Глава 10
Видимо, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту самосохранения, Трофимыч решил не ждать, пока Лисовский во всем разберется.
Во время нашей погони мы не успели сильно отдалиться от турбазы. Но тем не менее на обратном пути нам предстояло перейти узкую протоку, ту самую, в которую нырнула лодка Трофимыча, когда уходила от милицейского катера. И вот, когда мы по пояс в воде переходили эту протоку в ее самом узком месте, Трофимыч вдруг резко толкнул плечом Лисовского и бросился бежать вверх по руслу, надеясь выйти на берег где-нибудь подальше от нас.
Лисовский от сильного толчка потерял равновесие и упал, на миг исчезнув под водой, но тут же поднялся, весь мокрый и злой. Думаю, что если бы в этот момент у Сергея в руках был пистолет, то Трофимычу бы не поздоровилось. Но, на горе Лисовского и на счастье Трофимыча, во время падения Сергей свой пистолет попросту выронил. И поэтому все, что он смог сделать, это произнести длинную фразу совершенно непечатного содержания.
Я тоже в первый момент несколько растерялась, но потом, быстро собравшись и придя в себя, бросилась вслед за убегающим лодочником. Но догнать его я просто не успела, потому что произошло нечто неожиданное: то ли Трофимыч слишком понадеялся на свое знание реки, то ли ему очень хотелось избавиться от нашей навязчивой компании — и он просто потерял элементарную осторожность, но внезапно впереди раздался его крик… И все — Трофимыч исчез. Там, где только что был лодочник, теперь крутилось какое-то водяное завихрение.
— Трофимыч! — закричала я.
Над водой на какой-то миг показалось лицо Трофимыча, его рот был открыт в попытке закричать, глаза выражали крайнюю степень ужаса и беспомощности.
— Помогите! — закричал он.
И голова лодочника вновь скрылась под водой.
Я сделала несколько шагов по направлению к тому месту, где исчез Трофимыч, но почувствовала, как дно под моими ногами начало резко уходить вниз, а меня сильным течением неудержимо потянуло вперед, туда, где крутился водоворот.
Вернуться назад стоило мне немалых усилий — пришлось сделать несколько сильных гребков руками и оттолкнуться ногами от ставшего вдруг таким ненадежным дна.
Больше этого человека я никогда не видела: ни живым, ни мертвым.
— Где он? — крикнул мне Лисовский, который, впрочем, в этот момент был более озабочен поисками своего табельного оружия.
— Не знаю! Пропал! — ответила я. — Похоже, там очень глубокая яма с водоворотом.
— Не суйся туда! — крикнул мне Сергей. — В одежде ты не выплывешь! Здесь узко, течение быстрое, оттого и водоворот. Очень опасное место.
— А ты откуда знаешь? — Я пыталась найти хоть какой-то способ помочь тонущему Трофимычу.
— Я же вырос на Волге! — ответил Лисовский.
— Похоже, Трофимыч не рассчитал свои силы, — сказала я.
— Да, в наручниках и сапогах плавать тяжеловато! — заметил Сергей, грустно глядя отнюдь не туда, где исчез под водой Трофимыч, а туда, куда плюхнулся его табельный пистолет, — Куда же он делся?
И Лисовский снова исчез под водой, шаря руками по дну.
— Нашел! — Довольный Сергей снова держал в руках свой «ПМ».
— Так что будем делать? — спросила я. — Что с Трофимычем?
— Боюсь, что мы ему уже ничем не поможем, — откликнулся Сергей. — Пошли! Он сам себя наказал! Пришлю сюда ребят с баграми, пускай его ищут!
— Жалко человека! — сказала я, вглядываясь в водоворот.
— Он десять минут назад стрелял в тебя из берданки! А тебе — жалко! Пошли, хватит в воде торчать! Простудишься!
Я бросила последний взгляд на водоворот, поглотивший несчастного Трофимыча, в надежде уловить хоть какое-то движение, но ничего, кроме серой водяной воронки, не увидела.
Тем временем Сергей выбрался на берег и помог выбраться мне.
