Глава 8
Домой я вернулась в шесть часов утра. Тетя еще не приехала, Григорьев не спал. Как он выразился – всю ночь по квартире бегал.
Переживал.
– Я сразу понял, что ты не к подруге идешь, – заявил он мне, – сразу понял, что какое-то дело важное. А потом – ночь, тебя нет, я уж думал того…
– Чего того? – я устало опустилась на свою постель.
– Ну… того… – замялся Александр Владимирович, – убили тебя…
– Не дождетесь… Ладно, слушайте, Александр Владимирович, – и я выложила ему все подробности вчерашнего вечера, за исключением сцены, последовавшей после возвращения Задовского из душа.
– Н-ну, – протянул Григорьев, – а ты где эти таблетки покупала? Может, у них срок годности истек?..
Тут я вздохнула и насколько могла точно пересказала Александру Владимировичу рассказ Васи-клоуна.
Вот это произвело на Григорьева впечатление.
– Да не может быть! – сокрушался он, – да врет все твой Вася. Как можно алкоголикам верить? Я же Валерия Петровича больше четырех лет знаю.
– Вася десять лет за ним ничего дурного не замечал, – возразила на это я, – а потом…
– Ну, так не доказано же ничего, – протестовал Григорьев, – этот директор цирка сам денежки присвоил и на Валерия Петровича свалил. А у Валерия Петровича бабушка умерла. Наследство…
– Какая, к черту, бабушка… – мне безумно хотелось спать. Я должна была хорошо выспаться. Я закрыла глаза и раскинула руки на широкой постели.
– Ведь нет же доказательств! – вещал издалека Александр Владимирович. – Ничего же не доказано! Нет доказательств!
– В том-то и дело, что – нет… – пробормотала я, засыпая.
* * *
Разбудил меня какой-то гул голосов в прихожей. Дверь в спальню, где я почивала, была закрыта, так что ничего определенного слышно не было. Только голос Александра Владимировича разобрать можно было. Вроде бы он в чем-то оправдывался.
Может, тетя приехала? И, увидев у себя в квартире незнакомого мужчину, приняла его за грабителя? И милицию вызвать теперь хочет? Она детективов начиталась – она может.
Я тихонько соскользнула с постели и неслышно подошла к двери.
Нет, не тетя это, вряд ли это тетя; голосов, кроме григорьевского, было несколько, и, кроме того, все они были мужскими.
– Да ты че, козел, в натуре?! Понимаешь, чего базаришь?! – разобрала я.
И еще – Александр Владимирович:
– Вы, наверное, ребята, не за того меня принимаете. Вы, наверное, ребята, ошиблись…
Все, тут уж действовать нужно, а не подслушивать. Не знаю, что это за ребята и чего им в моей квартире надо, но то, что не с благими намерениями они пришли, это точно. И то, что сейчас скорее всего начнется мордобой, тоже – точно.
Я рывком распахнула дверь. Трое бритоголовых барбосов в спортивных костюмах обернулись в мою сторону, а осторожный Григорьев благоразумно ретировался на кухню. По стеночке, незаметно так.
Первый барбос успел только пару раз моргнуть и, получив от меня крепкий удар в челюсть, полетел вверх тормашками и рухнул на вешалку.
Сломал, вероятно.
Второй, секунду подумав, додумался, наверное, до того, что меня неплохо бы побить, и, нагнув голову, двинулся на меня. Я подпрыгнула и, размахнувшись, врезала сверху пяткой по бритому затылку.
Парень упал ничком, ткнулся носом в китайский тетин линолеум.
Третий, наблюдая за всей этой сценой, сделал для себя соответствующие выводы и осторожно, задом, не поворачиваясь ко мне спиной, отступал к двери. К выходу из квартиры.
Да нет, голубчик, так просто ты от меня не уйдешь. Я оттолкнулась от стены и взлетела в воздух. За эти доли секунды, пока я с подготовленной для удара ногой летела к третьему барбосу, дверь в квартиру внезапно распахнулась и на пороге возник собственной персоной Генрих.
Ну уж чего тут… Остановиться я уже не могла. Да и не хотела, если честно, очень уж красиво все получалось.
