Глава 3
— Я пойду открою? — спросил у меня Жемчужный, заметив, как я вся инстинктивно насторожилась.
— Давай.
Я машинально отметила время на настенных часах. Половина девятого утра. Костя направился в прихожую, а я перебазировалась в гостиную, прикрыв за собой дверь в бывшую спальню Георгия Сякина. Села в кресло лицом к входу.
Костя вернулся спустя минуту, и не один. Вместе с ним в зал буквально ворвалась рыжеволосая женщина приятной внешности. Единственное, что ее портило, так это габариты. Она была черезвычайно высока, широка в плечах, а копна волос, разметавшихся по плечам, добавляла ей объемности. Одета дама была в сиреневый плащ, под ним блузка и широкие штаны. Лицо густо и ярко накрашено.
— Где Вера Николаевна? — громогласно вопросила она прямо с порога, даже не соизволив поздороваться.
Костя ничего не ответил, явно предлагая мне взять инициативу разговора с прибывшей в свои руки. Я не возражала.
— А вы, собственно говоря, кто? — медленно произнесла я, не поднимаясь с кресла и так же, как и она, игнорируя обычную процедуру вежливости.
— А вы? — парировала рыжая.
— Неприлично отвечать вопросом на вопрос, — я не хотела раскрывать перед ней карты первой.
— Я здесь работаю, — с достоинством ответила она, не смотря на меня и оглядывая комнату. — Меня зовут Эльвира Александровна Берг.
Ах, вот оно что! Оказывается, мне представилась честь познакомиться с местной домработницей, причем раньше оговоренного ею срока.
— Очень приятно, — сказала я. — Меня зовут Женя.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Я — частный детектив.
Выудив из кармана корочки, я махнула ими в воздухе и снова спрятала обратно. Вдруг госпоже Берг придет в голову более детально вглядеться в них, а написано там было совсем не то, что сказала я. Бодигард и частный детектив — вещи, прямо-таки скажем, разные. Но ей это в голову, слава богу, не пришло.
— Вера Николаевна наняла частного детектива для расследования смерти Георгия? — удивилась она.
— Нет, — подал наконец голос Костя. — Это я привез детектива.
Эльвира только оглянулась на него, но ничего не спросила. Костю она, видимо, знала.
— Садитесь, Эльвира, — я указала ей рукой на диван.
Она послушно опустилась на него и выжидающе уставилась на меня.
— Откуда вам известно о смерти Георгия? — спросила я. — Об этом уже написали в газетах?
— В газетах? — переспросила она. — Не знаю. Я газет не выписываю. Мне позвонила утром Жанна.
— Мы это проверим, — пообещала я ей.
— Вы что, меня подозреваете? — она сделала попытку возмущенно вскочить с места, но потом передумала.
— А чем вы лучше других? — невозмутимо заявила я.
Костя прошел к окну и, прикурив сигарету, открыл форточку. В наш диалог с Эльвирой он не вмешивался, но слушал внимательно. Так же внимательно он наблюдал за ее поведением. Правильно делает. Я за разговорами могу проморгать какую-нибудь неадекватную реакцию со стороны собеседницы, поэтому Жемчужный меня дублировал.
— Кажется, вы собирались сегодня отправиться с утра по каким-то делам? — продолжила я общение с домработницей. — Разве не так, Эльвира?
— Так, — кивнула она. — Я звонила вчера вечером Вере Николаевне и хотела предупредить, что задержусь, но, узнав от Жанны о случившемся, не могла не приехать.
— Весьма похвально с вашей стороны. Выходит, вы не просто работали в этом доме, но и были в хороших отношениях с домочадцами.
— Конечно, — нисколько не смутилась она. — Без этого нельзя. Если видишься с людьми изо дня в день, так или иначе сближаешься, налаживаешь взаимопонимание. Тем более, что Вера Николаевна всегда прекрасно относилась ко мне.
— Просто замечательно, — я не теряла надежды вывести собеседницу из равновесия. — А с Гошей у вас какие были отношения?
— Хорошие.
— Нельзя ли поподробнее. Его, видите ли, убили, и любая информация нам крайне важна, потому как никогда не знаешь заранее, что может пригодиться в расследовании.
— Не могу сказать, что мы с Гошей были друзьями не разлей вода, но испытывали друг к другу симпатию, — Эльвиру все же понемногу начал раздражать наш разговор. — Мы часто общались, когда он бывал дома, вместе обедали, он рассказывал о своих делах на фирме, иногда и о личной жизни тоже.
