Глава 5
Одной из причин, по которой я приняла предложение Михаила Семеновича, было то, что Шаров все-таки причастен к истории с «Цифровым леденцом». Вдруг всплывет какая-то новая информация? Пусть деловая часть нашего соглашения с юными гениями закрыта, психологически для меня дело «леденца» еще не закончено.
Ну, а вторая и третья причины были предельно просты. Мне было любопытно поближе познакомиться с дочкой Шара, и он обещал как следует заплатить мне за работу.
Так что на следующий день я стояла на платформе вокзала. Вот к вокзалу подкатили три знакомых мне джипа, и Марьяна Михайловна появилась в сопровождении верной дуэньи и пары гоблинов. Один тащил чемодан криминальной принцессы, а второй вертел головой с угрожающим видом – охранял, значит. Я приняла девицу с рук на руки и проводила в вагон. Дуэнья тащилась следом. В купе Клара Ильинична первым делом достала фляжку и приложилась к ней. Ну просто как Мэрилин Монро в фильме «В джазе только девушки»!
«Курорт» располагался в Тарасовской области, и ехать туда было часов пять. Все это время Марьяна просидела у окна, таращась на красивые пейзажи. По-моему, девушка меня стеснялась. Или боялась? Не забыла еще, как я тыкала пистолетом в нос ее папочке…
Наконец мы прибыли на место. И тут я сообразила, в чем дело. Расположенная в экологически чистой зоне «Сильфида» была вовсе не курортом, а санаторием для желающих похудеть. Что ж, Марьяна Михайловна явно в этом нуждалась…
Нас поселили в трехкомнатном люксе с евроремонтом. Места здесь были красивые, с нашего балкона открывался превосходный вид на лес. Но Марьяна Шарова не интересовалась красотами природы. По утрам она ходила на процедуры (разумеется, в моем сопровождении). После чего возвращалась в номер и валялась на диване с книгой. Марьяна читала все подряд – романы в обложках, классику, обнаруженную в библиотеке санатория. По-моему, это был просто способ убить время между завтраком, обедом и ужином. А поесть девушка любила. Кормили в «Сильфиде» вкусно, но рацион был тщательно просчитан и сбалансирован. Девушке явно не хватало привычных калорий, и Марьяна страдала.
К моему глубокому изумлению и растерянности врачей, массажи, ванны, обертывания и лечебная гимнастика за двадцать один день нашего пребывания в «Сильфиде» не дали никакого эффекта. Мадемуазель Шарова как весила в день приезда сто десять кило, так и продолжала весить.
И только перед самым отъездом я обнаружила причину. Получив на завтрак половинку грейпфрута, на обед куриную грудку без кожи с гарниром из риса, а на ужин творожок с сельдереем (бр-р, вот гадость-то!), Марьяна у себя в номере догонялась шоколадками. Примерно треть объема ее чемодана занимали разнообразные сладости.
Я посмеялась про себя, но промолчала. Вес мадемуазель Шаровой – не мое дело. Моя работа – охранять девушку. Хотя чего ее охранять – ни танцев, ни прогулок, сидит в номере в одиночестве…
Верная дуэнья тоже почти не покидала номера. Клара Ильинична исправно появлялась трижды в день к завтраку, обеду и ужину, а остальную часть суток проводила взаперти. Иногда от нее слегка пахло спиртным, но пьяной я ее не видела ни разу.
Марьяна сторонилась меня до последнего, разговаривала нехотя и только в случае крайней необходимости. Надо сказать, девушка вела так себя не только со мной, а со всеми. С обслугой – официантами, массажистами и девушками на ресепшен Марьяна беседовала сквозь зубы, а остальных постояльцев «Сильфиды» сторонилась, как будто они были зачумленными. Ну, раз клиент не хочет общаться, так даже лучше. Хотя, признаться, от безвылазного сидения в номере я начала уставать. Я позволяла себе пробежки по лесу только рано утром, еще до рассвета, когда моя клиентка мирно почивала в своей кровати. И только вечером накануне отъезда у нас с девушкой состоялся нормальный разговор.
После ужина я вошла в номер и обнаружила там Марьяну. Девушка сидела на полу перед раскрытым чемоданом и горько рыдала.
– В чем дело? – резко спросила я, оглядывая номер в поисках источника угрозы. – Марьяна, что случилось?
– Ничего не случи-и-илось, – сквозь слезы провыла девушка. – Я не хочу домой возвраща-а-аться…
Я присела рядом с бедняжкой на белоснежный ковролин.
– Слушай, ну не убивайся ты так. Тебя что, дома обижают?
Марьяна подняла зареванное лицо:
– Нет, вы что! Папа меня любит, души не чает. И мама, и братик… У нас хорошая семья.
– Тогда чего ревешь? – напрямки спросила я.
– Понимаете, папа… он тиран! Привык, что все его слушаются, и ко мне относится так же. Никуда меня не пускает. После учебы сразу домой, да еще машину присылает с шофером и охраной. А от меня потом однокурсники шарахаются! У меня и друзей-то нет!
И Марьяна снова залилась слезами. Ну, конечно! Так и представляю картину, как к чистенькому зданию финансовой академии подкатывает гробообразный джип, и из него вылезают гоблины типа тех, что сидели с Шаром в ресторане…
– Ну, так скажи ему, что ты уже взрослая! – предложила я.
– Вы что?! – Марьяна сделала большие глаза и откинула волосы с лица. – Я для него всегда буду «малышка».
– Ну, пусть наймет тебе приличного охранника. Красивого парня, а не этих косорылых орков!
