Глава седьмая

В Краснодар я отправилась на машине, причем Шишков был настолько любезен, что одолжил мне свой джип. Дело тут, конечно, было не в одной только любезности: мы с ним были в одинаковой степени заинтересованы в скорейшем и благополучном завершении дела.

Прибыв в этот солнечный город, где было значительно теплее, чем в нашем Тарасове, я первым делом отправилась по адресу, названному мне отцом Александром. Красивая, нарядная, бело-голубая с золотом церковь еще издали бросалась в глаза. Она выглядела гораздо помпезнее, чем скромный храм, где служил отец Александр, и я невольно подумала – поведет ли себя ее настоятель так же просто и открыто?

Но делать было нечего, и я, отбросив сомнения, направилась к дверям. Я еще в машине переоделась в соответствующий наряд – в длинное скромное платье, надела туфли без каблуков, а голову повязала косынкой. В дорогу я даже не накрасилась, так что мне не понадобилось заморачиваться и стирать макияж.

В церкви было тихо и пустынно. Утренняя служба уже закончилась, а до очередной было еще много времени, насколько я могла судить, будучи не слишком просвещенным в этом вопросе человеком. У входа маленькая остроносая женщина, одетая во все черное, продавала свечи, иконки, книги и прочую церковную атрибутику. Поздоровавшись с ней, я первым делом купила свечку и прошла в притвор. Всего их в церкви было два. Я зажгла свечу перед одной из икон, поблагодарила бога за спокойное путешествие, постояла немного, а затем вернулась ко входу.

– Простите, не подскажете, как бы мне увидеть отца Михаила? – обратилась я к женщине. – Я приехала к нему из Тарасова, по благословению его друга, отца Александра.

Уж не знаю, был ли знаком женщине отец Александр, но она, бросив на меня внимательный взгляд, кивнула, вышла из-за своей стойки и скрылась в глубине церковных помещений. Через некоторое время она вышла оттуда и сказала:

– Проходите, батюшка вас примет.

Я прошла через узенький проход и оказалась в темноватой квадратной комнатке. В одном ее углу висела большая икона с изображением Богоматери. Горели свечи, уютно пахло ладаном и еще чем-то эдаким старинным. Отец Михаил, невысокий, худощавый, с интеллигентным лицом, в очках, сидел за деревянным столом. Ему было примерно сорок пять лет, а может быть, и меньше: возраст ему прибавляла аккуратная русая борода.

– Садитесь, – пригласил он меня, указывая на стул.

Присев, я сказала:

– Отец Александр не сообщил вам, по какому делу я приехала?

– Отец Александр лишь попросил меня встретить нашу нуждающуюся сестру и, побеседовав с ней, постараться оказать ей посильную помощь, – ответил батюшка.

– Вам знаком человек по имени Сергей Серегин? – спросила я его в лоб.

Батюшка задумался и погладил свою бороду.

– Он еще носит прозвище Козырь, – подсказала я. – Четыре года тому назад этот человек снискал в вашем городе дурную славу. Но среди людей церковных он известен и добрыми делами. Например, он жертвовал на храмы очень крупные суммы денег. А еще он заказывал для храмов кресты, иконы и другие ценные вещи.

– Я понял, о ком вы говорите, – медленно произнес отец Михаил. – Личность и в самом деле неоднозначная. А что вы, собственно, хотите узнать?

– Я хочу найти этого человека, – прямо призналась я. – Дело в том, что он очень опасен!

Отец Михаил помолчал, тяжело вздохнул и произнес:

– Значит, не встал он на путь истинный… А я молился за него. Жаль…

– Батюшка, он не появлялся у вас в последнее время?

Отец Михаил задумчиво покачал головой:

– В нашем храме он вообще не появлялся. Во всяком случае, открыто. Случаи денежных переводов бывали, да. Но это было давно. С тех пор прошло уже четыре года. Я понятия не имею, где он сейчас находится.

– Но вы сказали, что молились о нем, – напомнила я ему. – Значит, вы все-таки были знакомы?

– Нет, – ответил отец Михаил. – Мне о нем рассказывал один знакомый священник из Раменки.

– Откуда?! – воскликнула я, чувствуя, как кровь забурлила в моих жилах.

– Из станицы Раменской, – спокойно пояснил батюшка. – Серегин оттуда родом.

– Когда вы с ним виделись? Что он вам говорил? Козырь приезжал к нему? – забросала я его вопросами.

Отец Михаил лишь вновь отрицательно покачал головой.

– В последний раз мы с ним беседовали об этом человеке как раз четыре года назад. Отец Пимен, этот священник, просил меня помолиться о нем. Говорил, что человек этот выбрал не ту дорогу, но что сердце его открыто для бога и еще возможно спасти его заблудшую душу. Он и поведал мне, что Серегин жертвует на храмы крупные суммы. Я тогда еще подумал, что Серегин таким образом грехи свои пытается замолить. Надеется на снисхождение, откупиться хочет… Но отец Пимен сказал, что дело гораздо серьезнее обстоит. А помолиться за грешника – святое дело.

– Отец Михаил, вы не могли бы мне помочь найти этого отца Пимена? – спросила я.

– А его и искать нечего, – пожал плечами священник. – Поезжайте в Раменку и ступайте прямиком в храм. Там только он и служит, а при храме еще и монастырь имеется. Вот там отец Пимен и ведет службы с утра до ночи. Хороший он брат, верный… Пожилой уже человек и мудростью обладает великой. Можете ему сказать, что это я вас к нему направил. Он никаких подтверждений от вас не потребует, – улыбнулся батюшка.

– А станица Раменская – это где?

Отец Михаил принялся мне объяснять, как добраться до нужного места, потом проводил до дверей храма и на прощание благословил.

Покинув гостеприимный храм, я купила карту Краснодара и его окрестностей и отправилась в дальнейший путь. Встречу с краснодарскими полицейскими я решила отложить на потом. Беседа с отцом Пименом казалась мне куда более важным и срочным делом.

