Глава 5

Мой путь лежал на окраину города, где в панельной пятиэтажке проживал мой знакомый журналист, Ложкарев Артем Сергеевич, известный под псевдонимом Артем Сердитый. В жизни сердитым он не был, а был редкостным охламоном, любил выпить в хорошей компании, а еще — любил красивых женщин, причем исключительно замужних. Незамужние его не интересовали. Ревнивые мужья придавали жизни Артема дополнительную остроту. Мы и познакомились с ним, когда он свалился с третьего этажа на крышу моей машины в одних трусах с надписью «герой» (подарок любимой), просунул голову в окно и заорал: «Гони!». Я автоматически послушалась. Полуголый мужчина на крыше способен вывести из равновесия и более опытного водителя, а ведь дело было первого января… «Ты спасла мне жизнь!» — были его первые слова. Я спасла ему жизнь, напоила чаем и одолжила джинсы и куртку. С тех пор мы с Артемом — друзья. Поскольку я не замужем, я не представляю для этого провинциального Казановы охотничьего интереса. А он для меня — просто хороший человек и источник бесценных сведений. Кстати, псевдоним Сердитый Артем выбрал потому, что пишет он исключительно о проблемах ЖКХ, а других чувств, кроме гнева и раздражения, это ведомство и не вызывает.

Я знала, что застану Ложкарева дома, потому что сегодня было воскресенье. Артем проживал вместе со старенькой мамой. Шесть дней в неделю Сердитый был лихим Казановой и прожженным журналюгой, зато воскресенье проводил, как пай-мальчик. Для матушки он так и остался ее талантливым и добрым ребенком, и Артем не хотел разочаровывать старушку.

— Женечка, как давно вы у нас не были! — искренне обрадовалась мне Маргарита Ивановна.

Я вручила ей купленный по дороге тортик. Примерно с полчаса мы пили чай и вспоминали общих знакомых, а потом мы с Артемом удалились в его комнату. Я знала, что минут через десять Маргарита Ивановна войдет без стука, бормоча себе под нос: «Да где же эти очки. Я просто уверена, что оставила их здесь!», и это будет повторяться до тех пор, пока я не соберусь уходить, после чего мы искренне пожелаем друг другу всего хорошего. Я как-то спросила Артема, сколько раз его ловили целующим одноклассниц. Оказалось — ни разу! Главное — соблюдать хронометраж. Артему уже далеко за тридцать, но в представлении Маргариты Ивановны он все еще нуждается в защите от девочек, которые могут научить его плохим вещам.

— Слушай, ты знаешь такую даму — Ольгу Качалину? — Я с ходу приступила к делу.

— Кто ж ее не знает! — хрюкнул Артем. — А она тебе зачем?

— Я на нее работаю.

— А, так вот почему в нее вчера стреляли на стадионе! — сделал гениальное умозаключение Артем.

— Вовсе не поэтому! — обиделась я. — Она приехала и притащила в Тарасов свои проблемы. Мне нужно знать — какие именно? На контакт она не идет, поэтому меня интересует все, что тебе о ней известно. Кого обидела, у кого мужа увела. Только не тот мусор, что в Интернете болтается, а проверенные сведения. Короче, я ищу человека, у которого есть причины желать ее смерти.

— Ну, очередь получится, как в Мавзолей году так в тысяча девятьсот семьдесят пятом! — развеселился Артем.

— Слушай, Сердитый! Если ты не можешь мне помочь, так и скажи. Я встану и уйду. Я тебя уважаю, несмотря на твою пижаму со слониками, — уважай и ты меня.

— Ладно, не кипятись, — Артем быстренько пошел на попятный. — Щас все тебе сдам — явки, пароли…

Скрипнула дверь. Вошла Маргарита Ивановна, шаркая тапочками. Сделала круг по комнате… «Где же эти часы? Они ведь точно были здесь!» — и ушла.

Артем проводил матушку добрым взглядом и продолжал:

— Так, навскидку, не скажу, надо посмотреть архивы.

