Глава 6
Всю дорогу до банка мы ехали молча. Просто говорить нам сейчас было не о чем, любой вопрос мог повлечь за собой ссору. Наши отношения с Никитой все меньше и меньше походили на отношения клиента и исполнителя. Мы стали ссориться, что уже плохо. Когда люди ссорятся, и не из-за денег, то это что-то да значит.
Настроение у меня было довольно паршивое. Не радовала даже погода, а бесконечные пробки только еще больше раздражали. Сегодня в первый раз за последнее время я пожалела, что у моего «автонасекомого» нет крыльев. Хорошо было бы сейчас взять да и взлететь над городом на «жуке», над забитыми машинами дорогами. Просто взлететь и посмотреть на всю людскую суету сверху. Правда, сегодня утром это мое желание чуть было не осуществилось — мы с Панкратовым действительно чуть не взлетели. Меня всегда интересовал вопрос: что происходит после смерти? И есть ли вероятность, что ты все увидишь сверху? Но интерес интересом, а жить пока еще хочется. Не для того я отказалась участвовать в боевых операциях и занялась более «мирной» работой.
Можно, конечно, мне возразить и сказать, что если мне хотелось покоя, то надо было идти работать куда-нибудь в библиотеку — выдавать книжки, а заодно набираться умных мыслей. Но к такому я тоже пока еще не готова. Мне кажется, что не стоит бросаться из крайности в крайность. Поэтому на первое время я и выбрала работу, которая не слишком отличается от моей предыдущей. Профессия телохранителя более спокойная, не столь опасна для жизни, а вот адреналина хватает.
— Все, приехали, — сообщила я Никите, заворачивая на стоянку для клиентов банка.
— Ты со мной или здесь подождешь?
— Конечно, с тобой. Ты мне платишь именно за то, чтобы я везде и все время охраняла тебя.
Мы вылезли из машины. Никита подождал, пока я поставлю своего «жука» на сигнализацию, и мы зашли в банк.
— Нам сюда, — Никита показал рукой на дверь, где красовалась табличка «Посторонним вход воспрещен».
— Ты здесь не посторонний? — полюбопытствовала я.
— Я здесь VIP, поэтому мне можно.
Никита открыл дверь и, как истинный джентльмен, пропустил меня вперед.
— Прямо по коридору, третья дверь направо, — скомандовал он.
На этой самой двери красовалась табличка «Управляющий». Если Никита так запросто заходит к управляющему банком и его не окликают охранники, то тогда не стоит удивляться и тому, что его не испугало и не тормознуло угрожающее предупреждение «Посторонним вход воспрещен».
Но до конца наглеть Никита не стал. Прежде чем войти к управляющему, он учтиво постучал. Дождавшись положительного ответа, Никита вошел, опять-таки пропустив меня вперед.
— Здравствуйте, Петр Александрович, к вам можно?
— О, Никита Андреевич, заходите, пожалуйста, — приветливо откликнулся хозяин кабинета.
Петр Александрович встал из-за стола и подошел к Панкратову. Мужчины пожали друг другу руки. Было видно, что взаимной неприязни они друг к другу не питают, но дружбой здесь тоже не пахнет. Они были деловыми партнерами, которые всегда оказывали друг другу услуги. Им было выгодно такое сотрудничество, и, чтобы не испортить отношения, они не становятся друзьями и не проводят вместе выходные. По саунам они ходят, только если того требуют дела, но не в каких-то иных случаях.
— Деньги готовы?
— Да, сейчас. Еще полчасика подождете?
— Можно, — согласился Никита.
— Кофе, чай? Или, может, чего покрепче? — предложил Петр Александрович.
— Можно и кофе, а коньячку туда плесните немного, — попросил Никита.
— А даме? — Петр Александрович перевел взгляд на меня.
— А мне без коньяка, — решительно заявила я.
— Одну минуточку.
Петр Александрович нажал на клавишу селектора и попросил секретаршу принести три кофе. Два с коньяком, а один без.
— Слышал я, что у тебя, Никита, мелкие проблемы с «большим папой», — завел не слишком приятный разговор Петр Александрович.
— Да, есть немного, — согласно кивнул Никита.
— Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что «папа» в последнее время стал наглеть. Совершенно не дает развернуться. Денег с каждым разом требует все больше и больше, — продолжал Петр Александрович.
Было заметно, что тема его тоже волнует, возможно, у него с «папой» тоже не все гладко, и он рад, что не одинок. Но Никиту это нисколько не радовало.
