Книга: Все оттенки лжи
Назад: Глава пятая
Дальше: Глава седьмая

Глава шестая

Следующий день начался со звонка Михайлова Шишкову. Так получилось, что я стала его свидетельницей, когда, сделав зарядку и приняв душ, спустилась в кухню выпить кофе: угощаться им в одиночестве мне уже надоело. Тут же находился и Эдуард Борисович, тоже вымотался за вчерашний день, но поднялся рано. Усталость его скорее была моральной, все-таки ему пришлось пережить довольно сильный психологический стресс.
Видимо, обсудив случившееся с женой – после заданной им дочери взбучки, – Шишков немного успокоился и выработал линию поведения. И теперь он, пребывая в относительно благодушном настроении, потягивал крепкий кофе и почитывал газету.
– А, Женя, привет, – оторвавшись от нее, приветствовал он меня.
– И вам не хворать, – ответила я, присаживаясь на табурет.
– Кофе наливайте, там еще много, я только что сварил, – пододвинул он ко мне кофейник.
Я наполнила чашку и потянулась за крошечным печеньем, лежавшим в вазочке. В этот момент Шишкову и позвонил Геннадий Юрьевич Михайлов. Поговорив с ним, Шишков взглянул на меня.
– Сегодня состоится новая встреча в «Белом слоне», – сказал он. – Мужики хотят еще раз все обсудить, теперь уже более серьезно. Я подумал, раз уж вы присутствовали на нашем собрании в прошлый раз, может быть, вы и сегодня составите мне компанию? Тем более что встреча произойдет днем, к вечеру вы будете дома. А я еще задержусь в городе по делам…
– Составлю, отчего же нет, – согласилась я. – Днем тут и без меня охраны хватает. Во сколько назначена встреча?
– В два, – коротко ответил Эдуард Борисович.
– Хорошо, в час десять я буду готова, – сказала я, так как дорога до центра Тарасова из Алексеевки в это время суток заняла бы не больше сорока минут.
Никита уехал с водителем в лицей: узнав о том, что детей там никто не похищает, Эдуард Борисович решил, что нет смысла изолировать мальчика от класса и переводить и его на домашнее обучение. Тем более что к замыслу – сжечь лицей и стереть с лица земли само упоминание о нем – Эдуард Борисович уже как-то охладел… Равно как и к тому, чтобы отправить за решетку его директора. О «несчастном педофиле» Роме Колесникове он и вовсе предпочитал помалкивать.
Что касается Алены, то ей было велено учить уроки, а к вечеру показать родителям решенные ею двадцать пять задач по математике, а также десять сделанных упражнений по русскому языку. Шишов заявил, что лично проверит ее работу, поскольку с завтрашнего дня к Алене будут приходить учителя на дом. И бедная девчонка, обложившись учебниками и высунув от усердия язык, трудилась в поте лица, пытаясь за один день наверстать все упущенное ею в течение нескольких последних месяцев…
В «Белом слоне» собралась прежняя компания деловых людей: Михайлов, Хруст, Ольховский, Лопатин и иже с ними. Мы с Шишковым подъехали даже чуть раньше срока, в клубе был один лишь Лопатин. Они с Шишковым переговаривались о чем-то своем, избегая покуда разговоров о нападениях. Потом, когда подтянулись и остальные, выпили и закусили, беседа у них наконец-то пошла о деле.
– Я считаю, – разгрызая баранью кость крепкими зубами, сказал Хруст, – что нужно устроить перед каждым домом пункт охраны. Примерно как у полицейских, только свой, личный. А что? Поставить будку, провести провода, установить сигнальную кнопку, которая зазвонит при поступлении сигнала… Все же очень просто, не надо велосипед изобретать! Охрана тут же прыгает в машину и через пару минут уже оказывается возле дома, где всех и вяжет.
– За пару минут бандиты в доме всех уже уложат! – не согласился с его предложением Шишков.
– Точно, – поддержал его Лопатин. – Бандитов, может, охранники и возьмут, но какой ценой?
– Нет-нет, мне это не подходит! – категорически замотал головой Шишков.
– Ну, ребята! – обиженно протянул Хруст. – С вами каши не сваришь! Нужно же дей-ство-вать! А не просто лясы точить! Мы уже не в первый раз собираемся, а воз, как говорится, и ныне там!
– Нужно их перехитрить, – внес свое предложение лощеный Золотарев.
– Как? – тут же повернулся к нему толстый Ольховский.
– Не знаю, подумать надо! – улыбнулся тот белозубой улыбкой.
– И так уже слишком долго думаем, – проворчал Хруст. – Пока еще ничего не надумали, как видишь.
Разговор не очень-то клеился. Никаких конструктивных предложений, кроме ужесточения мер охраны, не высказывалось. Предприниматели вяло жевали вкусности, да и пили тоже как-то неохотно. При этом от меня не укрылось, что они в основном думают не о нападениях, а о чем-то другом. Но вслух они об этом не говорили. Я вспомнила о фразе, которую Шишков недавно произнес: «К вечеру вы уже будете дома, а я еще задержусь в городе по делам». Какие у него могут быть дела, если разговор идет у них, можно сказать, ни о чем, а наесться-напиться до вечера сто раз можно – от пуза? Или у них – у всех – намечена встреча с кем-то еще? Уж больно таинственно они выглядят!
В этот момент у меня зазвонил сотовый телефон, и я увидела на дисплее номер Стаса Романенкова.
– Жень, привет! – сказал он, когда я ответила на звонок. – Подскочить ко мне можешь?
– А что такое? – спросила я.
– А увидеть тебя хочу! – кокетливо сказал Стас, но, быстро изменив тон, пояснил: – Да тут у меня информация для тебя интересная имеется, по Козырю… В принципе можно и по телефону это обсудить, но лучше все же при личной встрече.
– Думаю, подскочу ненадолго, – посмотрев на бизнесменов, явно не отличавшихся в этот день креативностью мышления, сказала я. – Ты у себя?
– Да, жду тебя в кабинете.
Я наклонилась к Шишкову и тихо сказала:
– Сегодня мое присутствие здесь не очень нужно вам. Меня ждет ценная информация по нашему общему делу. Так что, если вы не возражаете, я бы кое-куда съездила…
– Поезжайте, – согласился Шишков, отрезая острым ножом кусок антрекота. – Потом позвоните мне, хорошо?
– Обязательно, – пообещала я, попрощалась со всеми и пошла к выходу.
