Глава 4
— Что вы говорите? — прищурилась я. — Так расскажите мне скорее, кто же этот человек.
— Это Надя, — Светлана Игоревна закинула ногу на ногу и взяла в руки свои сигареты. — Его бывшая жена.
Нежельская произнесла это таким уверенным тоном, что я готова была поверить ей. И поверила бы, будь я дилетанткой в подобных делах. Но, к сожалению, мне нередко приходилось выслушивать, как подозреваемые вовсю старались оклеветать другого.
— Вы из чего-то конкретного делаете подобные выводы, Светлана Игоревна? — с улыбкой обратилась я к ней. — Или исключительно на почве ясновидения?
Как ни странно, но она нисколько не обиделась на меня.
— Я говорю так, потому что знаю, — уверенно произнесла Нежельская. — Тем более, что вчера вечером Гоша должен был встретиться со своей бывшей женой.
— Откуда вы знаете? — сразу навострила я уши, как собака, почуявшая свежий след.
— Гоша сам сказал мне об этом. Мне, говорит, сегодня еще предстоит встреча со своей благоверной женушкой. Он хоть и был с ней в разводе, но все время величал ее так. По старой памяти, наверное.
— Во сколько вы вчера виделись с Гошей? — выстрелила я.
— Около часу.
— И после этого вы уже?..
— Нет, — вздохнула она. — Это была наша последняя встреча.
— Ясно, — молвила я. — А для чего он хотел увидеться со своей супругой? Бывшей, разумеется.
— Раздел имущества, — коротко ответила Нежельская.
— Они что, его до сих пор не поделили? — уточнила я, в глубине души начиная сомневаться в словах Светланы.
— Выходит, что так. Но подробностей я не знаю. Вам лучше спросить об этом саму Надю. Если возникнет желание, конечно.
— Возникнет, — заверила ее я. — Но меня интересует сейчас другое. Их вчерашняя встреча не повод для убийства, а вы, Светлана Игоревна, так смело утверждаете, что это дело рук именно его жены.
— Вы не знаете, как они жили, — фыркнула Нежельская. — Цапались постоянно, как кошка с собакой. Она ненавидела Гошу всеми фибрами своей души. Так что она не только убить его могла, но и порезать на куски.
— Ужас просто, — сделала я вывод. — А зачем же она тогда за него замуж выходила?
— Любила, наверное, — предположила Светлана. — Но раньше. Когда еще плохо знала, с кем связалась.
— Скажите, Светлана Игоревна, — обратилась я к ней, — а у Надежды был свой ключ от этой квартиры?
— Кажется, да, — ответила она, секунду подумав. — Гоша не отобрал его у нее, а зря, выходит.
— А почему не отобрал?
— По глупости, — с этими словами Нежельская бросила выразительный взгляд на свои наручные часы.
— Вы торопитесь куда-то? — осведомилась у нее я.
— У меня встреча в двенадцать, — ответила она и добавила: — По работе.
— А кем вы работаете, если не секрет?
— Я — топ-модель, — гордо произнесла Нежельская.
Ну, надо же! Ни за что бы не подумала. Оказывается, Георгий Сякин собирался жениться на живой топ-модели. Любой простой обыватель мог позавидовать ему. Правда, теперь уже завидовать было нечему.
— Я только приехала узнать, как самочувствие Веры Николаевны, — пояснила Светлана, хотя я ее ни о чем не спрашивала. — Могу представить, какой это удар для нее. Пережить собственного сына.
Нежельская, сама того не подозревая, изрекла вслух мои собственные недавние мысли.
— Как она?
— Держится молодцом, — успокоила я волнение Светланы за состояние здоровья несостоявшейся свекрови.
— Это хорошо. Передадите ей привет?
— Передам.
— Скажите, что я забегу еще вечерком. Тело ведь вернут сегодня?
— Обещали.
Я внимательно всматривалась в лицо Нежельской и старалась понять, что же она все-таки за человек. Сякина она вряд ли любила по-настоящему. Тогда, что ей было от него нужно? Денег? Но он вроде бы был человек далеко не богатый. Приложила она руку к его трагической гибели или нет? Надо будет обязательно поинтересоваться у других о ее характере. У того же Жемчужного, например. Он-то мне точно не соврет.
