Глава 3
— Ну что, поговорим, наконец? — спросила я, когда дверь за мэром захлопнулась.
— Поговорим. А как же?… — Саша показал глазами на Ольгу Христофоровну.
— Ну, если вы перенесете ее в спальню, я уложу госпожу Качалину в постель. Она довольно долго проспит, и мы сможем наконец побеседовать.
Ольга Христофоровна была уложена в удобную кровать. Я сумела снять с Качалиной шубу, сапоги и пиджак, но переодевать ее в пижаму, лежавшую на подушке, не стала. Конечно, я могу и это сделать, но тогда утром Ольга Христофоровна почувствует себя исключительно неловко, что серьезно осложнит нашу дальнейшую совместную работу. Я погасила свет, вышла из спальни и осторожно прикрыла за собой дверь.
Безопасники ждали меня в гостиной. Они расселись в креслах, придвинув их к журнальному столику. На столе не было никакого спиртного — только сок и минеральная вода.
— То, что случилось сегодня, — непростительно! — резко сказала я, сразу же настраивая парней на серьезный разговор. — Госпожа Качалина наорала на меня совершенно справедливо. У нас три проблемы. Первая: я понятия не имею — что происходит?!
Я вопросительно взглянула на Сашу, но тот молчал, синие глаза были непроницаемы. Я пожала плечами и продолжила:
— Вторая проблема в том, что нас слишком много. Такой толпой охраняют звезду на рок-концерте, это годится, чтобы восторженных фанатов отгонять. Во всех остальных случаях такое количество охранников неэффективно и просто не нужно.
Я вновь сделала паузу. Если этот парень — тот, кто я думаю, он сейчас задаст вопрос…
— А третья? — спросил Саша. Остальные с интересом ждали, что я отвечу.
— А третья проблема, и самая главная, состоит в том, что вы, ребята, — непрофессионалы! Я думаю, что вы — военные. Десант. Или спецназ. Это так?
Саша молча кивнул.
— И охранной деятельностью вы занимаетесь… примерно с месяц. Верно?
Безопасники переглянулись.
— На гражданке вы давно, года четыре. С тех самых пор и служите в СБ. Прослушали курс лекций какого-нибудь отставного майора ФСБ. И прошли… скажем, двухнедельные курсы бодигардов.
— Откуда она знает?! — привстал с кресла Леша. Саша сквозь зубы бросил: «Спокойно», и тот медленно опустился в кресло, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом.
А я безжалостно продолжала:
— Но охраной как таковой вам заниматься не приходилось. Ваша работа заключалась в наружном наблюдении, сборе информации и демонстрации физической силы на переговорах. Именно в этом качестве вы приезжали в Тарасов два года тому назад. Предлагаю забыть об этом как можно скорее.
Я опять вопросительно взглянула на Сашу. Если между нами встанут какие-то старые обиды, работать вместе не получится. Ума не приложу, что тогда делать… Но Саша молчал, глядя на меня с явной неприязнью. Хорошо, просто отлично! Это значит, что и для него работа важнее, чем какие-то личные претензии. Я сказала:
— Госпожа Качалина — ваш первый охраняемый объект. Работа охранников вам не нравится, вы не имеете необходимого опыта и чувствуете себя неуверенно. Скажем, образно говоря, чувствуете вы себя голопопыми щенками, а этого никто не любит, особенно — такие серьезные парни, как вы. Кроме того, ваша хозяйка склонна высказывать вам претензии по поводу и без, что не прибавляет вам уверенности в себе. После сегодняшнего инцидента — особенно!
— Ну, что дальше? — сквозь зубы процедил Саша.
Я улыбнулась:
— Дальше? Дальше я познакомлю вас с основами профессии бодигарда, и мы будем работать вместе, как одна команда. Дружно и счастливо проведем эте две недели, которые госпожа Качалина проведет в Тарасове, а потом она отправится домой, в Москву, и вы вместе с ней. И мы с вами больше никогда не увидимся. Идет?
И я улыбнулась еще шире. Так: как скоро этим парням надоест выпендриваться? Если мне придется улыбнуться еще разок, верхняя часть моей головы просто отвалится.
