Глава 9
В Хмелевку я въехала уже на закате. На холме, с которого была видна деревня, я затормозила, чтобы перевести дыхание после сумасшедшей гонки по забитому машинами шоссе. Ух, как я жалела, что еду не на «Хаммере»! Ну, или на «Гелендвагене». Таким машинам все дают дорогу не хуже, чем пожарным или «Скорой помощи». Никому не охота выяснять потом отношения с владельцем такого монстра, если он вдруг решил тебя подрезать и случайно поцарапает о тебя крыло. Ведь не расплатишься потом… А так мне приходилось непрерывно сигналить, прося, чтобы меня пропустили.
Погода эти дни стояла дивная, и шоссе было просто запружено машинами граждан, жаждущих отдохнуть на лоне природы. Нагруженные велосипедами, мангалами, детишками и собаками автомобили превратили мою поездку в кошмар. На свободных участках я гнала, как пилот «Формулы-1». И вот наконец моя поездка завершилась. Признаюсь, я потратила на нее куда больше времени, чем рассчитывала.
Солнце важно садилось в румяно-золотые облака, какие-то птицы чирикали над головой, теплый ветерок шевелил высокую траву, гоняя по ней волны светло– и темно-зеленого цвета. Вдали мычали коровы – стадо возвращалось домой. Вся картина раскинувшейся передо мной Хмелевки дышала миром, и покоем, и обещанием парного молока вдобавок к крепкому и здоровому сну. Но это была иллюзия. Где-то там внизу восемь человек, доверивших мне свои жизни. Старик Штильмарк. Вера и Сашенька Мышкины. Стаценко Семен и Юлия. И наконец Южины, чьим телохранителем я числюсь до сих пор, несмотря на все события этой безумной недели…
Где-то там внизу Серега Коваль вместе со своими ребятами. Надеюсь, я не опоздала – Серега, конечно, крут, но ведь, что ни говори, он инвалид, а его парни просто-напросто зеленые стажеры…
И еще там внизу эти уроды из внутренней полиции «Пандоры». Скорее всего, их босс Орлов уже мертв, а уж Зеленец, пославшая их на дело, мертва стопроцентно, а эти отморозки все продолжают выполнять приказы… Сколько их? Вряд ли больше пяти-шести человек. Конечно, против беспомощных заложников это страшная сила, а вот если мы с парнями Коваля объединим наши усилия, им долго не удержаться. Может быть, все не так страшно? Главное, чтобы свидетели были живы, а уж с отморозками мы как-нибудь разберемся…
Я на малой скорости съехала с холма. Возбуждение, гнавшее меня по трассе и заставлявшее бешено сигналить, прошло, сменившись холодным расчетом. Теперь, когда я прибыла на место, торопиться не стоило. Нужно разведать обстановку. А для этого придется оставить машину в укрытии и пойти дальше пешком.
Так я и сделала – загнала перегревшийся «Фольксваген» за какой-то сарай, рассовала по карманам камуфляжного жилета всякие полезные штучки, и отправилась на разведку. Перед тем, как гнать в Хмелевку, мне пришлось заехать домой – прежде всего для того, чтобы взять машину. Но и без снаряжения соваться сюда очертя голову было бы глупо. Поэтому, хотя я и потеряла на этом минут сорок, не меньше, сейчас я чувствовала себя готовой к любым неожиданностям. Вот только голова нещадно болела. Я проглотила две таблетки из походной аптечки, но помогало мало. Ладно, сейчас не время обращать внимание на такие мелочи…
К дому Южиных я подкралась с тыла, как заправский партизан. Деревня словно вымерла – тут и в обычные-то дни проживало немного народу, в основном старухи и детишки, которых привезли сюда на каникулы. Работы в деревне не было, следовательно, не имелось и трудоспособного населения. Местные жители предпочитали снимать жилье в городе, а сюда приезжали на выходные. Сегодня был будний день. Навстречу мне попалась лишь кошка – черная, как ночь, но я не верю в приметы. А так улица была пустынной, как в вестерне.