Вере Николаевне видно на роду было написано прожить еще очень долго. Стоило нам с Нежельской переговорить о ней, как она собственной персоной не замедлила появиться на пороге кухни. Вид у нее был немного посвежевший. Сон и в самом деле пошел на пользу организму.
— Здравствуй, Светочка, — она подошла к Нежельской сзади и положила ей морщинистую в прожилках руку на плечо.
— Вера Николаевна, — обернулась Светлана и тут же поднялась со стула. — Примите мои искренние соболезнования.
Мать и невеста покойного обнялись.
— Ты уже познакомилась с Женей? — спросила Вера Николаевна, как только Нежельская отцепилась от нее.
— Да, мы пообщались немного, — ответила я за Нежельскую.
В глазах Светланы промелькнуло недоумение. Еще бы, она-то думала, что ведет беседу со следователем прокуратуры, а тут вдруг такое отношение ко мне со стороны матери Георгия. Но я не стала ничего объяснять ей, перебьется. Несмотря на расположение к ней Веры Николаевны, Нежельская мне не понравилась. В ней была какая-то фальшь.
— Ну что ж, — я поднялась из-за стола. — Я оставлю вас, пожалуй, наедине. Света торопится, а вам нужно поговорить.
— Куда ты уходишь? — спросила ее Вера Николаевна.
Но я уже не стала выслушивать объяснения Светланы и покинула кухню. Костя и Жанна в гостиной выпивали за маленьким столиком. Пили водку «Абсолют».
— Вот, — как бы оправдываясь передо мной, сказал Жемчужный. — Присоединишься?
— Чуть позже, — пообещала я. — Нам поговорить надо, Костя.
— Как скажешь, — он поднялся с дивана. — Мама уже освободила свою комнату, если хочешь, пойдем туда.
— Нет, я думаю, нам лучше прогуляться, — ответила я, делая ему встречное предложение. — Ты не против, Жанна?
— О чем ты говоришь, Женя, — она уже изрядно захмелела. — Нет, конечно.
Костя, как обычно в таких ситуациях, уже прекрасно изучив меня, не стал задавать никаких вопросов, направился вслед за мной в прихожую, накинул куртку и вышел на лестничную площадку. Я на ходу надела плащ.
— Случилось что-нибудь? — озабоченно поинтересовался Жемчужный, заглядывая мне в глаза.
— Убили твоего брата, — ответила я.
— Жень, я серьезно. Что еще произошло?
— Тебе этого мало? Хочешь еще происшествий?
— Я вижу, ты не в настроении, — вздохнул он. — Не хочешь поделиться со мной?
— Хочу. Только давай не будем терять время понапрасну, поговорим обо всем по дороге.
— А куда мы едем? — спросил он, спускаясь за мной вниз по лестнице.
— У меня имеется желание для начала познакомиться с Надеждой Сякиной, — изрекла я. — Она не сменила фамилию?
— Насколько мне известно, нет. А о чем вы говорили со Светой?
— Она считает, что Георгия убила именно его бывшая жена.
— Да? Интересно, — протянул Жемчужный. — Ну-ка, ну-ка.
— Ее версия такая, — обстоятельно начала я излагать эту версию Жемчужному. — Гоша и Надя всю жизнь цапались друг с другом, дошло даже до такой степени, что она его буквально возненавидела. Ко всему прочему они при разводе, насколько я поняла, не до конца поделили какое-то там имущество, и это до сих пор является камнем преткновения между ними. А вчера вечером Гоша как раз собирался встречаться с бывшей супругой и вести разговор на данную тему. Что ты скажешь по этому поводу?
К месту нового проживания Надежды Сякиной мы с Жемчужным отправились на автобусе. Он сказал, что так будет значительно удобнее и быстрее, тем более что она живет не так уж и далеко. На мою тираду, закончившуюся вопросом, обращенным к нему, Костя ответил не сразу. Несколько минут молча размышлял.