— Вот ведь! — сказал он. — Русалка его, что ли, уволокла?
Словно в подтверждение этих слов, где-то справа, в камышах, раздался сильный всплеск. Точно такой же, какой я слышала днем раньше на пристани.
— Что это? — удивился Сергей.
— Что-что! Сам же сказал — русалка! — язвительно проворчала я.
* * *
— Огромное вам спасибо, Женечка! Вы так нам всем помогли! — с этими словами Скоробогатов вручил мне гонорар, причитающийся по нашему контракту за неделю работы.
Я сидела в удобном кожаном кресле в кабинете главного режиссера. Впрочем, этот кабинет совершенно не напоминал обитель деятеля искусств. По своему ультрасовременному дизайну он скорее смахивал на офис какого-нибудь коммерсанта или биржевого деятеля. Но, как говорится, о вкусах не спорят — если Скоробогатову нравится сидеть в этом еврораю, пусть себе сидит.
— Здесь, по-моему, несколько больше, чем было указано в контракте? — спросила я, на глаз прикинув толщину пачки.
— Мы с Алей решили, что вы заслужили премиальные. Пятьдесят процентов.
— Спасибо, конечно, но за что же это? — усмехнулась я.
— Вы спасли нам жизни! — сказал Георгий Михайлович. — Если бы не вы, еще неизвестно, что сейчас было бы со всеми нами!
С того момента, как напуганные и больные с перепою театральные деятели были эвакуированы с острова Сергеем Лисовским и его командой, прошло почти трое суток. За это время я уже два раза успела побывать на допросах в милиции.
Думаю, что на долю каждого из участников пикника пришлось как минимум столько же визитов в Сережину контору.
— Ну, здесь вы явно преувеличиваете! — сказала я. — А где, кстати, сама Алевтина Павловна?
— Отдыхает дома! После всего, что с нами произошло…
— Что же, я ее понимаю… — согласилась я.
— Мы ведь вчера полдня провели в милиции!
Давали показания… — пожаловался режиссер.
— Не очень веселая процедура, но в данной ситуации неизбежная. Все-таки погибли два человека…
— Да, бедный Ярик! Как нелепо все получилось!
Я только сегодня имел объяснение с польским консулом: выразил соболезнования, принес извинения, но человека-то не вернешь! Но каков Кремлев! Неужели его ненависть к нам достигла таких пределов? Вначале он издевался над нами, а потом вообще решил убить! Я до сих пор не могу в это поверить! Слава богу, что он теперь в тюрьме! Хотя мне кажется, что ему место в сумасшедшем доме!
А уж как странно утонул Трофимыч! Этого я совсем не понимаю! Зачем ему было убегать от вас?
— Увы, ответ на этот вопрос он унес с собой на дно Волги.
— Какая ужасная смерть!
— По крайней мере достойная заядлого рыбака! — сказала я. Мне вспомнился последний взгляд тонущего Трофимыча и стало не по себе. — Насколько я понимаю, наше сотрудничество подошло к концу? — спросила я.
— Я думаю, что вам больше не стоит тратить на нас свои силы и время! — ответил Скоробогатов. — Кремлев в тюрьме и, надеюсь, надолго!
— А вы не допускаете мысли, что в трагических событиях той ночи виноват вовсе не Кремлев?
— Не Кремлев? — переспросил Скоробогатов. — А кто же еще?
— Мало ли! Прямых улик против Кремлева нет!
Все, что есть у следствия, — это только факт его нахождения на острове одновременно с вами. Вот, собственно, и все! Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем его держат в СИЗО! Наверное, у человека просто нет толкового адвоката!
— Как зачем держат? — побледнел и растерялся Скоробогатов. — Он же преступник!
— Это еще необходимо доказать! Впрочем, я рада, что моя работа завершена. Если вдруг заметите что-то подозрительное — мой телефон у вас есть.
— Хорошо, хорошо! Обязательно будем иметь это в виду!
— Тогда до свидания! — Я встала и пошла к выходу.
Но, оказавшись в коридоре, я направилась не налево, к лестнице, а направо, к двери, за которой располагалась гримерная Алевтины Павловны.