На дорогу до станицы Раменской у меня ушло около часа. Правда, по пути я остановилась возле придорожного кафе и наскоро пообедала. Еда там оказалась не ахти какой вкусной, но мой желудок уже выводил заунывные мелодии на разные лады, поскольку все припасенные в дорогу бутерброды я давно сжевала. От кофе мне пришлось отказаться, потому что в кафе подавали только растворимую бурду в пакетиках, разбавленную водой до консистенции теплых помоев. Чай тоже не вызывал у меня желания его отведать, и я ограничилась приобретением большой бутыли минеральной воды: становилось жарко.

По обеим сторонам дороги тянулись аккуратные разноцветные домики, похожие на игрушечные. Деревья уже зазеленели, чистый свежий ветерок обдувал мои щеки и лоб, солнце приветливо светило с голубого неба. И вообще было такое ощущение, словно я попала в какое-то другое время и измерение. Мне захотелось поселиться в таком вот ярком домике, по утрам ходить по воду и умываться у колодца, питаться экологически чистыми овощами со своего огорода и фруктами из сада, срывать их с тяжелых ветвей, высунувшись из окна собственного дома…

Однако, будучи реалисткой, я представила себе, как скоро мне надоест отсутствие в доме горячей воды, ванны и как утомят походы в шаткий деревянный сортир, расположенный во дворе. И если летом жить так еще куда ни шло, то уже зимой тут станет скучновато. И потом, вряд ли среди жителей станицы найдутся люди, желающие нанять меня в качестве телохранителя…

Словом, немного помечтав и быстро вернувшись к действительности, я взглянула на карту и прибавила скорость. До станицы Раменской было уже рукой подать.

Она оказалась в точности такой же, как и попадавшиеся мне по дороге населенные пункты. Такие же домики, та же зелень. Правда, искомого храма я пока что не увидела. Заметив во дворе одного из домов пожилую женщину, я остановила машину и, поприветствовав ее, спросила, как мне проехать к церкви. Женщина махнула рукой вперед и добавила:

– Как до развилки доедете, направо поверните. Там церковку нашу и увидите.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Отца Пимена я там тоже найду?

– А то! – согласилась женщина. – Куда ж ему деваться? У него же целый монастырь на попечении! И других забот хватает. Некогда ему дома-то сидеть.

Я проехала в указанном направлении и вскоре увидела чистенькую белую церковку с куполами, окрашенными в яркий зеленый цвет. В траве весело пестрели одуванчики, которые в наших краях еще и не думали зацветать. Остановив машину – мне стало жаль давить колесами такую красоту, – я вышла из нее и направилась к храму, ступая по мягкой траве. Пахло вокруг даже не по-весеннему, а уже почти по-летнему, и я вновь позавидовала белой завистью жителям Краснодарского края, знакомым с зимой только по календарю. И, хотя я родилась во Владивостоке, который никак уж нельзя назвать жарким городом, все-таки тепло я люблю несравненно больше холодов.

Думая об имени «отец Пимен», я, по своим литературно-историческим ассоциациям, представляла себе иссохшего старца в длинной белой одежде, подпоясанной веревочкой. Уж не знаю, почему именно так работало мое воображение – изображений знаменитого Пимена-летописца я никогда не видела.

Передо мной же предстал пусть и весьма пожилой человек, но отнюдь не белобородый старец. Отец Пимен был рыжеватым, волосы и бородка его кучерявились, нос картошкой задорно сидел между загорелыми щеками, а шустрые голубые глаза его, казалось, смотрели прямо в глубь моей души.

Я ожидала найти его в помещениях храма, однако он был во дворе и занимался тем, что укладывал в ровную поленницу дрова, которые подносил ему молодой человек в монашеской одежде, с узким лицом и угольно-черными глазами.

Поприветствовав их обоих, я подошла поближе. Отец Пимен выпрямился и спросил, с чем я пожаловала в их храм.

– Вечерня через два часа начнется, – сказал он. – А если ты просто помолиться хочешь, так проходи. Там Ефросинья, она тебе все покажет. Молитвы-то знаешь?

– Я все больше своими словами, – смутилась я, почему-то чувствуя, что в присутствии этого человека меня покидает привычная уверенность в себе. – Разговор у меня к вам есть, отец Пимен. Отец Михаил из Краснодара напутствовал меня поехать к вам. Очень надеюсь на вашу помощь.

– Правда? – обрадовался отец Пимен. – Как отец Михаил живет-здравствует?

– Хорошо живет, – высказала я свое предположение и добавила: – О вас он очень хорошо отзывается.

– Добрый брат, добрый, – закивал отец Пимен. – Так чем помочь-то тебе?

– Вы помните такого человека – Сергей Серегин? – посмотрела я прямо в глаза настоятелю.

Отец Пимен не спеша отряхнул руки, кивнул мне на стоявшую у стены лавочку, окрашенную голубой краской, подошел к ней и сел. Я устроилась рядом, глядя на его профиль. Отец Пимен повернулся ко мне и сказал:

– Сергея Серегина я знаю лично.

– Вот как?! – обрадовалась я. – Скажите, вы с ним как-то поддерживаете связь?

Отец Пимен усмехнулся.

– Он тебе на что сдался-то? – спросил он вместо ответа.

Глубоко вздохнув, я рассказала ему историю о сбившемся с пути истинного Козыре, вкратце упомянув о совершенных им преступлениях. Лицо отца Пимена заметно омрачилось, на нем появилось озадаченное выражение.

– А с чего ты взяла, что все это совершает именно Серегин? – спросил он меня весьма строгим тоном.

– Потому что точно таким же образом он действовал четыре года тому назад здесь, в Краснодаре, – сказала я.

– Что, и доказательства есть?

