Глава 6

– Все началось несколько месяцев назад, – принялась она излагать унылым голосом.

– Что именно? – нарочито громко переспросила я, чтобы Олеся поняла, что выбранная ею манера говорить не устраивает слушателей.

– Операция против Джорджа, – с тяжелым вздохом выдавила она.

– Как ты о ней узнала? – Я взяла в свои руки инициативу ведения допроса, так как после каждого слова Олеся замолкала на продолжительное время. Я не знала, затягивает ли она время умышленно или просто сгорает от стыда, поэтому и вступила со своими вопросами.

– От брата.

– Как его имя?

– Петр.

– Полное!

– Астонов.

– А твое?

– То есть? – в один голос, не скрывая удивления, переспросили и девушка, и Джордж.

– Настоящее. – Я была уверена, что наша пленница при знакомстве с Бруклином старалась строго придерживаться легенды, а это означало, что все то, что она сказала до этого момента, было ложью. Вспомнить хотя бы могилу ветерана войны, которую лже-, как я думала, Олеся с усердием посещала.

– Антонина. – Взгляд девушки, обращенный на меня, перестал метать искры. Похоже, она смирилась с моим присутствием рядом с Бруклином и с собственным незавидным положением.

– И как давно вы с братом работаете в паре?

– Вот только не надо нас равнять! – воскликнула она в ответ. – Я в первый раз подключилась! Да и что здесь такого опасного?! Ну, попросил меня свести знакомство с симпатичным парнем, выяснить о нем как можно больше. Я и согласилась, тем более что Джордж мне сразу понравился. Я честно не знала, что произойдет что-то опасное…

– Вот как? – протянула я задумчиво. – Что-то верится с трудом… – не скрывала я скепсиса.

– Да! Точно! – воодушевилась преступница, решив по моей реакции, что я ей поверила. – Я думала, что все будет хорошо…

– Хватит! Достаточно! – Я не сдержалась и скривила гримасу, так как слушать ее вранье было противно. – Вот уж никогда не поверю, да и не только я, но и не один суд, что все покушения на жизнь господина Бруклина происходили, когда ты этого не знала. К сожалению, сейчас нет времени, чтобы продемонстрировать все улики и доказательства, но взять хотя бы инцидент с исчезновением: в доме ни отпечатков, ни следов проникновения постороннего не обнаружено. Очевидная инсценировка!

– И как это можно доказать? – Девушка с вызовом вскинула подбородок.

– По уже перечисленным уликам, кроме того, видеокамера зафиксировала все твои действия.

– Какая камера? Я же ее вырубила! – ляпнула девушка раньше, чем успела подумать. – Ой! – Она запоздало прикрыла свой болтливый ротик ладонью, при этом ее глаза буквально впились в лицо Джорджа.

– Вот тебе и еще одна улика, – невесело усмехнулась я. – Еще доказательства нужны? Или станем быстро и честно излагать?

– Я поняла, – она шмыгнула носом.

– Вот только не надо! Слезами ты тут никого не разжалобишь! – прикрикнула я.

– Пропади ж ты пропадом, стерва! – не сдержалась от бранного слова уличенная во лжи Антонина, но на этом ее угрозы иссякли. Очевидно, она смирилась с собственным поражением. С лица ее будто слетела маска, отчего оно менее красивым, конечно, не стало, но серьезности во взоре явно прибавилось. – Про брата я не соврала, мы всегда работаем в паре. Конечно, до того момента, когда он ставит точку в деле, – поспешно добавила она, давая понять, что к убийствам, которые обязан совершать наемник, она прямого отношения не имеет. Меня, если честно, на данном этапе ее былые грешки волновали мало. Сейчас самой важной была задача обезопасить американского беглеца. Тем временем Антонина продолжила: – Но после встречи с Джорджем я приняла решение, что больше не стану участвовать в работе. Да и Петя изменился, стал опасным… – Я не сдержала ухмылки, так как рассуждения девицы меня умиляли. По ее словам получалось, что изначально ее родственник-убийца особой опасности не представлял, а насторожил сестру только после того, как она незапланированно влюбилась в потенциальную жертву, поэтому я спросила:

– И в чем же выражалось напугавшее тебя поведение брата?

– Ну… – нахмурилась она, раздражаясь от моей ухмылки. – Понимаешь, – обернулась она к Джорджу, демонстративно адресуя свою исповедь исключительно ему, – он как с катушек слетел в последнее время…

– А до этого, убивая людей, он вел себя вполне нормально, по твоему мнению? – не сдержалась я от возмущенного комментария.

– Думай как хочешь, – махнула она на меня рукой, давая понять, что я ее интересую мало, и все же мои слова возымели действие: девушка все больше злилась, стала говорить быстрее, сбивчивее, а мне ведь только этого и было надо. Своими замечаниями я хотела вывести ее из равновесия, чтобы в сердцах она допустила как можно больше ошибок, а, следовательно, озвучила и то, чего изначально не собиралась. В следующую минуту я убедилась, что моя тактика возымела успех. Щеки лже-Олеси покрыл лихорадочный румянец, она затараторила: – Петя тщательно выбирает заказчиков, вот и на этот раз он проверил, что на связь с ним вышел настоящий сенатор из Ам… Ой! – Она запнулась и кинула на меня испуганный взгляд.

– Ясно! Об этом хорошо бы подробнее! – подбодрила я ее с улыбкой, которая не сулила ничего обнадеживающего.

– Ладно, ладно! – выкрикнула Тоня. – Я все скажу, только пусть эта стерва меня больше не перебивает! – она ткнула в мою сторону дрожащим указательным пальцем.

– Что ты, я буду нема как рыбка, только говори, говори, не молчи, – и я показала будто запираю свой ротик на импровизированный замочек. Виктор подмигнул мне одобряюще, Джордж, наоборот, посмотрел на меня мрачно.

– Так что там с заказчиком? – вернул московский фээсбэшник разговор в оставленное русло.

– Когда клиент на Петю вышел, он как с цепи сорвался, все твердил о том, что вот оно – дело, после которого надо сваливать. Я, конечно, давно хотела завязать, но валить, как он выражался, да еще вместе, в мои планы не входило, так как он шальной, на месте не усидит и втянет меня в очередной криминал, в какой бы части света мы ни находились. А он только и бубнил о том, как богато мы заживем в Америке и что у него теперь связи там налажены. Заказы польются рекой… А я ему возразить никогда не могла. Он старше, мудрее, он нас в люди вывел…

– В люди?! – не сдержала я возмущенного возгласа. – То есть, по твоему мнению, убивать людей – это путь в высшее общество?!

– Не надо утрировать… – повела она плечом, словно не понимала, о чем это я говорю. – Я имела в виду, что деньги появились, мы квартиру купили хорошую, отремонтировали. Шмоток у меня много стало… Не то что в сиротском детстве, когда девки из-за новой кофточки волосья ночами в кроватях друг другу рвали… – неожиданно добавила она глухим голосом, очевидно, вспомнив незажившие в сердце раны, полученные еще в глубоком детстве.

– Постой! Теперь я вспомнила. Вы – та самая неуловимая до сегодняшнего дня парочка из детдома. Мне о вас как о легенде в городском УВД шепотом говорили! – произнесла я, не скрывая удивления.

– Не знаю ничего, ты мне слухов не шей! – резонно отказалась подтверждать мою догадку Астонова-младшая. – Никакая мы не парочка и дел раньше никаких не творили, – вдруг пошла она в отказ, наверное, осознав, что особенных улик и доказательств у нас о имеющихся ранее заказах не было, так что и рассуждать о них не следует. Это, в общем-то, было правильно, но на диктофон, скрытый под одеждой, я успела записать достаточно материала. Если понадобится, к майору Цветкову запись попадет раньше, чем лже-Олеся успеет встать с кровати.

– Так что у вас был за план? – вернула я беседу к главному.

– А никакого… Действовали по ситуации. У меня была задача, я и стала ее выполнять, – грубо отрезала девица. Я понимала, что ей порядком надоела эта ситуация, она теряла над собой контроль, что меня вполне устраивало.

– И все-таки молчание не в твоих интересах…

– В общем, подкатила я к американцу, все шло по плану, лажу про деда – ветерана погребенного да про родную деревеньку он схавал с аппетитом. Я воодушевилась, и все бы шло дальше хорошо, если бы я не поплыла… – В голос ее вернулись ласковые нотки, она потянулась и провела рукой по щеке Бруклина. – Ты в меня влюбился, и мне, признаться, понравился. Я тайком задумала, что, если у брата не выйдет добыть бумаги и, прости, убить тебя, то я буду счастлива.

– То есть? – опять уточнила я.

– Укачу с ним в его хваленую Венесуэлу. Мне даже захотелось, чтобы именно так все и получилось, ведь я и сама по уши втрескалась, никогда со мной такого не было. Так он трепетно ко мне отнесся, с таким пиететом, – поразила она меня словом, – ухаживал, вот сердечко мое бедное и дрогнуло…

– Олеся, то есть Антонина, – перебил ее Бруклин с запинкой, по слогам произнеся новое имя, – а втрескалась – это как?

– Это, – она открыто посмотрела ему в глаза, – по уши влюбилась, – опять мягким голосом тихо произнесла она, возвращая своему лицу милое, романтичное выражение.

– Чудесно, – не сдержал мужчина ответной улыбки, словно уже абсолютно позабыл, что девушка открыто призналась в причастности к покушениям.

– Но про любовь это я сейчас прямо говорю, а сама ведь все время раздумывала о том, как же мне поступить. Брат, я думаю, сразу бы меня пристрелил, если бы знал, что я хочу с жертвой бежать. Поэтому мне приходилось играть везде: и с ним, и, увы, с тобой…

– Так, и что? – встряла я с вопросом. – Как нам найти твоего брата, ведь ты, насколько я понимаю, и сама сейчас заинтересована в том, чтобы Бруклин остался жив?

– Да.

– Что за телефон ты написала на стекле в джипе?

– Нашла-таки, ну славно, я именно этого и добивалась! – Она окинула меня одобрительным взглядом. – Я и сама не знаю, но думаю, что по нему Петька с заказчиком связывается. Подсмотрела в его телефонной книге, когда он о машине договаривался.

– Хорошо, я думаю, скоро станет известно, что это за номер, – я надеялась на получение ответа от Бориса: информацию о том, что искать ответ стоит в Хьюстоне. События развивались настолько стремительно, что мой удаленный помощник просто не успевал обработать поступивший запрос. – А что это за идея с автомобилем? Неужели вы думали, что мы в него не заглянем.

– Я была уверена, что Джордж станет меня искать, потому и оставила сообщение на стекле, а брат мой, наоборот, подумал, что Бруклин в точности исполнит условия и не выйдет из дома до момента поездки на вокзал, как было велено по телефону.

– Ясно, – ответила я, а про себя подумала, что именно так и должно было случиться, если бы не мое присутствие. В одиночку Джорджу просто некогда было бы заниматься поисками автомобиля, да и нужными связями для оперативного обнаружения брошенного джипа он не обладал.

– Тогда не станем терять время, едем! – скомандовала я, поняв, что никакой более важной информацией наша пленница не располагает. Она была пешкой в руках своего брата, он умело дергал за ниточки, пользуясь ее преданностью и непомерными амбициями.

