народ уверен, что импорт — это вещь! Если есть деньги — хватай!.. А деньги у семейства Николая Ивановича водились — это было видно невооруженным взглядом.
Особняк бывшего мужа Александры Ивановны находился на улице Ленина. Эта центральная улица протянулась на несколько километров и была вся заасфальтирована. Большей частью центр был застроен частными домами. Вообще городок представлял собой так называемую «большую деревню»: неказистые домишки, окруженные заборчиками из посеревших досок. И только центр был застроен красивыми, современными особняками.
В городок с историческим названием я специально приехала вечером, чтобы застать Николая Ивановича дома и не дожидаться его целый день под забором, маявшись от безделья.
Редкие прохожие, похоже, даже не удивлялись тому, что у дома полковника милиции стоит «Фольксваген». Наверняка сюда приезжают автомобили покруче, чем мой. Сегодня даже в провинциальном городишке найдется хотя бы один старенький «мере».
Ровно в девять я нажимала кнопку звонка, приделанного к верхней части металлической калитки, окрашенной в голубой цвет.
Ответом был гулкий собачий лай и бренчание цепи. «Однако, — подумала я, — во дворе особнячка проживает серьезная псинка, это слышно по голосу».
Я нагнулась и посмотрела в узкую щель, образовавшуюся между калиткой и массивным металлическим столбом.
Моя любимая порода — кавказская овчарка!..
Мохнатый красавец с огромной медвежьей головой и пушистым хвостом. Волчий, серо-серебристый, окрас и белая грудь. Классный пес!
— Тихо, Брейк! — послышался женский голос. — Замолчи!
Кавказец послушался, несмотря на то, что представители этой породы отличаются своенравием и не очень-то считаются с хозяевами. Но, очевидно, Брейк знал, что к голосу хозяйки нужно прислушиваться, иначе не достанется вкусная мозговая косточка, которую, предварительно изваляв в земле, можно будет потом ласкать клыками.
Дверь открыла моложавая крашеная блондинка с глазами, как у Мэрилин Монро. На этом ее сходство со звездой заканчивалось. Полноватая фигура — из разряда тех, что нравятся простым мужикам, крупный, резко очерченный рот…
— Вам кого? — Голос был несколько грубоват, — очевидно, его обладательница была не против выкурить пару-другую сигарет с ментолом.
— Мне нужен Николай Иванович Стольник, — приняв скорбное выражение лица, произнесла я низким голосом, чтобы дать понять хозяйке, что у меня не просто важное дело, а дело, касающееся жизни и смерти.
Женщина, казалось, нисколько не удивилась.
— Проходите…
Распластавшийся на цементной площадке Брейк приподнял с передних лап огромную мохнатую голову и проводил меня грустными карими глазами. Определенно, он страдал от жары в своей медвежьей шубе — даже под вечер было довольно душно. Собака, которая в двадцатиградусный мороз может спокойно спать под открытым небом, наверняка имеет массу претензий к летнему сезону. Я одобрила идею хозяев о бетонированном пятачке, на котором бедная псина может найти хоть немного прохлады…
Я поднялась по ступенькам, отделанным итальянской плиткой оттенка серого мрамора, и прошла в дом. Навстречу мне вышел лысеющий, средних лет мужчина с темными кругами вокруг глаз, которые придавали им какой-то неопределенный цвет. Алексей Стольник был очень похож на своего отца.
— К тебе, — бросила женщина и исчезла за дверью, оставив ее приоткрытой.
Николай Иванович неприязненно и с каким-то беспокойством посмотрел на меня:
— Слушаю вас?
— Вы Николай Иванович Стольник, — решила я удостовериться еще раз.
— Да.
— Меня зовут Евгения, у меня довольно щекотливое дело, которое касается…
Я посмотрела на приоткрытую дверь, за которой исчезла хозяйка. Николай Иванович проследил за моим взглядом.
— Пойдемте на свежий воздух, там и поговорим, — предложил он.
За приоткрытой дверью мелькнула чья-то тень.
Или мне показалось?..