— В принципе, Света все верно сказала, — произнес он наконец, — отношения моего брата с женой нельзя было назвать идеальными. Даже мне это известно. Ссоры между ними были практически ежедневными. Но дошло ли дело до ненависти? Не могу сказать ничего определенного. Вполне возможно, что Нежельская преувеличивает, основываясь на элементарной женской ревности. Дело в том, что Гоша обладал одним уникальным качеством. Он умел легко и непринужденно сглаживать неприятные инциденты. Со всеми, и со своей женой, думаю, в том числе. Гоша был гибкий в этом смысле человек. Что касается раздела имущества, тут тоже все верно Света сказала. Этот процесс у Гошки с Надей затянулся. По какой причине и что именно они недоделили, я просто не знаю, но сам факт подтверждаю целиком и полностью.
— А что ты скажешь о самой Свете Нежельской? — поинтересовалась я, увлеченная разговором, совершенно не замечая красот города Воронежа, мелькавших за окном автобуса.
— Она со странностями, скрывать не стану, — признался он. — В их отношения с Гошкой я не вникал досконально, но могу сказать, что они не питали друг к другу очень глубокой любви. Но это только мое мнение, — сразу добавил он.
— И тем не менее они собирались пожениться, — напомнила я.
— В этом нет ничего странного. Гоша нередко совершал поступки необъяснимые и неадекватные. И понятные одному ему.
— А Нежельская?
— Она, подозреваю, под стать ему. Два сапога пара.
На этом наш разговор с Жемчужным временно прекратился, так как мы наконец достигли места назначения. Сякина жила в большом двенадцатиэтажном доме, практически в самом центре города. Изобилие различных супермаркетов и шопингов в прилегающей к дому территории было полным.
— Чья это квартира? — поинтересовалась я у Жемчужного.
— Какая? — не сразу понял он мой вопрос.
— Та, в которой сейчас живет Надежда?
— Иринина, — ответил он.
— Это еще кто такая?
— Надина сожительница, — с усмешкой произнес он. — Тебе же говорили, что она лесбиянка.
Мы вошли в подъезд и смело направились к лифту. Костя, как он сам признался, дважды был здесь с Георгием и потому прекрасно знал, где находится нужная нам квартира.
Дом и в самом деле был комфортабельный. Широкий зеркальный лифт, исключительно чистые лестничные площадки, каждая из квартир оснащена домофоном.
— И живя в таком доме, Надежда еще крохоборится из-за сякинского имущества? — поразилась я.
— Увы, да, — вынужден был признать Костя.
— Чем же Гоша таким ценным владел?
— Распутной душой, — последовал ответ. — Больше ничем.
Костя надавил кнопку звонка, и мы замерли перед стальной дверью в ожидании.
— Кто? — послышался мелодичный голос из динамика домофона спустя минуту.
— Надя, это я, — ответил Жемчужный. — Костя.
Щелкнул замок, и стальная дверь растворила перед нами зев квартиры. На пороге в прозрачном пеньюаре стояла сама Надежда Сякина. Я поняла, что это она, уже потому, что Костя назвал ее по имени. Годков ей уже перевалило за тридцать, но она старательно поддерживала себя в форме, кося под студентку. Волосы у нее были обесцвечены, глаза карие, нос прямой, усыпанный едва заметными веснушками. Миниатюрный ротик с ярко накрашенными губами слегка растянут в улыбке. Подобной улыбкой она наверняка не раз пользовалась как средством обольщения мужчин. А теперь исключительно женщин. Под розовым пеньюаром на ней ничего не было надето, и я бросила косой взгляд на Костю. Как он отреагирует на подобный финт.
Но Жемчужный остался совершенно равнодушным к прелестям бывшей жены своего брата. Во всяком случае не подал никакого вида, что его это заинтересовало.
— Привет, Кастет, — буднично произнесла Сякина, как будто виделась с Жемчужным буквально вчера. — Проходите.
Она отступила чуть в сторону, давая нам возможность проникнуть в квартиру.
— Это Женя, — представил меня Костя, когда мы уже очутились в прихожей. — Моя невеста.
