Глава 6
«И как это ума хватило?! — пронеслось у меня в голове, когда я, яростно рванув ручку двери, ведущей в подъезд, бросилась вверх по ступеням, — как до этого додуматься можно?! Нет, таких идиотов я еще не видела!»
На фотографии, конечно же, был запечатлен Василий. Не знаю уж, откуда Мутный и компания эту карточку достали — в нечетком фокусе, на довольно темноватом фоне стоял явно нетрезвый Василий с кем-то в обнимку. Голова Васеньки, еще совсем молодого — наверное, до отсидки фотографировали — была обведена черным жирным фломастером.
А сейчас тот, за которым охотится половина братвы этого города, преспокойно сидит дома. В той квартире, куда эти бандиты только что наведывались.
И скорее всего гражданин Толстиков опять пьян, как черт знает кто — я еще со двора заметила свет в окнах. Шторы были не спущены — он даже об этом не позаботился, — и каждый, конечно, из тех, кто не спит в такое время, мог наблюдать снующую Васину фигуру в окнах квартиры.
Пока пересекала двор, Василий раза два принимал позу горниста — с запрокинутой бутылкой у рта.
И каким это образом он спиртное достает все время? Непонятно откуда и непонятно на какие шиши — денег ведь у него ни копейки нет.
Я добежала до нашего этажа и с силой вдавила кнопочку звонка. Еще раз. И еще раз.
Конечно, вероятность того, что бандиты вернутся в нашу квартиру, была не очень-то велика, но все равно — человек, оставшийся на том же месте после нападения, по меньшей мере неосторожен.
Да Василий к тому же и успел снять с себя всю маскировку — я в окно видела.
Дверь мне не открывали, Вася, вероятно, просто не слышал звонка. Оно и понятно — даже в подъезде было слышно, как в квартире почти в полную громкость бубнит телевизор.
Я в очередной раз утонула пальцем в кнопке звонка и не отпускала его, пока в двери на весь пустой ночной подъезд не загрохотал замок.
Дверь отворилась. Телевизионное лопотанье, обтекая колышущуюся на пороге фигуру Василия, наполнило лестничную площадку и дальше — подъезд.
Я шепотом нехорошо выругалась и втолкнула Васю обратно в квартиру. Он, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Там и остался лежать, как все сильно пьяные люди, уставившись куда-то в пустоту.
Я еще раз нехорошо выругалась. На этот раз вслух. Посмотрела на часы — половина пятого утра. Уже светать начинает.
Ясно — здесь оставаться нельзя.
А куда идти?
* * *
— Я… чесслово… за тобой идти собирался. — Вася так и не поднялся с пола. Он сидел, широко раскинув ноги, будто оглобли сломанной телеги. Еще и покачивался, как кобра, вызванная дудочкой факира — заклинателя змей. — Для храбрости только того… и собирался уже… тебя выручать… чесслово…
Даже спереди была видна огромная шишка на его затылке, видать, один из этих ненормальных спецназовцев здорово приложил ему.
Я ухватила его за шиворот и рывком поставила на ноги. Василий качнулся в мою сторону, обдав чудовищной силы алкогольным перегаром.
О боже мой!
— Ты послушай… — бессвязно начал мой подопечный.
Я отвесила Василию две отменных оплеухи, потом, зажав его голову между своих ладоней, сильно потерла ему уши.
Вот так. Разговаривать еще с ним…
Василий мучительно простонал что-то, но взгляд его стал более осмысленным.
— А теперь под холодный душ! — регулируя движение нетрезвого Василия крепкими тычками в область поясницы, я отволокла его в ванную и сунула под кран с ледяной водой. Пусть оклемается по-быстрому. И нужно уже валить отсюда. Рвать, как говорится, когти. Маскировки на Васе не осталось никакой, да и на мне грим уже порядком пришел в негодность. Интуиция, никогда меня не подводившая, подсказывала, говорила, кричала, орала мне в ухо: «Уходите как можно быстрее!»
