14

Пробуждение было мгновенным. Пистолет тут же оказался у меня в руке, но стрелять ни в кого не пришлось. Оказалось, что разбудил меня проснувшийся Тимофей. Он поднялся с дивана, потянулся, зевнул, и этого было достаточно, чтобы мой организм пришел в действие.

– Что, уже и зевнуть нельзя? – хмуро пробормотал Тимофей, глядя на пистолет в моей руке.

– Можно, но осторожно, – ответила я, расслабляясь. Положила пистолет обратно на столик. – Поскольку еда закончилась, можешь опять заказать пиццу или что там тебе нравится.

– Ладно, сейчас, только умоюсь, – пожал плечами Тимофей.

Глядя в стену, я пыталась собрать все мысли в кучу и выстроить план на день. Мне вспомнилась вчерашняя серебристая иномарка у дома. Поднявшись с кресла, я аккуратно выглянула в окно. Иномарки теперь не было. Пустой двор. Вороны на асфальте устроили потасовку из-за каких-то объедков. Их карканье было слышно даже через двойные стеклопакеты. Старый седой дворник, шаркая и пошатываясь, собирал мусор, накалывая его на пику и отправляя в мешок. Все, как обычно, но на душе, тем не менее, отчего-то было неспокойно. Интуиция подсказывала, что надо как можно быстрее менять место дислокации.

Появившийся в комнате Тимофей сообщил, что собирается звонить в ресторан. Он хотел выяснить, нет ли у меня каких возражений.

Я ответила не сразу. В душе боролись противоречия.

– Так что, я, значит, звоню? – произнес Тимофей, выводя меня из состояния задумчивости.

– Ладно, звони, – согласилась я, – позавтракаем и сваливаем отсюда.

Как только генератор помех был отключен, на мой телефон посыпались сообщения. Старкова за утро звонила мне раз десять. Звонили также следователь и Виталий.

– Не все сразу, – пробормотала я, набирая номер Галины.

– Господи, какое счастье, что вы мне позвонили, – едва не заплакала она, услышав мой голос, – что с Тимом? Он здоров, не ранен?

– Нет, все нормально, – ответила я, покосившись на Тимофея.

– Я хотела сказать, что ваши услуги нам больше не нужны. Можете привозить Тима домой. Я с вами рассчитаюсь, заплачу за разбитую машину.

– Я не ослышалась? – Мне просто не верилось, что клиентка говорит подобное. Ее сыну угрожает совершенно реальная опасность, а она вдруг решает оставить его без защиты. Тут что-то было не так. – Галина Васильевна, с вами все в порядке?

– Да, у меня все отлично, – всхлипнула женщина.

– Вы говорите без принуждения? – осторожно спросила я, понизив голос. – Если кто-то находится рядом, то просто подайте мне сигнал, скажите фразу «я жду вас к обеду».

– Нет, Евгения, меня действительно никто не принуждает, – спокойно сказала Старкова, – я одна в гостиной. И если вам кажется странной моя просьба, то поверьте: на то есть веские причины.

Я слушала шумы, сопровождавшие голос клиентки, и не улавливала ничего подозрительного. Похоже, она действительно была одна в комнате. В тишине были слышны ее шаги. Вот она села на диван, заскрипела кожаная обивка. Старкова ждала ответа.

– Хорошо, я сделаю так, как вы говорите, – произнесла я механически, – вы хотите поговорить со своим сыном?

– Нет, – резко ответила Старкова и повесила трубку.

Ее ответ шокировал меня больше, чем все остальное. Я не знала, что и думать.

– Вы с моей матерью разговаривали, что ли? – спросил Тимофей, хмурясь. – Почему она со мной не поговорила?

– Она была занята, сказала, что перезвонит потом, – соврала я.

– Вот так всегда, – вздохнул Тимофей, – пропадает целыми днями на своей фирме, а когда появляется, только и слышишь от нее сплошные поучения. Она считает меня одним из своих подчиненных…

Я слушала его, а сама думала, что делать дальше. Поведение Галины казалось мне сверхподозрительным.

– Так мы будем еду заказывать или нет? – сурово спросил Тимофей, вспомнив о насущном. – Жрать очень хочется.