На сей раз я не стала отказываться от предложенного Романенковым хваленого чая, так как не успела его выпить во время плотного обеда в «Белом слоне». К чаю у Стаса имелись засахаренные фрукты в банке, так что чаепитие оказалось вполне приятным.
– Так что у тебя по Козырю? – отставляя чашку в сторону, сказала я. – И кстати, почему у него такое прозвище? Фамилия, наверное, Козырев?
– А вот и нет, Женя, – поднял палец Романенков. – К фамилии это прозвище не имеет никакого отношения. Фамилия его – Серегин, и зовут его Сергей. Такое вот незатейливое сочетание. А все дело в том, что с малых лет любил наш Козырь поиграть в карты. Прямо, знаешь ли, страсть у него к этому делу была! Да и не только страсть, но и талант. Это мне сегодня из Краснодара сообщили, так что я с тобой первой делюсь, – с гордостью добавил Станислав.
– Я польщена, Стас, – кивнула я. – И что же? Всегда полные руки козырей имел?
– Ну, этого я не знаю, только игрок он был такой классный, умел и без козырей выигрывать. Математический склад ума, плюс логика, плюс талант – вот тебе и полный набор…
– Карточного шулера? – уточнила я.
– Нет, Женя, не шулера. Игрока! – поправил меня Романенков. – Во всяком случае, Козырь всегда играл честно. И для него это было важно: выиграть честно, не сшельмовав.
– И что? – все еще не понимала я. – Какое это имеет отношение к его бандитской деятельности?
– Самое прямо, Женя, – сказал Романенков. – Ты подожди немного, запасись терпением, и я тебе все расскажу по порядку.
– Слушаю, слушаю, – кивнула я.
– Серьезные игроки, Женя, как ты понимаешь, играют вовсе не на фантики… – начал Стас.
– Догадываюсь, – усмехнулась я.
– Опять перебиваешь! – укорил меня Романенков. – Не мешай, мне самому так интересно стало, когда я сегодня об этом узнал, что я с удовольствием все перескажу тебе. Вот думаю книгу написать по этой истории, получить огромный гонорар и уйти наконец-то с этой собачьей работы!
– Ну, пока еще не написал, не получил и не ушел – продолжай!
– И все бы ничего, если бы он просто играл себе тихонько с друзьями, пусть и по-крупному, занимался бы любимым делом и не совался в опасные игры. Но он играл с серьезными людьми и на серьезные деньги. Причем почти всегда выигрывал. А этот бизнес, если тебе неизвестно, очень четко поделен. Есть профессионалы, которые зарабатывают исключительно этим. Козырь же профессионалом не был, а заработок у них отнимал, так получается. Понимаешь, да?
– Понимаю, – кивнула я. – Он не хотел вступать в тандем с шулерами, играл честно и «от себя» и часто выигрывал. Деньги, которые могли бы попасть в другие карманы, оказывались в его руках. Верно?
– Верно, – согласился Романенков. – Ну, а кому же понравится, что у него деньги отнимают? Шулера́ сочли, что это несправедливо, и решили Козыря наказать и отбить у него всякую охоту соваться не в свое дело. В итоге они объявили, что устраивают крупную игру с приезжими игроками. Рекламу дали через своих – мол, у гостей денег куры не клюют, и хорошо бы их пощипать. А у Козыря самолюбие взыграло, ему не столько бабки хотелось выиграть, сколько доказать, что он – лучший и никаким гастролерам его не обыграть.
– И что? – заинтересовалась я.
– Ну, что… С профессиональными шулерами связываться, Женя, себе дороже, – назидательным тоном произнес Стас. – Хорошо, если жив останешься, а бывает и гораздо хуже.
– Но Козырю, я так понимаю, повезло? – сказала я.
– Смотря, что именно считать везением, – усмехнулся Романенков. – Если то, что он остался жив, – да. А вот в остальном ему не позавидуешь…
Романенков вздохнул и покачал головой, словно сочувствуя отчаянному Козырю.
– Словом, проигрался он, Женя, в пух и прах! На такую сумму… – Романенков закатил глаза. – Которая не то что нам с тобой не снилась, а даже и твоего Шишкова без штанов бы оставила!
– Да ну? – удивилась я.
– Да, – с грустью подтвердил Станислав. – Выставили ему счет, налили стопку водки в качестве утешительного приза и дали пинка, наказав в недельный срок вернуть деньги.
– Где же он бы их взял? – невольно спросила я.
– А кого это волновало? – с грустью развел руки в стороны Романенков. – У таких людей разговор-то короткий: не найдешь деньги – лишишься головы.
– Но они же понимали, что он не соберет такую сумму!
– Наверное, понимали, – согласился Станислав. – Но, во-первых, закон есть закон. То есть их закон, конечно. И отменять его ради какого-то провинциального выскочки Козыря они не собирались. Во-вторых, как ни крути, а хоть какие-то деньги он все равно бы собрал. Собственно, так и получилось. Почесал Козырь репу и продал все что мог – квартиру, машину, домик в станице. Словом, стандартный набор среднестатистического человека, имущество, которое он успел накопить к середине своего жизненного пути. Но этого, как ты понимаешь, оказалось недостаточно. Жена от него ушла, и остался он у разбитого корыта – в прямом смысле слова. И тогда Козырь, понимая, что головы ему все равно не сносить, решил, что так просто он ее не отдаст.
– То есть он и в этом отношении проявил свою отчаянность?
– Можно сказать и так. Не знаю, как ему это удалось, но в короткий срок набрал он ребят, таких же смелых и лихих, и начал бомбить зажиточных горожан. А вот тут и начинается самое интересное, Женя…
– Мне казалось, что уже и так интереснее некуда, – сказала я.
– Ты слушай, слушай, – продолжил Романенков. – Грабили-то ребята не абы кого, а только тех, кто тоже играет в карты на деньги. В том числе и своих бывших партнеров по игре. Но не только их. Просто всех картежников. То есть Козырь таким образом мстил им за свою разрушенную жизнь.
– А при чем тут другие-то? – не поняла я. – Его же «кинули» вполне определенные люди!
– Этого я не знаю, Женя, об этом ты лучше у самого Козыря спроси. Если, конечно, доведется тебе с ним поручкаться. Месть ведь – дело такое… Неоднозначное. Словом, решил и решил. Выхода на тех шулеров у него все равно не было: они игру провели и свалили из города. Вот он и грабил тех, кто был у него под рукой. Причем, как я уже говорил, никогда сам рук в крови не пачкал, на дело никогда не ходил, руководил своими людьми из надежного укрытия. То есть на душе у него лично мокрых дел нет.