Я выключила довольно громко бубнивший телевизор, потушила свет в комнатах и опустила шторы. Прошла в кухню и смыла остатки грима, расчесала волосы, сделав более или менее женскую прическу. Толстый свободный свитер сменила на легкую кофточку. Ну, вот теперь хоть на человека похожа. Женского пола.
Закончив свое очередное перевоплощение, вернулась в прихожую и закурила — тысячу лет уже не курила. Слишком бурно развивались события. Скоро там Василий закончит свои водные процедуры? Все-таки мне интересно, где он спиртное берет? Причем в таких количествах, что умудряется набраться до положения риз.
Минуты через две-три из ванной показался бедовый мой подопечный (ох уж мне эта роль няньки!). Вода стекала с мокрых его волос на грязную рубашку, сразу начинавшую желтеть от плеч к груди.
— Пришел в себя? — коротко спросила я. — Давай поехали отсюда.
— Куда это поехали? — раздраженно произнес Василий. — Ты чего, боишься, что ли, кого-нибудь?
Нет, все-таки не помогли ни мои пощечины, ни холодный душ — здравого смысла у Васеньки не прибавилось ни капли.
— Поехали! — повторила я, не желая вступать с ним в напрасные пререкания.
— Ни хрена никуда не поеду! — заявил Василий и проследовал на кухню. Услышав, как он там чем-то натужно забулькал, я вбежала следом за ним и выбила из его рук початую бутылку армянского коньяка (где он его-то достал?). Бутылка отлетела к окну и разбилась о подоконник.
— Ни хрена никуда не поеду! — снова прокричал Василий, утирая мокрое лицо. — Никого я не боюсь… Сейчас эти козлы придут… Я им!..
Заглянув в его глаза, ставшие вдруг мутными и бессмысленными, я поняла, что всякий разум Василия Федоровича оставил. А может, это тот самый припадок, о котором меня его брат предупреждал?
— Я тебя ждал, ждал! — Вася внезапно перешел на крик. — Я же Гальку из-за тебя кинул. Она ведь… меня теперь на порог не пустит… после этого… самого…
Вот еще новости! Кажется, Василий расценил мои старания сохранить его шкуру совсем не так, как должен был. И как же ему в данный момент объяснить, что у нас не роман, а просто я выполняю свою работу?
— Вася… — начала было я.
— Чего Вася-то?! — Он орал уже в полную силу своих легких. — Вася для тебя… все, что хочешь, сделает! Что хочешь?! Чего сейчас хочешь?!!
— Я хочу, чтобы… — хотела было я пожелать, чтобы он ради меня скоренько привел себя в порядок и вместе со мной свалил отсюда, но Вася снова перебил меня:
— Хочешь, прямо сейчас в загс поедем и распишемся, а? Прямо сейчас?
Господи боже мой, да откуда же он взял, что я только и мечтаю о замужестве с Василием Федоровичем Толстиковым?! Совсем уже у моего подопечного шарики за ролики заехали.
— Так! — Я взяла разбушевавшегося Васю за плечи и крепко тряхнула. — Ни в какой мы загс не поедем, а если действительно хочешь мне приятное сделать, одевайся и…
— Замуж за меня не хочешь?! — завизжал Василий. — Ты что, совсем уже, да?! Забыла, да?! Все забыла, да?! Да меня эта… как ее… Галина на руках носить будет, если я сейчас домой приду!
Времени, как подсказывала моя интуиция, оставалось совсем немного. По крайней мере, на то, чтобы Васину галиматью слушать, его точно не хватит.
Коротко размахнувшись, я ударила Васю ребром ладони по шее. Он осекся на полуслове и как подкошенный рухнул на пол. Я подхватила его с пола, бесчувственного, взвалила себе на плечо и побежала к выходу из квартиры. В прихожей только нагнулась и подобрала свою сумочку со «шпионскими аксессуарами». Повесила ее себе на шею.
Конечно, довольно тяжело бегать с мужиком на плече, но ты же, Женечка, и не такие нагрузки выдерживала, правда? Значит, и эту выдержишь.
Не став даже запирать дверь, я спустилась по лестнице и вышла на улицу. На улице почти совсем уже рассвело. Самое время, кстати, для дворников.