Моя нога с размаху впечаталась в подбородок барбоса, сила удара швырнула парня на Генриха. Тот, в свою очередь, тоже не удержался на ногах и загремел по лестнице вниз.
Парень с раздробленной челюстью – за ним.
Вот это да!
Я думала, туша Генриха мне лестницу проломит. Вплоть до первого этажа. Я спустилась на площадку ниже.
Парень стонал в углу. Генрих с усилием приподнял голову.
– Привет! – поздоровалась я. – Решил нанести ответный дружеский визит? Я и не подозревала, что ты такой злопамятный.
Генрих уронил голову.
– Женя! – Григорьев показался из дверей моей квартиры. Он шепотом позвал меня. – А они там того… лежат, – сообщил он.
– Знаю, еще часик пролежат, если в чувство их не приводить, я свой удар знаю, – ответила я.
Александр Владимирович кивнул успокоенно, вытянув шею, с интересом посмотрел на Генриха и снова пропал в недрах моего жилища.
Я обернулась к Генриху. Он с трудом поднимался по стеночке.
– Поговорить зашел, – сказал он, видя, что я смотрю на него, – а ты сразу.
Поговорить? О чем это, интересно?
– Ты в следующий раз нормально, по-человечески заходи, – посоветовала я, – а не барбосов своих на разведку высылай.
– А как же без разведки-то? – удивился Генрих. Он уже поднялся и теперь, кряхтя, неповоротливо отряхивался. – Сама понимаешь, в какое время мы живем…
– Ладно, – вздохнула я, – убирай своих братков и заходи. На кухню проходи. Там и поговорим. Хотя о чем нам с тобой говорить, ума не приложу…
* * *
– Дело, значит, такое, – утвердившись на стуле, начал Генрих. – После того как ты ко мне… заходила, приехали братки из города и сказали, что мою квартиру обчистили.
– Твою?! – я была так удивлена, что удивления своего скрывать не стала. – Это кто же? Тебя же все воры в городе знают! Да и гастролеры заезжие не осмелились бы… Вот это новость! – я рассмеялась. Вот уж действительно – вор у вора дубинку украл.
Григорьев тихонько пил кофе у окна и с интересом, хотя и с некоторым испугом, смотрел на Генриха.
– Ну и чего же ты ко мне приперся? – спросила я у Генриха. – На меня, что ли, думаешь?
– Да нет, что ты! – быстро ответил он.
А потом задумался:
– Слушай, чего ты тогда… про Петьку Черепа спросила?
– Да так… поинтересовалась. А что?
– А то, что братки человека, похожего на Петьку, в день ограбления квартиры в моем дворе видели. Вернее, не человека, похожего, а… точно – Черепа. Я своим браткам верю, они не перепутают. А ты – последняя, кто про Черепа спрашивал. Я думал, чего знаешь про него…
– То есть ты думаешь, это Череп твою квартиру взял? – задумчиво произнесла я.
– Череп полгода в городе не был! – мрачно проговорил Генрих. – Исчез когда, даже не попрощался со мной. Правда, у нас тогда отношения такие были… Нехорошие отношения были. Я думаю, он перекрывался от меня. А как появился – ни с кем из братков не общался. А в моем дворе видели его. И квартира моя… – Генрих вдруг застонал, – у меня же там общак был городской, не считая моих личных вещей. Касса воров всего города. Это знаешь, какие бабки? Ты таких бабок и не видела никогда.
– Нормально… Александр Владимирович, вы человечка того из-под стражи выпустили? – обратилась я к Григорьеву.
– Да когда? У меня других проблем по горло было!
– Вы можете позвонить в банк попросить, чтобы проверили?
– Могу, конечно…
Григорьев ушел звонить, и Генрих, подумав и повздыхав, выложил еще одну подробность:
– Шифр от сейфа, где бабки были, только я знал и Череп. Сейф не взломан. Открыт.
Я усмехнулась:
– А чего ты шифр не сменил? Сам же говорил, что с Черепом у вас отношения были последнее время… натянутые. И исчез он потом.
– Да разве я думал, что он осмелится? – вскинулся Генрих. – Никто бы не осмелился. А Череп вот крысятником оказался – у своих взял, – Генрих сунул в рот сигарету и немедленно задымил.
И то верно. У воров с этим дело строго. Воруй у кого хочешь, своих не трогай.
