Книга: Небо в клеточку
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

И все же она не заявила: «Это я его убила!» Просто сказала: «Я вам наврала».
Духу не хватило? Не хватило на что? Сказать правду или же, наоборот, соврать, повесить на себя то, чего не делала?
«Дура ты, Женька», — говорила я себе в который раз за последние полчаса и тут же с собой соглашалась. Но также знала, что никакие душещипательные внутренние диалоги ничего не изменят. Я по уши влезла в это дело. И не вылезу из него до тех пор, пока мне не будет все ясно самой.
У меня сейчас нет клиента. Вернее, клиент как был, так и остался. Заплативший авансом. Самое смешное, что я даже не могу теперь вернуть ему деньги — он мертв. И перед ним у меня осталось моральное обязательство. Плюс мое слово, данное его дочери. Возможно — его убийце. И плюс моральное обязательство перед самой собой.
«Да, с таким багажом тебе уже не отвертеться», — невесело подумала я и решительно раздавила окурок в пепельнице.
Я сидела в кафе напротив собственного дома. Кафе небольшое, чистенькое. А самое главное — кроме небольшого числа завсегдатаев, сюда редко кто заходит. Особых кулинарных изысков бармен Леня не предложит. Водка и вино в розлив не продаются. Марина — единственная официантка — усадит вас за столик и попросит сделать заказ. Потому любители «наливаек» сюда не заглядывают. Тем более что остограммиться можно через две двери прямо по улице, в рюмочной. Рюмочная принадлежит тому же хозяину, что и кафе.
В кафе меня знают хорошо, поскольку я как раз одна из немногих постоянных клиенток.
Я сидела и рассеянно смотрела на ноги прохожих, иногда появляющиеся в окне. Как ни странно, их мельтешение нисколько не мешало. Наоборот, помогало глубже сосредоточиться на собственных мыслях.
Итак, что я знаю на настоящий момент? Знаю немного, но кое-что есть…
Итак, начнем с того, что после отъезда милиции все немного успокоились, и я в том числе. Скажу сразу: после некоторых раздумий мне стала ясна причина, заставлявшая поверить Кэт, что она не убивала своего отца. Холодным трезвым умом я попыталась представить себе, как четырнадцатилетняя девчонка вскидывает пистолет и всаживает пулю в лоб родителя. Потом дико орет, хватается за голову и… тут мы ее застаем. Нет, Женя, нет!
«В истерике она бы в него пол-обоймы засадила! В туловище, а не целилась бы в лоб! — размышляла я. — Хотя Кэт могла выстрелить случайно! Но опять же, скорее всего, попала бы не в голову».
Да зачем бы ей понадобилось убивать его?! Вот вопрос!
«Ненавижу, убью!» В порыве гнева — это одно, а вскинуть пистолет и нажать курок один раз… один или два?
После того как с нас сняли свидетельские показания, я как бы случайно оказалась около милицейской машины. Пыталась подслушать, как эксперты разговаривали меж собой. Они разговаривали негромко, но все же кое-что удалось услышать. Специалисты удивлялись тому же, что и я: как это девчонка, доселе не державшая в руках оружия, влепила пулю аккурат в лоб? Могло произойти случайно, конечно. Или… «ценные» сведения о том, куда стрелять надежнее, можно почерпнуть в любом боевике. Как в импортном, так и в отечественном. И про стрельбу в голову, и про контрольный выстрел.
Но одно дело сведения, другое — реальная жизнь! В ту долю секунды, когда твой разум отдает пальцу приказ нажать курок… Словом, если бы овладение стрелковыми навыками ограничивалось только теоретическими знаниями, зачем понадобилось бы людям проводить столько времени в тире на тренировках? А тут человек, который не держал до сего момента оружия в руках. Или держала? Насчет Кэт я ничему не удивлюсь. Могла раскрутить родителя, и он ей сам организовал стрельбу по консервным банкам!
Пока я размышляла, эксперты и старлей начали подозрительно коситься в мою сторону. Я подошла под предлогом стрельнуть сигарету, попыталась завести разговор все на ту же тему. Но мой номер не прошел — люди на службе. Отвечали вежливо, но односложно. Смысл сводился к одному — чего в жизни только не бывает, но говорить об этом с вами мы не будем!
После общения с представителями закона настал завершающий момент моего пребывания на территории поместья. Оставалось лишь забрать вещи и отбыть восвояси. Что я, собственно, и сделала. Вернее, почти так.
Собрав вещи, я спустилась со второго этажа в холл и застала там Ладу с Антоном Валентиновичем. Оба встретили меня ускользающими взглядами. У Лады совершенно зареванное лицо. У Антона тоже в глазах стояли слезы. На столе, рядом с оставшимися с ночи бутылками, валерьянка и корвалол. Интересно, для кого — для Антона или для его сестры? Или для обоих сразу? Во всяком случае, в руках у хозяина поместья была рюмка. Пустая.
Когда я приблизилась, Антон машинально наполнил ее водкой и проглотил. Затем покосился в мою сторону.
— Женя, присоединяйтесь. — Он красноречиво кивнул в сторону бутылок.
Не отказалась я не только для того, чтобы задержаться и поговорить с Антоном и его сестрой. Мне и в самом деле необходимо было выпить.
— Да как же так?
На этот вопрос я не могла ему ответить при всем желании. Да и незачем: он, по-видимому, спрашивал самого себя.
Но все же я сочла это поводом начать разговор.
— Антон Валентинович…
— Не надо, Женя, — поморщился он. — Мне после разговора со следователем… Вчера мы были Антон и Женя, давай так и оставим!
— Хорошо, Антон, — согласилась я с ним. — Вы вчера, когда ходили за курткой, ничего подозрительного не слышали?
— Что ты имеешь в виду? — Он оторвался от своих горестных размышлений, но еще не до конца. Глаза смотрели на меня с полным недоумением.
— Хорошо, скажу прямо. Когда я осталась одна, то от нечего делать побрела по дорожке и дошла почти до самых ворот. И услышала разговор двух людей.
Я перевела взгляд на Ладу. Интересно, как она отреагирует? Но на лице ее читался только тупой испуг. И слезы. Похоже, сестра Антона тоже еще не поняла, куда я клоню.