А вот тишина в деревне была неестественной. Обычно у кого-то за забором играет радио, мычит корова, вопят дети. А сегодня было как-то подозрительно тихо.
Я перемахнула через забор и притаилась в кустах смородины. Ягода у Любы была крупная и вкусная. Но сейчас мне было не до этого. У ворот, на противоположном конце просторного двора, сидел на стуле один из «кузнечиков». Я хорошо запомнила этого парня, потому что он очень полюбил Любины блины. Я высунулась и навела портативный бинокль на него. Парень не шевелился, одна рука свисала до земли, и вообще поза казалась неестественной. Похоже, дела плохи…
Я покрутила колесико настройки. Волосы на голове парня были слипшимися от крови. Ясно…
Второй «кузнечик» был, судя по следам крови, застрелен на пороге, а потом его оттащили под крыльцо, чтобы не мешал. Пуля попала ему в грудь. Ранка была маленькой и на вид нестрашной. Я присела у крыльца и коснулась шеи охранника. Он был холодным. Убит несколько часов назад. Чем же это таким бандиты вооружены? Двадцать второй калибр, что ли?
Я качнула тяжелое окоченевшее тело, переворачивая на бок. Н-да… выходное отверстие разворотило парню всю спину. Земля под телом пропиталась кровью. Никакой это не двадцать второй. Ничего себе оружие у этих отморозков… разрывные или еще какие-то специальные пули. Может, надпиленные?
Я прислушалась. Из дома не доносилось ни звука. Рискнем? Надо же с чего-то начинать.
В два прыжка я преодолела ступеньки крыльца, и вот уже передо мной деревянная «горница», как называла ее Люба.
Так, половики сдвинуты в сторону. На полу пятно крови, как будто кого-то тащили волоком к двери. Я вошла в кухню, стараясь ступать неслышно. Третий охранник лежал в углу. На плите выкипали в кастрюле щи. Значит, Южину застали врасплох. Я выключила газ, и в этот момент позади меня послышался какой-то шорох.
Я подкралась к старинному пузатому буфету и рывком открыла дверцу отделения, где у Любы хранились всякие крупы. Оттуда на меня глянуло страдальческое лицо Никиты Южина.
– Не убивайте, только не убивайте! – дрожащим голосом зачастил парень. Меня он не узнавал. По лицу его крупными каплями катился пот – еще бы, на такой жаре несколько часов просидеть в деревянном ящике размером с телевизор!
– Тихо ты! – шикнула я на выжившего свидетеля. – Вылезай оттуда!
Никита выпал на пол и со стоном разогнулся.
– Где остальные? – спросила я, присев на корточки рядом с ним и выглядывая во двор через подоконник.
– Они… они напали так неожиданно…
– Просто скажи, где все остальные, – попросила я. – Мемуары будешь писать потом, лады?
Никита предсказуемо обиделся. Паника в его глазах сменилась злостью, а мне только этого и надо было.
– Они всех увели куда-то, – отрезал парень. – Не знаю куда. Перестреляли охрану и под дулом пистолетов увели. Там Алена! – Губы Никиты задрожали. – Я хотел… Я пытался…
– Сколько их? – перебила я парня. Если его беременную жену убьют, у него будет вся жизнь для того, чтобы себя казнить за то, что испугался и не помог. А сейчас есть занятия поважнее.
– Шестеро, – ответил Южин и зарыдал, уронив голову на руки. – Я виноват… я так виноват…
– Слушай внимательно! – Я взяла парня за ворот рубашки и как следует тряхнула. – Немедленно найди любое транспортное средство… мотоцикл подойдет. Прыгай за руль и гони что есть духу к местному участковому. Ну, которого вы дразнили Анискиным. Поднимай по тревоге всех, кого можно, и двигайте сюда. Сделаешь? Я могу на тебя рассчитывать?
Никита поднял голову:
– Да… само собой…
– Тогда вперед! Не теряй времени, от твоих действий зависит жизнь Алены и остальных.
Никита блеснул глазами, раздул ноздри и выкатился из дома.