— Идет, — медленно выговорил Саша. Леша дернулся было в кресле, но Саша только глянул на него — и тот замер. Все правильно: главный принял решение, принял за всех. Они привыкли слушаться, подчиняться приказам, не раздумывая. И привыкли полагаться на Сашу: да, он — мозг этой группы.
Так, закрепим достигнутый успех! Мне не нужно, чтобы они слушались меня из-под палки и потому что старший так приказал, и, затаив дыхание, ждали момента, когда я наконец облажаюсь. Мне нужно, чтобы все они стали моими союзниками.
— Слушайте, парни, я вас очень уважаю! В своей области вы, само собой, — профессионалы. Вы отличные ребята, тренированные бойцы, но несмотря на то что выглядите вы как агенты ФБР, вы — не телохранители. Не надо думать, что вот сидит перед вами какая-то баба и учит вас жизни! Я всего лишь хочу, чтобы Ольга Христофоровна покинула Тарасов живой и здоровой. Думаю, и вы хотите того же. Ну? Работаем или продолжаем мериться крутизной?
Ответ был очевиден.
…Вернулся Паша, сопровождавший в больницу Галку. Он сообщил, что с телохранителем Качалиной все будет в порядке. Но женщина потеряла довольно много крови, и несколько дней ее подержат в больнице.
Остаток вечера прошел крайне продуктивно. Достав ноутбук, я познакомила парней с особенностями города. Пока нас интересовал только центр, но кто знает, что придет в голову госпоже Качалиной! Ведь она приехала в Тарасов с какой-то своей целью, о которой никто из нас не имел ни малейшего представления.
Саша разбил свою команду на группы, по два человека в каждой. В личной охране решено было оставить двоих — Мишу и парнишку с нерифмующимся, в отличие от остальных, именем Сережа. Он приглянулся мне тем, что был моложе остальных, следовательно, усвоил меньше стереотипов своей профессии. Глаза у него были смышленые, и он довольно быстро обучался. Миша был медлительнее, зато владел восточными единоборствами. С этой парой я собиралась поработать отдельно. Поскольку парни были хорошо подготовлены, проблемы вряд ли возникнут.
Леша и Паша должны были вести наружное наблюдение, не приближаясь к объекту. Кроме того, на них лежала обязанность проверять все места, где должна была появиться Качалина — будь то кладбище или мэрия, неважно.
Саша и Гоша отвечали за стратегию. Саша как старший группы должен был узнавать о планах Качалиной и в зависимости от этого давать распоряжения остальным. Вообще, деятельность группы нужно было тщательно планировать, а не полагаться на русский авось, как сегодня. Это значило, что следовало привлечь на свою сторону саму госпожу Качалину. В моей работе часто бывает так, что главный враг клиента — это, как ни смешно, он сам — точнее, его самонадеянность, бравада, неумение просчитывать ситуацию и тому подобные «милые» вещи, которые порою, несмотря на все усилия телохранителя, приводят к печальным последствиям.
Я надеялась, что после сегодняшнего случая госпожа Качалина осознала всю серьезность происходящего. Вместе с Сашей я составила примерный план по охранным мероприятиям на весь период пребывания столичной гостьи на ее исторической родине. План обладал добрым десятком достоинств и всего лишь одним недостатком. Недостаток был такой: уже рано утром весь мой план полетел в тартарары.
На ночлег я устроилась в гостиной, отправив ребят в их номер. Двери в гостинице надежные, киллеры, влетающие в окно на «тарзанке», бывают только в голливудских боевиках, так что ночь вполне можно было использовать для отдыха.
Поэтому я оказалась первой, кто вызвал на себя гнев отлично выспавшейся госпожи политика. Хотя к тому времени я уже успела встать и умыться и находилась, так сказать, в полной боевой готовности. Правда, я не стояла по стойке «смирно», а сидела в кресле, но тем не менее обвинить меня вроде бы было не в чем. О, как я ошиблась!
С превосходно уложенными волосами, со свежим розовым лицом, в элегантном брючном костюме, стояла надо мною Ольга Христофоровна, брезгливо морщась и приговаривая:
— Что вы себе позволяете?! Номер для персонала находится напротив! Почему вы ночевали… здесь, в моем номере?!