Я сунула ему свой сотовый и смотрела, как он разговаривает со службой заказов ресторана. В голове крутились вопросы: «Что делать? Отвезти парня домой или сначала все разведать?» Одно было бесспорным: на конспиративной квартире нельзя было оставаться. Дождавшись, когда Тимофей закончит с заказом, я отобрала у него сотовый и позвонила следователю:

– Здравствуйте, Вячеслав Юрьевич, вы так настойчиво мне звонили, что я подумала, что что-то стряслось.

– Нет, все нормально, – благодушно ответил следователь, – благодаря вашей наводке мы накрыли целое гнездо террористов. Меня уже вызывали к начальству и объявили благодарность. Похоже, они действительно планировали взорвать правительство области. У них на квартире была куча взрывчатки, гранаты, боеприпасы, целый арсенал. Жаль, что среди них только один кавказец. Если бы все, то резонанс был бы намного больше.

– Ну, каких нашла, – хихикнула я, – что они там на допросах говорят? Небось, что их подставили, оболгали и тому подобное?

– Естественно, так все преступники говорят сначала, – усмехнулся Земляной. – Ничего, у нас не захотели говорить, так мы их в ФСБ передали. Там им мозги-то вправят. Доказательств больше, чем нужно.

– Что ж, рада за вас, – сказала я спокойно.

– Кстати, это не вы мне прислали автомат в посылке? – внезапно спросил следователь.

Я изобразила полное неведение:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ладно, – согласился Земляной, – неустановленное лицо прислало мне в посылке автомат. Я быстро передал его на баллистическую экспертизу, и оказалось, что предчувствия меня не обманули. Это был тот самый автомат, из которого застрелили вашего несостоявшегося клиента Петракова на теплоходе. Кроме того, на автомате имелись следы крови. Их кто-то пытался удалить. Были характерные отметины. Соскабливали чем-то острым, но оставшегося хватило, чтобы провести все необходимые анализы. Кровь не принадлежала убитому Петракову. Следовательно, это кровь либо убийцы, либо новой жертвы, о которой мы пока ничего не знаем. Теперь у нас есть орудие убийства и кровь предполагаемого убийцы. Мы прошлись по подпольным клиникам, но никого с пулевым ранением не нашли. Были двое с ножевыми, один сильно избитый, но анализы показали, что это не те, кого мы ищем. Кровь не совпадала. Значит, тот бандюга еще жив. На автомате немного крови, значит, ранение было легкое, и он не стал никуда обращаться. Когда мы возьмем эту банду пиратов, они у нас не открутятся.

Я молча слушала его, потому что не могла вымолвить ни слова. Все сходилось в одной точке: и убийство Петракова, и покушение на моего клиента, и банда пиратов. Кто же такие эти самые неуловимые пираты? Насчет ранения Земляной сильно ошибался. Я точно знала, что ранение бандита было тяжелым, а автомат он выронил и не успел достаточно испачкать кровью. Раз его нет в клиниках, то правильнее будет проверить морги на предмет неопознанных трупов. В милиции из-за сильной загруженности могли и не связать обнаруженный труп с нападением на теплоход. Оформили как самоубийство да списали в архив, чтобы не плодить висяков. Либо труп до сих пор не обнаружен.

– Вы меня слышите? – уточнил следователь, предположив, что произошел какой-то сбой связи.

– Да, я вас прекрасно слышу, Вячеслав Юрьевич, – подтвердила я.

– В общем, скажу так, Евгения, было бы совсем хорошо, если бы это неустановленное лицо, приславшее мне автомат, сообщило подробности, при которых оружие было найдено, а также другую относящуюся к делу информацию.

– Если бы это неустановленное лицо что-то знало, то оно непременно сообщило бы вам, – заверила я следователя.

– Ладно, если что, звоните, – тяжело вздохнул Земляной.

– Позвоню, до свидания, – буркнула я и прервала разговор.

Следующий звонок был Виталию.

– Здравствуйте, вы мне звонили? – спросила я официальным тоном, услышав его голос.

– Привет, Евгения, как раз вовремя. Да, я звонил, – ответил Виталий суетливо, – ту информацию, которую мне удалось получить, я сбросил тебе в электронную почту. Как мне кажется, твой парень вполне легальный бизнесмен и не занимается ничем предосудительным. Ездит на встречи, встречается с деловыми людьми. Озабочен расширением бизнеса. Недавно вот приобрел долю акций яхт-клуба, где он является совладельцем, у вдовы погибшего бизнесмена, который также был совладельцем. Фамилия погибшего – Петраков. Его застрелили налетчики на теплоходе несколько дней назад.