Я совсем не собиралась оставлять Скоробогатовой свои видеозаписывающие устройства. А мой «жучок» на столике около зеркала до сих пор еще работал!
Я подергала дверь — заперто. Ничего страшного — я достала из сумочки универсальный набор отмычек. Огляделась вокруг, прислушалась, что происходит в кабинете у Скоробогатова, — все было тихо. Тогда я принялась открывать замок Алевтининой гримерной. В общей сложности эта работа отняла у меня около трех минут. Наконец раздался звонкий щелчок, и дверь открылась.
Я вошла в комнату — создавалось ощущение, что со времени моего последнего визита сюда здесь ничего не изменилось. Тот же пуфик, та же парфюмерия и косметика на столике перед зеркалом.
На обивке пуфика — темное пятно: память о том обезглавленном голубе, которого подкинул сюда Кремлев. Или не Кремлев? Все-таки насчет этого человека у меня возникали некоторые сомнения.
При всей своей не очень приятной внешности и странном поведении Кремлев не производил впечатления полного психа, способного на убийство ради мести! Сам он, кстати, категорически отрицал свою причастность не только к гибели Годецкого, но и к крови, которую Алевтина обнаруживала то у себя в гримерной, то на своем супружеском ложе.
Мой секретный флакончик стоял на том же месте, где я его оставила. Я уже собиралась взять его со столика и положить в сумочку, когда неожиданно услышала в коридоре чьи-то шаги. Шаги медленно приближались. Я мысленно помолилась, чтобы человек, который двигался по коридору, прошел мимо или остановился раньше, не доходя до моего убежища. Но, по закону подлости, шаги остановились именно около двери в гримерную Алевтины.
Я услышала, как с неприятным скрежетом в замочную скважину входит ключ и начинает медленно поворачиваться. У меня было два выхода, чтобы выбраться из данной, весьма щекотливой ситуации: первый — остаться на месте и разыграть какую-нибудь безобидную сцену типа «вот просто зашла бросить последний взгляд» или «искала туалет и заблудилась».
Второй — спрятаться и переждать. Единственным местом в гримерной, пригодным для этого, был большой Алевтинин шкаф. Из двух вариантов я выбрала второй. Не знаю, почему — подсказала интуиция или просто не захотелось выглядеть идиоткой, приводя вышеупомянутые аргументы тому, кто сейчас застанет меня «на месте преступления».
Я быстро приоткрыла дверь шкафа и нырнула внутрь, постаравшись зарыться как можно глубже за висящие там наряды. Затем я прикрыла дверь, оставив лишь небольшую щелку, чтобы видеть, что происходит в комнате.
Как только мне удалось исчезнуть таким образом, дверь открылась, и в комнату вошла ее хозяйка — Алевтина Павловна Скоробогатова собственной персоной! А Георгий Михайлович только что заверял меня, что его супруга в депрессии и отлеживается дома. Алевтина Павловна как-то воровато огляделась и осторожно прикрыла за собой дверь.
Потом аккуратно, словно боялась, что кто-то может услышать щелчки, повернула защелку замка, заперев таким образом комнату изнутри.
Поведение Алевтины мне показалось, мягко говоря, странным. Создавалось ощущение, что актриса здесь на нелегальном положении и от кого-то прячется. Или кого-то ждет?
Алевтина села на пуфик и с чувством собственного превосходства посмотрела на свое отражение в зеркале. Да, я не оговорилась: эта женщина даже на свое собственное отражение смотрела с чувством превосходства!
Так продолжалось еще минут пять — Алевтина явно чего-то или, вернее, кого-то ждала! И этот «кто-то» не заставил ждать себя слишком долго.
Прошло еще две минуты, и в дверь тихо постучали: два стука — пауза, еще один — пауза, еще один. Достаточно сложный условный код! Услышав этот стук, Алевтина вздрогнула, подошла к двери и осторожно ее открыла.
— Наконец-то! — сказала она своему гостю.