– Куда?

– Туда, где сейчас находится твой родственник, – пояснила я, по-моему, очевидную вещь.

– Но… Я не могу, – растерялась девушка и бросила на своего возлюбленного трогательно-испуганный взгляд, ища защиты. – Я же не предатель! – добавила она тихо и на этот раз ошиблась.

– Вот как? – Американец впервые, кажется, посмотрел на нее без обычного умильного восхищения во взоре. – А помогать в организации моего убийства – это как называется?

– Но я же не знала… Я влюбилась не сразу, пойми, – она протянула к нему сложенные лодочкой ладони, словно молила о прощении. – У меня была тысяча возможностей убить тебя, вспомни, мы же оставались наедине много раз… – озвучила она довольно веский аргумент, но я помнила инцидент с ее странным ночным шатанием, поэтому я не спешила так безоговорочно принимать слова девушки на веру. Но и уличать ее в данную минуту было не в чем. В конце концов, я же не застала ее с ножом или пистолетом в руках.

– Это правда… О! Я не знаю, я запутался, все это так сложно! – Он вскинул руки, словно сдаваясь. – Скажи мне, брат, как поступить?

Все в едином порыве обернулись к Виктору. Тот явно не планировал выступать в качестве третейского судьи, но выхода у него иного не было. Время поджимало, и он понимал это как никто другой.

– Я бы сейчас не стал торопиться с выводами. Дадим ей шанс. Пусть выдаст нам наемника, – резонно заметил он. Я полностью разделяла его мнение.

– А ключ в бардачке? – спросила я.

– Какой? – Лицо Олеси выражало удивление. По ее реакции у меня сложилось впечатление, что девушка действительно не понимала, о чем я говорю.

– Вот такой! – Я вынула находку и продемонстрировала ее.

– Не знаю… Надо у Пети спросить. Это же его машина, и бардачок соответственно, – пожала она плечами.

– Логично звучит! – поспешил поддержать свою подругу Джордж.

– Может быть… – не стал спешить с выводами Виктор. Оба брата обернулись ко мне, очевидно в ожидании решения.

– Ладно, пока оставим вопрос с ключом! Сейчас имеются более важные задачи, – подытожила я. – Так что, Антонина Астонова, валяйте ведите нас по следу вашего брата.

– Но я же не собака, – оскорбилась она.

– Ты преступница, – немилосердно парировала я. – И только в твоих силах изменить наше мнение!

Я не собиралась щадить чувства девушки. Она была виновата, и единственное, что хоть как-то примиряло меня с ее существованием, это помощь, которую Оксана должна была нам оказать в самое ближайшее время.

– Улица Новаторов, сорок три, – произнесла она понуро. – Это наш, если можно так выразиться, офис.

– Ого! Значит, конспиративная квартира. А проживаете вы по другому адресу? – уточнила я.

– Да, в Каменном переулке, пятнадцать, но Петя сейчас точно на Новаторов затаился, я же его знаю!

– Отлично, собирайся! – скомандовала я.

– Но как же так? Я не хотела бы, чтобы он меня видел и все понял, пусть лучше думает, что я умерла… – Было ясно, что в душе у нее еще происходила внутренняя борьба между старыми и новыми обстоятельствами жизни.

– Поедешь как миленькая, воскреснешь из ада в нужный момент, твое мнение, уж извини, сейчас учитывается в последнюю очередь, – произнесла я, старательно игнорируя страдальческий взгляд беглого американца. Он, кажется, простил обманщице все.

Не могу сказать, что я демонстративно не замечала мучений моего клиента в силу черствости души, отнюдь нет, я, наверное, как никто другой, представляла, какая тяжелая борьба сейчас происходит у него внутри. Вот именно поэтому я и не допускала романтических отношений в процессе работы. Невозможно было одновременно отвечать за безопасность человека и попутно страдать от чувственных томлений. Но Бруклин уже глубоко заглотнул крючок с приманкой в виде прелестной лживой Олеси. Прекратить это на данном этапе был никто не в силах, разве что американец вдруг резко разочаровался бы в избраннице, но, раз уж он не сделал этого после ее признаний, боюсь, только времени подвластно все расставить по своим местам.

Виктор, к моему удивлению, неудовольствия от моей враждебной прямолинейности не выказывал. Наоборот, взгляд его, обращенный в мою сторону, источал дружелюбие и поддержку. Мне, признаться, нравилось ее ощущать. Но большего пообещать ему на данном этапе я не могла, а загадывать на будущее привычки не имела. Я везде живу исключительно сегодняшним днем.

Тем временем я встретила Михалыча, тот без лишних вопросов передал мне машину. Я щедро вознаградила механика за помощь, и он практически сразу же ретировался на автобусную остановку. Джип мало чем отличался от взорванного. Я сразу же мысленно назвала его машиной Бруклина номер два.

До выхода из дома Антонина больше не сопротивлялась и не спорила, смирившись с той ситуацией, в которой оказалась. По моим оценкам, поведение девушки говорило о том, что ее слова о решении все изменить и уехать с Бруклином за океан были искренними. Да и такая перспектива, учитывая ее биографию, могла быть оценена ею как счастливый финал. С братом-наемником надежд на будущее куда меньше, если не сказать, что их совсем не было.

Мы поехали на двух машинах, так как ситуация могла обернуться непредсказуемо. Виктор повел мой «Фольксваген». Петр, по моим оценкам ситуации, должен был затаиться. Взрыв и повышенное внимание полиции к этому происшествию, устроенному умелыми руками наемника, вынуждали его поступить именно так.

Дом под номером сорок три по улице Новаторов представлял собой унылую картину. Старая пятиэтажка, уже наполовину, а то и большей частью расселенная, в этот промозглый от ледяного дождя ноябрьский день выглядела мрачно. Машину мы оставили на соседней улице. К дому подходили не вместе, чтобы не привлекать внимания. Я шла под руку с Джорджем. Виктор железной хваткой удерживал за локоть лже-Олесю. Кстати, ее, как и всех остальных, узнать было непросто. Парики, которые я предусмотрительно захватила из дома, позволяли нам легко сменить имидж. Я с черными прямыми волосами, в кепке, натянутой до самых глаз, в темном спортивном костюме и в меховой жилетке из рыжей лисы была похожа на обычную студентку или секретаршу, прогуливающуюся в свой выходной с молодым человеком. Антонину я заставила упрятать роскошные светлые волосы под рыжий кудрявый парик. Одежду ее особенно менять не стала. Просто выдала ей ярко-желтый дождевик. Мужчин я пожалела, им надевать парики не пришлось. Но утреннюю одежду они сменили на спортивные костюмы, а на головы надели кепки.

Смысл такого нехитрого перевоплощения был прост. На случай, если Петр посмотрит в окно, он не должен был никого узнать. Так как в подъезд мы прошли очень быстро, я надеялась, что заподозрить неладное и сбежать парень не успел. Квартира сорок три располагалась во втором подъезде на четвертом этаже. Я понимала, что для внезапности лучше всего просто вышибить дверь и ворваться внутрь, но посчитала нужным перестраховаться. Вдруг наша помощница соврала.

Короткая трель звонка была хорошо слышна. Открывать никто не спешил. Примерно такого развития сценария я и ожидала, но звать моих соратников, затаившихся на лестнице, я не спешила. Если сестра Астонова обманула, то вполне понятно, почему она назвала именно этот адрес. Дом частично заброшен. В квартире никто не проживает, сидеть в засаде и ожидать Петра мы можем очень долго. Был еще один вариант. О нашем визите брат и сестра условились заранее, и сейчас не мы, а он нас поджидал. От этой не лишенной логики мысли я пришла в некоторое беспокойство. Рассматривая эту версию с другой стороны, я понимала, что, даже если заговор существует, его смысл утрачен из-за устроенной нами инсценировки убийства Антонины. Петр, по моим представлениям, сейчас должен был быть одержим жаждой мести вкупе с намерением во что бы то ни стало выполнить заказ.

Мой подопечный был на лестнице, я не видела его в данную минуту, а это означало вероятную для него угрозу. Перестав терзать звонок, я кинулась к коридору. И, как оказалось, сделала это вовремя.

Лампочки, разумеется, на лестнице не было. Для того чтобы привыкнуть к темноте, моему зрению требовалось несколько секунд. Я понимала, что даже этот короткий промежуток может оказаться критичным.

– Джордж! – позвала я.

– Я тут! – откликнулся мой клиент, который находился на ступеньках, ведущих наверх. Виктору с Антониной я велела затаиться на нижнем пролете. Их окликнуть я не успела, так как мне послышался какой-то странный шорох именно там, где я оставила Бруклина.

Я кинулась к нему. Ухватила за руку и почувствовала, как с другой стороны его что-то удерживает.

– Стоять, иначе ему конец! – глухим баритоном пророкотал преступник. Случилось худшее – то, чего я опасалась. Глаза мои наконец-то привыкли к темноте, я различила высокую мужскую фигуру, стоявшую позади американца вплотную к нему. У горла Джорджа рука в перчатке удерживала острый клинок. Но опасно было не это. В рукопашной схватке вдвоем с беглым резидентом мы могли бы унять прыть опытного наемника, если бы не ручная граната, зажатая в его левой руке. Он специально подсветил ее циферблатом часов. Погибнуть в данную минуту не входило в мои планы, тем более вместе с клиентом. Не хватало еще, чтобы память о моей, не стану скромничать, до этого момента блестящей карьере была запятнана финальным взрывом. Не впадая в панику, я прикидывала все возможные варианты, как следует поступить в данную минуту. У меня был фонарик, но доставать его я не стала: во-первых, преступник мог неверно истолковать мое движение, когда я полезу в карман, и нанести вред американцу, во-вторых, свет мог сыграть против меня. Не стоило облегчать Петру задачу по оценке ситуации. Я полагала, что о нашем составе он не подозревал. Виктор и Олеся пока еще официально не воскресли из царства мертвых.

– Оружие в сторону! – продолжал командовать хозяин положения. Я не спешила ему покоряться, решила перехватить инициативу.

– Еще одно движение, и ей конец! – парировала я. Дальнейших команд не потребовалось, Виктор моментально смекнул, что означает моя фраза, и, подсвечивая себе фонариком, поднялся на наш пролет, крепко удерживая Антонину за вывернутую за спину руку.

– Ты?! – На секунду-другую преступник растерялся, я не преминула воспользоваться его замешательством и в мгновение ока выдернула гранату у него из рук. Это действие было крайне опасным и предпринимать его не следовало в том случае, если бы Петр предварительно выдернул чеку. Но я успела разглядеть, что в боевую готовность наемник гранату не привел. Вероятно, погибать с нами вместе он не собирался, может быть, кинул бы в нашу сторону опасную игрушку после того, как расколол бы Бруклина и получил уже порядком надоевший всем пакет с компрометирующими документами. Но никаких бумаг у нас с собой сегодня не было. Я совершенно о них забыла, у меня была единственная цель – спасти клиента и волею обстоятельств прилепившихся к нашей компании остальных участников. Они, кстати, не подкачали. Все произошло в одно мгновение: я с гранатой в руках вынуждена была действовать предельно осторожно, чтобы нечаянно не выронить заветный груз, но в схватке с Петром моей помощи не требовалось. Джордж, будучи отлично подготовленным на своей уже много раз расхваленной «Ферме», ухватил Петра за запястье, сдавил его и попытался заставить мужчину выпустить нож, но тщетно. Зато американец избавился от захвата сзади, развернулся лицом к Астонову и изо всей силы ударил его лбом в переносицу. Не останавливаясь на временном успехе, он продолжил атаку. Петр на удивление стойко переносил обрушивающийся на него шквал ударов американца.