По своим привычкам я — типичная «сова». Мое любимое времяпрепровождение — просмотр фильмов далеко за полночь, а потом здоровый сон примерно до полудня. Утро для меня — время испытаний. Но я вчера полночи распиналась на темы профессионализма и потому решила продемонстрировать его — свой профессионализм — прямо с утра.
— Доброе утро, Ольга Христофоровна! — бодро поприветствовала я свой охраняемый «объект». — Нахожусь в вашем номере, так как вчера произошел неприятный инцидент, и я не хотела, чтобы подобное повторилось.
Где же это было — в циркулярах эпохи Петра Первого, что ли? «Подчиненный должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы излишним разумением не смущать начальство…» Надеюсь, мой вид соответствовал должным требованиям. Госпожа политик слегка поморщилась и заявила:
— Ну, приступайте к своим непосредственным обязанностям, раз так. Мы выезжаем через пятнадцать минут! Вам, наверное, нужно привести себя в порядок? — В голосе Качалиной присутствовала лишь капелька яда. — Вы же не поедете на важное мероприятие таким вот чучелом?
Чучелом? Почему это — чучелом?! Специально ради таких случаев я ношу короткую стильную стрижку. Пара взмахов расческой — и я готова к выходу в свет.
Мероприятие?!
Меня как ветром сдуло с кресла. Интересно, а Саша знает, что через пятнадцать минут мы уезжаем? Куда?! Зачем?! Нет, все-таки есть женщины в русских селеньях — другая бы после покушения лежала пластом и пила валокордин, а эта умылась, встряхнулась — и готова к новым приключениям! Вот только служба безопасности к ним пока что не готова…
Ольга Христофоровна не желала слушать никаких возражений. В ответ на вполне резонное предупреждение об опасности политик просто махнула рукой. Остановить и вразумить Качалину не удалось ни мне, ни тем более Саше.
— Какой же ты начальник службы безопасности, если она тебя совсем не слушает! — возмущалась я уже в лифте, прижатая к Саше.
— Так ведь и тебя она тоже не слушает! — усмехнулся он мне в самое ухо.
Уже в машине выяснилось, что мы едем на стадион. Ничего себе! Мероприятия на таких объектах, как стадионы и площади, требуют особой подготовки. Открытые площадки с большим скоплением людей — объекты повышенной опасности. Я бы ни за что не пустила на трибуну стадиона человека, на которого только вчера устроили покушение! Но меня никто не спросил. Сегодня я ехала в первой машине — вместе с Ольгой Христофоровной и Сашей. Остальные ребята поместились во второй.
«Мерседесы» для дорогой гостьи выделил Толмачев. Хотя машины явно были представительского класса, я не видела на стеклах характерного синеватого отблеска. Это значило, что стекла — самые обычные. Оставалось надеяться, что никому не придет в голову на полном ходу начать стрелять в госпожу политика через стекло.
Доехали мы без приключений, но самое страшное ждало нас впереди.
— Во время моего выступления попрошу не маячить у меня за спиной и не дышать в затылок! — заявила госпожа Качалина. — Мне это действует на нервы, и я могу сбиться.
— Во время какого выступления? — онемевшими губами выговорила я.
Саша удивленно заморгал. Ресницы у него были как у девушки, что не сочеталось с его жестким умным лицом.
— Сегодняшнее открытие стадиона — очень кстати. Мне представляется удобный повод заявить о своих планах на будущее. Скоро я открываю в вашем городе фонд памяти моего мужа. Фонд для особо одаренных детей-спортсменов из Тарасова. Этому событию и посвящена моя сегодняшняя речь. Зачем, по-вашему, я сюда приехала? — надменно осведомилась Качалина.
Если бы меня спросили, я бы ответила, что — с вероятностью девяносто процентов — госпожа Качалина приехала в родной город для того, чтобы укрыться от назойливого внимания прессы, донимавшей ее вот уже три недели, со дня убийства генерала Качалина посреди торгового центра «Патриот-Плаза». Но я тактично промолчала.