Марьяна робко хихикнула, потом вздохнула:
– Не-ет, он ни за что не согласится. Он даже с однокурсницами в кафе мне запрещает ходить. Говорит: «Где подружки, там и дружки! А девушка должна быть девственницей до свадьбы! Вот выдам тебя замуж, тогда развлекайся на здоровье!»
Марьяна так похоже изобразила папашу, что я невольно расхохоталась:
– Слушай, у тебя прямо талант!
– Теперь еще эту дуру Клару ко мне приставил! – шмыгнула носом девушка. – «Интеллиге-е-ентная»! А она пьет, как извозчик!
– Да, тебе можно только посочувствовать, – вздохнула я. – Папа-тиран – это серьезно.
– Знаете, он ведь хороший! – неожиданно сообщила мне Марьяна. – А вот его окружение… Они все мне противны. Я ведь не дура. Я все понимаю – кто они такие и откуда у папы деньги. Но ведь теперь он честный бизнесмен. Почему его окружают одни уроды?!
Я едва не рассмеялась в голос. Это Шар-то – «честный бизнесмен»? Да за ним до сих пор тянется длиннющий уголовный хвост, и чуть что – его люди хватаются за стволы и биты!
Но я не стала разочаровывать девушку. Пусть любит своего папочку, ведь родителей не выбирают.
Я посмотрела на Марьяну и скомандовала:
– А ну-ка, встань!
Девушка удивленно взглянула на меня, но послушно поднялась.
– Пройдись.
Марьяна заковыляла по комнате. Да, девице двадцать лет, а она одевается, как монахиня, и ковыляет, как уточка! У нее чудесные бархатные глаза и белоснежная кожа, но в целом все печально.
– Слушай, а где ты одеваешься? – поинтересовалась я. Все шмотки криминальной принцессы были дорогими и качественными, но абсолютно неподходящими для молодой девушки.
– Ну, мы ездим в один бутик, его держит жена папиного друга. Там папа сам мне выбирает одежду, – призналась Марьяна.
– Ага, и стрижет тебя он тоже сам, – не удержалась я от шпильки. Роскошные густые волосы девушки копной лежали на плечах.
Глаза Марьяны наполнились слезами.
– Извини, – сказала я. – Не хотела тебя обидеть. Просто если ты не хочешь провести свою юность в запертой комнате, а потом сразу замуж, то придется что-то менять.
Глаза Марьяны вспыхнули.
– А вы… Женя, а вы не могли бы мне помочь? – робко спросила криминальная принцесса.
– Могу! – тряхнула я головой. – Вот вернемся в город и займемся твоим имиджем. А пока беги собираться.
Марьяна взвизгнула, подскочила, чмокнула меня в щеку и убежала к себе.
Из своей комнаты выглянула Клара Ильинична. Дуэнья смерила меня сонным взглядом и поинтересовалась:
– Что у вас тут происходит?
– Ничего. Начинаем новую жизнь, – усмехнулась я. – Отдыхайте, Клара Ильинична, и ни о чем не беспокойтесь…
Похоже, Шар вскоре пожалеет, что доверил мне свое любимое чадо… Сам виноват – до чего довел девчонку!
На следующий день мы вернулись в город, и я с рук на руки сдала господину Шарову его драгоценную «дочу». Папа щедро расплатился со мной, и мы расстались, как говорится, довольные друг другом.
Я заехала домой, расцеловала тетушку, соскучившуюся после долгой разлуки, привела себя в порядок, забила продуктами холодильник в нашей квартире и отправилась проведать Сашу Белкина. Пока я находилась в «Сильфиде», по моей просьбе Мила несколько раз навещала моего бывшего клиента. Дела Белкина шли на поправку, жизнь его была вне опасности. Саша находился в общей палате, вот только навещать его было некому. У парня не было родителей, только старенькая бабушка в Питере. Поэтому Мила, которая обожает заботиться о всех, до кого может дотянуться, раза два в неделю привозила больному апельсины и йогурт.
Саша встретил меня, сидя на койке, одетый в казенную полосатую пижаму, делавшую парнишку похожим на узника концлагеря. Это впечатление особенно усиливала наголо обритая голова с повязкой-шапочкой. Увидев меня, Белкин обрадовался и даже прослезился. Я списала такое сильное проявление чувств на слабость после травмы.
– Здравствуйте, Евгения Максимовна! – Белкин схватил меня за руку и осторожно потряс.
– Знаешь что? – предложила я, усаживаясь на стул. – Поскольку ты больше не мой клиент, можешь называть меня просто Женя. Идет?
И я принялась выкладывать на тумбочку приготовленные Милой продукты.
– Ой, да зачем вы! Такое беспокойство! – застеснялся Саша.
– Ты хочешь спорить с моей тетей?! – грозно спросила я. – Обратно я это все точно не повезу. Ну, как твои дела?
– Неплохо, – пожал плечами Саша. – Через две недели обещают выписать. Вроде бы все обошлось, вот только черепно-мозговая травма была серьезная. А так ничего даже не сломано.
– Ты учиться-то сможешь? – сочувственно поинтересовалась я.
– Наверное. Пока меня головные боли мучают, но врачи обещают, что все пройдет. Я ж молодой еще! – и Саша солнечно улыбнулся.
– Вот что, молодой, пойдем прогуляемся, – предложила я. Саша неуверенно поднялся на ноги, и мы вышли в коридор. В палате находились пятнадцать мужиков с забинтованными головами, а мне нужно было задать Белкину несколько вопросов.
Усадив Сашу под чахлым больничным фикусом, я задала первый вопрос:
– Ты помнишь, что произошло перед тем, как тебя сбила машина?