Я продолжала:
— Один, как мне показалось, это ваш сторож. Второй голос мне незнаком.
— Ну и что?.. — Антон вскинул на меня внимательный взгляд. — Ты хочешь сказать, что… Ничего не понимаю! Катя фактически призналась, что стреляла она. К чему ты клонишь?
— Клоню я к тому, что не верю, будто Андрея Викторовича убила его дочь.
— Почему? — поинтересовалась Лада.
— Потому, что уж больно не похоже на то, что это сделала она.
Я привела им те же доводы, что и себе пять минут назад.
— Ну и кто же, по-вашему?..
— Не знаю, — отвечала я Антону. — Если бы знала, сказала бы следователю.
— Мы зашли, и у нее пистолет был в руках, — тихо, словно разговаривая сама с собой, заметила Лада. Глаза ее при этом смотрели мимо нас.
— Такое бывает. Человек в шоке иногда хватает совершенно неожиданные предметы, — пожала я плечами.
Подумав, налила себе еще из бутылки. Вопросительно посмотрела на Антона. Но он совершенно не желал встречаться со мной взглядом и сосредоточенно изучал пол под ногами, тщательно обдумывая услышанное.
— Лада, а что вы хотели сообщить нам, когда мы с вашим братом вернулись из парка?
— Я поднялась к себе и легла в кровать. Уже почти уснула, как неожиданно раздался звук сигнала. Я подумала, что Аня вернулась. Потом все стихло, а сон пропал. Взяла книжку, а потом мне показалось, что дальше по коридору что-то сильно бабахнуло. Думаю, может, с газом что? Я испугалась. Вас встретила, а там уже Катя закричала…
Не закончив свою мысль, Лада неожиданно опять разревелась и схватилась за сердце.
— Лада, Лада! — кинулся к ней брат. Сразу же повернулся ко мне: — Женя, давайте не будем сейчас говорить об этом. Я знаю, вам жалко девочку. Мне тоже жалко… что так все получилось… Хотя я Андрея предупреждал, что нужно больше о семье думать, чем о деньгах! Пусть всем этим следователь занимается! Я так понимаю, это не ваша работа?
— Нет, не моя, — согласилась я с ним и поднялась, чтобы уйти. Мне ясно дали понять, что больше разговаривать со мной не желают. А допрашивать их я не имела никакого права.
Я миновала бассейн и подошла к дому сторожа. Дверь была открыта настежь. Ключи от въездных ворот на столе. Санька, понятное дело, пропал и след. Поскольку расспрашивать мне было некого, просто осмотрела комнату. Диван, письменный стол у окна, шкаф у стенки, тумбочка. Пара стульев. Есть в этом доме еще и кухня, но туда я даже не заглянула.
Я вышла на улицу и хотела уже покинуть негостеприимное поместье, но вспомнила еще об одном. Лопата так и стоит у стенки. Там, где Санек ее и оставил вчера днем. Я обследовала территорию и легко нашла место, где он копал. Некоторое время я ковырялась в земле и убедилась, что ничего там нет.
«Может, он, наоборот, что-то выкапывал?» — поставила я вопрос по-другому. Такой вариант мне нравился больше.
«Киреевскую расписку? — продолжала я размышлять на ту же тему. — Которую должен был отдать тому человеку, с кем ночью разговаривал в парке. Тогда почему не отдал?»
Я прислонила лопату к дереву и пошла к гаражу. Он также был открыт. Вернее, ключ торчал прямо в скважине.
Я открыла дверь, на всякий случай огляделась. А вдруг Санек с ломом притаился? С него, пожалуй, станется!
Выгнав машину, я вновь затворила зеленые створки металлических ворот. Словом, все оставила так же, как и было до моего появления.
Новый день выдался облачным, и в воздухе ощутимо пахло дождем. Совсем под стать моему настроению…
* * *
«Итак, что же мы имеем?» — спрашивала я себя, потягивая ароматный кофе.
Что-что, а кофе здесь готовить умеют. Кроме кофе, Марина приготовила мне двойную порцию пельменей, но с ней я разделалась в одночасье — после ночного лазанья по кустам голод меня прошиб просто волчий. И самое обидное, что домой мне идти сейчас никак не хотелось. Друг юности моей тетушки еще не уехал, а я была не в том настроении, чтобы общаться с типом вроде него. Нервы на пределе. Не дай бог, взорвусь! Потом сама себе в жизни не прощу. Потому, с тоской посмотрев на окна собственного дома, и подкатила к «Веселому огоньку» — так называется это заведение.
Я сделала еще глоток и потянулась к пачке. Закурила и вновь посмотрела в окно.
Если принять за основу то, что Катя не убивала господина Киреева, тогда возникает вопрос — кто мог это сделать? Да любой из тех троих, кто оставался в поместье, кроме меня и Кэт: Лада, Антон, сторож.
«Плюс еще четвертая, — поправилась я, — та женщина, что приезжала среди ночи. Подтверждение тому — их странный разговор! Из того обрывка, что я невольно подслушала, совершенно ясно, что Санек должен был спереть для другого человека что-то из сейфа Киреева. Что? Расписку, про которую мне говорил Андрей Викторович?»
Стоп! Незадача! Нарушается хронологическая последовательность. Разговор-то ты слышала, но убили Киреева уже после него!
«Почему ты так решила?» — Я перевела взгляд на кончик своей сигареты.
«Да ясно как белый день! Сейф вскрыли до убийства. Иначе как бы у убийцы в руках оказался пистолет Киреева? А неизвестная явно сама не открывала сейф, иначе зачем бы ей пытать Санька?»
Сделав этот глобальный вывод, я глянула на пустую чашку. Голова после вчерашнего выпивона и последующей бессонной ночи была чугунная, и мысли ворочались с трудом. Одной чашки оказалось маловато, чтобы привести себя в нормальное состояние. Марина поняла мой взгляд и подошла к столику.
— Сделай еще кофе, — попросила я ее. — Покрепче, пожалуйста.
— Двойной?
