Глава 11
Олег Герасимов работал в газете «Криминальный Тарасов» уже несколько лет.
Он снискал себе славу после журналистского расследования одного нашумевшего преступления, связанного с убийством депутата Тарасовской областной думы. Олег был известен тем, что брался за дела, связанные с риском для жизни. Теперь я рассчитывала на его помощь и поддержку.
Олег вряд ли откажется от моего предложения.
Дома у Олега никто не брал трубку.
Странно, времени уже первый час… А вдруг он в командировке или с ним что-нибудь случилось? Я с замирающим сердцем позвонила ему на сотовый. После пятого гудка Олег ответил:
— Да!
Наверное, он находился сейчас на какой-то грандиозной гулянке. Я слышала, как орала музыка, смеялись девушки и что-то кричали мужские голоса.
— Олег, это Женя Охотникова. Помнишь меня?
— Конечно, как же я тебя забуду! Подожди пять секунд.
Музыка потихонечку стихла, крики я тоже больше не слышала.
— Ну вот, — сказал Олег, — это я на улицу вышел. У нашего ответственного редактора сегодня день варенья. Ты должна его помнить — Валерка Дергачев. В ресторане заседаем, в «Лагуне». Женя, приезжай к нам, а! Все будут очень рады тебя видеть.
— Да нет, спасибо большое. Подъехать придется, видимо, тебе. У меня есть для тебя одно дельце, от которого ты вряд ли откажешься.
— Ну-ка, ну-ка, очень интересно. Рассказывай.
— Ты слышал о том, что начали появляться подделки, которые выпускаются под маркой завода «Ковчег»?
— Ух ты, спросила! Об этом все знают.
На «Ковчеге» даже продажи упали. Люди отравиться боятся. А что, ты что-нибудь узнала?
— Я тебе такой материальчик подброшу — закачаешься! Ты подъезжай к телецентру через час. Сможешь?
— Прямо сейчас ехать? — удивился Герасимов. — Ну, если так срочно, то, наверное, дело и в самом деле серьезное. Ладно, обязательно подъеду. А что с собой брать?
— Ничего брать не надо. Я возьму все сама. Ну, если хочешь, возьми для себя фотоаппарат или прибор ночного видения.
Ну, что-нибудь в этом роде. Есть у тебя такие приспособления в твоем арсенале?
— Найду. В лепешку расшибусь, а найду, — заверил меня Олег.
— Ну вот и славненько! До встречи, Олежек.
Я положила трубку и растянулась на кровати. Итак, Олег согласился. Теперь надо вытащить следователя Дмитриева.
Моя тетушка работала когда-то в тарасовском юридическом институте, она-то мне и поможет. Хотя времени уже было половина первого ночи, я набрала наш домашний номер.
* * *
В час ночи я уже сидела в своей машине около телецентра. В спортивной сумке на заднем сиденье моего «Фольксвагена» лежали приспособления, с помощью которых я намеревалась вывести на чистую воду всю компанию, затеявшую возню вокруг «Ковчега» и Кечаяна. Я надеялась завершить это дело сегодня ночью и завтра предоставить своему клиенту информацию о том, кто ведет против него нечестную игру.
Около моей машины резко, с визгом, затормозил желтый автомобиль. Из такси вылез Олег Герасимов, у которого на плече болталась такая же сумка, как и у меня.
Судя по всему, сумка была тяжелая. Олег оделся, как ниндзя: черные джинсы, черная водолазка, черная ветровка и черные ботинки. От японских воинов его отличала только бейсболка. Но тоже черного цвета.
Он плюхнулся ко мне в машину на переднее сиденье со словами:
— Фу, блин. Думал, не успею. Меня еле отпустили. Гулянка продолжается до сих пор, а ведь завтра на работу. Как ребята выдержат завтрашний день?
Я завела машину.
— Я думала, что ты пьяней, — заметила я.
Олег рассмеялся:
— Представляю, что ты думала. Нет, Женечка, я в пьяном виде на такие мероприятия, какое ты мне, судя по всему, предложила, не езжу. А если и приходится ехать, то стараюсь быстро протрезветь. Ты мне лучше расскажи, куда мы едем.