Отлично. На какое-то время я от него избавилась. Таскать за собой такой балласт я не могу, а оставить парня одного все равно не вышло бы. Теперь Никита при деле, да еще получил шанс реабилитироваться в глазах жены и матери… В общем, пусть действует.
Участковый мне тут тоже не помешает. Вряд ли он поможет обезвредить банду головорезов, хладнокровно расстрелявших охранников. Но присутствие власти будет не лишним. В случае чего будет кому рассказать, что тут произошло на самом деле… Да и протокол составлять придется. Не хочу, чтобы на меня потом повесили «превышение самообороны» или еще что. Пусть будет официальный свидетель. Потому что я настроена серьезно. А если заложники мертвы, то очень серьезно…
Где же Коваль? Он выехал раньше меня. Так что Серега со своими ребятами должен быть где-то здесь. Я набрала его номер, но телефон предсказуемо молчал. Ну конечно, в этой котловине связь такая, будто на дворе девятнадцатый век и никаких телефонов еще не придумали!
Я выскользнула из дома. Бандитов тут нет, это точно. Пойду искать.
Кто не спрятался, я не виновата…
Проходя мимо мертвого охранника, я взглянула ему в лицо. Выходное отверстие пули, попавшей в затылок, превратило его в жуткую маску. На коленях «кузнечика» мирно покоился автомат. Парень даже не успел понять, что его сейчас будут убивать, когда кто-то хладнокровно выстрелил ему в голову…
Первый из знакомых попался мне очень скоро. Это был один из людей Алекса по кличке Колька-дурак. Я всего пару раз видела этого недоумка. И он очень мне не понравился. Колька отличался крайним равнодушием ко всему на свете и невероятной жестокостью. На мой взгляд, парень был дебилом, и место ему в спецучреждении.
Сейчас он крался вдоль забора, держа в руке несколько задушенных куриц. Тушки свисали из его лапищи, на лице играла идиотская ухмылка. Вот еще одна курица неосторожно прыснула через дорогу. Движения Кольки сразу стали осмысленными и уверенными. Парень метнулся вперед, как гремучая змея. Миг – и курица со свернутой шеей повисла среди прочих.
Еще миг – и Колька выронил тушки и, суча ногами, попытался пальцами ослабить удавку, стянувшую его шею.
Я потянула удавку на себя, и парень сам послушно заполз под плетень. Никому не хочется быть задушенным, верно?
Я слегка ослабила струну, давая ему возможность глотнуть воздуха.
– Где все? – спросила я вполголоса, глядя в покрытое конопушками костлявое длинное лицо парня.
– Хрен тебе! – прохрипел Колька.
– Как скажешь! – пожала я плечами. Затянув удавку узлом, чтобы парень не мог ее развязать самостоятельно, я одним движением достала нож из ножен на боку, вторым разрезала штаны бандиту. Потом сильно заношенные трусы.
Колька попытался прикрыться, но тут же снова вздернул пальцы к горлу – стоило ему убрать их, как удавка начинала впиваться в кожу.
– Че те надо? – просипел бандит.
– Куда увели заложников? И где остальные? – повторила я вопрос.
– Хрен тебе! – тупо повторил Колька, хватая ртом воздух. Видимо, с фантазией у него было туго. Любой на его месте понял бы, что я собираюсь сделать, но только не этот несчастный.
– Как скажешь! – в свою очередь, повторила я. И легонько повела ножом.
Отморозок взвыл и схватился за самое дорогое, но тут же вернул окровавленные пальцы на место.
– Слушай, я так могу развлекаться долго, – пообещала я. – После этого тебя ни одна девушка любить не будет. Так что просто скажи мне, где все. И можешь лежать дальше. А хозяйство твое до свадьбы заживет…
Колька-дурак вопреки своему прозвищу оказался умнее многих, кто побывал на его месте. По крайней мере, дурак не страдал от уязвленной мужской гордости по поводу того, что его скрутила баба. Кольке было уже все равно.
– Они вон там, в амбаре, – просипел дурак.
– А поточнее? – переспросила я.
