Глава 6
Артем сразу же присмирел, послушно встал у меня за спиной. Я повернула в замке ключ. Внутренняя дверь была не заперта. Сделав Артему знак остановиться, я вошла в прихожую. В квартире стояла тишина, но гостиная была слабо освещена. Очевидно, горела настольная лампа. Я жестом велела Артему зайти внутрь и прикрыть дверь, сама зажала в руке ключи, намереваясь воспользоваться ими как оружием, и заглянула в гостиную.
С подлокотника кресла безжизненно свешивалась рука. Рядом на ковре лежала упавшая газета. Высокая спинка кресла не позволяла увидеть сидящего в нем человека. Вглядываясь в затемненные углы комнаты, я обогнула кресло.
Тимофей Николаевич мирно дремал, чему-то улыбаясь во сне. Очки в толстой оправе сползли на кончик носа, придав его лицу несколько комичное выражение.
В комнату заглянул Артем. Догадываясь о том, что сейчас произойдет, я предостерегающе покачала головой. Но он уже углядел руку и в ужасе завопил:
– Папа!
Тимофей Николаевич взвился в кресле, очки окончательно слетели с его носа и упали на ковер. Орлов ошалело уставился на меня заспанными глазами, развернулся, при этом под его ногой что-то хрустнуло.
– Что? – выдохнул он.
– Все в порядке, Тимофей Николаевич, – произнесла я и выразительно посмотрела на Артема, – мы рады вас видеть.
– Уф, – Орлов грузно рухнул обратно в кресло и принялся массировать область сердца. – Ну, ребята, так и до инфаркта недалеко.
– Я это… – Даже в полумраке было заметно, как Артем покраснел. – Ты давно приехал?
– Полчаса как зашел. – Орлов растерянно оглянулся. – Женечка, вы мои очки не видели?
– Видела, – я указала ему под ноги.
Орлов выудил из-под ботинка очки, сокрушенно поохал над сломанной дужкой.
– Жалко. Подарок ведь… – он осекся и виновато глянул на сына.
– Подарок вашей знакомой? – заинтересовалась я.
Орлов смутился.
– Да ладно тебе, пап. Что ты как маленький. – Артем плюхнулся на диван, с наслаждением вытянул ноги. – Можно подумать, что я слепой и глухой.
– Ты как с отцом разговариваешь? – Орлов кашлянул. – Допустим, мне их подарила знакомая.
– На прошлый день рождения, – с довольным видом уточнил Артем.
Орлов нахмурился, стараясь таким образом скрыть свое смущение и растерянность. Изобразив на лице суровость, он повернулся к сыну, но что сказать не нашел и потому просто побуравил его взглядом. Артем уставился в потолок и начал тихонько насвистывать какой-то мотивчик. Только семейной сцены сейчас не хватало.
– Я вам не мешаю? – вежливо поинтересовалась я. – Кстати, позвольте вопрос. У вашей знакомой есть часы с боем?
Артем оборвал свист и глянул на меня удивленно.
– С каким еще боем? – непонимающе нахмурился Орлов.
– Настенные часы с боем. Есть с кукушкой, а есть, знаете ли, с боем. Каждый час, а также каждые полчаса…
– Ну, понял, понял, – раздраженно отмахнулся Тимофей Николаевич. – А почему вы спрашиваете?
Этого я, к сожалению, и себе объяснить пока не могла. Просто захотелось уточнить, нет ли у подруги отца семейства настенных часов с боем. В конце концов, чем она лучше или хуже других возможных подозреваемых?
– Понимаете, – я смущенно пожала плечами, – настенные часы – моя слабость. Особенно те, которые с боем.
Я собиралась добавить что-нибудь еще, немного приврать про несуществующую коллекцию или что-то в этом роде. Но взглянула на вытянутую физиономию Артема и поумерила свою фантазию.
– Ах, вот оно что, – снисходительно протянул Орлов. – Нет. Насколько я знаю, нет. Но если желаете, я могу познакомить вас со знатоками и коллекционерами. Не сейчас, правда, а как посвободнее буду.
Зазвонил телефон. Орлов благодарно посмотрел на него, тяжело поднялся с кресла.