– А прибыль?
– Ну, от прибыли, конечно, он не отказывался! Правда, подвел под это дело идеологическую базу. Я, мол, граблю только тех, кто нажил свое состояние незаконным образом.
– То есть этакий современный Робин Гуд, – сказала я.
– Ну, или Юрий Деточкин, кому кто больше нравится, – согласно улыбнулся Стас.
– А что же полиция, то есть тогда еще – милиция? Неужели они ничего не могли сделать?
– Так ведь хитер он, собака! Правда, милиция все силы бросила на его задержание. И однажды им даже повезло: половину его подельников перестреляли, кое-кого ранили. Но вот что интересно, Женя! Никто из оставшихся в живых не выдал своего босса!
– Так сильно его боялись? – Я подняла бровь. – Он же вроде бы лично-то мокрыми делами рук своих не пачкал!
– Не знаю, каковы были их мотивы, но факт остается фактом. Словом, после того, как часть их перебили, банда свою деятельность прекратила. И милиция, в сущности, была довольна. Пусть они Козыря не взяли, но зато хотя бы город вздохнул свободно. Решили, что он уехал навсегда, дело закрыли, а потом и думать о нем забыли.
– И вот Козырь появился у нас… – подвела я итог.
– Да. – И Романенков многозначительно посмотрел на меня.
– То есть… – волнуясь, медленно произнесла я, – ты хочешь сказать, что и здесь он руководствуется своими прежними принципами – грабит только тех, кто играет в карты на деньги?
– Да! – просто сказал Стас и подмигнул мне. – Я пробил бизнесменов наших, они и впрямь поигрывают. Насчет всех не знаю, но кое-кто – точно. И Шишков твой – тоже.
– Он – профессиональный шулер?! – поразилась я.
– Женя, я этого не говорил, – заметил Шишков. – Я сказал, что они не шулеры, а картежники. Сути дела я не знаю, многим поэтому и делюсь с тобой, чтобы ты попыталась как бы изнутри прояснить, как у них все происходит – что это за система?
– Эх, Романенков! – укорила я старого приятеля. – А я-то думала, что ты и в самом деле по дружбе со мной этими сведениями поделился, бескорыстно! Нет, без личной выгоды в наше время ничего не делается!
– Не обижайся, Евгения, – попытался реабилитировать себя в моих глазах Станислав. – Разве нужно уточнять, что мы с тобой делаем общее дело? И кто сказал, что если друзья помогают друг другу, то это плохо?
Стас заглядывал мне в глаза, и взгляд его выражал чистейшую невинность и предельное дружелюбие.
– Ладно, – вздохнула я. – Я постараюсь все это выяснить. Причем прямо сейчас! Сдается мне, я знаю, почему у наших бизнесменов сегодня так загадочно светились лица и по каким таким делам Шишков собирается сегодня задержаться в городе, то есть в «Белом слоне»…
– Вот-вот – «Белый слон»! – подхватил Романенков. – Мне как раз говорили про этот клуб, что там собираются наши тарасовские любители карточных игр.
– И ведь ничего мне не сказал, зараза! – удивилась я и, поймав недоуменный взгляд Романенкова, пояснила: – Да это я не про тебя, а про Шишкова! Нет, ну ты подумай, а?! Сам же трясся, как суслик, умолял меня помочь ему, а о таком важном факте умолчал!
– Ну, у них там, наверное, свой негласный кодекс! – заступился за Шишкова Романенков.
– Ладно, я уж постараюсь предать его гласности, этот их кодекс, – мрачно сказала я, поднимаясь со стула. – Пока, Стасик. Я тебе позвоню, как только расколю этих благообразных бизнесменов!
– Удачи! – пожелал мне Романенков, и я вышла из кабинета.
Настроенная очень решительно, я набрала номер Шишкова и сказала:
– Вы все еще в клубе? Есть новости.
– Да, Женя, подъезжайте! – Голос Шишкова звучал заметно веселее, чем при нашем расставании.
Когда я появилась в «Белом слоне», к присутствующим там добавился еще и старичок с лягушачьим ртом. Наверное, за время моего отсутствия мужчины совсем перестали стесняться и «приняли» приличное количество спиртного. Они разговаривали о чем-то постороннем, скучковавшись в мини-компании, человека по два-три в каждой. Шишков несколько разомлел, и настроение его было гораздо более благодушным, чем вчера, когда мы летали за Аленой.
– А, Женя, – приветствовал он меня, вставая из-за стола. – Пойдемте выйдем, побеседуем с глазу на глаз.
– Ну почему же с глазу на глаз! – звонко произнесла я, усаживаясь за стол. – У меня к вам есть разговор, касающийся всех вас!
Бубнеж прекратился, несколько человек с любопытством взглянули на меня.
– Давайте-ка начистоту, – начала я сразу в лоб. – Играете?
Мужчины переглянулись. Затем все их взгляды сошлись на Шишкове. Явно не ожидавший такого поворота, он почувствовал себя неуютно и заерзал на стуле.
– Женя, э-э-э… – промямлил он. – Позвольте узнать, вы о чем?
– Я о картах, Эдуард Борисович, – четко проговорила я – во избежание всяких двусмысленностей.
Мужчины вновь переглянулись, после чего первым ответил Лопатин:
– Я не знаю, из какого источника вы получили такую информацию, но не сомневаюсь, что он надежный. Отпираться не будем – да, мы играем. Здесь же, в помещении клуба. Только никакого криминала тут нет! У нас своя, частная, закрытая игра. Посторонних мы не приглашаем. Мошенничеством не занимаемся. Играем в основном по мелочи, чисто для интереса.
– Я не собираюсь вас ни в чем обвинять, если вы подумали именно об этом, – сказала я. – Я просто хочу кое-что прояснить – для вас же. Думаю, этот факт покажется вам очень интересным.
Все они внимательно смотрели на меня. Воцарилась полная тишина. Я поочередно обвела их всех взглядом.
– Когда я спрашивала у вас, нет ли в обстоятельствах вашей дружбы какого-то общего момента, объединяющего все случаи нападений, – кроме того факта, что все потерпевшие знакомы между собой, весьма состоятельны и живут в отдельных коттеджах, – никто из вас не упомянул о картах. Никто! – подчеркнула я.
Тишина стояла прямо-таки пронзительная. Если бы мимо нас пролетела муха, шум от ее полета, наверное, был бы подобен звуку мощного включенного двигателя. Но в клубе «Белый слон» не было мух.
