Глава седьмая

До детского парка я добралась за пятнадцать минут и приготовилась ждать, припарковав машину чуть в стороне.

Мимо проезжали машины, в том числе и такси, но пока что никого в сером костюме в полоску не было. Я решила все-таки покинуть автомобиль и подойти прямо ко входу. Но едва я открыла дверцу, как у противоположной стороны остановилось такси. Из него вылез грузноватый мужчина кавказской национальности, одетый в серо-полосатый костюм.

Он расплатился с таксистом, посмотрел по сторонам и пошел в сторону пешеходного перехода. Он явно не замечал меня, поэтому я высунулась из окна и уже подняла руку, чтобы махнуть ему, как вдруг увидела, что на огромной скорости к переходу приближается мотоцикл. Он нисколько не притормозил, напротив, еще больше дал газу и промчался мимо Айларова.

Однако это только показалось, что мимо. В следующую же секунду я увидела, как тело осетинца упало на асфальт, перекатилось и замерло посреди проезжей части…

Визг, крики, моментально сгрудившаяся толпа – все, как обычно в подобных случаях, которые мне не раз довелось наблюдать. Бледнея и ругаясь про себя, я выхватила свой обычный сотовый телефон и моментально набрала ноль три, коротко продиктовав адрес.

После этого я рванула свой «Фольксваген» с места в погоню за мотоциклистом – он еще был виден впереди и заворачивал за угол. Мотоциклист, разумеется, не знал, что именно его я преследую, однако он и так прекрасно понимал, что ему следует уходить как можно скорее.

Я, конечно, была не на «Ягуаре», но все-таки очень надеялась, что мне удастся его догнать. Мотоциклист обогнул детский парк и несся к улице Советской. Его черно-белый шлем хорошо был виден впереди. На один миг он обернулся и, кажется, понял, что мой «фолькс» преследует его. Сначала он еще врубил скорость, однако следом совершил ход конем: увидев слева открытые ворота парка, свернул и въехал прямо туда!

Хоть погода и не располагала к прогулкам, в парке все-таки находилось некоторое количество народа, в том числе и молодые мамы с колясками. Мотоциклист, отчаянно сигналя на ходу, несся прямо по дорожкам парка. Бедные мамы в ужасе шарахались в стороны и визжали.

Наплевав на все и соблюдая максимальную осторожность, я въехала туда же и теперь гнала машину по тем же дорожкам, молясь про себя, чтобы ненароком не сбить кого-нибудь. Мотоциклист тем временем задел каталку с мороженым, громко заголосила продавщица, от страха присевшая на землю. Я промчалась мимо и увидела, как мотоциклист съехал с дорожки и направил своего «железного коня» прямо на газон.

Парк окружала чугунная ограда, довольно высокая. Перемахнуть через нее он никак не мог, даже если бы был виртуозом своего дела. Я уже торжествовала победу. Мотоциклисту все равно некуда было деться. Колеся по кругу, он лихорадочно искал выход из ловушки, в которую сам себя загнал.

И выход нашелся. По закону подлости. В дальнем конце парка оказалась узкая калитка, которой практически никто не пользовался: все предпочитали проходить через главный вход. Мотоциклист заметил ее и моментально устремился туда. Я тоже, хотя понимала, что в этом случае шансов у меня никаких: «Фольксваген» ни за что не пролез бы сквозь столь узкое отверстие.

Зато это легко удалось мотоциклисту. Он юркнул в калитку, взревел мотор, и мотоцикл покатил по улице, быстро свернув в первый попавшийся двор. Я выскочила из машины и помчалась к калитке. Разумеется, мечтать о том, чтобы догнать мотоцикл на своих двоих, не приходилось. Мне оставалось только стоять возле калитки, опустив руки и слушая, как гул мотора мотоцикла становится все глуше, пока он не стих совсем…

Оставалась еще слабая надежда, что мотоциклиста все-таки успеют перехватить дэпээсники, но слабость ее была очевидной…

– Девушка! – вывел меня из оцепенения строгий голос. – Вы что себе позволяете? – Я увидела сотрудника ДПС, выросшего прямо передо мной. – Это ваша машина?

Он указал на «Фольксваген».

– Моя, – обреченно призналась я. – Простите, капитан, я сейчас вам все объясню.

