Глава 4

На следующий день, старательно следуя пунктам сто раз обсужденного плана, мы отправились в банк, чтобы заставить наемника раскрыть себя. Эта игра вслепую становилась опасной. До отделения мы добрались без приключений. Заветная папка была спрятана под одеждой Джорджа, так что все выглядело вполне правдоподобно. В банк он вошел с пустыми руками, а обратно появился с подозрительным свертком.

Я внимательно осматривала все прилегающие к тому перекрестку, где располагался банк, улицы и переулки, но ничего опасного пока в поле моего зрения не попадало. Завершив всю процедуру, мы сели обратно в «Фольксваген». В том, что моя любимая машинка теперь также известна злоумышленникам, я была уверена. Но при условии затеянной нами игры в открытую такие мелочи меня уже не волновали. Хотя, конечно, желание сохранить моего верного помощника целым и невредимым я ощущала в полной мере.

На квартиру тетушки я привозить беглого американца больше не собиралась. Хватит уже тех неприятных эмоций, которые терзали меня во время ее вчерашних выступлений. Бруклин же, наоборот, был очарован моей родственницей, по крайней мере если верить его словам. Но я подозревала, что его впечатления сформированы под давлением вкусовых качеств тех блюд, которыми угощала гостя Мила. Вот и сейчас в багажнике у нас, надежно закрытые герметичными крышками, ждали обеденного часа несколько плошек с домашней едой, приготовленной тетей.

Как только мы выехали из центра города и свернули в рабочие кварталы, чтобы коротким путем пробраться на нужную нам трассу, я почувствовала все нарастающее напряжение. Словно кто-то вел за нами слежку, но сам пока себя не обнаруживал. Эта ситуация, которую мы, в принципе, и провоцировали своим лжепоходом за компрометирующими документами, заставила все мои рефлекторы прийти в состояние боевой готовности.

– Что-то не так… – не спросил, а скорее констатировал мой клиент.

– Похоже на то, но пока это только ощущения, – честно призналась я.

– Да, и у меня тоже. – Он стал внимательно осматриваться по сторонам. Я, увы, не могла этого сделать, так как была вынуждена следить за дорогой.

У меня в голове возникло предположение, что в данный момент, когда мы едем по мрачным улочкам рабочего квартала, тянущимся вдоль неопрятных на вид заводов, построенных еще в социалистические времена, часть из которых давно закрыта, преступнику было бы очень удобно совершить очередную атаку. Стоило мне об этом подумать, как раздался звук выстрела. Не сбавляя скорости, я продолжила путь дальше.

– Пригнись! – скомандовал мне американец. – Они точно тебя убьют, им нужен я! – произнес он голосом, в котором слышалась переполнявшая его тревога.

– Я знаю! Окна бронированные, так что я позаботилась о своей безопасности, – ответила я.

– Никогда бы не подумал! – одобрительно отозвался мой подопечный.

Когда раздался следующий выстрел и пуля отрекошетила от стекла с моей стороны, я в очередной раз похвалила себя за предусмотрительность. В том, что в телохранителя в подобной ситуации будут стрелять в первую очередь, я никогда не сомневалась. Вот почему очень обрадовалась, когда мой спецзаказ на окна, способные выдерживать если не шквал, то, по крайней мере, несколько выстрелов, пришел из Германии. Михалыч из давно облюбованного мною частного автосервиса без лишних слов заменил стекла на привезенные мной. Получив обратно машину, я отъехала за город и проверила заявленную прочность стекол выстрелами из своего «браунинга».

Однако сейчас петь дифирамбы моей предусмотрительности времени не было. Преступник перестал таиться и выскочил из прилегающего переулка на уже знакомом нам джипе. Он быстро оценил ситуацию, целиться в окна перестал, но от намерений остановить нас не отказался. Об этом, по меньшей мере, свидетельствовала его рука в темной перчатке, высовывающаяся из окна, в которой он держал пистолет. В том, что за Джорджем охотился довольно опытный наемник, я убедилась сразу, как только поняла, куда собирался попасть следующим выстрелом убийца.

Он целился по колесам и, насколько я смогла оценить, преуспел бы в этом начинании, если бы у него была возможность оставить руль автомобиля и всецело сосредоточиться на пальбе. Но мы постоянно петляли из поворота в поворот, да и я не собиралась сдаваться вот так просто. В запасе у нас было несколько минут до того момента, когда негодяю удастся его задумка. Я добавила скорости до максимума и понеслась к арке. Еще вчера, придумывая этот рискованный план, я прекрасно понимала, какой опасности нам следует ожидать. Поэтому и поехала через территорию заброшенных заводов. Об арке – внутреннем проезде между двумя старыми корпусами – я прекрасно знала, как и о том, что там посередине образовалась огромная дыра в асфальте. Вот почему, выезжая из арки, необходимо резко вывернуть руль влево, чтобы успешно миновать этот опасный участок и не угодить в ловушку. Вряд ли об этом был осведомлен преступник.

Все прошло именно так, как я и задумала. Мой маленький «Фольксваген» изящно пронесся по краю опасной пропасти, тогда как джип нет, хотя его водитель успел среагировать на наш резкий поворот и также вывернул руль, но большое авто было слишком широко, чтобы удержаться на узкой полосе асфальта.

Отъехав на безопасное расстояние от места крушения вражеского джипа, я с удовлетворением отметила, что он плотно угодил в ловушку и сейчас его левый бок торчал из ямы, в то время как правый частично был скрыт.

Я отдавала себе отчет в том, что мой клиент пребывает в отличной физической форме, поэтому, полагаясь на его поддержку, далее я планировала не мешкая ворваться в салон, чтобы взять преступника с поличным, желательно живым, и устроить ему допрос, но, увы, моему плану не суждено было свершиться полностью. Как только я открыла дверь «Фольксвагена», со стороны противника что-то полетело. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что это граната. На нашу удачу, урона от страшного оружия мы не понесли, так как находились не в поле зрения водителя джипа, а за соседним зданием, и граната угодила в стену, но своего преступник добился. В результате взрыва стена обрушилась, обломки кирпичей засыпали вторую арку – единственный выезд из глухого двора, образованного двумя полукруглыми корпусами старого завода. Я чуть не взвыла от бессилия, так как прекрасно понимала, что преступнику этот взрыв нужен был для того, чтобы уйти. Нападать на нас в его ситуации было делом безнадежным. Тем более что на нашей стороне было численное преимущество. Трое против одного. Именно трое, так как мой «Фольксваген» был на ходу, в то время как джип оказался в опасной асфальтовой яме. Первым моим порывом было немедленно нестись к поверженному сопернику, чтобы арестовать его, но я понимала, что этого делать нельзя. В данную минуту мы с Джорджем подвергались огромной опасности – вряд ли у преступника иссяк запас гранат. Помаявшись в раздумьях несколько мгновений, я все же решила покинуть место нападения, тем более что мне удалось разглядеть, хоть и мельком, что арку, через которую проходил выезд, засыпало не целиком. Мой миниатюрный автомобиль, пожалуй, мог бы просочиться. Хотя я подозревала, что после придется отправляться в сервис перекрашивать машину. Но дела грядущих дней меня на данном этапе заботили значительно меньше, нежели нерадостная действительность. Преступник был рядом, но задержание я была вынуждена отменить. Безопасность клиента стояла на первом месте.

– Мы уезжаем? – удивился американец, когда я направила авто прочь от гиблого места.

– Да, увы, ничего не остается. Мы не можем позволить себе нарваться на шальную пулю или гранату…

– Это правда, – согласился он. – Все верно. Но тогда что же дальше?

– Поедем домой.

– К тебе? – задавая этот вопрос, он нахмурился, тем самым давая понять, что считает подобное развитие событий не лучшей идеей.

– Нет, конечно, про адрес моей тетушки лучше забыть, – добавила я мрачно.

– Понимаю: я представляю угрозу для окружающих из-за этих покушений, – он в сердцах хлопнул кулаком по краю сиденья. – Тогда куда же мы направимся?

– В твою деревню.

– Тюльпановка – это правильно, – его лицо просветлело. – А в глобальном плане – что мы будем делать? У меня неприятное ощущение, что я – это дичь, которая ждет, что каждую минуту может прийти охотник и убить! Мне не хотелось бы покорно продолжать играть эту роль. Я не уверен, что мы правильно поступили, инсценировав получение документов.

– Пока рано делать выводы… Выше нос! – попыталась я его взбодрить.

– Да это я так, хандрю от усталости, эти восемь месяцев вымотали меня! – произнес он. – Что-то происходит внутри меня. Боже, как я устал, – он провел ладонями по лицу. – Наверное, поэтому и совершаю ошибки и ною… А ведь раньше ничего подобного себе не позволял. Никакого малодушия, только трезвая оценка происходящего!

– Оно и понятно! Раньше ты действовал, существовал в рамках системы. А сейчас ты решил все изменить. Пошел не только против системы, но и против целой страны.

– М-да… Участь моя, признаться, незавидна. Но хватит. Я должен как-то взять себя в руки! Самому противно! Будто слушаю свое нытье со стороны! – посетовал он, но не жалуясь, а лишь делясь личными эмоциями. Я разделяла его чувства.

– Я понимаю. Вот именно поэтому и нахожусь здесь, чтобы обезопасить тебя, прикрыть тыл, пока ты решаешь более важные проблемы, – специально сделала я акцент не на покушениях, а на планах американца на будущее.

– Да, точно, ты права. Я очень хочу поскорее покончить со всем этим. Файлы с документами, которые мне удалось скрыть, – мой единственный шанс на спасение. Надо ускорить работу. Надо выйти на заказчика моего убийства, – последнее слово он произнес без эмоций, наконец-то справившись с собой.