– Да? Да, я. Сейчас, минуточку. – Он покосился на нас виновато.
Долго жить будет папина знакомая.
– Артем, как ты смотришь на то, чтобы приготовить легкий ужин? – преувеличенно громко произнесла я, направляясь к выходу.
– Конечно, Женя, – театрально подхватил Артем, поднимаясь с дивана, – надеюсь, ты мне поможешь? Привет знакомой, – шепнул он отцу.
Тот сверкнул нам вслед глазами, но промолчал.
– И я рад, дорогая, – донеслось до нас его воркование. – Прямо сейчас? Но я собирался побыть с сыном…
На кухне Артем задумчиво полистал «Кулинарию».
– Сейчас я папочку удивлю, – пробормотал он.
Однако Тимофей Николаевич удивляться кулинарным талантам сына был не расположен. Он заглянул на кухню, озабоченно сообщил, что должен срочно уехать.
– Не знаю, когда вернусь. – Он помолчал. – Как сегодня прошел день?
– Все хорошо, папа, – быстро отозвался Артем. – Я потом расскажу. Ты езжай, если надо.
– А вчера? Женя? – Орлов требовательно посмотрел на меня.
– Вы наняли меня охранять вашего сына, – буркнула я. – Клиент жив-здоров. Когда у вас будет больше времени, я предоставлю полный отчет. Если пожелаете.
Я была разочарована. Мне очень хотелось поговорить с Орловым, кое-что рассказать, кое о чем расспросить. А что можно сообщить на ходу, в двух словах? Тимофей Николаевич, случайную знакомую вашего сына закололи ножом. Опять же случайно у нее оказалась фотография Артема с его личной подписью. Да, там еще один труп лежит. А мы невзначай оказались в квартире в момент второго убийства. Но и это еще не все. Н-да, придется подождать, пока таинственная знакомая отпустит своего возлюбленного восвояси.
– Да, конечно. Все правильно, – невпопад произнес Орлов и посмотрел на меня как-то странно. – Прошу вас обоих до моего возвращения из квартиры не выходить, – неожиданно добавил он и торопливо вышел.
Артем похлопал глазами.
– Не понял.
– Я тоже, – призналась я. – Однако это не противоречит нашим ближайшим планам. Мы, кажется, собирались готовить ужин?
Мы сотворили горячие бутерброды, поболтали, посмотрели очередной боевик из коллекции Орлова-старшего.
Я позвонила тетушке, справилась, как дела, и лаконично сообщила, что сегодня вряд ли заеду.
– Конечно, Женя, – рассеянно отозвалась тетя Мила и, не попрощавшись, положила трубку. Вопроса о самочувствии она даже не услышала. Надо полагать, мой звонок оторвал ее от чтения захватывающей детективной истории. Когда тетю увлекал какой-нибудь лихо закрученный сюжет, отвлечь ее внимание на что-то другое стоило немалых усилий.
И я, и Артем здорово устали, но спать не хотелось. Я намеревалась дождаться Тимофея Николаевича. А Артем то ли действительно выспался на несколько дней вперед, то ли впечатления от последних событий переполняли его и гнали сон прочь.
Я сделала попытку расспросить его о папиной приятельнице. Но, кроме того, что зовут ее Татьяна Федоровна, вспомнить Артем почти ничего не смог.
– Она сказала, что папина ровесница, – добавил он чуть погодя, – но на вид больше сорока ей не дашь. Кажется, она из другого города. Живет одна. Папа сказал, у нее семья погибла. И муж, и сын. Я уже говорил, она мне не понравилась. Приторная какая-то. Фальшивая.
– А Зина, домработница ваша? Она замужем? Дети, внуки есть?
– Какие внуки! – засмеялся Артем. – Ей чуть больше двадцати пяти. Она дочка кого-то из папиных служащих. У Зины ребенок маленький, она одна его воспитывает. Дружок ее тю-тю, сбежал, когда узнал, что папашей станет. Она хорошая. Добрая и умная. На заочный собирается в педагогический. Учебников набрала, готовится. И симпатичная, – подумав, добавил он.
– А твой отец к ней как относится? – спросила я осторожно.
– Как любой нормальный мужчина к симпатичной и умной женщине. По-моему, он ей тоже нравится, несмотря на разницу в возрасте.