Мы вышли во двор и расположились на синей скамейке под раскидистым тутовым деревом, с которого уже облетели все ягоды, оказавшиеся вдавленными в землю теми, кто присаживался на эту скамью.
— Так о чем вы хотели поговорить?
— О вашем сыне.
Подполковник милиции пристально осматривал меня. Его тяжелый взгляд упал на мою грудь, затем на живот и прокатился по бедрам.
— Ну-ну? — как будто встрепенулся он.
— О вашем сыне Алексее, — повторила я. — От первой жены — Александры. Вы его помните?
В глазах мелькнуло едва уловимое движение, но я его перехватила.
— Я помню лишь годовалого мальчугана, и на этом все. Чего вы хотите конкретно? — пожал плечами Стольник.
Я обрисовала ситуацию, в которой оказались мать и сын Стольники.
— Нужна ваша помощь. Все ресурсы исчерпаны — мне пришлось обратиться к вам.
Николай Иванович, похоже, заволновался:
— Да, конечно! Нельзя же бросать людей в таком положении, обязательно нужно что-нибудь предпринять. Кстати, где они сейчас, вы знаете?
— И тот и другой в руках бандитов, правда, их содержат в разных местах.
Стольник на время задумался, а потом произнес:
— Нужно проработать план действий, я предлагаю вот что: пусть Шура спокойно, без суеты, оформляет документы. Сразу после этого мы возьмем всю шайку и аннулируем сделку. Я думаю так.
— Но Алексей так и останется у бандитов! Они его не выпустят, пока не получат на руки договор.
— Мы будем держать ситуацию под контролем.
Так что волноваться не надо, выручим мальчика.
Слишком гладко у него получается: «под контролем, выручим…» Хотя подполковнику милиции виднее, у него за плечами большой опыт.
Но у меня тоже опыт. Свой, конечно, и тоже немалый.
— Так что не волнуйтесь, Женечка, — Стольник похлопал меня рукой по коленке, — мы решим этот вопрос. Вы, наверное, голодны? Может, поужинаете?
Почему бы нет? Не думаю, что нанесу этим большой урон бюджету семьи Стольник.
Прежде чем трапезничать, нужно заняться своей машиной. Стольник вышел на улицу и одобрительно кивнул в сторону автомобиля.
— Хорошая машина. Проблем с запчастями нет?
Я пожала плечами:
— Сейчас ни с чем проблем нет. К тому же я не сама занимаюсь ремонтом.
— Правильно, — согласился Николай Иванович. — Это должны делать специалисты. Я тоже в свою «десятку» сам не заглядываю. Люди делают свое дело, а я свое. Пусть каждый занимается тем, к чему их предназначил господь.
Впечатляющая речь. Только клянусь, что это чужие слова, явно не принадлежащие перу Николая Ивановича Стольника.
Я загнала «Фольксваген» во двор и тщательно заперла дверцы.
— Можно было не закрывать, — заметил Стольник, — здесь спокойно. К тому же Брейк не даст вашего «жучка» в обиду.
«Береженого бог бережет», — подумала я про себя.
Отужинали мы курочкой с молодой картошечкой. Вернее, этим занималась я, а Николай Иванович сидел напротив меня и, периодически наливая в свою рюмку по пятьдесят грамм «Хрустальной», не особенно утруждал себя закуской. Наблюдая за ним, я заметила в его глазах нарастающее беспокойство. Впрочем, впереди сложное дело, конец которого непредсказуем.
Но я чувствовала, что дело в чем-то другом…
Лидия — так звали супругу-блондинку — подала на стол малосольные огурчики, салат из помидоров, обильно политый растительным маслом, порезанный на ровные кусочки ломоть сала и буханку ноздрястого хлеба, который невозможно было резать по причине неимоверной мягкости, а можно было только ломать на большие неровные куски.
Стольник представил меня как дочь своего старого друга, который на данный момент немного занемог и просил помочь в одном важном деле.
Лидия сделала вид, что поверила.
В столовую заглянула девчушка лет четырнадцати, похожая на мать. Она сказала: «Здрасти» — и снова исчезла. Я лишь улыбнулась, потому что говорить с куском огурца, стоящим поперек рта, я не могла.