— Может, мы присядем? — Никита попытался отвлечь Петра Александровича от неприятной темы.
— Конечно-конечно. Прошу прощения, я как-то не сообразил сразу.
Петр Александрович вскочил со своего места и засуетился вокруг нас с Никитой. Меня это немного удивило, я никогда не думала, что управляющий банком может так засмущаться из-за мелкой оплошности. Но, видимо, в жизни еще и не такое бывает.
Я опустилась в предложенное мне кресло, которое оказалось на удивление мягким и удобным. Никита сел рядом со мной. По выражению его лица я видела, что больше всего на свете ему хотелось бы сейчас оказаться за тысячу километров от Тарасова или хотя бы не в этом банке.
— А ты много «папе» задолжал? — продолжал любопытствовать Петр Александрович.
— Двадцать тысяч «зеленых», — ответил Никита таким тоном, как будто речь шла о ста рублях.
Мне понравилось, что Никита вел себя внешне спокойно. Я отдавала должное его выдержке. После всего того, что ему пришлось вынести, он еще находит силы держать себя в руках. Но с другой стороны, если бы Панкратов дал сейчас волю эмоциям, то еще неизвестно, чем бы все это закончилось и смог ли бы он получить деньги. На коне все-таки был Петр Александрович. Именно от него сейчас зависело, сколько времени Никите и Егору можно будет спать спокойно. Только я не совсем уверена, что Никита сильно выиграет, вновь откупаясь деньгами.
И тут постучали в дверь.
— Да, Леночка, заходи, — разрешил управляющий.
На пороге появилась девушка приятной внешности лет тридцати. Она соответствовала обычному стандарту секретарши — высокая, стройная блондинка с лицом, явно не испорченным интеллектом.
Я была немного разочарована, потому что мне казалось, что в таком солидном заведении, как банк, секретарши иные: на первом месте должны быть не внешние данные, а наличие ума. Хотя, может, я просто строга в своих суждениях, и на самом деле Лена не так плоха в качестве секретарши, как я подумала. Внешность бывает крайне обманчива.
Леночка поставила кофе на стол вместе с красиво разложенными на тарелке бутербродами и молча удалилась.
— Угощайтесь, — Петр Александрович сделал широкий жест и пригласил нас к столу.
Я отпила глоточек и поняла, что больше этой гадости не хочу. Кофе был какой-то кислый. Интересно, а своего шефа Леночка тем же травит или это только мне выпала такая честь? Я посмотрела на Никиту, которого тоже передернуло от бурды в чашке. Мне стало легче, что не одну меня здесь травят. Но, видимо, Петру Александровичу в чашку налили именно кофе, а не ячменный напиток, потому что его лицо не выражало ничего, кроме удовольствия.
— Петр Александрович, вы меня, конечно, извините, но полчаса, кажется, уже прошло, — нетерпеливо сообщил Никита.
— Никита, ну куда ты торопишься? Все сейчас будет сделано в лучшем виде. Ты же сам прекрасно понимаешь, что мы идем тебе навстречу, потому что большие суммы надо заказывать за неделю, минимум дней за пять, а тебе через час вынь да положь, — пожурил Панкратова Петр Александрович.
— Я все прекрасно понимаю, но у меня нет пяти дней, а тем более недели. Если ты так осведомлен о моих делах, то должен знать, что стреляли в моего Егора.
— Что? — изумился управляющий. — Я не знал. Неужели «папа» опустился до такого?!
— Представь себе, — саркастически усмехнулся Никита. — Причем я же не просто так отказался платить ему. Я купил это право, и он сказал, что той суммы достаточно. Но позже заявил, что ее мало.
— Такими темпами он тебя разорит, — предположил Петр Александрович.
— Это не так страшно. Были бы руки и голова, а остальное приложится. А вот если убьют или покалечат сына, это уже не поправишь. Я тогда, наверное, своими руками придушу эту тварь. Мне уже будет все равно, что со мной сделают, — в запале проговорил Никита.
— Не горячись ты так, Андреич, — попытался охладить Панкратова Петр Александрович. — Все образуется, потерпи немного.
— Да я-то потерплю, главное, чтобы они подождали. Но мне кажется, что они этого делать не хотят.
Никита еще раз отхлебнул кофе, после чего решительно отставил чашку в сторону.
Все это время я была сторонним наблюдателем. Мне было очень интересно, до чего же они договорятся. Но результата я так и не дождалась. Единственное, что я из своих наблюдений почерпнула, так это то, что Петр Александрович тоже не в восторге от деятельности пресловутого «папы».