– Как ты думаешь, она могла бы… – я запнулась. Чтобы организовать что-то подобное, этой женщине надо быть или не вполне нормальной, или очень хитрой и жестокой. – Это могла быть Зина?
– Конечно нет! – с жаром возмутился Артем. – Я же сказал, она умная.
Железная логика. К сожалению, ум не гарантирует такие качества, как порядочность, например.
– А где живет Зина?
– Недалеко. Тут детский садик рядом, помнишь? Мы мимо него сегодня проходили.
– Трехэтажное здание за высокой металлической оградой.
– Точно. – Артем засмеялся. – Это, наверное, чтобы дети не разбежались. Так ее дом где-то за садиком. Я там ни разу не был, но Зина как-то упоминала, что у нее одинаковый номер квартиры и номер дома.
Значит, девушка жила рядом. Очень удобно для работы. И для совершения преступления. И телефон домашний у нее есть. Загвоздка в том, что Зина на роль преступницы не тянула. Интересующий нас человек должен быть старше и жить один, чтобы иметь свободу передвижения. Мои мысли снова вернулись к приятельнице Тимофея Николаевича.
– А как выглядит Татьяна Федоровна? Рост, цвет волос? Попробуй вспомнить еще что-нибудь.
Артем не ответил. Он спал. Я осторожно вынула из его руки чашку с недопитым чаем и углубилась в просмотр старого доброго «Блефа».
Тимофей Николаевич вернулся около полуночи. Артем мирно посапывал, положив голову мне на плечо. Услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, я насторожилась, но затем, по тяжелым шагам и пыхтению, доносившемуся из коридора, поняла, что это не кто иной, как хозяин дома.
Орлов прошел в гостиную, остановился, молча разглядывая меня и сына. Голова Артема снова сползла на мое плечо. Орлов неодобрительно нахмурился. От его обычного добродушия не осталось и следа. Кто-то основательно испортил ему настроение.
– Мне надо с вами серьезно поговорить, – сказала я, – желательно наедине.
– Неужели? – угрюмо отозвался Орлов.
Артем, разбуженный нашими голосами, зашевелился. В глазах Орлова мелькнуло сожаление.
– Оставь нас одних, сынок, – мягко сказал он.
– О, пап, привет, – Артем потянулся. – Как прошел вечер?
– Иди в свою комнату, – повторил Орлов.
Артем посмотрел с недоумением на отца, затем на меня. Я пожала плечами.
– Как скажешь. – Парень поднялся. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сынок, – с грустью и нежностью в голосе ответил Орлов.
В какое-то мгновение мне показалось, он готов был расплакаться. Артем удивленно оглянулся, хотел было что-то сказать, но промолчал. Дождавшись, пока хлопнула дверь наверху, Орлов повернулся ко мне и холодно произнес:
– Ваша работа закончена. Сколько я вам должен?
– Постойте, – я растерялась, – то есть как это закончена? Ваш сын…
– С моим сыном теперь все будет в порядке. Я сам позабочусь обо всем, – отрезал Орлов.
– Но я могла бы…
– Вы уже сделали все, что могли, милочка. Повторяю вопрос: сколько я вам должен?
– Боюсь, вы не понимаете, – сделала я последнюю попытку, – у вашего сына серьезные неприятности.
– Это вы не понимаете. Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом.
Ах так? Пожалуйста. Я назвала сумму, включив туда все расходы до копеечки, в том числе стоимость купленной днем минералки. Из вредности. Терпеть не могу, когда мне вот так бесцеремонно затыкают рот.
Орлов без звука открыл бумажник и отсчитал требуемую сумму. Я взяла деньги, неторопливо пересчитала. Орлов презрительно наблюдал за моими действиями.
– Все верно?
– Сто долларов лишние.
– Это, так сказать, неустойка. А также плата за то, чтобы вы забыли обо всем, что видели и слышали из того, что касается Артема.
Я поколебалась, но приложила «неустойку», точнее сказать, откупное, к остальной сумме. Не потому, что нуждалась в деньгах, а из чувства справедливости. В качестве возмещения за моральный ущерб.
– В таком случае все верно, – сказала я сдержанно.