На то, чтобы получить инструкции от этого дебила, понадобилось минут пять, не меньше. Проклиная недоумка, я заскользила по улице. Удавку я оставила Кольке на память. Сам он от нее освободиться не сможет, зато ему будет чем заняться…
Я подобралась к амбару и затаилась в лопухах, как вьетнамский повстанец в зарослях бамбука.
Амбар представлял собой длинное бревенчатое здание без окон, с одним дверным проемом. Ну и как, скажите, туда просочиться? Придется снимать часового. В том, что часовой там есть, я не сомневалась…
Мое внимание привлек маленький домик в углу двора – очевидно, баня. Оттуда вышел мужик, которого я видела однажды в «Пандоре», – бритоголовый амбал двухметрового роста. Мужик довольно улыбался и на ходу посасывал большой палец.
– Витек, ну чего там? – раздался голос из амбара. – Скоро моя очередь?
Ага, часовой все-таки был! Он сидел на пороге, держа ружье на коленях, – я видела, как заходящее солнце блеснуло на стволе.
– Кусается, сучка! – весело сказал Витек. – Не дается! Ничего, я потом. Неохота наспех. Ну что, нет вестей из города?
– Нет. Кир ходил на горку, там связь нормальная, говорит, телефон не отвечает. Ни у Маруси, ни у Захара, все как вымерли!
«Если бы вы знали, ребята, насколько вы правы!» – усмехнулась я про себя.
Так, получается, в бане содержат кого-то из заложников. Окошко крошечное, в него и кошке не пролезть, вдобавок стекло мутное от старости и грязи. Станешь бить – все сбегутся. К двери не подобраться – она прекрасно просматривается с позиции часового, а глупо геройствовать и лезть под пулю я не намерена…
Проблему я решила так: подкралась к тыльной стене баньки и быстренько расковыряла щель между бревен. Там торчал какой-то мох, так что много времени это не заняло. Пролезть в дыру не получится, а вот поговорить вполне можно.
– Мама, кто там? – послышался испуганный голос Сашеньки.
– Тихо, не шумите, это я! Охотникова! – прошипела я в щель.
– Ой! – с той стороны дырки показалось бледное лицо Веры Мышкиной. – Женя?!
– Я вас вытащу, только не шумите и не делайте резких движений! – пообещала я. – Сколько вас?
– Только мы с Сашей! – растерянно ответила Верочка. – Они сразу заперли нас здесь. Сейчас приходил один, издевался… он хотел… хотел…
– Знаю я, чего он хотел, – прошептала я.
– Но я его укусила, – с ноткой гордости проговорила Верочка, – он меня ударил… я уж думала, убьет… а потом его позвали.
– Где остальные заложники?
– Не знаю… в амбаре, наверное.
– Все живы?
– Они ранили Семена… Кажется, тяжело. А так все наши живы.
Я с облегчением перевела дыхание. Честно скажу, тугая пружина у меня в груди не отпускала с той минуты, как позвонил Коваль, а сейчас немного ослабла. Живы… Как это Верочка сказала? «Наши»? Значит, мои подопечные все-таки стали командой. Жаль, проверять это пришлось в таких обстоятельствах.
– Как бандиты узнали, где вы находитесь? – не утерпела я. Следовало спешить, потому что на Хмелевку опускалась ночь, но я не могла не спросить. Неужели я где-то прокололась? Неужели защита, которую я выстроила вокруг свидетелей с помощью Коваля и его «кузнечиков», была уязвима?!
– Это Юля… Юля Стаценко, – прошептала Верочка. – Представляете, они с Семеном поссорились, и она влезла на гору и оттуда позвонила своей подружке… А за той уже следили. И та рассказала, где нас искать. Бедная женщина, она ни в чем не виновата…
Виновата в том, что выбрала в подруги такую клиническую идиотку, как Юлия. Ведь говорили же ей! Но нет, потребность рассказать подружке: «Слышь, а мой-то козлина чего накосячил!» – оказалась сильнее, чем инстинкт самосохранения…
Но хотя бы моей вины тут нет. Такого я предусмотреть не могла.
