Книга: Небо в клеточку
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Отдохнуть столько, сколько хочется, я не могу себе позволить.
Третий день своего расследования я начала спозаранку. Будильник безжалостно выдернул меня из постели в восемь утра. Если учесть, что я легла туда в половине четвертого, то сразу становится понятным мое состояние на то утро.
Откликнулась я на верещание железного монстра со стрелками только благодаря огромному усилию воли. Первое мое желание было — просто выкинуть его в окно. Затем я все же отклеила тяжелую голову от подушки и поплелась в ванную комнату. Там быстро привела себя в порядок с помощью контрастного душа. Последнюю точку в моем воскрешении поставил большой бокал очень крепкого кофе.
Уже через десять минут машина везла меня к Первой Дачной. А еще через двадцать я давила кнопку звонка квартиры номер четырнадцать. Открывать мне никто не спешил, но я знала, что Марина дома. Правда, существовал еще один вариант: она в больнице, но так думать мне почему-то не хотелось.
Пищу для подобных мыслей мне дала бежевая «девятка». Вернее, ее вид. Вмятина на левом крыле, длинная царапина по всей правой стороне. «Морда» разбита, поскольку тачка припаркована тоже весьма своеобразно: она просто воткнута в тополь.
Я надавила на звонок в надежде, что проснутся соседи по коммуналке. Так и произошло: дверь мне открыла заспанная Катька и широко распахнула изумленные газа. Но объясняться мне с ней было некогда, потому только спросила:
— Марина дома?
— Я не знаю… кажется…
Отодвинула ее в сторону и прошла в коридор. И почему на входной двери указан только четырнадцатый номер? Тут, как я поняла, есть еще как минимум три комнаты.
Но ломать голову над этим у меня не было никакого желания. Я вопросительно посмотрела на ближайшую по коридору дверь. Катька поняла мой молчаливый вопрос и утвердительно кивнула. Я постучалась. Реакции никакой. Толкнула дверь на всякий случай. Она открылась. Я притворила ее за собой, спасаясь от Катькиного любопытного взора.
Марина была жива и здорова, на ней не появилось ни царапины. Это можно было сказать со стопроцентной уверенностью, поскольку она лежала абсолютно голая и мертвецки пьяная. Запах перегара душил меня еще у порога. Прежде чем начать тормошить стриптизершу, я открыла настежь окно. Если бы из окон соседнего дома кто и увидел Маринку, морального ущерба тем самым я бы ей не нанесла: она каждую ночь показывала свою задницу всем желающим. Так что реноме ее вряд ли пострадало бы, а свежий воздух был необходим не только ей. Мне тоже нечем дышать. А этой адской смесью перегара и табачного дыма… простите покорно!
Когда я начала трясти Маринку за плечо, та сквозь сон запротестовала:
— Отвали! Сказала: не дам!
Не знаю, какие эротические фантазии бродили в ее пьяной голове, — мне это было до лампочки! Укутала ее в простыню и взвалила на спину. Пришлось тяжеловато, но что делать.
— Отстань, сказала же…
— Это я уже слышала, — заметила я вскользь, скорее для себя, чем для сестры Анны Андреевны.
Катька так и не смогла оправиться от моего бесцеремонного вторжения и молча лупила зенки.
— Душ у вас есть?
Она мотнула головой в сторону одной из дверей.
— Что с ней? — на всякий случай поинтересовалась Катька, хотя и сама все прекрасно видела.
— Пьяная в стельку.
Я открыла дверь и запихнула туда свою ношу. Пол душа имел рекордный по величине размер: полметра в ширину и метр — в длину. Я поместила тело стриптизерши на пол в сидячем положении. Потом врубила холодную воду и закрыла дверь с обратной стороны. Налегла на нее всем телом, поскольку знала, что это понадобится.
Действительно, через пару секунд из кабинки донесся леденящий кровь визг. Затем дверь толкнули с такой силой, что я еле удержала ее.
Мат вперемешку с диким ором закончился минуты через две. Еще раньше прекратился звук льющейся воды — разобралась, видно, девица, что спасения нужно в первую очередь искать в зоне досягаемости.
Затем послышалось человеческое:
— Слышь, кто там? Открой!
Вот теперь с ней можно было разговаривать.
Когда Марина увидела меня, то на секунду застыла. Во взгляде скользнул откровенный ужас, словно ей повстречался монстр. Возможно, в первую секунду она так и думала, поскольку, конечно же, очень надеялась на своего дружка. На то, что он все же меня укокошит.
— Т-т-ты?!
