Глава 7

До приезда врачей мы все успели. Я сфотографировала Джорджа со смертельным ранением головы. Гримировать его, кстати, вызвался сам Астонов. И справился, надо отметить, очень ловко. У меня даже закрались сомнения, что часть своих черных дел он выполнял именно таким образом, имитируя гибель жертв, но расспрашивать об этом времени не было, да и зачем мне вся эта лишняя информация. Знакомство с Петром я продолжать не собиралась. Покончив со снимками, Астонов связался с сенатором Баундойлом. Тот поверил в тщательно собранную нами по крупицам легенду о гибели двух братьев. Компромат с флешки Петр переслал со своего компьютера, который я очень удачно прихватила из его квартиры. Все козыри сыграли на победу. Вот только меня не покидало чувство мерзости из-за того, что цена сделки была слишком высока. Никогда не хотела оказаться в подобной ситуации, но сейчас сама все сделала таким образом, чтобы отпустить мерзавца на свободу! Настроение у меня было отвратительное. Это дело я готова была причислить к личным провалам, даже несмотря на то, что Бруклина удалось спасти.

Доктора пришли в ужас от увиденного. Окровавленная кровать, и не только. Следы крови на полу и разбитое лицо Джорджа наводили их на совершенно справедливые подозрения о масштабе произошедших событий. В том, что в старом доме в центре Тюльпановки произошло преступление, сомнений у них не осталось. Отводя глаза в сторону, я соврала, что преступнику удалось скрыться, однако у нас остался нож с его отпечатками. Я сразу поняла, что верить мне на слово никто не собирается, но и нападать с обвинениями тоже. У медиков были свои цели – спасти раненого. Мы с Джорджем опасений у них не вызвали. Они просто сделали свою работу. Деньги, которые я заплатила за экстренный вызов, взяли без препирательств, в конце концов, они их заслужили. Но в отделение полиции все же позвонили.

Полиция подъехала очень скоро. Уповая на мои личные связи, мы с Джорджем отправились давать показания, так как наш рассказ о неизвестном преступнике никого не убедил. Но произошло это только после того, как Виктора увезли в больницу. Я привыкла всегда полагаться на собственные силы, но в этот момент мысленно взмолилась всем существующим и несуществующим богам, чтобы они помогли сохранить ему жизнь. И дело здесь было не в том, что он мне понравился, точнее, не только в этом, но и просто потому, что Виктор оказался очень достойным человеком.

Эпизодов, к которым мы оказались причастны, было достаточно, чтобы в ближайшие пятнадцать лет мы с Джорджем видели небо лишь через решетку тюремного окна. В нашу защиту говорил тот факт, что не было прямых улик. Кроме того, на месте взрыва на вокзале были обнаружены те же отпечатки пальцев, что и на ноже, которым ранили Виктора, и меня, кстати, тоже. Я подозревала, что от встречи с Петром Астоновым у меня на бедре останется тонкий белый шрам, и это был еще один пункт, с которым я не могла и не хотела смириться.

Для того чтобы нас отпустили после дачи свидетельских показаний, понадобились все связи с полицейским начальством, которые я приобрела за годы работы телохранителем. В полиции знали, что Евгения Охотникова не убийца, но превысить полномочия может.

– Ладно, гуляйте пока, – с тяжелым вздохом обрадовал нас майор Цветков. – Галыгин дал показания, они полностью совпадают с вашими, – нехотя пояснил он.

– Кто? – не сразу догадалась я.

– Виктор? – спросил в свою очередь Джордж. – Так он жив?!

– А вы как думаете?! – рассердился майор. – Не с трупом же мы разговаривали!

Из отделения полиции мы помчались в больницу. Пошли вторые сутки, как мы находились без сна, но сейчас ни один из нас не жаловался на усталость.

– Молодые люди! Вы куда? – окликнула нас на входе медсестра довольно почтенного возраста.

