Глава 3

Усталые, мы с беглым шпионом вернулись домой. Приключения на обратном пути, тем более после свидания в ресторане, наводили на определенные размышления и подозрения. Но, кроме хозяина джипа, никто больше за нами не гнался.

Я припарковала «Фольксваген» на соседском заброшенном участке. О том, что по нему преступник сможет отследить место нахождения Бруклина, я не беспокоилась, так как понимала, что дом в деревне уже давно не является тайной для противника.

– Женя, я хотел бы поделиться с тобой своими планами, чтобы между нами не было неясности. Ты единственный человек, которому я решил довериться…

– И что убедило тебя в том, что я не опасна? – лукаво сощурила я глаза.

– Все просто, если бы ты была на стороне моих врагов, ты уже вытрясла бы из меня все сведения, расправилась бы со мной и, даже смею предположить, успела бы на доклад к начальству… У тебя за сегодняшний день была тысяча возможностей осуществить то, что я только что озвучил. А ты вместо этого спасла мне жизнь. За что я, разумеется, благодарен.

– О, вот это совершенно лишнее, будешь благодарить, когда покинешь пределы России, – перебила я его.

– Кстати, о моих дальнейших планах. Ты оказалась права в своих предположениях. Я собираюсь отправиться именно в теплые края. По своим каналам связи я веду переговоры с тремя государствами…

– Позволь предположить, уж не Латинской ли Америки? – поинтересовалась я, так как примерно представляла соотношение политических сил в мире. Государства Карибского бассейна в основном были не рады господству США в мире и очень трепетно относились к своей независимости от могущественного соседа. Кроме того, в большинстве из них большую часть года стояла теплая погода.

– С тобой очень интересно разговаривать, – Джордж блеснул белозубой улыбкой. – Именно так, более того, я почти определился с выбором. Меня прельщает Венесуэла. Я даже остров приглядел – Маргарита. Красивый, солнечный и свободный. Построю там отельчик и заживу с Олесей в свое удовольствие, – мечтательно закончил он.

– Планы хорошие, вот только что с их осуществлением? Что конкретно требуется от меня? – Мне хотелось предельной ясности, чтобы не допустить ошибки.

– Спасибо за этот вопрос. Я, как ты, наверное, успела заметить, не привык еще к роли жертвы, а в особенности к тому, что мне требуется чья-то защита. Поэтому мне сложно, – произнес он, отводя глаза в сторону. Мужчина явно не привык признаваться в собственной слабости.

– Джордж, пора уже оставить все эти сомнения! Ты поступил по-мужски, когда решил прибегнуть к моим услугам. Глупо погибнуть из-за того, что у тебя не семь рук, восемь глаз и все прочее в таком же духе. Ты должен сконцентрироваться на переезде и передаче документов. А в сложившихся обстоятельствах, когда все время приходится оглядываться и быть начеку в ожидании очередного покушения, это сделать просто невозможно. Так что позволь мне заняться твоим наемником, а ты уж беспокойся обо всем остальном. Времени осталось мало. Через два месяца у тебя не будет статуса политического беженца. Бежать надо очень скоро. И больше не зли меня своим роптанием и прочей ерундой! – Последнюю грозную фразу я произнесла, не скрывая улыбки, она подействовала на американца самым положительным образом.

– Что ж, ты права, хотя я что-то не заметил у тебя пять рук и шесть глаз…

– То есть?

– Ну, ты же сама сказала про семь рук на нас двоих и восемь, кажется, глаз, – с лукавой усмешкой подмигнул он мне. Я порадовалась, что, даже находясь в достаточно критической ситуации, мой подопечный не утратил способности удачно шутить. Это было похвально и характеризовало его с лучшей стороны.

– Ясно!

– Тогда к делу! Пока я не могу раскрыть тебе, где тайник и кто мой посредник, но он есть, это крупная фигура… – Он замялся.

– Сидит она, вероятно, в Москве, в каком-то высоком должностном кресле? – догадалась я.

– Да. Но этот человек играет в собственную политическую игру. Мои сведения ему нужны, поэтому он мне помогает.

– А он единственный твой помощник?

– Нет, он покрывает еще одного человека, близкого для меня. Может быть, ситуация сложится таким образом, что ты с ним познакомишься, – заинтриговал меня он.

– Поживем – увидим, – философски отметила я: судя по всему, Джордж пока опасался раскрывать передо мной все карты. Я понимала его, все-таки мы были еще очень мало знакомы, он постоянно проверял меня. Я была готова к этому и абсолютно не смущалась. – А по поводу заказчика у тебя есть какие-то мысли?