Вернулся Григорьев из прихожей – телефон у меня там стоит. Позвонил уже.
– Я этого парня в помещение старого деньгохранилища посадил, – сообщил он, – там пусто сейчас… Нет его там… То ли сбежал, то ли выпустили его. Выпустили скорее всего, сбежать оттуда невозможно. Как, Коля его звали?
– Петя, – проворчал Генрих, – фамилия Петухов.
– Череп работал в банке под именем Коля… Как фамилия Коли, Александр Владимирович? Проскудин? Проскудин, Николай Проскудин, начальник охраны «Булет-банка», – пояснила я.
– Вот сука! – изумился Генрих. – Начальником охраны в банке работал! И мне ничего не сказал! Да если б я знал, мы бы с Черепом… – тут он покосился на меня и замолчал.
– Да он завязал вроде, – с большим сомнением сказала я.
– Завязал… – злобно проворчал Генрих, – тоже мне – завязал. Я ему так завяжу…
В дверь позвонили.
Ну, если это тетя, мне конец. Вешалка сломана, квартира прокурена вся, два мужика незнакомых сидят… Один из которых – руководитель главенствующей в городе преступной группировки.
Я пошла открывать.
За дверью стоял бритоголовый парень в черных джинсах и черной майке-сеточке. Даже когда он стоял на месте, он выглядел вертлявым. Наверное, потому что поминутно шмыгал носом.
– Генрих… тут? – спросил он.
– А куда он денется? – вздохнула я. – Заходи. На кухне он.
Все, пора с такими знакомствами завязывать. А то скоро квартира моей тетушки превратится в блат-хату. Это надо до чего дошло – приходят ко мне домой и спрашивают не кого-нибудь, а Генриха.
Парень прошел не разуваясь. Он безошибочно проследовал на кухню и почтительно остановился перед своим боссом.
– Чего нового? – спросил Генрих. – Нашли?
Ого, да Колю-Петю-Черепа по всему городу ищут. Сами воры и ищут.
– Нашли…
– Где он? – вскочил со стула Генрих и заколыхался.
– Да… все… увезли Черепа.
– Кто?!
– Менты.
– Как менты?! А вы куда смотрели?! А почему менты-то? – вдруг притих Генрих, – откуда менты? Я же заявления в милицию не подавал… Может, его за другое что-нибудь замели?
Парень хотел что-то сказать.
– Ну, ничего, – задумчиво продолжал Генрих, – я и на зоне его достану. Проснется он у меня. С гвоздем в ухе…
Григорьева передернуло.
– Генрих! – позвал парень.
– Чего тебе еще? – оторвался от своих мыслей Генрих.
– Менты его не того… Они труп его увезли, – высказался, наконец, парень, – Черепа уже замочил кто-то. До тебя успел…
– Как до меня?! – снова взъярился Генрих. – Я же приказывал пацанам не трогать его!
– Это не наши… – ответил парень, – и не менты, точно.
– А кто тогда?!
Парень развел руками и, вихляясь, медленно стал отходить в прихожую. Я пошла за ним. Проводила и дверь за ним заперла.
– Йо-о-оп, – выразился Генрих и опустился на стул, – это как же? Чего же я теперь делать буду? Как перед братками отчитываться? Череп же общак взял! Где мне теперь такие бабки достать?!
– Вот что, Генрих, – подумав, проговорила я, – если я смогу, я помогу тебе вернуть бабки. Но и ты мне тогда поможешь…
– Какие разговоры! – взревел Генрих. – Для тебя все, что хочешь сделаю. Если бабки мои вернешь, – добавил он.
– Значит, договорились. Оставь мне свой телефон, где тебя найти можно. Как у меня чего получится, я позвоню. Лады?
– Лады! – приободрился Генрих.
Мы распрощались, почти как лучшие друзья. Все-таки с братвой можно иметь дело. Люди они серьезные. Практики…
– А кто это был? – шепотом спросил у меня Александр Владимирович, когда Генрих ушел. – Это бандит какой-то был, да?
Ну что тебе, друг мой, ответить?..
* * *
– Кто же это все-таки Черепа выпустил? – сокрушался Григорьев. – Я же приказал, чтобы без моего ведома не выпускали!