— Что он рассказывал вам? — моментально ухватилась я за оброненные ею слова.
Причиной Гошиной смерти могли быть как личные взаимоотношения, так и его, пока неизвестный мне бизнес. Мой вопрос прозвучал общо, и мне было интересно, чему же Эльвира уделит наибольшее внимание.
— Ну, что он мог рассказывать? Что с женой разошелся, например. Как и почему это у них вышло. Потом про новую свадьбу говорил, — дела фирмы она все-таки опустила. Ну что ж, отложим этот вопрос на потом.
Тут я вспомнила фразу, произнесенную Верой Николаевной. Она говорила, что в отношениях Георгия и его бывшей жены сложились какие-то определенные обстоятельства.
— Почему он расстался с последней женой, Эльвира? — спросила я.
— Это же всем известно. Надежда Анатольевна нежданно-негаданно сменила сексуальную ориентацию. Нет, нельзя сказать, что в их взаимоотношениях и до этого все было гладко, но данный факт поставил точку в их семейной жизни. Ее стали интересовать исключительно женщины.
Я бросила взгляд на Костю. Наши глаза встретились, и он чуть заметно кивнул. Дескать, подтверждаю слова допрашиваемой. Этот факт всем известен, и мне в том числе.
— Так значит, Георгий вам жаловался на свою судьбу? — вновь обратилась я к домработнице.
— Помилуйте, — усмехнулась она. — Почему же жаловался? Георгий никогда ни на что не жаловался. Не имел такой привычки. У него был совсем иной характер. Напротив, о случившемся он упоминал с иронией. Да-да, говоря о том, что его жена — лесбиянка, он смеялся.
— Ну, допустим, — ответила я. — А что он говорил вам о предстоящей свадьбе? Он хотел жениться?
— Странные вы вопросы задаете, однако, — рассмеялась Эльвира, но мне этот смех показался неестественным. — Хотел, не хотел. Я же вам уже сказала, Гоша был другого склада человек. Он ни к чему не мог относиться по-настоящему серьезно. Вся жизнь для него была сплошной игрой и развлечением.
Я снова взглянула на Жемчужного, а он снова кивнул головой. Против слов Эльвиры Александровны Берг он ничего не имел.
— Ну что ж, — не спеша произнесла я. — Тогда перейдем к главному. К вашим отношениям с Гошей.
— Разве мы не обсудили это пару минут назад? — изумилась рыжеволосая девица.
— Вы не поняли меня, — улыбнулась я. — Сейчас я говорю о более близких отношениях. Об отношениях между мужчиной и женщиной. Были у вас такие с Георгием или нет?
— Это так важно? — вскинулась она.
— Больше, чем вы себе можете представить, Эльвира.
С минуту, наверное, она размышляла. Стоит ли раскрывать передо мной сей щепетильный момент или лучше послать куда подальше надоедливого частного детектива? В конце концов здравый рассудок победил, и она сказала:
— Не стану скрывать, Георгий всегда мне очень нравился. Впрочем, здесь нет ничего необычного. Он многим нравился и довольно успешно этим пользовался. Серьезных отношений у нас не сложилось, конечно, да мы и не стремились к этому, но пару раз он приглашал меня на свидания.
— На свидания куда?
— В ресторан. Ну, а после ужина, естественно, в свою комнату. Но, повторяю, это было всего два или три раза за все время. Ни у меня, ни у него не было возможности встречаться регулярно.
— Вы замужем, Эльвира?
— Нет. Я не спешу сделать такой ответственный шаг. Брак — дело серьезное, и к нему необходимо быть готовой во всех отношениях.
На вид Эльвире Берг было под тридцать. Ну, пусть даже двадцать восемь лет. Никак не меньше. Если она не хочет остаться старой девой до конца дней своих, ей бы стоило поторопиться с выбором кандидата в мужья. Впрочем, не мне об этом рассуждать.
— Когда вы видели Георгия в последний раз? — перешла я к конкретике.
— Вчера, разумеется. Я уже собиралась уходить домой, как вернулся он. Но мы даже не разговаривали. Гоша неважно себя чувствовал и сразу направился принимать душ. Он очень не любил болеть гриппом, а кто-то сказал ему, что контрастный душ на начальной стадии заболевания очень полезен. Я ушла раньше, чем он вышел из ванной.