– В таком случае прощайте, – в тон мне ответил Орлов.
Вот так. Даже не «до свидания», а «прощайте». И никакого тебе «спасибо». Под бдительным надзором Тимофея Николаевича я собрала вещи и вышла на улицу. Попрощаться с Артемом Орлов мне не позволил, хотя из-под двери его комнаты пробивался лучик света. Между тем перекинуться с парнем несколькими словами мне хотелось не только из сентиментальных соображений, но чтобы предупредить, что я на время позаимствовала Юлин диктофон.
Когда я приехала домой, тетушка еще не спала. Я заглянула к ней в комнату.
– Привет. Я вернулась.
Не поднимая головы, тетя Мила подняла руку и приветственно пошевелила пальцами. Она читала толстенный том в новеньком переплете. Я подошла, заглянула через ее плечо. «Даже мертвая, красоты она была необыкновенной».
Я прошла на кухню и закурила. Не хотелось ничего, даже смотреть видик. Чувствовала я себя препаршиво. «Почему?» – в который раз за прошедшие полчаса задала я себе вопрос. И тут же на него ответила. Потому что Орлов что-то узнал. Что-то, связанное с Артемом. И, очевидно, со мной. Иначе зачем ему было так по-хамски себя вести. И это «что-то» должно быть очень серьезным и неприятным.
Предположим, ему стало известно об убийстве. Но откуда? Если бы он общался с органами правопорядка, я бы сейчас уже отвечала на идиотские вопросы какого-нибудь бравого капитана. Вопросы типа того, как я попала в квартиру и почему на орудии убийства отсутствуют мои отпечатки пальцев. Ерунда, милиция была не в состоянии установить связь между тем, что произошло в квартире у Юли, и Артемом или мной. По крайней мере, так быстро.
Но почему Орлов вел себя так, словно информация, которая ему известна, не нуждается в дополнениях? Ни одна живая душа, кроме нас с Артемом, не знала точно, что случилось в трехкомнатной квартире на втором этаже.
Ни одна душа? А убийца? Я выругалась. Ну разумеется! «Кто-то из своих», – сказал Артем. Первоначальный план убийцы сорвался, но любое событие можно представить так, как захочется. Даже без веских доказательств. Главное – убедительно изложить свою версию. А если собеседник тебе доверяет, так вообще все проблемы отпадают.
Я уже пожалела о том, что сразу же не вызвала милицию. Но все, что я хотела, – так это выиграть немного времени. А теперь попробуй докажи, что ты не верблюд. Кто первый начальству доложил, тот и прав, любил говорить один мой коллега. Правда, это жизненное кредо не помогло ему удержаться в теплом кресле начальника отдела. Сначала потерял майорские погоны, а потом «пал смертью храбрых при выполнении спецзадания». Сволочью, надо сказать, был изрядной.
Хотя что я дергаюсь? Меня уволили, не так ли? Сейчас спокойно завалюсь спать. Пару дней отдохну – видик, прогулки на свежем воздухе, домашнее питание. А там, глядишь, и следующий клиент замаячит. Больше недели подряд без работы мне сидеть, как правило, не приходится.
Я закурила следующую сигарету, но тут же затушила. Курить тоже не хотелось.
Какого черта? Нанимал меня и платил Орлов-старший. Но клиентом был Артем. Работа не закончена, именно это и не давало мне покоя. У Артема неприятности, и я чувствовала себя обязанной помочь ему выпутаться. Он это заслужил. Заодно честно отработаю «неустойку».
Приняв решение довести дело до конца, я в тот же момент испытала облегчение и с чистой совестью отправилась спать.
Утром я проснулась в отличном настроении. Тетя Мила еще спала. Наскоро умывшись, я натянула спортивные штаны, майку и отправилась на утреннюю пробежку.
Ноги несли меня привычным маршрутом. Голова тем временем была занята составлением плана дальнейших действий. Что я имею? Мало, очень мало. Однако ухватиться есть за что. Мне известен адрес Зины. Возможно, из нее что-нибудь можно будет вытрясти. Кроме того, надо пообщаться с Сергеем. Как-никак доверенное лицо Орлова.