– Все верно.

– Так-то оно так… Но на практике я пока не могу найти оптимальное решение.

– Именно поэтому мы и уехали сейчас. Как только приедем, мы все спокойно обсудим и подумаем, план у нас есть, внесем в него корректировки в соответствии с произошедшими событиями – и вперед!

– Да, каждый шаг следует взвешивать? – насторожился мой подопечный.

– Ты прав. Действуя поэтапно, пусть и маленькими шажками, мы приближаемся к цели гораздо быстрее, нежели работая бессистемно.

– О, да ты стратег. У меня закралось подозрение, что по курсу военной подготовки у тебя было «отлично»! – уже в который раз дал он мне лестную оценку.

– Да, я старалась не отстать от одногруппников.

– Или таким образом доказывала, что ничем не хуже их. Позволь предположить, с тобой учились только парни. Это была мужская гимназия? – По его усмешке я догадалась, что американец специально назвал мою спецшколу гимназией. Чувство юмора, судя по всему, было у него на хорошем уровне.

– Именно так, а уроки преподавали нам классные дамы в кальсонах, – подхватила я заданный им тон. Дальнейший путь мы провели в молчании, так как подумать каждому предстояло о многом.

Меня преимущественно терзали размышления о спасении клиента. Ситуация с каждым часом становилась все более напряженной. Особенно теперь, когда бутафорская папка с якобы важными документами была у нас на руках и преступник не собирался церемониться, пытаясь ее добыть.

Прежде чем ехать в деревню, мы посетили автосервис, заменили колесо, по которому все же прошлась вскользь пуля преступника. В общем, потратили достаточно времени, но разговор о дальнейших действиях решили отложить до деревни, чтобы никто из случайных свидетелей не мог нас подслушать.

Но все спокойно обсудить у нас не получилось. У дома, к которому мы подъехали уже на двух машинах, нас ждал сюрприз. Но приятным он был только для американца.

– Олеся?! – воскликнул он, и его напряженное, очень сконцентрированное лицо вмиг утратило выражение собранности, исказившись гримасой умильного восторга.

– Да, это я, – щеки девушки украсил легкий румянец. Она скромно потупила взор и застыла в нерешительной позе. – Но… ты не один?! – Она вскинула на меня ревнивый взгляд.

– Один, конечно, один, – казалось, Бруклин совершенно позабыл о моем присутствии.

– Но, извини, кто эта женщина? – напрямую спросила она, а я усмехнулась, давая понять, что то, с какой интонацией она произнесла «женщина», совершенно меня не задело. Хотя, признаюсь, позволять юной нахалке колкости на свой счет я была не намерена. Тем более что, несмотря на все мои профессиональные успехи, подвиги и физическую силу, внешне я выглядела достаточно молодо и прекрасно и была уверена, что никак не похожу на женщину средних лет. Придя к выводу, что Олеся сознательно решила обидеть меня, я тут же нашла объяснение ее поступку – ревность. И этот факт немного примирил меня с действительностью: раз ревнует, значит, видит во мне соперницу. Но долее предаваться этим размышлениям смысла не было. Тем более что мне было интересно, как меня представит американец. Он, надо отметить, как-то сразу стушевался, направил на меня затравленный взгляд и с ходу не нашел что ответить. Пришлось мне брать инициативу в свои руки, тем более что стоять на открытой улице я считала опасным. Преступник мог появиться здесь в любую минуту.

– Послушайте, девушка, – начала я несколько покровительственным тоном, как и подобает опытной женщине в разговоре с юной нимфеткой. – Я работаю на господина Бруклина. Являюсь его помощницей. Если у вас остались еще вопросы, то я не смогу на них ответить, так как подписала контракт о неразглашении.

Олеся посмотрела на меня очень внимательно, и в этот момент я поняла, что ей не так уж мало лет, как казалось. Но я посчитала это открытие хорошим знаком, так как опыт партнерши мог служить некоторым залогом более зрелых и взвешенных отношений. Джорджу, как отчетливо сигнализировала глупейшая улыбка, в которой он расплылся, до всех моих наблюдений не было дела. Он смотрел на девушку с таким восторгом, что оставалось только удивляться тем чувствам, которые она сумела всколыхнуть в душе беглого американца. Олеся, надо отдать ей должное, удовлетворилась моими скупыми объяснениями, и взор ее значительно потеплел. Она сделала шаг навстречу Бруклину, и этого было достаточно, чтобы он перестал сдерживать себя. Совершенно не стесняясь моего присутствия, практически не веря собственным глазам, американец кинулся к ней с распростертыми объятьями, в которых буквально задушил девушку спустя пару секунд. Дальше последовал страстный поцелуй. Я, признаюсь, заскучала, будучи вынужденной наблюдать эту слюнявую сцену.

Меня приезд подруги клиента радовал мало. Под действием ее магнетически прекрасного взгляда мой подзащитный обязательно опять вернется в дурашливое романтическое настроение и совершенно растеряет все профессиональные наработки ЦРУ. Для меня было удивительно наблюдать, как сильный, здравомыслящий мужчина моментально полностью потерял контроль над собой, стоило даме его сердца появиться в поле зрения. Очевидно, американец впервые был по-настоящему влюблен. Осуждать его за излишнюю пылкость я не имела права. Кто знает, как должен чувствовать себя спецагент в то время, когда в любой момент ожидает получить пулю в сердце. Излишний романтизм Бруклина я мысленно списала на впечатлительность от опасности, сковывающей воздух вокруг него. Скрипя зубами от напряжения, я ждала, когда парочка оторвется друг от друга.

– Джордж, пройдемте в дом, на улице небезопасно, – все же мне пришлось прервать их поцелуй, когда стало очевидно, что он затянулся.

– Что такое? – Мутный взор американца убедил меня в правильности тех выводов, которые я сделала о его состоянии после приезда девушки.

– Пройдемте в дом, – с нажимом в голосе повторила я. Наконец-то парочка меня поняла и сдвинулась с места. Но как только я отметила довольно объемную сумку, которую Олеся подняла с земли с намерением внести в жилище, я не смогла удержаться от вопроса:

– Олеся, вы с вещами?

– Да, милая, неужели? – совершенно иным, преисполненным надежды голосом переспросил Джордж.

– Да, приехала на пару дней, надо на могилке убраться перед холодами… И я очень тебя захотела увидеть, – последнюю фразу она, разумеется, адресовала не мне.

– Умница! Экселент! Превосходно! – Американец демонстрировал просто щенячий восторг. Я его эмоций не разделяла. Не хватало мне еще одного человека спасать от убийцы.

– Джордж, не глупи! Ее надо немедленно отправить домой! Тут опасно! – попыталась я сделать внушение, отведя мужчину в сторону, но безумие, вызванное радостью от нежданной, но очень сладостной встречи, уже полностью овладело им.

– Что ты?! Ни в коем случае! – испугался он. – Я не знаю, что будет завтра и наступит ли оно вообще! Я не могу и не хочу с ней расставаться…

– Но…

– Не надо, я все понимаю. Она сильно рискует, находясь рядом со мной. Поэтому я не имею права решать за двоих. Я все ей расскажу, и она вольна дальше сделать свой выбор самостоятельно. – Он замолчал, как мне показалось, предостерегая меня насупленным взглядом от дальнейших возражений. Мне ничего не оставалось, как только смириться и внести некоторые коррективы в тот план, который я успела составить в голове по дороге.

Зайдя в дом, все почувствовали некоторую неловкость, правда, вызвана она была разными эмоциями. Я едва скрывала неудовольствие от несвоевременного визита дамочки, Джордж, если бы был спаниелем, скулил и махал бы хвостом от счастья, Олеся продолжала выражать настороженность по поводу моего присутствия, кроме того, обстановка в полуразрушенной взрывом гостиной напугала девушку.

– Что тут произошло? – спросила она, красноречиво оглядывая поврежденную взрывом стену с окном.

– О, это долгая история… – поспешила вставить я. – Полагаю, твой парень сам обо всем расскажет. К счастью, основные вещи не пострадали. Нам по-прежнему есть где спать, где хранить продукты и на чем сидеть. Правда, стол придется подремонтировать. – Я направила красноречивый взгляд на покореженную ножку.

– О! Это я мигом! – оживился американец.

От меня не укрылось, что во время моих объяснений Олеся внимательно осмотрела кровать и едва заметно выдохнула, отметив два надувных матраса в разных углах комнаты. Хотя этот факт говорил скорее в ее пользу. Наверное, она действительно влюблена в американца, раз не может скрыть ревность.

С трудом, но мне удалось уговорить себя смириться с ситуацией. В конце концов, желание клиента – закон. Пусть хоть весь дом наполнит народом, буду вынуждена охранять его в любых условиях. Да и история Бруклина уже целиком поглотила меня. Не думаю, что мне удастся успокоиться до той поры, пока мы не выведем преступников на чистую воду.

Тем временем Джордж принялся вводить Олесю в курс своей непростой жизненной ситуации. Я с интересом прислушалась как раз на фразе, касающейся моей персоны:

– Женя не просто моя помощница. Она мой телохранитель, – мужчина делал паузы после каждого слова, очевидно думая, что так его девушке будет легче уяснить информацию. Олеся напряженно молчала. Он посчитал нужным пояснить: – Евгения хороший специалист. Я решил к ней обратиться, так как сейчас занят несколько иными делами и у меня просто нет возможности следить за собственной безопасностью. Поверь, я все делаю ради нас, нашего будущего, я хотел бы создать необходимые условия, – неожиданно припомнил он слова моей тетушки, чем несказанно меня удивил. – Я хотел бы избежать при помощи Евгении некоторых ситуаций, несущих в себе опасность! – еще более медленно произнес он, погладил девушку по руке. То ли от его прикосновения, то ли наконец осознав все вышесказанное, она вздрогнула.