– Я знаю эту историю, – перебила я его, – скажи лучше: неужели среди его знакомых никто не показался тебе подозрительным?

– Нет, обычные бизнесмены, – уверенно ответил Виталий, – был даже руководитель какого-то детского клуба. Этот твой Барбулат пообещал ему выделить деньги на детей. Я сидел рядом с ними в кафе и слышал значительную часть разговора.

– Ты фотографировал тех, с кем он встречался? – поинтересовалась я с тоской в душе. Все мои версии рассыпались, как карточные домики. Если еще и Барбулат окажется ни при чем, подозреваемых не останется.

– Да, я всех фотографировал. Фотографии у тебя в электронной почте. Мне продолжать дальше наблюдение или как?

– Или как, – буркнула я. – Нет. Давай сворачивайся. По ходу, все без толку. Либо он слишком осторожен, либо невиновен. Все, спасибо за помощь, можешь считать, что мы в расчете.

– Нет, так не пойдет, – возразил Виталий, – я практически ничего не сделал. Поэтому, если у тебя будут еще какие-то проблемы, обращайся, не раздумывая.

Долго уговаривать меня не пришлось. Я согласилась принять его помощь, и мы попрощались. Мои мысли вновь вернулись к Тимофею. Везти его домой или нет?

Внезапно мне почудилось, что по коридору кто-то осторожно крадется. Я прислушалась. Может, показалось? Нет, не показалось. Теперь я явственно слышала негромкие шаги. Кто-то приближался. Вот он прямо перед квартирой, остановился. В дверь негромко постучали.

– Кто там? – спросила я, хватаясь за оружие.

– Я принес ваш заказ из ресторана, – ответил голос из-за двери. Голос показался мне каким-то странным. Я показала Тимофею жестом, чтобы он не двигался, и сама пошла открывать дверь. Нехорошее предчувствие усиливалось с каждым шагом. Я знала, что входная дверь надежна и лишь отделана деревом, а в центре, под облицовкой, восьмимиллиметровая листовая сталь, только легче мне от этого не становилось. Рука коснулась засова. Я медленно потянула его в сторону. Что-то было не так. Какой-то звук за дверью, который заставил меня прыгнуть в сторону. Тут же по двери с той стороны словно ударила рука великана. С глухим гулом в облаках дыма дверь влетела в комнату, рухнула на диван и раздробила, смяла его своим весом до половины. Следом в комнату ворвались мужчины в форме бойцов СОБРа. Я упала на спину, вскинула пистолет, но не выстрелила. Ворвавшийся верзила в маске и с автоматом смотрел на меня и улыбался. В его свободной левой руке была зажата граната с выдернутой чекой.

– Если выстрелишь в меня, куколка, то мы все взлетим на воздух, – ласково сказал он, – а теперь брось волыну, сука, и не дури.

Я посмотрела на Тимофея, зажавшегося в углу под прицелами двух автоматов, и повиновалась. Пистолет отлетел в другой угол комнаты к окну. Умирать мне было никак нельзя. Любой ценой я должна была придумать, как спасти клиента. Мой взгляд скользнул по форме верзилы с гранатой в руке, задержался на его экипировке, затем переместился к двум другим: один – среднего роста, плотного телосложения с массивными конечностями, как у медведя, второй щуплый, но жилистый. К этому моменту я уже знала, что ворвавшиеся лишь косят под милиционеров. И в форме, и в оружие сплошные нестыковки.

Верзила, судя по всему, был главным в этой компании. Щуплый обернулся к нему, ожидая приказаний, и, увидев гранату, испуганно воскликнул:

– Пан, что ты творишь, в натуре? Ты же всех нас под землю загонишь.

– Заткнись! – рявкнул верзила. – Ты просто не знаешь, что это за баба. Если бы не я, она бы вас обоих за полминуты изрешетила так, что хоть макароны отбрасывай. Давай, Шнырь, сюда, закуй ее в наручники. – И уже мне: – А ты, стерва, и не думай рыпнуться, иначе мы твоего щенка по стенке размажем.

Я позволила сковать себе руки за спиной, медленно поднялась, опираясь о стенку. Шнырь по приказу Пана обыскал меня и нашел пистолет в кобуре на боку и нож, пристегнутый к лодыжке. – А телка-то крутая, небось из бывших, – восхитился он, передавая оружие командиру. Верзила сунул «Гюрзу» себе за пояс, нож в свободный карман куртки – и все это, не выпуская гранаты. По непонятной причине Пан испытывал передо мной просто мистический ужас, словно перед демоном, которого ничто не сможет остановить.