– Либо вы намеренно скрыли от меня этот факт – очень зря, кстати, – либо вам просто не пришло в голову связать эти обстоятельства воедино, – продолжила я. – Предлагаю вам обдумать их теперь – уже с новой, другой точки зрения.
Тишина висела еще несколько секунд, а потом они заговорили – все разом. Мужчины спорили, махали руками, каждый пытался доказать что-то свое. Главное, что я уяснила для себя, – каждый из них наверняка хоть раз задумался о связи между их карточной игрой и ограблениями, но, видимо, из каких-то суеверных соображений побоялся признаться в этом самому себе.
Я взяла вилку и постучала ею о край тарелки.
– Я вам еще не все рассказала, – заметила я после того, как они немного угомонились. – В том, что ограбления касаются лишь заядлых картежников, нет никаких сомнений. Так же, как и в том, кто за всем этим стоит!
И я рассказала им о Козыре. Дослушав меня до конца, мужчины начали ошеломленно переглядываться между собой.
– Но мы-то здесь при чем?! – наконец, прошамкал старичок-лягушонок. – Ведь не мы же его «кинули»! У нас своя, приватная обстановка, свой клуб! Мы не пускаем сюда посторонних и никогда друг друга не обманываем! В этом случае автоматически последовало бы немедленное исключение из членов клуба! И былую репутацию человек уже не вернул бы никогда! Но, к чести членов нашего клуба, таких случаев у нас просто не было.
– И даже намеков на нечто подобное – тоже! – подчеркнул Шишков.
– Я вам охотно верю, – кивнула я. – Только Козырю-то, грубо говоря, по барабану все эти заморочки! Он грабит картежников, это его принцип, и ему глубоко наплевать на ваш моральный кодекс чести и достоинства.
– Но кто же он, этот Козырь?! – взвился Хруст. – Как его настоящее имя?!
– Подождите, – вмешался вдруг Михайлов. – А меня тогда с какой же стати грабанули?! Я в вашем клубе не состою и в карты не играю! Я вообще не играю – никогда и ни во что!
Взоры всех присутствующих невольно обратились на меня. Я глубоко вздохнула, готовясь к крайне нелицеприятному разговору, который вполне мог бы привести к непредсказуемой реакции с их стороны. Но требовалось решиться, и я пошла ва-банк.
– Что касается вас, Геннадий Юрьевич, то я очень хотела бы побеседовать с вами наедине, – твердо произнесла я. – Есть ли здесь укромное помещение, где мы могли бы поговорить? Если нет, то мы можем сесть в мою машину.
Михайлов секунду подумал, встал и сказал:
– Пошли!
Шишков бросил на меня обеспокоенный взгляд, но я кивнула ему, чтобы он не нервничал.
– Это ненадолго, Эдуард Борисович, – бросила я ему, идя к выходу.
Михайлов провел меня через зал в отдельный кабинет, немного похожий на тот, в котором осталась вся эта незадачливая компания игроков. Только размерами он был поменьше. Мы сели в кресла, и я приступила к сути дела:
– Мне не очень-то приятно вам говорить об этом, Геннадий Юрьевич, но вы имеете полное право знать правду. Дело в том, что ограбление вашего дома – это липа чистой воды…
Михайлов непонимающе поднял брови и посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– Я убеждена в том, – спокойно продолжила я, – что все было инсценировкой, причем не очень-то умелой.
– Кто?! – глухо спросил Михайлов. – Кто все это… инсценировал?!
– Ваша супруга, Геннадий Юрьевич, – со вздохом поведала я ему. – В компании с вашим же охранником.
Михайлов начал наливаться темно-красным соком.
– Могу представить вам все необходимые доказательства, – быстро сказала я, пока он не накинулся на меня с обвинениями в клевете на его дражайшую супругу.
– Представьте, сделайте милость, – хрипло произнес Геннадий Юрьевич. – Иначе – предупреждаю! – я подам на вас суд, где вам припаяют такой штраф, что вы на всю жизнь меня запомните! Я не люблю, когда меня обманывают, да еще и впутывают в это мою жену!..
– Ваша жена впуталась во все сама, – сказала я, не реагируя на его угрожающий тон. – Я понимаю ваши чувства, Геннадий Юрьевич, и не обижаюсь на вас. А доказательства у меня есть. Во-первых, это нападение никак не вписывается в общую канву преступлений. Связанная женщина с кляпом во рту, раненый охранник… все это – чушь собачья! Козыревские ребята так не действуют, они работают наверняка. Либо врываются в дом, когда там никого нет, либо убивают всех, находящихся там в момент налета.
– А в этом случае они решили поступить по-другому! – прорычал Михайлов. – Это и есть все ваши доказательства?
– Нет, не все, – возразила я. – Хотя вы зря отмахиваетесь от этих фактов. Когда вы остынете и будете в состоянии рассуждать здраво, вы поймете, что я права. Зачем они оставили в живых свидетелей – даже двоих?
– Они в масках были, их все равно невозможно было бы позже узнать! – стоял на своем Михайлов, но глаза выдавали его возбужденное состояние. Он сопротивлялся из последних сил, не желая поверить в вероломство своей легкомысленной супруги.
– Чушь, – отрезала я. – Никаких масок они не надевают! Они стреляют – и все! Кстати, о выстрелах. Ваш охранник Артем показал, что ему в плечо попал кто-то, стрелявший из коридора. Но я видела его рану и могу сказать, что стреляли с близкого расстояния. Потом, нужно еще ухитриться хитроумно прицелиться так, чтобы пуля не задела кость! Значит, руку намеренно берегли. Скорее всего, он сам же ее и прострелил, у вашей жены вряд ли бы на это духу хватило. Хотя не знаю… – Я откашлялась и продолжила: – Дальше. Дыра в потолке. Ваша жена сказала, что бандиты хотели выстрелить в Артема, но промазали и попали в потолок. Во-первых, чтобы так промазать, нужно быть совсем уж безруким стрелком…
– Она сказала, что пуля срикошетила! – вспомнив, вскричал Михайлов.
– Даже если и так, то, летя от двери, пуля никак не могла попасть в то место, где позже она оказалась. В потолок стреляли из центра комнаты, с дивана, это я вам точно говорю! Если вы и после этого мне не поверите, можете попросить провести экспертизу, и она вам все подтвердит. Кстати, я, как и Эдуард Борисович, с самого начала предлагала вам вызвать полицию, но вы отказались. Причем больше всех протестовала ваша жена. Я вас уверяю: женщина, потерявшая ВСЕ деньги, сделает все, чтобы их вернуть! Жена ваша привыкла к роскоши, и она не может не понимать, что с утратой всех ваших сбережений ей придется – и в значительной степени – поумерить свои аппетиты. Да она должна была голосить, умолять нас – делайте что хотите, только верните наши денежки! А она вместо этого капризничает и утверждает, что никаких денег ей не надо, ей дороже душевный покой! Будь это правдой, она вообще не стала бы вашей женой, Геннадий Юрьевич, а нашла бы себе скромного менеджера по продажам или преподавателя древней истории, которым не угрожают никакие бандитские нападения!
