Эпилог

В воздухе закружились разноцветные листья, временами шли холодные дожди. Лето кончилось, как ни печально было это признавать.

Но сегодня погода стояла великолепная. Тепло и сухо, запах прелой травы смешивался со свежестью легкого ветерка и ударял в нос. Тут и там жгли костры, и от них по городу тек одуряющий запах, напоминающий о детстве.

Я торопилась на встречу.

От крика закладывало уши. Мы с Григорьевым стояли на трибуне ипподрома и смотрели на заезд, в котором участвовал Ибрагим.

— Я иногда вспоминаю ту историю, и мне не верится, что это было со мной, — внимательно меня рассматривая, сказал Андрей. — Ты вот совсем про меня забыла. Не помнишь даже, когда звонила в последний раз.

— Андрей, перестань. Не начинай старый, грустный и бесполезный разговор.

Мне все еще хотелось нравиться Григорьеву. Прошло уже несколько недель с тех пор, как закончилось наше дело. Мне стало легче, чем тогда, когда я порывала с Андреем навсегда. И он, кажется, более философски стал к этому относиться. Даже сейчас, снова заговорив о любви, он больше хотел доказать свою правоту, чем то, что на самом деле любит меня. В любом случае, мне спокойнее думать так. Пусть я эгоистка.

А Мелихов умер в тюрьме от сердечного приступа. Но намучиться он успел. Был суд и его признали виновным в двух убийствах — Глеба и Наташи. Про Григорьева не было сказано ни слова, но мы и так были удовлетворены.

— Эх, ну почему нам так не везет? — закричал прямо около моего уха Андрей. — Снова вторым пришел. Эх, Ибрагим!

— Пошли минералки выпьем, да я поеду, — потянула я Андрея за рукав.

Как и в первую нашу встречу я села за столик и принялась его ждать. Григорьев вырвался из толпы и принес мне, кроме воды, еще и апельсин.

— Помнишь? — спросил он.

— Конечно.

Поболтав еще о том о сем, Андрей пошел проводить меня на остановку.

— Ну что, Женя? Ты не передумала насчет меня? — Он заглянул мне в глаза.

— Нет. И так будет лучше. Ты же сам понимаешь.

— Мне очень хочется быть с тобой.

Я покачала головой и увидела приближающийся автобус.

— Может встретимся, когда Ибрагим придет первым, — махнула я рукой, поднялась в салон и села у окошка.

Григорьев подошел к автобусу, поднял руки и положил их на стекло.

— Это обязательно случится, — Андрея почти совсем не было слышно, и мне показалось, что эти его слова я прочитала по губам.