— Твой муж просто достал меня! — ответил ей знакомый голос. И тут же я увидела того, кто навестил нашу одинокую голубку в ее скромном прибежище, — Аркадий! Наш романтический любовник продолжил:
— После того как погиб Годецкий, он прямо с копыт спрыгнул! Кидается на всех, как сумасшедший!
— Потерял любимого! Чего же ты хочешь! Переживает! А ты бы меньше переживал, если бы что-нибудь такое произошло со мной? А? — Алевтина лукаво улыбнулась. — Яд-то предназначался мне, не правда ли?
Из шкафа мне было очень плохо видно, что происходит в комнате, но я готова была поспорить, что, судя по возникшей паузе в разговоре, их губы слились в долгом страстном поцелуе. Потом снова раздался голос Аркадия:
— Аля, ты бы все-таки поделикатнее, а? Ярика жалко! Но кто же знал, что он схватит твою рюмку!
Я вообще не предполагал, что кто-нибудь станет пить эту гадость! А теперь получается, что я вроде как убийца.
Вот это номер! Оказывается, предчувствия меня не обманули и у нашего дела есть продолжение! Да еще такое неожиданное! Я устроилась поудобнее и приготовилась слушать. Потом вспомнила про видеокамеру на столе, надеясь, что записывающее устройство работает.
— Ты здесь ни при чем! — ответила Алевтина. — Яд в снотворном — это была моя идея! И вообще это был несчастный случай! — Но ведь я убил человека!
— А кто об этом знает? Все хорошо, что хорошо кончается.
— Твой план был просто гениальным! — сказал Аркадий. — И «Островок», и пляж, и несчастный случай с сетью! Как ты только все это придумала?
— Да, но мой дорогой муженек не пошел купаться, как я предполагала! Я-то думала, он не изменит своей привычке, оставит меня, пьяненькую, и пойдет на пляж один. А там Трофимыч на него уже сеть поставил! Было бы одной мрачной легендой больше! А тут вдруг Жора и эта стерва Евгения оказались трезвыми.
«За стерву ответишь!» — подумала я и мстительно улыбнулась, вспомнив еще раз о записывающем устройстве, которое педантично фиксировало все реплики Алевтины Павловны. Следовательно, внезапный перепой Алевтины, который так меня удивил, был просто профессиональной актерской работой! А мне, выходит, отводилась роль беспомощной статистки! Ну-ну, Алевтина Павловна, вот здесь-то вы просчитались!
— Да не смог я ничего с ней сделать! Отказалась она пить! Сказала, что при исполнении!
— Зря я ее наняла! — вздохнула Алевтина. — Думала, что «Рексы» будут слишком бдительны для этого дела, что с ними ничего не получится. Тем более их привел Жора.
— Зато она спасла Горбунова! — ответил Аркадий.
— Да и тонул бы себе! — зло откликнулась Алевтина. — Но вот Кремлев меня удивил! Оказывается, те дурацкие записки, которые меня натолкнули на этот план, подкинул он!
— Я тоже удивился! — усмехнулся Аркадий. — Только не понятно, зачем его понесло за нами на этот пикник?
— Насколько я поняла со слов следователя, он хотел еще раз меня напугать! Только вот сам попался! Хоть тут наша телохранительница сослужила хорошую службу! Теперь всех собак повесят на него.
— Нам еще повезло, что Трофимыч не сможет ничего рассказать! Я, честно говоря, боялся, что он проговорится о нашем плане. Ведь он все-таки был Жориным другом.
— Другом? Любовником он ему был, до того как появился Ярик! Поэтому я к нему и обратилась! Ну теперь-то он никому не проговорится!
— Нехорошая получилась история! — пробормотал Аркадий.
— А ты что думал? А если бы у нас все получилось, то хорошая была бы? Ну да ладно! Хватит уже! — проворковала Алевтина. — Иди ко мне!
Не знаю, свидетелем каких еще сцен и откровений могла бы я стать, но только мне надоело торчать в пыльном и душном шкафу. Поэтому я нащупала в темноте коробку, в которой оставила видеомагнитофон, достала из нее это хитрое устройство, которое, к моему глубокому удовлетворению, исправно жужжало, записывая все излияния Алевтины. Думаю, что если бы я подождала еще немного, то могла бы получить забойную порнографическую ленту из серии «Интимная жизнь провинциальных звезд». Но мне вполне было достаточно того, что я услышала и записала.