Выговорив все это, я отвернулась к стене. Для меня все в этой истории было ясно, и тратить время и нервы, убеждать Михайлова в моей правоте мне больше не хотелось. Я сказала ему все что хотела.
– Словом, дальше решать вам, – подвела я итог, поскольку он молчал. – Можете, конечно, сделать вид, что ничего не произошло, и простить вашу супругу, если уж вы ее так любите. Можете даже распрощаться при этом со своими деньгами. Только вот я думаю, что после этого случая она в вашем доме надолго не задержится. Ведь ее ждет любимый охранник с огромной суммой денег!
Услышав это, Михайлов полиловел, побледнел, вновь покраснел… Сжав кулаки, он несколько секунд пристально смотрел на меня, потом лицо его стало темно-бордовым. Как бы его удар не хватил!
– Думаете, деньги у него? – свистящим шепотом спросил он.
– Уверена, – сказала я. – Полагаю, вам не составит труда их отыскать. Если вы, конечно, проявите хоть немного активности в этом направлении.
Михайлов тяжело поднялся с места.
– Ну, смотрите… – проговорил он, – если все это окажется неправдой…
Он не закончил фразу, разжал кулаки и широченными шагами вышел из кабинета. Я грустно усмехнулась. Я знала, что все это – правда. Увы, горькая правда нашего времени, встречающаяся гораздо чаще, чем хотелось бы.
Но философия все-таки – не моя специальность, меня больше волнуют действия, события, и я вернулась в комнату, где сидел Шишков со товарищи. Компания, узнав о Козыре, переключилась на обсуждение связанных с этим нюансом деталей. Как я поняла из их галдежа, сеанс дружеской карточной игры на сегодняшний вечер они отменили.
– Женя, мы пытаемся придумать, как устроить засаду на этого Козыря! – просветил меня Шишков и спросил: – А где Генка?
– Он вам потом сам все расскажет, Эдуард Борисович, – негромко сказала я, присаживаясь на стул.
Шишков немного удивился, но не стал ни о чем расспрашивать, вновь подключившись к беседе со своими товарищами по несчастью. Предложения сыпались со всех сторон, но все они, увы, были малоосуществимыми. Для того чтобы поймать Козыря, требовался очень тонкий, тщательно продуманный ход.
– Нужно его остановить! – с этой фразой, громко произнесенной Виктором Лопатиным, согласились все, разумеется.
Но никто не знал, как это сделать…
В конце концов, так и не придя к общему знаменателю, бизнесмены принялись прощаться. Отправились домой и мы с Шишковым.
Было уже начало шестого, и Эдуард Борисович начал беспокоиться. Я понимала его: Козырь по-прежнему гуляет на свободе, и Шишков беспокоился за своих близких. Поэтому я села за руль и на большой скорости, но осторожно повела машину в Алексеевку…
* * *
Мысль о том, как выйти на Козыря, не давала мне покоя. Я сидела в своей комнате, хотя слово «сидела» тут не вполне уместно. Я вставала, ходила, пила сок, принимала душ… Я думала о человеке, которого один-единственный эпизод из его жизни превратил в бандита. Ведь изначально Козырь и не думал промышлять таким преступным образом! Был вполне нормальным человеком, далеким от криминала… И надо же, как все повернулось из-за какой-то мелочи! Природный дар – вещь, в общем-то, очень даже хорошая – обернулся против него большим злом. И против других людей – тоже…
Я подумала, что мне очень не хватает знания психологических особенностей характера этого человека. Чтобы придумать, как его взять с поличным, нужно получить о нем больше информации, причем общечеловеческой. Его привычки, предпочтения… Кто-то же должен о них знать!
Окончательно измаявшись от этих мыслей, я набрала номер Станислава Романенкова.
– Привет, Евгения, – Стас откликнулся после первого же гудка. – А я как чувствовал, что ты позвонишь. Интуиция, знаешь ли, у меня хорошо развита!
– Лучше бы она тебе подсказала, где искать Козыря, – вздохнула я.
– И ты об этом думаешь? – «просек» мое настроение Романенков.
– Да. Знаешь, с каждым днем я все больше и больше осознаю бессмысленность своей работы! Ну, охраняю я Шишкова и его семью, и что? Во-первых, на него могут и не напасть. И слава богу, конечно, если так… Но Козырь-то продолжает бесчинствовать! А во-вторых, я считаю, что всегда лучше обезвредить источник угрозы, чем сидеть и трястись, зная, что в любой момент к тебе могут ворваться бандиты с автоматами.
– Понимаю тебя, Женя. Мое положение еще хуже, – вздохнул Стас. – Из меня начальство уже все внутренности вытряхивает – вынь да положь им Козыря в кратчайшие сроки! Все как обычно! Начальство наше геройствует, дает громкие обещания, а все директивы спускает на нас! А мы отдувайся! А звездочки на погоны потом оно же и получит – наше любимое начальство!
– Ну, думаю, если ты возьмешь Козыря, то и тебе все-таки что-нибудь перепадет, – уверенно сказала я.
– Да, только легче сказать, чем сделать, – проворчал Романенков.
– Слушай, Стас, родом-то этот Козырь из Краснодара?
– Вообще-то из какой-то тамошней станицы, кажется… – припомнил Романенков. – Я могу посмотреть, если тебе нужно.
– Посмотри, посмотри, я подожду, – откликнулась я.
Через пару минут Романенков продиктовал мне в трубку:
– Станица Раменская, Старобережный район. Только он уехал оттуда лет пятнадцать тому назад. Домик у него там оставался, я тебе говорил, кажется. Потом он и его продал.
– То есть фактически Козырь стал бомжем? Человеком без прописки?
– Видимо, так, – подтвердил Станислав. – А тебе-то это зачем?
– Да сама пока не знаю, – вздохнула я. – Есть у меня одна мыслишка…
– Может, поделишься? – живо спросил Романенков.
– Обязательно поделюсь, Стас, – пообещала я. – Но только если она оформится во что-то конкретное.
– Ну, я искренне желаю, чтобы она оформилась, и поскорее! – сказал Романенков.