Я догадалась, что зубы у нее стучат не только от холода.
— Я, — просто ответила ей и уже в командном порядке добавила: — Пойдем к тебе в комнату. Нечего Катьку совращать.
— Ее совратишь, — не удержалась Маринка от ехидного замечания в адрес своей молодой соседки. Та, прекрасно все слышавшая, отнеслась к подобному заявлению совершенно равнодушно.
Голышом, шлепая босыми ногами по деревянному полу, секс-звезда местного розлива продефилировала в свою комнату. Простыня так и осталась лежать мокрым комком в душевой на полу, и поднимать ее у меня не было никакого желания.
— Господи, кто тут все расхлебенил?
— Я, — опять односложно ответила я.
— Ты… ты?! Да по какому праву, бля, ты вообще здесь?! И чего это ты распоряжаешься в моей…
Ее гневную тираду я прервала очень просто — влепив оплеуху. Та еще открыла рот, наверное, желая закончить. Но я безжалостно ударила второй раз, затем — третий…
— Все, хватит! — голосом, полным мольбы и слез, наконец попросила она.
— Запомни, блядешка, — холодно заметила ей, — жопой крутить будешь перед мужиками на работе, а передо мной незачем! И гонор свой тоже им показывать будешь. А я тебе его живо обломаю. Усекла? Усекла, спрашиваю?!
— Д-да, — раздался тихий и покорный ответ.
— А теперь будем разговаривать, — определила я последовательность дальнейших действий, — и от того, как мы поговорим, зависит то, что я с тобой сделаю. А пока надень что-нибудь.
Марина отыскала на вешалке линялый халат, затем закопошилась в холодильнике. На свет появилась початая бутылка водки. Тут же, на стареньком «Мире», стоял и стакан. Девица щедро наполнила его почти до конца и, не отрываясь, вылакала все до капли. Меня аж передернуло, глядя на нее! Маринка запила прямо из носика чайника. Продышавшись, поискала глазами сигареты.
Закурила и села напротив меня в кресло, подобрав под себя ноги.
— О чем будем говорить? — хрипло спросила она.
— Обо всем на свете! Я буду спрашивать, а ты — отвечать! Итак, ночью ты навела на меня убийцу — кто он?
— Я знаю, что зовут его Виктор. Знаю телефон. Кто он и где его найти — не имею ни малейшего понятия. Кличут его Артист.
«Опа! Так вот кого имел в виду в минуту смерти Саша Семенов. Вовсе не дворового пса садовника, а человека!»
— Как мне его найти?
— Не имею ни малейшего понятия. У меня есть только его сотовый. Больше ничего.
Похоже, Маринка говорила правду. На всякий случай я решила ее постращать:
— Слушай, ты, как женщина умная, должна понимать: врать мне не стоит. Да и в твоих же интересах, чтобы я быстрей до него добралась, чем он — до тебя. Свидетелей не любят.
— Я это понимаю, — горько усмехнулась она в ответ, — только помочь ничем не могу. Телефон дам. Только, — Марина опять скривилась, — скоре всего, он уже в каком-нибудь мусорном ящике.
Я тоже так подумала, но номер все же записала.
— До того, как позвонить ему, когда вы последний раз встречались?
— Приезжал сюда позавчера. Предупредил, чтобы в случае чего сразу ему позвонила. Про тебя говорил. А потом еще и сестра предупредила.
— Теперь давай по порядку. О чем ты говорила в ночь убийства в саду с Семеновым?
— С кем?
— Не прикидывайся! Я сразу узнала твой голос. Так о чем ты со сторожем говорила?
На этот раз я говорила уверенно: вопрос, так давно мучивший меня, разрешился вчера, когда мы с ней обменялись парой фраз.
— Со сторожем? Так бы сразу и сказала! Откуда я знаю, что у него фамилия Семенов. Санек или Фотограф — вот это бы я сразу поняла.
— Так как ты там оказалась?
— Если хочешь повесить на меня мокруху, то зря. Я шурина не убивала. А чтобы понять, зачем я там оказалась, придется долго рассказывать.
— Вот и рассказывай.
— Щас, только водки еще глотну. А то башка раскалывается.
— А ты не вырубишься? — на всякий случай поинтересовалась я. — Не придется еще раз в душ тащить?
Маринка только криво усмехнулась, протопала к холодильнику и повторила процедуру со стаканом. Только лишь с небольшим отличием: на этот раз она закусила чем-то прямо из холодильника, а уж потом запила. Потом начала свой рассказ.