— На дачу.
— К кому?
— Сложно сказать, Олег. Я толком не знаю, чья это дача. Знаю только то, что на ней расположен подпольный цех по производству фальсифицированного вина.
— Ух ты! Здорово! В Тарасове все журналисты мечтают сцапать тех, кто его делает. А как ты на них вышла?
— Это секрет.
— Ну, Женька… Всегда ты так!
Мы уже почти выехали из города, я не торопясь вела машину. Справа зеленел парк Победителей с большим памятником погибшим воинам, выполненным в виде высоченной стелы, на самой верхушке которой расположился журавлиный клин. На самой высокой точке памятника горел зеленый огонек. Слева шумели взлетающие и садящиеся самолеты — там находился аэропорт. Олег озабоченно рылся в своей сумке.
— Ты что ищешь? — поинтересовалась я.
— Да смотрю, все положил или нет.
— Ты не переживай, у меня все есть.
Кстати, хочу тебе сразу сказать, что ты будешь сидеть в машине.
— Здравствуйте! — возмутился Герасимов. — А как же я буду проводить расследование?
— Сидя в машине. Ты будешь видеть абсолютно то же самое, что и я. У меня будет маленькая видеокамера, и ты сможешь все наблюдать на экране принимающего устройства. И мы с тобой сможем общаться — у меня и у тебя будут микрофончики. Так что и слышать ты будешь все, что услышу я. Плюс ко всему это будет записываться.
Олег надулся:
— Но это же нечестно! Я-то думал, что вместе с тобой пойду.
— Не обижайся. Вдвоем нам там делать нечего. Так что посидишь в машине. Если тебя пристрелят, то я не буду за тебя отвечать. А потом все равно лавры достанутся тебе. Я же не имею права рассказывать о том, чем занимаюсь.
Олег засопел и молча уставился в окошко. Мы подъехали к указателю с надписью: «Сосенки». Я остановила машину и посмотрела на часы. Было уже почти половина второго.
— Олег, мы приехали. Ты меня слышишь?
— Не глухой, — буркнул Герасимов. Он уже не обижался на меня, а только делал вид. Достав фотоаппарат с приспособлением для ночных съемок, он пару раз сфотографировал указатель и дорогу. — Теперь какие действия?
— Я сейчас поставлю машину здесь недалеко. Где-нибудь в кустах. Ты ведь, насколько мне помнится, умеешь водить машину?
— До сегодняшнего дня вроде умел. Ты уже не помнишь, как мы с тобой уходили от погони, когда ты взялась охранять того владельца фотостудии? Интересно тогда было: фотомодели вокруг, злые и похотливые кавказцы. Красотища! Романтика! А помнишь, какая тогда вышла разгромная статья о чеченской диаспоре в Тарасове?
— Конечно, помню. Тебя тогда чуть не пристрелили. А помнишь, кто тебя все время спасал? То-то, естественно, Женя Охотникова. Знаешь такую?
— Женечка, ну конечно, я все помню.
И по гроб жизни тебе благодарен. Так насчет вождения машины… Это что, может пригодиться?
Я плечами пожала:
— Кто знает… Только я должна быть уверена, что в случае опасности ты немедленно уедешь в город, позвонишь по этому телефону, — тут я протянула Герасимову бумажку с номером, — и расскажешь обо всем, что здесь происходит. Это телефон моей знакомой Наташи. Она в ОБЭПе работает, там подпольным цехом уже давно интересуются. И вот еще один телефон. — Я вручила Олегу вторую бумажку. — Говорить будешь с Игорем. Он из милиции.
Тоже объяснишь ситуацию. Скажешь, что помощь нужна Жене Охотниковой. Понял?
— Женя! Почему ты разговариваешь со мной, как с олигофреном? — возмутился Олег.
— Не кричи! — строго сказала я. — Ты просто не подаешь признаков жизни, и я подумала, что думаешь о чем-то другом.