– Та информация, доступ к которой я имею, способна при обнародовании испортить и карьеру и жизнь многим видным политикам в Америке. Мой московский покровитель говорит, и я с ним полностью согласен, что в первую очередь важно выяснить, кто ведет на меня охоту. Если у нас получится раздобыть ответ на этот вопрос, мы передадим его куда надо, после чего я буду, надеюсь, свободен и волен поступать так, как посчитаю нужным.

– Ясно. Тогда я предлагаю следующий план. – Я моментально сориентировалась в ситуации. – Я буду не только прикрывать твой тыл, но и, со своей стороны, помогать выйти на заказчика.

– Каким образом?

– Через наемника. У него должен быть канал связи. Ведь ему необходимо передать тот компромат, который ты скрываешь.

– В этом есть логика.

– Еще бы! Кстати, о компромате. Надеюсь, он не в этом доме?

– Нет, оригиналы будут переданы моему покровителю одновременно с информацией о заказчике.

– А можно сделать несколько очень похожих на оригиналы копий?

– Зачем?

– Будем ловить преступника на живца, – не стала я делать секрета из своих идей.

– Это каким образом?

– Очень простым, но, как я надеюсь, действенным. Так что с документами?

– Копии у меня есть. Они мало чем отличаются от оригинала, просто черно-белый вариант в распечатках, а также микроюэсби. Пойдем, покажу тебе их.

– То есть? Ты же сказал, что в доме ничего нет, – напомнила я.

– Нет оригиналов. А без них все остальное не представляет такой важности. Кроме того, у меня на руках сведения о методах работы внешней разведки, а также список лиц во всех государствах мира, за которыми уже ведется постоянная слежка.

– Первых лиц? – уточнила я, хотя догадывалась, каким будет ответ.

– Разумеется.

– И что же, следят посредством всевозможных гаджетов? – заинтересовалась я с профессиональной, а не с политической точки зрения.

– Опять в десяточку.

– А вашим противникам известно содержание утаиваемого вами компромата в полном объеме?

– Да, полагаю, что так. – Джордж нахмурился, так как не очень понимал, к чему я веду.

– Тогда смею предположить, что, помимо нечистых на руку конгрессменов, за тобой может вести охоту какая-нибудь крупнейшая акула в сфере производства, к примеру, мобильных телефонов. Твои разоблачения могут повлечь запрет на выпускаемые этой организацией электронные устройства, посредством которых ведется такая глобальная и, на мой взгляд, беспардонная слежка. В общем, вариантов масса, – развела я руками.

Бруклин какое-то время обдумывал мои слова.

– У тебя удивительный склад ума, – наконец произнес он. – Вот, например, только что ты озвучила вполне логичные вещи, но преподнесла их с такой стороны, о какой я даже не подозревал. – Но как же тогда поступить?! Как понять, кто именно идет по моему следу?

– Заманить врага в ловушку! – не задумываясь, ответила я. – Я думаю, что преступник уже понял, что ты не держишь дома компромат. Завтра будем инсценировать его получение в банке. Постараемся поймать негодяя по пути или подождем его вторжения в деревню.

– Смело! Но я одобряю. Хватит мне уже отсиживаться и ждать, когда прозвонит мой колокол! – удивил меня американец.

– Не мой, а по мне, – поправила я.

– Что?

– Это я про колокол, да и не важна формулировка, главное – смысл: ждать на самом деле не стоит.

– Тогда решено! Будем действовать! А то я что-то в последнее время сам не свой, – признался он. – Никак не пойму, с чем это связано. Я ведь никогда ничего не боялся, а сейчас вдруг захотелось пожить жизнью обычного человека, без стрельбы, шпионских заданий и прочего риска…

– Это весна, Маугли, – попыталась я пошутить.

– Что? О, ты цитируешь Киплинга… – ухватил он соль юмора. – Но при чем здесь время года?

– Из-за чувств, которые обычно просыпаются после зимы. Любовь мешает тебе сконцентрироваться, точнее… – я замялась, подбирая слова.

– То есть ищите женщину… Это из-за Олеси?