Я зевнула. Было уже без четверти двенадцать. А разбудили меня в десять часов утра. Не выспалась я, по-моему.
– Да кто же? – все разорялся Александр Владимирович.
Он никак не мог понять, что в управляющих банка на волоске держится.
– Ваши, Александр Владимирович, полномочия последнее время резко ограничились, – пояснила я, – а вот у Валерия Петровича Задовского их – полномочий – наверняка больше.
– Вы хотите сказать, Женя, что это Валерий Петрович Черепа выпустил? Без моего ведома? Не может быть, он все-таки меня уважает, не будет он… – обиделся Григорьев.
Тут я подумала, что если мы вдвоем с Александром Владимировичем будем с Задовским разговаривать, то… может быть, разговор получится. Может, не сможет Задовский на нас двоих сразу так… влиять.
Надо попробовать.
– А что, если нам пойти и самим на месте разобраться? – предложила я.
– Да неудобно… – подумав, замялся Григорьев, – Задовский меня спасает – не отчисляет из совладельцев, а я на него наезжать буду…
– Пока не отчисляет, – заметила я. – Вы что, Александр Владимирович, забыли, что я вам сегодня ночью рассказывала?
– Н-нет, – вздохнул Григорьев, – не забыл, а просто… поверить не могу. Чтобы Валерий Петрович Задовский и такое…
– Ну, если не хотите верить, надо проверить, – отрезала я, – собирайтесь, поедем.
Маскироваться мне не имело смысла – все равно придется неотлучно находиться при Григорьеве и ни на шаг не отходить, так что, кто мозги имеет, догадается и маскировку мою раз и навсегда раскусит.
А уж Задовский-то, я думаю, мозгов имеет в достатке.
– А вы уверены, что вас в банк пустят? – спросила я, когда мы выходили из подъезда. – Вы же там временно не работаете?
– Пусть попробуют не пустить! – возмутился Александр Владимирович. – Я один из тех, кто зачинал «Булет-банк». Так что… А вообще-то, чисто теоретически, по бумагам – я сейчас в отпуске. Длительном.
* * *
До банка мы доехали на автобусе. Григорьев к общественному транспорту относился, как выяснилось, с некоторым страхом.
– Народу как много, – говорил он мне, когда мы сошли на нашей остановке, – толкаются все… Непривычно. Того и гляди или бумажник вытащат, или еще чего… – тут он вздохнул. Видимо, о своих машинах – у него было их две. Одну из них, как известно, разбомбили вместе с водителем Дрямом-Димой, а другую – вишневую «Тойоту» – Григорьеву пришлось продать.
Мы уже подходили к банку, как вдруг я дернула Александра Владимировича за рукав:
– За мной!
– Чего?..
Толком сформулировать вопрос ему не удалось, я затащила его на аллейку расположенного неподалеку от «Булет-банка» сквера.
Усадив обалдевшего Григорьева на лавочку, я встала в месте, где деревья сквера образовали небольшой прогальчик, заняла наблюдательный пост – отсюда прекрасно был виден и вход в банк, и пространство перед входом.
– Да чего случилось-то? – шепотом спросил послушно сидящий на лавочке Александр Владимирович. – Чего мы спрятались?
– Подождите! – прошипела я. – Дайте посмотреть. Потом скажу.
А дело было вот в чем – из дверей «Булет-банка» выходила Юлия Львовна Новичкова. Она не заметила нас.
Что она в банке делала?
Надо спросить у нее.
Я продолжала наблюдать. Нам повезло – Юлия Львовна свернула на нашу аллейку. Я испугалась, что она заметит Григорьева и… убежит. Вдруг спугнем мы ее…
Но Юлия Львовна брела, глядя себе под ноги, ничего вокруг не замечая.
– Здравствуйте! – поздоровалась я с ней, выходя из своей засады.
* * *
Новичкова была настолько погружена в свои мысли, что не сразу узнала меня. Несколько секунд она молча и недоуменно смотрела на меня, а потом нахмурилась и тоже поздоровалась:
– Здравствуйте… Не знаю вашего имени…
– Евгения. Женя.
– Здравствуйте, Евгения, – и замолчала.
– Что вы, позвольте узнать, делали в банке? – осведомилась я.
– А вам какое дело? – спокойно и несколько даже презрительно ответила она.