* * *
Когда Киреев женился на Анне, Марина очень завидовала старшей сестре. Мечтала, что, когда придет ее черед, муж ей достанется не хуже Андрея — такой же обеспеченный. Красотой ее бог не обделил, так же как и старшую. Не думала она тогда, что через семь лет будет ненавидеть его всеми фибрами своей души.
Жизнь текла своим чередом, сестра стала заметно отдаляться от младшей. Да и вообще, Марина сразу заметила, что ни ее, не их с Анной родителей Андрей не разрешает привечать в своем доме.
Аня помогала им как могла, украдкой от мужа. Один раз честно призналась, что если Андрей узнает, что она дает деньги родственникам, то ей не поздоровится. Грозился развестись сразу же.
Затем… затем в жизни Марины и Ани случилось большое несчастье — почти в один год умерли их родители. И Марина, считай, осталась одна.
— Андрей всегда попрекал жену прошлым, — глубоко затягиваясь, говорила она.
Я сразу же вспомнила ту безобразную сцену, невольной свидетельницей которой стала.
— А что с прошлым?
— Ну, они познакомились на одной вечеринке. Аня там была с приятелем Андрея. Потом говорили… Языки, знаешь, длинные.
Глубоко затянувшись, она продолжила повествование, поставив пока точку на отношениях ее зятя с сестрой.
Дальше, как рассказала Марина, ее жизнь была полна испытаний и невзгод. Неудачно вышла замуж и в результате развода оказалась в этой самой коммуналке. Бросила все и подалась на заработок в столицу. Однако там ее никто не ждал. Очень быстро очутилась на панели. Сообразив, что выше статуса проститутки ей подняться не светит, Марина ринулась обратно, в родной Тарасов. Случилось это четыре года назад. И, как ни странно, зять ее возвращению почему-то обрадовался.
— Я дура, как последняя лохушка, обрадовалась. Думала, человеком стал. Как же! — потянувшись за очередной порцией водки, с очевидной горечью призналась она. — Обещал устроить, на квартиру помочь заработать. Аня тоже, как дура, радовалась! А он, сволота, уже свои виды на меня имел.
Идиллия длилась недолго. Через неделю Андрей неожиданно поздно пришел к ней сюда, в коммуналку. Вроде как для серьезного разговора. Притащил с собой водку. Когда уже прилично выпили, вдруг объявил, что хочет ее. Даже бывшая проститутка ошалела от такой наглости: все же муж ее сестры. Марина отказала ему, тогда Андрей просто избил ее и изнасиловал.
— Но дальше было хуже, — продолжала она свой полный горечи рассказ. — Сказал, что, если не стану делать то, что он мне велит, расскажет сестре, будто я клеилась к нему. Падла, последнего родного человека лишить хотел! Я молчала, а он подкладывал меня под всех, кто был ему нужен. И все же я терпела, но он не унимался! В очередной раз пришел, оттрахал меня и заявил, что задумал новое дело. Было это как раз три года назад.
— И что за дело?
— Как раз то самое, про которое вы Аню пытали.
— Шантаж?
— Ага! — поддакнула Маринка, раздавила очередную стопку и продолжила: — Короче, радостно объявил мне, что теперь не просто меня подкладывать будет, а еще и скрытно фотографировать при этом. А затем деньги отжимать. Ну, я девочка была уже опытная. Понимала, что за подобное можно запросто либо головы лишиться, либо за решетку загреметь. Так Андрею и сказала. А он ухмыльнулся: не ссы, говорит, от всех напастей защищу! Защитник хренов! Сам и был самой большой напастью, крыса. Короче, наотрез отказалась. Он, конечно, избил меня до полусмерти. Но я все равно стояла на своем, хоть на куски режь. Андрей тогда ушел. Я думала, что кончились мои муки. Оказалось, только начались!
Она порывалась совершить еще один марш к холодильнику, но вовремя вспомнила, что водка кончилась. Незлобно ругнулась и вытащила из пачки сигарету. Которую по счету за последние полчаса, я не берусь сказать: пепельница уже здорово смахивала на ежика.
— Андрей, падла, пострашнее вещь придумал, — после пары глубоких затяжек продолжала она, — пару деньков от него ни слуху ни духу не было, затем неожиданно заявились ко мне менты и «нашли» героин. Я сначала даже не догадалась, что это зять, сволота, меня так наказать решил, сообразила, лишь когда «маляву» от него в СИЗО передали. Если, говорит, хочешь чалить на полную катушку — пожалуйста. А если согласна делать то, что я скажу, — вытащу. Куда мне было деваться?