– Да уж потрудитесь! – насмешливо произнес дэпээсник в форме с капитанскими погонами. – Что вы тут за гонки посреди дня по парку устраиваете?

Я отошла с капитаном в сторону, достала свои документы и подробно рассказала о том, что видела, как мотоциклист сбил человека на пешеходном переходе, и кинулась за ним в погоню. Рассказала также, чем эта погоня закончилась, и указала направление, в котором мотоциклист исчез. Хотя особого смысла в этом уже не было. Добавила также парочку фамилий своих знакомых из разных правоохранительных ведомств с тем, чтобы капитан мог осведомиться у них на мой счет.

Капитан, надо отдать ему должное, слушал меня достаточно внимательно.

– Разберемся, – наконец сказал он, но документы мне вернул. – Давайте убирайте свою машину из парка поскорее.

Он сел вместе со мной в «Фольксваген», и мы черепашьим шагом доехали до ворот, после чего я уже оказалась на улице Астраханской, возле того самого места, где случилась трагедия. Там уже стояла машина «Скорой помощи», и я видела, как тело Айларова на носилках погружают в нее. На асфальте остались следы крови.

Там капитан жестом подозвал одного из полицейских с погонами майора и коротко пересказал ему мой рассказ. Для достоверности мне пришлось повторить его еще и майору, и тот тщательно записал мои показания.

– Вы, Евгения Максимовна, получаетесь главным свидетелем по этому делу, – сказал он мне. – И, наверное, понимаете, что с вами будут работать.

– Понимаю, – кивнула я. – Я не отказываюсь, не волнуйтесь. Мотоцикл нашли?

Майор внимательно посмотрел на меня, но ничего определенного не ответил. Я поняла, что дальнейшую информацию по этому вопросу буду получать потом в другом месте, а пока что мне необходимо было выяснить судьбу Айларова, для чего требовалось избавиться от общества капитана и майора. Но у них все же не было ко мне претензий, предварительные показания они записали, а мои данные у них имелись, поэтому никто не стал дольше меня задерживать. Случившаяся авария и так спровоцировала задержку движения, машин за переходом собралось великое множество, и им предстояло навести порядок на улице. Спросив у майора напоследок, в какую больницу увезли пострадавшего пешехода, и получив ответ, что в первую городскую, я поспешила туда.

В первой городской со мной никто из персонала особо не горел желанием беседовать. Более того, выяснилось, что на второй этаж, куда отправили потерпевшего, не пускают без белого халата, а главное – специального пропуска, который выдают только родственникам. Пришлось опять кланяться Авдеенко.

– Авария на Астраханской? – хмуро спросил Жора в трубку. – Слышал, конечно. А это ты, что ли, ее устроила, Охотникова?

– Нет, не я! – отчеканила я, прекрасно понимая, что Жора и сам это знает.

– А жаль, – грустно продолжал Авдеенко. – Сейчас бы тебя взял тепленькую, составил протокол…

– Никогда не замечала в тебе склонности к черному юмору, – сухо ответила я. – Лучше помоги мне, а я помогу тебе. У меня есть основания полагать, что пострадавший – это тот самый Теймураз Айларов, о котором я тебя спрашивала сегодня утром.

– Так он же должен быть в Алагире! – удивленно воскликнул Жора.

– Он уже прилетел в Тарасов после беседы со мной, – призналась я.

– Охотникова, ты не устаешь меня поражать! – присвистнул Авдеенко. – Люди по твоему свистку срываются из Осетии и прилетают сюда, где их благополучно мочат! Кто ты на самом деле, Охотникова? Шпион либерийской разведки? Признайся, а? Я никому не скажу! – шепотом добавил Жора.

– Слушай, ну хватит уже хохмить! – чуть ли не простонала я. – У меня голова кругом! Жора, нужно обязательно переговорить с этим человеком! Жора, приезжай!

Авдеенко, собственно, незачем было приезжать в больницу. Во-первых, он возглавлял убойный отдел, то есть был начальником, и на всякие мелочи посылал своих подчиненных. Во-вторых, отдел был именно убойный, а пока что никого не убили. Теймураз Айларов, слава богу, оказался жив. Видимо, Жора подумал о том же самом, потому что тут же сказал:

– Но ведь он не умер. Вот умрет, тогда…

– Тогда не к кому будет ехать! – заорала я и тут же получила замечание от проходившей мимо женщины в белом халате с пачкой каких-то больничных документов в руках.