– Это из-за эмоций, которые она в тебе вызвала, – поправила я. – Но результата это не меняет. Пора вернуться из путешествия по облакам к суровой действительности. Любовь, конечно, важна, но, по моему мнению, не в те моменты, когда жизнь постоянно висит на волоске. Отложим это прекрасное чувство до лучших времен…

– Я понимаю, что ты абсолютно права… Но, увы, не смогу последовать твоей рекомендации. Меня влечет к Олесе, словно она носит в кармане сильнейший магнит, а на мне надета стальная кольчуга! – пылко признался он, удивив меня сравнением. Господин Бруклин оказался настоящим романтиком. Я даже в какой-то мере позавидовала этой девушке, сумевшей за короткое время разбудить в сердце мужчины столь сильные чувства.

– Ясно, – только и ответила я, так как, признаться, не могла припомнить, испытывала ли к кому-либо подобные эмоции. Работа всегда была для меня на первом месте. Если я понимала, что сердце делает слабые попытки завладеть моим разумом, я немедленно их пресекала, как и общение с мужчиной, угрожающим, пусть и неосознанно, моему внутреннем миру, спокойствию и существующей гармонии. – Что ж, общайся со своей красавицей, только, умоляю, не теряй головы! – великодушно позволила я.

– О, спасибо! – с трогательной радостью во взоре воскликнул американец. – Я постараюсь не терять бдительности. В конце концов, я же агент ЦРУ! А это кое-что значит! – добавил он с кривой скептической усмешкой.

– Вот и прекрасно! Тогда, как уже решено, завтра идем в банк и не делаем из этого тайны. А сейчас пошли в лабораторию, будем составлять подозрительный для преступника пакет с важными секретными данными!

Прошел всего день, как я познакомилась с Джорджем, но к моменту, когда мы завершили формирование липового пакета с документами для сейфовой ячейки, мне казалось, что я знаю этого парня давно. Подготовка, которую он прошел в школе ЦРУ в Америке, была на высшем уровне. Мы общались с ним на одном языке, многое из того, что собирались делать, даже не следовало объяснять, так как понимание процесса наступало мгновенно.

– Женя, а каким видам борьбы вас учили в спецотряде? – спросил Джордж, когда мы тщательно упаковали сверток и убрали его в сейф.

– Самбо и рукопашный бой шли как основные предметы, а восточные единоборства я постигала, и продолжаю это делать, самостоятельно.

– Правильно, без них никуда. Нас учили карате, даже сейчас, точнее во время работы, посещение спортзала и баз повышения спортивной квалификации было обязательным условием.

– Так это здорово! Просто кайф, а не работа. Стучишь себе по груше, а тебе профессиональный стаж тем временем засчитывают, – улыбнулась я.

– Да, на это грех жаловаться. Правительство США выкладывает огромные суммы из бюджета на поддержание своей военной мощи. С тех пор как в дополнительные функции ЦРУ вошла поддержка демократических перемен в других странах, штат подразделения вырос, финансирование значительно увеличилось, а задачи, которые предстояло выполнить, заставили бы похолодеть от ужаса самых бывалых вояк.

– И ты не стал с этим мириться, когда понял, что одна из поставленных целей могла нанести существенный урон твоей утраченной Родине? – догадалась я.

– Примерно так, хотя, возможно, не с таким пафосом. Я, признаться, в один момент почувствовал некоторый надлом. Не все приказы, которые присылались сверху, стали казаться мне разумными… – Он запнулся, я поняла, что, разговаривая со мной, он, возможно в первый раз, вслух анализировал те события, которые произошли в его жизни. Я спокойно ожидала продолжения откровенного монолога и решила оставить все свои вопросы на потом, чтобы не спугнуть Джорджа. – Когда я поступил на «Ферму» – это основной тренировочный центр управления, – пояснил он, – я был на сто процентов уверен, что делаю все правильно и принесу пользу своей стране. Я был отличником службы, первым во всем, моя карьера была успешной, и так бы все, наверное, и продолжалось, если бы я не перешел в то самое подразделение. Горизонты моих боевых задач стали простираться дальше североамериканских рубежей. Мне стали открываться многие подробности, знание которых отравляло мое существование. Я перестал верить в те истины, которые вдалбливались в мою голову с детских лет! – Он стукнул кулаком по столу. – Я не мог пойти против моей совести. Те сведения, которые открылись мне, важны! Они – шанс все изменить! И я им воспользовался. Иначе я бы просто не смог продолжать жить! – с трагизмом в голосе закончил он свою речь.