– Джордж, не надо! – вдруг выкрикнула лже-Олеся, и ее звонкий голос разнесся под сводами старого подъезда как звук того самого взрыва, который я предотвратила, перехватив гранату пару минут назад.

Должна отметить, что эффект от вскрика оказался ошеломительным. Бруклин замер с занесенной рукой, глянул в ту сторону, где удерживал его возлюбленную Виктор, и этим замешательством не мог не воспользоваться преступник.

– Тоня! На пол! – прохрипел он.

Девушка с удивительной ловкостью вырвалась из рук Виктора, выбила при этом у него фонарик из рук, который при падении резанул ярким светом меня по глазам. Астонова кинулась к мужчинам, я предприняла попытку остановить ее, но действовала совершенно вслепую, подъезд погрузился во мрак.

– Не сметь! – попыталась я вразумить девушку. Я не хотела, чтобы мой клиент снова разочаровался. Тогда, пожалуй, он мог смалодушничать и сам нарваться на пулю или острие ножа, поблескивающее в пальцах Астонова.

Дальнейшее произошло в считаные мгновения.

– Не твое дело! – нагрубила мне в ответ девушка, и я приняла решение ее не удерживать. Оружия у Антонины не было, предварительно я лично несколько раз обыскала ее вещи. Меня даже заинтересовало, какая развязка нас ожидает.

Но во время нашей короткой перепалки произошло неожиданное: Петр опять перехватил инициативу и ударил Джорджа коленом в живот. Американец инстинктивно согнулся пополам, немилосердный кулак наемника нацелился моему клиенту в шею. Этого допускать было нельзя, подобного рода удары могли привести даже к летальному исходу. Я кинулась к мужчинам и, несмотря на тот факт, что одна моя рука была занята гранатой, собиралась вступиться за клиента в любом случае. Ногой я пнула в бедро Петра, он пошатнулся, тело его повело в сторону, и он начал падать, утаскивая за собой Бруклина. Мужчины покатились по лестнице. Я с ужасом наблюдала, как лезвие мелькает то здесь, то там. Убить Джорджа Петру не составляло труда, но он медлил, беглый резидент нужен был ему живым.

Антонина кинулась к Джорджу, я инстинктивно придержала ее, опасаясь, что участие девушки в драке добавит только одни неприятности. Но она агрессивно рвалась в бой. Я, признаться, не собиралась тратить на нее свою энергию. В первую очередь я была обязана защищать американца. Вот почему, как только подоспел Виктор, я отошла, а он попытался оттащить девушку, но она вырвалась, кинулась к брату, точнее – к клубку из мужчин, с криком «Ненавижу!» и намереваясь нанести удар.

– Олеся! Уйди! – взмолился, тяжело сопя, Джордж, по глухим звукам, доносящимся от тел, я поняла, что мужчины продолжают драться. К сожалению, внизу было очень темно. Даже мое тренированное зрение никак не могло адаптироваться после резкого света фонарика, направленного мне в лицо. Мне приходилось действовать на ощупь. Я спустилась к месту схватки, Виктор сделал то же самое. Он схватил Антонину, чтобы удержать ее, я старалась разглядеть Джорджа, чтобы вытащить его, но для этого предстояло сначала обезвредить Петра. Самое простое, что можно было сделать, это выстрелить в него. Но убивать наемника было нельзя, он являлся единственным связующим звеном с заказчиком. Я собиралась его ранить. Виктор споткнулся на темной лестнице, Тоня воспользовалась этим и ринулась к дерущимся. Мне пришлось повременить, я опять была вынуждена высматривать наемника. Я довольно быстро определила его местонахождение все по тому же блеску стали, но, как выяснилось, поздно. Астонов предпринял атаку раньше, он занес руку с ножом и ударил.

– Нет! – вырвалось из моей груди.

– Ох! – донесся удивленный, показавшийся мне последним вздох. В том, что случилось, сомнений не было. Преступник столкнул с себя Джорджа и ринулся вниз по ступенькам. Я обязана была отправиться в погоню, но для этого предстояло сначала оценить масштабы бедствия.

– Виктор! – прошептала я, но, разумеется, не от страха, а лишь для того, чтобы привлечь внимание мужчины. Действовать нам следовало быстро и слаженно, но граната в моих руках сковывала меня.

– Я тут, – немедленно отозвался он и встал рядом, положив мне руку на плечо.

– Женя! – услышала я голос Джорджа.

– Да. С тобою все в порядке?

– Со мной да, но вот Олеся, то есть Тоня…

Он мог не продолжать, я сразу поняла, что произошло. Очевидно, в темноте Петр ранил ножом не американца, а свою сестру.

– Она жива?

– Дышит, но не отвечает.

– Виктор! Займись ими! Вызови полицию и врача! А я постараюсь остановить Астонова.

– Евгения, а граната?

– Чека на месте, так что опасности она практически не представляет, пристрою ее куда-нибудь на улице, подальше от этого места.

Я понимала, что мое решение абсурдно, но иначе поступить не могла. Преступник готов на все, он вернется, чтобы убить Джорджа. Я собиралась не допустить этого.

С гранатой в руках я выбежала на улицу и успела заметить, как темный легковой автомобиль с номером 435 выехал из двора. Я бегло осмотрела пространство вокруг подъезда, увидела большую трещину в асфальте возле старой лавки и положила гранату туда. Оставить Виктору я ее не могла. Врачи обязательно передадут информацию о ранении Антонины в полицию, не хватало еще, чтобы приехавшая группа обнаружила рядом с американским беглым резидентом эту запрещенную законом вещь. Для надежности углубление, в котором я спрятала гранату, я закрыла мусорным баком. Теперь даже опытная собака не вынюхает ничего подозрительного. Но кинологов вряд ли привлекут к рядовому разбойному нападению в старом подъезде.

Ключи от внедорожника были со мной. Я выбежала на улицу позади дома, где мы оставили нашу машину в целях конспирации. Бегала я быстро, да и в подъезде после схватки не потратила и пары минут, поэтому моя надежда на успех не была необоснованной. Мотор завелся сразу же после поворота ключа, и я отправилась в погоню, очень надеясь, что моя вылазка не окажется напрасной и я смогу определить на дороге запримеченный мною автомобиль. На мою удачу, дорога, ведущая от дома, примыкала к большому проспекту, я значительно превысила скорость, отдавая себе отчет, что моему подопечному после всего придется выплатить значительную сумму штрафов, и направила автомобиль прямо. Интуиция подсказывала мне, что я действую правильно. Легковой автомобиль «Форд» с номерным знаком 435 показался в крайнем левом ряду. Судя по стрелке спидометра, которая неумолимо ползла вверх, пока я приближалась к интересующему меня объекту, водитель последнего также не особенно беспокоился о штрафных выплатах. Внедорожник Бруклина был намного мощнее, догнать преступный седан не составило труда.

Я еще раздумывала, не ошиблась ли я с выводами, что Петр находится именно в этой машине, как вдруг ее водитель изменил манеру управления и принялся петлять из ряда в ряд.

«Ага! Меня заметили!» – обрадовалась я.

Решимость переполняла меня. Я готова была взять преступника чуть ли не голыми руками. Для этого было необходимо только загнать его в ловушку, перекрыть ходы к отступлению и хорошенько наподдать парню для усмирения.

Пока я раздумывала, как бы вынудить «Форд» свернуть с широкого и неудобного для преследования из-за обилия машин проспекта, его водитель мне неожиданно помог и сам съехал на прилегающую улицу. Я понимала, почему он сделал это, впереди был большой пост дорожной полиции, встреча с представителями которой не сулила ничего приятного. Я хорошо знала улицу, по которой мы двигались теперь: если ехать прямо, то через пару километров мы попадали на бульвар, а вот если повернуть налево через километр, то мы съезжали в тупик, но понять это сразу было нельзя, так как ехать до него предстояло вдоль длинного пятиэтажного давно заброшенного дома. В это мрачное время года да при условии раннего наступления темноты и отсутствия полноценного освещения я имела все шансы загнать «Форд» в нужный мне отсек. Для того чтобы мои планы осуществились, когда до съезда в тупик оставались считаные метры, я поравнялась с автомобилем и предприняла попытку преградить ему путь. Момент я выбрала удачно, так как преступник немедленно нырнул в нужный мне отсек, чтобы не дать мне остановить его. Наверное, он был уверен в том, что ему удалось переиграть меня, а вышло наоборот. Я не спеша развернула внедорожник и плавно съехала на улицу. Метрах в двухстах впереди были видны красные сигналы задних фар «Форда». Мое знание городских дорог не подвело. Преступник был вынужден затормозить, упершись в глухой забор, огораживающий стройку. Деваться ему было некуда. Мой автомобиль полностью перекрыл ему путь к отступлению.

Я поставила машину на ручной тормоз, вынула «браунинг», взвела курок, но выходить из машины не торопилась. В мои планы не входило нарваться на пулю. Преступник медлил. Я прекрасно понимала ход его мыслей. Он пытался оценить обстановку. Петр, по имеющимся слухам, был настоящим профессионалом преступного дела. Я не питала иллюзий и осознавала, что он так же, как и я, пытается определить степень риска и мои дальнейшие действия. Я не собиралась отступать. Астонов, я так полагала, тоже. Словно в подтверждение моих догадок, раздался выстрел. Признаюсь, я была удивлена, так как движений вокруг «Форда» не заметила. Я припала грудью к рулю, чтобы не представлять собою идеальную мишень, затем откинула максимально спинку сиденья и перелезла назад. После чего открыла дверцу и, используя ее как прикрытие, осмотрелась. Меня на самом деле очень озаботило, как это преступнику удалось выстрелить в мою сторону, не выходя из машины. Тем временем последовал очередной громкий звук, проливший свет на загадку. Ответ оказался прост – заднее стекло «Форда» опускалось. С такой технологией я встречалась впервые. Обычно так тюнингуют дорогие бронированные машины. Петр, на мой взгляд, поступил правильно, оснастив подобным приспособлением неприметный седан. Я выстрелила в заднее стекло, но пуля отрикошетила. Как видно, Астонов успел поднять стекло. И оно оказалось бронированным. Задачка мне попалась интересная, но именно за это я и любила свою работу. Без постоянной игры адреналина в крови я засыхала, как цветок, лишенный влаги.