Кстати, удивительно: ни один из местных журналистов даже не попытался подступиться к столичной гостье. За этим странным явлением явно видна твердая рука мэра — похоже, господин Толмачев весьма серьезно отнесся к своему обещанию — обеспечить нашей гостье полный покой. И пусть над киллерами мэр не властен, но прессу он вполне может контролировать…
Значит, Ольга Христофоровна собирается выступать. Вокруг — толпа, открытое пространство. Отлично, просто отлично! Как говорил Штирлиц, это провал. Как говорю я — еще посмотрим…
— Слушай, поставь ребят вокруг сцены, где она будет выступать! — быстро пробормотала я на ухо Саше. — Двоих перед трибуной — пусть сканируют толпу трудящихся. Двоих отправь на противоположную сторону — пусть смотрят издали и передают тебе по связи. Одного позади поставь. А нам с тобой остается ближнее пространство — ты встанешь справа, я слева.
Саша молча кивнул и принялся распоряжаться. Ничего, через пару недель ребята уедут из Тарасова уже вполне опытными телохранителями. Не боги горшки обжигают…
Помню одно из первых моих дел — я только-только поселилась в Тарасове, и меня попросили сопровождать ценный груз, причем обставлена вся операция была такими мерами предосторожности, что я вообразила, будто речь идет о сверхсекретных разработках. На самом деле грузом оказалась коробка из-под печенья. Из-за этой безобидной на вид вещи полегло столько народу — куда там какой-нибудь бомбе! Но я не о том. Коробка была похищена. Для того чтобы вернуть этот ценный предмет и восстановить свое доброе имя, мне пришлось — правда, всего на один день — устроиться на работу в бордель. И хотя до интима дело так и не дошло и мне просто нужно было стать «своей» в определенной среде, но я привела бы эту историю в качестве примера для начинающих телохранителей. Смотрите, ребята, вот на что способен истинный, не щадящий себя профессионал! Пожалуй, не стану я рассказывать эту историю мальчикам из СБ. Представляю, как они будут ржать…
Хватит предаваться воспоминаниям, как говорил мой полковник, прошлое тем и прекрасно, что оно уже прошло. От раздумий меня отвлек Паша — именно его отрядил главный, чтобы занять пост позади сцены.
Пока что все было спокойно. Высокие гости — мэр, председатель областной Думы, всяческое мелкое городское начальство и сама госпожа Качалина — заняли места на сцене, сразу сделавшись похожими на членов Политбюро эпохи застоя. К тому же все городское начальство было одето в черно-белое, как стадо пингвинов. Серебристо-серая шубка Качалиной заметно выделялась на их фоне. Порою выглядывало солнце, и Качалина надела темные очки. Она что-то быстро говорила Толмачеву, а тот кивал, глядя себе под ноги. Неподалеку стайкой вились журналисты — многих я знала. Один подмигнул мне и, направив на меня объектив фотоаппарата с толстенным профессиональным объективом, ослепил неожиданной вспышкой. Я посоветовала ему больше так не делать. Постаралась, чтобы голос мой звучал спокойно и ровно, но, видимо, не очень-то хорошо постаралась. Фотограф втянул голову в плечи и затерялся среди своих. Да, сегодня Ольге Христофоровне никак не избежать внимания прессы. Не каждый день в нашем городе открывают стадионы! Интересно, как давно столичная гостья планировала свой визит? Наверняка еще до гибели генерала. А потом просто не захотела менять планы…
Так, ребята напротив уже заняли свои места. Молодец Саша, расставил их именно так, как надо. Разведчики они, что ли?
— Вы, случайно, не разведчики? — спросила я, не оборачиваясь.
Паша ответил мне потрясенным молчанием, потом хмыкнул:
— Точно, Сашок сначала в разведке служил, а потом уже его к нам перевели.
— И вы все вместе служили у генерала Качалина? Виктора… как его…
— Сергеевича, — мрачно подсказал Паша. — Да, он и к себе нас позвал. Он тогда бизнесом занимался. Как раз службу безопасности организовал и искал людей. Ну, а мы-то все давно сработались, нас и учить не надо было. Отовсюду нас собрал. Сашок в ночном клубе вышибалой был. Миша боями без правил подрабатывал. Меня генерал из психушки вытянул, я всем так честно и говорю. Я от пьянки лечился. Жена меня сдала…
Я обернулась и посмотрела на Пашу. Он невесело усмехнулся:
— Короче, все мы Виктор Сергеичу обязаны по гроб жизни. Четыре года мы на него работали. Ну, а когда его убили, мы супругу его охранять стали.