Мимо быстро проехали две машины со служебными номерами, их обогнала «Скорая помощь» и исчезла за поворотом. Машины свернули туда же. Я проводила их взглядом, не меняя скорости, добежала до перекрестка. Если я направлюсь в ту же сторону, что и «Скорая», минут через пять буду около Юлиного дома. В самом деле, какая разница, бегать по этой улице или по другой. Я повернула.
Предчувствия меня не обманули. Около Юлиного дома стояло полдюжины машин, в том числе и те, которые возбудили мое любопытство. Зоркие старушки, естественно, находились на своем посту на скамье посередине двора. Теперь к тем трем, с которыми я уже сталкивалась, присоединилась четвертая. Стараясь не попадаться им на глаза, я смешалась с толпой любопытных, окруживших подъезд. Меня интересовало, что скажет народ. Долго ждать не пришлось.
– Какое горе, – театрально произнесла женщина в домашнем халате и с мусорным ведром в руках.
– Сама виновата, – недовольно отозвалась другая. Лохматый парик на ее голове укоризненно качнулся. Она поджала губы, но тут же снова их разомкнула. – Постоянно мужиков к себе таскала. Вон, баба Вера говорит, через день, а то и каждый день к ней кто-нибудь наведывался.
Женщина мотнула головой в сторону скамейки со старушками.
– Так оно и не удивительно, – вздохнул с сожалением мужичок со сморщенным лицом и красными глазами, – молодая, красивая…
– Была. Помолчал бы, Иваныч, – строго сказала та, которая в парике. – Сам небось на нее заглядывался. Все вы, мужики, такие. О, опять с утра нализался! Все Людке скажу, гляди у меня. И как она тебя, злыдня, терпит?
– А я что? Я ничего, – смешался мужичок, вжал голову в узкие плечи, отчего сделался еще ниже ростом, и бочком начал протискиваться к другому краю толпы. Перспектива разборок с Людкой его явно не устраивала.
Женщины продолжали с воодушевлением песочить бедного Иваныча, смакуя при этом все его прегрешения, в том числе те, которые бедолага еще не совершил, но обязательно должен был совершить.
– Все равно жалко, такая ведь молоденькая, – с участливым вздохом обратилась я к ним, чтобы вернуть разговор в прежнее русло.
– Что верно, то верно, – подхватила женщина с ведром, – родителям-то каково, а?
Вторая резким движением поправила съехавший набок парик, из-под которого тут же выбилась жиденькая седая прядь, зло произнесла:
– Много она о родителях думала, как же! Откуда деньжища такие, три комнаты в центре города купить, я вас спрашиваю? А одевалась как? Что ни день, то обновка. Нет, честным трудом, скажу я вам, таких денег не заработаешь.
– Это смотря чем заниматься, – не удержалась я.
– Вот-вот! Чем она занималась, всем известно, тут и гадать не надо. А, собственно… – женщина в парике повернулась ко мне. Рот ее снова захлопнулся. Она с подозрением оглядела меня, придвинулась к соседке в халатике и что-то увлеченно зашептала ей на ухо.
– Баба Вера говорила… – донеслось до меня.
Я поспешила последовать примеру Иваныча и пробралась поближе к подъезду. Оттуда вышел человек в белом халате в сопровождении мужчины средних лет.
– Предпочитаю спасать жизни, а не констатировать их окончание, – грустно улыбнулся врач.
– В этом случае, к сожалению, уже никого не спасешь, – отозвался мужчина, взгляд его скользнул по толпе, остановился на мне. – Здорово, коллега.
– Привет, Вить.
С Виктором нас частенько сталкивала работа. Он относился к числу немногих сотрудников правоохранительных органов, с которыми у меня были хорошие, даже, можно сказать, дружеские отношения.
Я подошла поближе.
– Что, скучать не дают?
– Да уж, – Виктор сплюнул, сощурился на солнце. – А я бы поскучал с удовольствием.
– Что-нибудь интересное?
Виктор посмотрел поверх моей головы.
– Ну ты же знаешь, я не могу рассказывать.
– Да ладно тебе. Весь двор знает. А к вечеру будет в курсе полгорода.
– Что верно, то верно. – Виктор устало вздохнул. – Народ хлебом не корми, дай только потрепаться. Эх, погода хорошая!