– Жора, я очень опасаюсь, как бы не было совершено еще одно преступление! – понизив голос, добавила я, чтобы сподвигнуть Авдеенко к решительным шагам. Лишнее убийство в плане ему было совершенно не нужно.

Это возымело свое действие, и Жора сказал:

– Вообще-то я уже отправил туда одного лейтенанта с проверочкой… Ладно, сейчас отзову его и сам подъеду.

– Жду, – облегченно проговорила я.

Выйдя во двор, я присела на больничную скамейку и закурила, периодически поглядывая на окна второго этажа, как будто по ним что-то можно было узнать о состоянии Айларова.

Жора Авдеенко появился в больничном парке довольно скоро. Увидев его, я сразу поднялась и махнула рукой в направлении нужной двери: в первой городской было очень много корпусов и отделений.

Жора вместе со мной прошел в вестибюль, показал охране свое удостоверение и, ничего больше не объясняя, уверенной походкой направился по лестнице вверх. Я поспешила за ним.

Возле ординаторской он велел мне подождать, а сам скрылся за дверью. Там ему пришлось потратить чуть больше времени на разговоры с врачом, после чего он вышел в сопровождении высокого человека лет сорока, в зеленом медицинском костюме, который на ходу говорил ему:

– У пострадавшего несколько травм, в том числе сильное сотрясение мозга, но операции, скорее всего, не требуется.

– Он в сознании? – спросил Жора.

– Сейчас уже да, – ответил врач. – Но беспокоить его категорически не стоит.

– Мы только на пару минут, – заверил его Авдеенко.

– Вы? – Врач покосился на меня.

– Девушка наш сотрудник, – спокойно соврал Жора.

– Ну хорошо, это ваша служба, я понимаю, – кивнул врач. – Но я вас предупредил.

– Подождите, – обратилась я к нему, и врач с легким удивлением повернулся ко мне. – При нем были документы?

– Да, – сейчас же ответил врач и открыл тоненькую папочку с только что заведенной историей болезни. – Вот, Айларов Теймураз Майрамович…

Мы с Жорой переглянулись.

– Вообще-то он иногородний, так что не мешало бы связаться с родственниками, – продолжал тем временем врач. – Нужен медицинский полис, не можем же мы лечить его за свой счет! И вообще, больницу могут оштрафовать за такое. Вы бы, со своей стороны, помогли нам, разыскали родственников, пусть пришлют полис как можно скорее или хотя бы для начала данные продиктуют по телефону!

– Обязательно, – пообещал Жора, и мы пошли наконец-то к палате, в которой лежал Теймураз Айларов.

Кроме него, в палате находился еще один человек, русский и совсем уже старенький. Он тихо лежал на своей постели и не мешал беседе. Айларов при нашем появлении открыл глаза. Голова его была забинтована.

– Теймураз Майрамович, – тихо сказала я. – Я та самая Женя, все случилось на моих глазах.

– Где Мадина? – разлепив губы, спросил Айларов.

– Я пока этого не знаю, но обязательно выясню, – твердо сказала я. – Вот, это майор Авдеенко, он поможет!

И я подтолкнула в бок Жору, который от удивления, что поможет искать неведомую ему Мадину, чуть было не раскрыл рот. Но Теймураз Айларов, кажется, совершенно не придавал значения тому, что я говорю. В глазах его, затуманенных болью, читался мыслительный процесс. Тут вмешался доктор, который вместе с нами вошел в палату и успел померить Айларову давление.

– Теймураз Майрамович, – негромко произнес он, – как позвонить вашим родственникам?

Айларов, который к этому моменту прикрыл глаза, вздрогнул и, открыв их, пристально посмотрел на врача.

– Зачем звонить родственникам? – спросил он.

– Нужен ваш страховой полис, – мягко пояснил врач. – Без него сложно будет продолжать лечение…

Айларов слабо махнул рукой.

– Не надо родственников. Не надо полиса. Где мой телефон? – спросил он.

– Среди ваших вещей, – пожал плечами врач.

– Дайте! – потребовал Айларов.

Врач крикнул медсестру, та – санитарку.

– Да у него и вещей-то почти не было, – пожала плечами та. – Только маленькая сумочка. А сотовый в кармане лежал, я все это вместе в тумбочку переложила.