Саша наморщил лоб:
– Вроде помню. Ко мне приходили из полиции, допрашивали. Поневоле вспомнишь… В общем, дело было так. Мы с Петькой сидели, обсуждали, как не дать Сидорову захапать «Леденец». Тут у меня зазвонил телефон. Это была Лера. Сказала, что ей надо срочно встретиться со мной, сказать что-то очень важное, и попросила прийти к аптеке на углу. Да, и ничего не говорить Петьке! Я удивился, но пошел. Только ступил на дорогу, удар – а дальше ничего не помню. Пришел в себя уже в больнице на следующий день.
– Ясно, – протянула я задумчиво. – А саму Леру ты видел? Она ждала тебя у аптеки или нет?
– Кажется, там никого не было, – пожал плечами Белкин. – А где она сейчас?
– В бега пустилась, – ответила я, размышляя над одной проблемой. Вот интересно, целью убийцы на джипе был именно Белкин? Или достаточно было прикончить одного из юных гениев, чтобы другой стал более сговорчивым? А Белкина выбрали просто потому, что он был явно влюблен в красотку Валерию… И если дело обстоит именно так, то кто заказчик? Солидный уважаемый бизнесмен господин Сафонов, что так страстно хотел приобрести права на «Леденец»? Или все-таки Шар? Или в этом деле присутствует кто-то еще, о чьем существовании я пока не подозреваю?
– А Петька, скотина, даже не позвонил ни разу, – с обидой пробормотал Саша. – Друг, называется…
– Его папа уволок в Нефтеюганск, – объяснила я. – К началу учебного года Петя, возможно, приедет.
– Как это – возможно?! – вскинулся Саша.
Я объяснила.
– И что же мне делать? А как же «Леденец»? – губы Белкина дрожали, парнишка чуть не плакал. – Одному мне с Сидоровым не справиться, не говоря уже про остальных…
– Ты не переживай раньше времени, – попыталась я утешить больного. – Выздоравливай, сейчас это самое главное. А потом что-нибудь придумаем. В крайнем случае найду тебе юриста, а заплатишь ему, когда получишь деньги за изобретение.
– Спасибо вам. – Саша тоже поднялся и понуро побрел в палату. Да, положение у парнишки сложное. Стоит ему выйти из больницы, как вся эта собачья свадьба с «Леденцом» запляшет по второму кругу…
Джип, что сбил Белкина, так и не нашли. Я встретилась со знакомым следователем, который вел это дело. Машина с заклеенными номерами взялась из ниоткуда и унеслась в никуда. В поле зрения камер она попала, но толку от этого было мало – номер закрыт, а сквозь тонированные стекла водителя не видно. В общем, висяк.
Жизнь вернулась в привычное русло. Дни летели, я занималась своими делами, пару раз уезжала на несколько дней по работе, один раз – за границу.
Но про обещание, данное Марьяне, не забывала. Марьяна иногда звонила мне, жаловалась на жизнь. Видимо, кроме меня, ей совершенно некому было излить душу. Устав висеть на телефоне, я посоветовала Марьяне обзавестись компьютером. Встретилась с девушкой в кафе под присмотром бдительной Клары и научила Марьяну пользоваться Интернетом. Шарова отнеслась к идее поискать друзей в соцсетях без особого вдохновения.
– Ну, там же надо фотографии выкладывать, – вздохнула девушка. – А кто захочет со мной общаться после того, как меня увидит?
Клара с подозрением таращилась на ноутбук. Разумеется, Шар купил для любимой «дочи» самую навороченную и дорогую модель.
– Захочет, – твердо пообещала я. – Ну, пока. Я тебе позвоню.
Когда у меня образовалось несколько свободных дней в перерыве между поездками, я действительно позвонила Шаровой и предложила встретиться.
– А куда мы поедем? – поинтересовалась Марьяна.
– Денег с собой захвати. И пусть это будет сюрприз! – отрезала я и повесила трубку.
Перед поездкой в санаторий я отдала свой «Фольксваген» в ремонт. А оплатил его Шар – в качестве компенсации за причиненные неудобства. Так что за Марьяной я заехала на машине. Клара Ильинична порывалась поехать с нами, но я твердо настояла на том, что мы с Марьяной не нуждаемся в компании.
– В конце концов, Михаил Семенович доверяет мне жизнь своей дочери, – нагло заявила я Кларе, – вы что, оспариваете его мнение?!
Тут дуэнья струхнула, и мы наконец-то отделались от ее общества.
– Как она мне надоела, Женя! Ты просто не представляешь! – пожаловалась Шарова. Мы давно уже перешли на «ты». – Вынюхивает, подглядывает, а потом докладывает папе. В конце концов, я уже взрослый человек! Мне скоро двадцать один, и по всем законам я совершеннолетняя!
– Мне нравится твой настрой, – засмеялась я. – Вот так и рождаются феминистки. Будь осторожнее, а то примешься ходить по пикетам с плакатами!
Я припарковала «Фольксваген» на стоянке перед гостиницей «Евразия» – старинным зданием постройки начала девятнадцатого века. Тщательно отреставрированная, гостиница возвышалась в самом центре города во всем своем великолепии. Именно здесь, в подвальном помещении, и располагался салон красоты, в который я доставила дочку Шара. От былого мрачного подвала, где когда-то хранились вина, не осталось и следа. Теперь все тут сияло свежим благородным деревом и люминесцентными лампами, а хозяйкой была Аллочка – полная дама, в далекой юности – осведомитель КГБ.
Нас с ней свело общее дело, и с тех пор я бесплатно стригусь у лучшего в городе мастера. Помогают Аллочке три взрослые дочери – одна маникюрша, вторая косметолог, а третья парикмахер.
У нас с Аллочкой был уговор на сегодня, поэтому в салоне не было других посетителей.