– Не сомневаюсь в твоей искренности! – усмехнулась я. – Спасибо, Стас!
После разговора с Романенковым я села за компьютер и вошла в Интернет. Набрала в поисковике «Краснодар», потом «Козырь», потом – «станица Раменская»… Через некоторое время мне стало ясно, что информации по этим ориентирам крайне мало. Вернее, информации-то полно, особенно по Краснодару, только она для меня сейчас бесполезна.
Что касается личности человека по прозвищу Козырь, то о нем вообще практически ничего не было. Причем набирала я также и «Сергей Серегин». Вылезали какие-то фразы типа «В контакте Сергей Серегин», «Сергей Серегин Одноклассники» и прочая не относившаяся к делу ерунда. Что касается того Серегина, который был мне нужен, то попадались мне лишь какие-то статьи из криминальных изданий, а также методические пособия для юридических учебных заведений, в которых мельком упоминалась эта фамилия, но и только.
Я проштудировала все сайты, какие только выдавал мне поисковик. В тарасовских источниках о Крозыре не было совсем ничего. Ну, на это я и не надеялась: с какой стати информация об этом человеке заинтересовала бы жителей нашего города? Все-таки Козырь – птица не того полета, как, к примеру, Мишка Япончик, о котором любой поисковик вывалил бы огромную кучу материалов.
И все-таки на одном из краснодарских сайтов мне повезло. Я обнаружила рассказ, озаглавленный весьма незамысловато – «Неуловимый мститель». Речь в нем шла о человеке, на которого я безуспешно пыталась выйти вот уже который день подряд.
Рассказ оказался полухудожественным, полудокументальным. Назвать его шедевром беллетристики или публицистики, конечно, было бы нельзя, даже с очень большой натяжкой. Написан он был каким-то доморощенным провинциальным писателем, подписавшим свое творение «Аристарх Трубинштейн». Я подумала, как порадовались бы Ильф и Петров, доведись им заполучить такую фамилию в список их «раритетов».
Трубинштейн писал в очень пафосной, романтичной манере. Похождения Козыря он описывал увлеченно, красочно, и по стилю изложения чувствовалось, что автор восхищается своим героем и даже завидует его лихости. Личность Козыря он изрядно приукрасил, снабдив его рыцарскими чертами, а замыслы его преподносил как великие и гуманные. Что ж, попытки облагородить какого-нибудь неоднозначного персонажа встречаются достаточно часто. Каждый автор придает своему герою те черты, которые он хочет в нем видеть, и данный опус не стал исключением из правила. Произведение получилось предельно романтизированным и весьма далеким от реальности.
Но один факт, приведенный в рассказе, привлек мое пристальное внимание. Автор писал, что после совершения очередного крупного ограбления Козырь регулярно отправлял часть награбленного нуждающимся. Приводились реквизиты детских домов, интернатов, но чаще всего – церковные счета. Козырь почему-то любил помогать церквям и монастырям, хотя вроде бы сам не был таким уж верующим человеком.
Это обстоятельство меня крайне заинтересовало! Что это – правда или художественный вымысел? Возможно, если даже и правда, особого значения она и не имеет, но я почему-то так не думала. Мне казалось, что я все-таки ухватила нужную ниточку, самый-самый ее кончик, потянув за который можно вытянуть на свет божий нашего таинственного Козыря.
Волнуясь, я опять набрала номер Романенкова. Было уже далеко за полночь, и голос Станислава звучал сонно.
– Ну отчего ты не спишь-то, Охотникова! – попенял он мне. – Что тебе все неймется?
– Ты сам просил поделиться с тобой мыслишкой, если она у меня появится! – напомнила я.
– Ну, делись, – лениво разрешил Романенков.
– Сначала ты со мной поделись фактами, – сказала я.
– Хитрая ты, Евгения! – восхитился Станислав. – Умеешь все с ног на голову повернуть! Ну, что тебе еще нужно? Я уже, кажется, рассказал все, что знаю!
– Да я тут рассказик любопытный прочла, могу, кстати, ссылочку на него дать, – скороговоркой заговорила я. – Так вот, в нем говорится, что Козырь отчислял крупные суммы в детские дома, а также на церкви и монастыри. Ты не в курсе, это действительно так или автор просто расфантазировался не в меру?
Романенков молчал минуты две.
– Слушай, а я даже и не знаю ничего такого! – удивленно сказал он наконец. – Хотя ссылочкой поделись, я ее посмотрю, обязательно. Только, Евгения, точный ответ на твой вопрос я смогу тебе дать лишь завтра. У меня дома материалов дела нет. До утра-то ты потерпишь, надеюсь?
– Так и быть, потерплю, – согласилась я. – Только не затягивай с этим надолго.
– Вот как только приду на работу, так сразу все и выясню. Только не звони мне сегодня еще раз! А то я на работу просплю.
Пообещав больше не тревожить чуткий сон Романенкова, я попрощалась с ним и улеглась в постель, приказав себе прекратить думать о Козыре и спать до утра.
Романенков сдержал слово: позвонил мне уже в девять часов.
– Слушай, Евгения, а ведь ты оказалась права! – обрушил он на меня новости. – Козырь-то и впрямь оказался жертвователем! Документальные подтверждения имеются – он действительно переводил деньги церквям, причем суммы там указаны немалые… Детским домам тоже, но меньше. Да! Он же не только деньги посылал! Он даже сам мотался по монастырям, со священниками общался и дарил им иконы, кресты и прочую христианскую атрибутику. Причем кресты заказные, ручной работы. В общем, не скупился.
– Грехи замаливал, – подсказала я.
– Не знаю, может, и так, – не стал возражать Романенков. – Наверное, знает, что они за ним водятся.
– За кем из нас они не водятся, Стас, – вздохнула я. – А теперь ты вот что мне скажи. В наших нынешних ограблениях зафиксированы случаи перевода денег на счета церквей? Или хоть каких-нибудь других организаций?
– Нет, – озадаченно произнес Станислав. – Ни одного… Странно!
– А ты в этом уверен? – спросила я.
– Вообще-то нет, – подумав, сказал Романенков. – Козырь ведь нам не докладывает, куда и что он перевел! Так что, может, и было такое. В документах ничего подобного не фигурирует.
– В общем, понятно, – подытожила я. – Ладно, пока!