Интересно бы посмотреть на грозного «родителя», который держит в страхе сильных мира сего.
Я всю жизнь хотела быть очень богатой, чтобы ни перед кем не отчитываться за каждую потраченную копейку. Но, как оказалось, у богатых свои причуды. Они тоже плачут — от более богатых дяденек.
У меня недавно был один клиент — милый и очень симпатичный. Совершенно бедный, можно сказать, почти нищий… директор табачной фабрики. Сам он не курит — и откуда у него столько денег на сигареты? В общем, здоровье свое ему было жалко, но трубочки курительные собирать он страсть как любит. Так вот из-за одной своей такой трубочки он чуть на тот свет не отправился. Хорошо, что у него была я. Правда, в отличие от Никиты этот деятель попытался сэкономить даже на себе, торгуясь со мной за каждый цент, но, когда его приперло к стенке, он согласился на все мои условия. Десять долларов, правда, все же зажал. Ну да я на него не в обиде. Я тоже хороша — заломила запредельную цену. Так что внакладе не осталась.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Петр Александрович снял трубку.
— Ермаков. Да, несите сюда, бумаги тоже оформим здесь, — приказным тоном проговорил управляющий.
Я догадалась, что звонок напрямую касался нашего с Никитой визита, и не ошиблась: через несколько минут в дверь постучали, и вошел молодой человек внушительных размеров с кейсом в руках. За этим человеком семенил коротышка в очках и с большим пузом.
— Вот, Петр Александрович, — проговорил карлик, — все сделано, как вы просили. Только теперь некоторые заявки придется выполнить в более поздний срок. Мы и так уже по сусекам поскребли, но двадцать тысяч все же намели, — улыбнулся коротышка.
«Хотела бы и я помести по таким сусекам», — подумала я про себя. Но потом сразу решила, что на жизнь мне хватает, поэтому не стоит завидовать чужим деньгам, если они приносят столько проблем.
— Спасибо, Николай Сергеевич, — поблагодарил коротышку Ермаков. — Вы свободны. Если из-за этого возникнут проблемы, то я на месте.
— До свидания, — Николай Сергеевич откланялся и вышел из кабинета управляющего. За ним последовал и детинушка, в присутствии которого довольно-таки просторный кабинет мне вдруг показался тесным.
— Ну вот, Никита Андреевич, ваши деньги. Все, как договаривались: двадцать тысяч в кейсе, а еще тысячу мы снимаем с вас за срочность заказа. Я надеюсь, что без обид? — поинтересовался Ермаков.
— Какие тут могут быть обиды? Спасибо, выручил, Петр Александрович.
Никита пожал ему руку.
— Пересчитывать я не буду. Пусть этим занимается Арефьев.
— Ты хотел сказать — его «шестерки», — поправил Панкратова Ермаков.
— Точно.
Никита взял со стола кейс, набитый деньгами, подписал все необходимые бумаги и кивнул мне:
— Пошли.
— Да, — с готовностью сказала я и поднялась с кресла.
— Подождите, — остановил нас Ермаков, — я сейчас позвоню охране, чтобы вас проводили до машины. Все-таки не копейки в кейсе, деньги немалые. Еще одну такую сумму мы так быстро выдать не сможем, — предупредил Никиту Ермаков.
— Если ты настаиваешь, тогда звони своим ребятам, — согласился Никита. — Спасибо еще раз.
— Да не за что, — улыбнулся Ермаков.
«Я бы и не так широко улыбалась, если бы мне ни за что ни про что подарили тысячу баксов», — подумала я, глядя, как растягивается в улыбке рот Ермакова.
Распрощавшись с управляющим, мы вышли из его кабинета. У секретаря нас уже поджидали два охранника. Один из них шел впереди нас, а другой сзади. Они были совсем даже не хилые парнишки. Если бы я столкнулась с ними в здешнем узеньком коридорчике, даже и не представляю, как бы мы с ними разошлись, несмотря на то что я достаточно стройная и верткая.
Ребятушки внушительных размеров проводили нас до машины. Дождались, когда мы отъедем от стоянки, и только тогда потопали обратно в банк.
— Теперь куда едем? — уже в машине поинтересовалась я у Панкратова.
— Надо бы срочным образом к Арефьеву завернуть.
— Хочешь, не откладывая в долгий ящик, отвезти «папе» деньги?
— Да. У меня нет никакого желания испытывать дальше его терпение. Вдруг он еще больше разозлится.