Я открыла тумбочку. Там лежала небольшая кожаная сумка. Я взяла ее и протянула Айларову. Тот открыл сумку и, достав из нее сотовый телефон, первым делом убедился, что тот в рабочем состоянии. Потом Теймураз Майрамович при нас набрал какой-то номер и произнес:

– Джанхот? Я в больнице. Где я? – посмотрел он на врача.

– В первой городской, третья палата, первая хирургия, – ответил тот.

– Приезжай в первую городскую, – продиктовал Айларов невидимому абоненту все данные. – Сейчас же.

После чего отключил связь, аккуратно сам положил телефон на тумбочку и полез в свою сумку. Щелкнув каким-то потайным замочком, он открыл специальное отделение, и я увидела денежные купюры. Много купюр. Там были и рубли, и евро, и доллары, и, кажется, еще какие-то деньги. Айларов тщательно отсчитал несколько из них и протянул доктору.

– Этого хватит, чтобы компенсировать ваши хлопоты? У вашей больницы не будет проблем из-за отсутствия моего полиса? – вежливо спросил он.

Я видела, как у доктора округлились глаза. Стараясь не выдать своего волнения и радости, он взял деньги и, утерев лоб, поспешно произнес:

– Да, конечно, спасибо, Теймураз Майрамович. Вас сейчас же переведут в отдельную палату и продолжат лечение. Там есть душ, телевизор, туалет. Не волнуйтесь, вы пробудете здесь столько, сколько понадобится, а деньги я немедленно внесу в кассу…

– Не нужно! – чуть усмехнувшись, остановил его Айларов и, поймав вопросительный взгляд врача, добавил: – Сейчас приедет Джанхот, он заберет меня отсюда.

– А-а-а… Н-ну… – не найдясь что сказать, медленно выдавил врач и поскорее двинулся к выходу. У дверей он повернулся и спросил, словно испугался, что пациент передумает и сейчас отберет у него деньги: – Но я надеюсь, у вас нет претензий к нашей больнице? Я вас уверяю, что помощь вам была оказана самая квалифицированная!

– У меня нет претензий, – махнул рукой Айларов.

– Перед тем как вас заберут, я к вам еще зайду, – пообещал врач и быстро вышел из палаты – наверное, торопился внести деньги в кассу…

– Теймураз Майрамович, – твердо сказала я. – Но мы все-таки вынуждены задать вам несколько вопросов.

– Вы садитесь, Женя, – Айларов указал на табуретку, стоявшую возле его кровати, и я приняла предложение.

– Вы очень быстро добрались до Тарасова, – заметила я, слегка улыбнувшись.

– Пришлось обратиться на спецаэродром в Беслане, – сказал Айларов. – Джанхот – лучший пилот. Сын моего двоюродного брата. Военным самолетом доставили быстро, без вопросов. В Покровск. Иналук – мой троюродный брат, он не откажет…

Я подумала, что неведомый мне Иналук должен быть в чине не ниже генеральского, поскольку подобные вопросы решаются только на таком уровне. Очевидно, фигура Теймураза Айларова была действительно уважаемой в Алагире. И то, что у Мадины, его дочери, денег имелось достаточно, теперь было оправдано. Я знала, что в Осетии очень популярна клановость. Видимо, клан Айларовых был там в почете.

Я посмотрела на Айларова и заметила, что на лице его выступили капельки пота. Мне не хотелось сейчас тревожить его вопросами, но речь шла о его дочери, поэтому я спросила:

– Вы знали, что ваша дочь Мадина учится здесь, в Тарасове?

Айларов одними глазами показал, что да. Тогда я задала следующий вопрос:

– У вас есть племянник по имени Алимхан?

– Да, – Айларов ответил уже с трудом. – Он… здесь. В Тарасове…

Я видела, что дыхание Теймураза Майрамовича стало прерывистым, голова откинулась на подушку. Жора дернул меня за руку. Я прекрасно его понимала, мне совсем не нужно было, чтобы Айларов потерял сознание или, еще чего доброго, умер прямо сейчас, а я потом мучилась угрызениями совести. Поэтому я быстро крикнула медсестру. Та едва взглянула на пациента и сразу же позвала врача, который тут же выпроводил нас с Жорой из палаты, сказав, что запрещает тревожить Айларова, хоть бы перед ним стоял сам начальник полиции. Думаю, пачка денег, врученная ему Теймуразом Майрамовичем, заставляла его испытывать особо трепетное отношение к этому пациенту.