Увидев нас, дама всплеснула руками:
– Женя! Как я рада тебя видеть! Ты так редко заходишь, совсем нас забыла. Может, освежим стрижку?
– В другой раз. Сегодня все вот для этой юной леди.
– Девочки! Скорее сюда! – вскричала Аллочка, и три холеные дамы помладше присоединились к нам.
Марьяна сутулилась, смущаясь от пристального непривычного внимания.
– Так, оставляю ее вам. Полностью доверяю. Вернусь через два часа.
– Через три, – задумчиво протянула Аллочка. – Тут работы часа на три. Пойдем, деточка!
Марьяна побрела в педикюрный кабинет, косясь в мою сторону жалобным взглядом олененка Бэмби.
– Да не переживай! – подбодрила я девушку. – Тебе понравится, вот увидишь!
– Папа меня убьет, – еле выговорила Шарова.
– Не убьет! Все, что не убивает, делает нас… правильно, красивее. Иди!
Я съездила по делам, потом вообще прокатилась за город, наслаждаясь свежеотремонтированным «Фольксвагеном». Бросив взгляд на таймер в телефоне, я решила, что уже пора.
Конечно, Аллочка не могла удержаться от того, чтобы не обставить все с максимальной помпой. Ну прямо как в американском кино для подростков – Золушка входит в салон красоты, а выходит принцесса!
Принцессой Марьяна не стала – все-таки шестьдесят кило лишнего веса никуда не делись. Но, надо отдать должное мастерству Аллочки и ее дочек, выглядела мадемуазель Шарова потрясающе. Марьяну подвели к зеркалу за руки и только тогда разрешили открыть глаза.
Та открыла – и залилась слезами, прямо как в передаче про «снимите это немедленно».
– Макияж поплывет! – забеспокоилась одна из дочек.
– Ничего, поправим. Пусть поплачет! – разрешила Аллочка.
Марьяна разглядывала себя в зеркале, трогая то волосы, то лицо, и не могла поверить, что девушка в зеркале – она сама. Вроде бы ничего особенного, а толстушка с низкой самооценкой превратилась в ухоженную молодую даму. Гриву густых волос проредили, стильно подстригли, и в темных волосах пролегли бронзовые пряди, придавая легкость и шарм. Теперь это был уже не хвост, наводящий на мысли о лошадях, а прическа. Маникюр преобразил пухлые ручки Марьяны, сделав их изящными. Лицо приобрело матовую нежность неглазурованного фарфора, брови пролегли изящными крыльями ласточки, глаза смотрели на мир, как горные озера. В общем, восторг.
– Вы настоящая фея! – потрясенно выговорила Марьяна.
– Да будет вам! – слегка смутилась Аллочка, глядя на девушку с собственническим выражением. – Имейте в виду – красоту нужно поддерживать, сама она не растет, это вам не розы! Да и розы нуждаются в уходе. Так что жду вас дважды в месяц у себя в салоне. Вот визитка, звоните и назначайте удобное для вас время. Друзья Жени – наши друзья!
Слегка подталкивая в спину, я вывела пребывающую в ступоре Марьяну и усадила в машину.
– У тебя кредитка еще не опустела? – поинтересовалась я. – Тогда держись!
Что ж, деньги для дочки Шарова были не проблема. Так что мы отправились покупать девушке красивое белье взамен подростковых трусиков и сурового лифчика с широкими бретелями. Марьяна так вошла во вкус, что мне стоило большого труда уговорить ее не покупать красные стринги. «Вспомни о папе!» – пришлось мне прибегнуть к удару ниже пояса.
Потом мы отправились за одеждой, затем в обувной… в общем, день пролетел незаметно.
Был уже вечер, когда мы уселись в кафе и заказали чизкейки и чай. Отдуваясь, мы оглядывали груды пакетов и коробок.
– Может, вызвать грузовик? – задумчиво сказала Марьяна, и мы покатились со смеху.
Отсмеявшись, девушка взглянула на меня и проговорила:
– Жень, я так тебе завидую!
Я отложила ложечку и поинтересовалась:
– Ты молода, богата и с сегодняшнего дня красива. Не пойму, чему ты так завидуешь? Хочешь быть телохранителем, что ли?
Отсмеявшись вторично, Марьяна вздохнула:
– Я завидую, что ты живешь, как тебе нравится. А я вот не могу. Папа засунул меня в эту финансовую академию, я там себя чувствую дура дурой! Я терпеть не могу всякие цифры и ничего не понимаю в финансах. Учусь я на коммерческом, так что никто не отчислит… Но все равно противно, когда однокурсники смотрят, как на идиотку.
– Слушай, а чем бы ты сама хотела заниматься? Ну, если бы могла выбирать?
Марьяна опустила голову и едва слышно сказала:
– Я музыку люблю.
– Что, хочешь собственную рок-группу? – удивилась я.
– Я в детстве ходила в музыкальную школу, играла на фортепиано. Лучшие воспоминания всей моей жизни! – вздохнула криминальная принцесса.
– Ну так скажи об этом папе! Подумаешь, музыка! Прилично, благородно… это же не стриптизершей работать! Правда, оплачивается не очень… Но, думаю, для твоего папы это не проблема.
– Папа не позволит, – пискнула Марьяна.
– Ну, значит, будешь жить так, как хочет твой папа. – я сунула в рот большой кусок чизкейка и довольно невнятно закончила: – Только не звони потом и не жалуйся, ладно?
Девушка молча перебирала пакеты.
– Ну? В чем дело?
На пакет с фирменным логотипом капнула слеза.
– Хорошо тебе говорить… ты такая… такая…
– Я всякая. – я залпом допила чай. – Поехали, поздно уже.