Со вздохом сожаления Артем свернул на мониторе «Контер Страйк» и бодро закликал мышкой. Я откинулась в кресле, изучая Темину коллекцию парусников. Это сколько же надо терпения, чтобы собрать одну-единственную модель! Это клиппер «Катти Сарк», а вот мои любимцы, корабли Колумба — «Пинта», «Нинья» и «Санта Мария»…

— Так, в первом приближении видно следующее. Тебя только сама Христофоровна интересует или покойный генерал тоже?

— Давай обоих. — Я придвинулась ближе к монитору.

— Вот смотри. Всякой фигни тут предостаточно, но, думаю, тебя интересует не это…

— Ложкарев, хватит изображать Штирлица! В Интернете я и сама полазить могу. Я к тебе пришла за нормальной информацией! Ты журналист или кто?! — возмутилась я.

— Все понял. — Уяснив, что дело серьезное, Сердитый сразу перестал выпендриваться. — Интересных историй тут три-четыре, не больше. Половина связана с самой Качалиной, половина — с генералом. Тебе как излагать?

— По хронологии.

Вошла Маргарита Ивановна, совершила свой круг почета: «Нет, я точно помню, оно было тут!» Мы терпеливо переждали. Через минуту она вышла.

— Самому давнему делу восемь лет. Дело простое и мерзкое, как… как не знаю что! Генерал в Тарасове почти не бывал. Воевал в «горячих точках», а вот супруга его жила в родном городе и делала карьеру. Помнишь те времена, когда она с каждого забора на нас глядела?

Я кивнула:

— Дальше.

— Генерал только вышел в отставку и приехал сюда. Жили они в квартире на Набережной, сама понимаешь, район элитный, воздух чистый. И вдруг Качалины продают квартиру и покупают дом в Заводском районе. Первым делом генерал строит вокруг дома бетонный забор в четыре метра высотой. Во дворе у него появляются собаки — жуткие такие твари! И вот этот забор становится приманкой для местных мастеров граффити. Такой лакомый кусок ровного бетона. И местные пацаны с баллончиками краски начинают по ночам шастать к забору и писать на нем свои незабываемые имена.

— Ну и что? — спросила я.

Вошла Маргарита Ивановна: «Я уверена, Достоевский лежал именно в этом кресле!» Мы опять вежливо переждали.

— А то, что однажды вечером генерал выстрелил в одного из этих юных художников из пистолета. Попал в голову. Мальчишка месяц пролежал в коме. Теперь он — глубокий инвалид. Отец мальчишки был участковым в том районе, но даже он ничего не смог сделать. Генерал заявил, что принял мальчишку за грабителя. Предложил как-то какие-то деньги — оскорбительно маленькие. Отец их не взял, да еще и глупость сделал. Подстерег раз генерала и начал его трясти. Так что вскоре оказался в СИЗО. Потом, я так понимаю, они заключили соглашение — семья пострадавшего отзывает исковое заявление, а взамен отца парнишки выпускают. Как тебе такая история?

— Отменно омерзительна! — задумчиво сказала я. Как-то не вязалась эта грязь с образом боевого генерала, героя, которого обожали его бойцы. — Так… а вторая?

Артем сходил в кухню за чаем. Прихлебывая «маджонг улунг», журналист продолжал:

— Вторая история послабее. Домработница, Раиса Петровна Хохрякова, проработала у Качалиных лет десять. А потом они ее выгнали. После чего обиженная Раиса выступила в ток-шоу «Звездные тайны». Хотя ни генерал, ни его жена звездами не являлись, Раиса на всю страну раструбила о скупости генеральши, о грубости генерала, ну, то есть от души пополоскала грязное белье четы Качалиных. После чего исчезла. Журналисты пытались ее найти, но напрасно.

— Ничего себе! А третья история?

Вошла Маргарита Ивановна. На сей раз ей понадобился пульт от телевизора, стоявшего в гостиной.