— Он был чем-нибудь озабочен?
— Только тем, чтобы не загрипповать.
— А вообще в последнее время?
Эльвира задумалась.
— Нет. Я бы не сказала, — произнесла она после непродолжительной паузы. — Во всяком случае, я такого не заметила.
— Вы постарайтесь на досуге припомнить, Эльвира. Может, он что-нибудь говорил вам такое, что наводит на размышления. Ну, вы меня понимаете? Ссоры с кем-нибудь, угрозы, проблемы на фирме?
— Сейчас ничего не могу сказать, — ответила Берг. — Но обещаю, что непременно подумаю.
— Сделайте милость.
— А где Вера Николаевна? — вернулась она к вопросу, с которым явилась.
— Она сейчас отдыхает, — сказал Костя. — Я думаю, нет нужды беспокоить ее.
— Вы правы, — согласилась Эльвира. — Я просто хотела оказать ей моральную поддержку, думала она здесь одна, бедняжка. Но раз приехали вы, Константин, то я напрасно примчалась сюда.
— Последний вопрос, госпожа Берг, — вновь обратила я ее внимание на себя. — Что за дела такие у вас возникли сегодня утром?
— Очень личное, и я не готова обсуждать это с вами, — с уже промелькнувшим ранее достоинством произнесла она. — Могу только сказать вам, что мои дела, намеченные на сегодняшнее утро, не имеют никакого касательства к убийству Георгия.
— Как знать, — тихо, себе под нос, произнесла я, но была уверена, что Эльвира меня услышала.
Она поднялась с дивана.
— Если что, у Веры Николаевны есть номер моего домашнего телефона, — сказала она мне на прощание.
— Учту, — ответила я. — Но и вы, если что-то вспомните важное, звоните, не стесняйтесь.
Жемчужный, как истинный джентльмен, проводил даму до дверей и только после этого вернулся в гостиную. Сел на диван, на то самое место, где только что сидела Эльвира Берг.
— Как она тебе? — спросил он меня.
— Пока трудно что-либо сказать, — туманно ответила я.
— Она нервничала, — выдал он результат своего наблюдения. — Нет, внешне держалась вполне спокойно, но внутренне была вся напряжена. Как будто пружина в ней какая. Я, как актер, не мог этого не заметить. Мы проходили на мастерстве подобное состояние. Зажим называется.
— Думаешь, ты самый умный? — съязвила я. — Я ее внутреннее напряжение не хуже тебя заметила.
— Ну, извини, — развел руками Жемчужный. — Не хотел тебя обидеть.
— Я полагаю, нам пора позавтракать. Как ты на это смотришь, Костя?
— Положительно.
— Тогда беги в магазин за кофе.
Пока он отсутствовал, я позволила себе немного похозяйничать. А именно, на скорую руку сварганила легкий завтрак из того, что обнаружила в холодильнике у Сякиных. Не стану же я из-за такого пустяка будить Веру Николаевну.
Костя вернулся, когда я уже накрывала на стол.
— Набегался не слабо, пока нашел то, что необходимо, — сообщил он.
— Зато теперь ты сполна расплатился со мной за предстоящую работу, — утешила его я.
— Нет, не сполна, — ответил он. — Осталось еще кое-что.
Он подошел ко мне и поцеловал в губы.
— Спасибо тебе огромное, Женечка, — произнес ласково.
— Пока еще не за что. Садись завтракать.
Потратив на завтрак минут двадцать и затем убрав за собой все со стола, мы с Жемчужным вновь вернулись в гостиную.
— Знаешь, о чем ты забыла? — спросил он.
— О чем?
— Алиби. Надо было поинтересоваться, чем Эльвира занималась вчера вечером, когда убили Георгия.
— Ничего я не забыла, — ответила я, разгоняя рукой дым от его сигареты. — Просто всему свое время. Интуиция подсказала мне, что для этого вопроса еще не наступил нужный момент.
— А, — протянул Жемчужный. — Ну, как знаешь. Тебе виднее.
В этот момент хлопнула входная дверь. Мы оба обернулись на звук. Секунду спустя в поле нашего зрения появилась симпатичная девушка лет тридцати.
— Костя! — воскликнула она и бросилась к Жемчужному.
Он вскочил с кресла и тоже устремился к ней навстречу. Они горячо обнялись.