В машине я поинтересовалась:
– Слушай, а у тебя мама есть? Или ты сирота?
– Есть, конечно! – удивленно взглянула на меня Шарова. – А что?
– Да то, что вот всем этим хитростям с макияжем и педикюром девушку должна учить именно мать.
– Моя мама папе в рот смотрит и все, что он скажет, делает, – вздохнула Марьяна. – Иногда я думаю, что у нее нет собственного мозга, чтобы думать. Она пользуется только папиным…
Я посигналила, зарулила во двор особняка Шаровых и высадила девушку посреди двора с грудой покупок и в новых босоножках. Купленное сегодня платье Марьяна надеть все-таки не решилась.
– Так, завтра с утра пришлю к тебе Светлану. Она тренер по фитнесу, в прошлом мастер спорта по гимнастике. Научит тебя правильно двигаться. Захочешь, запишешься к ней в клуб на занятия.
Марьяна трусливо косилась на освещенные окна дома. Ей предстояла встреча с папочкой.
– Ну что, мне с тобой подняться? – насмешливо предложила я.
– Н-нет, не надо, – ответила девушка и, неумело балансируя на шпильках, побрела к дому. Я развернулась и уехала. Все, что могла, я сделала. Дальше Марьяне нужно научиться думать и жить самостоятельно. А то будет как ее мамаша…
Наступила середина августа. Сашу Белкина выписали из больницы. Я лично приехала за ним на своем реанимированном «Фольксвагене» и отвезла домой, то есть на съемную квартиру. Там нас встретила Адель Ивановна, квартирная хозяйка. Женщина как раз закончила приводить жилье в порядок, в одной руке у нее была швабра, в другой – три чахлые астры. В спортивном костюме, без своих цыганских юбок и шляпки Адель выглядела вполне нормальной. Она протянула цветы Саше, и парнишка смутился до слез.
Потом мы пили чай на кухне, Адель Ивановна все поглядывала на выздоравливающего и кусала губы. Наконец я не выдержала.
– Уважаемая Адель Ивановна, если вы хотите что-то сказать, сейчас самое время, – предложила я. – А то Саше нужно отдохнуть с дороги…
– Да-да! – заволновалась квартирная хозяйка. – Сашенька, я так перед вами виновата…
Заметив, что парень в недоумении хлопает ресницами, дама поспешно продолжала:
– Это ведь из-за меня вы попали в больницу.
– Что-о?! – одновременно воскликнули мы с Белкиным, а я угрожающе привстала со стула.
– Не поймите меня неправильно, – затараторила Адель. – Пенсия у меня маленькая. А этот человек предлагал такие деньги, что я не устояла…
– Какой человек? – грозно спросила я.
– Ну, этот толстый бандит.
– Шаров?! Вы говорите о Михаиле Семеновиче Шарове?
– Знаете, он мне не представился! – довольно ядовито проговорила Адель. – Просто однажды они подошли ко мне на улице – сначала рядом со мной затормозил черный джип, потом из него полезли какие-то кошмарные мужчины… а их главный, такой толстый, пообещал, что будет мне платить, если я стану докладывать ему обо всем, что делают мои жильцы… Простите меня, Саша…
И Адель Ивановна умолкла, раздавленная стыдом.
– И вы докладывали? – деловым тоном поинтересовалась я.
– А куда мне было деваться? – всплакнула Адель. – Вы же их видели… Это не люди, это…
– Ну, тихо, тихо, успокойтесь! – я даже похлопала хозяйку по руке. – Значит, это вы рассказали Шарову про «Цифровой леденец». А я-то все удивлялась, откуда он узнал!
– Рассказала. А он так заинтересовался! Прямо сам не свой был. Дрожал весь… Говорит: «Добудь мне все об этом приборе. Любые чертежи, документы, схемы – все, что сможешь! За каждую бумажку плачу вдвое!» Ну, я и не устояла…
Саша исподлобья глядел на женщину. Голова его была обрита, и шрам с точками от скоб выделялся на незагорелой коже.
– А почему вы решили, будто в покушении виноват именно Шаров? – спросила я.
– А кто же? – вытаращила глаза Адель. – Только бандиты ездят на таких джипах!
Эх, милая моя, Шаров – не самый страшный в этом городе человек, несмотря на все свои понты и криминальные замашки. А на джипах ездят все, кто пожелает…
Вскоре в квартире появился еще один жилец – из Нефтеюганска вернулся Петя Мамонтов. Видно, сумел уговорить своего грозного папу-нефтяника, чтобы тот разрешил сыну доучиваться в Тарасове.
Белкин звонил мне и звал пить чай, но я отказалась. Юные гении больше не нуждались в моей помощи, а у меня было достаточно своих дел…
Однажды Саша позвонил мне и предложил встретиться. У меня как раз было полчаса свободного времени, и я назначила встречу в кафе. Вообще-то обычно я не поддерживаю близких отношений с бывшими клиентами. После того как все заканчивается, люди предпочитают забыть о моем существовании. Не потому, что они такие свиньи, – просто я напоминаю им о тяжелых временах в их жизни. Так никому не приходит в голову навещать хирурга после выписки из больницы. Но к этим ребятам я испытывала если не материнские, то уж чувства старшей сестры точно.
Пока я торопливо жевала суши (время и вправду поджимало), Белкин жаловался мне на жизнь. А если точнее, на своего друга.
– Понимаете, эта Алиса целыми днями возле него трется! То они едут на Волгу купаться, то в кино, то в кафе. А я сижу один, как дурак…
Я подняла голову от тарелки и с изумлением уставилась на парня:
– Саш, у тебя как с ориентацией?
– В смысле? – не понял Белкин.