Мы с Жорой спустились во двор.

– Слушай, Евгения, мне здесь торчать нечего, – посмотрев на часы, сказал Жора. – Я и так достаточно потратил на тебя время.

– Езжай, Жора, – махнула я рукой. – Спасибо тебе.

Авдеенко не нужно было уговаривать, он тут же проследовал к воротам здания и исчез за ними. А еще через некоторое время в эти же ворота вошел низенький человек неопределенного возраста, в летной кожаной куртке и быстрыми шагами пошел к корпусу, в котором лежал Теймураз Айларов. У меня практически не было сомнений, что это Джанхот.

Спустя несколько минут Айларов вышел из корпуса, опираясь на плечо Джанхота. За ними семенил врач и говорил, что идти самостоятельно Теймуразу Майрамовичу противопоказано и что они сейчас организуют носилки. Айларов был бледен, но от предложения врача решительно отказался и, поддерживаемый своим другом, пошел к воротам. Мне пришлось тоже пойти за ними.

За воротами стоял сверкающий черный «Мицубиси Паджеро».

Из него шустро выпрыгнул молодой кавказец, и они вдвоем с Джанхотом бережно посадили Айларова на заднее сиденье. Я набралась смелости и подошла.

– Теймураз Майрамович, я найду вашу дочь, – сказала я.

Айларов, чуть улыбнувшись, кивнул. Было видно, что он не верит моим словам. Я нисколько не обижалась на него за это – я его понимала. Он ведь не знал, кто я. Джанхот бросил на меня внимательный взгляд, а молодой осетин посмотрел так и вовсе с неприкрытым любопытством. Я хотела спросить, где мне его искать в случае чего, но тут Айларов сам сказал:

– Звоните на мой номер, если что-то узнаете.

– Теймураз Майрамович, а где мне найти Алимхана? – спросила я, думая, что племянник, возможно, еще не в курсе, что случилось с его дядей. И может быть, дядя и не захочет беспокоить его в связи с этим вопросом, но мне нужно было поговорить с этим молодым человеком.

Айларов чуть удивленно приподнял брови и произнес:

– Улица Пескова, сорок один, квартира сто восемнадцать. Только не говорите ему о… о несчастье. Я сам ему позвоню.

– Хорошо, – заверила я.

В этот момент Джанхот, севший за руль, дал понять, что беседу пора заканчивать. Теймураз Айларов и впрямь выглядел не лучшим образом. Я покивала, и джип стремительно, но плавно сорвался с места, увозя отца Мадины в неизвестном пока мне направлении. Но это ладно, главное, что он жив, а мне нужно продолжать свои поиски.

Действовать нужно было последовательно. Во-первых, мотоциклист, сбивший Айларова. Что с ним? И кто он? Но мотоциклист, в конце концов, не моя забота, пусть его ищет полиция. Меня интересует лишь его личность.

Во-вторых, Алимхан Айларов. С ним побеседовать просто необходимо – вдруг у него тоже появились какие-то новости?

В-третьих, Мишаня Бобков, о котором я за всей этой кутерьмой как-то совершенно забыла. Я достала телефон и набрала его номер.

– Привет, Мишаня, – устало произнесла я. – Новости есть?

– Нет, – уныло отозвался тот. – Никто не звонил. Видно, этот гад пронюхал, что девчонка исчезла, и носа не кажет. Платить не хочет.

– Везде одни непорядочные люди, Мишаня, – вздохнула я. – А вот ты возьми и подай пример кристальной честности.

– Охотникова, я тебе не вру, – серьезно произнес Бобков.

– Надеюсь, – сказала я. – Не совсем же ты идиот.

И отключила связь, не слушая гневные реплики Мишани. Затем твердо решила, что нужно ехать на улицу Пескова и разговаривать с Алимханом.

Улица эта находилась в районе Музейной площади, это было далековато от первой городской, но все-таки я добралась туда минут за двадцать, благо час пик еще не начался. Практически без труда найдя дом сорок один, я поднялась и позвонила в сто восемнадцатую квартиру. На мой звонок никто не открыл. Я еще раз набрала тот самый номер, с которого звонил мне Алимхан перед встречей, но он был отключен.

Я уже собиралась уходить, решив наведаться сюда вечером, но тут одна мысль смутно мелькнула в моей голове… Я вспомнила разговор с отцом Мадины, разговор с Алимханом и решительно надавила кнопку на соседней двери.