Я оставила дверь открытой, забралась обратно в автомобиль и распахнула противоположную дверь. Я решила запутать моего оппонента. И стала стрелять, то из-за одной двери, то из-за другой, чтобы было невозможно предугадать, откуда я появлюсь в следующую минуту. Петр занял выжидательную позицию, я понимала, что он пытается предвосхитить мою атаку и, вероятнее всего, скоро в этом преуспеет. Насчет профессиональных качеств моего противника я не питала иллюзий. Было очевидно, что физическая подготовка у Астонова находилась на достаточно высоком уровне. Но и я решила не разочаровывать его. В конце концов, Евгения Охотникова создавала себе имя не на сказках, а на реальных успехах. Ежедневные тренировки, закаливания, прочие занятия, направленные на самосовершенствование, поддерживали во мне уверенность в собственных силах. Изрядно запутав преступника хаотичными выстрелами, я стремительно выскочила из-за двери, перекувырнулась через голову, встала на ноги и, как только стекло «Форда» поползло вниз, прицелилась и нажала курок, после чего стала перемещаться быстрыми прыжками, не застывая на месте буквально ни на секунду. Я понимала, что двери машины закрыты, но моей задачей было выманить Петра на улицу. Патроны у меня были на исходе, по моим прикидкам, в магазине оставался один. Попасть в меня преступник не смог, поэтому, очевидно, разозлившись, рванул переднюю дверь и наконец предстал передо мной.

Высокий парень, которого я уже видела мельком на вокзале, на этот раз действовал решительно. Не медля и секунды, он кинулся на меня, при этом отбросив пистолет в грязь. Я догадалась, что патроны закончились не только в магазине моего «браунинга». Но размышлять об этом времени не было. Я сгруппировалась, чтобы устоять против решительной атаки, и мне это удалось. Но праздновать победу было рано. Увернувшись от кулака Петра, нацеленного мне в лицо, я наградила его ответным ударом, но моя рука лишь едва коснулась щеки мужчины. Как видно, реакцией он обладал отменной. Он толкнул меня, сбил с ног, и мы оказались на грязном асфальте. Причем Астонов в падении умудрился оказаться снизу. Его рука плотно обхватила мое горло.

«Самбо!» – машинально определила я этот прием. Внутренне я сконцентрировалась на поиске путей спасения из сложившейся, увы, не в мою пользу ситуации.

Для того чтобы избавиться от душившей меня руки Петра, было необходимо ухватить его за пальцы, попытаться оттянуть их как можно дальше, изловчиться и повернуться к преступнику лицом. Что я и попыталась сделать, но в следующую секунду Петр допустил ошибку, и я немедленно применила боевой прием, после которого мне стало легко осуществить маневр с разворотом. Оказавшись лицом к лицу с Астоновым, я навалилась на него всей тяжестью своего тела, затем сдавила левым коленом его правое плечо и параллельно левой рукой вывернула его предплечье. Я прекрасно понимала, что боль должна была парализовать преступника на несколько мгновений. Он глухо застонал. Я не стала медлить и пальцами свободной руки сдавила ему сонную артерию. Парень отключился. Я вскочила на ноги, отцепила от пояса наручники и защелкнула их на запястьях наемника. Адреналин придал мне сил. Я ворочала крупное тело мужчины довольно легко. Мне удалось сковать его и даже связать ему ноги раньше, чем он очнулся.

– Слушай меня внимательно, сейчас в твоих интересах мне помочь! – отчеканила я буквально по слогам, направив ему в лицо луч фонарика. Ответом мне послужил полный ненависти взгляд. Петр, как я успела отметить при беглом осмотре, мало походил на свою сестру. Волосы у него были темные, глаза карие, но лицо широкое, отчего он, как ни смешно, походил на кролика. Я думаю, что парень страдал в детстве от обидных прозвищ, на которые обычно не скупятся немилосердные детки в сложный пубертатный период. Возможно, что издевательства одноклассников в какой-то мере способствовали выбору будущей преступной специальности. Но копаться в психологических предпосылках поведения преступника у меня не было ни времени, ни желания. – Я предлагаю тебе сделку: ты сдаешь мне заказчика – я сохраняю тебе жизнь.

– Смешно, – не стал хранить оскорбленное молчание мой оппонент.

Я, разумеется, представляла, что наша беседа примерно таким образом и сложится, поэтому завела разговор скорее для проформы. Победа, одержанная мною в драке, была не рядовым событием. Не часто мне удается свалить с ног таких мужиков. Но на анализ событий времени не было. Я поняла, что мне необходимо вызвать подмогу. Свою часть задания на данном этапе я выполнила. Наемник был схвачен, пора было отправляться к клиенту. Негоже телохранителю надолго оставлять вверенное тело без присмотра.

– Виктор, – связалась я по телефону с братом Бруклина, – что у вас?

– Плохо. Девушку оставили в больнице, сами тут дежурим под окнами, правда, мне еле удается сдерживать нашего Ромео. Он убит горем, – не стал скрывать от меня истинное положение дел Виктор.

– Понятно. Тогда скажи ему, что я скрутила Астонова. Полагаю, жажда отмщения сдвинет его с места. Да и не стоит вам сейчас светиться. Уезжайте оттуда. – Я услышала, как мужчины обменялись парой фраз, потом донесся грозный вскрик, более похожий на рык раненого и от этого еще более злого зверя.

– Адрес?! – последовал вопрос. – Точнее, скинь мне координаты по GPS.

Спустя тридцать минут мы воссоединились. К сожалению, до этого времени Петр хранил молчание, как я ни пыталась его разговорить. Орешек попался крепкий. Вероятно, расколоть его получилось бы с помощью пыток, но я никогда не прибегала к подобным мерам. Я решила сдать его под опеку Джорджа и Виктора – в конце концов, что на «Ферме», что в нашей секретной организации методы ведения допроса преподавали на высоком уровне. Вот пусть и попытаются добиться успеха посредством приобретенных ранее навыков.

У меня в голове возник новый план. Я собиралась его осуществить, но сконцентрироваться на этих мыслях не успела.

Прорычав какое-то свирепое ругательство на английском языке, Джордж кинулся к поверженному преступнику и с размаху нанес ему два нещадных удара в голову. Совершенно не реагируя на нас, он собрался продолжить избиение, но Виктор, с риском попасть под горячую руку, остановил брата.

– Хватит! Убийство только все осложнит! – выкрикнул он, встряхнув американца за плечи.

– Мне плевать! – Тот снова замахнулся. – Он заслужил это!

– Он – да, а вот ты – нет! – Виктор с трудом сдерживал разбушевавшегося и пылавшего гневом родственника. – Одумайся! Сейчас не это важно, – он презрительно кивнул в сторону поверженного наемника. – Мы должны немедленно выяснить, что с Олесей, тьфу ты, то есть с Тоней. Надо ехать в больницу! – Эти слова произвели нужный эффект. Все еще продолжая грозно пыхтеть, Джордж медленно отвел занесенную над головой Астонова руку.

– Ладно, пусть скажет тебе спасибо, – процедил он сквозь зубы.

– Смешно, – глухо отозвался преступник. – Просто у тебя кишка тонка, – добавил он с вызовом. Американец заскрежетал зубами, но на этот раз сумел сдержаться.

– Руки марать не хочу, и судьбу из-за подобной падали калечить – тоже, – парировал Бруклин.

Продолжать диалог они не стали, так как смысла он не имел, да и задачи перед нами стояли гораздо более важные.

Без лишних церемоний мы в буквальном смысле погрузили Петра на заднее сиденье арендованного для нас Михалычем внедорожника, с ним рядом с непроницаемым выражением на лице уселся Виктор, Джордж устроился на месте водителя «Фольксвагена».

– Жень! – взмолился он, когда я, проверив, что ничего опасного в моей машине нет и Бруклин может отогнать ее в гордом одиночестве, собралась уехать с пленником.

– Что такое? – Я примерно представляла, в чем будет состоять просьба моего подопечного.

– Ты же буквально всех в городе знаешь… – начал он.

– Какой номер больницы? – перебила я.

– Третий, – он даже не поразился моей проницательности, настолько был встревожен.

– Я сейчас позвоню.

Меня совершенно не удивил тот факт, что Джордж оставил свою возлюбленную в тяжелый момент. Насколько я помнила из курса психологии, поведение некоторых людей в критических ситуациях было именно таким. Они очень быстро оценивали сложившуюся обстановку, свою роль в ней и, если приходили к выводу, что помочь тому, кто в беде, в данную минуту не могут, переключались на иные занятия. Но это совершенно не означает предательства. Наоборот, я полагала, что Джордж, не высказав недовольства, отправился с Виктором на помощь мне именно потому, что здесь был Астонов – тот, кто ранил его возлюбленную. И те удары, которые он нанес преступнику, говорили о том, что моя оценка верна.

Для того чтобы выяснить, в каком состоянии Антонина, я набрала телефон главного врача третьей больницы. Не могу сказать, что я, как фокусник, мгновенно раздобыла нужный контакт. Еще несколько лет назад я озаботилась тем, что в силу опасного рода деятельности могу оказаться в любой ситуации, в том числе и получить ранение. Вот почему я нанесла визиты в клиники нашего славного города. Должна отметить, что я навела справки, и квалификация врачей Тарасова произвела на меня впечатление. Набирая номер доктора Андрея Венедиктова, я не рассчитывала, что он меня узнает, однако он сразу же откликнулся на звонок, поприветствовав меня по имени.

– Евгения Максимовна, чем обязан? – произнес он в трубку усталым голосом. Я представила, как в этот момент, утомленный пациентами, операциями и больничной бумажной волокитой, доктор провел рукой по лицу, задевая очки, пошарил в карманах халата в поисках сигарет и наверняка глянул на часы, чтобы сориентироваться.

– Простите, что беспокою, я по поводу одной девушки, – перешла я сразу к сути, так как прекрасно понимала, что на светские расшаркивания у Андрея Аркадьевича просто нет ни времени, ни сил.

– А я отчего-то именно так и подумал, – усмехнулся он. – Молодая женщина без документов, поступила два часа назад, прооперирована только что. – И он, не делая паузы, продолжил: – Состояние тяжелое, я сделал что смог, ранение глубокое, нож задел легкое. Сейчас она в реанимации.

– Прогнозы?

– Если к утру будет с нами, есть надежда на благополучный исход, – не стал он скрывать правду.

– Что от нас требуется?

– Дать показания полицейским. Они, кстати, еще не ушли.

– Это я обязательно. Но у меня просьба…

– Дайте-ка я угадаю… Не говорить им о вашем звонке? – продемонстрировал он чудеса проницательности.

– Точно! Я сама все сообщу, мне нужно буквально несколько часов. Вопрос касается, разумеется, не меня. Речь идет о спасении человека, – пояснила я.

– Как? Еще кто-то ранен? – удивленно воскликнул доктор.

– Нет. Пока нет, и я прилагаю максимум усилий, чтобы все так и оставалось, – я постаралась придать голосу уверенность. – Работа у меня такая – людей спасать, вот и пытаюсь по мере собственных сил сделать все возможное. А девица, которую вы сегодня оперировали, – возлюбленная моего подзащитного.

– Не того парня она выбрала… – резонно заметил Венедиктов.

– Это как посмотреть, скорее он со своей симпатией сильно рисковал.

– То есть? – в голосе врача послышались заинтересованные нотки.

