Глава 4 ОДНО ПРИОБРЕТЕНИЕ И ОДНА ПОТЕРЯ ЮРИЯ НАЧАЛОВА
От конечной остановки «одиннадцатого» до дома Демидова мы добрались пешком минут за тридцать. Обычный двухэтажный дом на отшибе вселенной. Две башенки с претензией на какой-то стиль придавали ему колорит, если так можно выразиться, удручающей и безвкусной обыденщины, свидетельствующей о сомнительных архитектурных пристрастиях нынешних хозяев жизни.
— Вот мы и пришли, — радостно сказал Демидов. — А это еще что такое?
На асфальтовой стоянке возле дома стояли две иномарки. Одна — здоровенный черный джип «Чероки» — очевидно, принадлежала демидовской охране. Зато вокруг второй — белого пятисотого «мерса» — он прошелся, от удивления даже привстав на цыпочки. Потом посмотрел на номер и покачал головой.
— Навороченный номер-то. Кто-то не слабо крутой пожаловал. Кто бы это мог быть?
— То есть эту машину вы видите в первый раз?
— Ну да, — ответил он, — вот джип «Чероки» — это ясно, мои горе-охраннички. А этот «мерс»… кто его знает.
— Реве тай стогне джип «Чероки»… — пробормотала я, подходя к внушительной черной двери дома. — Ключи-то у вас есть?
А то тоже мне новый русский: ни денег при себе, ни сотового телефона, ни пейджера. Безответственность немыслимая! За что он только платит деньги своим охранникам? Или он платит им так же, как предлагал мне, — в рублях, да еще во много раз меньше, чем полагалось бы? Тогда неудивительно, что они его теряют на улицах.
— Ключи вот, — сказал он. — А что, вы предполагаете, это может быть серьезно?
Я посмотрела на его безбожно распухшую физиономию или, вернее, отекшую до состояния непотребной хари, и с легкой улыбкой ответила:
— Может. С вами, господин Демидов, все может быть.
Свет горел только в окнах второго этажа, в затянутых прочными стальными решетками окнах первого было темно. Впрочем, они еще были плотно прикрыты жалюзи.
Я открыла дверь и шагнула внутрь. Темень, хоть глаз выколи. Я сделала еще шаг и наткнулась на что-то, больно ударившись лбом так, что искры из глаз посыпались и стало светло.
…Нет, стало светло не от удара. Это вспыхнул верхний свет, на мгновение ослепив меня. Но в следующий момент я ощутила, как моего лба коснулась холодная сталь пистолетного ствола.
— Леха, а это еще что за лахудра? — раздался удивленный мужской голос.
Передо мной, вытянув вперед руки с нацеленным мне в лоб пистолетом, стоял рослый парень в джинсовой рубахе. Чуть поодаль находился второй. Он-то и произнес эту милую фразу про лахудру.
— А с ней еще один, — сказал Леха, кивая на входящего Демидова. — Ниче не пойму! Диман, бери его.
— Да ты че, сдурел… — начал было Демидов, но тут же получил мощный удар в поддых и, беззвучно хватая воздух разинутым ртом и выпучив глаза, как раздавленная лягушка, свалился на пол.
— Диман, у этой дуры ствол! — воскликнул Леха, покачивая на ладони мой пистолет.
— А ну-ка, тряхани ее, — посоветовал тот, очевидно, в профилактических целях дважды пиная ногой корчащегося на полу многострадального помидорного короля. — Откуда ствол, как они сюда попали и зачем… Коли, в общем.
Колоть ты будешь дрова на сибирской лесопилке, мальчик. А ручку свою так бесконтрольно ты вытянул совершенно напрасно, пусть даже с зажатым в ней пистолетом. Рука — очень уязвимая часть тела, и я берусь тебе, Леха, это доказать.
Молниеносно перехватив «ствол» в его руке, я отточенным приемом — как это сил и реакции хватает после такого бурного дня! — завернула эту руку за его спину так, что хрустнула кость, а парень истошно взвыл, и швырнула его в хищно нацелившегося в нас из пистолета Димана.
Пока тот, обескураженный этим маневром, соображал, что к чему, я уже оказалась рядом и от души врезала ему прямо в висок. Ни к чему туда бить, конечно, так и насмерть уходить недолго, но парень крепкий, должен выдержать.
Дима охнул и ткнулся носом в пол — прямо на еще не очухавшегося Демидова. Бедненький… Демидов.
В этот момент хрястнула дверь, ведущая внутрь дома, и в прихожую ворвались вооруженные автоматами люди. Я вытерла пот со лба и устало опустила руки.