— Так это ему ты своим сроком обязана?
— Ему, родному. Чтоб он там в гробу перевернулся! Обещал, что подчистую отмажет, но и тут обманул. Год пришлось отбухать. Зато потом, когда встретились, заявил, что специально так устроил. Мол, наука мне на всю жизнь будет. Точно, научил, мразь. В «Бункер» устроил работать. Опять же — с определенной целью. Чтобы «чайников» для дойки приглядывала.
— Так, говоришь, не ты его убила?
Спросила, потому что Марина надолго замолкла. Видно, невзирая на алкогольную эйфорию, рассказ ей давался нелегко. Если все это правда, то я ее понимала отлично!
— Знаешь, с удовольствием собственноручно прибила бы эту гниду. Да только кто-то вперед меня успел.
— Расскажи, как дело было.
— Слушай, может, отпустишь меня в магазин? А то такое рассказывать, — неожиданно попросила она.
— Пойдем вместе, — предложила я.
— Не доверяешь? — Марина криво усмехнулась. — Думаешь, сбегу? Да только куда мне бежать!
— Нет, не в том дело. Просто у меня тоже сигареты кончились.
Магазин оказался недалеко. И вот мы снова в квартире.
— Что тебя еще интересует? — спросила Марина.
На этот раз она налила водку в стакан на два пальца и аккуратно выпила. Закусила только что купленной колбасой. Но все эти детали волновали меня только в одном отношении — как бы дама не вырубилась раньше времени. Но она была еще далека от этого, хотя действие алкоголя уже заметно отразилось на ее поведении.
— Давай про Артиста, — задала я направление ее дальнейшему рассказу.
— Артист… про Артиста еще рано. Ты же про пленку, которую все ищут, знать хочешь? А там и до него дойдем.
— Давай про пленку, — согласилась я.
— С Фотографом я встречалась часто. И Санек каждый раз балдел, когда смотрел на меня. Аж слюнки по харе его гнусной текли. Это уже после моей отсидки.
Марина потянулась за новой сигаретой и, после того как закурила, продолжила:
— Нужно вот что сказать. Конечно же, я не простила Андрею свой срок. Да и как можно такое простить?! Я делала вид, что полностью покорилась ему, сама же думала, как от него избавиться. Тут не только месть за себя, но и чисто практический подход. Когда-нибудь нужно было поставить точку в нашей деятельности. А как? Киреев никогда бы от этого не отказался!
— Слушай, а зачем ему все это понадобилось? — задала я давно назревший вопрос. — Ради денег?
— Денег у него и так куры не клевали, — отмахнулась Марина. — Просто натура у него такая.
На моем лице читалось недоумение. Заметив его, Марина объяснила:
— Ему нужно было, чтобы вокруг него плелись интриги. Андрей жил этим. Чтобы можно было кого-нибудь унизить. «Прижать к ногтю», как он любил выражаться. И чем круче попадался мужчина или женщина, которых он «давил», тем больше кайфа Киреев испытывал. Так что шантаж для него скорее был хобби. Такое хобби, без которого он жить не мог. Ну, и плюс деньги, конечно. Хотя, как я уже говорю, это для него было не главное.
После этих слов теперь уже я крепко задумалась. С таким объяснением становилось отчасти понятно желание покойного Андрея Викторовича во что бы то ни стало затащить меня к нему на выходные. Интрига, опять интрига! Мое присутствие должно было, скорее всего, послужить своеобразным катализатором. Чтобы активировать какой-то процесс. Возможно, я и сыграла эту роль! Только финал вышел не тот, каким прогнозировал его Андрей Викторович.
Кстати, на эту же черту характера намекал и Вершинин. Интересно, как они дружили? Или Антон тоже вынужден был терпеть своего студенческого дружка, потому что тот что-то знал про него? Такой своеобразный садизм — заставить построить Флориду, встречаться там по выходным и каждый раз испытывать тихое наслаждение? Я поспешила поделиться этой мыслью с Мариной.
— Вряд ли, — покачала головой та. — Тут, скорее всего, другое. Даже у такой гниды, каким был Андрюша, должен оставаться хоть один нормальный друг. Такая вот отдушина. Человек, в глазах которого он чист, как полярный снег. Тоже своего рода кайф. Мне так думалось, хотя я его приятеля совсем не знала. Только со слов самого же Киреева. А тот соврет — недорого возьмет. Да и потом, Андрей был страшно двуличный человек. Для кого-то он представлялся одним, для кого-то — совершенно другим. Я когда с Аней вчера разговаривала, она мне призналась, что только недавно стала догадываться, чем занимался ее муж!