Открыла женщина средних лет, равнодушно посмотрела на меня, затем во взгляде ее появился вопрос.

– Простите, вы вашего соседа давно видели? – сказала я.

– Я за ним не слежу, – ответила женщина и захлопнула дверь. Но уже из-за нее добавила: – В сто двадцатую позвоните, там вам все расскажут.

Сто двадцатая квартира находилась в том же отсеке, и я не раздумывая позвонила в нее. Хозяйкой этой квартиры оказалась женщина значительно старше, с лицом, которое сразу же выдавало ее склонность всех опекать. Я не сомневалась, что и жизнь своего соседа Алимхана она контролирует и должна быть в курсе происходящих в ней событий.

– Добрый день, – начала я. – Я приехала к вашему соседу, а его что-то нет дома. Не подскажете, во сколько он обычно возвращается?

– Алимхан-то? – улыбнулась приветливо женщина. – Так он к себе на родину уехал!

– Что вы говорите? – У меня вытянулось лицо. – А когда?

– Да уж с неделю назад где-то, – припомнила старушка.

– Вот как? – продолжала недоумевать я. – А почему вы так решили?

– Так он уже неделю не появляется, – сказала соседка. – А он парень серьезный, ночевать всегда домой приходит, так что…

По моему лицу, наверное, было видно, насколько я озадачена, потому что женщина тут же сказала:

– А вы в институт к нему съездите да все узнайте. Там-то уж должны знать, где он. Может, на практику куда послали.

– На практику… – машинально повторила я. – А какой институт?

– Юридический, – тут же ответила соседка. – Тот, что на Чернышевской. На втором курсе он учится…

Когда я ехала на своем «Фольксвагене» в юридический институт, то думала, что мне и впрямь не помешал бы рядом частный детектив. Я ничего не понимала. Вернее, кое-какие мысли у меня вертелись, но в единую картину никак не складывались. И главное, не объясняли, куда исчезла Мадина и почему.

В юридическом институте, а точнее, академии, я сразу же направилась в деканат, где мне подтвердили, что да, действительно, Алимхан Айларов числится в их учебном заведении. Более того, это один из лучших студентов, спортсмен, гордость курса и предмет тайных воздыханий почти всех девушек.

– А сегодня он был на занятиях? – спросила я девушку-секретаря, с которой беседовала. Судя по тону и той охоте, с которыми она рассказывала об Алимхане, ее саму не обошла симпатия к этому молодому человеку.

– Да вы знаете, он вообще-то уже неделю не появляется, – с явным сожалением сказала девушка. – Мы уже подумали, что он заболел. Хотели кого-нибудь к нему домой послать. А вы ему кто? – вдруг ревниво спросила она.

– Я по делу, – произнесла я официальным тоном, что сразу же успокоило девушку и подняло ей настроение.

Со мной же по мере беседы с ней происходило совершенно обратное. Я уже почти не сомневалась, что хотя бы один пункт в этой запутанной истории сейчас прояснится.

– Он, может, нарушил что-то? – всполошилась вдруг секретарша, видимо смущенная моим слишком строгим тоном. – Ой, вы мне расскажите, пожалуйста! Скорее всего, вы просто ошиблись! Да Алимхан у нас мухи не обидит!

– А сестра у него есть? – механически спросила я.

– Есть, двоюродная, она недавно сюда приехала, – сказала девушка. – Алимхан рассказывал, что ему поручили за ней присматривать. Он с ней даже как-то раз сюда приходил, в самом начале занятий. Миленькая, – заметила девушка. – Наши девчонки даже подумали, что это его девушка, и взревновали страшно. А он сказал – сестра.

– Она? – Я достала фотографию Ксении-Мадины и показала секретарше.

– Она, точно, – подтвердила та и продолжила свою болтовню: – Да девчонки наши вечно что-нибудь выдумают! Они прямо с ума по нему сходят! Пойдемте со мной!

Она вышла из-за своего стола и прошла в коридор. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Девушка прошла несколько метров и остановилась возле большого коллажа из фотографий, над которым была сделана надпись: «Наши отличники».

– Смотрите, какой красавец! – задорно произнесла девушка, показывая на стену. – Видите?