— Слушай, а когда его застрелили, вас там не было? — осторожно поинтересовалась я.
Как и следовало ожидать, Паша вскинулся, но быстро остыл.
— Нас там и за километр не было, в «Плазе»… Не знаю, зачем его туда понесло, Сергеича… Может, он на встречу с кем-то поехал? Мы только утром узнали, когда по телевизору передали…
Я встретила безмятежный Пашин взгляд и поспешно отвернулась. Странно как-то… у человека есть собственная СБ, а он в одиночку идет на опасную встречу, и ребята узнают о его гибели из новостей… Но дела давно минувшие меня сейчас не интересовали. Следовало сосредоточиться на госпоже Качалиной и ее проблемах.
Вообще-то, судя по вчерашнему покушению (если это было именно оно), непосредственная опасность Ольге Качалиной не грозила. Сосулька с крыши… детский сад какой-то! Очень ненадежно, непрофессионально, да попросту глупо. Конечно, лед убивает ничуть не хуже пули… но уронить его точно на клиента неспособен никакой киллер. То ли дело — старая добрая оптика… Оставалось надеяться, что оптики у этого киллера-верхолаза нет, иначе бы он воспользовался ею вчера, и госпожа Качалина не произносила бы речь на сегодняшнем мероприятии, а лежала бы в морге. Потому что оптика не подводит практически никогда.
Так, посмотрим, что за народ заполнил стадион…В основном это была безопасная публика — детишки и подростки, учащиеся спортивных школ города и области. Из взрослых просматривались родители, тренеры и тому подобный народ. На трибунах виднелось довольно много полицейских, да вдобавок стадион оцепили и снаружи. Надеюсь, все кончится благополучно, и через полтора часа мы все, усталые, но довольные, отправимся по домам… Но на будущее подобные мероприятия нужно тщательно планировать. Сегодняшняя импровизированная расстановка охраны никуда не годится.
Вот, например, Паша. Он должен обеспечивать безопасность объекта с тыла, а он что делает? Смотрит на экран телефона и глупо улыбается.
— Галка эсэмэску прислала! — Он повернул экранчик ко мне. — Пишет, что ее из больницы не отпускают, а она все равно сбежит. Она сбежит, Галка-то! Она такая!
И Паша заразительно рассмеялся. Надо же, какие дружеские отношения у них в команде!
— Слушай, а Галка тоже с вами… служила?
Улыбка исчезла с лица Паши, словно ее ластиком стерли.
— Не, — ответил он, — Галка была снайпером. Во вторую войну. За ее голову награду объявили. Но она все равно оставалась там до самого конца. А с нами ее муж служил, Толян. Погиб он, — неловко закончил Паша и замолчал.
Потом вдруг заговорил снова, хотя я ни о чем его не спрашивала:
— Качалин нас всех спас. Он тогда еще генералом не был, генерала ему потом уже дали, в Москве. А тогда он нас из окружения вывел. И Толяна тоже, только он потом в госпитале умер. И позже Сергеич нас не бросил. «Я, — говорил, — за вас отвечаю». Мировой был мужик! Если б попалась мне та тварь, что его убила…
Паша замолк и сжал кулаки — каждый размером с дыню.
— Ладно, Паша, не отвлекаемся. Они, похоже, начинают.