— Симпатичная, — оценила меня Надежда, а мне даже стало как-то не по себе от ее взгляда. Будто бы она прикидывала, достойная ли я для нее партнерша.
В гостиной Сякина предложила нам сесть и осведомилась:
— Хотите выпить?
— Можно, — не стал отказываться Жемчужный, а я благоразумно промолчала.
— Что именно? — уточнила Надежда.
— Пиво есть? — полюбопытствовал он.
Вместо ответа она прошла к бару и извлекла оттуда три банки баварского пива. Поставила на низенький столик рядом с диваном.
— Угощайтесь.
Костя взял две банки сразу, обе открыл и протянул одну мне. Я, поблагодарив его, взяла пиво и сделала глоток. Пиво было приятным и прохладным.
— Я рада за тебя, Кастет, — произнесла Сякина, следуя нашему примеру. — Вот и ты наконец обрел счастье в этой жизни. Когда свадьба?
— Точную дату пока не определили, — скороговоркой ответил он, не желая лишний раз вводить меня в ступор. — Решаем.
— Желаю удачи, — Надежда призывно подняла баночку, и мы дружно выпили.
После второго глотка я прокашлялась, якобы поперхнувшись. Но Костя совершенно правильно истолковал мой намек. Дескать, пора переходить к теме нашего визита.
— Надь, тебе известно о том, что произошло вчера? — как бы между прочим, только для того, чтобы поддержать беседу, спросил Жемчужный.
— Ты имеешь в виду убийство Гоши? Конечно, известно, — Сякина наслаждалась пивом и всем своим видом показывала, что о смертях и убийствах ей сейчас хочется говорить меньше всего на свете.
— На похороны придешь?
— А зачем? — удивилась она. — С недавних пор Гоша мне, слава богу, был уже никто. Зачем же мне идти на похороны к постороннему человеку.
— А мы с Женей, собственно говоря, приехали к тебе из-за него, — сказал Жемчужный, не забывая и сам, подобно бывшей родственнице, потягивать пиво.
— Как это? — без особого интереса спросила Надежда.
— Мы проводим частное расследование, — пояснил Костя, без лишней скромности обозначив и свое участие.
— Понятно, — протянула наша собеседница. — В сыщиков решили поиграть. Ну, желаю успеха.
По ее губам пробежала легкая усмешка. Мне подобная гримаса не очень понравилась. Впрочем, как и предшествующие ей слова.
— Напрасно ты так, — видимо, Жемчужного ее слова тоже задели за живое, и он оскорбился до глубины души. — Между прочим у Жени и лицензия на этот счет имеется.
Конечно, лицензия лицензии рознь, но в целом он был прав, да и опыт у меня в расследованиях кое-какой имелся. Не дилетантка.
— Будете меня допрашивать? — Надя развалилась в кресле, как барыня.
— Если можно, — наконец решила подать голос я.
— Давайте, — она перевела взгляд на меня.
— Когда вы последний раз видели Георгия?
— Около месяца назад, — сделала она признание. — Но не так давно он звонил мне. Может быть, на прошлой неделе.
— Зачем? Что он хотел?
— Это не он хотел, — засмеялась Сякина. — Это мне было нужно. Он никак не желал отдавать мне мою часть нашего совместного имущества.
— Что за часть? — я вела допрос Надежды сухо и беспристрастно.
— Во-первых, машина, — начала она, загибая пальцы. — Мы приобрели ее на общие деньги, те, которые нам на свадьбу подарили как с моей стороны, так и с его. Во-вторых, дача. Здесь даже я больше денег вложила в покупку, нежели он. И наконец, квартира. Она всегда была его, конечно, но, прожив с ним достаточное количество времени, я, полагаю, имею право на определенную долю.
Надежда Сякина и впрямь была меркантильна. Странно, что она еще не припомнила стоимость государственной земли, на которой строился дом Веры Николаевны.
— Он что же, вам ничего вообще не отдал? — полюбопытствовала я.
— Почему же? — Надя допила первую баночку пива и направилась к бару за второй. Заодно и нам захватила. — По мелочи я сама все сразу забрала. Телевизор там, магнитофон, кое-какие собственные вещи, но меня интересует вопрос в целом.