– Что? Зачем? Тебе кто-то угрожает! – воскликнула она, обхватив его лицо ладонями. Должна отметить, что смотрела красавица на американца с довольно правдоподобным блеском чувства во взгляде. Даже я дрогнула. Что уж и говорить о Бруклине.

– О, милая, не надо так тревожиться, – совершенно обмяк он, чувствуя тепло ее пальцев на лице.

– Но как же, ты же сам сказал, что эта… – она недружелюбно кивнула в мою сторону, – э… дама – твой телохранитель.

Я еле сдержалась от ответной колкости, так как слово «дама» она также произнесла с оскорбительным нажимом. Но выдержки во мне было предостаточно, чтобы позволить уколу и этой шпильки не достигнуть цели.

– Это правда, но по поводу всего остального… – начал было опять юлить мужчина, но Олеся перебила его.

– Тебя хотят убить? – задала она прямой вопрос.

– И да, и нет, – уклончиво ответил он. – Мне напрямую никто угроз не озвучивал.

– Ну да, если не считать нескольких покушений, – не сдержалась я от комментария, так как по тому, как замялся мой подопечный, я поняла, что он еще долго может ходить вокруг да около.

– Это правда? – глаза Олеси наполнились слезами, а голос не скрывал охватившего девушку ужаса.

– Да, – с тяжелым вздохом подтвердил мой подопечный.

– Но почему? – она казалась напуганной.

– Это долгая история… – попытался было уйти от ответа Джордж.

– А я никуда не спешу.

– Что ж, я все равно не собирался от тебя ничего скрывать… Я хочу, чтобы между нами было все честно, – начал он, проникновенно глядя в глаза девушке. – Началась эта история год назад, когда ко мне в руки попали документы, касающиеся планов правительства моей страны, по отношению к вашей, а теперь уже нашей общей страны. Я не смог равнодушно выполнить работу, сведения передал по секретным каналам связи…

– Как это – передал? – не сразу поняла Олеся.

– Слил, – не моргнув глазом, пояснила я. – Предал свое драгоценное правительство.

– Именно так. Одновременно я подался в бега. Ваше руководство, имея передо мной некоторые обязательства, предложило убежище сроком на год, этот срок уже довольно скоро истекает. Я, разумеется, понимаю, что во избежание раздувания конфликта между двумя могучими державами, меня в скором времени попросят покинуть эти гостеприимные просторы. Вот я и занимаюсь поиском решения этой задачки. Я хочу уехать отсюда как можно скорее… И не один, – добавил он тихим голосом, сделал паузу, следя за реакцией Олеси на его намек, но она лишь, сосредоточенно нахмурившись, продолжала смотреть на него во все глаза, ожидая продолжения.

– А дальше?

– В общем-то, если говорить кратко, то это суть. – Американец решил опустить детали и подробности, что наполнило меня оптимизмом. Влюбленность не затмила его разум полностью, по крайней мере информацию о тайнике, бумагах и прочих планах он так и не озвучил.

– Подожди, я так и не поняла, зачем тебе телохранитель? – Олеся кивнула в мою сторону. – И что за покушения? Мне кажется, что самое главное ты упустил.

– Да, верно, просто обо всем забываю, когда смотрю в твои глаза, – он виновато улыбнулся. – Телохранитель мне нужен для того, чтобы спастись от преступника, подосланного одним из американских конгрессменов. У меня есть компромат на троих, совершенно справедливо, что я подозреваю именно этих людей. Часть сведений я сохранил как гарантию собственной безопасности, о чем, разумеется, известно моим врагам. Кто конкретно отправил по моему следу наемника, я сказать не могу, но для того, чтобы обезопасить себя, точнее нас, в будущем, я должен выяснить, кто этот человек, выйти с ним на прямой контакт и посредством шантажа добиться обмена сведений на гарантии того, что меня не тронут.

– А что это за сведения? – задала одновременно очень наивный и довольно подозрительный вопрос девушка. Я пригляделась к ней повнимательнее, но ее взгляд продолжал выражать только испуг и влюбленность, адресованные Бруклину, ну и, разумеется, настороженность в мою сторону.

– О, это очень важные доказательства коррумпированности сенаторов…

– Джордж! – остановила я поток его красноречия. – Я думаю, что эта конкретика не так важна, тем более что нас могут слушать.

– Да, наверное, Женя права. Да и тебе, Олеся, не о чем волноваться. На самом деле документы…

– Джордж! Да что же это такое?! Уйми наконец поток своего красноречия! – воскликнула я. – Эти подробности здесь никому не нужны.

– Да, если честно, я спросила просто так, – равнодушно махнула рукой девушка. – Для меня главное, чтобы ты был в безопасности! – Олеся погладила мужчину по щеке. В глазах обоих читалось желание остаться вдвоем, но, увы, я не могла позволить им подобную роскошь. Насладиться обществом друг друга они смогут лишь после того, как американцу перестанет угрожать опасность. Об этом я и сообщила влюбленным голубкам, чувствуя некоторую неловкость, что приходится говорить это вслух.

– Я все понимаю – точнее, я только начинаю во всем разбираться. Но Джордж стал дорогим мне человеком, я хотела бы сделать максимум возможного, чтобы у него было все хорошо! – проникновенно глядя ему в глаза, произнесла незваная гостья.

Должна отметить, что американец настолько расчувствовался от пламенных речей девушки, что не смог сдержать эмоций, притянул ее к себе и впился в ее губы долгим поцелуем. Я поняла, что мои внушения подействовали не на всех, но больше ничего говорить не стала.

Олеся поставила чайник, сделала бутерброды и как-то совершенно незаметно принялась выполнять небольшие хозяйственные дела. Подмела пол, поручила Джорджу заставить разбитые окна фанерой, при этом совершенно не задавала вопросов, что же произошло. Похоже, она удовлетворилась теми объяснениями, которые он дал вначале. Когда время стало близиться к вечеру, девушка вдруг оделась.

– Ты куда? – немедленно насторожился американец.

– На кладбище. Я же говорила…

– Да, что-то такое припоминаю. Я пойду с тобой, тем более что и самому есть кого там навестить. – Он взял куртку.

Не задавая лишних вопросов, я отправилась вместе с ними. Олеся, увидев, что я первая вышла из дома, чтобы проверить окружающую местность, с усмешкой произнесла:

– А тебя, кажется, никто не приглашал!

Она не скрывала превосходства во взгляде и при этом посмотрела в поисках поддержки на Бруклина. Я не посчитала нужным удостаивать ее ответом. Эта девушка – не моя проблема на данном этапе, она возлюбленная клиента, вступать с ней в разговоры я планировала только в тех случаях, когда Джордж не справлялся с ситуацией. Вот почему я так же, как и гостья, ожидала, что же произнесет мужчина.

– Но, милая, как же… – заикаясь и тщательно подбирая слова, с тяжелым вздохом принялся он объяснять. – Я же говорил, что Евгения занимается вопросами моей личной безопасности…

– Ах да, ты же телохранитель… – Девушка невежливо ткнула в мою сторону пальцем. – То есть ты работаешь на моего парня! – В ее голосе возникли неприятные нотки. – Вот и работай, тем более что теперь получается, что у тебя два клиента, – с самодовольной улыбкой на устах озвучила она вывод. На этот раз я предпочла поставить ее на место лично, не дожидаясь жалкого бормотания Джорджа.

– Нет, клиент один, а все остальное, – я окинула ее многозначительным взглядом, – это лишь обстоятельства, с которыми я обязана смириться, – не моргнув глазом, парировала я. – Контракт у меня только на сохранение жизни господина Бруклина. Пункта о твоем спасении в случае нападения там нет. Так что спасайся сама как умеешь, – развела я руками.

– Но… – промямлил американец под тяжелым взглядом возлюбленной. – Я мог бы обсудить этот вопрос… – растерянно произнес он.

– А я – нет, – отчеканила я, с удовольствием наблюдая, как от возмущения щеки Олеси запылали, она раскрыла рот, чтобы озвучить захлестнувшие ее эмоции, но я поспешила ее опередить. – Я не зверь и не сухарь. Если опасность будет угрожать вам обоим, – специально выделила я, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить несправедливого кровопролития. – Я сложила руки на груди, давая понять, что продолжения эта тема иметь не будет.

У девушки сразу отпало желание вносить еще какие-либо комментарии.

– Спасибо, – прошептал Бруклин, я кивнула ему с улыбкой.

В молчании мы дошли до кладбища. Могилок было немного. Джордж, не испытывая особенных проблем, отыскал захоронение своих предков. Олеся застыла напротив покосившегося креста, едва различимая надпись на котором гласила, что в этом месте покоится некий Николай Алексеевич Зубарев. Прожил он, если верить датам, долгую жизнь и покинул этот мир в возрасте 89 лет.

– Дедушка? – спросила я.

– Да. – Олеся печально вздохнула и отвернулась от меня. Я поняла, что в данную минуту она абсолютно не собирается поддерживать беседу. Впрочем, такого желания не было и у меня. Я лишь зафиксировала в памяти надпись на кресте и подошла к Джорджу. Тот уже убрал с могилы пожухлую траву и листья, отчего стала видна черная земля. Цветов у нас не было. Я отошла к сосне, растущей неподалеку, сломала несколько веток и положила их перед плитой с именами усопших.

Американец благодарно кивнул. В молчании мы постояли у захоронения.