– Ты сейчас говоришь в точности как девушка, которую вот-вот бросит любимый. Петя – взрослый человек, вы же не можете вечно ходить, держась за ручки, как первоклашки. У него девушка появилась. Советую и тебе найти себе кого-нибудь. А то люди могут тебя неправильно понять!
– Да ну вас! – отмахнулся Саша. – Вам бы все шутки… а у нас проблемы.
– Проблемы? Опять? – я напряглась.
– Да не такие, как раньше, – успокоил меня Белкин. – Просто Петька сам на себя не похож. Ходит такой важный, разговаривает свысока… и дело с «леденцом» в очередной раз зависло. Я даже не в курсе того, что там происходит с патентом, на какой стадии дело! У Петьки с Алисой какие-то секреты от меня…
Саша в тоске смотрел на тарелку и ничего не ел.
– Мы же хотели вместе продвигаться. Тандем, понимаете? А теперь… Вот получим деньги за «Цифровой леденец» и разбежимся.
– Саш, ты не расстраивайся так! – попыталась я утешить парнишку. – Ты и один многое можешь, верно? Ты же у нас голова!
И я потрепала Белкина по стриженому затылку. Саша улыбнулся.
– Доедай суши, а мне пора. Извини, работа…
И я оставила гения сидеть в одиночестве. Придется парню научиться самостоятельно справляться с трудностями. Я ведь ему не нянька…
Тем же вечером мне неожиданно позвонил господин Сафонов. Надо же, а я уже начала было забывать о его существовании…
– Евгения Максимовна Охотникова? Надо встретиться. Жду вас через полчаса в «Авиньоне».
И отсоединился. Я разозлилась. Что я ему, официантка? Щелкнул пальцами, и я должна бежать! У меня была трудная неделя – со стрельбой и поиском пропавшей наследницы. Я уже собиралась спать и даже переоделась в пижаму…
Но все-таки любопытство пересилило. Пятнадцать минут мне понадобилось на то, чтобы привести себя в порядок, и еще пятнадцать – чтобы долететь до ресторана по вечернему городу.
«Авиньон» был пафосным местом в самом центре, одним из самых дорогих заведений города. Столик там нужно было заказывать за две недели. Ну, господина Сафонова такие вещи никогда не останавливали…
Я припарковалась, толкнула стеклянные двери под равнодушным взглядом охранника, поднялась на второй этаж, переступила порог ресторана и огляделась. Олег Дмитриевич сидел за столиком, стоявшим на просторном балконе. Чугунное кружево перил ограждало ресторан от улицы, мягко мерцали свечи, и мотыльки танцевали над столом в ореоле света.
– Добрый вечер, Олег Дмитриевич! – поздоровалась я и присела за столик, не дожидаясь приглашения. В конце концов, я сейчас не на работе.
Сафонов потрясенно уставился на меня, и я ощутила приятный укол женского тщеславия.
– Евгения Максимовна?! Это вы? Простите, я не узнал вас…
Ничего удивительного. Мы виделись всего несколько раз, и только по делу. Однажды, помню, я вообще была в камуфляже и бронике… А сегодня я отдыхаю. Так что вся Женя Охотникова – от ремешков изящных босоножек, от струящегося платья до кончиков якобы небрежно растрепанных волос – в общем, вся была красота и совершенство!
Официант неслышно подкрался и положил передо мной меню. Я пролистала и сделала заказ. Что ж, господин Сафонов, раз ты вытащил меня сюда, тебе придется оплатить мой ужин.
Олег Дмитриевич все разглядывал меня. Мне нравятся такие взгляды – они невероятно полезны для самооценки, хотя у меня с этим и так нет проблем, и под ними чувствуешь себя будто в ванне с шампанским. (Кстати, не советую. Пробовала, мне не понравилось. Начнем с того, что шампанское обычно принято охлаждать…)
Насладившись произведенным эффектом, я все-таки решила перевести разговор в деловое русло. А то кто знает, что придет в голову этому олигарху – решит еще, что провести со мной ночь – отличная идея. А я не люблю обижать людей… Однако то, что я не похожа на биндюжника, вовсе не делает меня легко доступной. Мила говорит, что у меня типично мужская психология в вопросах секса, любви и брака. Не знаю, тете виднее. Однако я предпочитаю сама решать, с кем мне ложиться в постель.
– Олег Дмитриевич…
– Просто Олег, – мягко поправил меня Сафонов.
– Олег, – легко согласилась я, – вы хотели о чем-то поговорить со мной?
Сафонов жестом спросил у меня разрешения и закурил. Здесь, на открытом воздухе, это было не запрещено. Я тоже достала сигарету, подскочил официант, ловко поднес зажигалку. Сафонов картинно выпустил дым и заговорил:
– Я хотел попросить вас, Евгения, об одной услуге.
Я приподняла брови. Что еще задумал этот человек?
– Какой же?
– Уговорите ваших подопечных продать мне технологию. Я звонил им недавно. Но эти дурачки почему-то упорствуют. Совершенно несерьезное, какое-то детское отношение к важным вещам! – дернул щекой Сафонов.
Я стряхнула пепел и внимательно посмотрела на бизнесмена, потом негромко произнесла:
– Вообще-то Петр Мамонтов и Александр Белкин – вполне взрослые люди. И если они не хотят продавать вам «Леденец», это их право, вы так не считаете?
– Нет, я так не считаю! Я думаю, изобретателям и всем этим безумным ученым надо прощаться со своим изобретением на стадии последней точки в чертеже! А дальше в дело должны вступать совсем другие люди, способные извлечь выгоду из этих бесполезных в общем-то открытий!
Ого, как разволновался Олег Дмитриевич!