– Что мы с ними будем делать? – певучим голосом спросил невысокий крепыш.

– Закуй в наручники мальца, и забираем их в машину, – распорядился верзила. – Шеф позвонит, там разберемся, что делать.

– Эй, Пан, зацени, что я надыбал, – радостный Шнырь показал командиру пакет-«куклу» с фальшивыми наркотиками. – Ни хрена себе! Похоже, это кокс.

– Да брось гнать, – усомнился в его словах верзила, взял в руки пакет, слегка помял его, затем аккуратно развернул, прижал рукой с гранатой, зацепил немного порошка пальцем и попробовал на язык. – По ходу, в натуре, кокс. Надо же! Это мы удачно зашли. Штук на пятнадцать баксов, не меньше. – Он передернул плечами, причмокивая. – Забористая штука. Наверное, боливийский. Ну, что замерли, как перед прокурором? Выводите их! – Пакет с поддельными наркотиками он запихнул себе в карман. Мы двинулись по коридору к лестнице. Я с грустью подумала, что моя открытая квартира остается на разграбление всем желающим. Соседка из восьмидесятой открыла дверь и высунулась в коридор в момент, когда мы все проходили мимо.

– А что тут происходит? – проскрипела она старческим голосом, подслеповато щурясь на нас.

– Специальная операция отдела по борьбе с наркотиками, – рявкнул на старуху верзила и показал фальшивое удостоверение.

Больше вопросов не возникло.

У подъезда нас ждал старый списанный милицейский «УАЗ». Меня с Тимофеем посадили назад, туда же влезли верзила и крепыш, которого звали Корягой.

Мои глаза встретились с глазами верзилы, и тот хитро подмигнул мне правым глазом:

– Даже не думай что-нибудь затевать. Если что, сдохнем вместе.

– Слушай, Пан, а может, ты гранату-то уберешь? – нервно поинтересовался Коряга, толкая его в бок, – она в браслетах. Что она сможет сделать? У нас пушки.

– Заткнись, ты ничего не знаешь, – рыкнул в ответ верзила, – я уберу гранату, только когда мы сдадим ее с засранцем заказчику. – Он опустил взгляд на свой карман, достал пакет с порошком и еще раз попробовал его, косясь в мою сторону. – Да, твою мать, забористая штука! Весь язык занемел. Коряга, хочешь попробовать?

– Нет, не хочется что-то, – буркнул крепыш в ответ.

Верзила еще некоторое время любовался порошком, а затем не выдержал и насыпал себе на тыльную сторону ладони щепотку, втянул порошок правой ноздрей, после проделал аналогичную операцию и втянул порошок левой.

– Что, обязательно заниматься этим прямо сейчас? – недовольно поинтересовался Коряга. – Не мог подождать, пока мы их сдадим?

– Отвали, мне надо было взбодриться, – шумно вздохнул верзила, закатывая глаза. – Наглухо кроет эта штука. Мне прямо взлететь хочется.

Я украдкой посмотрела на Тимофея, дивясь, как тот из оставленных мною ингредиентов получил настоящий наркотик. Максимум, на что я рассчитывала, что порошок по внешнему виду и по вкусу будет похож на кокаин. Ни о каком наркотическом эффекте я не помышляла. Тимофей тоже был удивлен. Незаметно для остальных я освободилась от наручников. Медленно растерла запястья и стала придумывать дальнейший план действий.

Внезапно верзила стал дергаться, мотать головой и чихать. Сидевший рядом крепыш не знал, что ему делать с товарищем.

– Пан, что с тобой, ответь! Эй! Ты чего!

Однако Пан не ответил. Вместо этого верзила, жутко захрипев, упал лицом вниз с лавки. Граната выскользнула из его ослабевших пальцев и откатилась в дальний угол под сиденье.

– А-а-а, – заголосил крепыш, подскочив со своего места с круглыми глазами. Все его внимание на секунду сосредоточилось на гранате, и он не заметил моей стремительной атаки. Я провела связывающий прием, обезоружила бандита, а затем ударила ему ребром ладони в горло. «УАЗ» подскочил на кочке. От сотрясения граната выкатилась на середину пола салона. Мне не оставалось ничего другого, как бросить противника на гранату и придавить его сверху своим телом. Только так я могла попытаться сохранить жизнь своему клиенту. Крепыш завизжал, как свинья, когда понял, что его ждет.