— Можно даже тройной, — усмехнулась я в ответ. Но, глядя на мои покрасневшие глаза и взъерошенную прическу, официантка не восприняла мою просьбу как шутку. Через пять минут я получила свою чашку и по вкусу определила, что кофе по насыщенности действительно близок к тройной порции.
Но сейчас мне чем крепче, тем лучше.
Я продолжала разгадывать шараду.
«Итак, Санек своей заказчице, скорее всего, наврал», — пыталась я подцепить последнюю мысль.
И неожиданно до меня дошло, что совершенно не важно, наврал Санек или нет. Нет, может, как частность эта деталь важна. Но в целом из их разговора следует, что неизвестной женщине, собственно, и незачем было идти самой в особняк. Рисковать, чтобы быть застуканной хозяевами, одним или вторым, лезть в сейф — зачем?! Зачем, если она платила за это сторожу!
«Н-да! А вдруг?..»
«Да как ты себе это представляешь?» — задала я себе вопрос.
После второй чашки мысли в голове бегали живее, и воображение сразу нарисовало абстрактную фигурку в коридоре второго этажа. Вот она идет, останавливается…
Стоп!
«Ни один человек не полезет воровать в комнату, если в открытую дверь выбивается полоска света. Становится ясно как белый день, что там кто-то есть!»
Ну что, опять тупик?
«Не полезет, если только… если только кто-то не подсказал, что хозяин вдрабадан пьяный и его пушкой не разбудить!»
Правильно! Санек впускал женщину, он и подсказал ей.
«Хотя это не факт, что убийца посторонний. Просто так выгоднее думать!»
Я закончила с кофе и заодно с мыслями об участи бедолаги Киреева.
Голых теорий не люблю — не моя стихия! И поэтому, когда я оторвалась наконец от стула и попрощалась с Мариной и Леней, душа настоятельно потребовала действия.
«Итак, с чего начнем?» — встал вопрос ребром, едва я оказалась за дверью «Веселого огонька».
Начать пришлось с того, что на рекордной скорости я помчалась к своему «фольксу». Дело в том, что как только я оказалась на улице, в небе жутко ухнуло. Не пугайтесь! Никакого криминала — обычный гром! Просто следом за этим звуком небо обрушило на грешную землю поток воды, и, чтобы не проникнуть до нитки, пришлось спасаться бегством.
Лишь забравшись на водительское место в свое авто, я подумала, что холодный душ, в общем-то, мне как раз и не помешал бы. Решительно выжала сцепление и включила скорость.
«А нужно ли твое участие в расследовании самой Кате? Что ж, в одном ты можешь быть уверена, что этим ей не навредишь!»
Под «ей» подразумевалась, конечно, дочь Киреевых. На остальных обитателей славного домика в Волжских Заводях мне было наплевать.
Действовал ли убийца с тонким расчетом или же, наоборот, спонтанно, под давлением обстоятельств? Скорее всего, второе. После прекращения действия клофелина Андрей Викторович внезапно очнулся и застукал его (или ее) за неприятным занятием. Убийца выстрелил…
Потом, чтобы не быть застигнутым с поличным, пришлось бежать. А пистолет бросить тут же на пол, поскольку в коридоре можно было наткнуться на кого-то другого. На меня, например. Или на ту же Катю.
Условия для совершения преступления, прямо скажем, не из лучших. На что надеялся (или надеялась) убийца? Наверное, ни на что — просто не было другого выхода.
И вдруг случается чудо: помогает Катя! Тем, что нежданно-негаданно хватает в свои ручонки ствол. И убийца тут же прячется за детской спиной!
Поэтому он мне заранее омерзителен.
* * *
Начать я решила с самого простого: выяснить наконец, чем же занимался Андрей Викторович. Что за долларовая скважина у него была на самом деле? Что собой представляет фирма «Данко»? В общем, все, что связано с деятельностью покойного.
Для этого существовало несколько путей. Один из них, самый тяжелый, на мой взгляд, — это через справочные службы выяснить адрес офиса, затем приехать туда и попытаться завести с кем-нибудь знакомство. Именно так я и поступила бы лет пять назад, в самом начале своей частной практики на тарасовских улицах. Но сейчас… Простите, я уже заматерела!
Информация о людях, сколько-нибудь значимых в жизни тарасовского общества, бывает мне порой весьма необходима. И не обязательно это член правительства или депутат областной думы. Это может быть и известный уголовный авторитет, и крупный бизнесмен. Человек, чье имя на слуху. Или же, наоборот, неизвестно широкой публике, но знающие люди сразу скажут, что реально этот субъект может сделать о-о-очень многое!
Кроме категории значимых людей, о которой зашла речь, есть другая, неизменно ей сопутствующая. Это те, что знают все о людях. Тех, которые в свою очередь что-то могут! Вот так сложно и запутанно, зато очень верно по существу!
К одному из таких «знатоков» я сейчас и направляюсь.
Семен Матвеевич Коган — очень занимательная личность. Начиная с внешности.
Представьте себе невысокого кругленького еврея под шестьдесят, с вечной скептической улыбкой на лице и живыми выразительными глазами. Это — Коган.
В золотое социалистическое время Семен Матвеевич жил весьма недурственно, причем никогда не занимал высоких должностей. А уж если быть совсем точной, то должность он занимал лишь одну — товаровед. Товароведом Семен Матвеевич был не простым. Вернее сказать, место, где он работал, было не простым. Тогда в разговоре подобные учреждения называли «блатными». Еще бы — «Тарасовоблторг»!
Главное, что требовалось от Семена Матвеевича, — это знать.
Знать, что в магазин к Федору Львовичу привезли четыре польские «стенки». А у Артура Гарибяна появились югославские костюмы. А вот у Якова Лукича скоро день рождения, и ему как раз нужно…
Коган имел исключительно важную особенность появляться всегда вовремя и всегда кстати. И всегда с тем, что нужно человеку, к которому он пришел.
Кстати, он был первым, кто рассказал мне анекдот про «нового русского» и старого еврея. Было это так.
Мы спорили о первоначальном накоплении капитала и — как следствие этого — разворовывании страны.