– Бесполезных, говорите? – прищурилась я. – Неужели? Так зачем вам это глупое, совершенно бесполезное изобретение двух мальчишек?
Сафонов в сердцах сломал сигарету в пальцах.
– С вами невозможно разговаривать, Евгения! Давайте сменим тему…
Остаток вечера прошел необыкновенно приятно. Мы пили белое вино, ели омара и наслаждались вечерней прохладой. Разговор был легким и ни к чему не обязывающим – просто ленивый, с оттенком флирта треп красивой женщины и привлекательного мужчины, без всякого намека на продолжение. В общем, я была довольна чудесным вечером. Но потом Сафонов все испортил. Он придвинулся и положил руку мне на голое плечо. Пальцы заскользили по моей загорелой коже, и на лице появилось недвусмысленное выражение – глаза блестят, рот полуоткрыт. Я вежливо высвободилась и встала, вскидывая сумочку на плечо.
– Всего хорошего, Олег. Вечер был замечательным.
Легкая гримаса неудовольствия пробежала по физиономии миллионера – он привык получать все, к чему потянется его рука. Но Сафонов был воспитанным человеком.
– Так не забудьте о нашем уговоре! – негромко сказал он мне вслед, когда я спускалась по лестнице.
На следующее утро выспаться мне не дали.
– Ох-ох-охотникова! – зевнула я в трубку.
– Женя?! – послышался звонкий голос Марьяны Шаровой. – Женя, у меня такие новости!
– Какие еще новости, – я бросила ленивый взгляд на часы, – в полвосьмого утра? Слушай, не все ложатся спать в десять, как примерные школьники!
Но мадемуазель Шарова меня не слушала.
– Жень, – тараторила она, – спасибо тебе огромное!
– За что на этот раз? – поняв, что поспать мне не суждено, я села и завернулась в одеяло – ночи уже прохладные, а сплю я с открытым окном.
– Ну, ты же мне посоветовала поискать друзей в Интернете?
– А! – догадалась я. – Нашла, что ли?
– Нашла! – счастливо засмеялась Марьяна. – Я там с девочками общаюсь на форуме для худеющих… А еще, представляешь, у меня появился поклонник!
– Кто?! Как ты сказала? – не сдержавшись, я расхохоталась. – Скажи еще, «интерес». Или «амант».
– Поклонник! – ничуть не обиделась Марьяна. – Очень милый молодой человек!
Так, кажется, я выпустила джинна из бутылки…
– Марьяна, – наставительным тоном старшей сестры проговорила я, – надеюсь, ты не такая дурочка, чтобы встречаться с этим типом в реальности? Ну, ехать к нему домой и все такое?
– За кого ты меня принимаешь? – обиделась Шарова.
Я хотела сказать, что принимаю ее за наивную, не знающую жизни девочку, которая запросто может вляпаться в неприятности, и никакие пистолеты и биты папиных гоблинов ее от этого не защитят.
– Ну, надеюсь, что мозги у тебя от счастья не расплавились! – вместо этого сказала я. У девочки и так проблемы с самооценкой, не стоит ронять ее ниже плинтуса…
Мы попрощались, я еще раз посоветовала девушке быть осторожней и повесила трубку. Для пробежки было уже поздновато, да и вчерашнее вино не способствовало утренней бодрости. Поэтому я сделала комплекс тай-цзы, потом неспешно позавтракала с Милой, выслушала новости о том, что происходит в мире. Новости я смотрю и слушаю чрезвычайно редко – с тех пор, как я ушла со службы, новости из горячих точек только растравляют мне душу. А уж про упавшие самолеты вообще лучше не знать… Мне и без новостей живется совсем нескучно.
После завтрака я позвонила юным гениям.
– Ой, Женя, ну, конечно, приезжайте! – обрадовался Саша. – Я сейчас сбегаю, тортик куплю!
Мы пили чай с тортом и вспоминали общих знакомых.
– Кстати, никто не в курсе, Лера Холодова не появлялась? – спросила я. Саша моментально расстроился. Он все никак не мог смириться с предательством девушки, которую три года считал своим другом и в которую все-таки был слегка влюблен.
– Нет, Жень, она как сквозь землю провалилась. Мы пару раз ездили к ней на квартиру, так там другие люди живут. Мы забрали ее вещи, потому что жильцы хотели их на улицу выкинуть.
– И где они? – лениво поинтересовалась я.
– Да вон в углу!
На полу лежала пачка книг, перевязанных бечевкой и завернутых в драную бумагу, – вероятно, это были учебники из университетской библиотеки.
– Надо бы дойти до библиотеки, сдать, но все как-то некогда, – поджал губы Мамонтов.
– Петь, как твои дела? – спросила я. – Слышала, у тебя все хорошо на личном фронте?
Мамонтов слегка покраснел. Петя приехал из Нефтеюганска совсем другим человеком. Он не шутил, не смеялся, был тихим и необычайно скрытным. С другом он теперь ничем не делился, и даже еда в холодильнике гениев больше не была общей – одна полочка Петина, другая – Сашина. Петина была заставлена кастрюльками с едой, потому что Алиса иногда приходила и готовила для любимого. Сашина полочка сиротливо демонстрировала сосиски и пельмени из магазина. Надо пригласить Белкина домой, что ли. Пусть Мила его подкормит, вон какой худой… Волосы у Саши постепенно отрастали, но шрам на черепе все еще явственно выделялся.
– Слушайте, я вчера встречалась с господином Сафоновым, – сказала я. – Так вот, он прямо весь вибрирует – до чего сильно хочет приобрести «Леденец». Может, продадите? Я вас не подталкиваю к такому решению, просто передаю предложение.