– История, как вы понимаете, долгая, но я считаю нужным вас предупредить, что у Антонины Астоновой, находящейся сейчас, в реанимации, достаточно бурное прошлое. Поэтому, придя в себя, она может попытаться совершить неожиданные поступки, сбежать, например… – Учитывая детали знакомства Бруклина и лже-Олеси, я вполне осознанно предполагала такой вариант развития ситуации.

– Вот как?! Но это вряд ли. Подняться с постели без посторонней помощи она в ближайшие дни не сможет, так как операция была серьезная. А к тому времени, как она обретет способность к побегу, вы уже сами будете с ней разбираться. Уж не знаю, одна ли или вместе с полицией…

– Посмотрим, я сама еще не решила, что с ней делать… – искренне призналась я.

– Ладно, Евгения, – выдержав паузу, ответил Андрей Аркадьевич. – Кто я такой, чтобы вам мешать и лезть с советами. Вы, по моей оценке, хороший человек. Людей спасаете, а следовательно, у меня работы пусть на чуть-чуть, но уменьшается. Я не скажу полицейским о вашем звонке до утра. У меня сейчас еще одна операция, она как раз продлится долго. Мне даже обманывать никого не придется. Я просто пойду выполнять свою работу.

– А я свою, – прошептала я, преисполненная симпатии к абоненту. – Спасибо вам.

– Не за что, – невесело откликнулся он. – Да, и еще одно…

– Что такое?

– Сделайте, пожалуйста, так, чтобы тяжело раненных, по крайней мере из вашего окружения, ко мне не поступало.

– Я очень постараюсь, но гарантировать, конечно, не могу. Преступников я, как правило, особенно не щажу.

Мы попрощались. Я обернулась к Джорджу. Тот, разумеется, слышал часть разговора. Я гадала, как бы помягче пересказать ему то, что сообщил мне врач.

– Она жива, лежит в реанимации после сложной операции.

– Едем к ней! – немедленно всполошился он.

– Нет смысла. Не пустят. Да и там полиция дежурит у палаты.

– Пусть! Мне нечего скрывать! – Он был преисполнен решимости.

– К ней доступа нет. Утром будет больше информации. Надеюсь, что не только из больницы, но и у нас. Пойми – сейчас главное разобраться с наемником и заказчиком. Ты порадуешь свою Олесю, то есть Антонину, гораздо больше, когда вместе с букетом принесешь ей в палату два билета на самолет в Венесуэлу. А если мы нагрянем в больницу сейчас, нас всех упекут в отделение и осудят сразу по нескольким статьям: теракт на вокзале, попытка убийства и прочее…

– Но…

– Никаких «но»! Я знаю что говорю.

На этом я посчитала, что сказала достаточно. Если Джордж не свихнулся окончательно на почве любви, он должен сделать правильный следующий шаг. Я вернулась в машину, где двое мужчин, с ненавистью смотря друг на друга, делили заднее сиденье. Я завела мотор и тронула машину. В зеркало заднего вида я видела, как Бруклин, выдерживая дистанцию в пару метров, покорно движется следом.

Мы подъехали к дому, Виктор, как военнопленного, вывел из машины Астонова. В помещении он немедленно взял инициативу в свои руки:

– Джордж! Привяжи его к стулу!

Американец, едва сдерживая гнев, туго стянул позади спинки запястья Петра.

– Надо ввести ему сыворотку правды, чтобы не тратить время, – пошутила я, но мои напарники восприняли мои слова всерьез.

– У тебя есть?! – в один голос воскликнули они.

– Нет, я предпочитаю надеяться на собственные силы, хотя, если подумать… – Я выдержала паузу, – я так говорю, потому что у меня нет нужного препарата. Вот, кстати, раз уж мы заговорили о правде, не стану скрывать. Вы, ребята, давайте его здесь крутите по полной программе, а я наведаюсь по одному адресу.

– По какому?

– Проверю жилище нашего пленника. Есть у меня надежда, что там найдутся интересные улики. Да и ключик проверить хочется, вдруг он подойдет к двери, упрятанной за плакатом на стене…

– И как ты найдешь, где я живу? – заинтересовался Астонов. Должна отметить, что наш пленник вел себя очень достойно. Он не вырывался, не скандалил и не пытался высвободиться. Наоборот, с интересом приглядывался к нам и слушал все, о чем мы говорили. Такое впечатление, что он не осознавал, в каком находится положении, и оценивал ситуацию как интересное приключение.

– Адрес мне назвала твоя сестра, – не стала я делать секрета. Мне хотелось вызвать в Петре эмоции.

– Вот стерва! – выругался он, а я мысленно поздравила себя с небольшой, но приятной победой. Но время праздновать, увы, еще не настало.

– Гад! – выкрикнул Джордж и, никем не сдерживаемый, кинулся к преступнику. Виктор позволил брату нанести нашему пленнику пару весомых ударов по лицу, прежде чем посчитал нужным вмешаться:

– Подожди, у тебя еще будет время с ним поквитаться!

– Я не собираюсь ждать! Он чуть было не убил меня, свою сестру, в общем всех! – воскликнул он.

– Так она жива?! – Астонов прищурил только что подбитый глаз.

– Да как ты смеешь?! – Бруклин зарычал, как свирепый зверь. – Отпусти меня, Вить, я убью его!

– Обязательно убьешь, но позже… – сказал Виктор тихим, но отнюдь не мягким голосом. – Петр, хватит играть в игры. Ты сдаешь нам заказчика, мы оставляем тебе жизнь. – И с невозмутимым выражением на лице он вынул из-за пояса пистолет, взял из сумки глушитель и прикрутил его.

– Ха-ха-ха! – наемник запрокинул голову и громко рассмеялся. – Меня это мало интересует.

– Вот как?! – Виктор вскинул бровь и с интересом посмотрел в лицо Петру.

– У тебя кишка тонка, чтобы человека убить. Ты же не захочешь испортить свою блестящую карьеру из-за такой мелкой сошки, коей я являюсь, по крайней мере в твоих глазах.

– А вот тут ты немного ошибаешься, – не меняя тона, парировал Виктор и вдруг без предупреждения выстрелил Петру в ногу.

Оглушительного грохота не последовало. Однако Петр не кричал и не корчился от боли. Это меня удивило.

– Следующая пуля войдет не в мысок ботинка, а в твою голень, – предупредил Виктор. Я присмотрелась и увидела, что брат Джорджа не ранил, а лишь напугал наемника. Меткостью он обладал феноменальной. Обувь Астонова была безнадежно испорчена, однако ранения он не получил. Должна отметить, что поступок Виктора меня поразил. Я еще больше зауважала москвича. Мое сердечко дрогнуло, но я, как и во все прежние разы, усилием воли подавила чувственный порыв.

– Мужчины, я вижу, намерения у вас серьезные, и все необходимые навыки и умения для получения результата имеются, – произнесла я, многозначительно посматривая то на место попадания пули, то на пистолет в руках Виктора. – Я оставлю вас на пару часов. Интуиция подсказывает мне, что квартиру Астонова я навещу не зря.

– О’кей, – откликнулся Джордж.

– Будь осторожна, – с особенным, как мне показалось, выражением во взгляде произнес его брат. Затем он принялся без тени смущения обыскивать карманы наемника. В одном из них нашлась связка из пяти ключей. Он кинул их мне через стол. Петр всем своим видом демонстрировал ненависть по отношению к нам, но озвучивать распиравшее его возмущение не стал.

– Спасибо, – я улыбнулась, спрятала ключи в карман, подхватила свой рюкзак и направилась к двери.

В путь я решила отправиться на своем верном «Фольксвагене». Я уже успела соскучиться по его послушности и маневренности, особенно остро это ощущалось в те моменты, когда я оказывалась за рулем огромного внедорожника. Кстати, именно дело Бруклина помогло мне разрешить сомнения по вопросу смены автомобиля. Управление крупногабаритным джипом утвердило меня в привязанности к своему седану. Покупку автомобиля я решила отложить на неопределенный срок.

Я помчалась в Каменный переулок. Астоновы жили в современном доме на девятом этаже. С уверенным лицом я спокойно открыла дверь в подъезд, приложив ключ-таблетку к кодовому звонку, поднялась на лифте на девятый этаж и столкнулась нос к носу с какой-то пожилой дамой.

– О… – вздрогнула она от неожиданности. – Вы к кому? – Она то ли случайно, то ли умышленно загородила своей довольно внушительных размеров фигурой проход к квартирам.

– К Астоновым…

– А их нет, – дама нахмурилась. В ее глазах зажглись подозрительные искорки, видимые даже за стеклами аккуратных очков, которые она постоянно поправляла рукой. Видимо, дужки растянулись.

– Я знаю, я за вещами для Тонечки.

– Как это? С какой это стати? Зачем это? – Бдительная соседка совершенно справедливо засомневалась.

– Она в больницу попала, вот я и приехала.

– Боже, что случилось? – Дама схватилась за сердце.

– Несчастный случай, но врачи все держат под контролем.

– Значит, Петечка там, а я-то думаю, куда пропали такие хорошие молодые люди. Сироты, так держатся друг за друга, – остатки недоверия по поводу моего появления на этаже, судя по всему, покинули женщину. – Может, надо что? Вы скажите! Компот или что-то поесть? – Меня, признаюсь, удивила эта неожиданная доброта. Словно я встретила не соседку, а родственницу сирот Астоновых.

– Нет, спасибо, в больнице все есть, – поспешила уверить ее я.

– Вот ведь, никогда бы не подумала. В наше время без рубля и коробки конфет медсестры и лишний раз и не подойдут к больному… – посетовала она. – Я, знаете ли, всегда привыкла сама о себе думать. Как муж умер, так и приходится крутиться. Хорошо вот Петя помогает, а от меня ничего особенного не требуется, разве что смотреть за квартирой, когда их нет. Вот поэтому я, милочка, вас и расспрашивала так подробно.

– Не беспокойтесь, все в порядке, наоборот, спасибо за вашу бдительность. Тоня не раз о вас отзывалась с теплотой, – принялась я заливаться соловьем. Щеки дамы зарделись от удовольствия.

– Странно, а о вас она мне ни разу не говорила. Вы ведь подруги? – Ее глазки-бусинки впились в мое лицо не мигая.

– Да, но не старинные, – сразу же решила я уйти от скелетов из прошлого. – Мы познакомились в салоне. Нас записали к одному мастеру на одинаковое время. Вот и разговорились. Тоня такая милая и красивая. И веселая очень. Вот мы и сошлись. – Я не испытывала никаких неудобств, импровизируя.

– Вон оно что… А я уж было подумала неладное. Ведь у ребят нет друзей. Они своего прошлого стесняются… Ой! – Она испуганно прикрыла рот рукой, давая понять, что сболтнула лишнего.

– Это вы про детдом? – Я улыбнулась своей, как я надеялась, самой искренней улыбкой. Соседка коротко кивнула. – Тоня мне однажды сказала, и мы условились больше никогда про это не разговаривать. Ей неловко и вспоминать не хочется. А мне уж тем более дела нет… – Я беспечно махнула рукой. – Так я пройду?