Только вот дворников мне сейчас не хватало!
Откуда-то со стороны проезжей части послышался нарастающий рев летящего на всей скорости автомобиля. Ну, кто это может быть еще в такой час, кроме тех, кого я жду? Вернее, не жду, а наоборот.
Значит, этот щегол перепуганный, пацан Вова, прямым ходом из парка пошел на меня своему начальству стучать. Даже, наверное, помыться не успел.
Скрип тормозов резанул по ушам. Еще несколько секунд, и машина будет во дворе, рассчитала я. Несколько секунд у меня есть, чтобы добежать вон до тех не очень густых по-весеннему кустов.
Успею.
Только я с Василием на плече нырнула в кусты — ветки еще качались, — как машина оказалась уже во дворе — ясно было по звуку. Теперь тихо.
Осторожно спустив бесчувственного Васю на землю, я притаилась, посматривая сквозь негустые заросли на остановившийся у нашего подъезда черный «БМВ».
Похоже, нас не заметили. Вроде бы пронесло.
* * *
Всего приехавших было человек семь-восемь. Все были так же одеты — в черные куртки, и у каждого — маска-чулок на голове. Несколько бойцов тотчас исчезли в нашем подъезде и через пару минут вернулись.
Моего старого товарища с радиотелефоном нигде не было видно. Наверное, он сидел в машине.
Еще немного покрутившись у подъезда, бойцы начали грузиться в машину. Я вздохнула с облегчением — вот сейчас они укатят отсюда, и мы с Василием тоже получим возможность куда-нибудь свалить.
А кстати еще — я прищурилась, — номера машинки-то надо запомнить.
Я посмотрела на Васю. До этого, минут пять после моего удара, он вообще не подавал никаких признаков жизни. Сейчас же слабо пошевелился и открыл глаза.
Вот и славно, теперь на своих двоих пойдет. Чего это ребятки возле «боевой машины вымогателей» замешкались? Уезжали бы уж…
И тут случилось то, чего я никак уж не ждала, да и противники мои наверняка ничего подобного предполагать не могли. Короче говоря, Василий открыл рот, набрал в легкие воздуха и, прежде чем я успела повернуться к нему и сообразить, что к чему, исторг из самых глубин своего алкоголического нутра громкий продолжительный вопль, словно он вложил в этот вопль все свои обиды и возмущение моей манерой обращения с ним.
Тут ребятки, как картошка из разорванной сумки, посыпались из машины во двор.
Оставив Васю лежать в кустах — надеюсь, у него хватит ума убежать, пока я буду отвлекать их внимание, — я ползком перебралась метров на пять влево к деревьям. Если я выскочу оттуда, а не из кустов, где мы прятались, то у Василия будет больше возможностей уйти.
Я поднялась на ноги, открыла свою сумочку и достала первое, что попало мне под руку: ма-аленькую бомбочку величиною с батарейку от часов — рыться в сумочке времени не было, бойцы быстрым шагом направлялись туда, откуда раздался вопль, — к кустам.
Увидев меня, парни — их было трое, остальные маячили позади — моментально сменили курс следования. Устремились ко мне.
Бомбочку я держала в левой руке, время ее еще не пришло. Пока можно и руками управиться.
Наверняка у ребятишек было оружие, но они его не вытаскивали. И не успеют вытащить, точно не успеют.
Первому, кто добежал до меня, вырвался вперед, так сказать, я прямым ударом ноги сломала нос, отбросив его на бегущего за ним человека. Второй замахнулся на меня, но я, перехватив его руку, локтем врезала ему в солнечное сплетение, а потом — коленом снизу в подбородок. Коротко вскрикнув, он взметнулся в воздух и рухнул на спину.
Подбежали еще четверо.
Третий, видя такую крутую расправу, остановился и поднял руки, как бы защищаясь. Тут уж совсем легко — его я сбила с ног двумя точно проведенными ударами в челюсть.
Вот так. Они не успели даже и прикоснуться ко мне.
В это мгновение все семеро нападавших находились на пространстве примерно в три-четыре квадратных метра. В руках некоторых из них я заметила пистолеты. Успели, значит, вытащить.