– Ну, пуля в висок еще никого не красила, – с философскими нотками в голосе произнесла я. – Думаю, что ты поступил правильно, сбежав, тем более что сделал это не трусливо, а с пользой для моей, точнее нашей, страны. Так что горевать не будем. Лучше расскажи мне про «Ферму». Чему вас там учили? – Глаза мои загорелись любопытством.

– О! Это особенное место, – с ностальгическими нотками в голосе произнес Джордж. – Если я и скучаю по чему-то, оставшемуся в Америке, то именно по тем ощущениям, которые испытывал на базе. Я был тогда еще карьерным стажером, как называли нас, курсантов, в годы обучения. Курс длился восемнадцать недель. Из основных предметов были тайное вскрытие и запечатывание документации, шпионское фотографирование, искусство маскировки, скрытое проникновение, кое-какие другие специальные дисциплины. Еще я прошел дополнительный курс спецназовца, который включал летные уроки и парашютную подготовку.

– А спорт?

– Конечно! Но он не был отдельным предметом, он просто заполнял все наше время помимо занятий в классах с короткими перерывами на сон. – Он ухмыльнулся. – Я тогда сравнивал свой пресс с металлом. В общем, было тяжело, но здорово!

– Да, впечатляет, – произнесла я с одобрением. – У меня, конечно, в спецотряде все было проще, но тоже замешено на спорте. Так что могла бы посоревноваться с тобой в стальных характеристиках пресса.

– Нисколько не сомневаюсь! Но не стану этого делать. Несмотря на то что ты мой телохранитель, я все же предпочитал бы не вступать с тобой ни в какие споры. К тому же я видел тебя в деле. Так что заранее снимаю шляпу и признаю свое поражение! – Даже в печальных обстоятельствах, ставших причиной нашего знакомства, Джордж не утратил джентльменских качеств.

Наша беседа в тайном бункере, как я мысленно окрестила лабораторию, могла бы продолжаться и дольше, так как я подстраховалась и время от времени прослушивала при помощи радиостетоскопа то, что происходило в гостиной. В очередной раз прибегнув к устройству, я уловила какие-то странные шорохи, донесшиеся сверху из дома.

– Тсс! – Я приложила палец к губам и кинула многозначительный взгляд на дверь.

– What? То есть что случилось? – прошептал он.

В ответ я лишь пожала плечами, сделала ему знак оставаться на месте и сидеть беззвучно, а сама неслышно поднялась по ступенькам и припала ухом к стене. Но мои усилия оказались напрасными, американец старательно укрепил стены своего убежища. Разобрать, что происходило в гостиной в наше отсутствие, было нереально. Именно в этот момент я готова была воспеть собственную предусмотрительность, а точнее, тот факт, что я спустилась в лабораторию не только с теми предметами из личного арсенала, которые нам пригодились для приготовления пакета липовых документов, но и прихватила сумку со шпионскими штучками, так как мое чутье подсказывало поступить именно так. Обычно, исполняя свои профессиональные обязанности, я ощущала некий дискомфорт, если находилась без своих верных помощников, как то: «браунинга», ножа, а также менее агрессивных аксессуаров. Ведь преступник мог напасть в любой момент, поэтому я всегда была начеку. Вот и сейчас я вернулась к сумке и под изумленным взглядом Бруклина запихнула себе за пояс пистолет, достала устройство для прослушивания через стены и вернулась на исходную позицию. Я приложила оборудование к стене и различила очень подозрительные звуки. Мне в очередной раз пригодились навыки, полученные в спецотряде, когда нас обучали выносить оценку событиям практически вслепую, ориентируясь исключительно на слух.

– Быстро к черному ходу! – скомандовала я.

– Что происходит?!

– На пол в гостиной упало что-то металлическое: или граната, или дымовая шашка, или снаряд с газом! – отрывисто отрапортовала я.

Не задавая лишних вопросов, американец вышиб неприметную деревянную дверь, спрятанную в одной из стен, и мы оказались в середине участка позади дома. Ноги наши немедленно увязли в осенней грязи, от пронизывающего ветра начался озноб, глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к ночной темноте. В следующее мгновение раздался хлопок взрыва. Мы обернулись и увидели, как окно гостиной изнутри подсветилось красным, затем по помещению распространился густой дым.

– Вовремя! – лаконично шепотом похвалил мои действия Джордж.