– Доказательства найдутся, – сухо сказала я. – Главное сейчас – поймать этого человека, пока он не натворил новых бед! И если вам что-либо о нем известно, вы должны мне об этом сказать: и как человек верующий, и как законопослушный гражданин.

Отец Пимен ничего не ответил на мою страстную тираду. Он только посмотрел на меня, и очень пристально, встал с лавочки и, не сказав ни слова, не спеша пошел по направлению к монастырю. Я подумала, что священник таким образом дает мне понять, что он не собирается продолжать разговор на эту тему, и мысленно ломала голову, как убедить его заговорить, как вдруг отец Пимен вновь показался на дорожке. Позади него шел человек в длинном темном одеянии – видимо, отец Пимен решил и его привлечь на подмогу в деле заготовки дров.

Однако чем ближе подходила эта пара, тем тревожнее билось мое сердце… Что-то смутно знакомое увидела я в этом тонком лице с кротким выражением серых глаз. Я даже приподнялась с лавочки, вглядываясь в него внимательнее. И, когда они оба приблизились и остановились напротив меня, я вдруг поняла, что передо мной стоит человек, кого я давно уже безуспешно пыталась вычислить. Это был Козырь!

Без сомнения, это был он – тот самый человек, чью фотографию я видела в материалах дела, показанного мне Станиславом Романенковым. Я узнала его, даже несмотря на то что вместо короткого ежика у него теперь были прямые волосы, ниспадавшие на плечи из-под темной шапочки. Он смотрел на меня с какой-то затаенной печалью, мерцавшей в его серых глазах, а я растерянно моргала, никак не ожидая такого поворота дела.

– Вот он и есть твой Сергей Серегин, – чуть подтолкнув ко мне Козыря, сказал отец Пимен. – Только, дочь моя, насчет его нынешних преступлений ты ошибаешься! За все свои прошлые грехи он покаялся и от бога прощение принял, так что не мне его судить. Но вот в том, о чем ты мне рассказала, – ты заблуждаешься. Сергей живет у меня в монастыре уже четыре года – неотлучно и с миром никаких связей не поддерживает. У него даже телефона нет. Из монастыря он не выходит, он всегда здесь, под моим присмотром, в трудах праведных, посте и молитве проводит свои дни. И это я могу подтвердить – кому и где угодно. И не только я, но и все монахи, а также прихожане нашей церкви.

Я растерянно переводила взгляд с одного на другого. Как же так?! Никуда не отлучается?! Не имеет телефона?.. Возможно ли, чтобы при таком раскладе человек руководил бандой? Или они заодно с отцом Пименом? Но отец Александр знает Пимена много лет… Или и он – тоже?.. Тьфу ты, прямо какая-то преступная сеть из священнослужителей, монахов и жителей станицы получается! Так и до полного абсурда можно дойти!

Видя мое замешательство, Козырь шагнул мне навстречу. Я непроизвольно приготовилась отразить удар. Он заметил мой маневр и усмехнулся.

– Давайте-ка мы с вами побеседуем, – произнес он. – Вижу, вы сильно удивлены? Признаюсь, я и сам удивлен не меньше вашего. Узнать, что я совершаю ограбление за ограблением, в то время как я постоянно нахожусь здесь, – это по меньшей мере странно! Так с чего вы взяли, что это я?

– В Тарасове появилась банда. Действуют они точно так же, как и вы четыре года тому назад, – сказала я. – Все – один в один! Плюс автомат, фигурировавший в вашем деле.

Глубокая складка на высоком лбу Серегина разгладилась – так высоко он поднял брови.

– Да-а… – протянул он. – Дело серьезнее, чем я думал…

Помолчав, я спросила:

– А как вы вообще здесь оказались? Все были уверены, что вы давно уехали из Краснодара…

Серегин нахмурился, по лицу его прошла тень – видимо, не от самых приятных воспоминаний в его жизни.

– Бог меня сюда привел, – наконец, выговорил он. – На волосок от смерти меня провел, чтобы я всю жизнь свою пересмотрел.

– Как это? – не поняла я.

– Тогда, четыре года тому назад, я ведь и не думал с грабежами завязывать, – проговорил Сергей. – Такая злоба меня душила на этих мошенников! Вам история-то моя известна?

– В общих чертах – да, – подтвердила я.

– Угу, – кивнул он. – Тогда вам проще будет понять. Мне тогда только одного хотелось – это мстить! Я же из-за них все потерял. Даже дом родительский! Жена от меня ушла, остался я совсем один и по уши в долгах. Знал, что долго мне так не прожить. Сердцем чувствовал…

Серегин перевел дух, продолжая глядеть прямо перед собой, и я подумала, что он переживает всю эту историю каждый день – с начала и до конца.

– Потом я банду собрал, решил их напугать до смерти. А потом, когда милиция уже плотно меня прижала, и впрямь захотел уехать. Да только не успел… Кто-то пулю мне в сердце пустил!

– Пулю?! – переспросила я.

– Ну да… В станицу я поехал, хотел попрощаться со знакомыми, с отцом Пименом… Я же его с детства знаю! Короче, доехал я на попутке, водитель перед Раменкой свернул, и я дальше пешком пошел. Тут-то в меня и выстрелили… Я упал на траву, сознание потерял. А через некоторое время очухался, чувствую – живой. Только кровь течет… Поднялся я еле-еле – и побрел к монастырю. Думал: хоть помру в праведном месте… Я же, хоть и грешил ежечасно, страх божий уже тогда имел.

– Потому и жертвовали на церкви? – тихо спросила я.