— Ясно. Так что это за пленка?
Марина старательно раздавила бычок и продолжила:
— Единственным человеком, которого Андрюша подпускал на более близкую дистанцию, был Фотограф. То ли имел на него что-то очень серьезное, то ли просто был уверен, что никуда тот от него не денется. Короче, Киреев иногда с ним откровенничал.
— Откровенничал? — удивилась я.
— Ну, я неправильно сказала. Сейчас попытаюсь объяснить: например, со мной Андрей никогда не пил много. И всегда контролировал себя. Вообще-то он со всеми был настороже. А вот с Саньком… так, во всяком случае, сам Фотограф мне говорил…
— Давай по порядку.
— Ладно, давай, — тут же согласилась Марина и встала за новой порцией водки. — Санек сразу на меня глаз положил, я это почувствовала. И попытался пристать, но я его тут же обрезала. Обещала Андрею рассказать. Семенов отвял, но слюной исходил. А я, как говорила уже, начала подумывать, как бы мне из-под колпака у Андрюши вылезти. И тут меня посетила идея — скорефаниться для этого с Саньком. И чего я его отталкиваю? Лучше пусть он в числе моих приятелей ходит, чем в числе недругов. Да и что-нибудь полезное вытянуть из него можно будет. Как раз был будний день, где-то с полгода назад… Да, зимой! Зимой они в будни никогда на Флориду не приезжали. Разве что совсем редко. А уж под вечер точно никто не мог пожаловать. Сказано — сделано. Купила литр водки, поймала такси. Санек аж офонарел, как меня увидел. Скучно одной, говорю, стало. Короче, навешала ему лапши. Поверил или нет, не знаю. Только ему и думать об этом некогда было — он меня глазами жрал. Ну а после первого пузырька у него вообще кровь взыграла. Чего только не обещал! Вот тут-то он и поведал мне, что якобы шеф проговорился, будто сам к кому-то на крючок попал. Я тогда так же, как и ты, удивилась: о таком, мол, не говорят! А он мне в ответ: «Когда напьешься, говорят!» И рассказал мне, что хозяин иногда так делает: приезжает сюда, сажает с собой Санька и напивается до усеру. И вот тогда из него та-акое лезет! Короче, — продолжила Марина, — ублажила я Санька, вовсю старалась. Ну, и с тех пор иногда наведывалась. А у самой тайная мыслишка в голове была: кто же это такой, что на Киреева стойку сделал? Нужно было через сторожа обязательно это выведать. Думала-гадала, а вышел он на меня сам.
— Артист? — догадываюсь я.
— Он самый.
— Как это было?
— Так же, как и ты. Послал записку с предложением поговорить. Ну, поговорили. Артист обещал мне помочь с Киреевым разделаться. Говорил: неправильно, что такой человек живет и людей мучает. Нужно его обязательно наказать. Я, конечно, согласилась ему посодействовать. Рассказала ему про других, про Фотографа и Грача.
— Вот ты с этим Артистом общалась. Кто он такой, по твоему мнению?
— Блатной, — не раздумывая, ответила Марина. — Вор он там или авторитет, не знаю. Но повадки у него блатного.
— Ясно, — отметила я для себя, — давай дальше.
— Дальше… Дальше происходило так. Для связи с ним у меня был номер сотового. И вот где-то за пару месяцев до той ночи я узнала через Санька, что существует какая-то пленка, которую Киреев боится как огня. Что там заснято, до сих пор не знаю. Только я сразу же нашептала про это Артисту. Ну а в ту ночь… Короче, накануне на сотовый мне позвонил Санек и сказал, что нужно встретиться. Я подумала, что ему просто приспичило потрахаться. Но он убедил меня, что дело серьезное. Я приехала. Санек действительно был не в себе. Сообщил, что хозяин только что уехал и обещал всем сладкую жизнь устроить. Бесновался вовсю. А все из-за того, что вроде бы у него из сейфа что-то пропало. Пленка какая-то, которую он за огромные бабки купил. Говорил, что на пленке той самая настоящая бомба. Для кого только, не уточнил. Ну а той ночью, про которую ты спрашиваешь, мне позвонила сестра. Я приехала к ней. Анна рассказала, что Киреев вне себя, напился, полез к Антону выяснять отношения. Ане наговорил черт знает что. Она даже его ударить осмелилась. Орал, что утром правду-матку резать будет и всем покажет. Дескать, у него в сейфе спрятано такое…
— И ты туда решила отправиться под видом сестры, — высказала я свою догадку.