— Куда уж больше? — Я недоуменно посмотрела на Никиту.
— Поверь мне, Женечка, на слово: больше есть куда, — заверил меня Никита.
— Никита, ты мне можешь объяснить, кто такой этот «папа» и почему он на всех вас наводит такой ужас?
— «Папа» — это «папа», — коротко и доходчиво пояснил Никита.
Я понимаю, что краткость — сестра таланта. Но, наверное, я не слишком талантлива, потому что этого объяснения мне было мало. Хотелось более подробного.
— Ты можешь яснее выражаться?
Никита посмотрел на меня как на полную идиотку.
— «Папа» обеспечивает нам «крышу». Если ты хочешь открыть свое дело, то через него никак не перепрыгнешь.
— А при чем тут Ермаков? Он же не бизнесом занимается.
— Ермаков занимал у «папы» деньги, когда однажды в его банке возникли серьезные проблемы. А «папа» просто так ничего не делает. Если ты занял у него однажды, то будешь должен ему всю жизнь. Даже если ты выплатишь долг с процентами.
— Понятно все, кроме одного.
— Хочешь, чтобы я тебе еще что-нибудь объяснил?
— Очень хочу, — призналась я Панкратову. — Ты мне скажи, откуда он взялся, этот ваш «папа», и неужели без него нельзя обойтись?
— Откуда он взялся, никому не известно. У меня даже складывается такое впечатление, что «папа» был всегда. Он, как господь бог, появился, а ты должен мириться с этим фактом и оказывать ему разные почести. В нашем случае — платить дань. Откупиться очень сложно, я бы даже сказал — невозможно. Я испытал это на своей шкуре, хотя, когда я платил откупные, он меня заверил, что больше ничего не потребуется. Но, как видишь, оказалось, что потребовалось еще.
— А что, разве «папа» не держит слово? — удивилась я.
— Нет, что ты, «папа» — человек слова. Но деньги он считать умеет и поэтому всегда знает, что ему будет более выгодно. Вот, например, решил, что, кроме откупа, я ему еще должен заплатить что-то вроде выходного пособия. Все бы ничего, если бы я мог быть уверенным, что этим все и закончится. А то ведь «папа» может придумать еще кучу причин, и я снова окажусь у него в должниках.
— Теперь мне все ясно.
— И тебе стало легче?
— Да, конечно. Я же должна знать, за что хотят убить моих клиентов.
— Ну, допустим, до сих пор убивать меня никто не собирался, нужны были мои деньги. Но кровь мне уже порядком подпортили. Знаешь, Женя, многие считают, что у богатых нет никаких проблем, но это заблуждение чистой воды. Когда у тебя нет денег, ты думаешь, как их достать, потому что хочется есть. А когда денег достаточно, то ты начинаешь опасаться за свою жизнь и жизнь своих близких.
— Я поняла, что лучше всего быть середнячком — ты не думаешь о том, что у тебя на ужин, и не переживаешь за свой зад.
— Да, но такая спокойная жизнь не для меня, — вздохнув, сказал Никита. — Да и ты такая же. Тебя нельзя назвать самой богатой женщиной губернии, но бедной девушкой ты тоже не являешься. Поэтому ты — типичный представитель среднего класса, но твою работу спокойной назвать никак нельзя. Тебе что, впечатлений в жизни не хватает?
— Да, наверное. После всех боевых операций, в которых мне довелось участвовать, так просто к нормальной жизни вернуться нельзя. Я однажды просидела дома без работы чуть больше трех недель, так думала, что с ума сойду. Слишком уж все было спокойно. Даже противно как-то.
— Вот и я такой же. Ну не живется мне спокойно, как всем. Хочется всего много, и чем скорее, тем лучше. И чтобы обязательно подраться за это, иначе не катит. Знаешь, когда я был маленьким, то считал, что день для меня прошел даром, если я с кем-нибудь не подрался, не повыяснял отношения.
— А ты, оказывается, задира, — улыбнулась я Никите.
— Еще какой!
— Так, мистер Задира, говори, куда надо ехать, а то я уже устала по кругу кататься.
— А я думал, что ты это делаешь в качестве конспирации, — отшутился Никита.
— Конспирация и осторожность, конечно, хороши, но меру тоже надо знать, не то нас вон те мальчики с надписью «ГИБДД» на спинах скоро остановят.
— Тогда езжай на выезд из города.
— В какую сторону?