Отступая на несколько шагов, я сорвала с бомбочки чеку и, спокойно досчитав до пяти, метнула ее в нападавших. Одновременно с этим сама бросилась на землю.
Ба-бах! Теплый, еще не проснувшийся утренний воздух всколыхнул грохот довольно сильного взрыва. Двор огласили вопли раненых.
Ну все, больше мне здесь делать нечего.
Бах!
Бах!
Мою мысль подтвердили несколько выстрелов со стороны машины — там кто-то еще остался. Как следует прицелиться они не могли, мешала дымовая завеса от моей бомбочки. Ждать, пока ветер рассеет эту завесу, я не стала — сразу бросилась в те кусты, где давеча оставила Василия.
Сейчас заберу его и… не знаю еще куда, но подальше отсюда.
Раздвинув ветви кустов, я внезапно остановилась — Васи там не было. Может, он отполз подальше? Я двинулась дальше — кусты очень скоро кончились.
Нет Василия.
Громыхнуло еще несколько выстрелов. На меня упали две веточки, срезанные пулями. Черт возьми, нельзя здесь больше оставаться!
Васенька, одуревший от алкоголя и быстрой смены событий, наверняка уже дал стрекача, а я и не заметила, увлеченная схваткой.
Что-то свистнуло прямо над моим ухом, опалив волосы. Мгновением позже я услыхала еще один выстрел. Все, пора! Надеюсь, Вася уже успел далеко убежать.
А может быть, его эти ублюдки захватили?
Да нет, не может быть — что к кустам никто подойти не успел, это я видела. Не видела вот только, куда мой подопечный девался.
Взяв низкий старт с места, я рванула напролом через заросли, перемахнула невысокий забор и очутилась в пустующем еще детском садике.
Еще одна пуля с сухим треском вырвала из забора здоровенную щепку. Сзади послышался рев рассвирепевших преследователей. Я помчалась по двору детского сада, петляя между грибочками, качелями, песочницами и другими незамысловатыми детскими аттракционами.
Спустя несколько секунд снова перескочила через забор. Вот и садик остался позади. Я пробежала один пустой двор, другой, третий, пересекла широкую дорогу.
Вроде ничего не слышно сзади — отстали.
Я перешла на шаг и примерно через полчаса остановилась передохнуть в каком-то скверике.
Надо решить, куда двигать дальше. То есть сначала определить, куда мог направиться Василий, а потом уж сообразно с этим…
Хорошо, что я успела захватить из дома сигареты, денег-то у меня не осталось — все эти чертовы спецназовцы при обыске выгребли.
Я присела на лавочку и закурила. Вдали послышался рев автомобиля.
Черт возьми, неужели это опять за мной? Прямо как зайца загоняют.
Выплюнув только что закуренную сигарету, я поднялась с лавочки и побежала дальше — через сквер к приятно чернеющей впереди подворотне.
* * *
Поспать, конечно, не мешало бы. Но мне сейчас было не до сна. Да и что мне — одну ночь не поспать?! Вот, помню, в институте мы даже норматив такой сдавали — провести трое суток без сна, причем постоянно двигаясь. Тут вся штука в том, чтобы беспрестанно менять занятия. Тогда можно выстоять.
Так что теперешнее мое испытание бессонницей — вовсе не испытание.
Впрочем, если на несколько минут можно позволить себе расслабиться, то еще лучше. Полчасика поспать вполглаза — и голова у меня свежая, как будто я целую ночь почивала на семи перинах.
Вот я и откинулась на заднем сиденье автобуса, не обращая внимания на ухабы и гомонящих пассажиров, но в то же время стараясь наблюдать вокруг, как учили меня, не расслабляясь полностью.
Убегая от Мутного и компании, я забралась в ту часть города, где никогда еще не бывала. Разыскав автобусную остановку, решила обратно добираться на общественном транспорте.
Денег у меня не было совсем, но кондукторша, разглядев и, очевидно, оценив мой внешний вид, подходить ко мне не стала, решив, что взять с меня нечего.