— Аня здорово приняла с расстройства. Она пила всегда мало, а тут… короче, уснула, я перекинулась в ее шмотки, мордаху подрисовала, парик нацепила и двинула.
— Код сейфа от сестры узнала или от сторожа?
— От Санька. Показать решил, как он мне доверяет.
— А сам от кого узнал?
— А вот этого я не спрашивала, — неожиданно нахмурилась Марина и некоторое время напряженно размышляла о чем-то своем.
— Ладно, дальше что было? — подстегнула я ее.
— Ну, приехала, Санек обалдел, когда меня узнал. Поначалу в темноте действительно за сестру принял, затем разглядел. Сказал, что Киреев напился вдрызг, спит в кабинете. Анька меня возила туда пару раз, когда ее муж в прошлом году с Катькой на Кипре отдыхал, потому расположение комнат я знала. Я сразу решила, что это мой шанс! Поднялась на второй этаж, смотрю: в кабинет Андрея дверь приоткрыта. И полоска света. Ну, думаю, облом. Проснулся. Но на всякий случай осторожно заглянула. И обалдела! Сейф выворочен, а Киреев… дальше, похоже, ты и сама все знаешь.
— Теперь вспомни точно, дословно, о чем у вас был разговор со сторожем, — попросила я ее, — это очень важно.
— Когда я увидела выпотрошенный сейф, то первым делом подумала на Санька. Решила, что он полез и Андрей застукал его за этим занятием. Но потом подумала, что Семенов уж больно спокойно выглядел, когда разговаривал со мной у калитки. О чем мы говорили, я дословно не помню. Мое состояние трудно передать. Кажется, наезжала на него, что это он пленку забрал.
Я напрягла память и вспомнила то, что слышала ночью.
— Ты обвиняла его, что он украл что-то из сейфа и хочет продать кому-то другому, кто даст ему больше денег. Тогда я еще не знала, что речь идет о пленке. Кому вы должны были продать ее? Артисту? А кто такие «он или она»?
— Ну… — Марина поняла, что попалась на вранье, и слегка замялась. — Действительно, мы в первый мой приезд накануне вечером говорили с Саньком о возможности продажи пленки. При условии, что сумеем ее достать. Я сказала, что есть человек, который заплатит за нее дорого. Санек мне тогда намекнул, что есть еще двое, кто может заинтересоваться ею. Вроде так ему Киреев по пьяни сболтнул. Мужчина и женщина. Потому-то я и наехала на него: решила, что он попросту хочет меня кинуть.
— Ты ему сказала, что Киреев убит?
Это был главный вопрос на данный момент. Если уже тогда Санек знал, что Киреев убит, зачем врал мне? Ночью и при следующей встрече? Только для того, чтобы выгородить себя! Значит, он и есть убийца! Подглядел за нами с Антоном, решил на свой страх и риск… стоп. Несостыковка получается. Мы выскочили из дома, потому что сигналила машина. Как теперь выяснилось, это приехала Марина. Мы с Антоном находились сначала у бассейна, затем — у беседки. Потом Антон ушел в дом за сигаретами. Вернулся, и опять мы были вдвоем. В это время в дом и проникла Марина.
«Сколько времени провели в парке в общей сложности?» — принялась подсчитывать я.
Прикинула в уме, получилось полчаса, может, чуть больше. В принципе времени достаточно для того, чтобы обшарить небольшой сейф и успеть выстрелить. Один раз. А Антон, когда возвращался за сигаретами…
Неожиданно всплыл закономерный вопрос:
— Но как ты решилась зайти в дом? Мы ведь тогда сидели в холле у камина. Мимо нас с Антоном ты бы просто не прошла!
— Санек сказал, что вы все, скорее всего, спать легли. Я потом уже удивлялась, как это никто не проснулся от выстрела. Но тогда мне было не до этого.
— Итак: ты сообщила сторожу, что Киреев убит?
— Конечно!
— Как он отнесся к твоим словам?
— Сказал, что валить срочно нужно.
— Хорошо, что произошло дальше?
— А что дальше? Дальше я уехала к Ане. Нужно было ее предупредить, что такое случилось!
— Так, выходит, она знала, что Катя не убивала своего отца?!
Изумлению моему не было предела. Мать спокойно отдала в камеру ребенка, заведомо зная, что та оговаривает себя. И вину-то Катя взяла на себя только потому, что думала, будто видела в коридоре свою мать.
— Катьке ничего не будет, даже условно не получит, — убежденно, со знанием дела принялась доказывать она мне.