— Я просто вспоминал ту историю.
А теперь я просто начинаю за тебя волноваться. Кроме того, мне тоже хочется туда, куда ты сейчас собираешься.
— Олег, не вздумай вылезать из машины!
— Успокойся, не вылезу.
Через несколько минут я была готова.
Одета в темный комбинезон. На голове прикреплена малюсенькая видеокамера.
На правом ухе у меня наушник, и от него тянется проводок к микрофону. Пока я отрегулировала принимающее устройство, прошло еще минут пять. Наконец все было окончательно готово.
— Ну, я пошла, — сказала я Олегу.
— С богом, — отозвался он, несколько пораженный видом тех устройств, которые я сейчас приготовила для того, чтобы он за всем мог наблюдать, не выходя из салона автомобиля. Он вообще обожал технику, но такую явно видел первый раз в своей жизни.
Я вылезла из машины и шагнула в темноту.
* * *
Сейчас подходить к той даче было намного легче, чем прошлый раз, хотя опять начал накрапывать дождик. Я медленно шла по дороге, постоянно оглядываясь.
Сзади в любую секунду могла подъехать машина. Настало время проверить аппаратуру.
— Олег, — прошептала я в микрофон, — ты меня слышишь?
— Слышу, — прошептал мне в ответ голос Олега в наушнике. — Слышу, и очень хорошо.
— А ты почему шепчешь?
— Потому что ты сама шепчешь.
— Но я-то шепчу потому, что меня могут услышать.
— Понятно, — сказал Герасимов нормальным голосом. Я чуть не оглохла — связь была превосходная.
— Знаешь, ты уж все-таки лучше шепотом говори, — попросила я своего сегодняшнего напарника. — А то я слуха лишусь.
В это время сзади что-то зашуршало, и я резко прыгнула в кусты. Мимо меня проехал светлый «Форд». Вот американцы научились делать, а… Машину, в смысле — двигатель, вообще не слышно, только хруст колес по дороге. Следом за «Фордом» затрещало и загрохотало, и я сразу поняла, что это какая-нибудь наша машина едет, например «Газель».
Я не ошиблась. Из темноты проявилась та самая «Газель», которую я видела в Котовске. Я посмотрела на часы: до двух часов ночи оставалось двенадцать минут.
Я решила добраться до той дачи окольными путями, вполне уже представляя, как к ней подойти побыстрей и поудобней.
Перемахнув буквально через несколько заборов, я оказалась на месте.
Во двор я залезла теперь с другой стороны, поэтому, обогнув дом, остановилась под большой раскидистой яблоней. Там меня никто бы не смог заметить. Около дома наблюдалось оживление. Во дворе суетились те самые мужики, которые привозили вино в Котовск, а вот остальные присутствующие мне были совершенно незнакомы.
На крыльце курила невысокая женщина лет сорока — сорока пяти, крашеная блондинка. Рядом с ней стоял пузатый дядька выше ее на голову. Он негромким голосом успокаивал блондинку:
— Да ладно тебе, Валюша. Не переживай ты так.
— Да как же не переживать! — визгливо отвечала женщина. — Я просто уверена, что мы засветились. Я сегодня места себе не нахожу, чувствую — что-то должно случиться.
— Женька, это же Данилин, — зашептал мне в ухо Олег.
— Какой Данилин? Тот, который директор «Волжских просторов»?
— Он самый.
— А что за тетка?
— Вот ее я не знаю.
— Ну ладно. Если ты кого-нибудь еще узнаешь, сразу скажи мне. Я попробую подойти поближе. Говорить пока не смогу.
Я медленно пошла вдоль стены. Мужчина обнял блондинку и что-то нашептывал ей на ушко. В это время у ворот затормозила еще одна машина. Я остановилась.
Парочка перестала обниматься. Во двор вошел… Лебедев.
— Ты какого хрена здесь забыл? — набросилась на него женщина.
— Я приехал предупредить тебя в последний раз. Заканчивай ты с этим! До добра все это не доведет.