— Женя, вы еще слишком молоды и, простите, наивны! — со спокойной мудростью глядя на меня, заметил тогда Семен Матвеевич. — Все давно поделено! Поделено еще в то время, когда я был молод. «Новые русские», «новые русские». Ха! Женя, хотите анекдот?
— Конечно, хочу, — ответила я недолго думая.
— Так вот, приходит «новый русский» к старому еврею и говорит: «Папа, одолжи мне денег!»
К этому человеку я сейчас и ехала. Остановилась у Крытого рынка и нырнула в ливень. Купила букет цветов для его жены и бутылку водки для нас с ним. В этом вопросе хозяин тоже оригинал: никаких тебе сухих вин, коньяков — только водка!
Потом вновь лавина водных струй — и я в машине. Закурила сигарету и достала сотовый. В голове мелькнула умная, но не своевременная мысль: сначала нужно было позвонить Когану, а уж затем нырять под дождь. Вдруг его нет дома? Но Семен Матвеевич находился дома и ждал меня. Коган всегда ждет. Еще ни разу я не слышала от этого человека, что ты не вовремя и он занят. Для гостей Семен Матвеевич всегда свободен. Конечно, в три часа ночи я ему ни разу не звонила, а в дневное время — всегда пожалуйста!
Моя машина, как та амфибия, выплыла навстречу потоку воды. «Дворники» работали так энергично, словно я могла выписать им премию. Небо периодически напоминало о себе раскатами грома.
Плыла не только я одна — плыл весь город. Ливень был такой, что струй дождя даже не видно — все сливалось в единый фон белесого цвета.
Я знала, что такое буйство не может быть продолжительным. Правда, сверху еще пару раз шарахнуло, словно молотком по жестяной крыше. В назидание нам, грешным. Чтобы помнили о вечности. Затем водяная стена стала распадаться на отдельные струи. Равномерный клекот от падающих капель сменился шелестом, затем постепенно стал стихать.
Когда я подъехала к дому Семена Матвеевича, туча выжимала из себя жалкие остатки. Посидела в машине еще пару минут, и дождь совсем сошел на нет.
«Ну не дура ли? Нужно было лезть?!»
Дура не потому, что купила розы и водку — к Семену Матвеевичу с пустыми руками ходить не принято. Не поймет. Дура потому, что можно было подождать минут двадцать, пока дождь закончится.
«Ладно, что уже теперь!» — отмахнулась я от очевидного факта и подошла к подъездной двери. Пока вспоминала код, рядом оказалась женщина. Она торопливо сложила зонтик и набрала номер. На меня она и не посмотрела.
Семен Матвеевич был такой же, как и всегда, — в меру приветливый, в меру заинтересованный.
— Рая, тебе цветы! — объявил он, пока я снимала кроссовки.
Хозяйку увидеть мне не удалось, я только краем уха слышала ее голос. Но меня нисколько это не огорчило — голова была занята совершенно другим. Семен Матвеевич все прекрасно понял и осторожно подтолкнул меня в сторону комнаты, служившей ему кабинетом.
Он оставил меня сидеть в кресле, а сам вновь ненадолго исчез и вернулся с двумя тарелками в руках. На них — сыр, колбаса, хлеб. Выпивка у нас планировалась чисто символическая, потому большого внимания закуске хозяин дома не уделил.
— Ну, чему обязан пожилой человек вашим визитом? — Коган наконец налил в малюсенькие рюмки производную спирта и воды.
Первым делом мы выпили, затем закусили. И только тогда я перешла к делу, ради которого приехала:
— Киреев Андрей Викторович.
— Хм, это тот, с которым этой ночью произошел, хм… несчастный случай?
Коган не случайно делал небольшие паузы между словами. Это смягчало фразу, но передавало точный смысл произошедшего. Я поразилась другому — насколько быстро распространилась информация. Хотя в отношении Когана удивляться излишне — ведь человек живет этим.
— Да, тот самый.
— Да-а!.. Чего человеку не хватало?
— А ему чего-то не хватало? — сразу же поинтересовалась я.
— В определенной среде ходили упорные слухи о том, что Андрея Викторовича последнее время одолевали неприятности. Неприятности… и крупные денежные затраты на их улаживание.
— Даже так? — изогнула я дугой бровь, выказывая тем самым немой вопрос.
— Слухи, слухи! — развел руками Семен Матвеевич. В его глазах читалось недосказанное: «Женечка, большего я вам не скажу! Потому и живу на свете шестой десяток лет, что знаю: это говорить можно, а это — нельзя!»
— Ладно, бог с ними, с его неприятностями. А вот насчет поместья и его совладельца?..
— Ах! — На лице Семена Матвеевича появилось мечтательное выражение. — Сказка! Вы там, я полагаю, уже побывали?
— Да, была, — не стала я скрывать очевидный факт.
— Вершинин Антон Валентинович сам проектировал это чудо…
«Надо же! — мысленно поставила я себе двойку. — Пинкертон новоявленный! Не могла распознать тарасовскую знаменитость! Фамилию, видите ли, тебе назвать забыли!»
Тут я спохватилась, что не слушаю Когана, и поспешила переключиться на него.
— …так вот, — продолжал он, — денег у него самого в то время не хватило бы на подобное строительство…
— В то время?.. — перебила я Семена Матвеевича, нисколько не смущаясь этого. Это — обычная наша практика делового общения: ему незачем повторять то, что я и так знаю, а мне — слушать. Время — деньги. Кстати, не только в переносном смысле, но и в самом прямом. Потому, что, кроме цветов и водки, в зависимости от того, сколько продлится наша беседа, предполагается еще и конечная сумма оплаты разговора.
— В то время — да. Это сейчас у Вершинина налажено дело за рубежом и он такой же дворец может легко построить, скажем, где-то в Италии или во Флориде.
Я кивнула. Вопрос о пятидесяти тысячах долларов, которые Антон якобы занял у своего друга и не мог отдать, вертелся на языке, но я его не озвучила. Решила, что в силах обмозговать это самостоятельно.
— Фирма «Данко», которой руководит Киреев, — выдала я следующее направление.
— Руководит и владеет! — уточнил мой информатор, значительно тыча пальцем вверх.