– Надо возвращаться. Кладбище на холме. Мы представляем собой отличную мишень, – произнесла я, выждав пару минут.

– Да, конечно, – он испуганно посмотрел на тоненькую фигурку Олеси, застывшую у креста, и заторопился к ней.

– Надо заказать, чтобы здесь все переделали. Крест поставили новый, оградку выправили, – произнесла девушка. – А то непонятно, когда я смогу приехать в следующий раз.

– Почему? – испугался скорой разлуки американец.

– Потому что ты собираешься куда-то переезжать, я думаю, что могла бы составить тебе компанию.

Большего подарка, чем эти слова, девушка и не могла преподнести возлюбленному. Тот подхватил ее на руки и закружил в радостном возбуждении. Со стороны такая сцена, происходящая на кладбище, выглядела дико. Но я предпочла не шутить по данному поводу. Пусть милуются, если уж иначе не могут. Я, в конце концов, не ханжа, могу и потерпеть.

Мы вернулись в дом, в котором стало тесно. Причем это ощущение возникло не из-за скромных размеров жилища, а от эмоций, переполнявших влюбленную пару, выплеску наружу которых мое присутствие определенно мешало. Но я не терзала себя по данному вопросу, так как в первую очередь был виноват американец и обстоятельства, приведшие его в Россию. Раз уж он решил предать клятвы ЦРУ, пусть будет готов ко всем неприятным последствиям этого поступка. Единственное, что расстраивало меня, так это факт наличия Олеси. Устроиться на ночлег в бункере мы не могли, места мало, да и внешние шумы были там недоступны. Узнать о вторжении врага в оперативном порядке не получилось бы.

Внутреннее напряжение не отпускало меня, но я прекрасно понимала, что к воркующим у меня под боком голубкам оно не имело отношения. Все мои мысли были заняты преступником и его планами. Я хотела предвосхитить его следующую атаку, поэтому предпринимала меры для обеспечения безопасности Джорджа. Переместила матрас, на котором предстояло спать влюбленным, подальше от окон, выходящих на дорогу перед домом. Погасила везде свет и скомандовала общий отбой. Несмотря на то, что остальные двое участников имели прямо противоположное мнение.

Я, признаться, могла совершенно не смыкать глаз, так как отдыха мне достаточно всего пары часов, поэтому и не пропустила тот момент, когда среди ночи девушка вдруг поднялась с матраса и, стараясь ступать очень осторожно, направилась к двери.

– Олеся? Что такое? – не стала я скрывать, что наблюдаю за ней.

– В туалет, – прошептала она.

– Пойдем, – я нехотя выбралась из-под покрывала, сопровождать девушку мне совсем не хотелось, но и выпускать ее на улицу в одиночестве, в то время как преступник может быть где-то рядом, было опасно. Девушку могли использовать в качестве инструмента давления на Бруклина. Лучшего заложника для организации шантажа найти было сложно. Именно поэтому я не отпускала незваную гостью взглядом ни на минуту.

Олеся не стала возражать против моей компании, поскольку, я думаю, уже догадалась, что спорить со мною бесполезно. Джордж, надо отметить, все это время спокойно спал, и лицо его выражало детскую безмятежность, словно это не его пытались убить все это время. Приезд возлюбленной подействовал на него умиротворяющим образом. Я в очередной раз поразилась, как этот сильный мужчина вмиг растерял все годами наработанные навыки, стоило любви вмешаться в его планы. От той концентрации, которую он продемонстрировал на заброшенном заводе, не осталось даже воспоминания.

На улице было довольно прохладно, но меня это совершенно не смутило, так как я активно практиковала процедуры закаливания. Однако меня поразил тот факт, что, с виду такая хрупкая и нежная, Олеся совершенно не выразила эмоций от смены температур, не поежилась, когда вышла в тонкой футболочке на пронизывающий ноябрьский ветер, но я не стала задавать ей вопросы.

– Послушай, – обернулась она ко мне, когда дверь, ведущая в дом, за моей спиной захлопнулась. – Мне ты можешь сказать правду… Ведь ты никакая не телохранительница!

– Что? – Я была не готова к ее расспросам – точнее, мне совершенно не хотелось обсуждать с ней свои профессиональные обязанности. Мнение Олеси на мой счет меня практически не интересовало. Но и развивать скандал не хотелось.

– Не переспрашивай и не строй из себя невинную овечку! Ты же специально втерлась к нему в доверие, чтобы увести его у меня! – Она подошла ко мне вплотную. Несмотря на ночную темноту, мне было прекрасно видно выражение, застывшее в ее глазах. Похоже, девушка мучилась от ревности. Это был хороший знак, доказывающий в какой-то степени искренность ее привязанности к Бруклину. – Что, решила под любым предлогом заиметь богатенького иностранца?! – добавила она в следующую минуту, отчего мои предположения о ее чувствах к Джорджу немедленно растаяли.

– Вот как? Значит, вот какие цели движут тобой! – с насмешкой парировала я.

– Да как ты смеешь?! Маленькая с… – завершить ругательство я ей не позволила.

– А теперь ты послушай! – Я ухватила ее за запястье и сжала двумя пальцами чуть повыше пульсирующей голубой жилки. Ноги девушки немедленно обмякли, она с трудом удерживала себя в вертикальном положении, я поняла, что болевой прием оказался самым веским аргументом в нашей словесной перепалке. – Еще сомнения по поводу моих профессиональных качеств остались? – голосом, в котором сквозила уверенность в собственном превосходстве, поинтересовалась я.

– Нет… – пропищала она в ответ. Я немедленно отпустила ее руку. Урок был закончен.

– Еще вопросы? – спросила я как ни в чем не бывало.

– У вас точно с Джорджем ничего не было? – все же решила она удостовериться. – Пойми, меня это очень беспокоит! Я же хочу верить ему!

– Точно, – с коротким вздохом подтвердила я. – Меня он как мужчина не интересует.

– А меня наоборот, – призналась моя дерзкая собеседница. Я подумала, что, если бы ее слова услышал Бруклин, он бы потерял голову от счастья.

– Вот и прекрасно. Тогда у меня к тебе одна просьба: давай не будем мешать друг другу.

– А я-то тебе каким боком мешаю? – удивленно распахнула она глаза и на миг перестала потирать запястье, которое беспокоило ее после моего захвата.

– Никаким, – процедила я сквозь зубы, так как поняла, что объяснять что-либо этой девице бесполезно.

– Я рада, что мы все выяснили! – Олеся просияла лучезарной улыбкой. – А ты?

– Да, – вяло подтвердила я, пораженная ее отходчивостью. Наверное, Джорджу будет с нею легко строить совместную жизнь, хотя об этом на данном этапе задумываться было рано.

– Давай не станем Джорджику об этом рассказывать.

– Да я, собственно, и не собиралась, – пожала я плечами. Ревность девушки была вполне объяснима, так что повода придраться к ее ночному пробуждению особенного не было.

Когда мы вернулись в дом, девушка опять замешкалась, причем около двери, ведущей в лабораторию.

– Что-то не так? – нахмурилась я.

– Нет, просто хотела причесаться, – пояснила она, взяла щетку, которая лежала у зеркала, висящего рядом с дверью, и пару раз провела ею по своим волосам. Я не могла не отметить, что даже в момент внезапного ночного пробуждения выглядела Олеся на все сто. Понятно, почему Бруклин потерял от нее голову. Страсть подавляла в нем многое, в том числе и способность свободно и правильно мыслить. Как бороться с мешающими нашему делу чувствами, я не знала, хотя подозревала, что победить в этой схватке не смогу. Поэтому вынуждена была мириться с обстоятельствами и оставить все как есть. Наконец в доме все затихло.

Проснулись мы до наступления рассвета, что неудивительно, так как осенью световой день короткий. Солнце настолько редко показывает свой светлый лик, что к концу зимы я физически ощущаю его нехватку. В эти моменты особенно тянет в теплые края. Но мысли об отпуске в момент исполнения профессиональных обязанностей я себе запрещала. Сейчас самым важным было спасение Джорджа. Он, едва вскочил с постели, крутился, как верная собачка, вокруг своей девушки. Та посматривала на него с довольной поощряющей улыбкой и иногда бросала многозначительные взгляды в мою сторону. Я, будучи преградой выражению их чувств, никуда исчезать не собиралась. Намилуются еще, успеют надоесть друг другу в будущем. Наш треугольник постепенно притирался сторонами к существованию бок о бок. Олеся без вопросов приготовила нехитрый завтрак и робко поинтересовалась дальнейшими планами.

– Я хотела бы посовещаться с Джорджем наедине, чтобы обсудить некоторые детали, – произнесла я, подозревая, что реакцией девушки на мои слова будет обида, но она лишь согласно кивнула. Перед отправлением в лабораторию Бруклин прощался с возлюбленной так долго, словно уходил не в соседнюю комнату, а на фронт. У меня от раздражения скрежетали зубы, но я сдержалась от едкого замечания.

Лучшим местом для беседы я посчитала лабораторию.

– Джордж, я предлагаю постараться выманить наемника для открытой битвы, если можно так выразиться, – начала я без вступлений.

– То есть? – не понял он, что было неудивительно, так как мой протеже то и дело оборачивался на дверь, волнуясь, как там его Олеся в одиночестве. Я еле сдерживалась, чтобы не сделать ему внушение, но понимала, что просто не имею права учить его жизни. Моя обязанность – не читать нотации, а защищать горемыку, что я и пыталась сделать.