— А кто ты такой, чтобы меня предупреждать, обо мне заботиться?
— Я пока еще твой муж. И не ори на меня. Я тебе, дура, добра желаю. Совсем чокнулась, скоро вместе с братцем в дурдом загремишь. Настанет день, когда Кечаян все узнает. Тогда тебе конец.
— Ох-ох, посмотрите на него! Благодетель! Вали отсюда, пока я мужиков не позвала. Кстати, это ты спер папку?
— Не спер, а забрал, — поправил супругу Александр Сергеевич. Он сохранял спокойствие, а вот Валентина почти кричала.
Данилин отошел в сторону и с интересом разглядывал забор.
— Именно спер! Мне нужен телефон, который там записан. Где папка?
— В надежном месте. Я не хочу, чтобы ее нашли у меня дома.
— Привези мне ее завтра же. А сейчас проваливай отсюда.
Лебедев возмутился:
— Ты как разговариваешь!? Между прочим, это пока еще моя дача. И мне не нравится, что на ней делают левое вино.
Я ведь могу и в милицию заявить. Как тебе такой вариант?
— Да пошел ты! — тихим голосом сказала Валя.
— Я-то пойду, а вот ты далеко не уйдешь.
Лебедев развернулся и вышел за ворота.
Значит, Валентина — жена Лебедева, которая теперь крутит с Данилиным. На лебедевской даче делают левое вино. Папка, которую я нашла у Лебедева в кабинете, тоже Валина. А что здесь делает тот, чей голос я слышала вечером, когда стояла под окном? Непонятно.
— Олег, ты все слышал? — прошептала я в микрофон.
— Не только слышал, но и видел. И еще все записал. Класс! Это такой разгромный материал. Женек, ты просто прелесть! Я тебя люблю! — Радости Олега не было предела.
Валя с Данилиным зашли в дом. Дождь становился все сильнее, и я решила тоже пройти в помещение. Надо же мне было как-то выяснить, где там у них подпольный цех. Я подошла ближе к дверям и замерла. Оказывается, Валя с новым ухажером не собирались проходить внутрь. Они просто спрятались от дождя за дверью, и я услышала их голоса:
— Я так и знала — что-то произойдет.
Вот, пожалуйста, приперся. Все настроение испортил, урод, — причитала Валя.
— А ты бы с ним развелась. На фиг он тебе нужен? У тебя же квартира есть, отожми у него дачу. Я думаю, мой тесть поможет, — снова успокаивал ее Данилин, — это же раз плюнуть. Дети ваши уже взрослые. Вас разведут за три секунды.
Валя вздохнула:
— Славик, он же столько знает! Он же Юрку в больницу устраивал, когда тот на Кечаяна с ножом прыгнул. Юрик, кстати, опять что-то замышляет. Что с ним делать — ума не приложу.
— Да не трогай ты его. Хочет — пусть убивает чурку. С него взятки гладки — он же псих. А нам станет легче без конкурента. И насчет мужа тоже не думай.
— А что, если он меня сдаст с потрохами?
— Не сдаст, — заверил ее любовник. — Есть такая поговорка: «Нет человека — нет проблемы».
— Ты что, хочешь сказать, что сможешь убить Саньку? — поразилась Валя.
— То урод, то чуть ли не любимый Сашенька, — усмехнулся Данилин. — Может, вернешь его в семью?
— Хватит издеваться. Когда остальные подъедут?
— «Остальные»! Ты что, этого задохлика на «вы» называешь? — с иронией произнес Данилин. — Тоже мне, пуп земли нашелся. Он когда-нибудь помрет или от ужаса, или от простуды. Ты мне скажи, ты с ним правда спала или это сплетни?
— Какая тебе разница! — отмахнулась Валя. — Вот у тебя, между прочим, жена есть. Мне что теперь, по этому поводу скандалы закатывать?
— Ладно, хватит ворчать. — Вслед за этими словами послышалась тихая возня и Валюшкино хихиканье. — Пошли в дом, коньячку выпьем. Я замерз как собака.
А потом ты меня погреешь.