Да и я бы на ее месте так поступила — пока я лазила по кустам, прыгала через какие-то перегородки, дралась, одежда моя пришла в совершенную негодность — джинсы на коленях были в грязи, один рукав у кофты висел буквально на двух нитках. А прическа напоминала сейчас разворошенный стог сена.
В общем — тот еще видок.
Куда ехать — у меня теперь вопроса не возникало. Припомнив ту бредятину, что нес Василий, когда я вернулась в квартиру, поняла, что двинул он скорее всего к своей жене Галине. Чтобы она на руках его носила.
Да его в таком состоянии только так и можно транспортировать. Я усмехнулась в полусне — не знаю, как Галина, а я Васеньку уже поносила на руках — когда из квартиры вытаскивала.
А интересно все-таки, как приняла его Галина? После того скандала, который она закатила нам с Василием, я вообще сомневаюсь в том, что она своего бывшего супруга на порог пустит.
А впрочем, не знаю, не знаю… В делах семейных я не профессионал.
* * *
В частном секторе города на мой внешний вид уже не обращали никакого внимания. Ну, повеселилась девушка, бурную ночь провела, что здесь такого?
На пути мне встретились две женщины средних лет, выглядевшие примерно так же, как и я. У одной из них, правда, был громадный синяк под глазом, а так, в общем-то, мы были с ними довольно похожи, если, конечно, не принимать во внимание густой алкогольный аромат, которым благоухали ярко раскрашенные рты этих женщин да еще их нетвердую походку.
«Ничего себе, — подумала я, — наверное, прохожие меня за такую же… тетеньку принимают. Не хватало еще кого-нибудь из знакомых встретить».
Вот наконец и дом Васиной жены. Я подошла к калитке и заглянула через невысокий покосившийся забор. И оторопела.
Н-да, я же говорила, что не профессионал в семейных отношениях. Вот уж такого зрелища никак не ожидала увидеть.
Василий был там.
На дворе, на самой его середине, лежала большая перина, покрытая толстым шерстяным одеялом. На одеяле возлежал сам Василий. Головой на взбитой подушке, широко раскинув руки и ноги. У ног Васи — я пошире раскрыла глаза — в тазике с водой стояло несколько бутылок с пивом. Прямо как шампанское в ведерке со льдом.
Васенька, величественно посапывая, дремал.
Я, тихонько приоткрыв калитку, вошла. Не успела сделать и пары шагов в направлении Васиного ложа, как дверь в доме распахнулась и оттуда выскочила Галина. Все в том же халате, но почему-то похорошевшая.
На вытянутых руках она несла обернутую в белое полотенчико банку, где в мутном рассоле плавали тупоносые огурцы.
Вот это да! Я даже остановилась. Вот так супружеская жизнь! А пожалуй, Галина с ролью няньки справляется лучше меня…
— Так, — Галина увидела меня и тоже остановилась, — еще сюда приперлась. Протрезвела уже? Как стыда-то хватило?
— Да вот… — начала было я.
— В мужика теперь не переоделась… Да и так черт-те на кого похожа, — задумчиво, как бы про себя, проговорила она. Потом, впрочем, задумчивость эту с нее как ветром сдуло.
— Ты бы на себя посмотрела! — почти закричала Галина, но, оглянувшись на сладко дремлющего Василия, стала говорить потише: — Вся грязная, как эта… Хватит мужика у меня сманивать! Спецагент, мать… Спецагенты водку не жрут. И на земле потом не валяются. — Она указала на мои грязные джинсы и рваный свитер: — Алкашка!
А, ну если мой внешний вид ввел ее в такое заблуждение, то… пора реабилитироваться, по-моему.
— Вам муж разве не рассказывал обо всем, что произошло? — стараясь говорить построже, спросила я.
— Чего рассказывать-то? — переспросила Галина, глянув на меня исподлобья. Очевидно, ее сбил с толку мой совершенно трезвый, мало того — официальный тон разговора. — Чего рассказывать? — переспросила. — Он и говорить-то спьяну не мог. Пролепетал что-то насчет того, что милицейский «газик» приехал. Тебя в вытрезвитель забрали, а он убежать успел.