Я понимала, что принимать решение следует оперативно. Судя по шуму взрыва, преступник использовал шашку в несколько граммов в тротиловом эквиваленте. Убивать американца в его планы не входило, а вот напугать, лишить способности действовать, вполне вероятно, что да. Я соображала, что предпринять и куда спрятаться от надвигающейся угрозы, как вдруг мой подопечный меня несказанно удивил. Не удостоив меня и взглядом, он, не поднимаясь с земли, очень быстро и ловко пополз в сторону дома. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Я примерно предполагала, что задумал мой клиент, но, признаться, такой прыти от него не ожидала. Уж больно сентиментальным зарекомендовал себя Джордж. Сейчас, похоже, он решил реабилитироваться.

Мы подползли к дому. К счастью, взрыв не разрушил стены, хотя в том, что внутри нас ожидает печальная картина, я не сомневалась. Остановившись под окном, мой подопечный решительно поднялся на ноги и в следующее мгновение перемахнул через окно с разбитым стеклом внутрь помещения, не обращая внимания на то, что осколки разрывают ему одежду и режут кожу. Я, разумеется, последовала за ним. Признаюсь честно, такая активность вверенного мне тела меня радовала мало, но остановить американца я не могла. Действовал он четко и решительно. Его хладнокровие приятно поразило меня: похоже, реальной угрозе удалось-таки вытеснить из его головы неуместные любовные переживания. Впервые, кажется, за те сутки, что мы были знакомы, американец поступал именно так, как научили его на «Ферме».

В гостиной царили запах гари и плотный слой дыма. Дышать, впрочем как и смотреть, было практически невозможно. Я сразу догадалась, куда движется Джордж, но опередить его, чтобы прикрыть на выходе из дома, у меня не получалось, он просто не давал мне обойти его. Быстро, чтобы угарный газ не успел на нас подействовать, мы пересекли гостиную, ринулись в переднюю дверь и устремились на крыльцо. Как только мы вышли из дома, раздался звук мотора автомобиля. Инстинктивно я кинулась вперед Бруклина и буквально закрыла его своим телом. Преступник мог попытаться выстрелить в него. Я не имела права допустить ранения. О себе в этот момент я абсолютно не думала, просто делала свою работу. Однако мои опасения оказались напрасными, никакого залпа не последовало, наоборот, двигатель автомобиля взревел с новой силой, раздался скрип покрышек. Глаза мои, к сожалению, еще слишком резало от дыма, однако, превозмогая боль, я постаралась поднять веки и сделала это как раз вовремя, чтобы заметить очертания уже знакомого мне черного джипа, который рванул прочь от укрытия беглого американца по проселочной дороге в сторону шоссе. Догонять его возможности не было. Зрение отказывалось восстанавливаться в считаные секунды. С горечью констатировала я собственное бессилие и только сейчас обернулась к американцу.

Вместо испуга лицо его выражало решимость. В глазах, еще наполненных слезами и красных от едкого дыма, светилось намерение немедленно действовать. Но что мы могли предпринять, стоя на полуразрушенном крыльце жалкого деревенского домика, против искусного и, судя по всему, хорошо вооруженного противника?

– В дом! – не предложил, а скорее скомандовал Джордж. Я кивнула, мы вошли внутрь, но оставили дверь открытой. Необходимо было проветрить. Быстро распахнув уцелевшие окна настежь, мы вышли во внутренний двор, туда, где у обычных дачников должен быть разбит огород. У нас тут царили грязь, остатки пожухлой травы и сгнившая листва от яблонь.

– Какие будут предположения? – спросил Бруклин, усевшись на пенек. Мне он любезно предложил второй.

– Преступник настроен решительно, – с готовностью ответила я, так как и сама размышляла о произошедшем. – Два нападения за один вечер. Хотелось бы надеяться, что на сегодня это все. Хотя кто знает. Сейчас мы уязвимы как никогда, дом наполнен едким газом, нам надо искать новое укрытие до утра.

– Это я понимаю, – согласился беглец. – Но считаю, что в гостиницу ехать опасно. Нас там легко застать врасплох. Прослушать помещение, где я буду находиться, не составит труда. Преступник, даже если не будет следить за нами, завтра легко вычислит, где мы разместились. Подкуп администратора или любого другого лица – это обычное дело. А уж кому, как не мне, знать, как работает прослушка в общественных местах. Я не смогу и словом с тобой перекинуться, а ведь назавтра запланировано важное мероприятие, к которому надо подготовиться, – задумчиво рассуждал он.

– Я полностью разделяю твою точку зрения. Опыт охраны клиентов в стенах гостиницы у меня есть. Я на практике знаю, насколько это сложный и неудобный для телохранителя процесс. Поэтому предлагаю следующее: дом сейчас оставляем – надеюсь, твои документы точно не здесь? – все же решила уточнить я.