Я чуть не села. Валин брат и есть тот самый сумасшедший Фролов, который покушался на Кечаяна! Вот он, родственничек. А я-то голову себе ломала.
В доме все стихло. Я переключила камеру на нормальную съемку и вошла в дом.
Наверху раздавались голоса Вали и Славика. Наверное, сейчас она будет его «греть» и вниз они вряд ли скоро спустятся. У меня есть немного времени. Вперед!
Я пробежалась по комнатам на первом этаже. Никого. Дом был просторный. Построен он был скорее всего не более пяти лет назад, когда Лебедев начал работать на «Ковчеге», зарплата-то у него на заводе нехилая. На первом этаже я насчитала четыре комнаты, со вкусом обставленных. Одна из них была очень большая и, вероятно, служила гостиной. На второй этаж я не пошла: во-первых, там были люди, а во-вторых, сомневалась, что вино могут производить на втором этаже. Так-так, в доме должен быть подвал. Где же вход?
Я еще раз прошла по коридору и комнатам в поисках заветной двери, и мои старания были вознаграждены. В самой большой комнате я обнаружила дверь. А судя по затоптанной «тропинке», которая вела от этой двери к выходу, несложно было догадаться, что это и есть то, что я ищу.
— Женя, что ты там мечешься? — поинтересовался Олег.
— Да дверь искала. Теперь уже нашла, — прошептала я.
— Какую дверь? Куда? — не понял Герасимов.
— В подвал. Там скорее всего и находится цех по производству вина. А теперь будь повнимательней. Я пошла.
Я дернула ручку двери, но она оказалась заперта. Ничего страшного, я уже приловчилась открывать замки. Хм, с этим делом я, кажется, в настоящего домушника превращусь.
На лестнице, ведущей вниз, стояла кромешная темнота. Я опять переключила камеру и прибор ночного видения и осторожно спустилась в подвал.
Помещение поразило меня своими размерами. Мне даже показалось, что по площади оно намного больше, чем сам дом.
Окон здесь не наблюдалось, поэтому я решила включить свет, чтобы получше все рассмотреть. Пошарив руками по стене, я нашла выключатель и щелкнула им. Из наушника донеслись тихие ругательства.
— Извини, Олежек, я забыла переключить камеру. Теперь ты все видишь?
— Твою мать! Охотникова, тут же самый настоящий цех!
Да, это было на самом деле так. В подвале витал устойчивый запах дешевого спиртного. Вдоль стен стояли ящики. В некоторых были пустые бутылки, в некоторых полные. Какое-то вино уже было приготовлено на продажу и находилось в открытых коробках. В углу лежали большие листы бумаги с напечатанными на них этикетками. От листов еще пахло типографской краской.
Вдруг на лестнице послышались шаги.
Выключать свет не было времени, а сама я едва успела спрятаться за ящики с бутылками. В подвал спустились Данилин, Валя и какой-то незнакомый дядечка. Валя поглядела на лампочку:
— Вот видишь, я же тебе говорила, что с выключателем тут не все в порядке. Он сам по себе включается и выключается. Надо проводку менять, а то, не ровен час, сгорит дача.
— Поменяем, не беспокойся. Вот, Иван Николаевич, посмотрите сами. А то все только по рассказам да по слухам…
Иван Николаевич обвел взглядом подвал и зацокал языком:
— Да, ребятки, развернулись вы тут.
Только что с вами будет, когда я на пенсию выйду? Кто вас покрывать станет?
— К тому времени мы придумаем что-нибудь, — успокоил его Данилин. — Возможно, даже успеем легализоваться. Пока у нас только мелкие проблемки, но вполне разрешимые. От вас требуется лишь небольшая поддержка и помощь.
Брови у Ивана Николаевича поползли вверх:
— Что ты считаешь мелкими проблемками: неудавшееся покушение или отравление вином в Новоармейске? Один ваш братец нервов мне потрепал, не дай бог.