Я открыла дверь и с совершенно невинным видом вышла из своего убежища. Я постаралась сделать это как можно естественнее, но все равно мое появление оказало на влюбленную парочку просто ошеломляющий эффект.
Не знаю, чем они собирались заняться в этой комнате, где мягкая мебель была представлена тем единственным пресловутым пуфиком, но в тот момент, когда я вышла на свет божий, Алевтина, сидя на пуфике, пыталась расстегнуть Аркадию брюки. Ей это почти удалось, но, увы, я нарушила их романтические планы!
— Привет, молодожены! — сказала я как ни в чем не бывало, подошла к столику, взяла с него свой флакончик-видеокамеру и положила к себе в сумку.
— Женя? — удивился Аркадий, торопливо застегивая то, что уже успела расстегнуть его страстная партнерша.
— Потрудитесь объяснить, милочка, что вы здесь делали? — процедила Алевтина.
— Да знаете, работать с вами я закончила, новых заказов нет, вот и решила на старости лет попробовать себя в частном сыске! — ответила я. — И, по-моему, мой дебют весьма успешен!
— Вы все слышали? — задала мне довольно глупый вопрос Алевтина.
— Разумеется! И получила массу удовольствия в процессе прослушивания! Столько всего нового узнала!
— Аркадий, держи дверь! — железным голосом процедила Алевтина.
— И что же вы со мной сделаете? — усмехнулась я. — Утопить здесь меня негде. Отравить — нечем.
Кстати, Алевтина Павловна, я так и не поняла, зачем вам понадобился цианид в вашем снотворном?
— А чтобы такие дуры, как ты, подумали, что мой муж решил меня отравить, но пошел пьяный купаться и утонул! Только ты об этом никому не расскажешь!
— Аля! Мне кажется, что у нас ничего не выйдет! — пробормотал Аркадий.
— Заткнись! — резко оборвала его Алевтина.
— Он прав! У вас ведь действительно ничего не выйдет! — сказала я и спокойно пошла к двери.
Аркадий покорно отошел в сторону, пропуская меня. При этом он как-то виновато улыбнулся.
— И еще один момент! — спросила я уже у него. — Пока я спала, там, в доме, это ты прошел мимо меня и поднялся наверх, где подсыпал яд в снотворное. Так?
— Так! — вздохнул он. — Но ведь я никого не собирался отравить! Это была просто маскировка.
— Это я поняла, но только ты прежде всего отравил себя. Точнее, заразился половым путем!
Бойтесь опасных связей, молодой человек!
— Не понял? — удивился Аркадий.
В это время Алевтина с диким криком бросилась на меня, пытаясь в чисто женской манере наманикюренными ногтями вцепиться мне в лицо.
Схватив ее за руки, я резко их вывернула, потом развернула Алевтину к себе спиной и поставила на колени. Она снова закричала, теперь уже от боли, и, упав на пол, начала биться в истерике:
— Ненавижу! Всех ненавижу Гомика этого ненавижу! Господи, какие все вокруг сволочи!
— Теперь понял? — спросила я у Аркадия. — Подлость — штука заразная!
Я вышла в коридор, оставив подавленного Аркашу наедине с его нервной пассией. Впрочем, их уединение продлилось недолго. Привлеченный шумом, из своего кабинета вышел Георгий Михайлович Скоробогатов.
— Женя! Что случилось? — опять эта фраза. Наверное, это никогда не кончится!
— У вашей жены пятиминутка ненависти, — ответила я и направилась к лестнице.
— У моей жены? Она здесь? — растерянно пробормотал мне вслед Скоробогатов.
Я ничего не ответила. Честно говоря, Георгий Михайлович был здесь единственным человеком, к которому у меня еще сохранилась хоть какая-то капля симпатии, несмотря на его нестандартную сексуальную ориентацию и некоторую неразборчивость в выборе партнеров. Впрочем, нет — вот еще один. Точнее, одна!