– Куда надо! – прорычал Джордж, но я понимала, что с медицинским персоналом так разговаривать не следует. Проявлять бдительность они могут похлеще, чем охранники в банке.

– Извините нас, мы просто торопимся…

– Интересные какие! – немедленно возмутилась медработница. – А я тут, по-вашему, мух, что ли, ловлю?!

– Нет, конечно! – уверила я ее, придерживая горящего нетерпением Бруклина за рукав. – Вы не подскажете нам, в какой палате лежит девушка, ее привезли вчера днем инкогнито, если можно так выразиться… Антонина Астонова.

– Ходят тут! В мое дежурство совсем зачастили, еще полоумная какая-то притащилась с мешком тряпок и йогуртами! Какая ж это девице еда, когда она не то что ртом – глазами-то пошевелить с трудом может. Если бы не наш золотой Венедиктов, сейчас бы в морге ее с биркой на ноге искали… – поджав губы, посетовала женщина. – В реанимации она, туда вход запрещен, – для пущей уверенности она хлопнула ладонью по пухлому журналу, лежащему у нее на столе.

– А Виктор Галыгин?

– Там же…

– То есть как? Они что, вместе лежат? – не к месту взревновал Джордж.

– Где вы только нашли этого мужика? – медсестра, похоже, говорила то, что думала. Она окинула неодобрительным взглядом моего подопечного.

– В Америке, – моя фраза прозвучала как легкий щелчок по носу некультурной даме, но эффект я сгладила тысячной купюрой, которую ненавязчиво положила перед ней на тот же самый журнал.

– О, тогда ладно! Вы посидите, пойду узнаю, что там и как, – совершенно другим – мягким и ласковым – голосом произнесла она.

Мне с трудом удалось уговорить Бруклина притормозить в коридоре. Он рвался дальше, чтобы немедленно обнять и Тоню, и Виктора, но с нашими больничными порядками необходимо было мириться. Не хватало, чтобы опять вызвали полицию из-за дебоша в общественном месте.

– Евгения, вы тут? – Антон Аркадьевич остановился напротив дивана, на котором мы сидели.

– Да, приехали выяснить про наших знакомых.

– Что сказать, Астонова пришла в себя, если абсцесса не будет, завтра переведем в палату интенсивной терапии. С Галыгиным ситуация несколько иная – большая кровопотеря. На поправку пойдет гораздо медленнее.

– Это не страшно, главное, что пойдет? – полувопросительно-полуутвердительно сказала я.

– Будем надеяться. Но к ним сейчас нельзя, они в реанимации.

– Мы уже выяснили, – я кивнула на стол, за которым сидела медсестра.

– Приходите завтра, – предложил Венедиктов.

– Это конечно, а сегодня никак нельзя? – вступил в разговор Бруклин. – Мы бы вас отблагодарили.

С минуту главврач колебался, американец, от которого не утаился эпизод с тысячной купюрой, выданной мною медсестре, вдруг выпалил:

– Мы оплатим этот визит! – Он потянулся к внутреннему карману куртки.

– Евгения, вы что это мне взятку, что ли, предлагаете? – усмехнулся Антон Аркадьевич.

– Нет, конечно, просто… – Я замялась, так как ситуация была двусмысленная, быстрое объяснение никак не приходило в мою усталую голову.

– Просто… просто… все у вас просто, двух людей ранили, а вы тут лопочете какой-то бред! – произнес он негромко. – Оставили девочку под дверью, а сами в кусты, вот где ужас!

– Все не так, мы же убедились, что ею занялись доктора, – попытался было оправдаться Джордж.

– Я для справки вам поясню, что людей без медицинского полиса мы оперировать бесплатно не имеем права. Но я давал клятву, да и просто поступить иначе не мог. Вашу Антонину нужно было спасать, вот и все, а вы тут со своими деньгами… Эх, – махнул он рукой. – У больницы есть резерв, но он маленький, а больных много. Вы вот что: если хотите деньгами сорить, лучше нам на счет перечислите, я закрою документами эту операцию, и вопросов не будет.