Похоже, они все продумали с сестрицей.
— Мне же, с судимостью…
Ее мысль я поняла, только былого сочувствия к несчастной женщине у меня уже не возникло.
— А если с Катей получится так же, как с тобой? — спросила я Марину, вставая.
— Как — со мной? — захлопала она ресницами.
— А так: вместо «подчистую» девочка получит срок. Ты уверена на сто процентов, что такого быть не может? Или для тебя сейчас главное, чтобы ТЫ не села?
Она ничего не ответила, только опустила голову и закрыла лицо ладонями.
— Мы к этому разговору еще вернемся, — жестко пообещала я ей, напоследок спросив: — Перед тем как поехать ночью изображать сестру, ты Артисту звонила?
— Звонила, только не дозвонилась. Связаться не удалось.
— Знаешь, ты сейчас молиться должна, чтобы я Артиста нашла первой. Иначе он сам наведается к тебе в гости. Представляешь, чем ваша встреча закончится? Кстати, не уверена, что этой ночью он в меня стрелял. Ты для него большую опасность представляешь — я его даже в лицо не видела!
Мои слова стали последней каплей. Марина разревелась. Но я не собиралась вытирать ей сопли. Были дела поважней.
* * *
Во дворе практически ничего не изменилось, только у основательно покалеченной «девятки» вертелась пара любопытных пацанов.
— Это ваша такая? — спросил один из них с искренней радостью. Совершенно непонятно, чем она была вызвана.
— Брата, — отмахнулась от них я. Сердито посмотрела на обоих, и пацаны правильно сообразили, что им лучше уйти. Вскрывать машину не было нужды: водительская дверца осталась открыта. Я удивлялась только, что за ночь ее не растащили по запчастям! Бывают же чудеса на свете — даже магнитола на месте.
Но меня больше всего интересовал бардачок. Но в нем, кроме полупустой пачки «Мальборо», ничего не оказалось. Номера на машине значились самарские. Под крышку капота я заглянуть не могла, потому что после «поцелуя» с деревом его заклинило. А жалко — стоило бы сверить номера на движке и на табличке.
Позвонила знакомому инспектору ГИБДД:
— Валер, ты мне по номеру пробить владельца можешь?
Он попросил меня перезвонить минут через двадцать. По прошествии названного времени позвонила еще раз.
— Слушай, а где ты эту машину видела?
— Стоит, воткнувшись мордой в дерево, никому не нужная.
— А где это?
Я начала слегка сердиться:
— Ты мне скажешь, на чье имя она зарегистрирована?
— Слушай, такого номера у нас в базе вообще нет. Есть подозрение, что эта машина в угоне.
— Так приезжай к дому… (я дала ему адрес) и разбирайся с ней сам. Кстати, машина открыта, и я удивляюсь, как ее не растащили на запчасти.
Не дожидаясь новых вопросов, отключила связь. Затем сделала еще одно дело, с точки зрения закона, преступное: вытерла носовым платком руль и ключи зажигания. Я не хотела, чтобы эту дурищу посадили за угон машины. Мне она была нужна на свободе. Пока.
Не тратя больше времени, вернулась к своей «ласточке». Вспомнила, что позавтракать я еще не успела. Часы меж тем показывали половину одиннадцатого утра. Долго же мы беседовали с сестренкой госпожи Киреевой!
Я покатила через мост на Третью Дачную и остановилась у чебуречной. Пока ехала, старалась ни о чем не думать. Потом принялась спокойно раскладывать все по полочкам.
Итак.
Исходя из только что услышанного, Андрей Викторович, получается, не человек, а прямо монстр какой-то! Но сколько в этом рассказе правды, а сколько вымысла? Об этом я пока судить не берусь. Отталкиваюсь от того, что Марина говорила правду. Хотя бы в той части, которая касается пресловутой ночи. Тогда выходит, что Киреева могли застрелить только два человека: Антон или его сестра Лада.
И тут встает закономерный вопрос: а зачем?
Например: зачем Вершинину понадобилось убивать своего приятеля? Некоторое время я безуспешно копалась в памяти, надеясь вспомнить хоть один факт, способствующий разгадке.
«Если ты его не знаешь, то это не значит, что его нет», — в конечном итоге сказала я себе.
Потом вспомнила все, что касалось Лады. Единственное, что мне пришло на ум, так это сцена в столовой. Кажущаяся тогда бессвязной болтовня директора «Данко» в свете новых открытий уже имела смысл.