– Нет.

– Отлично! Тогда собираем самое необходимое, садимся в мою машину – и вперед!

– Куда? И почему не на моем джипе?

– Отвечаю последовательно на каждый вопрос. Едем ко мне, но только до завтра. Там нас точно прослушать будет сложно, так как об этом месте никому из тех, кто за тобой охотится, я думаю, пока не известно, учитывая тот факт, что мы с тобой только сегодня свели знакомство. – Я сделала паузу, чтобы дождаться ответа клиента.

– Что ж, я понимаю, что этот вариант самый правильный, но, как джентльмен, испытываю неловкость, что приходится прятаться у дамы…

– О, пожалуйста, только не начинай эти пустые рассуждения, мы уже, кажется, не раз об этом говорили. У нас договор. Я твой телохранитель. Женского во мне в твоих глазах не должно быть ничего. А вот враг, который идет за тобой по пятам, наоборот, пусть будет сбит с толку моей внешней хрупкостью. – Я коварно улыбнулась.

– О’кей, – махнул он рукой с обреченным видом.

– На моей машине ехать логично, потому что во время сегодняшней гонки наличие подле твоего внедорожника моего «Фольксвагена» для преступника явилось абсолютным сюрпризом. Машину мы с тобой успели укрыть. Не думаю, что в тот короткий период, за который злоумышленник успел подготовить атаку с газовой шашкой, у него было время для чего-то другого. А твой автомобиль, я полагаю, он успел изучить.

– О’кей, – остановил меня Джордж. – Все логично. Я не спорю.

Спустя пятнадцать минут мы выехали от дома на джипе, но путь наш пролегал только до моей машины, после чего мы пересели в нее.

– Знаешь, как хозяин я немного расстроен, – произнес Бруклин, когда мы уже выехали на большую трассу.

– Что такое? – нахмурилась я, но взгляд от дороги не отвела, стараясь быть предельно внимательной. Коварный черный внедорожник мог появиться в любую минуту.

– Матрас, который я усиленно рекламировал, так и остался невостребованным, – усмехнулся он.

– Ничего, завтра я обязательно воспользуюсь твоим гостеприимством, – в тон американцу ответила я.

Обстановка в машине стала не такой напряженной. Мысли, которые каждый гонял в своей голове, немного отступили. Оставшуюся часть пути мы проболтали о былых боевых подвигах, конечно, только о тех, о которых могли разглагольствовать, не боясь нарушить клятвы и прочих обещаний, данных в контрактах или под присягой, как было в случае с американским агентом.

Наше появление, разумеется, явилось для моей тетушки необыкновенным сюрпризом. Не нужно слыть искусным физиономистом, чтобы определить, какое впечатление произвел на мою родственницу заморский гость.

– О, Евгения. Какой мужчина! – восхищенно прошептала она, когда Бруклин отправился в ванную сполоснуть руки.

– М-да, – неопределенно хмыкнула я, понимая, что поддерживать и развивать начатую ею тему, по меньшей мере опасно. Но даже моей скупой реакции с лихвой хватило, чтобы тетушка немедленно впала в крайнее возбуждение.

– Что ты сопишь?! – зашипела она мне в самое ухо. – Он же великолепен. И возраст что надо… Хватай и ни о чем не думай! – скомандовала она таким тоном, словно я уже готовилась стартовать.

– Эй, полегче, – попыталась я остудить ее пыл, но прекрасно понимала при этом, что любой мой комментарий будет воспринят в штыки.

– Чудесный, очень импозантный мужчина, – не унималась моя Мила. При этом бросала взгляды на дверь ванной и то и дело щурила глаза, словно оценивала ситуацию. – Согласна? – продолжила она напирать. Я неопределенно кивнула, но не успела получить очередную порцию упреков, так как Джордж вышел из ванной и с вежливой улыбкой на устах застыл подле нас.

– Прошу к столу, – предложила моя тетушка. Я с удивлением посмотрела на нее, так как явились мы к ней глубокой ночью, разбудили, переполошили, а она, вместо того чтобы рассердиться, немедленно облачилась в парадный халат и принялась хлопотать так, словно мы пришли вовремя и по ее приглашению.

– О, я не знаю, Женя? – растерялся мой подопечный. Я лишь развела руками, давая понять, что я, так же как и он, всецело подвластна хозяйке дома, и покорно первой отправилась на кухню. Американец последовал за мной, тетушка быстро принялась накрывать стол.