После разговора с Романенковым стало ясно только одно: нужно съездить в некоторые церкви и монастыри за информацией. Станислав признался, что выяснить доподлинно, жертвовал ли что-то в последнее время Козырь с награбленных денег, не представляется возможным. Действительно, Козырь мог действовать и неофициально. Не пересылать деньги через банк или почтовым переводом, а самолично наведываться в церкви. И дарить им не деньги, а те же кресты, к примеру.
Правда, и тут существовал риск ничего не выяснить: Козырь мог, не афишируя своего имени, просто класть крупные суммы в урну для пожертвований. Но так или иначе, а побеседовать со служителями церквей необходимо: столь крупные суммы явно не прошли бы мимо них незамеченными. А Козырь в таких случаях не жадничал, это уже было мне известно.
И уже на следующий день после разговора с Романенковым я отправилась в поход по храмам города. Это оказалось не такой уж простой задачей. Для начала мне пришлось снова полазить по сайтам и поискать литературу, описывающую правила поведения в храмах. В православных, к примеру, женщина могла появиться только в юбке и с покрытой головой. Косметика крайне нежелательна. Убедившись, что Козырь перечислял свои подарки преимущественно в православные церкви – исключением явилась лишь лютеранская, куда он отослал только деньги, – я, чтобы не дразнить гусей, нарядилась именно так, как того требовал порядок.
Начинала я с того, что входила в церковь, покупала свечку, ставила ее перед иконой и вставала в сторонке, наблюдая за происходящим в храме. В основном бывали там не постоянные посетители, не прихожане, а люди, зашедшие в церковь, что называется, на минутку. Конечно, рассчитывать на такую удачу, что где-нибудь, в каком-либо храме я встречу Козыря, вряд ли приходилось. К тому же не факт, что я его узнаю. Фотографию его я видела в материалах дела. Но, во-первых, снимок – это все-таки не живой человек. А во-вторых, фотка эта попала в материалы четыре года тому назад, а снята она была и того раньше. На ней был изображен совсем молодой парень с довольно-таки стандартным, но приятным лицом, посмотрев на которое никто бы не сказал, что он способен громить честных бизнесменов.
Наблюдая за людьми, я обращала внимание и на служителей храма, выбирая, к кому бы из них мне подойти для разговора. Обращалась я вначале к женщинам, те переадресовывали меня к дьяконам, хотя главной моей целью, конечно, был один из батюшек.
Не всегда мне удавалось быстро до них добраться, иногда приходилось ждать довольно долго. Не все батюшки охотно шли на разговор, особенно касавшийся пожертвований. Плохо было то, что мне редко доводилось общаться с этой публикой и я не очень-то хорошо знала, как именно следует вести с ними беседу, так что приходилось ориентироваться на ходу.
Некоторые священники сразу говорили, что не хотят иметь никаких дел ни со мной, ни с вопросом, по которому я пришла. И что суммы пожертвований есть тайна. Прибегать к угрозам привлечения полиции с целью установления нужных фактов мне совершенно не хотелось, и я старалась пользоваться методами убеждения, рассказывая священникам о том, насколько опасен главарь банды и какие страшные преступления могут произойти в результате умолчания батюшек. Это обычно действовало, но все-таки по виду священников было понятно, что они не знакомы с Козырем. И я, глубоко вздохнув и отрясая прах со своих ног, отправлялась в следующую церковь – искать счастья.
В лютеранской церкви, построенной немцами, обстановка была куда более демократична, и попасть на беседу со священником было несложно. Довольно молодой улыбчивый пастор с интересом меня выслушал, посочувствовал и согласился со всеми моими доводами. Но, увы, он ничем не мог мне помочь. По его словам, его прихожане в основном люди постоянные, в церкви сложился определенный круг. Все они являются членами общины, и каждый из них хорошо известен священнику. Все пожертвования собираются в конце богослужения, и ни разу их сумма даже отдаленно не приближалась к тем цифрам, какие называла я. На прощание он посоветовал мне съездить в Краснодар, но больше ничем помочь не мог.
Не отчаиваясь, я решила отправиться в одну православную церковку, совсем маленькую, которая хоть и находилась на окраине города, но все-таки была поближе Краснодара. Там мне повезло чуть больше – в том смысле, что батюшка, отец Александр, оказался свободен и практически сразу же согласился побеседовать со мной. Слушал он внимательно, ни разу меня не перебив. Едва лишь я закончила, с надеждой глядя на него, как он произнес:
– Боюсь, что вынужден буду вас разочаровать. Об этом человеке, о котором вы говорите, мне ничего не известно.
– Но вы можете его и не знать лично, – не отступала я. – Может быть, на ваш счет переводились в последнее время крупные суммы? Или кто-то анонимно присылал вам в дар кресты, иконы?
Батюшка грустно усмехнулся.
– Если бы! – сказал он. – Если бы такое случилось, я бы сразу пустил эти средства на нужды храма. Отремонтировали бы крышу, а то ведь даже покрасить ее проблематично. Да и внутри многое нужно заново отделать! Мы и так этот храм с трудом восстановили, он был практически разрушен. Столько лет полнейшего безбожия разнесли здесь все до основания. Сделали что смогли, а сколько трудов еще предстоит! И ведь на все нужны средства! Нет, я не жалуюсь, – добавил он. – Мы молимся о нашем храме, бог нас слышит и отвечает… Значит, он знает, что мы справимся. Нужно будет – он пошлет помощь в тот день и час, когда это будет необходимо. На все воля божия.
Я кивнула, продолжая думать о том, что и мне сейчас очень не помешала бы божья помощь! И я даже мысленно попросила о ней.
– Единственное, что я могу для вас сделать… – задумчиво продолжал батюшка.
– Что? – воскликнула я, невольно перебив его и тут же извинившись.
– Не знаю уж, поможет ли это или нет, – вздохнул тот. – Да и дело затратное… – он пристально посмотрел на меня.
– Говорите, пожалуйста, – попросила я. – Насчет затрат не беспокойтесь.
– Я могу вам дать адрес одного батюшки, он живет в Краснодарском крае, – наконец, сказал отец Александр. – Он уже в почтенных летах, служит давно, почти всю свою жизнь. Наверняка о вашем Козыре он должен был слышать. И даже если он не был знаком с ним лично, то по крайней мере направит вас к знающему человеку. Глядишь, и поможет…
– Спасибо вам огромное! – воскликнула я.
– Только сначала я его предупрежу и спрошу его благословения и разрешения, – добавил батюшка, и у меня невольно вытянулось лицо.
– Так это, наверное, долго… – протянула я. – А у нас каждый час на счету!
– Ну почему же долго? – усмехнулся отец Александр, доставая из складок рясы сотовый телефон и добродушно подмигивая мне. – Прогресс-то не стоит на месте, слава богу!