— А Гоша что вам говорил по этому поводу?
— Тянул резину. Расставаться с имуществом он ни в какую не хотел и предлагал мне компенсировать мою часть наличными. Я была не против. Но он что-то очень уж долго лапшу мне на уши вешал. Погоди, говорил, немного, сейчас, мол, денег у меня нет, но вот скоро… И так истекал один назначенный срок, затем другой, третий и так далее. В суд обращаться я не хотела. Веру Николаевну жалко. А зря, наверное. Он, если бы не помер, до пенсии меня за нос водил бы.
— Вы вчера с ним встречались? — задала я вопрос в лоб.
Сякина сначала замерла, так и не донеся баночку с пивом до рта, затем улыбнулась во всю ширину, на какую была способна, и произнесла с насмешливой интонацией:
— Вижу, уже кто-то насвистел вам в уши обо мне разных нехороших вещей. Интересно, кто? Светка или, может быть, Аня. Впрочем, какая разница? Да, я должна была увидеться с Гошей вчера вечером, тем более что именно так мы и договаривались с ним, когда он звонил в последний раз, но встреча вчера не состоялась.
— По каким причинам?
— Я приехала к ним домой минут двадцать восьмого. Вернее, я только подъехала к дому и посмотрела на окна. Света не было, и я решила, что там никого нет. Подниматься и проверять мне было, откровенно говоря, лень, но я все же позвонила Гоше в квартиру из телефона-автомата. Трубку никто не снял, хотя я ждала ответа сравнительно долго. После чего я уехала.
Я мысленно сопоставила время и поняла, что Сякина подъехала к месту преступления, как раз тогда, когда Вера Николаевна отлучилась ненадолго в магазин. И предположительно в то же самое время и был убит Георгий. Света в окнах действительно быть не могло. Отсюда можно сделать вывод, что либо Надежда и в самом деле рассказывает нам правду, либо она и есть убийца. Интересное кино получается.
— А почему вы сами не зашли в квартиру? — спросила я ее. — Ведь у вас же имеется ключ?
— Да, имеется, — не стала она отпираться. — Только зачем мне было туда заходить? Мне ведь не квартира нужна была, а Гоша.
Ответ звучал вполне логично и убедительно.
— Но вы могли подождать в квартире его возвращения.
— А если бы он вообще не явился ночевать. Думаете, такого не бывало раньше? Бывало. И даже тогда, когда мы были с ним женаты. Ко всему прочему, у меня была и еще одна причина не заходить. Ира ждала меня в машине, а она очень устала вчера на работе и хотела пораньше лечь спать. Это опять-таки подтверждает мое алиби. Не так ли?
Да, тут все было верно. Если у Сякиной имелась свидетельница того, что она в квартиру не заходила, то тут уж не подкопаешься. Впрочем, ей ничего не стоило подговорить сожительницу дать ложные показания из-за большой и страстной любви к ней, Наде Сякиной, но поди опровергни показания этой Ирины.
Я посмотрела на Костю. Тот сидел молча и с интересом наблюдал за мной. Ждал, чего же я такого интересного и полезного выужу из разговора с Надеждой. Я пожала плечами. Он вздохнул и надолго приложился к баночке с пивом. Моя, кстати, так и стояла нетронутой после двух первых глотков. Не до пива мне было сейчас. Головной боли завтра с утра и без того хватит с лихвой.
— От кого вы узнали о смерти Георгия? — с новыми силами бросилась я в атаку на Сякину.
— От Жанны. Насколько я поняла, она обзвонила всех сегодня ранним утром. Оно и понятно, ей-то он был братом и зла не причинил.
— А вам, значит, причинил?
— Поначалу, да. Потом, когда я, к счастью, изменила свой образ жизни, мне уже стало не так обидно. Даже наплевать стало.
— А когда вы изменили свой образ жизни, Надежда? — поинтересовалась я. — Если не секрет. До развода или после?
— Скажем так, незадолго до развода, — ответила она. — И сей факт просто ускорил то, что рано или поздно все равно должно было случиться. Я имею в виду наш разрыв отношений с Георгием.