– Вера, сидите тихо. Если начнется стрельба, прячьтесь. Скоро все закончится.
– Спасибо вам! – еле слышно выдохнула Верочка.
– Пока не за что, – буркнула я, отползая в лопухи.
Главное – снять часового. Остальное по обстоятельствам.
Короткими перебежками я подобралась к амбару, закинула «кошку» и влезла на крышу. Теперь у меня было позиционное преимущество.
Я попыталась прокопать дырочку в кровле. Тогда я могла бы следить за тем, что творится внутри амбара, да и стрелять сверху тоже обучена… Но крыша оказалась на редкость крепкой, вдобавок крытой полосами железа. Чтобы разобрать ее, нужны специальные инструменты и час времени, которого у меня не было… Придется действовать по-другому. Я подобралась ближе к двери и устроилась на крыше, наблюдая за входом. Стоит кому-то из бандитов показаться в зоне поражения, уж я не промахнусь… но проклятые злодеи не желали выходить. Стены строения были толстыми, из цельных бревен. Я не могла слышать, что творится в амбаре. А вдруг отморозки начнут убивать заложников?!
Надо как-то выманить бандитов оттуда…
Я соскользнула с крыши по веревке и добежала до поленницы дров. Так, сейчас бы мне бензинчику… Хотя погода стоит сухая и жаркая. Полыхнет и без всякого бензинчика. Я чиркнула зажигалкой, поджигая пучок сухой травы, потом сунула тлеющий пучок в щель между дровами и проворней белки вернулась на свой наблюдательный пост.
– Витек! Глянь, горит чего-то! – потрясенно сказал часовой.
А, вот ты где. Ну сделай еще один шаг!
Но часовой не собирался подставляться под выстрелы.
– Витек, сходи посмотри, чего там! Сгорим ведь к свиньям! – приказал часовой, очевидно, старший по званию во внутренней полиции «Пандоры».
– Ага, щас! – лениво отозвался Витек. – Сам иди. Заложники поди балуются. Бабы эти в бане… Девка молодая там очень ушлая… Слышь, назвала меня «негодяем», прикинь?
И Витек добродушно заржал.
– Витя, – ласково сказал часовой. – Иди, а? Сгорим ведь из-за твоих баб… Зачем ты их отдельно поселил?
– Люблю свеженького бабца! – простодушно ответил Витек. – А на людях не могу, хоть плачь… Я лучше потом, когда все устаканится. Кончить их всегда успею.
– Витя, иди! – в голосе часового зазвучали неприятные нотки.
И тут издалека послышались звуки, которые сейчас для меня слаще самой прекрасной музыки. Это были пистолетные выстрелы. Доносились они со стороны въезда в деревню. Коваль! Это Серега и его ребята!
Так, послушаем, сколько стволов им отвечает. Кажется, два… Точно, два! А это значит, что двое бандитов сейчас очень заняты. Надеюсь, Коваль справится с ними без моего участия. А на мою долю приходится трое – амбал Витек, часовой и таинственный Кир. Ну, шоу начинается…
Витек вышел из амбара, поводя стволом пистолета. Надо сказать, он держал его со знанием дела. К тому времени поленница полыхала ярким пламенем, освещая двор. На фоне огня громадный силуэт Витька выделялся, как мишень в тире.
Прощай, отморозок. Не видать тебе свежего бабца…
Я выстрелила. И тут же взвыла от разочарования.
Я промахнулась! С такого расстояния. При свете костра я промахнулась!
Амбал метнулся к бане, прекрасно понимая, что вернуться в амбар я ему не позволю, и скрылся там. О нет! Там же Вера и Сашенька!