Ты хотя бы представляешь себе, Слава, с каким трудом я заминаю это дело? С Дмитриевым мне, конечно, проще. Он у меня в долгу. Если вылетит с работы по статье, то не видать ему пенсии как своих ушей.
Поэтому я все дела, касающиеся вашей затеи, ему и передаю. Но поймите меня правильно — надо мной тоже есть начальство.
И меня ох как могут взгреть.
— Женька, — прошуршал мне в ухо Олег, — а ты знаешь, кто это?
— Нет, а кто? — потихонечку спросила его я.
— Тундра ты, Охотникова. У тебя хоть телевизор дома есть? Это Иван Николаевич Селезнев. Заместитель начальника областного УВД. Когда начальник в отпуске или в отъезде, он всегда его замещает. Поговаривают, что сам начальник нашей милиции — протеже Селезнева. Что этот старый пень скажет, то он и делает. А какое отношение он имеет к нашим виноделам?
Да, действительно… А, вспомнила: тетя Мила говорила, что у Данилина тесть — какая-то шишка в органах. Скорее всего Селезнев и есть данилинский тесть.
Пришедшие постояли еще немножко, потом Данилин предложил «хлопнуть по соточке», и они поднялись наверх. Я походила еще немного по подвалу, нашла коробки с пробками, какой-то аппарат, с помощью которого, вероятно, закручивались пробки. Но то, чем наполняли бутылки, то есть поддельное вино, не нашла.
Ну ладно, все, что интересовало меня и могло заинтересовать Олега, я уже сняла, осталось только дождаться еще одного действующего лица. Мне больше нечего было делать в подвале, и я начала подниматься по лестнице. И тут произошло непредвиденное.
На лестнице возник молодой человек с чемоданчиком в руке. Увидев друг друга, мы остановились. Я захотела выключить свет, чтобы в темноте мне легче было с ним справиться: ведь у меня был прибор ночного видения. Но я вовремя одумалась: если выключу свет, то он может и не войти в подвал, а побежать за помощью и поднять шум. Парень уставился на меня. Еще бы, на мне были такие приборы!
— Ты кто такая? — наконец изумленно выдохнул он.
— Молчать, — шикнула я.
Парень все еще непонимающе смотрел на меня, и я, воспользовавшись этой заминкой, дернула его за рукав. Он покатился вниз по лестнице, размахивая руками.
Я отскочила в сторону. Упав вниз, парень попробовал было встать, но я уже сидела верхом на нем и связывала ему руки за спиной куском веревки, они тут в великом множестве валялись на полу. Парень даже заорать не успел, а я уже перевернула его на спину и запихала ему в рот кляп из куска какой-то ветоши. Бедный пленник скривился.
— Что, противно, дружочек? Извини за неудобства, это ненадолго. Где гарантия того, что ты не начнешь орать? Нет гарантии. Поэтому поваляйся здесь чуток. Ты темноты не боишься? Я свет тогда выключу, хорошо?
Парень что-то промычал и стал довольно активно дергаться и извиваться, пытаясь доползти до лестницы. Подумав, я связала ему еще и ноги. Потом развернулась и тут почувствовала весьма чувствительный удар по ногам — этот мерзавец извернулся и пнул меня связанными ногами. Я быстро подошла к нему и врезала ребром ладони по переносице. Шустрый парнишка вырубился.
Я выключила свет и поднялась по лестнице.
— Женя, возвращайся, — раздался взволнованный голос Олега. — Уже все и так ясно. Завтра такой скандал начнется! Я тебе обещаю!
— Рано еще. Мне нужно дождаться еще одного человечка. Пока я его не увижу, отсюда не уйду. Ты, самое главное, не волнуйся. Сиди и смотри. Если со мной что-то случится, то сразу звони по тем телефонам, что я тебе дала. В машине мой сотовый лежит.
— Это в какой такой машине? — раздалось вдруг над моей головой.
Я, отпрыгнув в сторону, быстро оглянулась. В коридоре стоял Данилин с пистолетом в руке. Дуло серебристого, похожего на игрушку «браунинга» было направлено прямо на меня.