– Да, пожалуйста. – Она отступила на шаг в сторону, но, к моему удивлению, когда я прошла к квартире, проследовала за мной. Я сразу догадалась о ее намерениях. Раз Астонов платил ей за бдительность, она решила проявить ее в полном объеме. Я предполагала, что парень обходился в расчетах с соседкой незначительной суммой, но предлагать больше, чтобы остаться одной, не следовало. Не стоило провоцировать соседку. Вдруг она устроит скандал или вызовет полицию. Я решила, что смогу провести осмотр помещения и в ее присутствии.

Квартира оказалась двухкомнатной, но довольно просторной. Кухня скорее представляла собой гостиную, так как наряду с традиционным набором мебели и техники, необходимой для хранения посуды, продуктов и приготовления пищи, здесь также разместился угловой диван, с которого удобно было смотреть телевизор с внушительной диагональю.

– Молодец, Петя, не зря пожертвовал третьей комнатой, – пояснила соседка, успевая за каждым моим шагом. – Здесь теперь чувствуется простор. – Она по-хозяйски прошлась по кухне. – Ну, так что вы застыли? Комната Тони вон там, пойдемте, я покажу.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Комната девушки оказалась примерно такой, как я и предполагала. Стопроцентного порядка не было, но и неряхой юную особу назвать было нельзя. Просто милые дамские аксессуары, предметы косметики, какие-то сумочки, кошелечки, заколочки и прочее располагалось практически на всех поверхностях в комнате: и на столе, и на тумбочках, и на подоконнике, рядом с цветочными горшками, в которых, как яркие бабочки, цвели роскошные фоленопсисы, или орхидеи, как их принято называть в народе.

Я распахнула шкаф, обратила внимание, что тут у девушки царил относительный порядок. По крайней мере, мне без труда удалось найти какую-то футболку, пару предметов белья, а также носочки. Тапочки я прихватила из коридора. Никаких бумаг или чего-то похожего на записи я не заметила, поэтому довольно быстро я вышла обратно в гостиную. Соседка не отпускала меня взглядом ни на минуту.

– А вы куда? – заволновалась она, когда я шагнула в сторону двери, ведущей во вторую комнату.

– Петя попросил принести ему свежую рубашку и компьютер, – произнесла я самым нейтральным тоном.

– Странно все это… – пробормотала женщина себе под нос. – Я вас вижу в первый раз, а вы, оказывается, их обоих знаете… – Она пожала плечами, но, впрочем, опять посторонилась, освобождая мне проход.

– Нас Тоня познакомила в клубе. Петя за ней так строго смотрит, словно она не сестра ему, а дочь.

– А как же иначе. У них же никого, кроме друг друга, на всем белом свете нет, – она трагично шмыгнула носом.

Парень жил совершенно в другой обстановке, нежели его сестра. Каждая деталь интерьера выдавала в нем цельную, уверенную в себе личность. Все в комнате было выдержано в едином минималистском стиле, но я обратила внимание, что мебель дорогая, импортная. Везде царил идеальный порядок. В шкафу все рубашки и костюмы висели строго по цветам, впрочем их было немного. Гораздо больше одежды располагалось на полках в сложенном виде. Парень предпочитал стиль casual, что было вполне понятно при его-то специальности. Наемным убийцам костюмы нужны далеко не так часто, как банковским служащим, например. Я взяла первую рубашку с крайней вешалки, при этом успела внимательным взглядом ощупать все внутреннее содержание шкафа. Никаких подозрительных клочков бумаги, я, увы, не нашла. Я задвинула дверцу и обернулась к соседке. От женщины необходимо было избавиться хотя бы на пару минут.

– Послушайте, э…

– Клавдия Петровна, – подсказала она.

– Да, а я Евгения, – не стала я делать тайны из своего имени. – Тоня сказала, что в холодильнике есть ее любимые творожки или йогурт, – я умышленно назвала именно эти продукты, так как они, как правило, находились в холодильниках многих молодых людей. – Вы не могли бы, пока я укладываю компьютер, собрать их, чтобы я время не тратила. Уже поздно, скоро сменится сестра, с которой я договорилась о передаче вещей.

– Хорошо, – после некоторой паузы согласилась женщина.

Как только она вышла из комнаты, я немедленно занялась обыском. Опыт в этом деле у меня был. Сперва я взяла компьютер, чтобы, если Клавдия Петровна неожиданно заглянет в комнату, не вызвать у нее подозрений. Затем осмотрела ящики стола, один из них оказался заперт. Я предполагала нечто подобное, вынула из своего рюкзака примитивные воровские отмычки и без труда в считаные секунды вскрыла нехитрый замок. Как раз в тот момент, когда я с интересом занялась содержимым, в комнату заглянула соседка.

– А что это вы делаете?

– Ищу второй телефон или зарядное устройство. Петру надо сделать какой-то важный звонок, его трубка села. – По вранью у меня еще во времена учебы были пятерки. Хотя тогда это называлось – создание легенды.

– Странно все это… Пожалуй, я поеду с вами в больницу. – Клавдия Петровна сделала самый неудачный для меня вывод из всех возможных. Ее присутствие путало все мои карты. И я приняла неожиданное решение. Так я смогу точно избавиться от назойливой дамы.

– Отлично. Может быть, вы съездите без меня. Я вам оплачу такси. – Я понимала, что этой фразой убью сразу все подозрения, которые тревожили бдительную даму.

– Но… э… поздно уже, – засомневалась было она.

– Вы отказываетесь?

– Нет, что вы, такая ситуация, я все понимаю, я съезжу. – Она проявляла просто какие-то чудеса доброты.

– Вот и чудесно. Так что там с продуктами?

– Нашла всего два творожка. – Она замялась в сомнениях. – Ладно, я мигом сбегаю домой, у меня пирожок с яблоками готов, подготовлю пару кусочков для Тонечки с Петенькой. А вы чтобы никуда без меня! – она строго погрозила пальцем.

– Да, конечно, я пока шнур компьютерный скручу.

Потоптавшись пару секунд на пороге, женщина заторопилась исполнить задуманное. Я, разумеется, тратить время не стала и кинулась обследовать содержимое тумбочки. Мои старания были вознаграждены находкой флешки, кредитной карточки и сим-карты, которую Петр спрятал на тыльной стороне фанеры, разделяющей ящик на две части. Я даже преуспела в поисках замочной скважины, к которой подошел найденный в бардачке джипа ключ. Но здесь меня ждало разочарование: в небольшом ящике, представляющем собой секцию в шкафу, было лишь оружие: пистолет и охотничье ружье. Я предполагала, что оба этих предмета не были связаны ни с какими преступлениями. Астонов был профессионалом, очевидно, что он не стал бы хранить пистолет, из которого кого-то убил. Эти две находки я оставила на месте. Сдам его полиции и просто сообщу, где поискать повнимательнее, поэтому ключ положила на поверхность стола – на видное место. Перед самым появлением Клавдии Петровны я успела все в комнате вернуть на свои места и со спокойным выражением лица укладывала компьютер в сумку, которую также нашла в комнате Петра. Соседка больше не мучила меня расспросами. Мы вышли на улицу. Я оставила ее ожидать такси, при этом денег, которыми следовало расплатиться, намеренно дала ей больше, чтобы волнение и сомнения ее не терзали. Сама же села в «Фольксваген» и помчалась обратно в деревню. Эпизод с соседкой я сразу же выкинула из головы как незначительный. Гораздо важнее были новые факты.

Я очень надеялась, что, если набрать тот номер телефона, который начертила на стекле джипа Антонина с той симкарты, что я обнаружила в квартире, неизвестный абонент ответит и мы сможем наконец с ним договориться.

Кроме того, вспоминая в деталях драку с Астоновым, а именно то, с какой легкостью мне удалось одержать победу над крепким парнем, я пришла к выводу, что он намеренно мне поддался. Драка со мной и поражение были частью его плана, чтобы оказаться поближе к Джорджу!

Едва я подумала об этом, как моя нога автоматически утопила педаль газа в пол.

«Что я наделала! Я сама допустила преступника вплотную к его потенциальной жертве!»

Я схватила телефон и стала вызванивать по очереди Виктора и Бруклина, но ответом мне были только длинные гудки. Волнение во мне росло. Я корила себя, что оставила клиента и преступника вместе. Конечно, я очень надеялась, что все мои опасения не найдут подтверждения, но интуиция подсказывала обратное.

К дому я подъезжать не стала. Оставила машину у бруска, на котором когда-то крепился шлагбаум перед въездом в деревню. Взяв рюкзачок, я побежала по улице. В ворота заходить не стала, а, затаившись за деревьями на соседском заброшенном участке, прокралась к боковым окнам, чтобы заглянуть внутрь. Увы и ах, стул, на котором со стянутыми за спиной руками оставался Астонов, когда я уезжала, сейчас валялся в углу. Сам же Петр с гордым видом победителя стоял посередине гостиной. Виктор лицом вниз лежал на кровати. Джордж, живой, но с разбитым носом, из которого текла кровь, сидел на полу. Пистолет в руках Петра был нацелен в голову американцу.

В подобные критические минуты я имела способность соображать молниеносно. В голове у меня моментально прокрутились все возможные варианты действий.

Врываться через главную дверь нельзя, оценила я обстановку, бесшумно это сделать не получится. Астонов может выстрелить. Оставался вариант с потайным входом через лабораторию. Не теряя ни минуты, я кинулась туда. Разумеется, за те несколько дней, что я была рядом с Бруклином, я изучила его жилище досконально. В дом я проникла тише кошки. Быстро поднялась по ступенькам и без скрипа и единого звука открыла дверь.

Я прекрасно поняла план Астонова, жаль, что он открылся мне постфактум. Он хотел попасть в дом Бруклина, чтобы на месте выяснить у него информацию, получить компромат и затем убить клиента. Вот почему я с такой легкостью одержала победу в драке на тупиковой улице, вот почему он не оказывал особенного сопротивления, пока мы его везли в дом.

Работа над ошибками мне предстояла большая, я не стала тянуть с ее исполнением. Я могла сразу убить Петра, но, так как времени на то, чтобы проверить добытые в его доме улики у меня не было, приходилось действовать иначе, но тоже прибегнуть к помощи моего «браунинга». Приоткрыв скрытую дверь, я прицелилась и выстрелила. Пуля вошла преступнику в ту самую руку, в которой он держал пистолет. Моя атака была внезапной, наемник не успел нажать на курок. Оружие выпало из его ослабевших пальцев. Астонов вскрикнул, обернулся ко мне, глаза его наполнились слезами, но мне некогда было разбираться в его эмоциях. Не испытывая никаких угрызений совести из-за того, что я напала практически со спины, а теперь еще и добиваю раненого, я кинулась к нему и ногой ударила по голове. В поле моего зрения было распластанное на кровати тело Виктора, и злоба за поверженного товарища придавала мне сил.

Раненый Петр не устоял после моего первого удара, я не стала тянуть со вторым и нанесла ему практически такой же, но уже по уху. Он перекатился на другой бок, и вдруг в его здоровой руке блеснул нож, он метнул его в мою сторону, и я ощутила боль в области бедра. Лезвие прошло по касательной, но прорезало штанину кожаных брюк, на ноге, судя по ощущениям, остался довольно глубокий, но не смертельный порез.