Какой милицейский «газик»? Ах «газик»! Это Васенька про патрульно-постовой вездеход так? Надо ж до таких чертей надраться!
— Все было гораздо сложнее, — дипломатично улыбнулась я, показав, что историю с вытрезвителем воспринимаю не более чем как шутку, — тот самый «газик» был вовсе не…
— Ах, так, значит, был «газик» — то? — не дослушав, закричала Галина. — И вытрезвитель, значит, был?! — Теперь она не заботилась о том, чтобы не разбудить Василия, во весь голос кричала: — Чего ты мне мозги пудришь-то, шалава?! Ну-ка вали отсюда, пока я милицию не вызвала! Опять в участок хочешь?!
В гневе она, размахнувшись, швырнула об землю банку с огуречным рассолом. Плеснуло во все стороны. По дворовой пыли, как мыши — в разные стороны, покатились огурцы.
Избавившись от банки, Галина подбоченилась и посмотрела на меня, словно хотела узнать, какое впечатление произвел на меня данный акт. Убедившись, что особенно я разбитием банки не поражена и не испугана, Галина, нахмурившись грозно, двинулась на меня.
Видимо, все остальные аргументы были ею исчерпаны. Сейчас она меня взашей выгонять будет.
Давно проснувшийся Василий приподнялся на локте, смотрел на нас выпученными и мутными, как дождевые пузыри, глазами. Смотрел и, еще не до конца проснувшись, судя по всему, ничего не понимал.
Я отступила на шаг, еще на шаг. Галина продолжала наступать. Она сочла, наверное, мое отступление за проявление трусости.
Я отступила еще на шаг. Как бы аккуратно так… Чтобы не повредить ей ничего и чтобы еще с Васей удара не сделалось, когда он ее в моих руках увидит.
— Давай-давай, — приободрившись моей нерешительностью, прикрикнула Галина, — вали отсюда и не появляйся!
Василий открыл рот. Значит, еще соображает что-то, алкоголик.
Я остановилась. За спиной моей был забор. Отступать дальше некуда. А без Василия я, понятное дело, отсюда не уйду.
— Вон калитка-то! — указала мне Галина. — Вон туда тебе! А! В калитку не хочешь?! Так ты сейчас у меня через забор полетишь! — И приближается все ко мне, и руку отводит — замахивается.
Ну что тут будешь делать…
— Э… Эй… Галюнчик! — Это Василий. В нем, видать, здравый смысл проснулся. Решил жену свою отговорить от драки со мной.
Поздно. Галюнчик на своего суженого не оглянулась даже. Оскалившись, как волчица, охраняющая свое логово, она почти вплотную подошла ко мне.
Размахнулась.
В том, что произошло потом, я, честное слово, не виновата. Так что пусть Василий и тем более Галина обиду на меня не держат.
Я действовала, даже не я это действовала, а мой инстинкт самосохранения — надо сказать, гипертрофированный за годы службы в «Сигме», — итак, я действовала непроизвольно.
Галина протянула руку, дабы ухватить меня за волосы (или глаза выцарапать — какие именно приемы применяют ревнивые жены против своих соперниц?), я перехватила ее руку, шагнула вперед, наклонилась, чтобы избежать удара, вторую свою руку просунула Галине между ног — она успела испуганно ойкнуть — и единым рывком, выпрямляясь, перекинула ее через забор.
Только мелькнули ее худые ноги в разлетевшихся полах халата.
Она шмякнулась по ту сторону забора, словно зимнее пальто с оборвавшейся вешалкой в переполненном гардеробе. Там и осталась лежать, тихонько постанывая — живая, значит.
Тихо так сразу стало.
Василий поднялся со своего ложа, вытянул из тазика с водой початую бутылку пива, глотнул оттуда. Крякнул, поставил бутылку обратно и проковылял на довольно нетвердых ногах мимо меня к забору. К тому месту, где Галина лежала.
— Да, — проговорил он, облокотившись на забор, как будто ни к кому специально не обращаясь, хотя обращался как раз к Галине, — не была она в вытрезвителе. Я все сказать хотел…