— Господи, как хорошо, что ты приехал, — сказала девушка, прижимаясь к его груди. — Сейчас, когда случилось такое, нам просто необходимо держаться всем вместе, рядом с мамой. Костя, я сама до сих пор не могу прийти в себя. Ужас какой-то!
Затем они какое-то время, не меняя позы, стояли молча.
— А это кто? — наконец заметила мое присутствие девушка.
— Это моя невеста Женя, — представил меня Жемчужный, полуобернувшись, но не выпуская из объятий визитерку. — Женя, позволь представить тебе мою сестру Жанну. Очень доброго и хорошего человечка.
У меня как от сердца отлегло. А то я уж начала было ревновать. Говорит, моя невеста, а обнимается при этом с другой.
— Мне очень приятно, — Жанна приблизилась ко мне и протянула ладонь для приветствия.
— Взаимно, — я пожала ей руку.
Ладонь у Жанны была теплая и мягкая. Вообще, вся она была очень женственной. Светлые волосы, локонами спадавшие ей на плечи, овальной формы лицо, тонкая линия губ, прямой носик, голубые глаза. Я заметила, что Жанна значительно больше похожа на мать, нежели Костя. Что касается покойного Георгия, я пока ничего не могла сказать. Даже фотографии его не видела. Одета Жанна была скромно, но со вкусом.
— Как мама? — ее вопрос был обращен и к Косте, и ко мне одновременно.
— Уснула.
— Слава богу, — Жанна опустилась на диван. — Следователь больше не приезжал?
— Мы его не видели.
Пока разговор с сестрой вел Костя. Я не спешила вмешиваться, приглядываясь к Жанне со стороны. Раз уж я взялась за расследование убийства Георгия Сякина, я не собиралась никого исключать из подозреваемых, пока не буду иметь более-менее четкую картину событий. Даже родную сестру Жемчужного.
— Он сказал, что заедет к обеду, просил меня тоже присутствовать, — сказала Жанна.
— А когда вернут тело?
— Вроде бы только вечером, но к похоронам на завтра уже все готово. Я подняла всех своих друзей, и они бросились решать создавшиеся проблемы. Сделали все оперативно.
— Послушай, Жанна, — Костя присел рядом с ней на диван и приобнял за плечи. — Я попросил Женю помочь нам в поисках убийцы. У нее есть опыт в этом деле, и я уверен, что она справится.
— Что ж, я не против, — улыбнулась Жанна. — Прокуратура прокуратурой, а если вы будете вести параллельное расследование, силы только удвоятся.
— Нам нужна твоя помощь, — сказал Жемчужный.
— Моя?
— Да. Я помню, ты говорила как-то, что у тебя друг работает в органах.
— Одноклассник, — кивнула Жанна. — И что?
— Было бы неплохо нам знать, как в прокуратуре движется расследование. Каких успехов они достигают.
— Я поняла. Игорь не ведет это дело, оно поручено другому следователю, но полагаю, что необходимую информацию он сможет добыть. Я познакомлю вас с ним, Женечка, сегодня же после обеда.
— Буду очень признательна, — ответила я.
— Ко мне у вас нет никаких вопросов? — спросила она.
— Вопросы всегда найдутся, — вздохнула я. — Их, к сожалению, как правило, больше, чем следует.
— Тогда задавайте. Я вас слушаю.
— Постойте, — встрял Жемчужный. — Так не годится. Чего это вы «выкаете» друг другу. Можно сказать, без пяти минут родственницы, и вдруг такое деликатничанье.
— Я ничего не имею против, — сказала Жанна. — А ты?
— Тем более.
— Вот так оно лучше, — порадовался за нас Жемчужный.
— Жанна, у меня сразу вопрос, который кажется мне наиболее важным. Не вел ли Георгий себя в последнее время как-то странно?
— Он все время вел себя странно, — грустно сообщила Жанна.
— Это я уже поняла. Но я имею в виду, не был ли он чем-то обеспокоен, именно в последнее время?
— Трудно сказать, — произнесла Жанна. — Гошка такой человек был, если его что-то и беспокоило, если у него и возникали проблемы личного или производственного характера, он старался никогда никому этого не показать. Все скрывал за эдакой шутовской маской. А говоря откровенно, в последнее время мы с ним редко виделись. Маму я приезжала навещать, но Гоша дома появлялся нечасто.
— Может быть, он звонил тебе в последние дни, делился чем-нибудь?