Это уже слишком!
К моему удивлению, высокий плотный мужчина в дорогом темном пиджаке, очевидно, бывший их боссом, даже не взглянув на меня, с испуганным криком бросился к Демидову:
— Сергей Викторович! О господи!
Он бережно поднял с пола отчаянно матерящегося Демидова и бережно передал на руки охранникам.
— Всех, дармоедов, уволю, мать вашу растак! — заорал помидорный король визгливым фальцетом, конвульсивно дергаясь в руках здоровенных парней. — Недоноски, чертовы выродки, паразиты! Да я ж вас, на хер!..
Больше он ничего не смог сказать, потому что стал задыхаться и пыхтеть от переполняющего все поры его поистине мученического тела негодования.
— А вы кто такая? — спросил у меня мужчина в темном пиджаке. Потом перевел взгляд на валяющегося на полу Димана и стонущего Леху и добавил: — Впрочем, я догадываюсь.
— Юрь Владимыч, эта баба мне руку сломала, — плачущим голосом пожаловался последний.
— Жалко, что не голову, — отпарировала я и представилась: — Частный телохранитель Евгения Охотникова. С сегодняшнего дня работаю на Демидова.
— Хорошо работаете, — ответил тот, — Юрий Владимирович Началов, вице-президент концерна «Демидов-продукт».
* * *
— Как же так вышло, что вы чуть не замочили своего босса? — спросила я у Началова, когда все благополучно улеглось и мы с вымытым, обработанным лекарствами и соответственно изрядно поостывшим от праведного гнева Демидовым сидели за столом и вкушали трапезу, поданную нам личным поваром «короля». Причем для стола «нового русского» весьма невзыскательную.
— Все очень просто. Когда эти дармоеды умудрились потерять где-то машину Сергея Викторовича… они позвонили мне. Это было около пяти часов вечера, я связался с ГАИ, а потом и с ФСБ и попросил найти автомашину «УАЗ» с таким-то номером. Они позвонили около часа назад и сказали, что машина найдена в Ленинском районе, по улице Симбирской, между домами девятнадцать и двадцать два.
— Так ее нашли?.. — радостно завопил Демидов, в полном восторге размахивая вилкой с риском насадить на нее глаз одного из его соседей по столу, а именно меня или Началова.
— Ну конечно.
— А где она? — жадно спросил помидорный король.
Началов замялся:
— Признаться, я не узнавал этого.
— Да как ты мог, е-мое?! — заорал Демидов и врезал кулаком по столу. К несчастью для него, именно в этой точке стола находился конец торчавшей в салатнице ложки, и она, сработав на манер катапульты, влепила хорошую порцию этого салата прямо в его и без того немало претерпевшую за день распухшую рожу.
— Да, вам сегодня решительно не везет, Сергей Викторович, — улыбнувшись, выговорила я.
К моему удивлению, лысый человечек не разозлился, а, вытерев лицо салфеткой и зашвырнув ее в угол, отрывисто захохотал.
— Забавно, — сказал он, — забавно. Ну и как же ты, Юрий Владимирович, умудрился так ловко обставить прием хозяина дома, что чуть было не отправил его на тот свет?
— Я думал, что если тебя похитили, то не исключен вариант, что те, кто это сделал, могут позвонить сюда, а если ты, как говорится, потерялся по собственной инициативе… были дела или сложились такие обстоятельства… то ты все-таки предупредишь Аню, а еще лучше — все-таки приедешь сам.
— А кто такая Аня? — спросила я.
— Моя дочь, — сказал Демидов, ожесточенно обгладывая индюшку, и снова повернулся к Началову:
— Ну и что же дальше?
— Я увидел, что вокруг моей машины шляются какие-то подозрительные типы. Я велел моим людям спуститься и выяснить… вы же понимаете, в свете последних событий…
— Ну, дальше, — перебил его Демидов.
— И тут эти типы молча двинулись к дому. Почему ты не крикнул, что ты — Демидов, хозяин этого дома?.. Со стороны вы с Евгенией Максимовной были похожи на злоумышленников. Открыли дверь, все это без звука — и что прикажешь думать моим охранникам?
— Ах, значит, я еще и виноват? — снова завопил Сергей Викторович. — Меня отмудохали какие-то вонючие выблядки, которых ты по недоразумению называешь своими охранниками, и я еще и виноват, да еще в том, что не представился, когда входил в собственный дом! Ты, вообще, соображаешь, что несешь, Юрка?..
Я посмотрела на Началова: тот сидел с каменным выражением на лице и, по-видимому, предпочитал благоразумно хранить молчание, ожидая, пока разгневанный шеф выговорится.