– Все очень просто. Тебе необходимо выяснить, кто именно из американских конгрессменов ведет охоту за тобой и за компроматом. Для того чтобы перебраться в Венесуэлу и не бояться получить пулю, я вижу только один выход – прямая договоренность. На заказчика мы можем выйти через наемника, по крайней мере я на это надеюсь. Вот почему необходима эта встреча лицом к лицу. Иначе тебя убьют, как только станет известно, где или у кого хранится компромат!

– Женя, если честно, компромат, точнее разглашение, напрямую зависит от моей сохранности. Вот почему я считаю, что надежно перестраховался, поэтому сейчас даже сомневаюсь, так ли необходимо меня охранять, ведь преступник прекрасно знает, что ему не резон меня убивать… – произнес он так, словно забыл, в какие ситуации мы попадали за истекшие сутки. У меня они не вызвали ощущения безопасности, наоборот, намерения наемника прослеживались четко: убийство абсолютно точно являлось его конечной целью, разве что предварительно он собирался выудить сведения про компромат.

Слова американца, признаюсь, несколько меня покоробили. Стоило приехать девушке, как он готов, позабыв о вчерашних страхах, немедленно избавиться от моего присутствия буквально под любым предлогом, лишь бы остаться с нею наедине, но я сдержала первый порыв, глубоко вздохнула и вкрадчивым тоном, словно разговаривала с душевнобольным, проговорила:

– Джордж, давай условимся следующим образом… Если ты уверен, что тебе ничего не угрожает и мои услуги тебе ни к чему, а я придерживаюсь совершенно иного мнения, тогда дадим нам обоим сутки, по истечении которых решим, вместе ли мы продолжаем работу или расходимся, как в море корабли, и немедленно забываем о существовании друг друга. Согласен?

– Да, думаю, ты права. Я несколько поторопился, заявив, что гарантировал собственную безопасность. Ведь вчера на нас трижды пытались напасть. Преступник так просто не отпустит меня. Поэтому, о’кей, сутки – это хороший срок, за это время многое, думаю, станет понятно. – Наконец-то я услышала от него более-менее разумную речь, чему, разумеется, была рада.

Как выяснилось спустя несколько минут, я была абсолютно права: наемник четко шел к намеченной цели и отпускать американца в свободное плавание не собирался. Нашу доверительную беседу прервал звук выстрела, донесшийся сверху из дома. Не мешкая и мгновения, мы кинулись обратно в гостиную, но, увы, опоздали. Преступника мы не застали, как и Олесю. В комнате был перевернут стол, на пороге валялось полотенце, около него на полу – кусок фанеры, а через оконный проем, из которого она выпала, мы успели заметить черный джип, уносящийся прочь от участка.

Не сговариваясь, мы кинулись в погоню, но колеса наших машин были нещадно изрезаны. Осмотр и оценка степени повреждений заняли у нас некоторое время, на протяжении которого Бруклин, не сдерживая ругательств на всех известных ему языках, метался по двору словно зверь и даже порывался кинуться в погоню, но я удержала его. Тем более что след джипа давно простыл на залитой дождем и размытой грязью осенней дороге.

– М-да, Михалыч, думаю, не удержится от вопросов, когда я вызову его сюда для замены восьми покрышек, – произнесла я, осматривая картину бедствия.

– Да при чем тут это?! Олеся исчезла, мы должны немедленно что-то предпринять! Я обязан ее найти и спасти! – Американец пребывал в истеричном состоянии.

– Успокойся! Возьми себя в руки! Преступник украл ее с целью шантажа. Ему нужна не Олеся, а компромат, поэтому совсем скоро ты узнаешь условия! К этому моменту мы должны быть готовы. Вот почему я сразу подумала о Михалыче: на таких тачках далеко не уедешь!

В ожидании автослесаря мы вернулись в дом. Первым делом я проверила камеру наблюдения, очень надеясь, что она запечатлела нашего недруга, но, увы, он очень умело обезвредил устройство. Этот факт меня насторожил. Не думаю, что у преступника было время в момент покушения этим заниматься. А это могло означать, по моему разумению, следующее: или дом обшарили накануне, когда мы ездили с Джорджем в город с бумагами, а у меня из-за приезда Олеси по возвращении не было времени проверить шпионский арсенал, или с ловушками, упрятанными мною от посторонних глаз, разобрался кто-то из своих. И сделать это мог либо Бруклин, либо Олеся. Не было никакой логики в предположении, что этим делом занимался американец, ведь он отдавал себе отчет, насколько важны скрытые камеры. Оставался только один вариант – Олеся.

Как только я завершила свои логические поиски, многие детали пазла встали на место. Девушка приехала в деревню, познакомилась с Бруклином на кладбище, очаровала его до последней степени, затем вселилась в его дом, причем преподнесла все как великую милость с ее стороны. Я предполагала, что действовала юная особа с определенной целью. Она выяснила, что компромат не в доме, очевидно, подслушав наш разговор в лаборатории, и в следующее мгновение исчезла, инсценировав собственное покушение… Я еще не до конца обдумала эту мысль, но уверенность в том, что она недалека от истины, полностью овладела мною. Несомненно, у девушки был сообщник за рулем джипа, что ж, такой расклад вполне увязывался в схему преступления. Я не имела права скрывать свои умозаключения от Джорджа.

– Послушай, – начала я разговор, но продолжить не успела, так как в этот момент раздался звонок мобильного телефона. Это было неожиданно, так как я заставила Джорджа оставить наши аппараты в банковской ячейке, чтобы нас не могли обнаружить через маячки, имеющиеся в средствах связи. Значит, аппарат нам подкинули взамен Олеси. Я наклонилась и обнаружила его под тем самым полотенцем, которое девушка якобы выбросила при похищении.

– Да! – воскликнул Джордж, выхватив трубку у меня из рук. – Конечно! Я сделаю все, как вы скажете, только не убивайте ее! О’кей! Хорошо! – Разговор завершился стремительно.

– Что тебе сказали и кто? – четко выговаривая каждое слово, спросила я.

– Это похититель. Мужчина. Олеся у него. – Было похвально, как парень взял себя в руки, однако лицо его выдавало такую боль, что я не могла не преисполниться к нему сочувствием.

– Какие условия?

– Все те же, – горько усмехнулся он. – Мои документы, подлинники, через двадцать четыре часа мы должны положить в ячейку камеры хранения на вокзале, кроме того, я должен сдать человека, того самого, который должен был предать информацию огласке в случае моей гибели…

– Тсс, – я приложила палец к губам и призвала его к молчанию. После чего увлекла за собой в лабораторию, где, я была уверена, не было ни камер, ни прослушивающих устройств, так как по нескольку раз в день проверяла комнату на их наличие. – Продолжай, здесь можно не опасаться говорить вслух.

– Я вроде бы все передал, разговор, ты сама слышала, был коротким.

– А твой помощник, кто он?

– Мой брат, – Бруклин закрыл лицо руками. – Я должен подставить двоих из-за собственной глупости. Как я только мог быть таким эгоистом и позволить Олесе остаться?! Преступник моментально определил мою ахиллесову пяту и нанес удар точно в цель… И почему я только тебя не послушался?!

– Джордж, не время сокрушаться, – немного грубо остановила я поток его покаянных слов. – Плакать будем потом, когда все закончится, надеюсь, от радости, а не от горя. Сейчас важно другое: как это тебе помогает твой брат?

– А почему ты это произнесла таким голосом, что тут странного?

– Да все! Ты про него ни разу не обмолвился!

– Но ведь он тут, в общем-то, ни при чем. Точнее, как сказать, – он провел ладонями по лицу, собираясь с мыслями, – с самого начала, когда родители со мной бежали за границу, здесь оставалась сестра мамы. Виктор – ее сын. Но про наше с ним родство никто не знает, так как у нас разные фамилии, все связи с родиной мои родители порвали. Я узнал о брате случайно, разбирая мамины бумаги и старые фотографии после автокатастрофы. Оказалось, по странной насмешке судьбы, что мы с ним работаем в одинаковых сферах, только на разные правительства. Не знаю, чего стоило Виктору помочь мне, не раскрыв того факта, что мы с ним родственники, но в итоге у меня оказался не только доверенный человек в России, но и брат, самый что ни на есть настоящий. Вот только мы с ним увидеться, сама понимаешь, не можем, но когда все закончится, препятствий, как я надеюсь, для нашего общения не останется. На данном этапе я даже не успел еще ему сообщить о том, что у меня теперь есть телохранитель, – добавил он.

– Ясно. Все это звучит как сюжет для кино, – не удержалась я от комментария.

– Да что ты, это страшная реальность! Олеся! Девочка моя! Я подумать боюсь, что с ней сейчас происходит, как она напугана! – Он совершенно скис.

– Джордж, надо взять себя в руки. В таком состоянии ты ситуацию не исправишь…

– А что ты предлагаешь? – несколько оживился он и с надеждой посмотрел на меня.

– Подожди! – остановила я его. – Я должна кое-что проверить. – Я взяла устройство для обнаружения «жучков» в помещении и вышла в общую часть дома. Мои предположения оказались верны. Один и, к счастью, единственный «жучок» обнаружился в районе стола в гостиной. Теперь, как я думала, я имела больше оснований поделиться с Джорджем своими подозрениями относительно Олеси.

– Что это такое? – спросил американец.

– «Жучок», – ответила я, удивленная, что он сам не догадался.

– Да это ясно. Откуда он? – задал он вполне конкретный, а главное, удобный вопрос, чтобы я начала неприятный и, как я предполагала, тяжелый разговор об Олесе.

