Глава 6

Передавая визитку Никите, я непроизвольно бросила взгляд на стоянку внизу. В лучах мощных прожекторов стальными боками сверкал знакомый «БМВ». Оставался, конечно, маленький шанс, что я ошибаюсь, но он был настолько ничтожным…

— Никита, нам пора.

— Что-нибудь случилось? — спросил он подрагивающим от волнения голосом. Видимо, моя тревога передалась и ему.

— Пока ничего. И ничего не случится, если ты будешь меня слушать как следует.

— И что я должен делать?

— Сейчас ты спокойно пойдешь к машине, ни на кого не обращая внимания. Если тебя кто-нибудь окликнет или заденет, ты должен сделать вид, что ничего не заметил. Тебе все понятно?

— Понятно, а ты?

— Я буду рядом. Ключи от машины у тебя в кармане. Нажмешь на брелок — двери отопрутся. Давай, вперед, — я легонько толкнула его в спину.

Опрометчиво было идти в такое место с голыми руками! Ничего, и не из таких положений выбирались… Я шла сзади, в метре от неторопливо шагающего Никиты.

— Погоди-ка, — я остановила его, когда он приготовился спускаться по лестнице, — дай мне сигарету и зажигалку.

Я прикурила, оставив зажигалку в руках.

Хоть какое-то оружие. Некоторые не удержатся от ухмылки: мол, как это обычная зажигалка может быть оружием? Оказывается, оружием может быть все что угодно, начиная от листа писчей бумаги, краем которой можно глубоко порезать кожу, до обыкновенного карандаша, в умелых руках он превращается в грозную пику.

Крутя зажигалку пальцами, я держала в поле зрения свою машину, «БМВ», Никиту, шагавшего впереди, и успела разок оглянуться назад.

Ничего подозрительного не заметила. Внизу, у конца лестницы, тусовались подростки, не сумевшие пробраться на представление мимо грозных охранников. Там и тут стояли вышедшие покурить счастливчики с билетами.

— Ни-ик, — раздался вдруг голос, — куда же ты пропал?

От группы подростков отделился Тема и с проворством белки побежал навстречу Никите.

— Погоди, Темыч, — отстранил его Никита, — у меня дела. Завтра увидимся.

— Ну ты и хам, Ник! — обиженно процедил Темыч.

— Я же сказал, завтра, — огрызнулся Никита и пошел дальше.

Он обогнул подростков и направился ко входу на стоянку. Дымя сигаретой, я двигалась за ним.

— Эй, братан, погоди-ка, — хриплый низкий голос был похож на скрежет жерновов, перемалывающих щебенку.

Главный «спортсмен» появился из-под лестницы, прошел сквозь группу расступившихся перед ним подростков и почти поравнялся со мной. Никита вздрогнул, но не остановился на его окрик, хотя и понял, что обращение адресовано ему.

— Иди, — шепнула я в спину Никите, — садись в машину.

До входа на стоянку, огороженную сеткой, оставалось шагов пятнадцать, но, даже попав туда, мы бы не были в безопасности.

— Братан, ты че, оглох, что ли? — грохот перетираемого щебня раздался прямо у меня над ухом.

Бог меня ростом не обидел — метр восемьдесят, но главный «спортсмен» был на полголовы выше. На меня он не обращал никакого внимания. Из-за парапета набережной выскочили два человека. Когда они, поравнявшись с дальним углом стоянки, попали в полосу света, я узнала в них подручных главного «спортсмена».

Увидев, что Никита уже входит в ворота, я прибавила шагу и, опередив здоровяка, преградила ему дорогу.

— Отвали, сейчас не до тебя, — прогрохотал «спортсмен», видимо, принимая меня за проститутку.

Легонько толкнув его в грудь, я спокойно произнесла:

— Это мой брат, что вам от него нужно?

Здоровяк осклабился.

— Да ниче с твоим братом не случится, — прохрипел он, — базар есть.

— Придется поговорить сначала со мной, — с притворным сожалением произнесла я, — он еще несовершеннолетний. Папа не велит ему разговаривать на улице с незнакомыми мужчинами.

— Ты че лепишь, дура? — Он начал выходить из себя. — Ну-ка, брысь с дороги, пока я тебе шею не свернул!

Он размахнулся левой рукой, пытаясь дать мне оплеуху, но я пригнулась, и его ладонь врезалась в стальной столб ворот, у которого происходил наш «разговор». Удар был не слишком сильным, но все же ощутимым, и это еще больше разозлило моего противника, что мне и было нужно. Когда человек злится, его ум не может контролировать движения тела, и он допускает ошибки.

Но я слишком долго разводила дебаты. Помощники здоровяка уже были рядом. Самый маленький из них — чуть ниже меня ростом — гнилозубо усмехнулся.

— Ты че, Слон, никак с бабой не справишься? — заорал он, видимо, пытаясь этим меня напугать, и, выставив вперед свои клешни, бросился на таран.

Пока он летел на меня, я успела развернуться и согнуться пополам, давая ему возможность перелететь через меня. Правда, я немного помогла ему, схватив его за кисть и чуть придержав ее, так, что он, сделав сальто, с силой ударился спиной об асфальт. На несколько минут он был выведен из строя. Но оставались еще двое.

Я же оказалась спиной к противнику и почувствовала на своей шее железную хватку — Слон душил меня своей ручищей. Уцепив его одной рукой за локоть, другой я с трудом дотянулась до его бычьей шеи. После этого я крутанулась влево и практически повисла на нем. Мы упали вместе: он очутился внизу на спине, я тоже на спине, но у меня было преимущество — я оказалась на нем, ощущая затылком его жаркое дыхание.

Приподняв голову на пару сантиметров, я с силой опустила ее прямо на лицо Слону и почувствовала, как из его сломанного носа мне на плечи брызнула кровь. Я сделала кувырок назад и вскочила на ноги. Лямка моего топика была оборвана, и одна грудь оказалась обнаженной.

— Пошел вон! — рявкнула я на приближавшегося ко мне третьего «спортсмена».

Браток никак не отреагировал на мое психологическое воздействие. А ведь должен был. Наверное, не хватило извилин. Ну, бывает, что пропадает инстинкт самосохранения, а в этом случае его и вовсе не было. Он надеялся на резиновую дубинку, которая была у него в руке.

Размахивая ею как шашкой, он шел на меня.

— Последний раз предупреждаю, — крикнула я, — вали отсюда!

Он опять не послушался, только хриплое дыхание вырывалось из его глотки.

Дождавшись, когда он в очередной раз махнул влево, я сделала шаг вперед и поймала скрещенными руками его кулак, сжимающий дубинку. Потом подвела под его локоть плечо, и…

Его дикий вопль был слышен на другом берегу Волги, наверное. После этого от болевого шока он потерял сознание.

— Женька, скорей! — услышала я голос Никиты.

Он сидел за баранкой моего «жука», стоявшего в трех метрах от меня, и махал мне рукой.

Я плюхнулась на переднее место рядом с ним.

— Поехали, — откинулась я на спинку сиденья.

Чего он на меня так смотрит? Ни разу не видел, что ли? О, черт возьми! Я прикрыла, как могла, грудь топиком и разжала руку, в которой все еще держала зажигалку.

— Дай сигарету…