Меня удивить ей не удалось, я прекрасно изучила все особенности моей родственницы и ожидала увидеть изобилие всевозможных яств на столе, так как Мила всегда держала наготове самодельные полуфабрикаты – блинчики с начинкой, какие-то паштеты, рулеты и прочую снедь. На нашего гостя же увиденное произвело впечатление.

– Как в ресторане, – сообщил он, завороженно глядя на еду.

– Лучше, поверь мне, – улыбнулась я и принялась разливать чай.

Тетушка, ничуть не стесняясь, принялась расспрашивать Бруклина о жизни за океаном. Оказалось, что она хорошо помнила скандал, связанный с его приездом в Россию, но сейчас не это волновало пожилую женщину. Она с особенным пристрастием принялась расспрашивать его о личном.

– Скажи, ну неужели там, в Америке, ты не присмотрел себе никого достойного? – спросила она с детской непосредственностью в голосе.

– То есть как это? – растерялся мой клиент и обернулся ко мне. Его лицо выражало беспомощность.

– Моя тетя только хотела спросить, как тебе там жилось, – с нажимом на каждое слово произнесла я и посмотрела на свою родственницу с характерным внушением во взоре. Не хватало мне еще ее приставаний в данный момент. Но остановить локомотив под названием «Мила Ивановна» было не так уж просто.

– Нет, Женечка, – невинным голосом отозвалась она. – Я другое имела в виду…

– Да, что такое? – с готовностью проговорил наш заморский гость, еще не подозревая, в какую ловушку он угодил.

– Я про твою девушку интересуюсь, – произнесла хозяйка квартиры и быстро добавила, чтобы, очевидно, отмести все те негативные эмоции, которые буквально разрывали меня на части: – Ведь у тебя же не американская, а русская подруга…

– Э… да, – запинаясь, произнес Джордж. По его реакции было видно, что он смущен, но, к моему удивлению, тему не замял, а, наоборот, стал отвечать даже как-то охотно, словно ему хотелось поделиться и узнать стороннее мнение. – Она очень красивая, добрая и порядочная. Мы познакомились с нею на кладбище, но это даже хорошо… – произнес он поспешно, – оказалось, что наши грэндродственники лежат рядом, что мы земляки в какой-то степени. Она очень деликатная, очень хрупкая и такая порядочная, – продолжил он восхвалять достоинства Олеси. – Я почти счастлив…

– Почти?! – зацепилась за его последнее слово тетушка.

– Именно так, – с грустью отозвался мой подопечный. – Я не смогу насладиться этой радостью, подаренной мне судьбой, пока не почувствую полную свободу и не окажусь в безопасности. А до этого я вынужден держать мою красавицу на расстоянии, – с невыразимой тоской во взгляде закончил он.

– Ах вот оно что?! – отчего-то обрадовалась моя родственница. – Тогда я должна действовать немедленно, – пробурчала она себе под нос. – Вы вот что, ешьте, а я пойду вам постелю…

– То есть как это «нам»? – удивилась я.

– О, это так, к слову пришлось, – Мила невинно захлопала глазками. – Просто в твоей комнате я сануборку проводила. Ночевать там сейчас опасно для здоровья, в легкие могут попасть химреактивы, – глядя куда-то поверх моей головы, затараторила она. – Вот я и пойду вам в гостиной налажу отдых… на диване.

– Так! – немедленно вспылила я. – Ты мне это дело брось! Хватит выдумывать! Что за ерунда?!

– Что ты, Женечка, я же как лучше стараюсь, – залепетала она, бросая многозначительные взгляды на гостя.

– Джордж, извини нас, мы на минуточку, – едва сдерживая гнев, процедила я сквозь зубы, подхватила Милу под локоток и, не дожидаясь реакции американца, принудительно выпроводила ее из кухни. – Что ты начинаешь?! – прошипела я ей, грозно сверкая глазами. – Человеку угрожает опасность, я ему пытаюсь помочь, а ты тут шашни разводишь!

– Да помилуй, Женечка, я же для тебя стараюсь, – на ее щеке блеснула слеза, но на меня это должного эффекта не произвело. – Видный ведь мужчина и почти холостой…

– В том-то и дело, что почти, – со значением произнесла я. – А ты мои принципы знаешь. Да и не в моем он вкусе, так что даже не начинай! – Я угрожающе нахмурилась и добавила практически замогильным шепотом: – Иначе я съеду, навсегда!