Я спрыгнула с крыши и кинулась к бане, но теперь уже я была превосходной мишенью для часового, что стоял в дверях. Несколько выстрелов прижали меня к земле. Едва я поднимала голову, часовой принимался палить. Стрелял он метко, только я не лежала на месте колодой, а перекатывалась по двору. Таким неудобным, но эффективным образом я добралась до забора. В тени его стрелок не мог разглядеть меня, но зато я была загнана в угол. Стоит мне показаться на свету, он застрелит меня, как куропатку. Я щелкнула зубами от злости. И все потому, что я одна! Будь со мной Коваль или кто-то из «кузнечиков», можно было бы прикрывать вдруг друга… А теперь я тут, как крыса в ловушке…
Вдобавок ко всему из амбара донесся душераздирающий мужской крик. Господи, что они делают с заложниками?! Пытают их, что ли?
В ту же секунду из бани послышался звон бьющегося стекла и девичий визг.
У меня оставались доли секунды для принятия решения.
Я могу спасти только одну группу заложников.
Верочка и Сашенька Мышкины? Или Южины, Люба и беременная Алена, а еще Юля и раненый Семен Стаценко, и Штильмарк…
Решение пришло само собой. Мышкиными придется пожертвовать. В амбаре пятеро заложников. Вдобавок ко всему я телохранитель Южиных, следовательно, они – приоритетный объект.
Простите меня, Вера и Сашенька. Я пообещала, что вытащу вас из этого кошмара, и обманула…
Я бросила в проем двери светошумовую гранату, дождалась, пока полыхнет как следует, и только потом вкатилась в дверной проем. Часовой прислонился к косяку двери и мотал головой, держась за уши – очевидно, пытаясь вернуть себе слух.
Я вырубила его еще в прыжке – ударила рукояткой пистолета по голове – справа от темени, и не очень сильно. Кидая гранату, я закрыла глаза, но все равно на сетчатке полыхали какие-то пятна. Видела я не так чтобы очень хорошо, но все-таки заметила группу заложников. Кажется, все были здесь. Они таращили на меня изумленные глаза, только Семен Стаценко лежал без сознания.
– Женя?! Это ты? – с трудом выговорила Любовь Южина.
Я наскоро обследовала амбар. Бандитов в помещении не было. В углу обнаружился последний из Серегиных ребят, охранявших свидетелей в Хмелевке. Я проверила пульс. Парень был мертв, хотя кожа еще не остыла. Очевидно, его пригнали сюда вместе с заложниками, и убили только что, ножом…
– Ждите здесь! – сказала я заложникам, выкатилась во двор и бросилась к бане.
Не тратя времени на разведку, я выбила ногой хлипкую дверь и влетела внутрь. И остановилась. Моя помощь больше не требовалась. Все было кончено.
Над трупом амбала на коленях стояла Верочка Мышкина. Сашенька, живая и невредимая, всхлипывала в углу на лавке.
Горло Витька было перерезано со знанием дела – только медсестра могла так удачно распорядиться осколком оконного стекла, который женщина все еще сжимала в пальцах.
Я прислонилась к притолоке. Верочка подняла на меня сухие, без малейшего следа слез глаза и улыбнулась торжествующей улыбкой.
– Пойдемте отсюда, – скомандовала я, поднимая Сашу под локоть. Девочка дрожала, как в лихорадке, но послушно встала и пошла к выходу. У трупа она остановилась и изо всех сил ударила Витька ногой в лицо. Раздался тошнотворный хруст.
– Эй, эй, хватит! – остановила я школьницу.
– Если бы вы только слышали, что он мне говорил! – пожаловалась Сашенька.
– Слова не убивают, – сказала я. – Все, забудь.
Заложники меня не послушали – они выбрались на залитый светом двор. Я выругалась про себя. Будь тут еще хотя бы один бандит, их всех перестреляли бы, как курей…
Семена Стаценко выволокли на куске брезента Штильмарк и Люба. Сил у нее было побольше, чем у некоторых мужчин. Юлия шла следом, держась за подбитый глаз. Из здорового непрерывным потоком текли слезы.
– Простите меня! Простите! Я была такая дура! – повторяла Стаценко дрожащим голосом. На мой взгляд, она такой и осталась, но я промолчала. Раненого уложили на землю, и я занялась его осмотром. Выстрелы вдали стихли. Очень скоро мы узнаем, каков исход перестрелки. Я ставила на Коваля и, честно говоря, не очень-то волновалась.