— Значит, дела в фирме обстоят не блестяще… — задумчиво потянула я. На этот раз перебил меня сам Коган:
— Я этого не говорил! Я сказал: есть слух, что у господина Киреева неприятности. Личные! Это вовсе не означает, что его бизнес стал вянуть.
— А чем он занимается?
— Газ.
— Понятно. А я думала, что знаю всех «газовиков».
— Ну, газ не совсем в том понимании! Не труба с газом. Оборудование, промышленное и бытовое, сопутствующие товары.
— Все равно круто, — думая над услышанным, заметила я негромко.
«Пока хватит!» — поставила я точку в нашем общении.
— Сколько я вам должна?
— Ну, с учетом того, что я вам ничего особенного не сказал… Женя, можно предложить вам бартер? — наконец проговорил Коган.
Что ж, я понимала его стремление узнать подробнее о событиях минувшей ночи в поместье на Волжских Заводях из первых рук. Что может быть дороже информации, полученной из первоисточника?! В рукаве у меня появился своего рода козырный туз, но вытаскивать его на свет божий я пока не спешила.
— Можете, Семен Матвеевич, — улыбнулась я одними уголками губ. — Только, кроме самой общей информации, пока я вам ничего сказать не могу!
Слово «пока» я выделила, тем самым указывая на возможное развитие событий. Семен Матвеевич понял меня правильно.
— Ну, давайте тогда денежные расчеты оставим на потом. Возможно, вы еще заглянете ко мне?
— Вполне возможно, — подтвердила я правильность его догадки. — Ну, а то, что там произошло…
Скупо, казенным языком я изложила официальную версию. Изложила быстро, буквально в паре предложений.
Коган внимательно слушал, впитывая буквально каждое мое слово. Но нового я ему, скорее всего, ничего не сообщила. Еще не пришло время, Семен Матвеевич, для откровений! Он это тоже понимал, потому не задал ни единого вопроса.
Умытая улица встретила меня остатками былого водяного изобилия, от потоков остались только тоненькие ручейки. Солнце сияло, словно радуясь всему происходящему.
Я села за руль и вновь вернулась к тому же вопросу, что и до визита к Когану, — а что, собственно, делать дальше?
Прежде всего решила систематизировать всю накопившуюся информацию.
Размышления привели меня к следующему выводу. Покойный Киреев что-то прятал в сейфе на даче. Расписка — это, скорее всего, только для меня. Это самое «что-то», что должно подстегнуть интерес у определенных людей или человека. Меня взяли… например, в качестве постороннего свидетеля, для чего-то нужного Кирееву. Итак, он собирался устроить скандал Антону, и ему помешали сначала его жена, потом — его же дочь. Чего он мог добиться?
Вернее, не так — чего он хотел таким образом добиться?
Невольно я вспомнила слова Когана: «У него были неприятности». Связанные с деньгами. Причем в фирме дела шли нормально. То есть, если я правильно поняла старика, на Киреева оказывали какое-то давление, и ему нужна была наличка. Причем продавать собственную фирму он не хотел. Или не мог. Что в данной ситуации, собственно, и не важно.
«А могла ли та посторонняя, с которой разговаривал сторож, и быть тем прессом, что давил на Андрея Викторовича?»
Размышляла я недолго, и ответ получился отрицательным. Людей, с которых собираешься поиметь деньги, не убивают! Какой смысл тратить время на человека, чтобы в шаге от результата его просто прихлопнуть? Логики нет совершенно! Конечно, можно сделать поправку на форсмажорные обстоятельства.
«Хотя, — опять напомнила я себе, — «пресс» и убийца могут быть попросту двумя разными людьми. Скорее всего, так и есть на самом деле!»
Ладно, я оставила эту тему и вновь возвратилась к тем загадочным действиям покойного, в результате которых я и оказалась на «дачке».
И вдруг меня пронзила догадка. До того простая, что я диву даюсь, как же она мне раньше в голову не пришла!
Ну, конечно же! Тогда все сходится!
Допустим, Киреев хотел вынудить своего друга продать поместье, чтобы решить свою проблему. И в то же самое время не мог объяснить Вершинину истинную причину, зачем это ему нужно! Не мог или не хотел. Киреев, наверное, обращался к Антону по поводу денег, не объясняя, зачем они ему нужны. Или назвал другую причину. Но тот, допустим, ему отказал. Тогда оставался один выход — продать «дворец».
«Нужно будет выяснить, на сколько он потянет!» — поставила я себе «галочку» на память.
Из всего этого получалось, что убийца — Антон. Но, кроме моих голых рассуждений, в подтверждение этой версии у меня не было ни одного факта. Потому я отложила эту теорию до лучших времен.
«Что еще?» — спросила я себя.
И честно призналась, что не было ничего! Сидеть и фантазировать не вредно аж до бесконечности, а преступника можно прижать только фактами и доказательствами. Их-то и нужно добывать, а не формулировать новые версии!
Я решила, что из всех присутствующих той ночью на даче прежде всего необходимо поговорить с Саньком. Это надо было сделать до того, как в понедельник я пойду на беседу со следователем. До визита оставалось еще полтора дня, и за это время мне нужно раскопать как можно больше.
Итак, сторож. Про него я знала только то, что зовут его Александр, на вид ему сорок с небольшим, да еще то, что он гнусный тип. Во всяком случае, такое у меня о нем сложилось мнение. И еще я была уверена на сто процентов, что Санек по уши замешан в деле, касающемся обитателей фазенды.
«Сторож, сторож… где же тебя искать?» — озадачилась я и принялась просчитывать варианты. Самый простой состоял в том, чтобы прийти к вдове его работодателя и спросить у нее. Заодно поговорить с ней о том о сем. Я не без основания полагала, что в отношениях между убитым и Анной Андреевной вряд ли господствовала неземная любовь. Сейчас дочь для нее должна быть на первом месте. И в этом наши интересы совпадали.
Я достала визитку Киреева. Домашний номер там не был указан. Впрочем, я в том и не сомневалась. Ну, не беда — адрес я знала.