— Нет, ничего такого не было.
Похоже, Жанна мало чем могла помочь мне. Она общалась с покойным Георгием реже всех остальных.
— А у кого могли быть ключи от этой квартиры, не подскажешь? — Я надеялась, что хоть этой информацией она владеет.
— Не подскажу, — разочаровала меня Жанна. — Гоша мог дать ключи любой из многочисленных своих пассий. Следователь тоже этим интересовался в первую очередь. У мамы было два ключа, но недавно она отдала запасной мне. Сказала, на всякий случай. Вот так, говорит, Гошка исчезнет на несколько дней, а со мной мало ли что может случиться. Страшновато ей уже одной было оставаться.
Последние слова Жанна произнесла, бросив взгляд на Костю, как бы оправдываясь перед ним за поступок матери.
— Да! — вспомнила она. — У Эльвиры есть свой ключ. И у Светы, наверное, есть.
«Странно, — подумала я. — Если домработница имеет свой ключ, то почему она звонила в дверь, когда пришла сегодня утром, а не открыла ее сама?» Костя, похоже, подумал о том же самом, потому как после слов сестры он бросил на меня многозначительный взгляд.
— А у Нади есть ключ? — спросил он.
— Я не знаю, Кость, — ответила ему Жанна. — Может, и остался, а может, тот, который у меня сейчас, раньше принадлежал ей.
— Надо выяснить, — произнес вслух Жемчужный.
Я мысленно согласилась с ним.
Наш разговор был безжалостно прерван еще одним вторжением. Кто-то надавил на дверной звонок и не желал отпускать его до тех пор, пока хозяева квартиры не откликнутся.
— Я открою, — сказала я, поднимаясь с кресла и направляясь в прихожую.
Пока я шла, звонок прервался лишь на мгновение и заверещал снова пуще прежнего. Я открыла дверь. Наверное, если бы на пороге оказался мужчина, я сильно бы удивилась. Видно, начала постепенно привыкать к женскому обществу.
Девушка, стоящая передо мной, нельзя сказать, чтобы была очень красивой, но она, несомненно, была броской особой. Ярко накрашенные раскосые глаза, алые полные губы, коротко остриженные русые волосы. Ко всему прочему дамочка имела еще и широкие скулы, которые она зачем-то подчеркивала румянами темно-бордового цвета. Одежда на ней тоже была броской. Джинсовая куртка, выглядывающая из-под нее пестрая блузка и мини-юбка, больше напоминающая набедренную повязку. Обута она была в высокие сапоги.
— Вы кто? — сразу набросилась на меня она.
За сегодняшний день я уже устала представляться особам женского пола, некоторые из которых видели во мне исключительно потенциальную соперницу.
— Я расследую убийство Георгия Эдуардовича Сякина, — сухо сообщила я ей.
— А, так вы из милиции, — облегченно вздохнула она. — Вера Николаевна дома?
— Вы — Нежельская? — догадалась я.
— Да. Светлана Игоревна.
— Проходите, — тон мой донельзя был официальный.
Она разулась, сунула ноги в тапки и мимо меня прошла в гостиную.
— Привет, Жанночка, — бросила она, затем заметила Жемчужного. — Костя! Рада тебя видеть. Как ты уже понял, Гошка все-таки допрыгался.
— Светлана Игоревна, — окликнула ее я, стоя у нее за спиной. — Мне бы очень хотелось пообщаться с вами.
— Я не против, — она обернулась ко мне.
— Лучше тет-а-тет, — я указала рукой на дверь в кухню и осведомилась у Жанны с Костей: — Вы не будете возражать?
— Конечно, нет, — ответил за обоих Жемчужный.
Спрашивать у самой Нежельской, будет она возражать или нет, я не стала и, не оборачиваясь, двинулась в кухню. Она, ни слова не говоря, направилась вслед за мной. Я прикрыла дверь и жестом предложила ей сесть.
Света Нежельская чувствовала себя здесь как дома. Она извлекла из сумочки пачку «Винстона» и небрежно бросила ее на стол. За сигаретами последовала и зажигалка.
— Я знала, что это случится, — произнесла Света, не дожидаясь моих вопросов.
— Почему? Вы — ясновидящая?
— Тут не нужно иметь сверхспособностей. При том образе жизни, который вел Гоша, подобный конец был неизбежен. Нельзя врать абсолютно всем без разбора и оставаться при этом безнаказанным.