Он вышел, оставив меня одну, и вернулся буквально через пару минут.
– Вот, пишите, – сказал он, диктуя мне адрес. – Батюшку зовут отец Михаил, я ему о вас рассказал, он готов вас принять.
– А о Козыре вы не спросили?
Отец Александр усмехнулся в бороду.
– Это уж ваше дело, – произнес он. – А я помолюсь за вас, за благополучный исход дела.
– Огромное вам спасибо! – еще раз поблагодарила я отца Александра и, окрыленная, пошла к дверям.
У входа я заметила в углу урну для пожертвований и, подойдя к ней, опустила в прорезь несколько купюр крупного достоинства. На капитальный ремонт здания этого, конечно, не хватит, но на покраску крыши – вполне.
И поехала в Алексеевку. Мне предстоял серьезный разговор с Эдуардом Борисовичем.
Шишков был дома. Так как я предупредила его, что мне придется отлучиться, причем непонятно, на какой именно срок, и рассказала ему о цели намечавшейся поездки, Шишков отпустил меня беспрепятственно. Он вызвал нового охранника, который должен был заместить меня на время моего отсутствия, так что за обстановку в доме я была более или менее спокойна. Однако, приближаясь к коттеджу Шишкова, я пристально всматривалась в прилегавшую к дому территорию.
Посигналив у ворот и дождавшись, когда охранник откроет их, я молча вопросительно посмотрела на него. Охранник кивнул мне успокаивающе, и я с легкой душой направилась в дом.
Эдуарда Борисовича я нашла в его кабинете. По не очень явственному, но все же различимому запаху спиртного я поняла, что он успел уже сегодня «снять стресс». Я села в кресло и спросила:
– Опять боитесь?
– Я и не прекращал, – буркнул Шишков.
– Так и будете трястись постоянно? – усмехнулась я.
– А вы что предлагаете? – поднял на меня хмурый взгляд Шишков.
– А вот послушайте, что я предлагаю, Эдуард Борисович, – уже серьезно сказала я. – Вы изначально наняли меня охранять вашу семью. Ну, или сопровождать вас лично. Но обстоятельства сложились таким образом, что вы и в моем присутствии не чувствуете себя в безопасности. И, в общем, это вполне справедливо. Потому что, если я и сумею вас защитить, – а я думаю, что сумею, – никому не захочется пережить бандитский налет на собственный дом. К тому же налет этот обернется неизбежными потерями. Жизнь-то я вашу постараюсь уберечь, но гарантировать, что все пройдет без шума и пыли, я не могу: слишком уж серьезный у нас противник. Так что неизвестно, во что в итоге превратится ваш коттедж. И вообще я считаю, что лучший способ защиты – нейтрализовать источник угрозы.
– Вы это к чему? – спросил Шишков.
Я глубоко вздохнула и перешла к главному. В подробностях, поведав Эдуарду Борисовичу о своих мытарствах, я пересказала ему мой разговор с отцом Александром и продолжила:
– Этот человек дал мне адрес краснодарского священника. Имеется большая доля вероятности, что он лично знал Козыря. Во всяком случае, он может меня вывести на тех людей, кто его знает. А это уже дает мне шанс подобраться к Козырю поближе. Вдруг он поедет к этому священнику или что-то перечислит возглавляемому им храму? Словом, мне нужно съездить в Краснодар! Не стану скрывать: у меня давно уже руки чешутся повязать этого негодяя – Козыря! Слово за вами. Если вы согласны, я отправляюсь в путь. Если нет, я остаюсь здесь, где каждый час буду ожидать нападения, а вы продолжите безвылазно пребывать в кабинете и будете регулярно напиваться. Семья ваша и дальше будет оставаться под домашним арестом, что само по себе не очень-то нормально. Так какой именно вариант вы предпочтете?
Шишков думал недолго. Он встал из-за стола, сделал несколько шагов взад-вперед по кабинету, достал начатую бутылку коньяка, отхлебнул глоток и с отвращением отправил в мусорную корзину, даже не допив ее до конца. Вытер рот ладонью и отрывисто произнес:
– Поезжайте!
Мысленно я порадовалась тому, что Эдуард Борисович выбрал такой разумный вариант. Он сел в кресло и продолжил:
– Вы правы, вы абсолютно правы! Сколько можно сидеть здесь и трястись?! Кто он такой, этот Козырь?! Кем он себя возомнил?! Надеется все время держать в страхе весь город?! Вы правы, Женя, его нужно остановить – раз и навсегда! Иначе я или сопьюсь, или сойду с ума! Да, я боюсь, и я даже не скрываю этого! Я, Эдуард Шишков, взрослый грамотный мужик, боюсь какого-то Козыря! Не будет этого! – Шишков вдруг грохнул кулаком по столу, да так, что даже компьютерная мышь подскочила. Эдуард Борисович поиграл желваками на щеках и сказал, уже чуть тише: – Я устал. Я больше… не хочу так. Поезжайте, Женя…
Получив согласие Шишкова на мою поездку в Краснодар, а также и деньги на дорогу, я вначале отправилась к Станиславу Романенкову. Коротко рассказав ему о том, что я задумала, попросила его связаться с краснодарской полицией – на всякий случай, чтобы иметь официальную поддержку в незнакомом городе. Романенков, понимавший всю серьезность моей миссии, не стал возражать и позвонил в Краснодар.
– В управлении по борьбе с оргпреступностью работает майор Уваров, – напутствовал меня Стас. – Это он прислал мне материалы по тому давнему делу Козыря. Я позвонил ему, он нисколько не возражает против того, чтобы ты пришла к нему за помощью. Ну, пришлось, конечно, рассказать ему, какая ты красавица, и все такое… – добавил Романенков с улыбкой.
– Что ж, ты нисколько не погрешил против истины, – заметила я, поскольку всегда была против ложной скромности.
– Я, к сожалению, не могу составить тебе компанию, – вздохнул Романенков. – У нашего управления, увы, нет таких богатых спонсоров, как у тебя. Так что ты уж действуй самостоятельно. Только, Женя, держись со мной на связи! Как только что-то узнаешь – сразу звони мне!
– Обязательно! – сказала я. – Буду отзваниваться тебе чаще, чем юная школьница родной маме!
– Надеюсь, – кивнул Станислав. – Ну, Евгения, ни пуха тебе!
– С богом! – ответила я, будучи под впечатлением от своей встречи с отцом Александром.
Назад: Глава пятая
Дальше: Глава седьмая