— Пошевелишься — убью, — предупредил Данилин.
Из-за его плеча выглядывала испуганная Валюшка. Дрожащим голосом она спросила:
— Славик, кто это?
— А хрен ее знает. Ты кто? — спросил он у меня.
— А вы кто? Уж не директор ли «Волжских просторов»? А звать вас Вячеслав Николаевич Данилин. Я права?
— Тебе что здесь надо? — зло спросил Данилин.
— Я, между прочим, обращаюсь к вам на «вы». Так вы не ответили на мой вопрос. Вы — Вячеслав Николаевич?
— Допустим. Теперь я могу узнать, кто вы? — последнее слово он произнес с издевательским выражением, подчеркнув, что тоже обращается ко мне на «вы».
— Естественно. Меня зовут Евгения Максимовна Охотникова.
— А что вы делаете в моем доме, Евгения Максимовна? — поинтересовался Данилин.
— Это не ваш дом, а дача, которая принадлежит Александру Сергеевичу Лебедеву.
— Да какое ваше дело, чья это дача! — взвизгнула Валя. — Славик, пристрели ее.
— Не надо никого пристреливать, — раздался пьяный голос со второго этажа.
По лестнице, шатаясь, спускался Селезнев.
Он уже так набрался, что держался за перила двумя руками. — А вот мы сейчас вызовем милицию… И эту подругу заберут за проникновение в чужой дом, — радостно сообщил Селезнев.
— Я бы хотела поправить, что не в дом, а на подпольное предприятие, на котором производят вино, которым травится полобласти. Хотя это ваше дерьмо и вином-то называть язык не поворачивается.
— Дорогуша, — обратился ко мне Селезнев, — вы хоть представляете, с кем разговариваете?
— Конечно, представляю, Иван Николаевич. Вы пока — не последний человек в органах. Но, боюсь, после сегодняшней нашей встречи станете распоследним.
Иван Николаевич пошатнулся и, чтобы не упасть, тяжело бухнулся на ступеньку и погрозил мне пальцем:
— Это вы, деточка, вляпались по самое не хочу. — Потом он обратился к зятю:
— Славочка, эта дрянь мне угрожает! Может, ее действительно пристрелить?
— Не надо! — выскочила вперед Валя. — Вы что, с ума посходили? Вызовите милицию и все. Пусть ее отсюда увезут.
Она повернулась к Данилину:
— Говорила я тебе, что у меня плохое предчувствие. Вот — пожалуйста. Разбирайтесь теперь. Но чтобы без последствий для меня!
Она развернулась на каблуках и вышла из дома.
— Славочка, — сказал Селезнев, — дай-ка мне телефон, надо действительно вызывать милицию.
— Боюсь, что вы опоздали, — сказала я.
— В каком смысле, — пьяно улыбаясь, поинтересовался Иван Николаевич, приглядываясь к кнопочкам на трубке и целясь в них пальцем, к тому же зажмурив один глаз для резкости.
— Полагаю, что милиция уже скоро будет здесь.
— А что это у нее на голове? — спросил непонятно кого Данилин.
Я сорвала с головы камеру вместе с наушниками и наступила на нее ногой. Раздался хруст. Им совсем необязательно знать, что у меня было на голове.
Селезнев бормотал в трубку что-то про ограбление со взломом. Данилин все время держал меня под прицелом. Интересно, Олег уже позвонил Игорю и Наташке?
Я надеялась на его оперативность.
— Славка, я придумал! — воскликнул Селезнев, закончив разговор по телефону.
— Ну? — отозвался Данилин.
— Мы ее все-таки пристрелим. Она на нас напала, а мы ее убили.
— А зачем? — возразил Данилин. — Не хватало нам возни с ней. Скажешь своим архаровцам, они ее по дороге и грохнут — при попытке к побегу.
— Можно и так, — вяло протянул Селезнев. — Ладно, посмотрим сейчас. Золин обещал приехать. А он просто монстр, ему только свистни, столько человек покалечил — ужас.