– Джордж, я подозреваю, что покушение – инсценировка…

– Что?! Что ты такое говоришь?! – Он вскипел раньше, чем я успела закончить первую фразу. Я дала ему вдоволь накричаться, после чего спокойно сказала: – Сядь и выслушай, выводы сделаешь сам. – После чего изложила все свои наблюдения. – Кроме того, я отправила запрос своему помощнику, имеющему доступ ко всем базам данных, и получила ответ, что Зубарев Николай Алексеевич – это имя было написано на надгробии, над которым вздыхала твоя девушка, никаких родственников не имел, браков не регистрировал, детей на свое имя не записывал. По всему видать, Олеся ему внучкой быть не могла. Я проверила ее сумку, там совсем мало вещей, словно она не собиралась оставаться рядом с тобой надолго, хотя озвучила при встрече совершенно иное…

– Стоп, подожди, мне надо подумать! – Джордж вскочил со стула и не заходил, а буквально заметался по комнате. Я не стала ему мешать, а для того, чтобы не сидеть без дела, пристроила раму обратно в окно и затопила печь, так как в доме стало довольно прохладно. Кроме того, сделала посредством компьютера банковский перевод на имя Бориса, так оперативно приславшего мне информацию по лжедедушке Олеси. Мы давно практиковали с Борисом подобное взаимовыгодное сотрудничество. Сразу после окончания спецотряда не разошлись в разные стороны, а поддерживали связь. Вот почему я всегда знала, что могу на него положиться, особенно в том, что касалось получения информации из закрытых источников спецслужб, и включала его услуги в сумму моего вознаграждения в контракт с клиентами.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Джордж заговорил со мной. Я понимала, что принять решение ему было нелегко, поэтому была готова к любым выводам.

– Женя, я все обдумал. Конечно, на сердце у меня сейчас иное, но пришло время перестать основывать поступки на чувствах. – Его глаза смотрели мне прямо в лицо, в них сейчас была видна одна решимость. – Все твои подозрения, касающиеся Олеси, не лишены оснований, хотя мне нелегко с этим смириться, но это так. Я очень заинтересован в том, чтобы докопаться до истины, какой бы горькой она ни была. Теперь по порядку. Я позвоню преступнику и скажу, что принимаю его условия. Это поможет нам потянуть время. Но мы с тобой должны провести расследование. Негодяя необходимо обнаружить раньше, чем настанет контрольное время. Брата я сдавать не собираюсь, но и от Олеси отказаться не могу, поскольку ее вина и причастность не доказаны.

Я и сама понимала, что надо идти ва-банк и искать преступника. Но как это сделать? Из особых примет у нас в арсенале было только описание джипа да, кстати, отпечатки пальцев Олеси. Подумав об этом, я хлопнула себя ладонью по лбу.

– Женя?! Что такое? – вздрогнул погруженный до этого в свои невеселые мысли беглый шпион.

– Джордж, тебе это не понравится, но я предлагаю отправить отпечатки пальцев Олеси на проверку.

В комнате повисло тяжелое молчание.

– Ты права, – глядя куда-то поверх моей головы, произнес мужчина. – Но откуда мы их возьмем?

– С чашки, например, мы же завтракали перед тем, как все произошло.

Но мой план едва не провалился. Девушка успела тщательно перемыть посуду, что опять-таки наводило на определенные подозрительные мысли. Я кинулась к ее сумке, но она была из ткани и получить отпечатки с этой поверхности было невозможно. Мы перебрали все варианты, и тут я вспомнила про ночной выход на улицу.

– Расческа! – обрадованно воскликнула я и осторожно, надев перчатки, взяла последнюю для проведения анализа.

Процедуру снятия отпечатков я усвоила еще во времена обучения в спецотряде, где нам преподавали также и азы криминалистики. Джордж, похоже, тоже был знаком с этой техникой, так как дал мне несколько дельных советов.

Вскоре результат наших совместных действий был отсканирован и отправлен все тому же Борису. После чего я связалась с майором Цветковым из Тарасовского управления внутренних дел и попросила проследить по камерам, куда направился наш подозрительный джип. Он отругал меня, что мы не передали номерных знаков, но от дела не отказался, так как знал из опыта нашего прошлого взаимодействия, что я по пустякам беспокоить не стану. Да и благодаря моим профессиональным навыкам бравому майору удалось существенно повысить раскрываемость во вверенном ему районе. Так что его недовольное брюзжание быстро иссякло.

Пока мы разбирались с делами, подъехал Михалыч. В прицепе к его старенькой «четверке» высилась гора из колес.

– Ну, Максимовна, не даешь ты старику отдохнуть спокойно! – вместо приветствия пожурил он, но глаза при этом смотрели на меня с ласковым одобрением. Я знала, что Михалыч испытывает ко мне нечто похожее на отеческие чувства, а также безмерное уважение, так как мог по состоянию моего автомобиля составить мнение о тех переделках, в которых я бываю в силу выбранной когда-то специальности.

– Был бы ты старик, я, несомненно, тебя пожалела бы, – в тон ему отозвалась я.

– Ну ладно, давай показывай свое хозяйство. – Он выудил сигарету из пачки.

– Если человек патриот, так это во всем, – не удержалась я от комментария, многозначительно указав взглядом на старенький «жигуль» автослесаря и мятую сигаретную пачку. Заработок у мужика был довольно приличный для наших мест. Клиенты ценили его руки, считая их золотыми, и никогда не скупились. От недостатка средств на новый транспорт он явно не страдал, отчасти поэтому у меня сложилось мнение, что Михалыч предпочитает отечественную продукцию не из экономии, а из каких-то иных, личных мотивов.

– А что? Меня устраивает! Все наше, родное, да и табак терпкий, машина бегает исправно… – пожал плечами автослесарь.

– Вот именно, что исправно, так как ты из-под нее не вылезаешь, когда заказов нет. – Я не стала скрывать очевидное.

– Заказы всегда есть, просто я себя берегу и устраиваю отдых, в отличие от некоторых, – настала его очередь намекать. – А не вылезаю, потому что люблю. Машина – она ж как женщина, всегда чувствует настроение хозяина и, если что не так, сразу же устраивает фортель. А ты под ней чутка попотей – и все, она уже готова тебя удивлять, – добавил он довольно двусмысленную фразу, но не смутился, а, наоборот, лукаво сощурив глаза, расхохотался. Я поняла, что с отеческими чувствами на мой счет я слегка заблуждалась…

– Мне, конечно, сравнение про женщину и ее хозяина не импонирует… – решила я отвести разговор от опасной темы.

– О, что ты, Женечка, и в мыслях обидеть не хотел. Это я про всех остальных твоих сестер, тебя, как исключение, это не касается… – испуганно поправился Михалыч.

– То-то же, – усмехнулась я. – Ладно, давай уж ты машинами займешься, а то время поджимает. – И я кинула ему ключи от обеих тачек.

Джордж ни разу не вставил и слова за все время нашей игривой беседы с автослесарем, но, когда мы зашли в дом, я догадалась, что он смущен.

– Я чувствовал себя неловко. Такой пожилой человек, а шутит как юнец! – произнес он, то и дело поглядывая за окно.

– Не волнуйся, машины в надежных руках. Это на словах Михалыч большой хулиган, в работе ему равных нет. Он просто чудеса творит. Вот увидишь! И часа не пройдет, как машины опять станут как новенькие! – пообещала я и оказалась права, так как вскоре, весьма довольные друг другом, мы с ремонтником распрощались, он упрятал в карман щедрое вознаграждение и умчался в сторону города на своем бывалом по виду «жигуленке».

– Да… Видимо, правы были те, кто говорил, что в России все держится на связях… У нас в Америке пришлось бы вызывать эвакуатор и ждать сутки, пока утрясут все юридические аспекты, связанные со странной порчей колес сразу на двух машинах, и все такое прочее… А уж потом взялись бы чинить…

– Тут ты прав. Да и джип, нас интересующий, полицейские сейчас ищут по камерам города не из профессионального долга, а в ожидании последующей награды в денежном эквиваленте, – дополнила я с усмешкой.

Пора было уже господину Бруклину повыкидывать из головы заокеанские стереотипы. В Венесуэле, куда он планировал отправиться дальше, его, я думаю, ожидало еще больше открытий, нежели в нашем милом провинциальном Тарасове. Меня, если честно, подобный стиль работы очень устраивал. Пока бы я добилась официального разрешения для доступа к полицейским каналам, джип, в котором увезли или сама сбежала подружка американца, добрался бы до канадской границы. Стоило мне об этом начать размышлять, как раздался телефонный звонок, тот самый, которого я ожидала с огромным нетерпением.

– Здравствуй, красавица, – раздался усталый голос майора Цветкова.

– О, Василий Петрович! Какие новости? – с нетерпением отозвалась я.

– Есть некоторые интересные, – начал было он интриговать, но практически сразу же осекся – то ли кто-то помешал ему насладиться триумфом, то ли просто он был чужд дешевого актерства. – В общем, джип твой замазался на камере на северном посту, как раз на въезде. Мои ребята тормознули, но там оказалась ксива довольно серьезная, без повода к досмотру не сунешься. Да и у них распоряжения такого не было. Они проверили его до того, как я дал ориентировку.

– Вот ведь… Чего-то примерно такого я и ожидала, – протянула я с досадой.

– Да уж. Но это был не единственный раз, когда тачка попала в объектив. Она или очень похожая на нее оставлена на уличной стоянке на северной окраине, той самой, где кладбище побитых машин. По сведениям, машина не похожа внешне на готовую к списанию, но, как говорится, хозяин – барин, решил и бросил тачку среди разбитых авто. Отсюда и данные, там же камеры понатыканы, чтобы предприимчивые лихачи запчасти не тырили.

– Неужели водитель джипа не знал о камерах? – безмерно удивилась я.