Доктор говорил сбивчиво, но смысл я уловила. Венедиктову был противен сам факт разговора о деньгах. Встречались в наших краях и такие, как он, – врачи от бога, альтруисты, призвание которых – лечить. Но, будучи главврачом, он был вынужден заниматься бумажной волокитой, вот почему и приходил в раздражение.

– Я все понял. Выписывайте счет! – обрадовался Бруклин. Все в комнате испытали облегчение оттого, что удалось договориться и сгладить неловкий момент. – А я, признаться, не думал, что у вас тут такая же система, как в Америке. Я думал, что всем надо взятки давать…

– Хватит уже об этом! Повторяю, приходите завтра! Увидите своих родных, – пообещал Венедиктов.

– И счет! – напомнил Джордж.

– Да-да, – рассеянно подтвердил Антон Аркадьевич и удалился куда-то в глубь больничного коридора.

На смену ему прибежала уже знакомая нам медсестра.

– Извините, но к ним точно нельзя, – с грустью объявила она.

– Мы уже поняли, – я улыбнулась.

– Но если хотите, я покажу вам их через стекло, – вдруг предложила она. Я обрадовалась, искренне надеясь, что женщина решила нам хоть как-то помочь не только из-за врученной тысячи, но и по велению души.

Картинка в окошке, за которым находился Виктор, совершенно не отличалась от той, где была видна Антонина. Оба лежали в белой комнате под белыми простынями, с закрытыми глазами и обилием капельниц, трубочек и каких-то медицинских устройств вокруг них.

– Доктор сказал, что, если бы вашего родственника вовремя не перевязали, он бы умер, – шепнула мне медсестра.

– Да уж, – я была рада, что оказалась полезной.

Возвращаться с Бруклином в деревню было делом нецелесообразным, но и оставлять его одного пока было рано. На радость моей тетушке, мы поселились у нее.

Встретила она нас, надо отметить, как самых дорогих на свете гостей.

– Женечка! Ты не одна?! – обрадовалась она.

– Да, Джордж побудет у нас, пока его девушка не выпишется из больницы, – сразу расставила я акценты.

– О… – радостное выражение испарилось с ее лица.

– А Женя ждет, когда выздоровеет мой брат, – с ехидной улыбкой вставил американец. Похоже, он успел оценить психотип моей родственницы и выдал тот самый аргумент, после которого Мила снова будет счастливой.

– Какая радость! Женечка! Ты ничего не хочешь мне рассказать? – попыталась она подступиться ко мне, но я была неумолима.

– Так! Отставить разговорчики! Мы смертельно устали. Не хочу ни о чем говорить! – решительно отрезала я.

– Поняла, поняла… – Тетушка практически взяла под козырек. – Отдыхайте, я сейчас всем постелю, а вы пока в душ по очереди. Ой, вы же, наверное, голодные! Я мигом, у меня все готово! – И она забегала по кухне с такой скоростью, что я не успевала за ней уследить. Я, признаюсь, всегда удивлялась, как это моей тетушке удается постоянно иметь под рукой одно или два только что приготовленных блюда. Она сама не раз говорила, что ничего из холодильника не выбрасывает и все у нее в кухонном ведомстве используется по назначению и рационально. Я была уверена, что лучшую хозяйку, чем моя милейшая Мила, найти сложно.

Убедившись, что быт налажен, Джордж помыт, накормлен и уложен, я с невероятным удовольствием улеглась в родную постель. В сон я провалилась моментально. На этот раз я не планировала рано просыпаться и делать зарядку, так как почувствовала, что сильно вымоталась за эти несколько дней. Но тренированный годами организм пробудился даже раньше обычного. Прислушавшись к своему внутреннему состоянию, я с удовлетворением обнаружила, что мне удалось-таки хорошенько отдохнуть.