Я стояла и слушала, а на полу валялась раздавленная мной камера с микрофончиком. И тут я заметила, что зеленый огонек горит, а значит, камера работает и все то, что здесь сейчас происходит, записывается. Отлично!
Прошло несколько минут. Мы втроем так и оставались в коридоре. Драться мне сейчас не хотелось. Будет гораздо лучше, если просто сдать этих предприимчивых дельцов в милицию. Оставалось только ждать, кто приедет раньше: Игорь или те, кого вызвал Селезнев.
— Мне все-таки интересно, что вы здесь забыли? — заговорил Данилин.
Он присел на корточки и курил, стряхивая пепел прямо на пол. Селезнев заснул на ступеньках.
— Какая теперь разница?
— Ну, интересно все-таки. Может, вас кто-нибудь послал?
Но я промолчала. Разговаривать с Данилиным я не желала. И тут с улицы раздался шум машин, и я моментально собралась. Кто-то приехал. Но кто?
— Женька, ты где? — раздался со двора знакомый женский голос. Наташка!
В дом ворвались люди в масках и бронежилетах. Данилин и Селезнев в мгновение ока оказались на полу, в наручниках и возмущенные. Громче всех орал Селезнев:
— Идиоты, вы не тех связали. Гады! По статье уволю! Посажу к чертовой матери!
— Мы еще посмотрим, кто кого уволит… — раздался за моей спиной голос.
Я обернулась. Этого человека я видела по телевизору в передаче, посвященной юбилею прокуратуры.
Селезнев оживился:
— Сергей Анатольевич, вы-то видите, что произошла чудовищная ошибка! Скажите своим остолопам, чтобы меня освободили.
Со двора буквально на руках втащили плачущую и упирающуюся Валюшку. Увидев, что ее приятели лежат на полу, она зарыдала еще сильнее. Парень в маске, державший ее за локоть, обратился к прокурору:
— Вот, Сергей Анатольевич, пыталась перелезть через забор.
Валя запричитала:
— Я тут вообще первый раз, никого не знаю. Познакомилась с этими мужчинами, а они меня сюда пригласили. Мы коньяк выпили, а тут вы. Я испугалась. Вот и все.
Я ни в чем не виновата.
— С вами мы будем позже разговаривать. Отведите их всех в машину, — сказал прокурор.
Только теперь я заметила, что в коридоре и на крыльце стоит человек пятнадцать. Среди толпы я заметила Игоря и подмигнула ему. Он улыбнулся в ответ. Почти у самой двери стояла Наташка и с восхищением смотрела на меня. Я пододвинулась к ней поближе. Она шепнула:
— Ты не представляешь, что ты сделала. За ними весь город гоняется.
Из толпы вышли несколько мужчин.
Один из них обратился ко мне:
— Вы и есть Евгения Охотникова, правильно?
— Правильно. А вы кто?
— Я начальник областного ОБЭПа.
Зовут меня Геннадий Петрович Орлов, — и он протянул мне свое удостоверение. — Я по дороге сюда посмотрел вместе с коллегами одну очень интересную видеозапись.
Правда, концовка у нее какая-то странная.
Плохо видно, но зато все очень хорошо слышно. Отличная пленка. Нам ее любезно предоставил… Олег Герасимов, если я не ошибаюсь.
— Нет, не ошибаетесь. Понравилось кино?
— Не то слово! — радостно произнес Орлов. — Так где эта заветная дверца?
— А вот она, — я показала на дверь за моей спиной.
Семь человек с Наташкой и с Геннадием Петровичем во главе спустились вниз.
Из подвала раздались удивленные возгласы. Наверное, нашли того парня, которого я связала. Через полминуты его вытащили наверх. Увидев меня, он обрадованно закричал:
— Вот она, сволочь! Это она меня там чуть не убила.
Тут он увидел Селезнева с Данилиным и Валюшку, которых как раз выводили во двор, и моментально заткнулся.
Мне предстояла еще беседа с прокурором, поэтому я села на то самое место, где недавно спал Селезнев, и, прикрыв глаза, постаралась расслабиться.