В течение всей трапезы Николай Иванович внимательно изучал меня, и не могу сказать, что в его глазах было много доброжелательства.
— За вас, Женя!
Стольник, не поморщившись, опрокинул в себя очередную рюмку. Приоткрыв рот, закинул в него ломтик сала.
Я не собиралась накачивать себя алкоголем (ведь завтра начнется работа, а мне нужна ясная голова) и лишь пригубила из рядом стоящей рюмки.
— Зря, — сделав многозначительное лицо, произнес Николай Иванович. — Хорошо расслабляет.
К тому же тридцать грамм даже полезно для здоровья. Врачи рекомендуют. А к утру все это выветрится, даже следов не найдешь.
Я вежливо отказалась.
В столовую заглянула Лидия:
— Я постелила Жене в гостиной.
Как я потом узнала, гостиной называли малюсенькое помещение размером с почтовую марку, расположенное на первом этаже. В последствии я еле нашла его в нескончаемом лабиринте коридора.
Странный проект, надо сказать. Сплошные зигзаги.
Я еще не окончила ужин, когда Стольник поднялся со стула.
— Мне нужно позвонить… О нашем разговоре… ни-ни!..
Покачиваясь, он вышел из комнаты, а я осталась доедать крылышко, которое по своей величине принадлежало не иначе как орлу.
Телефон, по всей видимости, был в соседней деревне — Стольник вернулся аж через полчаса; снова плеснув в рюмку «Хрустальной», опрокинул ее себе в горло.
— Все хорошо? — вежливо поинтересовалась я.
— Нормально. Давайте обсудим наши планы.
Я пожала плечами. «Стоит ли делать это сейчас?» — подумала я, а вслух сказала:
— Если хотите.
— Хочу. Я загляну к тебе. Попозже.
Однако… Я смотрела в глаза подполковнику и не видела в них ничего, кроме похоти пополам с беспокойством.
— Для чего?
— Не понимаешь? — усмехнулся Стольник. — Ты привлекательная девушка, а я мужчина в самом…
— Расцвете сил? — улыбнулась я.
— В соку. Почему бы нам не познакомиться поближе?
По-моему, товарищ нисколько не изменился за все эти годы. По-прежнему любит девочек…
Я оглянулась на дверь:
— А как же…
— Лидуша? — улыбнулся Стольник. — Я ее по-прежнему люблю.
— Своеобразная у вас любовь. — Я смотрела в глаза подполковнику с холодным презрением. — Разве так можно?
Подполковник театрально вздохнул:
— Конечно, нельзя. Но ничего не могу с собой поделать. Так что мы решаем?
— А более важных проблем у нас нет?
— Пока нет. Завтра посмотрим, как начать наше общее дело, а пока…
Я покачала головой:
— Простите, Николай Иванович, но вы обращаетесь не по адресу. Даже если бы вы были молоды и привлекательны, а я не таких строгих правил, и то бы не согласилась на ваше предложение, потому что существуют определенные нормы поведения.
— Какие нормы! — воскликнул подполковник. —Норма — от слова «нормально», а что может быть нормальнее, чем мужчина и женщина?
— Но не чужой мужчина и чужая женщина.
— Сегодня — чужие, завтра — родные!
Я энергичнее замотала головой, словно отгоняя назойливую жирную муху.
— Кажется, мне придется уехать от вас прямо сейчас. Жаль, что потеряла столько времени, у вас на уме не закон и порядок, а одни женщины.
Николай Иванович миролюбиво приподнял руки.
— Сдаюсь! Весьма жесткие и веские аргументы, против которых не попрешь. Оставляю все свои желания, кроме одного — добраться до бандитов. Но об этом поговорим завтра.
Я услышала едва слышный скрип позади себя и, словно невзначай, обернулась, не подавая виду, что мое внимание привлечено каким-то звуком.
Ничего особенного. По-моему…
Повернувшись, я увидела, как он ставит на цветастую клеенку пустую рюмку и тянется за огурцом.