На следующий день мы наконец добились свидания с нашими ранеными. Антонина приняла Джорджа очень благосклонно, в том, что ребята в скором времени улетят за океан, у меня сомнений не осталось. Да и иного выхода, чтобы избавиться от шлейфа тянувшихся за ней грешков, у нее не было. Я искренне надеялась, что Джордж для Астоновой не только палочка-выручалочка, но и мужчина, к которому она испытывает настоящее чувство. Однако весь этот романтизм мне совершенно не был свойствен, поэтому я с трудом сдерживала свой скептицизм.

– Женя, – позвал меня Виктор. – А мы?

– Что ты имеешь в виду? – осторожно переспросила я, еще не привыкнув к этому новому «мы», возникшему между нами.

– Мы полетим на Карибы? – Его взгляд буквально разрывал мне душу. Признаюсь, меня так и подмывало ответить согласием.

– А мы уже все решили? – уточнила я с улыбкой.

– Мы – да! – Виктор попытался подняться на подушках, чтобы сесть, но у него ничего не вышло. Боль в груди еще была слишком сильной.

– Тогда пусть «мы» сначала поправится, а уже потом планы строит, – я наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Но Женя! – попытался он возразить, но я лишь погрозила ему пальчиком и вышла из палаты. Время посещения пока было очень коротким. Больные быстро утомлялись.

До этого момента острова с белым песком я видела только в рекламе шоколада с кокосом. Каково же было мое удивление, когда я смогла лично убедиться в его существовании. Хотя, конечно, не стоит причислять меня к профанам в географии. О наличии острова Баунти в Доминикане в реальности я, разумеется, знала. Но, приехав в Венесуэлу, перебравшись с материка, сразу же пришла к выводу, что красоты, подобные показанным в рекламе, можно встретить в разных частях суши, лежащей в акватории Карибского бассейна. Впечатление от высоченных пальм, голубой глади океана и белого песка усиливалось в несколько раз еще и потому, что в далекой России в это время вовсю мела февральская вьюга. А тут было лето, жара и какая-то беспечная радость.

Джордж и Тоня, точнее – по новым документам, сделанным Виктором, Джон и Изабель, встретили нас в местном аэропорту. Выглядели они очень счастливыми. Глядя на них, я не могла поверить, что эти двое познакомились при достаточно печальных обстоятельствах. Хотя подозреваю, что они не вспоминали, что изначально Антонина была на стороне преступника, покушавшегося на жизнь Бруклина.

– Женя, Витя! Как мы рады вас видеть. – Они помахали нам руками. – Ну, вы наконец-то пара? – с детской беспечностью воскликнула девушка.

– Мы приглядываемся, – ответила я за обоих.

– Уже глаза должны были лопнуть от напряжения! – укорила меня она. – Чего тут думать?! Шикарный мужчина!

– Да, конечно. – Я, признаюсь, не была в особенном восторге от встречи с бывшей преступницей. Но Виктор увлек меня в эту поездку, да и отдохнуть я давно собиралась. Поэтому приходилось мириться с некоторыми неудобствами. Да и любопытство меня посещало. Все хотелось лично убедиться, что Джордж и лже-Олеся зажили счастливо. Да и смутное ощущение, что в этом деле так и не поставлена точка, не отпускало меня. Я надеялась, что поездка в Венесуэлу все расставит по своим местам.

Мы вышли из здания аэропорта, сели в довольно старый автомобиль и направились куда-то вдоль линии моря. Как ни странно, между нами завязалась довольно приятная беседа, словно старые приятели встретились спустя несколько месяцев разлуки. Если проанализировать наш коллектив со стороны, то выходило довольно смешно. Почти убийца, почти жертва, телохранитель и представитель Федеральной службы безопасности ехали в одном автомобиле и мило обсуждали новости и сплетни.

– Джордж, как твой роман? – вспомнила я о намерениях парня описать те приключения, которые выпали на его долю.