Он мечтательно посмотрел в небо, засунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.
– Вить, не отвлекайся. А я, может, подскажу что, мыслишку какую подброшу.
– Ладно, ни мне, ни тем более им хуже уже не будет. Два трупа: мужчина и женщина. Точнее, молодая девушка. Входная дверь заперта, но дверь в лоджию открыта настежь. Соседка увидела, позвонила. Сделайте, мол, что-нибудь, товарищи милиционеры, а то воры заберутся. Квартира на втором этаже, – пояснил он.
Я мысленно почесала в затылке. Дверь в лоджию вчера я точно прикрыла, после того как покинула Юлину квартиру. Как раз для того, чтобы не привлекала ненужного внимания.
– Версии есть? Что, милые поссорились? – невинно поинтересовалась я.
– Ага, поссорились. Да так, что по очереди прикончили друг друга одним ножом, а потом стерли все отпечатки пальцев. Или, может, сначала стерли отпечатки, а потом решили умереть в один день.
– Ты хочешь сказать…
– Вот именно. Нигде ни одного пальчика. Вообще ни одного. И порядок в квартире идеальный. Ни грязных тарелок, ни следов борьбы. Как после великой генеральной уборки. Только трупы картину портят.
Я вспомнила кусочки кожи под ногтями Юли.
– Если убийца, – а это, несомненно убийство, – стер все отпечатки пальцев, – заявила я глубокомысленно, – это еще не значит, что уничтожены все улики. Следы спермы, грязь под ногтями, например.
Виктор посмотрел на меня уважительно.
– Спермы нет, хотя девушка полностью обнажена. А под ногтями у нее действительно кое-что интересное имеется. Есть подозрение, что она кого-то успела оцарапать, прежде чем позволила себя прирезать. Да только на мужике ни царапинки. Хотя следы ушибов имеются. Кто-то его здорово отделал. Видать…
– А одежду осмотрели? – перебила я.
Виктор усмехнулся.
– Вот это самое любопытное. Мужик одет. А вот ее одежка сложена аккуратно, как в магазине. Даже если предположить, что раздевалась она сама, спать собиралась или чем поинтереснее заняться… – он помолчал, подбирая выражение поточнее. – Лично я никогда не видел, чтобы девушка, прежде чем заняться любовью, складывала все так, чтобы на одежде ни единой морщинки не было. Такое впечатление, что вещи все чистые и выглаженные. Но это уже эксперты разберутся.
Вот тут я удивилась.
– Ничего не разорвано, не смято?
– Какое там! Я же говорю, даже признаков нет, что вещи надевали, прежде чем в стопку уложить.
Ну и ну! Чем дальше, как говорится, тем интереснее.
– А что ты здесь делаешь? – запоздало поинтересовался Виктор.
– Да утреннюю пробежку совершала, – я зевнула, – мне, в отличие от вас, коллега, всегда в хорошей форме надо быть.
– А маршрут, разумеется, лежит через этот двор, – с ехидцей произнес Виктор.
Пока я соображала, что сказать, в его кармане заверещала портативная рация.
– Черт, заболтался. Пока, сестричка! После договорим.
– Непременно, братишка.
Я проводила Виктора взглядом.
Если это дело поручат ему, продолжение нашего разговора неизбежно.
Тетушка уже встала, а ведь читала, надо полагать, до рассвета.
– Кто посмел разбудить мою тетю в такую рань? – грозно поинтересовалась я.
Тетя Мила потерла заспанные глаза, улыбнулась.
– Ничего страшного, высплюсь еще. Доброе утро, Женечка. Тебе звонил молодой человек.
– Артем?
– Нет, Сергей. И что-то там еще связанное с квадратным лбом. Я сказала, что ты скоро будешь. – Тетушка неожиданно хихикнула. – Обаятельный такой.
– Тетя, ты же его не видела! – возмутилась я. – Почему ты решила, что он обаятельный? Тебя-то он чем купил?
– Женечка, ну что за выражение – «купил»? Он вежливый, остроумный, – глаза Милы затуманились. – Комплименты говорить умеет.
– Это точно, – подтвердила я мрачно. – Насчет комплиментов он горазд. Особенно в адрес собственной драгоценной персоны.