— Да эти козлы уже видели меня, когда этот… с круглой мордой… шарахнул мне поддых, я упал, так он еще два раза пнул своей грязной ножищей в бок.
— Наверно, они вас просто не узнали, — пришла я на помощь Началову, — в этом-то тряпье да с распухшей физиономией? Как вам такая мысль?
— Позвольте, Евгения Максимовна, — наконец заговорил Началов, — то есть как это с распухшей физиономией?.. Выходит, что ее разбили не мои люди?..
— Какая разница! — взревел помидорный король. — Там — какие-то ублюдки в трамвае, здесь — твои уроды, а результат один и тот же!.. А между прочим, морда у меня не казенная!
— Да есть разница, — пробормотал Началов. — Если ты ввалился в свой дом с этакой харей, неудивительно, что ребята тебя не узнали. Они и так-то тебя видели один раз, а тут изволь опознать в таком синеморном маскараде… Я и сам тебя еле узнал.
— Да? — Демидов внезапно остыл. — А, ну ладно… несвязуха вышла. Да… — Он снова встрепенулся и подозрительно глянул на Юрия Владимировича: — А чья же тогда, в таком разе, там машина стоит, белый «мерс» то есть? С него ведь все и началось.
— А, я ж забыл тебе сказать… это я вчера купил. А что, плохой «Мерседес»?
Выражение лица Демидова после этих простых и не заключавших в себе ничего экстраординарного слов не поддалось бы никакому описанию. Минуту он сидел ошарашенный и придавленный, а потом вдруг звонко расхохотался.
— Вот так да! — воскликнул он сквозь смех.
Лично я ничего смешного в данной ситуации не находила: сломали, значит, ни за что ни про что парню руку, а второго вообще в нокаут отправили. Точнее — сломала и, точнее — отправила.
— Ну, Сергей Викторович, с вами не соскучишься, — покачав головой, произнесла я.
— А у вас с Демидовым, по-видимому, это не единственное приключение за день, так, Евгения Максимовна? — поинтересовался Началов.
— Вот именно.
И я вкратце поведала Началову обо всех наших приключениях, попеременно то веселых, то печальных, но с божьей, а в основном с моей помощью закончившихся благополучно.
— Здорово, — сказал он, — в кои-то веки Сережа обзавелся по-настоящему классным телохранителем. И то — женщиной.
— А что, моя половая принадлежность имеет какое-то значение? — серьезно спросила я.
— Разумеется, и огромное! — воскликнул Началов. — Я думаю, есть разница, кого постоянно видеть рядом с собой: троих ли здоровенных лбов, у которых даже мозги состоят из мускулов, или же очаровательную женщину, которая тем не менее с лихвой стоит тех троих. Я это к тому, что вам надо платить неизмеримо больше, чем обычному бодигарду. Так что, если Сергей Викторович сочтет, что вы ему не по карману, — тут он лукаво улыбнулся, — переходите ко мне, я буду платить вам столько, сколько скажете.
— Кстати, о деньгах, — сказала я, — несмотря на все мои бесчисленные достоинства, я еще не видела от господина Демидова и ломаного гроша. Как насчет аванса, милый работодатель?
— Ну конечно, — промямлил Демидов, — сейчас.
— Не стоит трудиться, — выговорил, все так же улыбаясь, Началов и протянул мне пачку крупных долларовых купюр. — Здесь примерно две с половиной тысячи долларов или около того. Пересчитайте, если хотите. Я думаю, вы не сочтете сумму аванса слишком малой?
— Да нет, — ответила я, — это более чем достаточно.
— Я с тобой, Юрка, рассчитаюсь на днях, — не переставая жевать, объявил помидорный король.
— Можешь не спешить, свои люди.
Я перевела взгляд на Демидова и по его довольному виду поняла, что спешить он действительно не будет.
— А Анька где, дома, что ли? — невпопад спросил он.
— А где ж ей быть, — отвечал Началов, — конечно, дома. Ждет загулявшего папашу.
В этот момент в комнату вошла среднего роста девушка лет восемнадцати-девятнадцати, с правильными и миловидными чертами лица, которые несколько портила вызывающе яркая косметика. Несмотря на хорошенькое личико, она сильно смахивала внешне на Демидова, хотя он, как мы помним, был более чем далек от того, чтобы именоваться привлекательным мужчиной.