— В сторону Вольска. Недалеко от Тарасова у «папы» коттедж, летом его найти можно только там.
— Понятно, шеф, будет сделано.
Я развернула машину, и мы покатили к выезду из города по дороге на Вольск.
— Женя, а ты подумала над моим предложением руки и сердца? — после короткой паузы поинтересовался Никита.
— Еще не успела, некогда было, — честно призналась я.
— Не хочу тебя торопить, но думать надо быстрее. Если ты категорически не согласна, скажи лучше сразу, я тогда буду подыскивать другие варианты. Но откровенно говоря, мне бы крайне не хотелось, чтобы ты отказалась, — признался Никита.
— Обещаю: если я почувствую в этом крайнюю необходимость, ты узнаешь первым.
— Все понятно. Но дело в том, что, судя по твоему образу жизни, у тебя еще не скоро появится такая необходимость, а мне это нужно, как воздух.
— Ладно, поняла. Тогда так: обещаю, что после посещения Арефьева я тебе скажу свой ответ. Может, после нашего визита необходимость в задуманном тобой отпадет сама собой, — предположила я.
— Ты что, хочешь сказать, что меня там убьют?
— Знаешь, Никита, я могу принять твои слова за оскорбление. Ты все-таки мой клиент. Представляешь, я пришла к тебе в ресторан на ужин, а после сказала бы, что поехала домой жарить картошку, потому что жутко хочется есть. Как бы тебе такое понравилось?
— Прости, — смеясь, сказал Никита, — я не хотел тебя обидеть. Но если ты надеешься, что после нашего визита к «папе» проблемы отпадут сами собой, то зря так думаешь. Они могут только прибавиться, но никак не убавиться, а уж тем более отпасть за ненадобностью.
До выезда из города мы добрались без особых приключений, если не считать, что нас остановили дяденьки с полосатыми жезлами и стали требовать у меня показать аптечку, которой отродясь не водилось в моем «жуке». Но волшебный бумажник Никиты исправил этот недостаток, и мы смогли продолжить путь. Однако спокойно вздыхать было еще рано. Только мы отъехали от поста ГИБДД, как спустило колесо. Пришлось его менять и ставить запаску. Никита, как истинный джентльмен, первые несколько минут сидел в салоне и наблюдал за тем, как я мучаюсь с колесом, но потом все-таки сжалился надо мной и предложил свою помощь. Я не стала разыгрывать из себя гордую девушку и согласилась принять его помощь. Панкратов достаточно быстро справился с заменой колеса. Оказавшись снова на всех четырех лапах, «жук» согласился продолжить свой полет.
— Ловко ты уговорил колесо встать на место, — восхитилась я Никитой.
— Я еще и крестиком вышивать могу, и на машинке строчить, — подыграл Панкратов. — А если серьезно, то… я ведь раньше работал на автомойке, потом в мастерской, так что колеса менять я умею. Делаю это так же профессионально, как ты дерешься.
— А почему ты не открыл тогда свой автосалон или мастерскую, а занялся кулинарией?
— Потому что в те времена войти в ресторанный бизнес было гораздо реальнее, чем пробиться в автомобильный. Конкурентов меньше, все попроще.
— Понятно. Но я смотрю, что и с кухней ты тоже неплохо справляешься.
— Я же говорю тебе, что я — идеальный мужчина, а ты мне все не веришь.
— Ты что, в женихи набиваешься?
— Вот те здрасте! Сколько можно одно и то же тебе толковать? Женя, сколько раз мужчина должен сделать тебе предложение, чтобы ты поняла: этот парень хочет на тебе жениться? — лукаво спросил Никита.
— Ты что, хочешь сказать, что я торможу?
— Нет, притормаживаешь, — c серьезным видом проговорил Никита.
А я сделала вид, что пропустила его реплику мимо ушей. Наш шутливый разговор стал носить слишком серьезный характер, и меня это стало напрягать.
В немедленном браке, предложенном Никитой, меня привлекали деньги. Но я боялась, что потом мне деньги станут не нужны — я привыкну, что Панкратов рядом, и не захочу с ним расставаться. Но тогда я потеряю свою свободу, а к этому я пока не готова. И потом, где гарантия, что мы с Никитой, поженившись, не перегрызем друг другу глотку? Он уже начал ревновать меня к Виктору, хотя я пока только его телохранитель. Это его тело должно мне сейчас принадлежать, а не я ему, если уж на то по — шло…
— Теперь здесь надо повернуть налево, — услышала я голос Никиты, долетевший до моего сознания, занятого последними рассуждениями.