Я направилась в ванную, тетушка засеменила за мной.
– Напрасно ты так, Женечка. Он о тебе говорил очень хорошо. По-моему, ты ему нравишься. – Тетушка снова хихикнула.
Я посмотрела на нее изумленно. Что же он ей такое сказать умудрился?
– Все, тетя, не желаю слушать про этого квадратного обольстителя, – сказала я строго. – Извини, мне некогда.
– Конечно, конечно, – Мила позволила мне закрыть дверь в ванную, но не ушла, а прокричала из коридора, стараясь перекрыть шум воды, – а почему «квадратного»? Это что, шутка такая?
– Тетя, ты бы лучше завтрак сообразила, а? – взмолилась я. – Сергей Сергеич он. Другими словами, Сергей в квадрате.
Когда я вышла из ванной, Мила уже поджидала меня с очередным вопросом.
– А возраст у него какой?
– У кого? – не сразу сообразила я. Я намеревалась позвонить Артему и прикидывала, что буду говорить, если трубку возьмет Орлов.
– У Сережи, разумеется.
– Тетя!
Мила была одержима желанием сделать меня счастливой. Стоило в ее поле зрения появиться подходящей, на ее взгляд, кандидатуре, как тут же она начинала петь мне про прелести семейной жизни.
– Он женат, – соврала я.
– Зачем старушку обманываешь? – прищурилась Мила.
– Ну хорошо, не женат. Но у него есть любимая девушка, собственными глазами видела.
Я набросилась на завтрак, успев соскучиться по тетиной стряпне. Сама Мила почти не ела, зато с умилением наблюдала, как я уплетаю пирог с грибами.
– Поэтому ты на него так сердита? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Из-за девушки?
Я поперхнулась.
– Тетя! С чего ты взяла, что я на него сердита?
– Он же тебе нравится, да?
– Нет, – отрезала я. – Не порть аппетит.
Тетушка посмотрела на меня разочарованно. Я подавила чувство вины и залила его глотком обжигающего кофе.
А ведь Мила права. Меня действительно слегка задело присутствие в квартире Сергея женщины. Только этого еще не хватало. Я решительно поднялась, обняла Милу и чмокнула ее в щеку.
– Спасибо, тетушка, все было очень вкусно. Не сердись, хорошо? Я ухожу. Сергей позвонит, переадресуй его, пожалуйста, на мобильник.
– Ладно, – взгляд тети потеплел.
Машина нагрелась на солнышке. Я опустила стекла, удерживая руль одной рукой, в другую взяла мобильный телефон, набрала номер Орловых. Трубку никто не брал. Я досчитала до десятого гудка и отключила связь. Почти тотчас телефон ожил.
– Да? – рявкнула я.
– Здравствуйте, Женечка, – раздался печальный голос Сергея. – Вот так, я еще не успел ничего сказать, а вы уже сердитесь.
– К вам это отношения не имеет.
– Это хорошо. Это просто замечательно. Тимофей Николаевич дал понять, что ваша работа закончена. Я его правильно понял?
– В основном.
– В таком случае я хотел бы пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?
Я помолчала.
– Женечка, простите меня, умоляю. Понимаете, вы мне очень нравитесь. А ситуация была такая… пикантная, я бы сказал. В общем, я вел себя как идиот. И теперь прошу меня простить.
– Уже.
– Значит сегодня вместе поужинаем, – обрадовался Сергей.
– Нет. Но я бы с удовольствием с вами позавтракала.
Фраза прозвучала слишком двусмысленно, поэтому я быстро добавила:
– Я имею в виду, почему бы нам не встретиться сейчас? Вы как, сможете?
– О! – Сергей замешкался на несколько мгновений. – Разумеется. Минут через двадцать?
Я прикинула, сколько времени может занять беседа с Зиной.
– Сейчас без пятнадцати десять. Половина одиннадцатого подойдет?
– Для второго завтрака? Вполне.
– В таком случае встретимся в том же кафе, в которое заходили при нашей первой встрече.
Потом я попробовала снова дозвониться до Орловых. Бесполезно. Где-то под лопатками я ощутила легкое покалывание. А оно всегда предвещало начало неприятностей.