— Ага, явился, артист! — произнесла она. — Где ж тебя черти носят? — Увидев меня, она на секунду замолчала, но, вероятно, присутствие незнакомой женщины не считалось у нее поводом для прекращения разъяснительно-воспитательной работы с отцом, и продолжила: — Я уж тут не знаю, что и думать! Исчез, и все тут! Драндулет его нашли, а сам закатился, и куда, хер его знает!
— Извини, Анечка, — сконфуженно пробормотал Демидов еще незнакомым мне примирительно-виноватым тоном, — так получилось…
— А хавальник кто же тебе так помял? — Демидов заморгал белесыми ресницами. — Понятно. Конкурирующая фирма. А мне вот тут сиди, как на иголках. Тебя нету, этого долбозвона тоже…
— Да замолчи ты! — вдруг рявкнул Сергей Викторович. — Несет черт-те что!
— Несет Красная Шапочка, и не черт-те что, а пирожки больной бабушке, — не осталась в долгу Аня, но по ее лицу было видно, что такое поведение отца стало для нее неожиданностью. Видно, нечасто он позволял себе такие эскапады.
Вероятно, чтобы замять неловкость, он обернулся ко мне и произнес:
— Евгения Максимовна, это моя дочь Анна. Аня, позволь тебе представить…
— Да и так понятно, папик, — пропела Аня, присаживаясь на подлокотник демидовского кресла, — что, новая кандидатура на роль любящей мамочки?
— Да нет, ты все не так поняла… — начал было помидорный король, но я мягко прервала его:
— Я думаю, Аня сама вскоре разберется, в роли кого я выступаю, Сергей Викторович.
— Ну ладно… — пробормотал тот.
…Конечно, это может быть расценено как праздное любопытство или неуместная подозрительность, но в сложившейся веселой ситуации никаким предположением нельзя пренебрегать. Итак, про кого Аня говорила: «…этого долбозвона тоже…» Ведь реакция Демидова, возможно, была такой бурной именно потому, что он не хотел, чтобы имя этого человека произнесли в моем присутствии.
Слишком много тайн, Сергей Викторович. Слишком много, чтобы я оставила все, как есть.
Но еще будет время, чтобы изменить это. Прервать нелепую череду недомолвок, оговорок и просто откровенного недоверия.
В этот момент зазвонил «мобильник» Началова.
— Я слушаю, — сказал он, — да… что?.. откуда?!
… Я давно не видела, чтобы кто-нибудь так страшно менялся в лице. Началов просто на глазах потемнел и постарел, глаза помутнели, а черты лица потом вдруг болезненно заострились.
— Сейчас приеду, — наконец с трудом выговорил он и швырнул телефон на стол. Потом встал и посмотрел на Демидова.
— Ты куда, домой? — спросил тот.
— Нет. В морг. — И после жуткой паузы добавил: — Час назад убили моего сына.
Эта фраза — «убили моего сына»! — произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Демидов так и подскочил на месте и, нелепо взмахнув руками, завопил:
— Шыто-о-о?!
— Разве у вас есть сын? — с сомнением произнесла Аня. При этих словах лицо Началова перекосилось (я видела, с каким трудом он сдерживается от крика боли и отчаяния) и нарочито тихим и до безумия спокойным голосом вымолвил:
— Вот именно, Анечка. У меня нет сына. У меня больше нет сына.
— Может, это ошибка? — сказала я. — Ведь бывают различные недоразумения… может, все образуется.
Началов покачал головой.
— Конечно, бывают. Но только не в этом случае. Витьку опознал главный патологоанатом города Воздвиженский. Он и звонил. А Леонид Георгиевич хорошо знает моего Витьку. Ведь он мой старый друг и однокурсник… мы с ним учились в одной группе в мединституте.
— Скоты!!! — проревел Демидов, яростно гримасничая и жестикулируя. В иной ситуации это выглядело бы комичным и даже откровенно смехотворным, но сейчас бешеный гнев главы «Демидов-продукта» смотрелся вполне естественно и сообразно ситуации. — Сначала моя машина, потом я сам, а теперь начинают убивать детей моих друзей и партнеров!.. Но это уж наверняка Маркелов, мать его! Взбесился, бандитская морда, что мы намылили шею его ублюдкам, и учинил эту хрень! Ну, я до него доберусь! Каззлы!
— Но что случилось? — спросила я.
— Сквозная огнестрельная рана. И еще его били. Вроде так. — Началов выговорил это с ужасающим спокойствием, потом вдруг схватился за горло, из груди вырвался сдавленный клокочущий звук, и он опрометью выбежал из комнаты.
Через минуту во дворе заработал мотор, и в ярком свете фонарей белый «Мерседес» сорвался с места и умчался в непроглядную тьму.