Я стиснула зубы, Петр довел меня до точки кипения. Я запрыгнула на него сверху, при этом успела выхватить из-за пояса своих испорченных брюк наручники. Прежде чем попытаться ухватить его запястья, я просунула ладонь внутрь наручника и как кастетом несколько раз ударила им наемника по лицу. Я добилась нужного эффекта, парень на секунду отключился, я воспользовалась этим и приковала его наручниками к ножке кровати.

– А-а-а-а, – преступнику было больно, когда я возилась с наручниками. Я присмотрелась и обнаружила, что пуля моего «браунинга» угодила ему между большим и указательным пальцами, но прошла навылет.

– К сожалению, жить будешь, так что не скули! – осадила я его. Он, к слову, корежиться перестал. Очевидно, его выступление со вскриком от боли было спектаклем. Он пытался любыми средствами сбить меня с толку. Насколько я успела оценить наемника – нам попался довольно крепкий орешек. Каждое его слово и жест я, если честно, воспринимала как блеф. Ну не верилось мне, что он легко капитулирует и примет наши условия. Эпизод с нашей первой дракой и его быстрым проигрышем как раз указывал на то, что хитрец постоянно придерживался какого-то плана. Жаль, что я не умела читать мысли, чтобы оперативно вывести его на чистую воду. Но этим и была прекрасна выбранная мною специальность. Сюрпризы, ощущение опасности, адреналин держали меня в постоянном тонусе, и мне это, если честно, нравилось.

Разобравшись с Астоновым, я осмотрелась. Я была уверена, что старая металлическая армейская кровать с пружинным матрасом не позволит преступнику легко высвободиться.

– Джордж! Ты как? – кинулась я к Бруклину, который был также связан, но я, оказавшись в комнате, это не заметила.

– Нормально.

– Что с Витей? – спросила я для того, чтобы определить, можно ли перевернуть парня на спину.

– Ранен.

– Ясно, помоги мне! – Мы подошли к кровати, с максимальной осторожностью перевернули Виктора. Он находился без сознания, но от наших действий, очевидно, болевые ощущения у него усилились, и он глухо застонал. Определить место его ранения было нетрудно. Красное пятно расползлось по футболке справа чуть ниже груди, и этот факт настраивал меня на некоторые позитивные выводы.

– Хорошо, – прошептала я своим мыслям.

– Что именно? – голос Джорджа выдавал ту степень тревоги, которую он испытывал за брата. – Ведь ранение в область груди очень опасно!

– Ты прав, оно может привести к летальному исходу, особенно в том случае, если в легкое попал воздух или кровь, – подтвердила я. – Но у нас, я надеюсь, другой случай. Кстати, где оружие?

– Это тот нож, который потом полетел в тебя…

– Плохо, значит, этот негодяй вытащил его из раны… – Пояснила я, а про себя подумала, что шансы Виктора на выздоровление невысоки, место удара все это время оставалось открытым, произошла большая потеря крови.

– Вызывать «Скорую»? – американец схватился за телефон.

– Долго получится, можем не успеть. Сейчас главное остановить кровь. Я перевяжу его… – Я понимала, что в данную минуту от моих действий зависит жизнь брата Бруклина. Если покопаться в той части моего сердца, куда я прятала все неуместные для настоящего момента мысли и чувства, то можно было найти ту симпатию, которую я испытывала к Виктору. Все эти факторы заставили меня мобилизоваться и действовать четко. Мне не раз приходилось оказывать помощь раненому. В багажнике моего «Фольксвагена» имелась довольно обширная аптечка. На случай ранения ножом там были необходимые перевязочные материалы.

– Но нужны же какие-то медикаменты, бинты, я не знаю, что еще… – Джордж совершенно растерялся.

– Все есть в моей машине. Лови ключи, она на въезде в деревню. В багажнике серый чемодан.

– Но я не могу оставить тебя здесь с преступником! – Он практически утратил контроль над собственными эмоциями, что было совершенно логично. Второй раз за сутки ранят близкого моему клиенту человека. Психика его находилась на грани срыва.

– За это не беспокойся, я разберусь с ним! – уверенно ответила я.

– Но он же опасен! Даже несмотря на ранение! Он же убийца!

– Которого, кстати, тоже надо бы перевязать! – подал наглец голос.

– Не перевязать, а убить, – парировала я, даже не обернувшись в его сторону.

– Тьфу ты, вот стерва! – Астонов оставил попытки вызвать во мне жалость.

– Он очень опасен! – заволновался Джордж, понимая, что Петр все это время вел с нами игру. Ведь удалось же ему высвободиться один раз, очевидно, что он попытается сделать это снова. Хотя я, признаться, сомневалась. Оружия у парня теперь точно не было, я проверила, да и дел он уже натворил достаточно, второго шанса я ему давать не собиралась. – Из-за него мы упустили драгоценное время! Я не вызвал врача для Вити! – Угрожающе сжав кулаки, он двинулся в сторону прикованного преступника.

– Хватит, брось его. Этот гад не стоит того, чтобы мы теряли время! – повысила я голос.

– О’кей, – скрипнув зубами, не сводя с Петра тяжелого взгляда, вынужден был согласиться со мной американец. – Я к машине!

– Иди скорее, – ответила я американцу. – Ваша беседа с преступником без меня не принесла успеха! Так что предоставь мне все решать, – я кивнула в сторону Астонова. – И где только он спрятал этот проклятый нож?! – посетовала я уже в спину выбегавшему на улицу Бруклину. Я набрала номер больницы, но звонок все время срывался. Было занято. Я еле сдерживала свои эмоции. Смотреть на мертвенно-бледное лицо Виктора было невыносимо. Как я корила себя за то, что понадеялась на профессионализм братьев и оставила их с Петром одних.

– Что, промашку дали?! Перехитрил я вас! – ехидным голосом заметил он из своего угла. Похоже, все происходящее он воспринимал как игру. Я никак не могла взять в толк, отчего этот негодяй так уверен в собственных силах. Что именно вселяло в него надежду на спасение из моих цепких лап?

– Заткнись! – Я не была настроена вступать с ним в словесную перепалку, гораздо важнее сейчас было оказать первую помощь Виктору. Но перед этим я взяла телефон и сделала несколько снимков раненого, который в этот момент был очень похож на мертвого. Я постаралась выбрать такой ракурс, чтобы было видно его лицо.

– Ну ты даешь! Зачем тебе фотки полудохлого человека?! Ты что, ловишь кайф от вида трупов? – оживился Петр. От его мерзких вопросов меня затошнило.

– Не твоего ума дело! – отрезала я, еле сдерживаясь, чтобы не влепить ему по наглой физиономии еще раз. Я еще не очень понимала, зачем мне снимки, но в голове у меня уже начал формироваться некий план, в котором, возможно, понадобятся и фотографии.

Виктор никак не приходил в сознание. Я безумно волновалась за него. Во времена учебы в спецотряде нам преподавали основы медицины. Я прекрасно понимала, что не стоит прогуливать этот предмет. Знания могут пригодиться в любой момент. Сейчас был именно такой. Все раны, нанесенные нестерильными предметами, считаются инфицированными. Первым делом необходимо было хорошенько промыть место пореза. Я разорвала футболку на Викторе, взяла со стола бутылку с водкой, которая была замечена мной еще в первый день знакомства с Бруклином, и задумалась, так как глубокую рану, особенно если есть вероятность, что задето легкое, промывать спиртом категорически нельзя. Бутылку водки, к примеру, следует развести в десяти литрах кипяченой воды. Но и это было опасно. Я отставила бутылку в сторону и стала дожидаться Джорджа. В аптечке должен был находиться раствор хлоргексидина. Его я предполагала применить в качестве антисептика. В это время лицо фээсбэшника перекосила гримаса боли, он очнулся.

– Женя? – прошептал он пересохшими губами.

– Молчи! Не трать силы! Любая активность может спровоцировать кровотечение. Сейчас придет Джордж, мы тебя перевяжем. А пока я вызову доктора.

Я понимала, что не прошло и нескольких часов с момента моего разговора с Венедиктовым. Ни я, ни он не ожидали, что наша следующая беседа состоится так скоро. Я надеялась, что операция, про которую он говорил, уже закончилась, ведь мне сейчас, как никогда срочно, требовалась помощь этого врача.

– Андрей Аркадьевич, – начала я, как только в трубке послышался мужской голос.

– Только не пугайте меня забывчивостью в вашем молодом еще возрасте. Мы же только недавно разговаривали, – отозвался он достаточно игривым тоном. Похоже, вторая операция, о которой он успел обмолвиться, прошла успешно, если под конец дежурства доктор не утратил способность шутить.

– Увы, я не забыла. Я звоню по делу. Мой друг ранен. Я прошу вас прислать бригаду как можно скорее.

– Что?! Вы меня поражаете, Евгения Максимовна! А как же ваше обещание, что поток пациентов на сегодня прекратится?! – не стал он сдерживать эмоций. – Кстати, почему не в «Скорую» звоните?

– Боюсь, они могут опоздать. Большая кровопотеря, ножевая рана на груди справа, но легкое, надеюсь, не задето, лезвие вошло ниже… Передайте водителю и фельдшеру, что их приезд будет щедро оплачен, главное, не терять ни минуты.

– Понял, адрес диктуйте, – его тяжелый вздох был гораздо красноречивее любых ругательств. – Полицию вызвали?

– Да, – соврала я, но не считала эту ложь большим грехом, так как собиралась позвонить майору в самое ближайшее время, как только мы наконец-то разберемся с заказчиком и поверженным исполнителем.

Джордж вернулся очень быстро. Описанный мною чемоданчик серого цвета он крепко держал в руках. Промыв рану хлоргексидином, я вынула бинты, которые используют для наложения повязки на грудную клетку.

– Джордж, помоги, – попросила я, так как одной рукой подпихивать бинт под спину раненого было неудобно. Вдвоем мы справились достаточно ловко. – Судя по всему, курс первой медицинской помощи преподавали и на «Ферме»? – отметила я в качестве похвалы.

– Да, но я, если честно, по этому предмету отличником не был, – признался мой подопечный.

– Спасибо, – еле слышно прошелестел Виктор. Я смочила ему губы водой. Много пить давать было нельзя.

– Сейчас приедет доктор, – пообещала я и, оставив его на попечение брата, подошла к Астонову.

Тот все это время с интересом наблюдал за нами. Причем взгляд его не выражал особых эмоций. Совесть этого парня по таким «мелочам» явно не беспокоила. Но не в моих правилах было читать нотации. Каждый сам, как говорится, кузнец своего счастья.

– Что, добить решила? – предположил Петр, но я не уловила и тени страха в его голосе.

– Не знаю, не сейчас, наверное, – честно призналась я. У меня не водилось привычки добивать лежачего. Я не испытывала от насилия никакого удовольствия. Честная драка, спарринг, помощь невиновному – вот те составляющие моей профессии, которые наполняли ее истинным смыслом. От Петра же мне хотелось добиться правды, чтобы не городить огород со звонками. Я решила выложить ему свои мысли: – Послушай, я не собираюсь ни пугать, ни угрожать тебе. Передо мной стоит четкая и абсолютно ясная задача – я обязана спасти жизнь своему клиенту, – я кивнула в сторону Джорджа.