– Наверное… Хотелось мне, чтобы эти деньги на истинные нужды пошли, вот и посылал. Короче, доковылял я до монастыря, постучал в ворота, отец Пимен отворил, я к его ногам и свалился. Он меня выходил, спасибо ему. В первую очередь – бог, конечно, но его руками. Два месяца я провалялся, он меня травами отпаивал и перевязки делал. Сердце не было задело, иначе я сразу умер бы. Ну, оклемался я, а идти-то мне некуда. Стал потихоньку здесь прислуживать, молиться, потом крещение принял. Хотел в монахи постричься – нельзя, я ведь был женат. Да и не только был: официально мы с Татьяной не разводились. Вот пятый год я здесь. Бог меня привел в самое подходящее для меня место.

Я молча выслушала эту удивительную историю. Прочитай я ее в Сети или в журнале – сочла бы все вымыслом. Но я поверила Серегину. И его искренности, и фактам. Но даже после его откровенного рассказа ничего не прояснилось. Наоборот, ситуация только еще больше запуталась. Если Козырь все это время был здесь, то кто тогда организовал все эти ограбления бизнесменов-картежников? Именно картежников, а не кого-либо другого!

Именно этот вопрос я и задала Серегину:

– Скажите, кто же вас так подставил? Кто-то явно работает под вас! Ведь ясно же, что этот человек был хорошо знаком с вашим делом!

Серегин немного подумал и покачал головой:

– Не знаю, – произнес он. – Просто ума не приложу!

– Может быть, это кто-то из ваших бывших подельников, оставшихся на свободе? Больше ведь некому!

– Нет, – категорически отрезал он. – У них ума на такое не хватит. Да их и осталось-то полтора человека! Кого убили, кого посадили…

– А может, кто-то уже вышел на свободу? – предположила я.

– Не знаю. Вряд ли. Рано еще слишком. Я ими после выздоровления не интересовался. Вообще, с мирской жизнью завязал. Постом и молитвой душу свою грешную спасаю. Только крови людской на мне нет! – повернулся он ко мне, и глаза его загорелись. – Я никого не убивал! И о том, что я здесь, никто не знает, кроме отца Пимена. Если вы хотите в полицию сообщить обо мне – я возражать не стану. Значит, такова воля божья. А с богом я и в тюрьме не пропаду. И к мирской жизни я в любом случае не вернусь. Только повторяю – крови на мне нет!

– Подождите вы об этом! – меня сейчас больше интересовал другой аспект. – Давайте попробуем во всем разобраться. Кто стрелял в вас четыре года назад?

– Не знаю, – сказал Серегин. – Я же говорю – стреляли сзади. Я даже не понял, из какого оружия. Пулю местная медсестра извлекла и выбросила сразу.

– Это мог быть кто-то из ваших подельников?

– Теоретически – да, но только зачем им это?

– Ну, например, чтобы забрать деньги. Ведь львиная доля награбленного, наверное, хранилась у вас?

Серегин на миг отвернулся. Взглянул на меня и, усмехнувшись, сказал:

– К тому моменту у меня от этой доли уже не осталось ни копейки.

– Как это?! – не поверила я. – Вы что, все потратили?!

– Да, – просто ответил Серегин и улыбнулся какой-то блаженной улыбкой.

– Но на что? – продолжала недоумевать я. – У вас же даже квартиры нет!

– Я все деньги пожертвовал храмам, – сообщил Серегин. – И считаю, что это – лучшее для них применение.

– Ну, насчет этого я ничего не скажу, – сказала я задумчиво: меня терзали кое-какие мысли. – Думаю, все-таки стоит поинтересоваться судьбой ваших подельников. Вы не знаете случайно кто вел ваше дело? Ну, кто их арестовал?

– Краснопольский районный отдел внутренних дел вел это дело, – сказал Серегин. – Больше я ничего не знаю. Я с милицией не общался… – Он помолчал и виноватым тоном добавил: – Мне жаль, что больше я ничем не могу вам помочь. Мне и самому хочется, чтобы этих злодеев поймали. Если у вас еще остались вопросы – спрашивайте.

– Только один, – немного подумав, сказала я. – Пусть он вас и удивит, но… не могли бы вы мне дать адрес мастера, который по вашему заказу изготавливал кресты для храмов?

Серегин заметно удивился.

– Сразу предупреждаю – этот человек с преступлениями никак не связан, наверняка! – горячо заговорил он. – Я в свое время представился ему бизнесменом, любителем драгоценностей и религиозных символов.

– Я вам обещаю, что не предъявлю этому человеку абсолютно никаких претензий, – заверила я Сергея. – Он мне нужен чисто по личному вопросу.

– Ну, хорошо, – согласился Серегин и продиктовал мне адрес и имя ювелира.

– Что ж, огромное вам спасибо, – проговорила я, думая, что ни за что бы лишь одним днем раньше я не поверила, что скажу эту фразу именно Козырю!

Вот такие сюрпризы порою преподносит нам судьба… Пожалуй, в станице Раменской мне больше делать нечего. Во всяком случае, пока что. Ну а если что-то случится, я всегда могу сюда вернуться. Я не сомневалась – Козырь никуда не убежит. Если он так поступит, это будет самой крупной ошибкой в его жизни… И он это прекрасно понимает.

Увидев, что я благодарю Козыря, к нам откуда-то бесшумно подошел отец Пимен.

– Я еду в полицию, – осторожно проговорила я. – О том, что видела здесь, я им не скажу. Как быть и что делать дальше – решайте сами.

Отец Пимен взглянул на Серегина и сказал:

– Помолимся, Сережа. Как бог даст, так и будет!

На этом я попрощалась с отцом Пименом и его подопечным и пошла к джипу Шишкова, стоявшему у обочины.

Я вновь ехала по зеленым просторам, размышляя о том, что жизнь порою бывает более непредсказуемой, чем финал захватывающего кинофильма. Кто бы мог подумать, что Козырь, которого я считала главарем банды, ведет уже почти четыре года благочестивую жизнь отшельника! Насчет полиции я сказала Козырю правду, переложив ответственность за это очень важное решение на отца Пимена и на самого Серегина. Они – люди духовные, вот пусть и решат, идти ли Козырю в полицию с повинной или нет.