Палец ее показывал на смуглое, с тонкими чертами, узкое лицо молодого парня. Парень действительно был красив породистой южной красотой. Но не это меня волновало.

Он не имел ничего общего с тем человеком, что приходил ко мне сегодня утром. Невозможно было спутать это лицо, почти такое же аристократическое, как у Ксении, с лицом парня, который притащил нам букет и которого только святая простота тетя Мила могла назвать импозантным…

– Вы говорите, он не появляется уже неделю? – круто повернулась я к девушке так, что та даже отпрянула.

– Да, где-то так, но я могу посмотреть точнее, – испуганно пролепетала она.

– А сестра его не появлялась здесь случайно?

– Нет, – ответила секретарь. – Во всяком случае, я не видела.

– Ладно, спасибо, – устало произнесла я, направляясь к выходу.

– Так посмотреть вам в табеле? – крикнула вдогонку девушка, но я отрицательно покачала головой.

Если будет нужно, эту информацию поднимут оперативники. К одному из которых я сейчас и направлялась.

Жора Авдеенко был куда благодушнее и встретил меня приветливо.

– Нашли мотоцикл-то! – весело сообщил он и даже повторил свое сообщение, потому что я, погруженная в свои мысли, не сразу поняла, о чем он толкует. – Мотоцикл, говорю, нашли! В одном из дворов. Там же и шлем валялся. Моцик, кстати, угнанным оказался, но это я так и думал.

– А сам мотоциклист?

На этот вопрос Жора лишь со вздохом развел руками.

– Боюсь, не найти его! – качал он головой. – Такие дела – тухляк!

– Тогда чего ты так светишься? – не поняла я.

– Так дело-то не мое! – радовался Жора. – Жертв-то нет, понимаешь? У меня и дела-то мокрого нет! А ДТП – это не по моей части! Это пусть дорожники отдуваются!

– Понятно. А скажи-ка мне, Жора, нет ли у тебя другого дела? Молодой кавказец, убит около недели назад. Боюсь ошибиться, но, скорее всего ножевое.

Жора наморщил лоб и встревоженно посмотрел на меня.

– Ты ничего не путаешь, Охотникова? Я все текущие дела знаю!

– Может, и путаю, – призналась я. – Но ты посмотри в неопознанных трупах.

Жора тотчас вызвал к себе какого-то лейтенанта и поручил ему принести сводку по неопознанным трупам, в которой очень скоро я обнаружила то, на что и рассчитывала. Молодой кавказец, приблизительно двадцати лет, был найден мертвым в Глебучевом овраге. На него случайно наткнулся какой-то человек с собакой, иначе тело могло пролежать там очень долго. Единственное, в чем я ошиблась, – он был убит не ножом. Найден был парень со сломанной шеей.

– Я почему сразу про этот труп не вспомнил, – оправдывался Жора. – Потому что думали, что, может, не криминал.

– Увы, должна тебя разочаровать, – сказала я. – Это точно криминал. И имя убитого – Алимхан Айларов.

– Уверена? – скосился на меня Жора.

– Тело где? – вместо ответа спросила я.

– Где и положено – в морге.

– Вот давай не будем гадать, а поедем туда, – сказала я. – Тогда я скажу тебе абсолютно точно!

Сколько в морге ни бываешь, а работать там мне бы не хотелось. Хотя смертей я повидала немало и даже была виновницей многих из них, но это совсем другое дело. Это борьба, схватка, это, в конце концов, справедливость. Здесь же, в этих холодных тусклых стенах, все кажется каким-то бессмысленным. Впрочем, смерть и впрямь бывает бессмысленной, особенно когда за здорово живешь гибнет молодой человек, и тогда становится особенно обидно.

Жора поддерживал меня под руку, но это было абсолютно зря – я уж точно не хлопнусь в обморок при виде тела. Едва патологоанатом отдернул простыню, как я сразу же повернулась к Авдеенко:

– Да, это Алимхан Айларов. Настоящий. Я видела его фотографию в институте. Так что, Жора, у тебя есть еще одно дело. И оно пересекается с моим. И не мешало бы нам с тобой объединить наши усилия.

Авдеенко, который при виде трупа всегда становился не просто серьезным, а каким-то окаменевшим, покивал, и мы пошли на выход. И даже осенний дождь, брызнувший мне в лицо, показался мне радостным и обнадеживающим по сравнению с той атмосферой, в которой мне только что пришлось побывать.