Шнырь, сидевший за рулем, видел все в зарешеченное окошко. Он хотел было вмешаться, выхватил пистолет, но катавшаяся по полу граната заставила его изменить мнение. Резко затормозив, он выскочил из кабины и бросился прочь от «УАЗа».

Шли секунды, а взрыва все не было. Резким ударом кулака в затылок я отключила крепыша, замерла, собравшись, но быстро поняла – с гранатой что-то не так. По всем срокам она должна была уже давно рвануть. Что такое? Не сработал запал или граната учебная? Проверять причину я не собиралась. Вскочила на ноги, вооружилась короткоствольным автоматом крепыша, отобрала назад изъятые бандитами наши сотовые телефоны и оружие, затем грубо схватила за руку оцепеневшего Тимофея и вытащила его из «УАЗа» на улицу. Вжавшийся в землю Шнырь услышал движение, поднял голову, чтобы глянуть, что к чему. Через мгновение он пожалел об этом. Прямо перед носом у него замер ствол автомата, а я скомандовала:

– Оружие в сторону, и поднимайся!

Я не знала об этом, но в это время пришел в себя валявшийся на гранате крепыш. Не отличавшийся большой сообразительностью, он приподнялся, сгреб пятерней гранату и, несколько секунд поизучав предмет, пришел к выводу, что граната учебная. В его мозгу промелькнула мысль, что Пан ловко придуривался, изображая из себя крутого. Предохранительная скоба свободно болталась, а при нажимании даже не цепляла механизм.

– Эй, она ненастоящая, – обратился он к самому себе, так как, кроме него, вокруг больше никого не было, хищно улыбнулся и полез с гранатой к выходу, решив, что тоже сможет играть роль крутого. А потом громыхнул взрыв, которого со сжавшимся сердцем ожидала я. Это все-таки произошло. Граната не была учебной, просто механизм внутри взрывателя заело.

Я как раз повернула голову в сторону списанной милицейской машины бандитов. На моих глазах из окон «УАЗа» брызнул яркий свет и еще что-то красное. Силой взрыва вышибло двери, а нас бросило на землю и ударило снизу волной через дрогнувшую почву. Я, как могла, прикрывала Тимофея. Осколки прошли выше. Следом рванул бензобак «УАЗа». Сверху посыпались обломки, стекло. Немного в стороне от нас по земле полз Шнырь. От страха он зажмурился и не видел ничего вокруг.

Я настигла его в два прыжка. Насела сверху, прижала Шнырю локтем горло, приставила к носу автомат и процедила сквозь зубы:

– Говори, кто вас послал, или вышибу мозги, падаль!

– Я не знаю, – взвыл бандит жалобно, стараясь ослабить мою хватку. – Пан общался с заказчиком по телефону. Я вообще не видел его ни разу. Даже голоса не слышал. Пан просто говорил, что нам делать, а мы делали.

– О чем они говорили по телефону? – заорала я во все горло в лицо бандиту. – Мне нужно все: имена, фамилии, даты, суммы, любая мелочь! Говори, скотина! Быстро!

– Вот, я вспомнил, он называл заказчика пиратом, – напрягая все умственные резервы, выкрикнул бандит, – или упоминал каких-то пиратов. Я точно не расслышал, а больше ничего не было!

«Снова пираты», – подумала я про себя, а вслух заревела не своим голосом:

– Вспоминай еще, сука! Мое терпение на пределе! Считаю до трех! Раз, два, три… – Быстро сосчитав, я нажала спусковой крючок, не снимая автомат с предохранителя. Громко прозвучал сухой щелчок осечки, и напрягшийся всем телом бандит разрыдался от облегчения и радости, что он еще жив, что находится на этом свете. Видно, он действительно не врал о своей неосведомленности.

Итак, номером один в хит-параде подозреваемых становилась неуловимая банда речных разбойников, о которых никто ничего толком не знал. Одни слухи да разграбленный теплоход с трупом на борту, который я видела своими глазами.

Тяжело дыша, Шнырь с мольбой смотрел мне в глаза и ждал, что я предприму. Стрелять я не стала. Сделала вид, что справа происходит что-то из ряда вон выходящее, расширила глаза, а когда он попался, скосил глаза, я резким ударом приклада его вырубила. Тимофей, стоявший рядом, испуганно озирался по сторонам. Улица опустела. Те немногие прохожие, которые были, попрятались кто куда.