Несколько секунд Мила медлила с ответом и внимательно рассматривала мое лицо, словно ожидала какого-то мимического подтверждения сказанному.

– Ладно, пусть будет по-твоему, я тебе больше и слова не скажу о личной жизни! Поступай как знаешь… – Она тяжело вздохнула. – Раз уж тебе такие мужчины не нравятся, то я умываю руки!

– Хорошо, я это запомню, – только и ответила я, обняла ее и отправилась помогать застилась диван для Бруклина. Вскоре она вернулась на кухню, я же пошла в свою комнату, а когда решила проверить гостя, замерла в дверях, так и не обнаружив своего присутствия. Моя тетушка завела настолько душевный разговор с американским шпионом, что вмешиваться было кощунством. Он охотно, насколько мне показалось, делился с ней своими переживаниями.

– И что ты думаешь, неужели вот так запросто доверишься этой девушке? – спросила Мила.

Как я уже отметила, моим первым порывом было немедленно вмешаться в этот диалог, так как тетушка не была психологом и своими расспросами могла навредить клиенту. Я ожидала, что Бруклин ответит ей резко, но разговор начал складываться совершенно по-другому. Хозяйка квартиры с искренностью пожилого человека, казалось, полностью растворилась в личных проблемах гостя, а Джордж, похоже, настолько устал быть отшельником, что был рад поделиться наболевшим.

– Я очень устал, чувствую себя загнанным зверем, но, когда она появилась в моей жизни, я ощутил подъем. Смысл существования, довольно безрадостного до этого, открылся мне вновь. Это звучит странно и достаточно высокопарно, но это так…

– Бедный мальчик, – тетушка провела ладонью по его щеке. – Ты устал, эта ситуация сильно на тебя повлияла, хотя, конечно, я не имею представления, что происходит в твоей жизни, и знать, если честно, не хочу. Но глаза, твой взор выдают боль, затаившуюся в груди. – Моя родственница проявляла просто чудеса проницательности. Бруклин слушал ее как завороженный.

– Но что же мне делать?! Я не могу без Олеси! – воскликнул он в волнении.

– А зачем без нее? К чему эти крайности?! Реши свои проблемы, сделай будущее безопасным, создай условия и предложи их этой девушке. Если любит, она примет все, если же нет, тогда откажет тебе.

– Нет! Только не это!

– Поверь мне, я жизнь-то уже почти прожила. Больно будет только вначале, зато потом ты почувствуешь облегчение. Ты хороший человек, достойный мужчина, поэтому и спутницу должен выбрать себе соответствующую… Вот, например, – она не успела договорить, так как мне было очень хорошо понятно, в какое русло старается увести разговор моя родственница.

– И что за пример ты хочешь привести? – буквально ворвалась я в кухню.

– Какой пример? Тебе показалось, – тетушка подскочила на стуле и принялась суетливо собирать невидимые крошки со стола. – Это мы так, обо всем и ни о чем. – Она повернулась к нам спиной и стала мыть чашку, из которой американец пил компот.

– Спасибо вам большое, – Джордж поднялся с диванчика. – Глаза слипаются.

– Спокойной ночи, – проводила я его милой улыбкой, но та, с которой я обернулась к тетушке, не предвещала ничего хорошего. – Ты опять в свою дуду! – грозно прошипела я.

– Нет-нет, что ты?! – испугалась она. – Мальчик совершенно потерян, хотела ему помочь, поддержать…

– Смотри мне! – продолжила я наступление, но долго изображать гнев я не умела. – Спасибо тебе за ужин. Все очень вкусно, – смягчилась я, обняла ее за плечи и на мгновение прижалась лбом к пучку на ее затылке. Инцидент был исчерпан. Весьма довольные друг другом, мы разбрелись по комнатам.

В эту ночь я спала в своей постели, желания навестить Джорджа у меня не возникло. Я даже специально сконцентрировалась на личных ощущениях, чтобы понять, испытываю я хоть что-то к клиенту, кроме профессионального интереса. С удовлетворением я отметила, что тетушкины надежды на наше взаимное счастье и симпатию с американцем относятся исключительно к разряду фантазий. В эту ночь, дав себе мысленно обещание больше никогда не привозить клиентов в дом Милы Егоровны, я уснула спокойно, полностью готовая к тем испытаниям, которые готовил новый день. Судя по легкому храпу, доносившемуся из гостиной, мой клиент также не маялся от бессонницы.