— Звучит, как угроза, — сделала я вывод из ее слов. — Может, хотите еще и чистосердечное признание сделать?
— Мне не в чем признаваться, — Нежельская тонкими пальцами с ярко-красными ногтями извлекла из пачки сигарету и не спеша сунула ее в рот. — Я не убивала Георгия, если это вас интересует.
— У вас есть ключ от этой квартиры, Светлана?
— Разумеется, — она инстинктивно дотронулась до своей сумочки. — Он у меня всегда с собой. Может быть, вы не знали, но мы с Гошей собирались пожениться. Причем как можно быстрее.
— Я уже в курсе, — ответила я.
— Так чего же вы хотите? Почему у меня не должно быть ключа от квартиры своего жениха?
— Разве я сказала, что его не может быть? — возмутилась я. — Просто мне непонятно, почему вы позвонили в дверь, имея при себе ключ.
— Я так делаю всегда, — обыденно произнесла она. — И так мы изначально договаривались с Гошей. Сначала я звоню, а уже затем, если никто не открывает, отпираю дверь ключом.
Довольно простое объяснение и похоже на правду. Но мне, честно говоря, Светлана не нравилась. Скорее всего из-за того, что она не выглядела убитой горем невестой. Напротив, Нежельская вела себя так, будто ничего страшного не случилось. Короче говоря, она была равнодушной. Смерть Георгия Сякина не явилась для нее трагическим событием. Мне это было непонятно.
— Почему вы не приехали с утра, Света? — спросила ее я. — Были чем-то заняты или не сразу узнали об убийстве.
— Об убийстве я узнала ночью, — как ни в чем не бывало сообщила она. — Вернее, часов в пять утра. Но для меня это все равно ночь. Мне позвонила Жанна и сказала, что Гошу убили.
— Понятно, — отозвалась я. — Так в чем же дело? Насколько мне известно, вы живете где-то по соседству.
Какое-то время Нежельская молча курила. То ли она собиралась с мыслями, то ли вообще задумалась о чем-то своем.
— Я думаю, лучше рассказать вам все сразу, — произнесла наконец она. — Ведь рано или поздно правда все равно выйдет наружу, и мое молчание можно будет неправильно истолковать. Дело в том, что вчера мы с Гошей поссорились. Крупно. Сейчас, конечно, все это выглядит по-дурацки, но вчера…
— Из-за чего вы поссорились? — перебила ее я.
— Из-за его секретарши. Из-за этой шлюхи, которая вешается на всех без разбору. Георгий начал крутить с ней роман. Я сначала терпела, думала, у него это временное, но с каждым днем их отношения усложняли наши. Вчера я не выдержала и сорвалась. Высказала ему все, что думаю о его персоне, и мы расстались. Больше я Гошу не видела. А когда утром позвонила Жанна и сообщила о трагедии, я решила, что это уловка. Гоша надумал со мной помириться и подговорил сестру таким идиотским способом заманить меня к нему домой. Подобные трюки были в его стиле. Правда, Жанна никогда бы не согласилась участвовать в таком фарсе, но спросонья я не придала этому значения. Потом прошло какое-то время, Гоша не звонил, и я заволновалась. Позвонила ему на фирму, но там мне сказали то же самое, что и Жанна. Стервоза его и сказала. Тогда-то я и поняла, что это не шутка. Ну, и сразу примчалась сюда.
Интересно. Значит, между влюбленными вчера была ссора. Подобное обстоятельство наводило на некоторые размышления. Всю ли правду сказала мне Нежельская или о чем-то предпочла умолчать? Например, о вчерашнем визите сюда на квартиру Сякиных в отсутствие Веры Николаевны и о манипуляциях с телефонным шнуром, приведших к смерти Георгия. А почему нет? На роль убийцы, в моем представлении, Светлана Игоревна вполне подходила.
Она как будто прочитала мои мысли.
— Только не думайте обо мне плохо, — произнесла она, затушив сигарету в пепельнице. — Я не способна на убийство человека. Да и выгоды мне никакой нет от смерти Гоши. А ссора… Ссора — это, по сути, пустяк. Тем более, если хотите, я могу открыть вам страшную тайну.
— Очень хочу, — призналась я. — Обожаю чужие тайны.
— Я знаю, кто убийца, — выдала Нежельская, грациозно облокачиваясь на спинку своего стула.