На стульчике у выхода сидела и вязала та самая старушка, с которой я встретилась в первый день моей работы на Скоробогатовых.
— Ну что? Обвыклась, дочка? — При виде меня старушка приветливо улыбнулась.
— Обвыклась! — ответила я. — Хотя трудно ко всему здесь привыкнуть!
— Да что ж ты хочешь! Театр все-таки! — многозначительно произнесла она. — Зато люди у нас тут какие!
— Да уж! — согласилась я. — Люди у вас тут еще те!
И вышла на свежий воздух.
* * *
На улице я первым делом достала свой телефон и набрала номер Лисовского.
— Привет! — сказала я.
— Женька! — обрадовался он. — Где сегодня ужинаем?
— Я по делу!
— Да ну тебя! — разочарованно пробурчал Сергей.
— Как у тебя дела с Кремлевым?
— Никак! Дело тупиковое. Он все отрицает, говорит, что написал только две записки, первые, которые были самыми безобидными. А улик вообще нет! Даже тело этого Трофимыча нам так и не удалось найти! Будто и вправду его русалки уволокли!
— Что ты мне дашь за очень хорошую, надежную улику?
— Надежную? — засомневался Лисовский.
— Надежнее некуда!
— Ну… — задумался Сергей. — А что за улика?
— Нет, вначале назови свою цену!
— С меня красивый ужин при свечах!
— Ну разве это справедливый обмен? Нет, я хочу чего-то более существенного!
— Тогда это будет ужин, который я сам приготовлю! Идет?
— Ну, допустим. Где и когда?
— Сегодня вечером у меня дома…
— Я подумаю над вашим предложением! — сказала я. — Видеомагнитофон у тебя, надеюсь, работает?
— Ты что это, решила приобщить меня к своей видеомании?
— Ну.., в какой-то степени!
— Работает… — сказал Лисовский.
— Тогда сегодня в семь я у тебя. Успеешь ужин приготовить?
— Имей совесть, я же не ракета! В восемь!
— Хорошо! Жди!
— Улику не забудь! — успел крикнуть в трубку Лисовский, пока я не дала отбой.
Кстати, насчет видеомании! Я вдруг вспомнила, что дома меня вот уже неделю ждет новая кассета с очередным тарантиновским шедевром. Что ж, до вечера у меня еще масса времени! Можно, лежа на диване, устроить приятный просмотр с одновременным поглощением пива.
* * *
Вечером, ровно в восемь часов, мой изящный пальчик надавил кнопку звонка рядом с дверью квартиры Лисовского. Мне пришлось подождать некоторое время, пока я услышала за дверью приближающиеся торопливые шаги. Потом дверь открылась, и моему взору предстал Сергей в фартуке с растрепанной шевелюрой и кухонным полотенцем в руках.
— Ой! — воскликнул он, увидев меня. — Это ты?
А что, уже восемь?
— А ты думал, сколько?
— Извини, я совсем закрутился на кухне!
— И что ожидает меня сегодня?
— Как что? Романтический ужин при свечах!
Как и договаривались! Ты проходи, а я побежал — у меня там сейчас вот-вот сварятся кальмары!
— Кальмары?
— Ну да! А ты думала, что я стану, как обычно, кормить тебя пельменями?. Сегодня мы будем питаться блюдами морской кухни! Причем кальмары — это самое скромное из того, что я приготовил!
— А куда проходить? В гостиную?
— Нет! — почти закричал Лисовский. — Только не туда! Там тебя будет ждать сюрприз. Проходи пока в спальню!
* * *
Я сидела на широком холостяцком ложе Лисовского у него в спальне и с интересом рассматривала уже успевшую стать пухленькой папку с лаконичной надписью «ДЕЛО № 34-67. Скоробогатова». Папку я нашла на прикроватной тумбочке.
Видимо, Сережа не очень-то верил в перспективу продолжения романтического ужина при свечах и уволок эту папку с работы в надежде успеть сегодня ее полистать.