«За прошлые свои грехи он покаялся, и бог его простил, так что не мне его судить», – вертелась у меня в голове фраза, произнесенная отцом Пименом, которая и стала определяющей в моем решении…

А вот в Краснопольском районе Краснодара мне повезло гораздо меньше. Не помогли и протекции Станислава Романенкова. И дело было даже не в том, что тамошние сотрудники полиции не захотели мне помочь. Просто майор Хруцкий, который вел то старое дело, уволился из органов, а лучше его охарактеризовать подельников Козыря не мог бы никто. Равно как и назвать тех, кто официально по делу не проходил, но являлся активным членом шайки.

На мой вопрос, можно ли найти майора дома, мне ответили, что он перебрался куда-то в Сочи, поближе к морю, и его новый адрес никому в отделении не известен. Что до материалов, я их, конечно, просмотрела, но выжала из всего этого достаточно мало полезных сведений. Все арестованные по тому делу продолжали отбывать сроки наказания. Так что их можно было автоматически исключить из числа кандидатов на роль главаря новоявленной банды. Остальные же там вообще не значились…

Но в Тарасов я возвращалась, не унывая. Переночевав в краснодарской гостинице – сидеть за рулем двое суток подряд было бы не под силу даже мне, – я немного взбодрилась и двинулась в обратный путь.

Эдуард Борисович Шишков весь извелся, ожидая моего возвращения, причем он даже не думал это скрывать.

– Женя, ну что?! Почему вы ничего не сообщили мне по телефону?! – набросился он на меня, едва я переступила порог его дома.

– Не телефонный это разговор, Эдуард Борисович, – сказала я. – Пойдемте-ка в ваш кабинет, только дайте мне попить чего-нибудь холодного, во рту пересохло.

Шишков достал из холодильника коробку сока и с нею под мышкой отправился в свой кабинет. С наслаждением выдув два стакана прохладного кисло-сладкого напитка, я села в кресло и начала свой рассказ. Шишков несколько раз менялся в лице, пока я передавала ему эту всю историю, а когда я закончила, подвел итог:

– Значит, вы его все-таки не взяли!

– Главаря банды пока что на примете у меня нет, но поездку свою я никак не могу назвать неудачной и уж тем более – бессмысленной! Если бы не эти сведения, мы бы так и гонялись за невидимой тенью. Искали бы в темной комнате кошку, которой там в помине нет!

– Я понимаю, – кивнул Шишков. – Только вот где она, эта кошка?

– Я сегодня поеду в УБОП, – сказала я. – Сообщу все эти сведения моим друзьям. И мы вместе обо всем подумаем.

Шишков, конечно, ожидал от моего вояжа совсем другого результата. Он надеялся, что я самолично приволоку в Тарасов закованного в наручники Козыря. Теперь же, когда выяснилось, что Козырь вообще больше не Козырь, Эдуард Борисович окончательно запутался и утратил всяческую способность соображать, предоставив мне самой возможность разбираться в этой каше.

Стас Романенков слушал меня, раскрыв рот.

– Да что ты говоришь! – воскликнул он, когда я во второй раз за день повторила свою краснодарскую историю. – Никогда бы не подумал!

– Я тоже, – согласилась я. – Что нам дальше-то делать? Информации все равно мало. Вот если бы нам найти того майора, который вел старое дело Козыря!

– Давай попробуем рассуждать логически, – предложил Романенков. – Допустим…

Но я уже не слушала его. Мысль, простая и в то же время гениальная, внезапно сверкнула в моем мозгу. Конечно, она была еще «сырой», но тем не менее это была идея!

– Стас! – перебила я Романенкова на полуслове. – Кажется, я знаю, что нужно делать… Давай обсудим подробности.

Эдуард Борисович Шишков был готов на все ради собственного душевного спокойствия, которое он утратил еще в начале марта. Он привык к моим неожиданным предложениям и уже ничему не удивлялся. Немного удивились его партнеры по карточной игре, когда Шишков объявил, что он хочет устроить турнир в «Белом слоне».

– Вроде бы время сейчас неподходящее, ты сам говорил! – хмыкнул в телефонную трубку Витек Лопатин.

– Что ж, ничего! Давайте развеемся немного, а то мы совсем уж головы повесили, – оптимистично отозвался Олег Золотарев, услышав это предложение.

Прочие бизнесмены отреагировали по-разному, однако принять участие в турнире не отказался никто. И к семи вечера в «Белом слоне» должна была собраться вся гвардия игроков. Пока что на часах было только пять, но я уже начала готовиться к вечеру, благо мне никто не мешал: жена и дети Шишкова в полном составе были отправлены за границу, на отдых. Конечно, охрану к ним приставили солидную – чуть ли не по три человека на каждую персону, включая и мелкого Илюху, – и все равно Шишков постоянно звонил семье и спрашивал, как они там и что.

В половине седьмого мы с Эдуардом Борисовичем подъехали к клубу. Шишков по столь торжественному случаю облачился в песочный костюм с золотистым отливом и выглядел очень элегантно. Конечно, ему в этом смысле было далековато до Олега Золотарева: тот своим видом затмил всех остальных, нарядившись в блестящую серебристую двойку от «COPY RIGHT» с нестандартным пиджаком в молодежном стиле – без ворота, с двумя пуговицами и с окантовкой контрастного цвета на карманах. В этом костюме в сочетании с черной полурасстегнутой рубашкой он выглядел настоящим мачо.

Толстый Ольховский, равно как и Хруст, вообще не парились по поводу своего внешнего вида и явились в той одежде, в которой провели весь сегодняшний день. Мужчины расселись за столом, мгновенно появилась новенькая колода карт, и ее распечатали на глазах у всех присутствующих. Игра началась. Я не очень-то интересовалась картами и наблюдала за игрой, скорее желая убить время, думая при этом совсем о другом.