Все правильно. А как же еще она может разговаривать с любовницей своего бывшего мужа?
Тут Юлия Львовна заметила Григорьева. Она кинулась к нему. На меня она внимание обращать перестала.
– Сашенька! Сашенька, а я к тебе заходила. Валерий Петрович сказал, что ты заболел и взял отпуск! Я к тебе поехала на квартиру – никого! Сашенька, что ты говоришь?
Сашенька ничего не говорил, он промычал только что-то, обескураженный неожиданной встречей. Ему, наверное, было неловко передо мной. Я из деликатности отошла на соседнюю скамейку и закурила. Впрочем, я слышала все, что они говорили, до последнего слова.
– Ты правда, заболел, Саша? – заботливо осведомилась Юлия Львовна. – Я так поняла, что у тебя какие-то проблемы. Проблемы?
– Да так… – промямлил Александр Владимирович, – есть немного…
– Я должна тебе кое-что сказать, – выпрямилась Юлия Львовна, – кое в чем признаться, – она покосилась на меня, но я сделала вид, что увлечена своей сигаретой.
– В чем признаться? – насторожился Александр Владимирович.
– Только обещай мне, что ты… Будешь себя спокойно вести, – предупредила его Новичкова, – будешь, Сашенька?
– Ну… Буду, – пообещал Григорьев.
– В общем, так, – она облизала губы и хрустнула суставами пальцев, – я имела… связь… с Задовским… Все это время… И тогда… когда ты заметил…
Григорьев ошарашенно молчал.
– Любовники мы… Были, – залилась слезами Юлия Львовна.
Вот это здорово!
Ах ты, Валерий Петрович, хитрец! А я-то думала – Валюсик, это – Валя. А это – Валера! Валюсик-Валера.
– Почему – были? – хрипло и мрачно спросил Александр Владимирович.
– Я к тебе хочу! – выговорила Новичкова, – я же тебя люблю и любила всегда! А он… Я не знаю, почему… все это происходило!..
– Не знаешь?! – вдруг взревел на всю аллею Григорьев. Какие-то старички, показавшиеся в конце дорожки из-за деревьев, повернули обратно. – Я тоже – не знаю! Значит, все это время!.. А-а, – заорал Александр Владимирович, – Валерий Петрович Задовский! Сука!
Ничего себе! Я оглянулась – да сейчас любой милицейский патруль моего Григорьева заарестует. За нарушение общественного порядка.
Интересно, Новичкова не знает, почему она с Задовским Григорьеву изменяла. У меня вот тоже такое же ощущение – не знаю, не понимаю, почему это с Задовским…
– Ко мне хочешь! – ревел Григорьев. – А ты знаешь, что твой любовничек меня по миру пустил?! Знаешь?! Ничего у меня теперь нету! Ни машины, ни квартиры… Ничего! И все этот твой!..
Проняло! Проняло, наконец-то, Александра Владимировича! Поверил он теперь в коварство своего бывшего делового партнера!
– Не мой он! – причитала Юлия Львовна. – Я порвала сегодня с ним. Так, зашла в кабинет и… порвала. Прямо в лицо ему сказала, что… тебя всегда любила и… сейчас люблю!
– Прямо в кабинет? – вдруг зловеще тихо выговорил Александр Владимирович. – Значит, прямо в кабинет. Ну и я тогда… зайду в кабинет и… порву!
Он сорвался с места и, сопровождаемый воплями семенящей за ним Новичковой, бросился к банку.
Вот черт! Не хватало еще, чтобы мой клиент скандал устроил с мордобитием. И его в кутузку увезли. Только этого не хватало!
Григорьев двигался с такой скоростью, что я не могла догнать его до самых дверей банка. Там его охрана пропустила, удивленно посторонившись, а вот меня задержали, видимо, сочтя преследующей.
На секунду прервав свой забег, я двинула одному из охранников каблуком туфли в пах. Он заорал от боли и выпустил мою руку. Второй охранник выхватил дубинку, но тотчас же лишился одного или двух зубов – он стоял сзади и я, развернувшись, ударила его в лицо локтем. Он отлетел к двери и упал навзничь. Сзади визжала обезумевшая Юлия Львовна.
А Александр Владимирович уже грохотал по лестнице.