Наивный! Думает, что я дам ему шанс заняться чем-нибудь, кроме меня! Хотя после того, что он увидит на кассете… Были у меня кое-какие нехорошие предчувствия…
— Ну что? Не скучала? — В комнату вошел Сергей, успевший уже сменить фартук на ослепительно белую рубашку, галстук и жилет.
— Ты что, решил меня сегодня соблазнить?
— А чем черт не шутит! Может, у меня есть шанс?
— Может быть, и есть.
— Только не читай эту гадость. Я уже видеть не могу это дело, до того оно меня достало.
— Меня тоже. Но я сегодня получила расчет у Скоробогатовых, так что можешь меня поздравить — я снова свободна.
— Поздравляю! И как поживает эта грымза? Она вчера у меня в кабинете такую истерику закатила!
Половина конторы сбежалась на ее крики — наверное, решили, что я применяю недозволенные методы дознания!
— Честно говоря, стоило бы к ней применить что-нибудь такое, — сказала я. — Вот, кстати, улика, про которую я тебе говорила. Так мы идем в гостиную или нет? А то ведь нужен видеомагнитофон!
— Пошли, только закрой глаза!
Сергей провел меня с зажмуренными глазами в гостиную.
— Теперь можно! — торжественно сказал он.
Я открыла глаза и увидела прямо перед собой великолепно сервированный стол на две персоны.
Интересно, когда это Сережа успел наготовить столько блюд? Я насчитала как минимум четыре.
Причем определить, что это за блюда, было практически невозможно! Но выглядело все очень аппетитно!
Как и положено, из ведерка со льдом торчало горлышко бутылки шампанского, горели две свечки — по одной с каждой стороны. Интересно, почему, когда мужчинам говоришь о романтическом ужине, их воображение обычно рисует именно такую банальную картину, явно позаимствованную из буржуйской видеожизни?
— Сергей! — засмеялась я. — Вообще-то я думала, что мы просто посидим у тебя на кухне и побеседуем под яичницу!
— Но ты же потребовала за свою улику именно романтический ужин!
— По-моему, романтика и чревоугодие — это все-таки несколько разные вещи! Но это уже неважно — ты просто молодец! Я обняла его и поцеловала. — И ты заслужил увидеть вот это!
Я подошла к видеомагнитофону и вставила в него кассету, на которую предварительно перенесла запись Алевтининых и Аркашиных откровений.
— Наслаждайся! Только лучше сядь, а то еще чего доброго упадешь!
* * *
И я была права! Уже после первых минут просмотра пленки Лисовский просто прилип к экрану, на котором знойная Алевтина обсуждала последние события, происшедшие на турбазе «Островок».
— Так… — только и смог он сказать, после того как запись кончилась.
— Что? Понравилось кино? — спросила я.
— Поразительно! — отозвался Сергей. — Такого варианта никто не предполагал! У нас были подозрения, что всю эту кутерьму затеял Скоробогатов, чтобы отправить жену в психушку. Особенно эта версия стала разрабатываться после того, как кто-то проник к Скоробогатовым в квартиру. Точнее, никто к ним, конечно, не проникал. Но только мы думали, что супружеское ложе испачкал собачьей кровью Георгий Михайлович, а оказывается, это сделала сама Алевтина!
— Очень добрая, милая женушка, правда? Все сделала для того, чтобы выставить своего благоверного в нужном свете!
— Значит, получается, что Кремлев говорит правду?
— Насчет того, что просто хотел вывести Алевтину из душевного равновесия и поиграть в маньяка? Получается именно так! Только в конечном итоге он сам оказался жертвой!
— Выходит, Алевтина просто подхватила инициативу с записками! Они ведь действительно в какой-то момент стали намного более агрессивными! Стало быть, она их себе начала писать сама!
— Или она, или ее милый!
— Аркадий Васильев? А этот субчик вообще нигде у нас не проходил! Герой-любовник, блин!
— И идея провести пикник на «Островке» принадлежит не Скоробогатову и Горбунову, как я вначале подумала, а самой Алевтине! Она специально выбрала эту турбазу из-за мрачного ореола слухов, который ее окружал! Кроме того, Трофимыч, насколько я поняла, был чуть ли не другом семьи Скоробогатовых.