– Ты пока в этом преуспеваешь, – не сдержал своей оценки наемник. – Ранил-то я не того…

– Понятное дело, ты же имеешь четкие инструкции убить Бруклина только после того, как добудешь от него папку с компроматом. Кстати, как же тебе удалось утаить нож? Виктор тебя обыскивал!

– Очень просто, лезвие вшито в рукав моей куртки, обнаружить его без металлоискателя практически невозможно.

– С этим ясно. – Я взяла куртку Астонова и на всякий случай досконально прощупала ее.

– Больше сюрпризов нет, – признался он.

– Хотелось бы верить, – пожала я плечами. – В общем, некогда разводить долгие беседы. Я была у тебя на квартире. – При этих словах преступник шумно скрипнул зубами. Я мысленно порадовалась, что мне удалось вызвать в нем хоть какие-то эмоции. – Порылась в твоих вещах, – я специально утаила тот факт, что за каждым моим шагом следила соседка, пусть поволнуется.

– Гадина! – не сдержал он ругательства.

– Фу! Как недостойно! – укорила я. – У нас есть номер телефона, сама трубка, с которой следует звонить. Я предлагаю тебе сделку.

– Вот как? – заинтересовался он.

– Именно. Заказчик не оставит Джорджа в живых, даже если я буду разбираться с каждым следующим наемным убийцей, которого он решит нанять.

– Погоди, я догадался. Ты хочешь, чтобы я позвонил и отчитался о выполненном заказе, а сам америкашка тем временем сбежит куда-нибудь за моря?! – Признаюсь, ум у парня работал довольно хорошо. Выводы он сделал правильные.

– Да, – я просто кивнула в ответ.

– Что такое? – Джордж, который до этого времени, как мне казалось, был всецело занят братом, не пропустил деталей нашей беседы с Петром. – Что это за разговор?! Мы же не обсуждали? – В его взгляде читалось недоумение.

Должна признаться, идея со сделкой пришла мне в голову практически только что, пока Бруклин бегал за аптечкой. Я не успела посвятить его в детали, которые еще и сама не проработала мысленно. Я решила, что таиться больше не стоит. Астонов в наших руках, пусть выслушает мой план, а там уж сам решит, как ему поступить.

– Джордж, не думай, что ты упустил нечто важное. Я пришла к выводу о необходимости договора с наемником буквально сейчас. Выслушай мои доводы, – добавила я, заметив, что Бруклин собирается возразить.

– О’кей.

– Минут через десять здесь будет «Скорая», а следом за ней и полиция. Мы отправим Виктора в больницу, Астонова в тюрьму, но главную проблему не решим.

– Какую? – не сразу догадался мой подопечный.

– Вот вы, американцы, тупые! – криво усмехнулся Петр. – Заказчик наймет другого, и рано или поздно тебя все равно убьют! – объяснил он очевидное.

– А-а-а, я, кажется, начинаю понимать. – Бруклин обернулся ко мне и пристально всмотрелся в мое лицо, словно пытался прочитать на нем ответ.

– Я предлагаю заключить взаимовыгодную сделку, – продолжила я, но Джордж опять меня перебил.

– Я все понял, – Бруклин заговорил очень быстро, похоже, он уловил мою мысль и в его голове сложился пазл. – На данном этапе я слил примерно десять процентов из добытой мною информации. Остальное я приберег на сладкое. Я сдам тебе что-нибудь из того, что заинтересует заказчика, ты отправишь эти сведения ему по вашим кодированным каналам. Кроме того, ты приложишь отчет о моем убийстве. Его инсценировать, я полагаю, будет несложно? – Он вопросительно посмотрел на меня, я кивнула. – После этого мы разбегаемся. – Он отошел от кровати, на которой, опять впав в забытье, лежал Виктор. Джордж продолжил: – Ты спасаешь свою шкуру как умеешь, мы не сдаем тебя полиции сразу, у тебя будет двенадцать часов для того, чтобы уйти. А я с твоей сестрой улетаю далеко, если она, конечно, выживет и согласится быть со мной! – Последнюю фразу он произнес совершенно убитым голосом. Я понимала, что в случае смерти Антонины Астонову не поздоровится и условия сделки, о которой мы только что вели речь, соблюдены не будут.

Американцу удалось очень точно в нескольких словах передать смысл осенившей меня идеи. Чем больше я обдумывала наше предложение, тем сильнее оно меня привлекало. Я очень надеялась, что Петр также оценит его по достоинству. Он ведь оказался в незавидном положении. Разумеется, мне хотелось отомстить ему за ранение Виктора, причем сделать это немедленно, но я понимала, что в данную минуту на чаше весов находится гораздо более весомый груз. Разумеется, изначально я не собиралась убивать наемника, мои методы строились на других схемах. Обычно, если мне удавалось в процессе работы не только сохранить жизнь клиенту, но и поймать преступника, я сдавала его полиции, обязательно с внушительным набором улик, доказывающих его виновность. Именно этим, кстати, и объяснялось теплое отношение представителей органов внутренних дел к моей персоне. Но сейчас был, пожалуй, исключительный случай. На сделку со злодеем я шла впервые. Но иного пути не видела. Если мы сдадим Петра, мы добьемся, конечно, торжества справедливости в данном конкретном случае, ранение Виктора будет отомщено, но взамен мы с большой долей вероятности получим в скором времени труп мистера Бруклина.

– Идея с твоей фиктивной смертью очень даже неплоха, – задумчиво произнесла я.

– Да, хорошая. Я могу сделать новые документы, – прохрипел Виктор.

Мы все разом обернулись к нему, даже Петр не сдержал удивления.

– Как ты? – Я кинулась к мужчине. Вместо ответа он еле заметно мне кивнул и попытался улыбнуться. Но слабость и боль всецело владели им, как он ни старался взять себя в руки. – Сейчас доктор подъедет, – я глянула на часы: с момента звонка Венедиктову прошло десять минут, до появления врача, а также принятия решения Петру оставалось совсем немного времени.

– Слушайте, ребята, вы, конечно, все здесь большие молодцы. Ловко придумали. Но я вам не верю, – не стал томить нас с ответом Астонов.

– И правильно делаешь! У меня руки чешутся, так хочется тебе врезать! – эмоции чуть было не ослепили меня, но я сумела взять себя в руки. – Джордж слишком расщедрился, когда пообещал тебе двенадцать часов для побега. Я бы ограничилась шестью. – Я все никак не могла отвести взгляд от мертвенно-бледного лица Виктора, который, судя по всему, опять впадал в забытье.

– И это не так мало! – бодро отозвался Петр.

– Шестью годами в одиночке, и так раз десять подряд! – зло поправила я, шутить мне не хотелось.

Я вынула сим-карту, вставила ее в свою вторую трубку, затем набрала те цифры, которые обнаружила на стекле джипа, но нажимать «вызов» не спешила. Пора было расставлять все точки над i в этой партии.

– Петр, у тебя десять секунд, чтобы принять решение. – Я вынула пистолет и взвела курок.

– Выстрелишь? – удивился он такому повороту.

– Как знать… – пожала я плечами. – Все зависит от тебя.

– А как же вся эта болтовня про полицию и прочее? – с вызовом в голосе напомнил он. – Или это только на словах Евгения Охотникова – справедливая и бесстрашная телохранительница? А на деле – такая же хладнокровная убийца, как и мои товарищи по ремеслу? – решил он поддразнить меня, но я не стала поддаваться на провокацию.

– Понимай как хочешь, – я была полна решимости. Готова была совершить любой, даже самый дерзкий и непоправимый, поступок. Этот наемник сильно меня разозлил. В данную минуту он на самом деле играл с огнем, вот только я сомневалась, что он отдавал себе в этом отчет. Однако с выстрелом я медлила, так как оснований для него не было. Астонов был повержен, вот если бы он предпринял попытку напасть на меня, тогда моя рука не дрогнула бы.

– Вот теперь я допускаю, что все те слухи, которые бродят по округе о некоей Евгении Охотниковой, на самом деле не лишены оснований, – произнес он, окинув меня одобрительным взглядом с ног до головы.

– Вот как? Ну, раз ты уже второй раз об этом заговариваешь, любопытно будет узнать, что же ты слышал.

– Многое! Вот только всегда думал, что это выдумки, а теперь, когда наша встреча стала реальностью, изменил мнение, – сиявший под его глазом синяк явно свидетельствовал в мою пользу. Да и ладонь в потеках крови наводила на определенные размышления. – Ладно, я готов рискнуть. Я поверю вам. Но какие гарантии, что вы сдержите слово?

– Никаких, – честно ответила я. – Но, если ты говоришь, что знаешь кое-что обо мне, то, возможно, тебе известно, что слово Евгении Охотниковой – это, по сути, и есть гарантия. Я не убью тебя и не позвоню в полицию прямо сейчас, у тебя будут твои двенадцать часов, чтобы уйти. – Последняя фраза далась мне с трудом, так как отпускать Астонова на свободу ой как не хотелось.

Вместо очередных расспросов и сомнений Петр вдруг выдал:

– Заказчика зовут Джон Баундойл…

– О, сенатор! – воскликнул Джордж. – Я так и думал. Подождите!

Он так стремительно покинул комнату, что я даже не успела произнести ни слова.

– Неужели он тебе назвался настоящим именем? – не поверила я.

– Нет, конечно, но и у меня есть свои источники.

– Ты хочешь сказать, что у вас, наемных убийц, есть международная агентурная сеть, как, например, у актеров?

– Что-то вроде того. Я вхожу в элиту, – не без гордости признался парень. – За сорок процентов гонорара мой связной или, как ты выразилась, агент, выяснил и слил мне данные заказчика. Я предпочитаю перестраховаться.

– Сорок процентов – это щедро, – оценила я.

– Это нормально, если не хочешь нарваться на подставу! – Судя по тону, размер удержанной за информацию суммы все же беспокоил Петра.

Продолжить очень интересную для меня беседу мы не успели. Вернулся Джордж, подошел к Астонову швырнул ему на колени папку и флешку. – На, шли ему немедленно, он будет счастлив.

– Не пойдет, – отозвался Петр. – Ты же сам говорил, что в случае твоей смерти некий гарант в столице обнародует добытые тобой сведения. Заказчик не дурак.

– А ты сообщил ему, кто тот страхователь Бруклина в Москве? – спросила я.

– Да, он в курсе, что это брат. Но я так понимаю, что за этим братом стоит кое-кто поважнее, – Астонову нельзя было отказать в смекалке. Я молчала, пусть Джордж сам решает, как дальше вести беседу.

– Нет, – спустя паузу, произнес американец. – У Виктора достаточно высокое положение, чтобы решать подобные проблемы самостоятельно, без поручителей. – Он ни разу не глянул на меня, был уверен, что я не стану вмешиваться, и это правильно. В том, что у бывшего цэрэушника были свои планы касательно компромата, я не сомневалась.

– Так вот пошли ему теперь эти снимки, – я показала кадры, которые сделала, когда Виктор лежал на кровати в луже крови перед перевязкой.

– А, теперь мне все ясно, – Астонов больше не нашел что возразить. С этого момента он стал более чем покладистым.