– О, как ни странно, хорошо, – оживился он. – Я, признаюсь, иначе уже бы тронулся умом от местного безделья. А так взял себе за правило: минимум три печатные страницы в день, вот и стараюсь придерживаться этой схемы.

– Да, Джорджи такой молодец, – Тоня не могла удержаться, чтобы не вставить свои пять копеек. – Он пишет с энтузиазмом Агаты Кристи. Так интересно!

– Вот как? – удивился Виктор. – А ты, что же, видала классика детективного жанра живьем? – не сдержался он от ехидного замечания, но при этом очень озорно улыбнулся. Тоня совершенно не отреагировала на его сарказм, наверное, ее расплавленный жарой мозг просто был не способен на стремительность мысли.

– Нет, – она беспечно махнула рукой. – Но я уверена, моего Джорджа ждет блестящее будущее!

– А ты читала уже?

– Нет, он не дает, – она капризно надула губки. – А жаль, я могла бы ему посоветовать.

– Вот именно поэтому и не дает, – улыбнулась я.

– Примерно так, – поддержал меня бывший гражданин Америки. – Если честно, я стесняюсь, да и ощущения нет, что смогу закончить историю на должном уровне…

– Кажется, я понимаю почему, – я догадалась, что Бруклина терзают те же мысли, что и меня. Словно в продолжение моих раздумий он сказал:

– Наверное, зря мы его отпустили…

– Джордж! Ты опять?! – Тоня вскипела. – Он мой брат! – напомнила она.

– И он собирался меня вполне хладнокровно пристрелить, – добавил, в свою очередь, мужчина.

– Но все же закончилось хорошо… – растерянно пробормотала девушка.

– Надеюсь, что закончилось… – со вздохом произнес Бруклин. – Как вам местная погода? – решительно сменил он тему.

– Немного теплее, нежели в нашей занесенной снегом Москве, – улыбнулся Виктор.

– Да, градусов на пять или пятьдесят, – поддержала я. – И как вам не лень что-то делать в этакой духоте? По моим представлениям, местные жители должны постоянно использовать сиесту.

– Примерно так и происходит. Все это время мы строим посаду – это такой мини-отель, – пояснил Джордж, – бригаду меняли уже пять раз. Им просто надоедает, и они уходят, уговорить их вернуться не представляется возможным. Вот так и получается, что на бумагах я почти владею отелем, а на самом деле сами пока живем в соседнем. Вам там комнату оформили как номер в гостинице…

– Роскошный, для новобрачных, как в журналах! – не смогла сдержаться, чтобы не раскрыть все карты, Тоня.

– Ну что же ты! Хотели же сделать сюрприз! – нахмурился Бруклин.

– Это вы поторопились! – воскликнули мы в один голос с Виктором.

Все рассмеялись.

– Кстати, вы смотрели новости? – спросила Тоня, она же Изабель.

– Это вы про то, как с треском вылетели из сенаторских кресел и хьюстонский Баундойл, и его противник из Оклахомы? – не спросил, а скорее утвердительно произнес Виктор.

– Да, – Джордж кивнул.

– Я же говорил, шеф у меня в игрушки играть не любит и дел на середине не бросает! – Виктор произнес это очень уважительно.

– Вот и отлично, эту мини-«холодную войну» наша страна выиграла, – подытожила я, так как по настроению присутствующих поняла, что вспоминать те сложные дни не хочется никому.

Мы въехали на улицу, прилегающую к пляжу. Как выяснилось, дом Джордж и Тоня сняли целиком, нам с Виктором полагался целый этаж, одну комнату на котором практически целиком занимала огромная, заваленная лепестками разных цветов кровать. Антонина, по моим оценкам, перестаралась с созданием романтической атмосферы, но я сдержалась от комментариев, решив завершить прежде осмотр всей территории. Мы спустились вниз, я осмотрела гостиную, просторную террасу, бассейн. Солнце грело довольно сильно, я запрокинула голову, чтобы насладиться его лучами, и в этот миг увидела, как на крыше что-то мелькнуло. Интуиция заставила меня не игнорировать этот эпизод. Заметив пожарную лестницу на углу дома, я заторопилась к ней. Виктор, Джордж и Тоня, которые в этот момент с напитками в руках собирались выйти из дома, с недоумением окликнули меня.