– Ну, про водителя ничего сказать не могу. Машина засветилась только на въезде, обратно пока не выдвигалась, кто там из нее вышел и куда направился, также информации нет. А вот твои сомнения насчет незнания о камерах навели меня на обратную мысль, что тот, кто управлял этой тачкой, наоборот, ничего не боится. Говорю же, ребята на посту сунулись с проверкой и уперлись взглядом в генеральскую ксиву. Уж не знаю, во что ты, Евгения, на этот раз влезла, но очень надеюсь, что выпутаешься ты раньше, чем мне придется подключаться, потому как я не уверен, что смогу что-либо предпринять… Лицо я в высшей степени подневольное… Старый, никому не нужный майор Цветков.

– Ладно-ладно, Петрович, прекрати причитать. Я еще пока никуда, как ты выразился, не влезла. И пока не планирую. Спасибо тебе, я, как всегда, в долгу не останусь, – произнесла я уже практически ставшую между нами кодовой фразу, повторно поблагодарила и нажала отбой.

Во все время моей недолгой телефонной беседы Джордж внешне нетерпения не проявлял, но я отметила, как он внимательно ловит каждое мое слово. Ему очень хотелось получить хоть какое-то подтверждение непричастности Олеси, точнее – ее участия в деле исключительно в качестве жертвы. Я такой информацией порадовать американского резидента не могла. Но и подтверждать пока что было нечего. Дома оставаться было опасно, поэтому я предложила Джорджу прогуляться.

– Куда?

– Проверим одну тачку. – Я почувствовала, что от самого предвкушения вылазки у меня уже бегут мурашки по спине. – Только дело опасное… – сочла я нужным предупредить, но бывший агент ЦРУ не обратил на мою фразу никакого внимания.

– Джип нашли? – спросил он с горящими глазами.

– Да.

– А Олеся? – не смог скрыть он тревоги ни во взгляде, ни в голосе.

– Не знаю, что с ней, но уверена, что она в порядке, так как главную ставку в завтрашней партии с передачей документов преступник делает на нее.

– Значит, ты все-таки думаешь, что она не причастна к покушениям? – спросил Джордж.

– Ничего я не думаю, будем разбираться по фактам и на месте, – предложила я.

– Ты права, я слишком забегаю вперед, – мужчина понуро опустил голову. Мне, признаться, была ясна его грусть – столько неприятностей, сколько пришлось пережить Бруклину за последнее время, не пожелаешь никому. Разумеется, я искренне надеялась, что мои подозрения по поводу Олеси не оправдаются, но пока, увы, все говорило об обратном.

Однако времени страдать совершенно не было. Спустя несколько минут мы уже мчались на моем верном «Фольксвагене» в сторону стоянки, о которой рассказал майор. Я понимала, что влезать в чужую машину было дело серьезным, более того – подсудным, но удержаться на месте практически в нескольких километрах от реальных улик я не могла. Любой, кто хоть раз испытал подобные эмоции, поймет мое нетерпение. Бруклин был чрезмерно сосредоточен. Я примерно представляла, вокруг чего крутятся его мысли, но с разговорами не встревала.

Мы припарковались на обочине дороги, под камеры я предпочитала на своем «Фольксвагене» не соваться, так как было совершенно не ясно, чем закончится наша инспекционная поездка. Не сговариваясь, мы с Джорджем натянули на головы кепки, застегнули вороты курток и практически стали незаметны на измазанной темной грязью ноябрьской дороге. Фонарь, к слову единственный на этом участке, имелся как раз над шлагбаумом. Не нужно было оканчивать Ворошиловку, чтобы понять, что нам в луч света попадать не следует. Потребовалось несколько минут, чтобы мои глаза полностью адаптировались к ночному видению. Я оглядела металлический забор и обнаружила вполне годную для проникновения внутрь дырку, получившуюся из-за отсутствия одного звена решетки. Щель была узкой, но мне не составило труда пролезть в нее, американцу пришлось применить больше навыков, свидетельствующих о достаточной гутаперчивости мужчины.

За забором оказалось огромное количество разбитых автомашин. Зрелище они представляли собой достаточно печальное. По мере того как мы продвигались в поисках нужного нам джипа, узкий свет фонарика то и дело выхватывал по сторонам груды искореженного в авариях железа, которые оставляли внутри неприятные ощущения. Было сложно не реагировать и не представлять, в каком состоянии оказались водители этих некогда целых авто после произошедших крушений.

Наконец мы миновали эту череду свидетельств былых трагедий. Впереди показалась слабо освещенная площадка с целыми машинами.

– Возьми ключи от машины. Оставайся в тени! – велела я своему подопечному. – Я на разведку.

– Одна? – посчитал он нужным возмутиться.

– Так проще – меньше шансов засветиться под камерами, – пояснила я и, не став дожидаться развития дискуссии, спрятала фонарик в специальный кармашек на рукаве и отправилась дальше.

Двигалась я осторожно, держалась преимущественно за автомобилями, голову выше уровня дверей не поднимала. Но поиски мои не сразу увенчались успехом. Только в третьем по счету ряду я обнаружила заветный джип.

– Странно, – пробормотала я себе под нос, – и откуда взялось столько автомобилей на этой удаленной парковке?

Я точно помнила, что, когда мы подъезжали, жилой квартал остался примерно в километре отсюда. Но анализировать выбранное для джипа место времени не было, мне не терпелось изучить его изнутри. Но для этого необходимо было разобраться с сигнализацией. Я достала из рюкзака специальное очень хитрое устройство, которое по моему заказу сделал один, как я его с полным правом называла, гений. Действовал мой прибор только на автомобили, сигнализации которых отключались с помощью простой кнопочки VALET. Вот ее-то удаленно я и собиралась нажать, очень надеясь, что план сработает и автомобиль не станет призывать на помощь, когда я вскрою дверь со стороны водителя.

К счастью, владелец джипа не установил ничего хитрого – после того как я внесла несколько кодовых шифров, на которые машина откликнулась очень деликатным звуком и мигнула фарами, дверь открылась сама, мне не пришлось ковырять замок металлическим прутом. В салон я не влезла, а тихо вползла, как анаконда по стволу дерева. В первую очередь я осмотрелась и, несмотря на то, что я была в перчатках, пока ничего не трогала. Отпечатки пальцев взять нужно было в первую очередь с руля. Для этого я присыпала его алюминиевым порошком, который заранее прихватила из дома, сфотографировала полученную картинку, а потом еще для верности прикрепила на место, где могли быть отпечатки, спецленту, после ее оторвала и убрала в контейнер. Затем я изучила содержимое бардачка. Ничего особенно удивительного в нем не было, какие-то музыкальные диски, обложки которых я сфотографировала, нераскрытая упаковка жвачки, карта нашей области и в самой глубине – снимок Джорджа, сделанный откуда-то со стороны: мой подопечный на нем явно не позировал. Получив довольно четкое подтверждение того, что водитель автомобиля вел наблюдение за американцем, я все же не испытала особенных эмоций. Я и так была уверена, что не ошиблась с машиной. Гораздо важнее было найти в ней какие-то документы, по которым можно было бы вычислить личность владельца.

Я перелезла на заднее сиденье. Здесь меня ждала удача. Длинный светлый волос, скорее всего Олесин, был найден мною первым. Затем я обнаружила зажигалку в углублении рядом с ручкой двери, сигареты в пачке, на которой было написано совершенно незнакомое мне название, в переводе «Натуральный дух Америки», а также ключ в кармашке за передним сиденьем. Что за дверь или приспособление он должен был отпереть, мне было неизвестно, но я немедленно убрала его в пакет и спрятала в рюкзак. Интуиция подсказывала мне, что эта находка еще может пригодиться.

Вечер был довольно холодный, что, впрочем, вполне допустимо в конце ноября. Машина, которая успела остыть на стоянке, при моем появлении в салоне отреагировала совершенно верно на тепло моего дыхания. Стекла окон задних дверей слегка запотели. Я подсветила фонариком то место, рядом с которым нашла длинный светлый волос, и обнаружила, что на запотевшем стекле стала видна какая-то надпись. Возможно, кто-то специально ее вывел пальцем, возможно, даже сделал это специально для нас или для кого-то еще, кто мог бы оказаться здесь при данных обстоятельствах. Времени размышлять не было, я взяла телефон, осветила вспышкой стекло и сделала несколько снимков подряд. Заниматься изображением более подробно я буду уже в лаборатории. Покончив с осмотром салона, я решила заняться багажником, для чего вышла из машины, придерживая дверь, чтобы она не захлопнулась с шумом, привлекающим внимание, и практически нос к носу столкнулась с Джорджем.

– Зачем? – спросила я очень тихо: я считала, что ему лучше было бы не рисковать и ждать меня снаружи парковки.

– Волновался! – коротко пояснил он, после чего сделал неаккуратное движение в мою сторону, задел дверь, которую я едва придерживала, и та с шумом захлопнулась. Реакция на звук последовала мгновенно – в опасной близости раздался собачий лай. Я моментально оценила ситуацию: как мне ни хотелось заняться багажником, пришлось отвлечься на сторожевых псов, которые, судя по звуку, стремительно приближались к нам.

– Что будем делать? – Взгляд Джорджа молил о прощении за неосторожный поступок.

– Бежим! – досадуя, что приходится так быстро ретироваться, скомандовала я, и мы кинулись в сторону прорехи в заборе.