— Какая ты жадная, Охотникова! Третья история связана с Лёвой Яворским. Да ты его помнишь!

Конечно, я помнила. Хотя лично я никогда с ним не встречалась, имя журналиста было мне известно. Лев Яворский был журналистом-экологом. Вместе с другими экологами он вел затяжную позиционную войну с местными властями за то, чтобы городскую свалку вынесли за черту города. Тарасов и свалка стремительно двигались навстречу друг другу и вскоре должны были встретиться. Дело экологов было не совсем безнадежным, особенно когда они заручились поддержкой столичных коллег и их деятельность начала освещаться в московской прессе. Уже приезжали какие-то комиссии, присматривали место под новую свалку — лучше прежней… Потом Яворский с экологией завязал, а принялся ездить в «горячие точки» и делать вполне приличные репортажи. Однажды Яворский попытался открыть собственное интернет-издание. И вот тут у Левы начались неприятности. Подробностей я не знаю, но теперь он живет где-то за границей, причем уехал вместе с женой и детишками. Каким-то образом это было связано с Качалиной. Но вот каким? И при чем тут городская свалка? Нет, похоже, эта история из другой оперы. Или все-таки из этой?

— Ну? — заинтересовалась я.

Вошла Маргарита Ивановна и торжественно произнесла:

— Женя! Вы должны обязательно попробовать мои оладьи! Я рассержусь на вас, если вы их не попробуете!

Так, все. Намеки я понимаю, поэтому спешно простилась с Ложкаревым, а он пообещал, что если вспомнит что-то важное, то пришлет мне по электронной почте. Врет он все! Насколько я знаю Артема, он забыл о своем обещании в ту же секунду, как за мной захлопнулась дверь, и отправился поедать мамины оладьи. Но я не была в обиде — я и так узнала от журналиста много интересного.

Я вернулась в гостиницу. Безопасники скучали. Только Галка неподвижно сидела у двери в спальню хозяйки. Таким совершенным умением пребывать в состоянии полного покоя обладают дикие звери, домашние кошки, а из людей — профессионалы высокого класса и солдаты срочной службы. Сиди себе, смотри в стенку. Копи силы. На вид — просто выключенный из розетки тостер. Нечего делать — ну и не делай ничего! Зачем напрасно тратить энергию? Отдыхай, а то потом будет некогда… К этому умению прилагается навык мгновенно «включаться», выкладываться до последней капли сил и даже больше, обходиться без сна и еды, сколько понадобится. Я отношусь к таким людям с большим уважением. Так что я кивнула Галке, а она — вот чудо-то! — слегка наклонила голову в ответ.

— Подъем, мальчики! — радостно заявила я, входя в номер охраны.

Безопасники с удивлением уставились на меня. Саша спал на одной из кроватей, укрывшись с головой гостиничным покрывалом. Сережа играл на своем телефоне в ту игру, когда волк из мультфильма бегает туда-сюда и ловит в корзину падающие с потолка яйца. Остальные смотрели телевизор — какой-то кабельный канал, передача про животных. На экране копошилось что-то отвратительное. Приглядевшись, я поняла, что это самые обычные крысы. Просто их очень много. «Крысы, — говорил добрый голос ведущего, — отличаются высоким интеллектом. Можно сказать, что они — своего рода короли в мире животных…»

— Подъем! — повторила я.

— Ты что, Охотникова, белены объелась? — лениво осведомился Миша. — Ночь скоро!

— Ну и что? Еще не вечер, как сказал поэт.

Я подошла к Сашиной кровати и легонько постучала командира по плечу:

— Эй, вставай! Сейчас у нас по плану охранный тренинг, как договаривались. Забыл?

Саша сел, протирая глаза, и недовольно поинтересовался:

— Ну и зачем это все?

— Затем, — ласково проговорила я, — чтобы Ольга Христофоровна осталась жива. А то с вами у нее нет ни единого шанса уцелеть в нашем диком и опасном городишке…