— Далеко еще? — поинтересовалась я.
— Нет, рядом. Всего несколько километров, — ответил Никита.
— Ничего себе близко…
— Так мы же не пешком. На колесах пара-тройка верст — как два шага пройти. Не заметишь, как приедем, — пообещал мне Никита.
Дорога была гладкая, как зеркало. Ехать по ней было очень приятно. Хотелось разогнаться километров на двести… Но я решила, что так сильно лихачить не стоит, поэтому довела скорость лишь до ста восьмидесяти.
— Сразу видно, что дорога делалась не для простых смертных, — поделилась я своими впечатлениями с Никитой.
— Что правда, то правда. «Папа» денег на себя не жалеет. Он в эту дорогу вбухал больше, чем наши местные власти выделили на ремонт всех городских улиц.
Мы подъехали к красивому особняку, и я отрубила:
— На архитекторах ваш «папа» тоже не экономил. Особняк — высший класс.
Но Никита мне ничего не ответил. Он вылез из машины и подошел к воротам. Нажать на кнопку вызова он не успел. Нас, наверное, уже ждали, потому что двери распахнулись, приглашая заехать.
— Садись, Никита Андреевич, подвезу за «спасибо», денег, так и быть, брать не буду, — улыбнулась я Панкратову.
Никита немного подумал, чем ему грозит моя «доброта», но потом решил, что и правда не стоит тащиться пешком сотню метров, отделяющую парадный въезд от крыльца дома.
— Ты только сильно не гони. Здесь лихачей не любят, — предупредил меня Никита.
— Ладно, постараюсь удержаться от соблазна, — пообещала я ему. — Но за своего «жука» ручаться не могу. Он у меня любитель полетать, поэтому если решит расправить крылья, то тогда только держись!
Но расправить крылья и взлететь мы не успели. На нашем пути возник охранник. Дядя был достаточно серьезен. Мало того, что лицо у него было кирпичом, так через плечо у него болталось не какое-нибудь там охотничье ружье, а самый настоящий боевой «калашников». С таким шутки шутковать плохо, поэтому я притормозила свое насекомое и попросила его немного умерить свой пыл.
Охранник жестом потребовал открыть окно. Я повиновалась, хотя терпеть не могу, когда мне указывают, тем более мужчины.
— Владислав Алексеевич вас ждет, — сообщил парень. — Машину можете поставить там. — И он махнул рукой в сторону площадки перед входом в дом, где уже стояла пара машин.
Я последовала его совету, спорить мне с ним не хотелось совершенно. Да и ни к чему было.
— Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто приехал? — спросила я у Никиты, когда протискивала «Фольксваген» между «БМВ» и «мерсом».
— Да, это машины таких же бедолаг, как и я сам, — печально пояснил Никита. — Но им повезло немного больше.
— Почему? Они должны меньше? — предположила я.
— Нет, просто у них нет семьи, нет детей. Им не за кого бояться, кроме как за самих себя.
Никита вышел из машины и направился в дом.
— Молодой человек, а вы никого не забыли? — крикнула я ему вдогонку.
Никита остановился и посмотрел на меня. Что-то неуловимое проскользнуло в его взгляде. Я даже не знаю точно, что именно, но мне стало как-то теплее.
Стоп, Женя, это уже лишнее. Сейчас же перестань влюбляться в своего клиента! Это непрофессионально! Вздохни поглубже и иди на встречу с «папой».
Я прислушалась к своему внутреннему голосу и сделала все точно так, как он того требовал. Просто в данной ситуации наши с ним интересы совпадали.
Я взяла себя в руки и подошла к Никите.
— Ну что, идем? — спросил он меня.
— Да, конечно.
— Женя, только я бы очень хотел, чтобы ты мне подыграла.
— В чем? — не поняла я.
— Сделай вид, что ты без ума от меня.
— А зачем тебе?
— Вдруг ты все же согласишься стать моей законной супругой? Тогда наша свадьба не будет выглядеть подозрительной, — пояснил Никита свою просьбу.
— Ладно, я попробую. Только если это не будет выходить за рамки разумного, — согласилась я.
— Обещаю, что страстно лобзать тебя при всех не буду. Но хоть в щеку пару раз разрешишь чмокнуть?
— Если это будет необходимо для дела, то да, — согласилась я.
— Тогда вперед, любимая, — заявил Никита, видимо, решив начать играть роль прямо сейчас.
Он взял меня за руку, и мы вошли в дом.