Четвероногие преследователи нагнали нас раньше, чем мы успели преодолеть и половину расстояния. В погоню за нами направились два огромных барбоса неопределенной породы. Одного взгляда, брошенного через плечо, мне хватило, чтобы определить масштаб возможного бедствия. Псы были большие, резвые, крепкие, молодые, одним словом – опасные. Они истошно лаяли и скалили зубастые пасти. Плохо, что их было два. Я понимала, что, даже если попытаться отвлечь злобных представителей фауны, за мной кинется один, тогда как второй, вполне вероятно, продолжит преследовать Бруклина. Выстрелить в них тоже не получилось бы, я боялась обратить на себя внимание незваных свидетелей, да и убивать честных сторожей не хотелось. Они старательно выполняли свою работу. Все эти мысли промелькнули в моей голове стремительно, но зациклена я была на одной: как отвлечь собак.

Не сбавляя темпа, я сделала рывок и, преодолев ряд автомобилей, резко развернулась и побежала прямо на животных. Конечно, в мои планы не входило вступать с ними в рукопашный, точнее руко– и лапопашный бой. Я слишком ценила свою внешность, чтобы по глупости наносить ей урон посредством собачьих укусов. Псы, морды которых были нацелены прямо на меня, продолжили бег, при этом их задние лапы как-то больше стали пружинить. Я поняла, что они готовятся для атакующего прыжка, чтобы ухватить пастью меня за горло. Их намерения были для меня ясны, но я не собиралась им потакать. Когда до нашей неминуемой встречи и последующей схватки остались считаные мгновения, а расстояние сократилось до пары метров, я опять резко развернулась направо, сделала сальто, приземлилась на капот разбитой машины, затем повторила этот маневр еще несколько раз. Не медля ни секунды, я так и продолжила свой путь до забора по покореженным автомобилям. Собаки с истошным лаем преследовали меня по земле. Не выпуская их из вида, я мельком взглянула в сторону того места, где была широкая прореха в заборе, и увидела, что Джордж как раз скрылся в ней.

– Беги к авто! Не останавливайся! – проорала я, сама же, продолжая прыгать по машинам, сменила направление, решив, что не стану показывать ретивым псинам лаз за пределы стоянки, чтобы они не продолжили свое преследование. Маневрируя среди обломков капотов, крыш и прочих останков машин, я допрыгала до забора и перемахнула через него, благо у самого края оказалась машина с целой верхней частью, послужившей мне опорой для подтягивания. С грацией кошки приземлилась я по другую сторону забора на обе ступни, не почувствовав неудобств, так как выполнила прыжок по всем правилам, с комфортным приземлением. Псы лаяли мне в спину, кидались на металлический забор, но пролезть, как ни старались, не могли. Я не стала тратить время на них, а понеслась вперед к своему автомобилю, однако бежать мне предстояло недолго – верный «Фольксваген» находился рядом.

Я буквально впрыгнула на соседнее с водителем сиденье, и мы рванули подальше от злополучного кладбища автомашин. Я часто дышала, Бруклину уже удалось восстановить внутреннее равновесие.

– И что же, неужели все зря? – сдавленно прошептал он, при этом довольно уверенно управляя моим верным «Фольксвагеном».

– Я бы не спешила с выводами, – произнесла я в некотором раздумье.

– Ты что-то обнаружила?

– Несколько пунктов, – ответила я, но томить американца не собиралась, поэтому сразу же отчиталась обо всех находках.

– Волос?! Моей Олеси?! – вскричал он сразу же, как только я рассказала. Я похвалила себя за предусмотрительность: мне хватило ума сказать об этой находке в последнюю очередь. Если бы я стала делиться информацией строго в соответствии с реальными событиями, полагаю, мужчина не стал бы меня и слушать, а сразу принялся бы причитать и волноваться о своей девушке. Что, впрочем, он с успехом проделывал в данную минуту. Я с покорным вздохом ждала, когда он закончит упиваться своим горем, и вставила, как только он сделал перерыв, чтобы набрать новую порцию воздуха в легкие:

– Надпись на стекле была как раз рядом с тем подголовником, на котором я обнаружила волос.

– Вот именно это и подтверждает тот факт, что Олеся – невинная жертва. Иначе зачем бы она стала что-то писать?! Кстати, а что писать? – наконец-то задал он более-менее разумный вопрос.

– Сейчас посмотрим на фотографии, – ответила я, достала телефон, выбрала нужный пункт в меню и увеличила до максимальных размеров надпись на снимке. – Какой-то набор цифр…

– Каких именно?

– Один, семь, один, три, восемь, три, два, девять, пять, семь, один, шесть, два, три, – всматриваясь в размытое изображение, прочитала я. – Какой-то странный числовой ряд. Может быть, код от сейфа.

– Код, но только не от сейфа, а города.

– От какого города? – настал мой черед задавать вопросы.

– Хьюстона – эти цифры похожи на телефонный номер.

– А ты что же, знаешь коды всех пятидесяти американских штатов?

– Да, обязательно, мы зубрили их на «Ферме». Потом сдавали тест. У меня стопроцентный результат, – улыбнулся он. – Кстати, к цифре пятьдесят надо добавить Колумбию.

– И какой у нее код? – решила я отвлечь Бруклина от мыслей об Олесе.

– Пятьдесят семь, – ответил он не задумываясь.

– Браво! Верю на слово. И что все это может значить? – вернулась я к нашей невеселой действительности.

– То, что моя девочка хочет нам помочь. Рискуя жизнью, она нацарапала эти цифры. – Мой подопечный, судя по мечтательному тону, опять был готов пуститься в разговоры о своей несравненной возлюбленной, но слушать его не было ни времени, ни сил. Я в который раз подумала о том, что мое решение – никогда не мешать работу с личными делами – исключительно верное.

– Возможно, что так, и Олеся действительно написала эти цифры с благой целью, но пока это только догадки…

– Как и твои подозрения о ее причастности к покушениям, – не удержался от комментария Бруклин.

– Да, и это тоже, – отозвалась я несколько скептически. – Но откуда ей может быть известен американский телефонный номер при условии, что она обычная заложница?

– Услышала, когда похититель говорил по сотовому, например, – Джордж не стал мешкать с ответом. Желание обелить любимую в моих глазах очевидно доминировало в его мыслях.

– А если… – начала было я, но продолжить не успела.

– Никаких «если»! – отрезал мой подопечный. – Этот телефон, скорее всего, важен именно для моего, точнее нашего с нею, спасения.

– А вдруг это какая-то ловушка… – все же не стала я удерживать свои сомнения, так как считала нужным обсудить все варианты сценария.

– Значит, мы поступим следующим образом: завтра спасем Олесю, отдадим документы…

– То есть сдадим твоего брата?

– Нет, этого делать нельзя. Надо придумать какой-то план…

Я была согласна с этим полностью, но у меня все же оставались сомнения о роли Олеси во всей этой истории. Я предположила, что девушка могла начертить на окне действительно телефон заокеанского врага моего подзащитного, а могла оставить случайный набор цифр лишь для того, чтобы мы сочли это действие некоторым алиби… В любом случае вопросов пока что было больше, чем ответов. Оставшуюся часть пути до нашей деревни я то и дело посматривала на профиль моего подзащитного и каждый раз убеждалась, что разговаривать с ним на тему причастности Олеси ко всей этой истории бессмысленно. Слушать меня он не станет, так как любовь, увы, затмила его разум.

Черный силуэт я заметила сразу же, как только мы съехали на узкую длинную дорогу, идущую вдоль домов нашей деревни. Разумеется, я моментально напряглась, так как в наших обстоятельствах не стоило полагать, что гость оказался около дома Бруклина случайно.

– Останови машину, – скомандовала я.

– Что такое? – Джордж, насколько я поняла по его реакции, пока еще не успел заметить визитера вдалеке, что, впрочем, было вполне понятно, так как мрачная фигура благоразумно скрылась из луча света от одинокого фонаря, висевшего на столбе.

– Кажется, у твоего забора нас кто-то поджидает…

– Олеся?! – радостно воскликнул он.

– Да приди ты уже наконец в себя. Хватит думать не о том. Твоей девушкой мы займемся позже! – прошипела я, не скрывая раздражения.

– Но я ничего не вижу, ты о ком или о чем говорила?

– Оставайся в машине, я проверю! Фары выключи.

Я выбралась на улицу и сразу же шмыгнула в тень у края дороги, так что меня стало сложно разглядеть. Зажав в ладони верный «браунинг» и ощутив привычную уверенность, которую неизменно вселяло в меня наличие оружия, я, бесшумно ступая, направилась вперед. Тот, кого я высматривала, также растворился в темноте, застать его врасплох моим появлением вряд ли удалось бы, так как он или она несомненно успел заметить автомобиль. И все же я обязана была все проверить, прежде чем позволить Джорджу подъехать. Несмотря на все мои профессиональные навыки и большой опыт, я все же дала осечку. Незнакомец поджидал меня, и, увы, не в том месте, куда я направлялась.

– Добрый вечер! – раздался позади меня вкрадчивый мужской голос.

– О… – с досадой выдохнула я и сделала попытку обернуться, но мужчина предостерегающе схватил меня за руку – ту самую, в ладони которой был зажат пистолет.

– Не ожидали встретить меня с этой стороны, – усмехнулся незнакомец. – Но уверяю вас, я не враг, если, конечно, вы не задумали навредить одному беглому американцу и сейчас не к нему направляетесь с оружием…

– Как знать… – произнесла я, чтобы потянуть время.

– Так кто вы, отважная девушка? – спросил он, продолжая сжимать мою руку.

– Я телохранитель Бруклина, – произнесла я. Это был вполне уместный ответ, так как в том случае, если за моей спиной находился враг, он и так знал о моем существовании, а если соратник, тогда пришло время поменять тактику.

Но продолжить беседу мы не успели – наше общение прервал Джордж, который опять не послушался моей просьбы оставаться в машине и возник из темноты.