«Что же Киреев сказал? Сказал, что Лада похожа на его жену и что он с кем-то относительно ее разговаривал. И получил неизвестный предмет, про который тогда обмолвился, что «это» уже у него!»
Я пошла в рассуждениях дальше. Предположила, что предмет, о котором шла речь, и есть та самая пленка, вдруг ставшая нужной всем сразу. И Ладе, стало быть, тоже? Или тут Киреев ошибся? Впрочем, гнев сестры совладельца особняка можно объяснить куда проще и прозаичней: она невысокого мнения о жене господина Киреева, и сравнение с ней просто оскорбляло Ладу.
«Пленка-пленка, у кого же ты сейчас? Или где ты спрятана?!»
Черт! Ну как же я сразу упустила из виду! Долго и безуспешно ломала голову над тем, кто же является настоящим убийцей, и ни разу не задумалась над тем, кто стащил пленку!
Если учесть, что о ее местонахождении сейчас не знает никто, то остается только один человек из тех, кто находился тогда с нами и которого пока ни о чем не расспросили. Катя! Ведь не зря Санек тогда что-то рыл у дерева! Девочка вполне могла видеть все из окна своей комнаты. Но тогда… тогда получается, что пленка все еще там, в Волжских Заводях!
Пока я размышляла о том, что делать дальше, мой сотовый выдавал знакомую мелодию.
— Можете больше никого не терзать! — едва я отозвалась, послышалась ответная реплика госпожи Киреевой. — И то, что я просила вас сделать для меня за деньги, теперь сделает другой человек. Катя утром на допросе у следователя призналась, что это она взяла пленку и спрятала ее на даче.
На этом она отключила связь.
Я выскочила из-за стола столь стремительно, что лишь чудом не перевернула его. Под изумленные взгляды посетителей я пулей вылетела на улицу. Время, сейчас главное — время!
* * *
И вот теперь вам понятно, почему я, несмотря на боль в колене, бегу по дороге вдоль берега. Я догадываюсь, кого могу застать в особняке. И лучше было бы спуститься к машине и взять из бардачка ствол, но времени на это у меня нет — пока я буду отдирать заклинившую дверь или пытаться влезть в разбитое окошко, убийца заберет пленку. Потому… приходится обходиться тем, что при себе. А при себе у меня есть только тот самый «выкидон»: он так и лежит в заднем кармане джинсов. С того самого дня, как я конфисковала его у незадачливого Коляна.
Метры, метры!
Метры мелькали, а сердце билось все чаще. И вовсе не из-за бега, а из-за того, что я наконец приближалась к разгадке. С каждой секундой. Звонок Киреевой был очевидной подставой — просто убийца хотел точно знать, в каком месте я окажусь вскоре. Несложно было догадаться, что я сломя голову ринусь в коттеджный городок. Легко было просчитать и мой маршрут: на главной дороге шел ремонт, а объезд только один. Конечно же, я не стала бы торчать в пробке. И дальнейшее устроить оказалось несложно — поваленных стволов в посадках навалом! Оставалось только подождать.
Но в тот момент мне это было безразлично. Звонивший не учел одной детали: я почти наверняка знаю, где Катя спрятала пленку. Теперь только бы успеть.
И вот наконец я стояла у знакомых ворот. Надежды на то, что мне кто-то откроет, не было никакой. Потому я штурмовала их с ходу. Благо сигнализацию отключили. Приземлилась и вновь стиснула зубы. Чем дальше, тем сильнее боль в поврежденной ноге. Прихрамывая, побежала мимо дома сторожа. Невольно покосилась на дверь — не притаился ли там кто и сегодня? Второй раз по голове получать не хотелось! Разлапистая елка попалась на моем пути, и я остановилась около нее. Стоит прислушаться, а то несусь как угорелая! Так недолго и пулю схлопотать! Тем более что Артист должен быть настроен весьма решительно! Сейчас я уже не сомневалась, что застану его здесь.
Стараясь не шуметь, продвинулась дальше. Присмотрелась к парадной двери. Кажется, открыта. Так и должно быть! Но дом меня не интересовал. Гораздо больше мне сейчас была нужна собачья конура. Бедный Филипп. Его уже не кормили несколько дней! Или все же Антон вспомнил о несчастной псине?
При моем появлении пес с надеждой завилял хвостом. Честное слово, хоть беги в ближайший магазин за колбасой — такие жалобные были у него глаза!
«Потерпи, милый! Вечером я обязательно принесу тебе что-нибудь!» — прошептала я.
Теперь оставалось только выяснить: сохранит ли животина свою лояльность ко мне и дальше? 
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9