– Ну, мужики, сегодня мы гуляем! – радостно потирая руки, говорил довольный Шишков. – Сейчас бабки скину – и на Волгу! Давайте махнем все вместе на турбазу, у меня как раз семья там отдыхает, так что до утра можно спокойно веселиться. А то и в самом деле закисли мы с вами за последнее время! Нет, все-таки все будет хорошо. Я сегодня загадал: если выиграю, никакие нападения меня не коснутся!

Я следила за Шишковым и думала о том, что Романенков с группой уже должен быть наготове. На всякий случай я отправила ему эсэмэску о том, что все в порядке и мы с Шишковым скоро подъедем. Он оказался в крупном «плюсе».

– А зачем тебе домой-то ехать? – спросил Золотарев. – Давай ко мне бабки твои закинем, я все-таки поближе живу! Тащиться в твою Алексеевку!

– Нет уж! – отрезал Шишков. – К тебе еще не врывались, так что ты на очереди!

– Почему я?! – искренне удивился Золотарев и даже, кажется, обиделся.

– Тогда уж давай ко мне, – усмехнулся Ольховский. – Меня уже обнесли…

– Домой отвезу и в сейф положу! – упрямо повторил Шишков.

– Вон Генка Михайлов тоже в сейфе наличку держал, и что? – сказал кто-то из присутствующих, но сразу же замолчал.

Видимо, история с инсценировкой ограбления в доме Михайлова уже стала известна всем присутствующим. От Шишкова я слышала, что разъяренный Михайлов устроил жене полный разнос и выгнал ее из дома с треском, а на следующий же день переписал завещание в пользу сына от первого брака. Что же касается охранника Артема, то он в данный момент находился в больнице с сотрясением мозга и переломом двух ребер… Вызванной врачами полиции парень сообщил, что он просто неудачно упал с лестницы.

Правда, Эдуард Борисович упомянул также и о том, что Михайлов – человек вспыльчивый, но отходчивый. К тому же к своей жене всегда относился с большой долей снисходительности, закрывал глаза и на ее нежелание заниматься чем-либо, кроме себя, любимой, и на ее склонность к транжирству, и на категорический отказ иметь детей. Но случай с мнимым налетом на его дом был все-таки вопиющим, и скорее всего, Наташа покинула дом Геннадия Юрьевича без каких-либо шансов на возвращение в «сладкую жизнь».

– У меня система сигнализации новая! – похвастался Шишков. – Никакая охрана не нужна! Отключить ее практически невозможно, разве что с этой целью сейф взорвать. А больше денег в доме нету. Алисе я кредитку дал. Охрану даже отпустил – лишние траты.

– Ну, не знаю… – покачал головой Золотарев. – Как-то это ненадежно.

– Короче, я поехал домой! – Шишков подвел итог игре тоном, не оставляющим сомнений в том, что своего решения он не изменит.

Я мысленно похвалила его за храбрость.

– Ну а нам-то куда податься? – поинтересовался Лопатин. – На турбазу, что ли, в самом деле прокатиться?

Шишков отсчитал из пачки выигранных им денег несколько купюр и протянул их Виктору.

– Вот договоритесь там обо всем. По дороге продукты купите, коньяк, водку, виски – кто что любит, чтобы на любой вкус было. И дуйте на волжские просторы! Я подтянусь примерно часа через полтора.

– О’кей, – удовлетворенно кивнул Лопатин, убирая деньги. – А может, и мне с тобой съездить? На всякий, так сказать, пожарный.

– Не стоит, я с Женькой! – благодушно махнул рукой Шишков и вместе со мной пошел к выходу.

– Так, Эдуард Борисович, – по дороге сказала я. – Вы помните, как мы условились? Запираете деньги в сейф и сразу же – сразу! – ухо́дите из дома. Охрана точно покинула помещение?

– Точно, они мне эсэмэской сообщили, что разъехались по домам, – ответил Шишков с самым серьезным видом.

– Не вздумайте напиться на этой вашей турбазе и проболтаться невзначай! – предупредила я его. – Иначе вся наша затея пойдет насмарку!

– Обижаете, Женя! – усмехнулся Шишков.

– Просто я хочу, чтобы вы реально оценивали обстановку, – пояснила я. – Никто – слышите? – никто не должен знать о нашем с вами договоре! Даже человек, в чьей надежности вы уверены стопроцентно.

– Да знаю, что я, маленький, что ли? – раскипятился Шишков. – Вы мне уже сто раз об этом говорили!

– Иногда не грех и в сто первый раз послушать, – заметила я и вздохнула: – Ну что ж, остается надеяться, что лже-Козырь проглотит приманку.

Я очень этого хотела!

Шишков сделал все так, как мы и договаривались. Положив деньги в сейф, он сел в машину и направился обратно в город. Через несколько секунд его автомобиль скрылся за поворотом…

Станислав Романенков вместе со своей группой укрылся надежно. Даже я не уловила ни единого постороннего звука, который донесся бы с их НП.

– Привет, Охотникова! – прошептал он, когда я пробралась в их засаду сквозь кусты.

– Привет, – кивнула я.

– Все идет по плану?

– Пока да, – ответила я. – Не знаю, клюнут ли они…

– Должны! – уверенно сказал Романенков. – Жадность и возможность захватить легкую добычу заставляют человека расслабиться и не думать об опасности.

Я, в общем-то, была с ним согласна. Оставалось ждать. По моим подсчетам, подельники лже-Козыря появятся здесь приблизительно через час: вначале им нужно убедиться, что Шишков благополучно отбыл на турбазу и не вернется как минимум до завтрашнего дня. Отсутствие в доме охраны, а также его жены и детей тоже выглядело очень соблазнительным для налетчиков обстоятельством. Со своей ролью Шишков справился просто отлично, и у лже-Козыря не должно было возникнуть никаких подозрений. Свалился человеку на голову крупный выигрыш, он и голову потерял на радостях! К тому же он на новую сигнализацию надеется, а уж она-то таких матерых бандюганов не остановит. Взорвать ее – и все дела! Тем более что сам Шишков и подсказал им этот вариант.