Я выехала со двора и покатила к набережной Космонавтов. Въезд во двор перекрывал шлагбаум, и я припарковала машину неподалеку. У подъезда не было ни души. Причиной тому, скорее всего, недавний дождь. Я набрала на домофоне номер квартиры и стала ждать.
Мое ожидание не принесло никаких результатов — если вдова и дома, то открывать мне она не желала. Не только мне, но и, похоже, вообще никому. На всякий случай я повторила попытку — результат был тот же.
Я застыла на некоторое время в раздумье, затем не спеша пошла к машине.
В голове вдруг возникло неожиданное решение, принятое мною за неимением лучшего.
Через пятнадцать минут позади осталось соколовогорский КП, и я попала в бетонный колодец, до отказа забитый машинами.
— Там дорогу за Юбилейным перекопали, — от нечего делать просветил меня товарищ по несчастью на красном «Москвиче». Мы стояли с ним рядом, стекла на окнах опущены. — Теперь пока по одному протиснутся — до вечера простоять можно!
Я ничего не ответила, поскольку сказать мне было нечего.
— А другой дороги нет?
— А вам куда?
— К Волжским Заводям. Там есть коттеджный городок.
— Знаю, — кивнул и, не раздумывая, выдал совет: — Объездная сразу после заправки. Увидите, она одна. Я сам по ней собирался, только после дождя…
Он не закончил фразу и с сомнением поглядел на мою «ласточку».
— Ничего, мы люди привычные!
Энтузиазма в моем голосе было хоть отбавляй, а на деле?
На деле выходило куда хуже, но двигаться было вполне можно. Тем более мне не приходилось гнать машину.
План мой был прост до банальности. За неимением чего-либо лучшего я решила просто потолкаться в поместье. Должен же кто-то там обитать из простых смертных. С кем-то Санек на досуге пил пиво и водку? Кого-то к себе приглашал. Соседского сторожа, садовника… стоп! Грач! Так, кажется, обзывала его Катя? Нужно постараться разыскать его! Может, он поможет найти дружка?
Пока машина преодолевала опасный участок у обрывистого берега Волги, я полностью сосредоточилась на дороге. Затем вновь вернулась к своим мыслям. Но не надолго, поскольку сквозь листву уже виднелись зелено-коричнево-красные крыши дворцов тарасовского «Беверли».
«Сориентируюсь на месте», — решила я, и остаток дороги в моей голове вертелись только мысли о том, как именно подъехать к дворцу Киреева тире Вершинина. Со стороны шоссе я уже подъезжала, а вот со стороны Волги — нет.
Намерение побеседовать с соседями у меня пропало еще загодя, едва я увидела приоткрытые въездные ворота на территории интересующего меня поместья.
Во мне сразу проснулся инстинкт охотника. Машину я бросила у чужого забора. Из бардачка мой «ПМ» перекочевал за пояс джинсов. Я прикрыла его сверху майкой и хлопнула водительской дверцей. Между мной и воротами — метров пятьдесят, и я спешила, пока Санек не закрыл ворота. Боялась, что если он это сделает, то у меня будет небольшой шанс удостоиться его аудиенции. А мне очень уж не терпелось с ним поговорить!
Я заскочила на территорию, и первое, на что наткнулся мой взгляд, — открытая настежь дверь сторожки.
Чутье — великая вещь. А когда твоя работа напрямую связана с опасностью, это чувство обостряется до предела. Говорю вам об этом не просто так. В тот момент, когда увидела приоткрытую дверь сторожки, я неожиданно почувствовала легкий холодок, пробежавший вдоль позвоночника. Верный симптом того, что меня поджидает опасность.
Стараясь не шуметь, я пошла к домику. От ворот до него — метров тридцать. Еще издали мне показалось, что внутри кто-то есть. До моего слуха доносились звуки, свидетельствующие о присутствии людей внутри. Однако при моем приближении они смолкли, и в воздухе застыла первозданная тишина. Только птички чирикали на деревьях. Из этого я заключила, что человек, находившийся здесь, вовсе не хотел, чтобы нарушили его одиночество.
Ствол я достала почти у самой двери. Так, на всякий случай. Кто бы там ни был — на любезный прием рассчитывать не приходилось.
Я быстро восстановила в памяти внутреннее расположение домика. Его и вспоминать было нечего: прихожая метр на полтора, налево — кухня, направо — единственная комната.
Я набрала в легкие воздуха, как перед прыжком в воду, и рванула ручку двери. Прицел пистолета ловил стенку. Шаг вперед, резкий поворот вправо-влево…
Никого.
Значит, показалось.
Но ворота кто-то открыл! Допустим, Санек не стал запирать свой домик, но въезд на территорию должен был быть закрыт! Ладно, с этим разберемся после. Секунду я медлила, стоя между комнатой и кухней, затем все же пошла в комнату.
Там царил страшный бардак, и вид его сразу же подтвердил справедливость моего подозрения — тут что-то искали второпях.
Я смотрела на эту разруху в полной растерянности. Неожиданно мое внимание привлек предмет, лежащий на полу. Он мне показался совсем неуместным в этой комнате. Я нагнулась за ним и…
Бум!!!
Последнее, что я помнила в ту секунду, — резко приближающийся пол. Потом мое сознание окуталось мраком.
Пришла я в себя от чего-то холодного и попыталась сесть. Потом поняла, что уже сижу. Туман перед глазами еще не растаял до конца, но сквозь него проглядывали очертания человека. Вернее — его головы. Зрение пришло в норму, и я увидела перед собой Антона Валентиновича. Попыталась встряхнуть головой и чуть вновь не ушла в беспамятство. Делать этого явно не стоило!
Я замычала. Наверное, замычала. Потому что мой собственный голос донесся до меня как бы со стороны, и я сразу не смогла разобрать, принадлежит ли он мне.
Черт! Здорово же меня «уработали»!
— Не двигайся! — услышала я приказ. Судя по шевелящимся губам, голос принадлежал Вершинину.
Я расслаблялась, пока Антон вновь мочил носовой платок и прикладывал к моей голове. Пульсирующая боль локализовалась в затылке. В том месте, по которому мне только что крепко шарахнули.
Чем?