– Уходим, – бросила я Тимофею, отшвырнула автомат и ринулась к серебристо-лимонному «Пежо», припаркованному у въезда во двор. Сканера под рукой не было, поэтому пришлось действовать по старинке. Остановившись перед машиной, я вытащила из кармана болванку ключа без насечек, приваренную к металлическому стержню, который служил маховиком, вставила ключ в замочную скважину и провернула, срывая механизм замка. Открыла дверцу, села на водительское сиденье и таким же образом свернула замок зажигания. На все ушло двадцать секунд. Еще десять секунд, и двигатель «Пежо» приветливо заворчал, а сигнализация перестала орать на всю улицу. Тимофей, примостившийся на заднем сиденье, спросил:

– Куда теперь поедем?

– В надежное место, – коротко ответила я.

– А если серьезно? – нахмурился Тимофей.

– А если серьезно, то мы сейчас поедем домой, – ответила я, поворачивая руль, – так решила твоя мать, а для меня решение клиента – закон. Она сказала, что все утрясла и ты больше в защите не нуждаешься.

– Да она что, сбрендила? – Изумлению Тимофея не было предела. Он хотел еще что-то сказать, но тут его внимание привлек бегущий к машине полный мужчина с бейсбольной битой и ключами в руках. Из одежды на мужчине были лишь длинные семейные трусы. Нетрудно было догадаться, что это появился хозяин тачки. Весь красный от напряжения, мужик орал нечеловеческим голосом, затем ударил бейсбольной битой в боковое стекло.

– Мать его! Быстрее, – взвизгнул Тимофей, шарахнувшись от полетевших в его сторону осколков.

– Вижу, – буркнула я и вдавила педаль газа. – Тим, а если не секрет, что ты там набадяжил в порошке, что верзила один раз нюхнул и вырубился?

– Там, это, – хмуро буркнул Тимофей, – я не уследил, и в одном месте эта штука подгорела, когда я сушил смесь в духовке. Я не знал, чего можно доложить, чтобы получился нужный вес, и нашел в шкафу средство против тараканов. Там было пакетика три-четыре. И еще у вас там в кулечке лежал какой-то порошок. Я его тоже замешал в кучу…

Я вздрогнула, вспомнив, что сама дегустировала продукт, полученный Тимом. Хуже всего было то, что я не могла вспомнить, что у меня за кулечек лежал в шкафу на конспиративной квартире.

– Предупреждать надо, – рявкнула я на него, наблюдая в зеркало заднего вида за хозяином машины.

Тот моментально отстал, споткнулся, растянулся вместе с битой на дороге. Затем я свернула на перекрестке, и мне на сотовый позвонили. Придерживая одной рукой руль, я быстро глянула на экран аппарата. Подавленный номер. Странно. Я нажала кнопку соединения и ответила:

– Да, слушаю вас.

– Хорошо, что слушаешь, – ответил мне механический голос, смоделированный на компьютере, – слушай внимательно то, что я скажу тебе сейчас. У тебя есть последний шанс бросить это дело, иначе ты умрешь. Бросай и уезжай из города. У тебя есть двадцать четыре часа.

– Что ж, звучит убедительно, – спокойно произнесла я, глядя на дорогу, – рассмотрю на досуге ваше предложение, но сейчас мне некогда, извините, – и оборвала разговор, отключив сотовый. Дело было хуже, чем я думала все это время. За мной действительно следили. Вряд ли противнику было известно что-то конкретное, но он точно знал больше, чем нужно.

Мои мысли прервал Тимофей.

– Почему мать так решила? Она что, не понимает, что дома меня обязательно прикончат? – Он едва не кричал.

Мне пришлось честно признаться, что я сама не знаю, почему Галина так все поставила.

– Вот это жесть! Собственная мать желает мне смерти, – схватился Тимофей за голову, – слушай, не вези меня туда, а пристрели лучше прямо здесь. Вон и кладбище недалеко, на соседней улице за углом.

– Не драматизируй, – посоветовала я, – уверена, мне удастся во всем разобраться.

– Хорошо бы, – кивнул Тим с большим сомнением в глазах, – ты еще мою мать не знаешь. С ней невозможно ни в чем разобраться.