Гении переглянулись – ну совсем как в старые добрые времена. Потом Петя ответил за всех:
– Мы тут с Саней подумали… Полиция ведь так и не установила, кто наехал на Сашку… А может, это Сафонов?
Я едва не подавилась тортиком.
– Парни, вы опять за старое? Ну, у вас и фантазия…
– А что? – воинственно вскинул подбородок Белкин. – Если он покушался на мою жизнь, «Леденец» он не получит! Только через мой труп!
– Ну да, ну да… Ладно, как хотите. Мое дело – передать вам предложение Сафонова, а дальше думайте сами.
– Для нас это уже дело принципа – довести дело до победного конца самостоятельно! – сообщил мне Саша.
Я встала, собираясь уходить. И вдруг меня осенило:
– Слушайте, а давайте я отнесу эти книги в библиотеку? Мне по пути…
Парни обрадовались – им явно было неохота объясняться с библиотекаршей на тему «Почему ваша подруга не сдала книги сама».
Петя вручил мне сверток с книгами, а Саша вышел в прихожую проводить меня.
– Приходи завтра к нам, часика в два, – предложила я парню. – Мила хочет тебе кое-что показать.
Саша едва заметно покраснел, но кивнул. Знаем мы, что Мила хочет показать голодному студенту. Свою знаменитую кулебяку…
Придя домой, я развернула Лерины учебники. Разумеется, я собиралась отнести их в библиотеку. Вот прямо завтра и отнесу. Но сначала… Я расстелила на полу газету, включила мощную настольную лампу и направила свет вниз. Книги – такая вещь, они могут многое сказать о хозяине. В книги люди кладут (и забывают) деньги, документы и фотографии. На книгах встречаются надписи и даты, имена и фамилии, и вообще много чего интересного.
Я внимательно просмотрела учебники со штампом. Ничего интересного в них не было, и я отложила их в сторону. Не все книги были библиотечными. Старое, затрепанное издание книги «Приключения Незнайки». Издание начала девяностых, желтая бумага. На форзаце надпись каллиграфическим почерком: «Верочке Шнырёвой за отличную учёбу. Школа № 1 пгт. Екатерининск, 1996 год».
Ну и что все это значит? Насколько я знаю, Аляска действительно родом из Екатерининска. Ну и что? Там проживает тысяч двадцать народу. Кто такая Верочка Шнырёва? И почему Аляска, у которой личных вещей кот наплакал, таскает с собой издание «Незнайки»? Перечитывает на ночь?
Но больше всего меня заинтересовали листы журнала, в которые была завернута стопка книг. Я небрежно отбросила их в сторону, такими рваными и грязными они были, а теперь поднесла к лампе и внимательно разглядывала. Видимо, книги паковали новые жильцы, что въехали в квартиру после Холодовой. И завернули учебники в то, что попалось под руки. Глянцевая, плотная, белоснежная когда-то бумага. Листы из журнала мод. На снимке – совсем юная девушка в вычурном платье с открытыми плечами. Волосы летят по ветру, созданному струей вентилятора. Глаза с вызовом глядят на зрителя, но ягодная помада на губах создает образ слегка порочной невинности. Под снимком перечислены фамилии модельера, парикмахера. Визажиста, стилиста… Вот оно! Модель – Африка.
Со снимка на меня глядела юная, но вполне узнаваемая Валерия Холодова.
Ну что ж, кое-что становится понятным. По крайней мере ясно, почему Лерочка лет на пять старше, чем остальные студенты ее курса. Просто свою юность она посвятила более интересным делам, чем электроника и приборостроение.
Я залезла в Интернет. На «Африку» мне выдали пять миллионов ссылок. Вздохнув, я упорно, как крот, зарылась в горы информации. Минут через тридцать я нашла то, что искала. Репортаж из ночного клуба, где отдыхает столичная золотая молодежь. Фото неформальные, потому что на заднем плане извиваются две стриптизерши. Вот отечественный рэпер с подружкой, весь в тату и пиджаке на голое тело, уже слегка под кайфом. Его подружке нет, похоже, восемнадцати, она выше своего парня на голову и уже изрядно окосела. А сразу за ней на двадцатисантиметровых каблуках, в одних цепочках на загорелом теле, замерла в профессионально-хищной позе Валерия Евгеньевна Холодова. Здесь она постарше, чем на снимке в журнале мод. Ясно, карьера модели оказалась недолгой… «Огурец оттягивается в самом отвязном «Чмоки-клубе» с юной подругой. А помогают им знойные Барсука и Африка».
Н-да… ну и что мне теперь делать с этой информацией?
Вечером того же дня случилось непредвиденное – в моей квартире раздался звонок. Мила уже легла, но свет в ее комнате еще горел – тетя читала в постели. А я сидела в Интернете, ища новые сведения про Африку-Аляску. Я взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Поздновато для визита…
Я сунула пистолет в набрюшный карман и взглянула в глазок. Ну ничего себе!
На площадке перед моей дверью толпилась целая кодла неприятного вида мужчин, а возглавлял их господин Шаров собственной персоной.
Я открыла дверь, и Шар вкатился в мою узенькую прихожую. Тучным телом он заблокировал проход своим людям, и теперь те толпились позади – не пинать же шефа, чтобы он проскочил в дверь?
Я вгляделась в лицо бывшего бандита повнимательнее. Шаров выглядел неважно – он побагровел, хватал ртом воздух и прижимал руку к левой стороне груди. Похоже, у Шара проблемы.
– Михаил Семенович, что случилось?
– Доча… – еле выговорил Шаров.
– Что-то с Марьяной?!
– Она… это… пропала.
– Пропала?!
– Ее… мою дочь похитили.
И Шаров рухнул на линолеум к моим ногам.