Отчего-то этот вопрос волновал меня в первую очередь. Потом мысли приняли куда более нужное направление.
Где я?
Оказывается, на кухне все той же сторожки.
Я попыталась встать.
Антон остановил мою попытку, подхватив на руки.
— И не думай даже, — ласково заметил он. — Сейчас я транспортирую тебя в дом. Там окончательно приведем себя в порядок, тогда и поговорим.
Не помню, когда меня носили на руках в последний раз. Покорно обхватила его за шею. Идиллия, да и только!
Была бы идиллия, если бы не здоровенная шишка на моем затылке. Мысленно я попыталась припомнить что-то важное, не желавшее пока всплывать в сознании. Но вот-вот… пистолет! Мой «ПМ»!
— Антон, — проговорила я, и мой голос оказался отчего-то хриплым. — Антон, — повторила я уже нормальным голосом. — Оружие…
— Какое оружие?
Только этого еще не хватало!
Я вырвалась из нежных объятий и поспешила назад, к домику, уже практически придя в себя. Туман в голове рассеялся, и только боль в затылке неровными толчками напоминала о недавно случившемся.
Комната. Бегло осматриваю ее, и на душе становится паршиво. Осматриваю более тщательно, ползая буквально на четвереньках, и нахожу… нет, не свой «ПМ», а тот предмет, который меня заинтересовал недавно.
Только теперь он оказался почему-то под тумбочкой у стены. Почему? Наверное, я уже взяла его в руку, когда получила по голове. Оттого так и вышло — тот просто полетел вперед. Человеку, который напал на меня, он не был нужен. А вот мой ствол исчез.
Антон с немым вопросом в глазах застыл в дверном проеме, застав меня в весьма интересной позе.
— Это и есть твое оружие?
— Нет, это я увидела здесь, когда меня шарахнули сзади по голове. А оружие — тю-тю! — горько призналась я. Скрывать очевидные вещи нет смысла.
— Насколько я понимаю, это серьезно, — нахмурился он.
— Серьезней некуда! — подтвердила я. — Можно запросто лицензии лишиться!
«Тем более что оружие предположительно в руках убийцы!» — досказывает мой внутренний голос.
«А Антон? Может, это он все подстроил? Сам же меня шарахнул по голове, а теперь глумится?!» — пришла в голову следующая мысль, и я невольно подозрительно покосилась на человека, опускающегося рядом со мной на четвереньки. Взгляда моего Вершинин не заметил, поскольку сосредоточился на поисках.
— Антон, а как вы здесь оказались?
— Наверное, я должен в первую очередь спросить об этом тебя, — сделал он справедливое замечание. — Но, поскольку понимаю ход твоих мыслей, поспешу успокоить: это не я тебя ударил. Никогда не нападаю со спины. Тем более на женщин!
Отчего-то я ему верила. Вот Санек — тот запросто мог. Может, это он и был? Вряд ли. Зачем бы ему приспичило возвращаться и устраивать обыск с погромом в собственном доме? Он просто взял бы, что ему нужно, да и был таков! Причем — еще утром.
«Ладно, вопросы на потом», — сказала я себе и с решительным видом поднялась. Пистолет — не иголка. Совершенно очевидно, что его унес тот человек, который десяток минут назад проверял на прочность мою черепную коробку.
Чем?
Я пошарила взглядом по комнате и сразу нашла предмет, обрушившийся на мой затылок. Обычная скалка. Даже не предполагала, что в хозяйстве у Санька такое имеется. Я подняла ее и задумчиво рассматривала, попробовала махнуть. Н-да! Молодежь в фильмах дерется бейсбольными битами. Что ж, за неимением таковой сошла и скалка. Чуть полегче, но, в сущности, то же самое.
— Женя! — прервал мой мыслительный процесс Антон. — Может, переберемся в дом?
Делать здесь мне было нечего, и потому я приняла его предложение. Отчего-то мне хотелось поговорить с ним по душам. Ему со мной, я думаю, тоже.
Мы остановились в холле. Только сейчас я вспомнила, что держу в руках предмет, ради которого нагибалась. Это фотоаппарат. Разбитый фотоаппарат. В фотоискусстве я разбираюсь слабо, потому не могла сказать — профессиональный ли это аппарат или обычная «мыльница». Понятно одно — кому-то он очень даже не понравился!
— Итак? — проговорил хозяин, ставя передо мной чашку с кофе. Я покосилась на бутылки, стоящие на столе еще со вчерашнего дня рождения. Антон понял меня без слов и налил в рюмки коньяк.
Кофе с коньяком вновь сделало из меня человека.
— Я решила разобраться в произошедшем ночью, — ответила я на его невысказанный вопрос. — Не хочу, чтобы ребенка делали козлом отпущения. Даже такого сорванца, как Катя. Не за деньги, — продолжала я, хотя он и не спрашивал меня об этом. — Просто так.
«Потому что девчонка оказалась в дерьме в результате моего ротозейства!» — мысленно уточнила я про себя. Но Антон, кажется, понимал это без слов. Он кивал, не глядя на меня. Задумался о чем-то своем.
— А что, собственно, дает тебе основания полагать, что Андрея убила не Катя? Только уверенность в том, что девочка не могла выстрелить в лоб, а обязательно попала бы в туловище?
— Не только, — серьезно отвечала я ему. И тут же сама спросила, предупреждая его вопросы: — Антон, признайтесь: что вы здесь делаете? — Мне сейчас самой нужно было получать ответы, а не вести пустые разговоры на предмет «могла — не могла».
— Охраняю все это! — пожал плечами он. — Александр сбежал. Сказал, что не хочет больше работать.
— А почему въездные ворота открыты?
Я помнила про ключи, оставленные Саньком в сторожке на столе.
— Открыты? — удивленно проговорил он. — Я их закрывал. Сторож оставил ключи утром у себя на столе.
— Сигнализация включена?
— Нет. Я просто не знаю, как это делается.
Врет или правду говорит? В принципе — может действительно не знать.
Ладно, пришла пора от частностей переходить к главному.
— Антон, можно я спрошу вас об одной вещи? Может, не очень приятной для вас, — начала я.