— А возможно, даже их общим любовником!
— Жалко, что этого участника событий вам уже не удастся допросить.
— Да, он бы о многом мог рассказать! Вот поэтому он и начал тогда так отчаянно удирать от нас!
Знал, что крепко запутался в этом деле!
— Но каков план с сетью на пляже! Скоробогатов тонет, у Алевтины в лекарстве находят яд и решают, что это сделал ее муж, которого обвинить уже нельзя! Некого обвинять! И ведь у нее все получилось бы! Но на сцену вышел еще один персонаж, который все испортил!
Сергей встал и торжественно пожал мне руку:
— Поздравляю вас, госпожа Охотникова, с успешным дебютом на театральных подмостках!
А сейчас, извини, мне надо позвонить!
И он побежал к телефону, который находился на кухне. Так я и думала! Надо было показать ему эту кассету после ужина или, еще лучше, завтра утром!
С кухни доносились обрывки фраз, которые Сергей произносил в трубку:
— Да, у меня есть видеозапись, поэтому можешь смело выписывать два ордера — на Скоробогатову и на Васильева. Да! Откуда запись? Да неважно! Я?
А я-то вам зачем? Но я сейчас не могу! Не могу и все! Ну хорошо…
Через некоторое время в гостиную буквально ворвался Сергей, быстро пробежал мимо меня в кабинет и тут же вернулся назад, на ходу надевая кобуру с пистолетом.
— Куда же вы это собрались, сэр? — спросила я.
— Жень, мне надо быть там! Ты подожди — я думаю, что через час-полтора я вернусь! А ты пока можешь начать дегустацию.
— Ну уж нет! Пировать мы будем вместе! Давай беги, только не забудь, что тебя дома ждет изнывающая дама!
— А от чего изнывает дама, от любви?
— От голода! Это гораздо опаснее!
— Хорошо! Буду мигом!
Лисовский ушел, а я осталась одна в его квартире. Стало немного грустно. Все-таки эту кассету надо было отдать ему завтра! Никуда бы не делись ни Алевтина, ни Аркадий!
* * *
Но в этот вечер мне не суждено было дождаться своего верного рыцаря. Сергей появился только под утро, когда я уже мирно спала в его постели.
Сквозь сон я слышала, как Лисовский тихо прошел через спальню, разделся, набросил халат, потом взял вторую подушку и плед и направился куда-то в гостиную.
— Ты куда? — спросила я сонным голосом.
— Ты не спишь? Я пойду лягу на диване!
— Почему на диване? — удивилась я.
— Ну ты же здесь устроилась!
— А места двоим на твоем сексодроме, конечно, не хватит?
— Да я как-то не решился, — смутился Сергей, — ложиться рядом с тобой без разрешения!
— Тоже мне, герой-любовник! — улыбнулась я. — Ложись и будь как дома.
Он разделся и осторожно прилег рядом со мной.
— Как прошло? — спросила я, поворачиваясь на правый бок — к нему лицом.
— Алевтина устроила очередную истерику, исцарапала двух спецназовцев и укусила судмедэксперта!
— Бедный!
— Кто?
— Судмедэксперт, разумеется! Теперь ему придется делать сорок уколов от бешенства!
— У него уже есть прививка! — с улыбкой успокоил меня Сергей.
— Слушай… Конечно, теперь мы во всем разобрались, но все-таки осталась одна загадка, которая не дает мне покоя… Слышишь?
Сергей в ответ промолчал. Его глаза были закрыты. Я продолжила:
— Как ты думаешь, кто все-таки так громко плескался в камышах?
Ответом мне было только мерное посапывание.
Я приподнялась на локте и посмотрела на Лисовского — мой верный рыцарь уже успел уснуть. Вот так всегда! Я повернулась на спину и закрыла глаза.
— Жень! — вдруг раздался голос Лисовского, который, видимо, проснулся от моих перемещений.
— Что?
— Да я вот все думаю, что же за крупная рыба плескалась в камышах, когда утонул Трофимыч?
Назад: Глава 9
На главную: Предисловие