– Никита! Где Никита?! – вдруг взвыла Люба.
– Все в порядке с вашим Никитой, – успокоила я Южину. – Он жив и здоров. Поехал за полицией. А вот Семену требуется немедленная помощь. На какую гору надо влезть в вашей деревне, чтобы вызвать «Скорую»?
Южина потрясенно уставилась на меня.
– В чем дело? – забеспокоилась я.
– Алена! Они забрали Алену! – выдохнула Люба.
– Что?! – Я вскочила.
Оказывается, еще днем, захватив заложников, бандиты разошлись во мнениях, что с ними делать. Часовой и еще двое – Аскар и Гвоздь – утверждали, что их, то есть внутреннюю полицию, послали сюда для того, чтобы разделаться со свидетелями.
А вот остальные – Витек, Кир и Колька-дурак – были за то, что грех так неразумно расходовать человеческий материал. Бабами они собирались попользоваться, бедных пустить в расход, а с богатых взять выкуп за освобождение, после чего прикончить тоже.
Кир был самым умным из всей компании. Он понял, что дело, за которое они взялись, им не по рангу. Да и не по уму, честно сказать. Перебить охрану, а затем прикончить безоружных свидетелей – это одно. А затевать игры с выкупом – совсем другое. Поэтому Кир велел всем обождать и пошел советоваться с руководством. Для того, чтобы позвонить, он должен был найти место, где ловит телефон. Местность он знал плохо, так что в проводники выбрал Юлию. К тому времени все были в курсе, как именно бандиты нашли их убежище, и Семен уже успел поставить под глаз супруги отменный «фонарь». Но тут он принялся защищать женщину, за что получил две пули в грудную клетку. После этого Юлия свалилась в глубоком обмороке, так что в проводники Кир выбрал Алену. Любовь Южина пыталась помешать этому, предлагая себя вместо невестки, но получила рукояткой по зубам.
Алена и Кир ушли, и с тех пор никто их не видел.
Я громко выругалась и бросилась бежать. «Фольксваген» разогнался с места до рекордной скорости.
Я выжимала из своей машины все, на что она была способна. Вообще-то моя иномарка не приспособлена для езды по пересеченной местности, но до сих пор ни разу не подводила. Машина взяла экстремально крутой подъем и въехала на пригорок. Я остановилась, давая двигателю время остыть, а попутно достала телефон и набрала номер Коваля. Здесь, на возвышенности, должна быть связь… Ответил он сразу.
– Серега! – закричала я. – Ты где?
– Разуй глаза! – посоветовал владелец охранного агентства. – На горке напротив тебя!
– Как твои успехи? – поинтересовалась я. Раз Сергей грубит, значит, все нормально…
– Отлично, мои целы. А те двое нет. А ты как, Охотникова?
– Потом расскажу, – оборвала я расспросы. – Тут где-то еще один упырь, и у него заложник. Беременная женщина.
Коваль присвистнул.
Я навела бинокль на окрестные холмы, но было уже темно. Очевидно, этот Кир добрался до машины, на которой бандиты приехали в Хмелевку, и теперь увозил на ней Алену. Девушка служила ему гарантией безопасности. А потом он прикончит ее и выкинет из машины…
Внезапно на склоне горы вдалеке я увидела сполохи огня. Кто-то поджег сухую траву, и теперь огненный клин бежал по склону холма.
– Они там! – закричал Коваль в телефон. – Заходи справа, попробуем взять его в клещи!
Я завела мотор, и «Фольксваген» запрыгал по пересеченной местности туда, где горело.
Минут через пять мы почти настигли машину. Это оказался «жигуль» двенадцатой модели. Для езды по местным пригоркам он годился не больше, чем мой автомобиль, так что мы были в равном положении. Моя машинка даже круче… Я приободрилась. Теперь у нас есть шансы догнать и обезвредить этого урода. Ну не самоубийца же он, в конце концов? Нас четверо на двух машинах, а он один. Правда, у него заложница… но я не уверена, что Алена до сих пор жива. Более заметного спутника, чем беременная молодуха, трудно сыскать. На первом же посту ДПС Алене стоит только крикнуть, и Киру конец…
Заметив преследователей, «жигуль» наддал газу. Но шансов против Серегиного «Лендкрузера» у него не было.