Ожидание наше показалось бы крайне томительным непривычному человеку: приходилось сидеть очень тихо, практически не шевелясь, и все время вести наблюдение. Но мне было не привыкать: в Ворошиловке мы целые сутки проводили в засаде, не смыкая глаз. Поначалу это было настоящей пыткой: глаза слезились, краснели, их начинало жечь огнем… Руки и ноги затекали, голова была как каменная… Но регулярные тренировки сделали свое дело, и теперь я могла совершенно спокойно проводить долгие часы в ожидании решающей стадии игры.

А здесь нам пришлось ждать-то всего лишь чуть меньше часа! Бандиты проявили нетерпение: жажда близкой наживы буквально жгла им пятки. Мы услышали шум мотора, и вскоре к опустевшему дому Шишкова подкатил уже знакомый мне «Ниссан». В машине сидели два человека. Бандиты, зная о том, что дом пуст, намеревались справиться с задачей такими малыми силами.

– Внимание! – одними губами проговорил Романенков, глядя на них в бинокль.

Из машины вышел бандит, водитель остался сидеть за рулем. Огляделся – осторожно – и быстро двинулся к дому. Для начала он позвонил в ворота. Естественно, ему никто не ответил. Бандит всмотрелся в окна дома. Все они – до единого – были темными. Еще раз оглядевшись по сторонам, он быстро достал веревку с петлей на конце, перекинул ее через забор, зацепив петлю за острие ограды, ловко перемахнул за забор и приземлился почти бесшумно. Веревку он с забора снял и, смотав, сунул в карман.

Второй бандит, сидевший за рулем, похоже, был спокоен как танк. Он тихонько отъехал подальше, поставил машину в лесочке, за деревьями, так, чтобы с дороги ее не было видно. Лже-Козырь предусмотрел-таки возможность засады, потому и распорядился – послать на дело одного человека. Если бандита, проникшего в дом, все-таки схватят, второй подельник просто пристрелит его и скроется. Лже-Козырь очень не хотел «светиться»…

Не знаю, как именно действовал бандит, оказавшийся в доме, но выстрела мы не слышали. То ли он воспользовался глушителем, стреляя в замок сейфа, то ли открыл его как-то иначе, невзирая на хваленую сигнализацию, которая на деле вовсе не была такой уж суперсложной. Однако во дворе он появился примерно минут через семь. С помощью веревки он перепрыгнул через забор и быстро пошел к поджидавшему его в укрытии «Ниссану». В руках у него был большой «дипломат», куда Шишков положил выпавший ему в этот вечер выигрыш.

Буквально через секунду заработал мотор, и «Ниссан» стремительно ринулся с места. Романенков поднес к губам рацию и произнес:

– Первый, первый! Клиент пошел! Прием!

Теперь я могла немного расслабиться и передохнуть. Агенты из отдела по борьбе с организованной преступностью свое дело знали очень хорошо, и можно было не сомневаться, что они успешно проследят за бандитами. Несколько машин дежурили по всему периметру поселка, призванные сменять одна другую и не упустить «Ниссан» ни в коем случае.

Брать бандитов с поличным никто не собирался, да в этом и не было никакого смысла: лже-Козырь – вовсе не такой дурак, чтобы идти вместе с ними на дело. Подобно своему прототипу, он спокойно сидел в надежном месте, снимая сливки и пенки с украденного другими «молока».

Я уже перестала волноваться. Электронный микрочип, прикрепленный к «дипломату» с деньгами, позволял мне чувствовать себя уверенно. А помеченные денежные банкноты станут решающей уликой против бандита. Теперь оставалось совсем немного: дождаться, пока лже-Козырь явится за своей добычей…

Бандитское логово, по иронии судьбы, дислоцировалось на берегу Волги, недалеко от того места, куда поехал отмечать свой выигрыш Шишков вместе со всей компанией. Из всех присутствовавших на игре только старичок-лягушонок отказался сопровождать приятелей, сославшись на то, что ему уже не по возрасту подобные развлечения. Бизнесмен Ольховский засопротивлялся было, но все-таки под общим нажимом согласился поехать на природу.

Как именно проводили время друзья-бизнесмены, мне было неизвестно: я заранее предупредила Шишкова, что на турбазе «Волжские просторы» меня с ним не будет. У меня имелась задача поважнее, чем наблюдение за возлияниями расслабившихся предпринимателей.

Досуг бандитов, снимавших утепленный домик на базе «Маяк», отнюдь не отличался изысканностью и высоким уровнем культуры. Для начала они крепко выпили, расположившись во дворе. Соорудили мангал и жарили мясо. Я в компании Романенкова и его людей изображала туристов, приехавших на турбазу, чтобы отдохнуть от городской суеты. В лицо никто из бандитов меня не знал, а лже-Козырь ни под каким видом здесь не появился бы, так что я не боялась, что меня вычислят.

Мы вели себя гораздо тише бандитов, устроившись в домике в нескольких метрах от их пристанища, включили негромкую музыку и старались как можно меньше времени проводить снаружи.

Примерно через полтора часа к бандитам, уже изрядно подогретым выпивкой, радовавшимся удачному завершению преступного мероприятия, на старенькой «Ладе» подкатили три девушки в легкомысленных нарядах. Хихикая, они высыпали из машины и, виляя бедрами, по песку пошли во двор, где сидели бандиты. Те встретили их с восторгом, один из них подошел к водителю и отсчитал ему энную сумму денег. Потом, угостив девчонок водкой, вся компания отправилась в домик…

Девушки покинули домик уже под утро – растрепанные, зевающие и уже далеко не такие веселые и свежие, какими они сюда явились несколько часов назад. Да и бандиты выглядели хмурыми и уставшими. Проводив своих «бабочек», они вернулись в дом и до обеда следующего дня не показывались оттуда.