Паша скрылся из виду, а я сосредоточилась на объекте. Значит, Галка — снайпер, прошедший войну. Снайпер — это особый склад личности. Немного похож на математика. Эмоциям воли не дает, старается все держать под контролем. Работает в одиночку, привык никому не доверять, полагаться только на себя. Не удивительно, что Галка встретила меня в штыки. Вдобавок она лично предана вдове генерала, который вывел из окружения ее мужа и остальных. Служит не за страх, а за совесть. Если надо — жизнь за нее отдаст. Идеальный телохранитель! Как мне сегодня ее не хватает… Маловато нас…
Сегодня стадион был оцеплен как полагается. Еще бы, здесь же все городское начальство собралось! А еще — дети, ученики спортивных школ города и прочая публика. Так что, кроме стоявших в проходах и по периметру ребят в форме, стадион был буквально нашпигован людьми в штатском. Тут бы мне и расслабиться, ведь объект охраняют по высшему разряду… Но что-то мне мешало. Все эти супер-пупер профи охраняют не Ольгу Христофоровну лично. Их внимание распылено на весь стадион. И если кто-то поставил себе цель — убить именно Качалину, и этот кто-то — профессионал, такое количество охраны его не остановит. Помешает ему уйти — это да, да и то лишь в том случае, если у киллера нет спецподготовки. А если есть? Расслабляться рановато. Вот закончится мероприятие, тогда и отдохнем…
Мероприятие между тем шло как полагается. Сначала выступил председатель облдумы. Потом мэр. Потом начальство помельче. Детишки на трибунах заскучали и принялись драться свернутыми с трубочку плакатами, которые им раздали перед началом. Хорошо еще, что день был теплым и солнечным. Устраивать праздники на открытом стадионе в декабре — не самая лучшая идея, пусть даже трибуны с подогревом… И в завершение к микрофону вышла госпожа Качалина. Она начала говорить прямо в микрофон высоким звенящим голосом. Я слушала ее краем уха. Там было что-то о мальчике Вите, который жил в нашем городе и занимался спортом, а потом вырос и сделался героем…
Что поделывают безопасники? Что-то я их не наблюдаю… Я нашла взглядом Сашу. Он что-то говорил в телефон, поглядывая на Ольгу Христофоровну. Саша успокаивающе кивнул мне — мол, не трусь, подруга, все будет в порядке, — и отвернулся, даже не попытавшись выяснить, что я от него хочу. Эх, придется устроить им еще один инструктаж, прямо сегодня вечером…
Госпожа Качалина наконец-то закончила свое выступление. Должно быть, это была очень хорошая речь, но я не запомнила из нее ни единого слова. Так, где же безопасники? Что-то я ни одного не вижу…Теперь к микрофону вновь встал мэр — он говорил что-то ответно-благодарственное, и конца-краю всему этому не предвиделось. Когда же все закончится?!
Блеск оптики невозможно перепутать ни с чем. Ни со сверканием разбитой бутылки, ни с бликом от зеркальных очков. Поверьте мне на слово, просто невозможно, и все. И это был именно он — далеко, на пределе видимости, на крыше обычной пятиэтажки за оградой стадиона. Хорошая оптика: до трибуны оттуда метров пятьсот, не меньше…
Я посмотрела на Сашу. Повернувшись ко мне спиной, он продолжал говорить по телефону. Оставалось надеяться, что он давал какие-то инструкции своим людям, а не рассказывал кому-то анекдоты. Но мне от этого было не легче. Паша был далеко, да и чем бы он мне помог? Остальных ребят я не видела в толпе. Чего и следовало ожидать…
Я смерила взглядом расстояние до госпожи Качалиной. Она стояла метрах в двадцати, слишком далеко и высоко — надо мной, на сцене, слева ее закрывал от меня мэр. Мне было плохо видно Ольгу Христофоровну. А тому типу с оптическим прицелом на крыше — просто отлично. На принятие решения у меня осталось не больше трех секунд.
Я вам не Кевин Костнер из фильма «Телохранитель», который с криком: «Не-е-ет!» прикрывает собою клиента. Да и прыгнуть так далеко смогла бы разве что кенгуру. Поэтому я наклонилась и изо всех сил дернула на себя красную ковровую дорожку, на которой стояли высокие гости. Я регулярно посещаю спортзал, поэтому рывок вышел качественным — высокие гости повалились друг на дружку, точно кегли.
Наградой мне было тихое «чпок-чпок-чпок» — звук пуль, входивших в деревянный барьер — в том месте, где только что маячили головы мэра и компании. Ну, и восторженный рев трибун, конечно. Трудно описать, в какой восторг пришли гадкие дети, когда взрослые важные дяди и одна тетя в шубе кучей попадали друг на дружку!