Коваль высунулся из окна и пару раз выстрелил в сторону «жигуленка». Его машина неслась, словно тачанка времен Гражданской войны. За рулем был один из «кузнечиков», и Серега мог палить в свое удовольствие. Я знала, что на Коваля можно положиться – он ни за что не станет на такой скорости стрелять по колесам, иначе «жигуленку» конец. Серега палил просто для острастки. Психологический эффект создавал…
– Сдавайся, упырь! – высунувшись едва не по пояс в окно, заорал Коваль.
Вместо ответа Кир еще наддал газу.
Мне совсем не нравилось происходящее. Несемся, как чокнутые зайцы, по совершенно незнакомой местности в полной темноте… А если на пути какой-нибудь коровник? На такой скорости мы разобьемся в лепешку.
– Сбрось скорость! – крикнула я Сереге. Коваль кивнул, и «Крузер» начал торможение.
Я тоже нарочно отстала от «жигуленка». Пусть бандит немного успокоится, охладит свои мозги, кипящие от стресса, и догадается, что самоубийство – не лучший выход…
Кажется, сработало! Кир сбавил скорость. Я вздохнула с облегчением, и вдруг произошло то, чего я никак не ожидала.
Дверца «Жигулей» распахнулась, и оттуда на полном ходу выпала Алена Южина. Девушка покатилась по земле и замерла неподвижно, я явственно видела в свете фар ее светлые длинные волосы. Значит, Кир выбросил заложницу в надежде, что мы отстанем.
Ну, нет!
Я прижала к уху телефон и крикнула:
– Сергей, подбери девушку! И срочно вези в больницу! Дальше я сама!
Я еще успела заметить, как «Крузер» затормозил возле Алены. А потом целиком сосредоточилась на дороге.
Вцепившись в руль, как жокей в поводья, я пригнулась и перевела скорость на максимум. Я неслась по полям, как ночной кошмар. Мотор надсадно выл, по кочкам мой автомобиль прыгал так, что я едва не ударялась о потолок кабины, фары выхватывали из темноты то куст, внезапно возникавший на пути, то какие-то коряги. «Жигуленку» приходилось не лучше – он чиркал брюхом о пригорки и кочки.
Расстояние между нами быстро сокращалось. Вот прямо перед собой я увидела красные габариты «жигуля». Наподдав, я ударила машину в зад. И вдруг «жигуль» исчез с дороги.
Такого эффекта я не ожидала!
Каким-то чудом я успела развернуть машину и заглушить двигатель. Наступившая тишина была оглушительной. Я помотала головой, приходя в себя после азарта погони. Куда же он делся?!
Я достала пистолет, распахнула дверцу и приготовилась спрыгнуть на землю.
Хорошо, что я не успела этого сделать.
Мой «Фольксваген» стоял боком на краю огромного оврага, где далеко внизу, на самом дне, полыхал вовсю «жигуль» Кира…
Я осторожно закрыла дверцу и отодвинулась от края. Потом аккуратно выбралась через другую и повалилась на мягкую, нагретую за день землю. Какое-то время я просто сидела, вдыхая запах луговых трав. Потом поднялась и побрела в сторону Хмелевки.
На ходу меня изрядно шатало, но садиться за руль не хотелось. Ничего… дойду и так. Свежий воздух очень полезен для здоровья. А машину заберу утром. Все равно угонять ее в этом райском местечке некому…
Ну вот и все. Дело «Пандоры» закрыто.
Я не знаю, выживет ли Семен Стаценко. Не знаю, жива ли Алена. Но все, что зависит от меня, я сделала. Я шла по прохладной высокой траве и вдруг поймала себя на том, что давно уже не чувствовала себя так замечательно. Серафима Ёжикова была бы мной довольна…