— Спрашивайте, — пожал плечами он. — Если хотите спросить меня, убивал ли я Андрея, сразу скажу — нет. Не было никакой в этом нужды. Лично для меня. Да, я так думаю, и ни для кого в этом доме.
— Я о другом хотела спросить. Должны ли вы были покойному?
— В смысле? — Вершинин смотрел на меня непонимающим взглядом.
— Пятьдесят тысяч долларов?.. — спросила я напрямую. В ответе практически не сомневалась. Сейчас он заявит, что это полный бред, и я ему поверю. Но все же Антону удалось меня удивить — он вдруг начал смеяться. Отсмеявшись, посмотрел серьезно:
— Женя, кто вам это сказал?
— Сам покойный.
Я помолчала с минуту и пересказала ему, за некоторыми исключениями, весь ход нашей первой встречи с Киреевым. В частности, я опустила его предложение нырнуть в койку к сидящему рядом со мной человеку.
— С этим и связано ваше появление у нас? — выслушав меня, уточнил Вершинин.
— Нет, — честно ответила я ему, потом пересказала наш следующий разговор и объяснила причины, по которым действительно оказалась здесь.
— Теперь я понимаю, почему вы хотите доказать, что Андрея застрелила не его дочь. Совесть? — Из моего рассказа Антон сделал, в общем-то, правильный вывод.
— Не только, — подумав, ответила я. — Еще и действительная уверенность, что девочка не виновата.
Он обдумывал мой ответ, глядя прямо в глаза. Взгляд я не прятала, поскольку говорила совершеннейшую правду.
— Ладно. — Помолчав, он все же решился: — Расписка существовала. Только не я ему был должен, а он — мне. Все с точностью до наоборот. Месяц назад Киреев попросил помочь ему с деньгами. Пятьдесят тысяч — не пустяк, но для меня небольшая проблема. Единственное, на правах старого друга я поинтересовался, зачем ему понадобились деньги. Он объяснил, что для решения личных проблем. Сказал, что деньги нужны срочно. Я удивился, поскольку дела в «Данко», как он мне сам говорил перед этим, шли совсем неплохо. Андрей объяснил, что из фирмы деньги выдернуть не может — для этого необходимо время, а у него его нет. Больше Киреев ничего не сказал, а я не стал настаивать. Кстати, на расписке он настоял сам. Я бы ему и так дал.
Я переварила услышанное и задала следующий вопрос:
— Антон, а вы предполагаете, какого рода неприятности могли быть у вашего друга?
Он неопределенно повел плечами, красноречиво показывая отношение к вопросу.
— Андрей, эх, не тем будь помянут, склонен был к разного рода авантюрам. Он либо зарабатывал на этом, либо прогорал. В последнем случае обычно справлялся сам. Когда я давал деньги, то просто решил, что его очередная авантюра требует больших средств, чем у него имеется в наличии. Вот и все.
— Хорошо, с этим ясно. Другой вопрос — кто мог использовать против него украденную расписку?
— Да никто! В том-то и дело!
— Антон, а вы мне адрес вашего бывшего сторожа не дадите? И еще — был какой-то приходящий садовник…
— Господи, да Павел Сергеевич-то тут при чем? Он букашку задавить не способен. С листиков снимает и отпускает!
— И все же?
— Адрес Александра Семенова я вам дать не могу, поскольку у меня его нет. Да и зачем он мне нужен был? На работу его принимал Андрей. Он, наверное, знал адрес. Саша тут жил и зимой, и летом. Четвертый год он уже у нас. Э-э-х, жаль!
Поморщившись, Антон продолжил:
— Есть у него в Тарасове квартира. Вернее, частный дом. Но где, не знаю, — не договорив, он развел руками. — А садовника найти легко. Тот живет в доме на въезде. Одноэтажный дом.
Я сразу поняла, о каком доме говорит Антон. Это строение выделялось на фоне общего колорита, и не заметить его было бы трудно.
«Ладно, с этим разберусь!» — решила я и задала вопрос, теребящий душу последние полчаса:
— Антон, до меня никто не приезжал? Может, машину слышали?
— Нет.
— А как вы оказались в сторожке?
— Сидел смотрел телевизор у себя в комнате. Встал за сигаретами и выглянул в окно. Показалось, что увидел… тебя. Думаю — нет, чертовщина какая-то! Вышел, смотрю, Сашкина дверь открыта. Заглянул и, прости, охренел!
— Как ты думаешь, кто это мог быть? — тихо спросила я его.
— Да не знаю!
Антон задумался на некоторое время. Затем выдал свою версию:
— Ты говоришь, что въездные ворота были открыты? Хотя я помню, кажется, еще утром закрывал… ну, может, не закрыл. Скорее всего, так и получилось! Забрел вор, зашел в первую попавшуюся дверь. Видит, никого нет. Давай шарить. Ну а ты спугнула его. Он притаился и… Другого объяснения просто не нахожу!
Я нисколько не верила в версию Антона. Возможно, он и сам-то в нее не верил. Но правду я узнать никак пока не могла. У меня крепло ощущение того, что он чего-то недоговаривает. На этом я решила расстаться. Вопросы у меня к нему еще имелись, но пока я не готова была их озвучить. Требовались факты, а у меня их пока кот наплакал.
«Время — деньги!» — напомнила я себе и решительно поднялась.
— Выбросьте вашу затею из головы, — неожиданно серьезно заметил Антон напоследок. — Только нервы себе измотаете и время напрасно потратите. Андрея все равно не вернешь, а Катерине мать быстрее поможет. Поверьте — Аня еще та сила! Да и я помогу ей, конечно!
— Дело не в этом, Антон. Ты же все прекрасно понимаешь.
— Удачи, — вздохнул на прощание он, давая понять, что в удачу он, собственно, и не верит. — Если понадоблюсь… — Он похлопал себя по карманам, затем попросил обождать, поднялся наверх и тут же возвратился с визиткой в руках. — Если что — звони, — с грустной улыбкой сказал он и робко добавил: — И просто так звони. Всегда рад с тобой пообщаться.
Вместе с последними словами Антон одарил меня весьма красноречивым взглядом.
Однако мне пока было не до любви. 
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5