Их босс не должен был позвонить им раньше этого времени, в этом мы с Романенковым не сомневались. Но даже если бы это и произошло, его звонок не прошел бы мимо нас: не зря я потратила весь вчерашний вечер, присутствуя в «Белом слоне». Малюсенький «жучок» уже покоился в сотовом телефоне лже-Козыря, ожидая момента, когда его владелец пожелает забрать свою долю добычи.

Он оказался человеком весьма нетерпеливым и жадным. Звонок раздался уже в два часа на следующий день.

– Алло! – хрипло отозвался один из бандитов.

– Ну что, чем порадуешь? – голос лже-Козыря звучал устало, но твердо.

– Все ништяк, – ответил бандит.

– Деньги все на месте?

– Все до копеечки! Мы оттуда ничего не брали, на свои, от старых дел оставшиеся, отрывались.

– Вот и молодцы, – с удовлетворением проговорил лже-Козырь. – Значит, через час на Тракторной, в кафе «Журавушка». Мне передашь всю сумму, я потом сам все поделю.

– Эй, мы так не договаривались! – недовольно возразил бандит. – У нас и так бабки кончаются, скоро жрать будет нечего.

– Ладно-ладно, ты мне зубы не заговаривай, – насмешливо отозвался лже-Козырь. – Напомнить, где бы ты без меня сейчас отдыхал? Так что не забывай, что я – твой благодетель. Нехорошо доброту людскую забывать, Толя!

Толя скрипнул зубами, но смолчал.

– Когда хотя бы долю выдашь-то? – спросил он уже с другими интонациями в голосе. – Скоро мы загнемся тут, останешься вообще без помощников!

– Дам, все дам, – пообещал ему лже-Козырь. – Имей терпение. Значит, через час в «Журавушке».

Связь отключилась. Я посмотрела на Романенкова, он вместе со мной слушал запись.

– Ну что? – смерила я его победным взглядом, почему-то говоря шепотом. – Права я оказалась?

– Не хвались, Охотникова! – тоже шепотом ответил Стас. – Еще ничего не закончилось.

– Теперь уже от вас все зависит, – возразила я. – Я в «Журавушке» светиться не могу, он меня вмиг узнает.

– Да я и не настаиваю! Ты свое дело сделала, молодец!

– Ваше дело, Стас! – поправила я его. – Мое основное дело все-таки охранять клиентов, а не банду обезвреживать.

– Хорошо, хорошо, – улыбаясь, сказал Стас. – Наше дело, – подчеркнул он и со вздохом добавил: – Вредный же ты человек, Охотникова! И колючий!

– А ты не трогай – и не уколешься! – я подмигнула ему. – Значит, как только вы возьмете его, ты мне сообщишь.

– Лады! – отозвался Романенков. – А теперь давайте-ка поторапливаться.

Мы с Романенковым уехали вдвоем, прочие сотрудники полиции остались в доме, чтобы не насторожить бандитов своим внезапным отъездом. Принимать участие в операции по задержанию должны были другие люди.

Романенков отправился в кафе «Журавушка», я же отправилась в свою любимую кофейню «Восток-Запад», где выпила две чашки кофе и отведала три сорта мороженого. Настроение это сочетание вкусностей мне обычно поднимало всегда, но все-таки сегодня я не могла в полной мере ими наслаждаться. И хотя я не сомневалась в компетентности Романенкова и его сотрудников, все же мне хотелось, чтобы все поскорее закончилось, чтобы тяжесть, горой лежавшая на моих плечах все это время, свалилась к моим ногам.

Наконец, зазвонил мой сотовый, и я, увидев на экране номер Романенкова, почувствовала, как быстро забилось мое сердце. Я ответила:

– Да!

– Порядок, Евгения! – Голос Романенкова звучал весело. – Можешь ехать ко мне, в управление, мы как раз туда направляемся!

– Уже лечу! – воскликнула я, вскочив с места и бросив на столик деньги.

Сев в машину, я погнала ее к управлению по борьбе с организованной преступностью, где трудился в должности капитана полиции Станислав Романенков.

Мне удалось приехать туда раньше его. Припарковав машину, я закурила, чтобы снять нервное напряжение. И хотя я успокаивала себя, говоря, что все уже закончено, все-таки волнение мое никак не утихало.

Наконец подъехал полицейский микроавтобус – новенький, сверкающий на солнце лакированными черными боками. Первым из него вышел явно очень довольный собой капитан Романенков. Увидев меня, он помахал рукой и улыбнулся. Я подошла поближе. В этот момент из микроавтобуса вывели закованного в наручники главного злодея. Я повернулась к нему, поглядывая прямо в его налитые злобой глаза, и звонко произнесла:

– Здравствуйте, майор Хруцкий! Ну вот, а вы говорили, что этих бандитов нам взять не удастся! Никудышный из вас пророк получился! А я-то думала, что наша встреча состоится где-нибудь в Сочи… Ну да ладно, главное, что мы с вами вообще свиделись! И вы даже не представляете, насколько искренне я этому рада!

Хруст ответил мне тяжелым взглядом, усмехнулся и сказал:

– Ты что о себе возомнила, сучка?! Не знаешь, с кем связываешься?! Да я от тебя мокрого места не оставлю! И в этом городе тебе больше не жить!

– Боюсь, что вы первый смените место жительства, – холодно произнесла я и перешла на «ты»: – А угрозы свои можешь засунуть куда-нибудь подальше! Мне и не такое доводилось слышать. Тебе конец, Хруст! У тебя ничего нет, ты только пыль в глаза и умеешь пускать. И это знаем мы оба.

Хруст все сверлил меня своими круглыми серыми глазами, но тут один из оперативников подтолкнул его к дверям, так что я в последний раз увидела его широкую спину.