– Не выходите пока, я проверю! – обронила я на бегу и с проворностью акробата полезла вверх по лестнице.

Мои подозрения оказались не напрасными. На крыше кто-то был, и этот кто-то в данную минуту, поняв, что я его обнаружила, собирался бежать. Дом был трехэтажный, но с высокими потолками, прыгать с крыши вниз было опасно для жизни.

– Стоять! – завопила я, увидев мужчину в темной футболке. Солнце светило мне в спину. Обзор у меня был отличный, а вот гостю в глаза ярко светило.

Однако парень обернулся, и я узнала в нем Петра Астонова. В руках он держал пистолет.

– Ты?!

– Я! А кого ты ожидала увидеть?!

– Тебя и ожидала, – призналась я. – Мы похожи с тобой в чем-то. В тот день, последний, я в глазах твоих прочитала, что это не конец.

– Все верно! Репутация дороже! Дело не окончено. Я не мог спокойно спать. Я честно пытался зажить нормальной жизнью. Перебрался в Таиланд, вкусил все, что мог, по полной, но, увы, в голове как заноза засела: «Ты не справился! Ты неудачник! Тебя баба обошла!» – Он сплюнул сквозь зубы. – Я здесь уже два дня. И надо же случиться такому совпадению, чтобы и ты здесь оказалась. Что ж, тем лучше, – он взвел курок. – Хотел убить одного, а получится двух зайчишек завалить. – Он криво усмехнулся.

– А где ты добыл оружие? – спросила я, чтобы потянуть время.

– Ха, что за вопрос. Это же Венесуэла, здесь этого добра навалом! Странно, что ты не знаешь.

– А вот и не угадал! – Я сымитировала, будто выхватываю пистолет из-за пояса. Он дернулся, в этот момент его нога скользнула по металлическому краю крыши, он нелепо замахал руками, корпус его подался назад, и, еще не веря в то, что происходит, он свалился. Спустя пару секунд раздался гулкий хлопок, словно упал мешок. Я поспешила на тот конец крыши, заглянула через край и обнаружила, что помогать поздно и звать доктора не к кому. Под стеной дома располагалась цветочная клумба с каменными бортиками, об один из которых и ударился Петр головой при падении.

Во дворе началась жуткая суматоха, но меня она заботила мало. Я выполнила свою работу. Я спасла Бруклина, условия договора были выполнены. Теперь он может дописать свою книгу с реальным концом. Я наконец-то могу расслабиться, и я бы обязательно сделала это, если бы не одно «но». Когда я садилась в самолет рука об руку с Виктором, я серьезно задумывалась о том, чтобы начать новую жизнь – без стрельбы, нападений и погонь. Но слова Петра произвели настоящую революцию у меня в голове. Я вдруг отчетливо осознала, что в новой, простой и понятной, жизни у меня не будет главного – той настоящей Евгении Охотниковой, которую я знаю и ценю. А быть бледной тенью самой себя – перспектива незавидная.

«Пожалуй, я позволю себе этот отдых на Карибах, я подарю себе Виктора, а ему себя, но все это лишь для того, чтобы спустя месяц, ужасно соскучившись, вернуться к своей обычной, наполненной адреналином и опасностями жизни. Той самой, в которой опять не останется места личным переживаниям, – подумала я и в этот момент увидела, как Виктор с лестницей в руках торопится снять меня с крыши. – Ну, или разве что в ней теперь будет чуть больше места для счастья», – мечтательно пофантазировала я и помахала мужчине рукой.