— Так вы его бросили, выходит?
— Мне не нравится такая постановка вопроса, — Сякина начала потихоньку показывать коготки. Я почувствовала это по изменившейся интонации.
— В вашей жизни сразу появилась эта Ира или был еще кто-то до нее? — я не собиралась так просто отступать.
— Больше никого у меня не было. Ира — это тот человек, который предначертан мне в жизни судьбой.
Тут, похоже, имела место большая и чистая любовь, опошлять которую глупыми вопросами просто не стоило. Я заметила, как Надежда до глубины души оскорбилась от одного только предположения, что у нее кроме Иры мог быть кто-то еще.
— Кстати, — неожиданно Надя поднялась с кресла и пошла к секретеру. — Вы ведь все равно от меня вернетесь к Вере Николаевне. Захватите с собой альбом.
С этими словами она вернулась к нам и всучила Жемчужному здоровенный альбом с фотографиями.
— Что это за альбом? — поинтересовалась я.
— Семейные фотографии, — отмахнулась Сякина от моего вопроса, как от назойливой мухи.
— Это я могу понять. Но хотелось бы узнать, чьи.
— Ихние, — Надежда кивнула на Костю и снова приложилась к баночке баварского пива.
Жемчужный раскрыл альбом.
— Да, в самом деле, — сказал он. — Это фотографии нашей семьи. Что они делают у тебя?
— Гоша давал мне их полтора месяца назад, да так и не забрал. Все некогда ему было. С бабами, наверное, путался. У меня был юбилей, тридцать лет, и коллеги делали мне поздравительную газету, — пояснила она. — Понадобился альбом с фотографиями, и я попросила его у Георгия.
— А где вы работаете, Надя? — не преминула уточнить я.
— Это имеет для вас какое-то значение?
— Возможно, — лаконично ответила я. — Я и сама порой не знаю, где кривая выведет меня на след убийцы.
— Это делает вам честь, — съехидничала Сякина. — Я работаю в бистро официанткой.
— У вас дружный коллектив?
— Знаете что, — Надежда отставила в сторону пустую банку и не спеша поднялась с кресла. — У меня совершенно нет времени обсуждать с вами вопросы нашего рабочего коллектива. Давайте отложим эту тему до следующего раза.
По ее тону я поняла, что она сделает все возможное, чтобы этого следующего раза не было. Но что поделаешь? Если тебе указывают на дверь, глупо делать вид, что ты этого не замечаешь. Я поднялась с дивана. Костя не торопился. Я с удивлением заметила, что он разглядывает одну из фотографий в семейном альбоме. Воспоминания его одолели, что ли? Нашел подходящее время, ничего не скажешь.
В этот момент зазвонил телефон, и Сякина, прошествовав в дальний угол гостиной, сняла трубку навесного телефона у окна.
— Да, слушаю, — сказала она. — Привет!
— Женя, — шепотом окликнул меня Костя. — Посмотри, что я нашел.
— Дальних родственников, по которым жутко соскучился? — усмехнулась я, но все же, злоупотребляя гостеприимством отвлекшейся на телефонный разговор Сякиной, присела рядом с ним на диван.
— Взгляни-ка, — Жемчужный протянул мне фото, которое до этого с таким усердием изучал. — Это Гоша.
Первого же взгляда мне было достаточно, чтобы на какое-то время потерять дар речи и застыть в немом изумлении. Георгий находился на пляже какого-то курорта. Одет в одни плавки, а правой рукой обнимал девушку, тоже облаченную в купальник. И девушкой этой была Эльвира Берг. Только стрижка у нее была короткой и выглядела она значительно моложе и стройнее. Тем не менее, узнать ее было несложно.
Я подняла глаза на Костю.
— Это еще не все, — загадочным шепотом произнес он. — Ты на обороте посмотри.
Я перевернула фотографию. На задней ее стороне размашистым почерком было написано: «Дорогому Георгию с любовью от Виктории». Ниже этой записи стояла еще и дата.
Фото было сделано три года назад.
